Славик был начинающим писателем фантастики, подающим надежды. Ему было 26, а подавал он надежды уже 10 лет. Сначала своему учителю русского и литературы в школе, потом преподавателю по философии в институте, потом в узком кругу своих знакомых и все это время одновременно с родителями. Учитель отправил Славика в большой мир искусств с твердой уверенностью, что это начинающий талант, и он пробьет себе дорогу, преподаватель остановился на том, что чего-то не хватает, какой-то изюминки, а друзья начали последовательно плеваться уже после третьего его произведения и лишь родители все так же слепо ждали, что спящий талант пробудиться. Но талант упорно спал, не желая поддаваться, ни на какие уговоры.

Проблема была очевидна и проста: в целом, все его творения были удивительно похожи друг на друга, словно травинки на одном большом поле: основная беда была в том, что сухость его изложения словно наждаком шла по оголенным нервам человеческого восприятия. И иногда от этого хотелось плакать. Кроме прочего, в рассказе ровным счетом ничего не происходило и если в самом начале главный герой начинает идти куда-то, то можно смело считать, что он никуда не придет даже после окончания. Иными словами, "ружье не стреляло". А уж общая наивность так сильно сбивала с толку, что, к окончанию произведения, многие не могли оторваться от этого торжества идиотии, упорно не веря, что они и правда это читают. К слову, заключительная же часть и забивала последний и самый большой гвоздь, ибо становилось ясно, что связи между разными событиями никакой нет и даже не предполагалось.

Однажды, он сел, положил перед собой лист бумаги и подумал, о чем он так хочет написать. Мыслей было очень много, так много, что он не мог выбрать ни одной. Тогда он взял ручку и сверху посередине листа написал заглавными буквами "МУЗА". Он всматривался в эти буквы, пытаясь понять, что же он сам написал, потому, что этого писать он не хотел. А пока всматривался в буквы, то постепенно выводил ручкой случайные узоры. Некоторые были похожи на простые фигуры, которые были врисованы в другие простые фигуры. Некоторые напоминали символы непонятого значения. А некоторые были похожи на то и на другое одновременно.

В тот вечер он лег спать, так ничего и не написав, но проснувшись, со смутным ощущением, бросился записывать свой очень странный сон, который ему приснился ночью. Однако, написав несколько предложений, он совершенно забыл его и от расстройства выбросил наброски в ведро.

После этого, он все-таки решился записать несколько рассказов, но все они были такими же ужасными, как и все, что было до этого, если не еще хуже.

Каждый, читая эти произведения, понимал, что Славику писателем не быть. Нигде и никогда. Тем не менее, видя его предельно страдающее лицо, ожидающее критику, которая по определению должна быть убойной, они давали переменные, туманные и очень уклончивые намеки с рекомендацией улучшить качество материала, чем только подкидывали дрова надежды в Славика, отчего он не переставал писать, но его произведения становились еще более похожи и еще более наивны. Так продолжалось до тех пор, пока не угасли последние искры надежды, в окружающих его людей. И Славик понял, совершенно отчетливо: это конец.

Слава работал менеджером чего-то канцелярского, в каком-то бумажном отделе одной крупной конторы. Некоторое время еще, он ходил просто расстроенным. Затем стал подавленным, а потом и окончательно в депрессию. Дома перемены сначала не заметили, а когда он стал по несколько дней просиживать дома, то выяснилось, что он некоторое время уволен, в виду его дееспособности умственного рода.

Семья у Славика была достаточно богатая и после совещания у семейного психолога, в качестве лечебных средств, были предложены Бали, Тайланд и Тунис. Но больной, согласно классической схеме протекания хандры, наотрез отказался, предпочитая чахнуть дома.

Так он просидел месяц, почти не выходя из комнаты, чем настолько сильно встревожил родителей, что те начали подумывать о разного рода нетрадиционных методах.

Первый метод звали Виктор и он был потомственным колдуном. Сходу определив, что это действия беса, то в первую очередь он выкатил круглый счет, после оплаты которого, он взялся за изгнание. После процедуры, и с его слов, изгнание прошло успешно, и через неделю клиент должен был поправиться. Но, этого почему-то не произошло.

