Gregory : другие произведения.

Проклятый бог

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Я, бог войны, не любил ничего больше, кроме своего удела. Удел мой состоит в том, чтобы нести в людские сердца жажду завоеваний и наживы. Люди воспламенялись огнем, который сжигал меня и мне становилось легче. Но огонь снова возгорался, боль возвращалась и я должен был нести людям войну. Что было источником этого огня - моя кровожадность, проклятье Верховного, что-то другое - я не знал и не пытался узнать. Я заставлял людей убивать друг друга и этим тушил свой огонь, мне этого хватало. Пока я не встретил ЕЕ. Богиню любви, Дарующую любовь. Я видел ее и раньше, видел и не замечал- это неудивительно, ведь мои глаза застилала кровавая пелена боевого азарта и жажда убийств. Но что случилось со мной? Почему эта пелена помутнилась, практически исчезла на фоне сияния любимой. Я не знаю. Хочу лишь быть с ней , потому что только с ней я понимаю : убивать людей, наших младших братьев, стравливать их меж собой -ЗЛО, а мой удел - ЛОЖЬ....
  Я, бог войны, не любил ничего больше, кроме своего удела. Удел мой состоит в том, чтобы нести в людские сердца жажду завоеваний и наживы. Люди воспламенялись огнем, который сжигал меня и мне становилось легче. Но огонь снова возгорался, боль возвращалась и я должен был нести людям войну. Что было источником этого огня - моя кровожадность, проклятье Верховного, что-то другое - я не знал и не пытался узнать. Я заставлял людей убивать друг друга и этим тушил свой огонь, мне этого хватало.
  Пока я не встретил ЕЕ. Богиню любви, Дарующую любовь. Я видел ее и раньше, видел и не замечал- это неудивительно, ведь мои глаза застилала кровавая пелена боевого азарта и жажда убийств. Но что случилось со мной? Почему эта пелена помутнилась, практически исчезла на фоне сияния любимой. Я не знаю. Хочу лишь быть с ней , потому что только с ней я понимаю : убивать людей, наших младших братьев, стравливать их меж собой -ЗЛО, а мой удел - ЛОЖЬ. И чтобы навсегда уничтожить зло в себе , изменить свой удел, я сделал ей предложение выйти за меня. Как удивленно взглянули тогда на меня ее глаза! Она не ожидала от меня такого поступка, хотя и хотела втайне, чтобы я его сделал. Война и любовь, два противоположных удела, возможно ли это. "ДА" - скажу я, и "НЕТ" - скажет пантеон богов, мои собратья и товарищи. А значит, ВОЙНА, жестокая и разрушительная, котрая уничтожит в сотни раз больше людей, чем я губил до этого. Но я начну ее, потому что хочу стать собой, хочу быть с Эллиссией.
  Ранним весенним утром в сотворенном нами мираже на зеленой полянке возле журчащего только-только растаявшего ручейка. Я сидел со своей любимой. Мы были грустны, но сомневалась только она. Не потому что боялась за себя, нет, она была смелее и самоотверженней любого человеческого воина. Ей не хотелось быть причиной гибели сотен народов и племен. Но ее любовь ко мне была сильнее ,я это знал, как знал, что солнце светит ярче луны. Моя любимая сидела, поджав колени, и положив на них голову. ЕЕ белые волосы сверкали, точно наконечники стрел Апполона. Глаза цвета голубого сапфира задумчиво прослеживали путь последних льдинок в журчащей воде ручейка.
   - Не нужно нам быть вместе, - тихо вдруг сказала она.
   - Сама знаешь, что НУЖНО, что миру пора меняться, ему больше не нужна война, - так же тихо ответил я.
   - Как бы я тебя не любила, нам не выстоять против ВСЕГО ПАНТЕОНА, - она взглянула своими грустными глазами на меня.
   - Выстоять! Но этого не потребуется, - я смотрел в эти глаза, покрытые пленкой назревающих слез, и сам чувствовал острое жжение в левой части груди, там где у людей есть сердце, - Отцы и Верховный не вмешаются, никогда прежде не вмешивались в распри богов, мелкая шушера как боги лесов и морей тоже не поднимутся. Остается немало, но...
   - Мы победим , я знаю, по-другому не может быть я боюсь другого, Огрос. Что после всего, что мы проойдем , ты посмотришь на меня и увидишь чужую тебе женщину, потому что на моих руках будет кровь тех, кого раньше я одаривала небесным чувством, но никак не смертью.
   Я поднялся, на мне были белая холстяная рубаха и кожаные черные штаны. Доспехи свои я давно уже не надевал, но шелест кольчуги до сих пор звучал в мооих ушах иногда.
  Я обнял ее и прижал к своей груди:
  - Если бы это было так, как ты говоришь, если наша любовь ничего не стоит , мы не победим, а погибнем. Но я люблю тебя и сильнее, чем может любой из смертных, а любовь бога способна на многое, если не на все. - говоря это, я гладил ее шелковые пахнущие розами волосы и чувствовал, что не прав. Боги не способны любить, они созданы для своих Уделов, любить могут люди. И сейчас я чувстовал себя человеком, жалким существом, терзаемым сомнениями, чувствами, слабым, беспомощным, и при этом я был счастлив. Пусть я погибну, но погибну счастливым. Эллиссия смотрела на меня и в ее глазах были , или так мне казалось, те же самые суждения.
   - Сколько нам осталось времени спокойствия? - спросила она, будто ребенок зарывшись своим лицом в мое плечо. "Милая, будто ты сама не знаешь, что завтра нас ждет собрание пантеона в Тронном зале Верховного, на котором Отцы объявят запрет на наш брак и удалятся, оставив своим детям разбираться самим. И они начнут разбираться. Сутки на отказ от своего решения провинившимся, на самом деле эти сутки нужны, чтобы мобилизовать свои силы, чтобы драка была по-настоящему кровавая, чтобы в нее было задействовано ккак можно больше игроков. Ведь такой шанс порезвиться у богов бывает довольно редко. И сколько, милая, у нас остается? Двое суток на все про все: собрать войска, подготовить людей к войне и конечно же побыть с тобой вдвоем здесь, возле этого ручья". Я редко пользовался мыслеречью с себе подобными, обычно передавал мысли людям для их устрашения в соответсвенном нерадужном оформлении с картинками и музыкой. После такой обработки слабые умирали или сходили с ума, а сильные становились верными навсегда своему Богу войны и шли ради него на любую смерть .
