Монстр громко тарахтел и мчался в рассвет, когда восьмиклассник Михеевской школы Катаны проснулся внутри его брюха.
Иногда черные круглые лапы монстра подпрыгивали на ухабах, тогда его квадратное брюхо резко дергало вверх, монотонный рев менялся, и железный зверь глухо ухал. Тряска швыряла восьмиклассника от одной твердой стенки темной утробы к другой, катала костлявое тело в черной одежде по металлическому полу. После трех прыжков монстра восьмиклассник остался сидеть на коленях. Он ждал и не боялся.
Истинный Путь ученика школы Катаны - это смерть.
Только когда ученик школы Катаны достойно умрет, он докажет чистоту умыслов и искренность намерений. Бывает, ученики сами обрывают свои жизни. Достойно умереть легко. Ученики вонзают катаны себе в животы, резко дергают в сторону рукояти мечей, и в то же мгновение для них прекращается жизнь, этот драный спектакль кукол. Умереть просто, нужен лишь меч.
Худая спина восьмиклассника вжалась в угол между двумя гладкими стенками огромного брюха. Мозолистые ладони уперлись в вибрировавший пол. Тонкий луч дневного света проникал в щель между закрытыми дверями в дальней стенке брюха, маленький светло-серый кружок выхватывал из темноты растрепанный черный хвостик на макушке ученика. Синие глаза восьмиклассника опустились на измятое черное кимоно и красное шелковое оби. Когда ученика усыпили уколом и заперли в брюхе монстра, его ножны с катаной забрали.
Восьмиклассник не мог достойно умереть.
Снаружи ветви голых деревьев хлестали по бокам монстра. Грохот металла отдавался в ушах восьмиклассника, голову разрезала боль острее лезвия катаны после заточки. Тра-та-та-та. Ветви стучали яростно и часто как вчерашние очереди свинцовых плевков.
Тра-та-та-та. Длинные дудки черных плевалок сверкают быстрыми всполохами огня в окна Михеевской школы. Горячие свинцовые плевки летят быстро и неостановимо, стекло в окнах звонко лопается и разлетается прозрачными брызгами. Тра-та-та-та. Тела одноклассников восьмиклассника смешно дергаются, извиваются змейками, кто-то кричит, кто-то плачет, затем все оседают на пол, валятся друг на друга и больше никогда не двигаются. Лишь красные узоры разукрашивают черные кимоно и хакама.
Ученики школы Катаны выбирают смерть, когда в их чести сомневаются. Так они доказывают миру свою безупречность. Но если честь твоя не опорочена, выбор смерти преждевременен. Даже если сильно хочется сбежать.
Монстр резко подпрыгнул на очередном ухабе. Восьмиклассника подбросило вверх и вправо, лохматая голова дернулась и впечаталась виском в стену. В глазах потемнело, и в этой черноте закачались цветные качели.
Пять лет назад цветные качели раскачиваются в центре круглого дворика. Ярко-оранжевые сидушки стремительно несутся вверх, в голубое небо с облаками в форме кудрявых детских головок, пока цепи из маленьких звеньев не натягиваются, затем сидушки несутся обратно к рамам качелей, затем - мимо рам, снова в небо с облаками.
Летний воздух наполняется нежными цветочными запахами, исходящими из розовых, голубых, желтых, сиреневых клумб в стороне. Пять лет назад маленький восьмиклассник еще не носит кимоно. Пухленький и маленький, намного меньше, чем сейчас, восьмиклассник крепко держится за цепи качели и поддает ногами каждый раз, когда качели возвращаются к земле. Вот качели поднялись достаточно высоко, и маленький восьмиклассник прыгает вперед к золотисто-желтой скамейке. Шлеп. Маленький восьмиклассник не долетает до скамейки и расползается на траве в полный рост. Кругом собираются дети и вместе поднимают маленького восьмиклассника, пухленькие ручки стряхивают с него сор, маленькие лица смеются. И маленький восьмиклассник тоже смеется. Ни у кого из детей нет катаны.
Восьмиклассник снова забился спиной в угол брюха и потер ушибленный висок. Острый подбородок прижался к груди, тощие руки охватили голову, прикрывая от новых ударов об твердые стенки.
Ученик школы Катаны всегда видит цель и идет к ней, несмотря ни на что, пока смерть не заберет его. Даже если его цель - просто еще раз увидеть оранжевые качели.
Монстр резко остановился и заглох. Заскрежетало снаружи. Обе двери в противоположной стенке монстрового брюха одновременно распахнули наружу. Серый свет пасмурного октябрьского дня ворвался внутрь железной утробы, загнал темноту в углы и уколол глаза восьмиклассника. Ученик заморгал.