Второй мерой был шаман из какой-то далекой деревушке. Он был такой же "потомственный", но в три раза дороже колдуна. Шаман взял его с собой куда-то в тундру на две недели. После прибытия стало видно, что шаман своих денег стоит. Казалось, что печаль оставила дом: Слава был весел, бодр и даже был готов написать что-то новое.

И написал. Свое произведение он показал одному знакомому критику и если пересказать вкратце то, что он сказал Славику, то это лучше сразу издавать в рулонах.

Вот тогда Славик и впал в такую черную депрессию, что все предыдущее время показалось раем: его вид стал настолько натурально раздавленным, что взглянуть без слез сочувствия было невозможно. Подавленность была настолько очевидна, что она просто сквозила во всех его движениях, настолько сильно, что находиться с ним в одном помещении было выше всяких сил: каждый его вздох источал непереносимую апатию и хотелось немедленно повеситься.

Славик понял, что это длится слишком долго и в какой-то момент, он пошел в аптеку, купил там пачку снотворного, затем сходил в другую и купил еще, а потом и в третьей аптеке, еще пачку. Пришел домой, дождался ночи и последовательно выпил все три. И лег спать. В тот день у отца было особенно плохое предчувствие и он решил зайти к сыну на ночь глядя.

Вызвали скорую. Откачали. После этого вечера, измученные родители вели ежевечернюю проверку, на предмет "как там Славик".

Часть 2. Паранойя

Однажды Славику приснился сон, где он уже стал старым мужчиной, профессором математики. Он помнил, что у него есть дети и даже внуки, но все они куда-то уехали, а дома был только он и его жена, такая же старая, как и он сам. А звали его, почему-то, Евгений Федорович.

И этот Евгений Федорович занимался тем, что уже долгое время рассчитывал линейные формулы для перевода евклидовой геометрии в четырехмерное пространство. Последние несколько часов он провел в расчетах и жутко устал, отчего его сморил небольшой сон, а когда он пришел в себя на столе, в своем кабинете, то подумал: "Ну и сон! Ну надо же, такой яркий. Я был там молодым писателем, дураком, который хотел покончить жить самоубийством", - продолжал вспоминать он. "Или не очень молодым... сколько же там было? Да не, вроде бы молодым".

И тут он вспомнил про жену.

"Интересно, а где она сейчас? Наверное, по магазинам ходит, выходной же". И Евгений Федорович, снова посмотрел в формулы Евклида и пытался понять, почему же в треугольнике 180 градусов? Ну как ни посмотри, а ровно столько же, как ни считай", - размышлял он. - "А вот если перевести в геометрию Лобачевского, то больше. Чушь какая-то!"

-Эй, Евгений! - раздался скрипучий голос от двери.

Евгений Федорович посмотрел в сторону двери, туда, где сейчас стояла его жена, - все сидишь?

-Сижу, - уныло согласился Слава, - и ничего уже не понимаю. Как сходила в магазин?

-А я не ходила по магазинам, - продолжала скрипеть жена, стоя у двери, - Я занималась кое-чем поинтереснее.

-Ты не поверишь, а мне такой удивительный сон приснился! Мне снилось, что я молодой, но очень психически нездоровый юноша. А звали меня, почему-то, Славик.

Супруга подошла ближе, что-то пряча за спиной, встала около него и спросила:

-Вот так? Зато я разгадала все тайны вселенной, - игриво, но медленно вытягивая слова и скрипуче сказала жена.

-Ну-ка! - подыграл Вячеслав, у которого вдруг стало хорошее настроение и сделал приглашающий жест к себе,- выкладывай.

-Ну да! - Татьяна оценивающе посмотрела на него и показала, что у нее было за спиной, - смотри, вот сюда.

Это был калькулятор.

-А вот сколько будет дважды два? -спросила она.

-Четыре же, - ответил он, весело улыбаясь.

-Ну бери, калькулятор, да посчитай.

Евгений Федорович взял калькулятор, нажал "2", потом знак "умножить", потом еще раз "2", а потом знак "равно". На экране горела цифра "5".

-Как же так? - удивленно спросил он.