   " Не сердись. Просто я, как какой-то не знающий своей судьбы человек, надеюсь, чтог все может измениться" - разнесся в моем сознании голос любимой. Для меня это была самая лучшая музыка на свете.
   " Мы знаем свой путь, но стараемся не вспоминать что в конце него. Так правильно, - согласился я , - Давай забудем обо всем и представим сегодня, что мы люди. Как по-твоему чтобы сделали два человека, мужчина и женщина, будущих мужа и жена, окажись они на этой поляне вдвдем одни"
   - Я догадываюсь, - улыбнулась своей прекрасной улыбкой Эллссия, обнажив свои ровные белые зубы, - Что жена бы сделала так...
   Она поцеловала меня таким страстным поцелуем, что волна желания вмиг накрыла меня с головой. На всю ночь в этом месте, созданном нами, Я и Эллиссия слились в одну сущность, наполненную любви и желания к самому себе, своей половине...
  
  Небожители, так нас называют, смертные. Наверное, потому что небо для них такое же недостижимое и непознаваемое место, как и действительное место нашего обитания. Хотя многие человече всерьез верят, что мы живем на облаках. Глупые. В Орлунус, Обитель богов, могут открывать двери только Отцы и их старшие дети. Младшие же боги слишком слабы для открытия Дороги в Орлунус, их жизнь ограничена в пространстве миром людей. Старшим изначально дано перемещение в Орлунус и в свои миражи - миры создаваемые богами для своего отдыха и развлечения. Отцы же еще могут уходить в неведомые никому миры, о которых они никогда не рассказывали.
   Орлунус, трехбашенный замок из желтого песчаного кирпича, выстроенный на вершине круглого холма, покрытого невысокой луговой травой, стоял передо мной . Здесь всегда было лето, всегда висело голубое небо , засеянное редкими кудрявыми облаками, всегда стояли поодаль от холма зеленые деревья, за кот орыми слышались разнородные птичьи пения. Эта картина на протяжении всей моей жизни, а она длится уже кто знает сколько тысяч лет, встречает меня на выходе из Дороги. Другие боги предпочитают сразу премещаться в замок, но я всегда сначала осматриваю окрестности дома, в который я собираюсь ступить. Ведь старшие боги могут не только перемещаться в Орлумус, но и переносить с собой других существ. Правда за такой поступок их ждет наказание Отцов, причем осуществлять его будет один из них, что намного страшней.
   За деревьями, находящимися левее замка птицы пели немного иначе, чем в остальных частях леса. Будь я в Орлунусе первый раз я бы не заметил разницы, но, зов Верховного, здесь я уже был сотни тысячи раз. Любая помятая трвинка, любой сорванный листик сразу же бросались в глаза. Пение птиц в той части леса было другое, словно какую-то птицу спугнули оттуда. Недолго думая, я быстрым тихим шагом направился в сторону леса. До собрания Отцов и Старших был еще час, я успевал осмотреть возможную засаду.И хоть на мне не не было доспехов , а в руке - Меча Войны Разителя, то что я бог войны еще никто под сомненье не ставил. Я чувствовал как мышцы наполняются силой, мелкие огненные искры прыгают по пальцам, глаза наливаются кровью. Разум помутнился, и даже если была там не засада, я бы не смог остановить себя , мне нужен был вид крови, увидеть вспоротый живот врага, съесть его печень, как принято у диких человеческих племен. И маленькая мысль на самом краю сознания, что это-то и нужо твоим врагам, не смогла остановить тот огонь, который собирался выплеснуться. Потому что все помутнело, я видел только своих жертв, которым оставалась жить секунды , а слышал только стук крови в висках да вопли умирающих врагов.
   Засада была подготовлена слабо и неумело. Двадцать людоедов-верзил, человекоподобных обезьян, ростом в три метра и весом в двести килограмм лежали в кустах с каменными топорами в руках. Я напал на них налетев сверху, голыми руками срывая с их плеч бочкообразные головы и ломая позвоночники ударами ног. Когда оставшиеся в живых людоеды додумались подняться на ноги, возле их ног лежало десять трупов. тело, котрое являлось моим обличьем, было меньше в полтора раза каждого из обезян, засевших в засаде, но физической силой я превосходил их всех вместе взятых в десятки раз, а скоростью эти твари были природой изначально обделены. Не прошло и полминуты как все людоеды лежали с расколотыми черепами, выдернутыми сердцами и с распоротыми животами. Но мнне было мало, нужны жертвы, как можно больше . Я огляделся в поисках врагов, но никого не было в округе из живых. Кроме тех, кто был в замке ... Отцы и Старшие, виновные в моем несчастье. Я убью их жестоко и беспощадно, расчленив каждого, вырвав их сердца, и тогда они умрут побежденные и опозоренные.
   Я смотрел на ненавистный замок , высившийся над всей округой, и чувствовал, как сжигавший меня огонь выплескивался из пор моей кожи, стекал водопадом по моим плечам вниз на землю, сжигая траву и валявшиеся вокруг трупы.
  Еще немного и я направил бы на замок огромный огненный вал, снесший бы его словно пылинку, но резкий свист сбоку отвлек меня. Я развернулся так быстро, как мог, но этого было недостаточно. Яркий синий цвет ослепил мои глаза, боль пронзила голову и потом тьма закутала меня, словно кокон.....
   Я резко поднялся, как только очнулся, огляделся и тут же расслабился, опустившисься на траву. Потому что передо мной сидел мой старый друг, бог камня и железа, Гор.
  - Не очень правильно ложиться перед о мной на пол. Я ведь могу и наступить.- Раздался такой громовой бас, что деревья пошатнулись. Я невольно поморщился, давно не слышал этого великана, отвык от его экспресивности.