На улице стройный человек в сиреневом кимоно учителя и теплой накидке приветливо помахал рукой.
Восьмиклассник встал и выпрыгнул из брюха монстра на расколотый асфальт. Боль в виске прошла, словно вытекла через уколы света в глазах.
Учитель молча смотрел на него. Восьмиклассник поклонился в пояс.
- Сейчас день, сенсей, - сказал он, - Андрей Сингенин внимает вам.
Учитель кивнул, вежливая улыбка осветила молодое щетинистое лицо с живыми голубыми глазами.
-Мы ждали тебя, Сингенин-кун, - весело сказал учитель, - сегодня удивительный день! До тебя в Кодзилькинскую школу Катаны никогда не переводили учеников из других школ Катаны. Нам оказали большую честь! Вдобавок ты будешь единственным нашим учеником, который побывал за стеной школы.
Скулы Андрея Сингенина слегка порозовели.
-Сенсей, меня заперли в брюхе монстра, всю дорогу я ничего не видел, - сказал Андрей и пристыженно опустил голову.
- Конечно, ведь ты ученик и тебе нечего делать за стеной школы, - улыбнулся учитель, - меня зовут Зенин, я проведу тебя к нашему завучу Буглаку-сенсею.
От уснувшего монстра Учитель повел Андрея по асфальтовой дороге к видневшимся вдали зданиям. Высоко над их головами черные мазки перелетных птиц неслись сквозь плотные пласты мутного неба навстречу девятиэтажной бетонной громаде. Перед самой громадой птицы вдруг бросались в стороны, с клокотом наталкиваясь друг на друга, и беспорядочно огибали ее. Зенин указал рукой на высокую громаду с сотнями окон. Общежитие учеников, сказал учитель.
У подножия общежития лежала широкая площадь, асфальт на ней потрескался, словно покрылся нитями гигантской паутины. В центре площади крепилась стойка с повисшим флагом. Здесь проходят утренние построения учеников, сказал Зенин, когда он и Андрей прошли мимо стойки. Ровно в семь тридцать утра, рассказал учитель, ученики строятся рядами, проводят перекличку и кричат лозунг школы. Каждое утро ученики кричат: "Жизнь - ничто, правое дело - все".
По площади пронесся холодный ветер, ледяной порыв насквозь продрал тело Андрея под тонким кимоно. Зенин, не переставая улыбаться, спрятал шею и подбородок в воротник накидки. Клокот птиц стал громче, кусок бело-черной ткани с резким хлопком натянулся на ветру. На белоснежном полотне развернулся густо-черный круг. Колодец в пустыне.
Площадь рвано обрывалась у высокого крыльца низкого здания, слепка из трех облезлых корпусов. Старшая школа. Сразу за облезлым зданием тянулась сетка забора с тремя рядами колючей проволоки, круглые стекляшки гляделок тускло блестели на столбах ограды через каждые десять локтей. На той стороне серела начальная школа, точная копия старшей, широкие кирпичные бараки высовывались из зарослей. За забором учились и служили ученики с первого по четвертый класс, сказал Зенин. Ученикам старшей школы, серьезно произнес молодой учитель, запрещается пересекать забор. Но, учитель мягко улыбнулся, старшеклассники могут звать малышей в гости.
Забор тянулся вдоль заросшего травой двора, пока не терялся в полынном поле с зарослями клена и вишни. А за зарослями держали стальное небо остроконечные вышки, охранявшие железобетонную стену, что ограждала территорию школы от пустыни.
Андрей смотрел на кусок серой стены в просвете далеких зарослей, когда учитель вел его к крыльцу школы. На переменах на улице довольно шумно, сказал Зенин.
Сейчас во дворах обеих школ господствовала мертвая тишина. Не было ни души. Шли уроки.
Хилые кустарники спрятали стену школы под широкими окнами первого этажа. Внутри окон шел урок. Ученики в серых кимоно сидели за партами с прямыми спинами и внимательно слушали учителя. Мечи учеников стояли на полу у входа в класс. Больше десятка катан и два коротких вакидзаси в деревянных ножнах. Прямые рукояти с резиновой обтяжкой под одинаковыми углами облокачивались на стену.
Ученики внимательно слушали учителя. Все, кроме одной. Маленький курносый носик девочки был поднят к окну, белая с россыпью персиковых веснушек кожа сжалась на лбу в тонкую складку, не позволяя сонным глазам закрыться.