Взял карандаш, посчитал в столбик и .... Пять! Нарисовал карандашом палочки, сосчитал их про себя и тихо сказал:

-Пять...

А потом поднял удивленные глаза на свою жену и спросил:

-А это как? Ведь было же четыре...

-Да когда такое было, гений? Всегда было пять. Да и что это за число такое? Сам что ли выдумал?

-Да, вроде бы всегда...- с сомнением и грустно сказал он, - а может и никогда. Я не понимаю, как же все-таки так?

Евгений Федорович совсем растерялся:

-Я не понимаю.

-А чего тут не понимать? - проскрипела жена, - ну ты же меня звал и вот я пришла. Сам же меня звал! Вспоминай!

-Я? Звал? - Евгений Федорович совершенно ничего не понимал.

Он посмотрел на стол, где были его расчеты по геометрии: теперь там были странные рисунки, которые были подозрительно знакомы: фигуры из фигур, знаки, символы. Откуда они, ведь их не было?

-Ну и чего смотришь, придурок? - вдруг сказала ручка.

Она встала на ноги и как спортсмен размяла руки, а потом ноги. Теперь она была похожа на небольшого человечка, в черной куртке. Человечек повернулся к его жене, которая теперь уже не казалось ему женой, и спросил:

-Ну и? Что там почем?

-Пять! - проскрипела жена.

После этого человечек начал делать приседания, пока не увеличился в размерах до парня среднего роста, критически осмотрел себя и с досадой сказал остолбеневшему Евгению Федоровичу:

-Слышь, придурок? Точно уверен, что пять?

-Да, пять... - неуверенно ответил "придурок".

-А почему пять? - продолжал парень.

-Ну, всегда так было, кажется.

-А может все-таки четыре? - с иронией в голосе спросил парень и повернул голову набок.

-Нет, точно пять,- ответил Евгений Федорович и в знак уверенности кивнул головой, - я сам посчитал.

-Ну, посмотрим, что за пять, - парень посмотрел на женщину, еще недавно казавшуюся Евгению Федоровичу женой, а затем, приказал, - смотри туда!

И указал рукой на стену. Там должен был висеть ковер, сохраненный его семьей с 1869 года, но сейчас вместо стены было что-то вроде экрана, которое показывало его самого, когда он спал, уставший от расчетов. Собственно, он только сейчас понял, как он устал от этих формул и ничего удивительного, что можно случайно вздремнуть. И он начал медленно просыпаться, начав смотреть по сторонам. В этот момент в комнату заглянула его жена и сказала:

-Эй, Евгений! Все сидишь?

-Сижу, и ничего уже не понимаю. Как сходила в магазин?

-А я не ходила по магазинам. Я занималась кое-чем поинтереснее.

-Ты не поверишь, а мне такой удивительный сон приснился! Мне снилось, что я молодой, но очень психически нездоровый юноша. А звали меня, почему-то, Славик.

Супруга подошла ближе, что-то пряча за спиной, встала около него и спросила:

-Вот так? Зато я разгадала все тайны вселенной.

-Ну-ка! Выкладывай.

-Ну да! Смотри, вот сюда.

Татьяна посмотрела на него и показала калькулятор.

-А вот сколько будет дважды два?

-Пять же, - ответил он, весело улыбаясь.

-Ну бери, калькулятор, да посчитай.

Евгений Федорович взял калькулятор, посчитал и удивленно спросил:

-Как же так?

Затем, Евгений Федорович взял карандаш и посчитал в столбик, потом нарисовал карандашом палочки, сосчитал их про себя и тихо сказал:

-Четыре. А это как? Ведь Было же пять...

В этот момент незнакомец щелкнул пальцами, привлекая внимание и старый профессор понял, что он "не на экране", а тут. И дважды два снова было пять. Затем он посмотрел то на стену и ошеломленно понял, что дважды два, все-таки, четыре. Перевел глаза на незнакомца и понял, что точно пять. Плохо понимая, что с ним происходит, он хотел что-то сказать, но лишь начал задыхаться и проснулся.