  Боги в самом начале своего существования вольны выбирать себе любое обличье, в котром должны потом прожить многие тысячи лет. Я решил стать молодым статным витязем , с опасными огнями в глазах и черными вороными волосами. Такие населяли некогда страну Монгворию, покорившую благодаря своим сыновьям сотни народов и стран. Никакой солдат никакого государства не мог сравниться в боевом искусстве с моргвенцким воином. Великую страну погубил потоп Посена, Отца Океана, ниспославшийй им кару за то что они не чли богов и их законы.
   Гор же выбрал себе облик дикого варвара, подобные населяли север Ойнумены. Огромные, сильные, бородатые , одетые в шкуры медведей, они являлись угрозой всем людским цивилизациям, соседствовавшим с ними.
  Правда шкура обычного медведя была так мала Гору, что лопнула бы на его горообразной груди. Поэтому он убил сивоха, священного зверя старшего бога Кокки, и сделал себе одежду из содралнной с него шкуры, чем нажил себе врага в образе Старшего бога. Каждый раз когда Кокки видел Гора на совещании в Тронном зале Олунуса, расхаживающего в шкуре его любимого животного, он сжимал кулаки и смотрел на варвара с огромной яростью.
  Страшное лицо Покровителя кузнечного дела, изуродованное шрамами , исказила кривая ухмылка. Закрытые глаза не мешали мне видеть напрвленный на меня взгляд Гора, наполненный жалостью, завистью и, что удивило меня, ненавистью. " Мы больше не старые друзья, - понял я, - неважно почему, но это так."
  - Тогда я тебе ногу сломаю, -постарался непринужденно хмыкнуть я.Гор засмеялся, заливисто и громко, так что листья с ближайших деревьев посыпались. Закончив смеяться , варвар поправил свою широкую черную бороду, взял в руку лежащий поодаль Молот Борз, которым он меня и оглушил. Страшное оружие, я видел ка Гор крушил им армады людей, когда был молод и наполнен силой. Огромный серый валун с железной ручкой являлся артефактом редкой мощи, не зря в этот камень с палкой молодой Гор вложил когда-то половину своей мощи. Сила бога пополнится, а иметь оружие, способное уничтожить обличье бога, тем самым лишив его на долгие годы свободы, мне бы сейчас пригодилось. Мой Разитель Меч Войны если и уступал Борзу, то ненамного, но пользоваться им я не мог. Меч Войны подпитывл тот же проклятый огонь, что сжигал меня изнутри. Взяв Разитель в руки, я бы не совладал со своим Уделом и снова стал бы Вестником Смерти.
  - Ну поднимайся, лентяй. До пирушки Отцов осталось меньше четверти часа, - огромная длань протянуалась в мою сторону, предлагая помочь встать. Я пожал ее и поднялся. Воин, кем я существовал, был редкого роста и силы даже среди моргвонцев, но уступал дикарю Гора в ширине плеч вполтора раза, а ростом был ниже почти на две головы.
  - Тебе лишь бы пожрать на халяву, - постарался ответить я шуткой, но не смог даже улыбнуться. Я положил руку на плечо Гору и почувствовал, как как каменные валуны задвигались под ней. Гор был напряжен и его показная веселость не могла скрыть явное желание вбить меня своим Молот ом в землю. Чувства боли, ненависти и страха я умел ощущать на расстоянии.
  - Спасибо, друг, - сказал я тихо, опустив глаза,- спасибо, что остановил меня, не дал пойти на самоубийство.
  - Мы больше не друзья, Огрос. - Глаза Гора засверкали как красные накаленные угли, на которых ковать железо было его излюбленным занятием.- Я врезал тебе и остановил твой костер не потому что хотел спасти тебя от смерти , котрую Отцы бы тебе непременно даровали бы, устройся тот фейерверк в замке. Более того, я бы сам хотел, чтобы они распылили тебя по всему мирозданию.
  - И все же спасибо, - я твердо посмотрел в эти озера ненависти и зависти, котрые полыхали на лице варвара.- Как думаешь, чья была это приманка , кто посадил сюда этих обезьян.
  - Тот, кто знал твою слабость, - Гор пнул кучу черных костей и пепла, единственное что осталось от недавних лазутчиков. - Знал, что в последнее время ты не в силах контролировать себя, что ты срываешься, почувствовав запах крови или врага.
  - Кокки? - вопросительно взгянул на него.
  - Кто же еще, - Гор легким движением забросил Борз себе на плечо, -Этот Защитник Традиций и Блюститель Порядка единственный кто знает все про всех. Огрос, прощай.
  Неожиданно Гор покрылся рябью.
  - Гор, пожалуйста.
  Рябь исчезла. Гор устало и как-то умоляюще посмотрел на меня:
   - что тебе еще, бывший бог войны.
  - Почему, Гор,-я постарался не заметить то принижение, котрое Кузнец постарался мне привить,- Почему ненависть и презрение я знаю. Но почему зависть и жалость. Чему ты завидуешь и за что жалеешь.
  Могучее тело Гора снова стало покрываться рябью
   - Завидую, потому что люблю ЕЕ, а она любит тебя. Жалею потому что она погибнет из-за тебя и тебе с виной за содеянное и чувством утраты придется существовать дальше. Не жить, а именно существовать. Прощай.
  С этими словами Гор исчез.