Круглые зеленые глаза округлились еще больше, когда увидели Андрея. Андрей посмотрел в эти глаза, и сердце его застучало быстрее, а волк во внутренней клетке дернул лапой во сне. Андрей сразу же отвел глаза в сторону, слегка напрягся, и зачастивший пульс пришел в норму. Андрей поспешил за Зенином.
Учитель и ученик поднялись на крыльцо и вошли внутрь старшей школы.
В школе пахло так, как и ожидал Андрей: химией, запахом чистящих средств. Во всех школах Катаны использовали одинаковые освежители воздуха. В туалетах и душах морская свежесть перекрывала вонь мочи. В классах и зале занятий кендо пот учеников не ощущался из-за цветущего ландыша и сирени. В коридорах и холле всегда стоял аромат зеленого яблока, аромат зеленого яблока лучше всего прятал металлический запах крови. Когда в столовой Михеевской школы Катаны выдавали на завтрак яблоки, Андрей ел их, задержав дыхание и не жуя.
Волк во внутренней клетке сонно засопел. Андрей задышал ртом.
Широкий холл перед стеклянной конурой переходил в развилку трех коридоров. Из-под дверей в темно-зеленых стенах боковых коридоров раздавались требовательные голоса учителей. Там учебные классы, сказал очевидное Зенин.
Самый узкий средний коридор протискивался между гардеробной и стеклянной конурой в столовую. В конуре страж в черной обтягивающей форме, сидя на стуле, листал пестрый журнал. На плечевом ремне стража висела плевалка с ртом-дудкой и двумя короткими лапами без суставов и пальцев. Напротив плевалки в непробиваемом стекле зияло небольшое прямоугольное отверстие - на случай бунта, чтобы через него харкать свинцом в учеников.
Чтобы нарисовать красные узоры.
Волк внутри Андрея шевельнул веками.
Учитель указал рукой на красную доску на стене у гардероба. Низ и середина доски спрятались за белыми листами.
-Слушайся красную доску, - сказал Зенин, - на ней написаны все запреты и наставления ученикам, а также расписания уроков.
Он ободряюще улыбнулся Андрею и поднял руку выше, к круглым часам, висевшим рядом с гляделкой на арочной балке над развилкой коридоров.
-Такие же часы висят в холле общежития, они помогут тебе не опаздывать на уроки, - учитель вдруг спохватился, - ты же понимаешь, что значат стрелки часов?
Стрелки отмеряли время внутри мира иллюзии, продолжительность драного спектакля кукол. Андрей сказал, что понимает.
Один шаг самой медленной стрелки, сказал учитель, местные ученики называют урочным, так как один урок длится столько же. Шаг средней стрелки местные ученики называют столовкой.
-Сам не пойму, почему, - пожал плечами учитель, - ведь обеденная перемена длится целый час.
Шаг тонкой красной стрелки местные ученики называют вытянкой - столько им нужно, чтобы вытянуть катану из ножен. Андрей вцепился взглядом в красную стрелку, дождался, когда она закончила движение, и стал быстро считать про себя: раз, два, три, четыре. Стрелка шагнула.
-Слишком долго, - прошептал Андрей. Зенин услышал, с любопытством посмотрел на него.
-Неужели?
Учитель повел Андрея к лестничной площадке в правом боковом коридоре. У лестницы они отошли в сторону, пропуская в коридор двух уборщиков в белых комбинезонах и белых ботинках, белых перчатках и белых же повязках на лицах. Уборщики несли носилки с мертвым мальчиком, пятиклассником или шестиклассником. Вырванные рыжие волосы лежали на носилках рядом с телом, кимоно без оби распахнулось, на тонкой бледной груди четко проступали ровные полоски засохшего красного мяса без кожи. Треугольное веснушчатое лицо превратилось в отбивную: нос разбили, щеки и губы покрыты рваными ранами. Настолько рваными, что их можно было сделать только зубами. Только кусая. Зубы выбиты.
Пока уборщики проходили мимо, учитель Зенин смотрел поверх носилок на круглые часы в холле. И вежливо улыбался.
Волк приоткрыл глаз.
Андрей шел по пустому коридору на урок литературы восьмого "Б" класса в кабинете номер три на первом этаже. Из-за красного оби новая катана в деревянных ножнах высовывалась под специальным углом, чтоб никто не определил длину меча на взгляд. Кулак правой руки восьмиклассника держал перекинутую через плечо сетку с двумя наборами серой формы ученика и теплой накидкой, толстой тетрадкой и ручкой, футляром со смазкой и полировочным камнем для чистки и заточки меча, зубной щеткой и мылом. В другой руке Андрей держал листок с измазанными жиром постулатами бусидо. Андрей смотрел в листок, пульс не превышал пятидесяти в столовке, но волк все равно не спал. Красные глаза зверя наблюдали.