  Я посмотрел на Солнце. Все Старшие наверняка уже были в замке Отцов. Эллиссия. Сердце сжало, словно кузнечными тисками. Кокки мог устроить нечто подпбное моей засады и Эллиссии. Я сжал кулаки. Его называют Богом Закона, но он смеет нарушать законы Отцов. Но надо успокоиться, время его наказания еще придет. Я зарыл глаза и преместился в Тронный зал В Замке Отцов. Полумрак и взгляды деесятка пар глаз окружили меня. Все старшие уже находились на своих местах за стоячими трибунами, расположенными в центре зала в вымощенном синими гранитными плитами кругу. Перед трибунами, которых было около десятка , на постаменте стояли пять тронов, пока еще пустующих. Три трона по бокам были вырезаны из белого гранита, два посередине , принадлежащие Верховному и его супруге, - из черного обелиска. Пять отцов должны были прибыть на собрание вот-вот. Я осмотрел трибуны, все были заняты, кроме моей и Эллиссии. Где она? Я посмотрел на того, кто стоял за трибуной, поставленный ближе остальных к постаменту с тронами. Того, кто являлся Голосом Старших на собрании Отцов, Блюстителя порядка и законов Отцов в мире людей. Худой рыжий юноша с пронзительными зелеными глазами смотрел на меня удивленно. "Что, Кокки, не ожидал, что приду на собрание свежим и здоровым. Рассчитал, что после твоей раззадорившей меня засады, ворвусь в Тронный зал, взбешенный как зверь и тут бы Отцы успокоили бы меня навсегда". Юноша секунду не менял выражения лица, затем улыбнулся хитрой лисьей улыбкой. "Ты оказался немного умнее, чем я о тебе считал, Огрос. Но ты все равно глуп, потому что не знаешь на что пошел" .Кровавая пелена покрыла мне глаза. Где Эллиссия? Что он с ней сделал. Огонь, вот что сотрет ухмылку с лица этого предателя и заставит его сказать, где моя любимая.
   Легкая ладошка легла мне на плечо. Аромат свежих роз проник в мои ноздри,я вздохнул запах своей любимой, повернулся и увидел глаза Эллиссии, полные тревоги и печали.
   - Любимая, - прошептал я. Все исчезло, зал, трибуны, ухмыляющийся Кокки. Осталось только желание обнять ЕЕ, женщину, для которой я был создан. Поцеловать, взять на руки и унести ее прочь отсюда. Создать для нее мираж, в котором она бы никогда не печалилась. Мы жили бы в мире, где есть только цветы, луга, вечноголубое небо, а страх, ненависть и гнев никогда не посмели постучаться в ворота нашего дворца.
   -Что произошло в лесу?- спросила она тревожным голосом,- Когда я пришла в Орунус, увидела со стен замка там огромный нарастающий пожар, а потом сверкнула вспышка молнии, и огонь исчез.
   Реальность, дурацкая реальность. Она заставляет Эллиссия печалиться и бояться за меня. Я посмотрел на Гора, находящегося за самой дальней трибуной. Варвар в шкуре своха стоял ко мне спиной, не показывая лица. Но слушал наш разговор, как слушали его и Кокки, и остальные Старшие. Единственное, что было недосягаемо для слуха богов, это мыслеречь, не направленная на них. " Любимая, все хорошо. Была маленькая заворушка. Но Гор выручил меня, это его Молот ты видела, когда он успокоил мой огонь."
  " Твой огонь?"
  "Да, милая. Кокки попытался вывести меня из себя, чтобы война кончилась сегодня, не успев начаться. Больше я не отпущу тебя от себя"
  "Но Гор спас тебя, значит, мы не одни в этой войне"
  "Нет, - я грустно посмотрел на нее, - это был его прощальный подарок. Больше он мне не друг, так он сказал"
  Раздался звон серебряного колокола, висящего на своде зала, прямо над центром круга с трибунами. Отцы один за одним начали появляться на своих тронах. Первым возник синебородый Кром, вторым - Хорт в обличье семнадцатилетнего юноши с детскими голубыми глазами и пухлым ртом. Затем - Полат, выбравший когда-то себе облик почти дряхлого старца, всего седого, с потухшим взглядом. Последними воссели на своих тронах Верховный бог Дорон и его супруга Горея. Обличье Верховного представлял мужчина средних лет, крепкого телосложения и одетого в широкие цветные одежды, какие носили монархи восточных стран. На длинных кУдрявящихся волосах цвета вороного крыла лежала золотая диадема с зеленым изумрудом. Его жена, напротив, была приверженцем одежды людей Запада. Белое обтягивающее в талии и предплечье платье расширялось на рукавах и бедрах и вид Единственной Матери богов в белоснежных одеждах на фоне черного камня трона приковывал взгляд своей контрастностью и как будто неправильной красотой. Серебряный обод на черных как у супруга богини волосах вызывал ту же смесь восторга и ощущения неестественности.
  Мы с Эллиссией как стояли вне круга, так и не подошли к своим трибунам. Дорон пристально смотрел то в лицо Эллиссии, то на меня. Я выдвинулся вперед и твердо встретил взгляд Верховного. Умные глаза с карей радужной оболочкой выразили недовольство моей смелостью, но я не отпустил подбородок. Тот, кто мог меня щелчком пальцев испепелить на месте, первым отвернулся и посмотрел на Глашатая Старших. Кокки сделал слабый поклон и заговорил:
   - Приветствую Отцов И Мать, Первоначальных богов, создавших и подаривших мир Ойннению Старшим своим детям, за что мы вечно благодарны вам.
  - Приветствуют Отцы и вас, Старшие,- сказал негромко, но ясно Дорон.
  -Мы собрались здесь потому что двое Старших решили стать мужем и женой, и для их брака необходимо благославенье Отцов и Матери,- прокричал чуть ли не с радостью Кокки. Было похоже будто он ни капли не сомневается в утвердительном решении Отцов и искренне радуется союзу своих брата и сестры. Лицемер и подлец. Как у людей может быть правда, если сам ее бог первый врун и лжец. Эллиссия обняла меня за руку и прижалась к плечу. "пора, любимый" Спокойствие сразу же пришло ко мне от ее прикосновения , я кивнул и мы вместе держась за руки прошли мимо трибуны Кокки и встали между кругом Старших и тронами Отцов. При этом от меня не утаилась злость мелькнувшая в глазах рыжего юноши. Испортить его спектакль было приятно и необходимо.
   - Верховный, - я посмотрел на Дорона, - я люблю женщину, чья рука сейчас лежит в моей руке. Я - бог войны, губящей людей, она - богиня любви , спасающей их души. Нам нельзя быть вместе по твоим законам. Но Я ЛЮБЛЮ ЕЕ!
   Крик мой разнесся по всему залу , ударился в колокол, висящий над трибунами и тихий звон прозвучал в наступившей тишине. " Он... меняется ...быстро....убить....не поздно" Что это? Я удивленно посмотрел на Эллиссию. Отрывки мыслеречи, но не предназначенной мне. Такое разве возможно? Но в ответ Эллиссия лишь посмотрела с вопросом в сапфировых глазах. Она не услышала.
   Верховный посмотрел на Хорса, сидящего слева от него. Было понятно, что он передает ему мысли. Отвечает, догадался я. Значит, фраза принадлежала Хорсу. Мысли Верховного уловить я не мог, как не мог по идее уметь читать чужую мыслеречь вообще. " Как хоч...уничтож... остальные.." . опять. Что бы Хорс снова ни подумал, Верховный больше не посмотрел на него. Теперь его холодные прощупывающие глаза были направлены только на меня и Эллиссию.
  - Вы решили быть вместе, в качестве причины привели любовь друг к другу. Но даже не подумали об остальном: о своих собратьях, о людях, о порядке в мироздании, нарушение которого ведет к появлению сил Ничто. Вы даже не просите, а требуете, я вижу по вашим глазам, - Дорон впился взглядом в глаза Эллиссии, но они ответили ему непреклонностью и вызовом, - Требуете, чтобы сами Отцы, вручившие вам, Старшим, власть над Ойненией, просто смирились с фактом, что вы двое вправе требовать и делать все, что хотите.
  - Они, правда, любят друг друга, мой супруг, - словно мелодичное пение райской птицы раздалось вдруг из уст богини Гореи, - Будь милосердней к ним, любимый. Ведь чувство любви знакомо и тебе. Так я полагаю?
  Единственная Мать богов взглянула на меня, потом повернулась к Эллссии и улыбнулась ей поощрительно, зато лицо Верховного стало еще мрачнее прежнего.
  - Поэтому эти двое дышат до сих пор, - сказал он, за что я чуть не кинулся на него в тот же момент и не швырнул струей огня. Но слабое тепло ладошки Эллиссии в моей руке держало меня крепче любых цепей. Пусть говорит, что хочет, бросается угрозами и думает, что мы боимся его. Пока я не нарушу законы Отцов, он ничего не сделает. Но если нападу на него, он расправится с нами быстрее, чем Кокки, стоящий сзади, моргнет. Сдерживайся, приказал я себе, сдерживайся, ибо от этого зависит твое счастье.
   - Привязанность их друг к другу сильна. Учти, супруг мой, это в своем решении, - Темно-синие глаза прекрасной черноволосой богини смотрели с жалостью и печалью на нас, но моя Эллиссия даже не посмотрела в ее сторону. Значит, фальшивит. Разыгрывает свой спектакль, задача которого была непонятна. Богиня любви должна чувствовать чувства людей и богов сильнее, чем кто либо другой. Я посмотрел на Горею, идеальная женская фигура, словно отточенная у лучшего скульптора, загорелая тонкая шея, плавности которой позавидовала бы царица птиц лебедь, черные на концах немного завивающиеся волосы ниспадающие водопадом тьмы на белоснежные плечи. И большие темные глаза, выражающие скорбь и сочувствие. Даже красота способна обманывать, что уж говорить о правде, чей Защитник стоит сейчас за своей трибуной и не знает, как скривить свое лицо, чтобы было угодно и Матери и Верховному. Как же сейчас противен мне этот мир.
   Остальные Старшие, в том числе и Гор, выжидающе смотрели на Верховного. Все догадывались, что сейчас он решит, и разные выражения читались на их лицах. Гор смотрел отчужденно, поглаживая свою черную бороду огромной рукой, но рядом лежал на готове Молот, прислоненной рукояткой к трибуне. Эрлас бог пиров и необузданного веселья сальными пьяными глазами смотрел в одну точку и не шевелился. Его толстое брюхо лежало на полке трибуны, а глядя на его застывшую рожу казалось что он вообще спал. Покровительница врачевания и защитница страдающих скромная Эпипия смотрела с такой болью в глазах, что даже у меня сердце сжалось. Вот кто бы никогда не пошел ради себя или своей любви на гибель стольких людей. Вопросы "Почему?" , "Зачем?", "Стоит оно такого?" читались в ее больших, покрытых слезами глазах. Я отвернулся, не в силах больше видеть молчаливую укоризну на ее девичьем румяном лице. Тощая обтянутая черной кожей фигура Яхорта, бога голода, скривилась, словно готовясь к прыжку, шарообразные глаза выпучились и впились в лицо Эллиссии, ноздри раздулись, а лысая голова покрылась испариной. Мерзкая тварь, по ошибке нареченное богом, вот моя краткая характеристика о нем. Дметрея, богиня успеха и труда, ведущего к нему, не молодая, но и не старая женщина с невозмутимым выражением лица наблюдала за нами. Бог конца, неизбежно настигающего любое живое существо, и царь загробного царства, где скапливаются души людей после их смерти, Аипон в обличье черного рыцаря со снятым шлемом, лежащим на полке трибуны, был также спокоен. Пирот, бог торговли, Саморит, покровитель берсерков, прозваный Бешеным богом, Синос, бог снов и мечтаний, и Гвидея, богиня тайн, от простых мелких человечных до самих секретов мироздания, а точнее силы, что они таят в себе, смотрели с весельем и ожиданием новой большой потехи. Старшие , в чьих руках была вся Ойнения, все миллионы людей, населяющие ее, ждали приказа, чтобы поднять их, стравить, схлестнуть друг с другом, а самим спрятаться и наблюдать из своих убежищ, как их влияние уменьшается или увеличивается.
   - Да будет, так как я скажу, - начал Верховный, - Ойнения - старый мир, любое нарушение порядка сил, установленного в нем многие лета назад нами, Отцами, грозит обрушить его старые кости, и уничтожить барьеры. Тогда Ничто поглотит его, вместе со всем живым и неживым. Ваш союз, бог войны и богиня любви, является именно такой угрозой. Даю вам сутки на то, чтобы осознать насколько вы не правы и попрощаться друг с другом. Послезавтра в полдень вы оба снова должны предстать здесь передо мной и сказать свое решение. Вы можете провести оставшееся время вместе - это мой подарок, но затем ничто не должно вас сближать более. Быть посему.