Завуч и учитель бусидо Буглак, широкий и грузный, ел хлеб с курицей за заваленным бумагами столом. На Андрея он не посмотрел. Только указал ему на катану и сетку с вещами в углу и бросил в лицо что-то блестящее - ключ от комнаты в общежитии. Андрей поймал ключ на лету и спрятал в складке оби. Учитель Буглак глубоко вздохнул и спросил, не переставая жевать, сколько Андрею лет.
Андрей покраснел. Он не знал. Ученики школ Катаны жили, чтобы поступить на службу сегуну в отряд Катаны. Только цифра класса измеряла рост их опыта и близость к сегуну.
Буглак опустил глаза на бумаги на столе. Тут написано четырнадцать, сказал он, будешь учиться в 8 б. Затем завуч бросил хлеб с курицей на стол и той же рукой вырвал из белой кучи один листок бумаги.
-Это бусидо, - сказал учитель и протянул лист Андрею, - нарушишь что-нибудь важное - тебя отчислят.
Андрей почтительно взял лист за чистый край и пробежался глазами по черным строчкам. Листок состоял из пяти разделов: Должное место ученика школы Катаны, Долг службы сегуну, Долг послушания учителям школы Катаны, Долг чести перед именем и Преступление против Вечного долга. Листок содержал часть постулатов кодекса чести самурая, которому Андрея учили в Михеевской школе Катаны. Небольшая памятка.
-Кое-что ты уже нарушил, - усмехнулся завуч, глядя на мятую одежду Андрея, и снова взял в руки хлеб с курицей.
Долг чести перед именем. Постулат семь: ученик следит, чтобы лицо всегда было умыто, тело - чисто, одежда - опрятна, а меч - остр.
-Сенсей, вы сказали: отчислят? - Андрей опустил голову.
- Красная доска в холле, - массивные челюсти завуча снова задвигались. Большой кусок жесткой курицы, который он не смог разжевать, свис ему на подбородок. Буглак махнул головой и выплюнул кусок в корзину для мусора, - живо к Чушкину на урок в третий кабинет!
Руки Андрея привычным движением убрали катану за оби, пальцы сжали тонкую ручку сетки, бечевка впилась в изгибы между твердыми подушечками. Андрей склонил голову в прощальном поклоне перед завучем, степенным шагом вышел из кабинета, и тут же ноги вприпрыжку понесли его к красной доске.
От красной доски на урок Андрей шел медленно.
На доске, выше расписаний уроков, черным по красному были выведены запреты и наказания:
Ученикам ЗАПРЕЩАЕТСЯ:
Опаздывать на урок;
Носить грязную школьную форму.
НАКАЗАНИЕ: замечание учителя
Темно-синяя дверь с серебристым номерком "1". Шаги Андрея замедлились вдвое. Волк облизал длинным языком черные губы.
Ниже первых запретов на доске чернели более серьезные:
Ученикам ЗАПРЕЩАЕТСЯ:
Иметь пять замечаний учителя;
Прогуливать день уроков, если ученики не больны или больны не настолько, что не могут ходить;
Перечить или прерывать учителя;
Убивать ученика на уроке.
НАКАЗАНИЕ: Выговор директора
Дополнительное НАКАЗАНИЕ за прогул дня уроков (независимо от того, пропущен один или больше уроков): выселение в коридор общежития.
Андрей не замечал возбуждение волка. Номерок с цифрой "2" блеснул в тусклом свете ламп. Андрей сделал усилие, чтобы поднять окаменевшую ногу.
Одному ученику не пережить ночь в коридоре общежития. Острые катаны его достигнут. Перечить учителю? Немыслимо. Остается последнее. Остается убивать.
На красной доске самое серьезное наказание написали ниже остальных:
Ученикам ЗАПРЕЩАЕТСЯ:
Иметь три выговора директора.
НАКАЗАНИЕ: отчисление.
Три выговора. Три убитых ученика. Нет, ВСЕГО три убитых ученика. А дальше что? Изгнание за стену, где нет плевалок и катан, нет учеников и смертей. Но есть оранжевые качели.
Номерок с цифрой "3". Андрей глубоко вдохнул воздух, набрал полные легкие аромата зеленого яблока и постучался в дверь.