   Что же, все произошло, как я и думал. Как думали все Старшие. Эллиссия вопросительно посмотрела на меня, я утвердительно кивнул. Нас ничего здесь больше не держит, все в этом замке враги, которых следовало уничтожить.
  - Прощай, Дорон, - обратился я к Верховному, назвав его по имени, а не по титулу, как полагалось, - Если мы и свидимся, то только как враги и с мечами в руках, потому что любовь моя не подвластна твоему слову. Прощайте Отцы и Старшие.
  И на глазах удивленных Отцов я и Эллиссия исчезли из зала.
   После того как все Старшие ушли по своим Дорогам в Ойнению и свои миражи, Кокки подошел к престолам Отцов. Верховный был мрачнее тучи, дерзкий убежал, посмев оскорбить его перед всеми богами.
   - Зазвенел колокол, - сказал или как будет правдивее прокряхтел старый Полат.
   - До сих пор он слушался только нас, - пробормотал Кром. "Надо же они действительно растеряны" - подумал Кокки, - а что Верховный?"
   - Замолчите, - раздраженно сказал Верховный, глаза его сверкали, - не позорьте себя страхом перед ничтожествами. Это всего лишь колокол. Голос!
   - Да, Верховный, - с готовностью отозвался Покровитель законов и порядка.
   - Ты знаешь, что от тебя требуется? - глаза, наполненные синими молниями, смотрели на Кокки с такой яростью, что он чувствовал, как в нем прожигается дыра.
   - Проследить, чтобы оступившиеся не ослушались твоего приказа, Верховный, - почтительно ответил Блюститель закона.
   - А если ослушаются... - продолжал испытующе смотреть Дорон.
   - Покарать, - не сдержал язвительной улыбки Кокки.
   - Уничтожить, - кивнула Горея, презрительно оглядев Кокки.
   - Будет исполнено,- покорно склонил голову Старший.
   - Другого ответа я от тебя не ожидал, - молнии в глазах Верховного исчезли, голос стал спокойным, - можешь идти, Голос Старших.
   Обличье Кокки покрылось рябью, оно медленно стало таять в воздухе. " Отцы бояться Огроса, потому что не понимают, что происходит, - подумал Кокки, оглядывая невозмутимые лица Единственной матери и Верховного Отца, - значит, и у вас есть слабости, только они скрыты от нас. Пока что."
  
  Мы перенеслись в мой мир, мираж созданный мной в годы моей юности. Хмурое серое небо, горы, покрытые терновником и сухой травой и голые скалы - вот каким я видел свой дом на протяжении всей моей прежней жизни. Никаких лесов, зеленых лугов, рек, водопадов здесь не было. Племена диких кочевников, которыми я заселил свое убежище всегда враждовали и сражались друг с другом, только когда я созывал общий сбор подвластных мне народов, было трехнедельное перемирие и в степях Огроса не слышно было звона мечей и стонов умирающих. Теперь я жалею о всем содеянном мной, но чтобы изменить структуру моего мира и уклад населяющих его племен нужны время и силы, которые необходимо беречь для предстоящей войны. Беречь как и выращенных на вере в меня воинов и солдат.
   Я и Эллиссия перенеслись в гостиную, комнату созданную в моем замке совсем недавно как и другие помещения, не предназначенные для неустанных тренировок моих солдат. Широкая комната, заставленная диванами с узорными подушками и столами из красного дерева, украшенная прозрачными тюлями, посеребренными канделябрами на стенах, окружила нас. Любимая освободила свою руку из плена моей, и опустилась на ближайший диван. Ее длинные светлые волосы золотым водопадом разметались по подушкам, я сел в ногах своей любимой и начал освобождать ее белоснежные ровные ноги от запутанных вокруг них тростниковых сандалий. Эллиссия улыбнулась, мне показалось, немного грустно.
   - Мне нравится, когда ты заботишься обо мне, - промурлыкала устало она.
   Я пощекотал пальчики на ножке своей названой жены. Любимая чуть-чуть дернулась, улыбнувшись.
   - Через час я соберу вождей Избранных. Королям и правителям же подвластных мне народов в Ойнении уже давно снятся посланные мной сны о чем- то великом и неведомом, в чем им предстоит принять участие. Их армии готовы, солдаты набраны. Ченяги пойдут завтра на Офин - пора схлестнуть двух врагов: кочевников и пришедших им на смену земледелов. Якхеры будут опустошать северные угодья линов , северным болотам пора расширяться....Артаны...
   Эллиссия быстро села ко мне и закрыла мой рот ладошками. Я покорно умолк.
   - Не говори мне ничего об этом. Война - твой удел, не мой. Делай как считаешь нужным, но мне не говори, любое твое слово об этом отзывается в моей голове страшными картинами с убийствами и кровью. Не рассказывай мне об этом, прошу тебя.
   Ее умоляющие глаза смотрели так жалобно, что моя грудь заныла страшной болью. В этот момент я видел то же, что и она: кровь, смерть, умирающие стонущие люди, осиротевшие дети и вдовы. Но почему-то боль, адская боль пронзила мое сознание. Что со мной? Разве я не видел ЭТОГО раньше. Разве не творил ЭТО собственными руками. Разве я не бог ЭТОГО. Этой крови, вытекающей из проколотой сталью раны, этого стона, с хрипами вырывающейся из пробитой копьем груди, этого плача, раздающегося бедными, одетыми в рвани детьми.
   Я глухо застонал и упал с дивана. Уткнувшись лицом в пол я пытался отвлечься от страшных картин, думать о другом. Эллиссия села рядом со мной на пол и гладила мою голову мягкими ладонями. Я взглянул на нее и снова ткнулся в ковер, лежащий подо мной . Вместе со страданием в глазах любимой были те же Картины. Это ее созерцание, понял я, ее мысли, ЕЕ БОЛЬ. Она чувствует ее всегда: находясь рядом со мной, думая об мне, любя меня. Из-за меня. Ужасная боль вот что значит для Эллиссии любить меня, губителя ее удела. Для меня это освобождение быть рядом с ней , для нее - ужас и страдания. Наша любовь причиняет ей муки, которые даже мне не вынести. Но почему? почему она терпит? Не пошлет меня к Г***. Смог ли я так: страдать, любить и снова страдать?
   - Почему?... Эллиссия? - выдавил из себя я.
   Секунды две она просто не понимала моего вопроса, затем, осознав смыл сказанного мною, любимая приникла ко мне, - золотое покрывало накрыло наши головы, - и прошептала мне на ухо:
   - Боль страшна, но она меньше забирает у меня, чем наша любовь дает. И чувствую я ее не всегда, только когда ты снова возвращаешься к своему уделу. Ты тоже платишь, Огрос, свою цену. И она не меньшая, чем моя. Ты чувствуешь мою боль, видишь мои виденья, и боюсь это только начало. Людей в мире много, а горя в нем еще больше. Если та сила, что есть в тебе, будет развиваться дальше, она раздавит нас.
   - Нас? - спросил я сквозь шум в голове.
   - Глупенький, - Эллиссия лизнула мне ухо, - исчезнешь ты - исчезну я.
   Боль постепенно стала уходить, рассыпаться по закоулкам сознания. Я расслабился, откинувшись на ковре. Любимая лежала рядом, уткнувшись в мою шею лицом и заснув. Сил мне хватило только на то чтобы один раз погладить ее волосы правой рукой. Затем силы покинули и меня.
   Чибен, вождь племени Угреб и владыка всех ченяг во время Великих походов, не спал седьмую ночь. На протяжении шести ночей смутные кошмары снились ему. В эту же ночь ему снился призыв Урока, страшного бога войны, в чью честь в течение всей жизни Чибен собирал кровавую жатву, убивая врагов ченеги.
   Чибен осмотрел своих дморов, лучших воинов племени, составлявших совет племени Угреба. Облаченные в кожаные доспехи и накидки из шкур вургулаков, демонов степи, воины были готовы по первому слову своего канна выбежать из шатра, вскочить на неоседланного коня и скакать в племена братьев-ченегов с новостью о начале нового Великого похода в честь бога Урока.
   - Урок сказал мне двигаться на Офин, столицу линов, тварей, бросивших коней и кочевничество ради копания в земле и житья в каменных коробках, - Чибен взглянул в узкие лица своих воинов, - Десять раз племя Угреб пробовало захватить этот большой горшок, и десять раз испытывало поражение. Но Великий поход во имя Урока не собирался для покорения Офина еще ни разу. Теперь же сам бог войны покровительствует нам, и поражение для воинов степи невозможно. Так скачите, мои верные дморы, не жалея коней к нашим братьям, сообщите их вождям о намеревающемся, что пора им снова склонить головы перед вождем Угреба, на этот раз передо мной, Чибеном, ради покорения скотов в каменных коробках. Стоянка всех племен будет завтра возле Красной скалы Урока. В полдень все до единого мужчины- ченеги, кто способен орудовать ятаганом, должен быть там. Не успевших, либо осушившихся будут ждать наточенные колья в их трусливые задницы. Вперед, мои братья.
   Дморы с восторженными лицами кинулись из шатра, радостно улюлюкая и крича хвалу своему канну. Чибен опустился на шерстяной ковер. Словно в полудрему он набил свою костяную трубку синим порошком, закурил ее и задумался. Горькие мысли одолевали молодого вождя ченег. Среди них было и беспокойство о своем племени, которое на кануне зимы оставят все мужчины на растерзание морозам. Обычно ченеги перед заморозками уходили в южные степи, а летом возвращались в лесостепь продавать накованное за зиму железо угорам и сторам, которые затем сбывали непревзойденные по прочности клинки кочевников по всей Ойнении. Урок задумал Великий поход в самое неверное для степного племени время....
  
  Женщинам-ченегам придется пережить самое суровое время в своей жизни, но дочерей Урока не должны пугать холод и голод, они выживут и великие сыны степи вечно будут скитаться по великому покрывалу, уничтожая линов и других оседанных трусов. Но не только это тревожило молодого вождя. Кроме мыслей о своем племени, Чибену постоянно приходило воспоминание о ЛЮБИМОЙ, Той, КОТОРАЯ УКРАЛА ЕГО СЕРДЦЕ непостижимо как и неизвестно зачем. Она была не из племени ченег, а племянницей вождя дронов, горн ого племени, с которым Урод враждовал на протяжении многих лет, но прошлым летом с дронами Чибен зхаключил перемирие и торговые соглашения.
   Чибен вдохнул свой табак еще раз и закрыл темно-карие глаза, казавшиеся черными в сумраке шатра. Он вспоминал тот момент, когда молодой ченег первый раз увидел покорительницу сердца, никогда ничего не желавшего, кроме упоения скачек по степи и радости снесения головы своего врага острым ятаганом. Чибен примчался в Рог, крепость короля дронов, через месяц как умер его отец и он стал вождем. Сын степи в отличие от своего отца, давно понимал, что враждовать с народом, у которого во владении находятся железные рудники раз не можешь их отобрать нет смысла. Нужно дружить. А покорить дронов, могучих горных людей, поклоняющихся Великому Кузнецу, воинственным ченегам было не под силу. Тем более что дети камня и железа селились в вырубленных в скалах суровых замках, лишенных роскоши, но неподвластных любому штурму. Непонимание и страх охватили Чибена, когда он вступил под непривычные каменые своды дома Зорга, короля Сагаза, Сагазских гор и и их окрестностей. Высокие сильные дети гор удивили Чибена своей статью и мощными красвыми телами. Сам Король Сагаза не уступал своим самым молодым витязям шириной плеч и имел ту же свежесть лица и тела. Но молодой вождь ченегов по-настоящему поразился и потерял дар речи, когда увидел молодую девушку в сиреневом платье , изящную и при том крепко сложенную, стройную, но словно вылитую из бронзы, впорхнувшую в зал, где принмали ченегов дроны. Их глаза, его темно-карие и ее синие как небо, подернутые золотой нитью, встретились, и тогда Чибен почувствовал, что беспощадная или может быть наоборот милосердная рука богини любви проткнула его покрытое черствой коркой сердце длинной тонкой иглой, которую теперь не вынуть и которая навсегда останется там. Ее звали Ливена, Цветок на камне, и она действительно была красива как дивный синий цветок и крепка как скала. За пиром, который Зорг устроил в честь гостей, Чибен не сводил глаз с племянницы короля дронов. Гордая дочь народа кмня и железа твердо выдержила огненный взор вождя степного племени, отвечала же она сдержанной улыбкой. После налаживания всех договоренностей с Зоргом Чибен встал из-за стола и поднял кубок вина.
   - Великие доры, годые люди гор! Я благодарен вашей прекрасной дочери Ливене за то что она окрасила своим присутствием мою встречу с королем Зоргом за то что она окрасила своим присутствием мою встречу с королем Зоргом. Предлагаю укрепить и ознаменовать наши новые торговые связи браком дочери гор и сына степи - меня и Ливены! Глаза Зорда загорелись огнем ярости после этих слов. Чужак, только вступивший в их дом, просил слишком многого. Но он сдержался и ответил: - Ты прав, вождь Чибен, наши отношения важны для нас очень сильно, и не хотелось бы их потерять, но прежде чем отдать тебе Цветок гор, я должен удостовериться в их долговечности и твоей будущей супружеской верности. Через две зимы ты получишь возжеланное тобой сокровище при условии, что наши связи продержатся это время. Жди две зимы, дорогой гость. Теперь глаза Чибена полыхнули злостью, он вынужденно согласился с Зодом, и вот теперь собирался по истечению этой зимы явиться в Саргаз и забрать Цветок на камне, Ливену. Офин, город линов, ремесленников и торговцев. Я парю над ним и вижу, как ченеги захватывают его, перелазиют через стены, врываются в ворота, приближаются к центральному храму Кокки, оставляя тракты трупов и ручьи крови за собой. Падет храм, ослабнет вера в бога правды у людей, ослабнет сам лживый бог. И я приду за его головой в его мираж, проткну его сердце, заточу его естество в темницу на веки вечные. Только пади, храм лжи и скверны, только сделайте это, мои дети степи, уничтожьте этот город. Ползут по веревкам воины в кожаных доспехах, сражаются на стенах защитники города, падают ворота , скачет степная конница по булыжникам мостовой, а я лечу над боями и плачу. Потому что чувствую боль от каждой проколотой сталью раны, чувствую боль увеченных тел, порубленных, растоптанных, скинутых со стен. Быстрее ченеги, быстрее, мои дети, доберитесь до храма, уничтожьте его, пока ваш бог еще может выносить ад стонущих душ в своем сердце. Рядом парит моя любовь и держит мою руку. Ей тяжело, богиня любви не должна видеть смерть, но она терпит, не морщась, не плача, держа меня за руку. Храм горит, ченеги радостно улюлюкают, но небеса неожиданно разрываются, оглушительный гром кидает моих кочевников на землю и нисходит он, Гор, мой кровный брат и вечный враг. Бог железа и камня, посланный Кокки спасти его от моего меча. Я спускаюсь на крышу храма Бога правды, Гор вздымает вверх и встает напротив меня. Молот Борз нацелен на меня, глаза смотрят с яростью, но он не успевает сделать сокрушить меня, потому что тонкая женская рука проходит сквозь череп Бог- Кузнеца, и я вижу свою любимую, проходящую сквозь огромное тело великана. Глаза Гора тухнут, он роняет Борз, но Бог не может умереть незаметно для мира. Тело Гора начинает испускать красный свет, мощь Бога выходит наружу и должен произойти .... Взрыв, он уничтожил все: храм, город, моих детей ченегов, выживших горожан. Только я и Эллиссия стоим посреди огромного пепелища - я на коленях, она сзади держит меня за плечо. Мы победили Гора, мы одолели Кокки, ослабив его. Но мы проиграли, понял я. Потому что Эллиссия содеяла УБИЙСТВО. Я поднимаюсь с колен, стоны горящих тел все еще бьют мне по ушам. Эллисия смотрит на меня и плачет. Сколько еще она простои со мной? Не случится ли что? Не вторгнется ли Хаос, губитель живого? Я держу ее в объятиях и чувствую, что она изменилась. Неожиданно что-то откидывает меня от моей любимой, я поднимаюсь и кидаюсь к Элиссии. Она поднимает лицо и черная пустота пляшет в ее глазах и приоткрытом рте. Хаос... Он попал в наш мир. Эллиссия сокрушила кости Ойнены, изменила порядок мироздания, Любовь стала Смертью, но необычной смертью, нет, а Пустотой, Бездной, Хаосом. Эллисия смотрит на меня, ее руки тянутся ко мне, и я иду к ним. Ее не остановят ни боги, ни Отцы, никто. Но я знаю как остановить чуму, поработившую мою любимую, пусть на это придется потратить наши с Эллиссией жизни, нашу жизнь. Боль людей, живущих, страдающих ежесекундно, с самого своего рождения, плачущих терпящих.... Я чувствую ее, всю без остатка, и она может заполнить бездну, стать стеной, огородившей живой мир от его Смерти. Любимая, я иду к тебе, я беру твои холодные черные руки, прижимаюсь к твоей оледеневшей груди и целую твой рот, заполненный голодной Пустотой. Мы спасем этот мир, потому что мы его и губим. Мы исчезнем, потому что останемся по ту сторону воздвигнутой нами стены, но наша любовь останется, ибо она и есть эта стена. Боль людей, рождающихся, живущих и умирающих, отгородит мир от Хаоса, закупорит богов в своих мираж, не впустит больше Отцов в Ойкунену. Властителями мира перестанут быть боги, любимая, он станет принадлежать людям. Справедливо, ведь их боль его и спасет. Лед идет по моему телу, пустота заполняет горло. Эллиссия, прости, что наш последний поцелуй вышел так.... Пустота съедает наши тела, а стена воздвигается позади нас, твердая и неприступная для Пустоты. И для нас с Эллиссией. Прощай, Ойкуне
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"