А когда проснулся, то понял, что он все тот же Славик - парень с глубокой депрессией, что живет он в квартире, где все пропитано отчаянием. И как же это было невыносимо! Весь следующий день он провел в странных размышлениях о своем сне, а когда пришел вечер, то лег подозрительно легко и приятно, а затем быстро уснул.

Во сне он сразу понял, что он все-таки Евгений Федорович, профессор математики. Перед ним снова были его расчеты, с цифрами и графиками. Он немного подумал о странных снах, в последнее время, и несколько успокоился. А приятный голос, исходивший примерно от двери его совсем не удивил:

-Эй, Евгений! Все сидишь?

-Сижу, - сказал Евгений Федорович, - и, кажется, все понимаю.

Затем он поднял глаза и увидел, что на этот раз эта женщина значительно менее стара и куда более миловидна. Она подошла к нему ближе и, спрятав одну руку за спину, другую положила ему на плечо, сказал:

-Да? Угадай, где я была?

Евгений Федорович, сидевший на стуле, полностью встал, и, глядя ей в глаза, несколько насмешливо сказал:

-Наверное, разгадывала тайны вселенной?

-Так точно! - она достала из-за спины калькулятор и положила его на стол - я так понимаю, что и сам все разгадал, да?

-Это все иллюзия.

И тут сбоку раздалось:

-Наше вам с приветом.

Это был тот самый парень, в черной курточке. Он смотрел на Евгения Федоровича и улыбался, а затем протянул руку и сказал:

-Содержание.

Евгений Федорович пожал ее, а потом Содержание нахмурился и неожиданно спросил:

-Да? А Евгений Федорович, значит?

-Да, - ответил тот.

.

-Славик, ну что ты мне голову морочишь? Иди, открывай, к тебе пришли, - сказал парень по имени Содержание и стукнул того в лоб.

Славик очнулся у себя в комнате, на кровати, было уже утро. Кто-то настойчиво стучал в дверь. Он кое-как протер глаза, и не до конца понимая, что происходит, пошел открывать. На пороге стоял почтальон: он протягивал какую-то бумажку и просил расписаться за получение. После обмена необходимым почтальон ушел, а Славик начал рассматривать бумажку. Это оказалось положительное уведомление по старому запросу о лечении его от депрессии в одной платной психиатрической клинике.

В тот момент Славику захотелось заплакать. Тяжесть реалий его положения снова нахлынула на него с невиданной силой и полностью захватила его. Очевидно, что спасения не было. Почему это все с ним происходило? Собственное саморазрушение было настолько очевидно, как и неизбежно, что слезы начали появляться у него на глазах. Он не хотел пропасть в небытие, но понимал, что был жертвой самого себя.

До вечера он просидел в удрученном состоянии, а вечером, полностью вымотавшись, он уснул.

Ему снова приснились двое: незнакомая женщина и Содержание. На этот раз они много говорили: Славик рассказывал о своей жизни, депрессии и печальном будущем, а Содержание рассказывал о казусах бытия. Например, что стул, не только может быть столом, а так же дверью и велосипедом, но и все это может быть не только на словах. Во сне ему было хорошо, точнее, не так противно, а утром он неизменно просыпался и обрыдлость жизни снова начинала его душить.

Так прошло некоторое время, которое можно было охарактеризовать так: днем его плющило, а во сне штырило. Час отправки на лечение приближался.

Часть 3. Психоз.

Со временем и все чаще его начали посещать навязчивые идеи: ему казалось, что все это сон, кошмар, который ему сниться, а он никак не может проснуться. Что-то делать было надо, потому, что жить стало совершенно не выносимо.

Как-то вечером, Славик сидел один дома, у себя в комнате, думая о случайной и быстрой смерти. В дверь постучали и он пошел открывать. Он не стал смотреть, кто там пришел, а просто открыл. На пороге стояли трое незнакомцев: какая-то дряхлая старушка и пара здоровых молодцов в черных куртках, держащих ее под руки.

-Вячеслав? - вопросительно-скрипуче спросила старушка.

Слава кивнул, потому, что и был Вячеславом, чего скрывать-то?

-И не пишешь уже, поди?

Слава опять кивнул - не писал и ему было все равно.

-Ты нас не впустишь?

Вопрос был странный и всякого разумного человека насторожил бы, но не Славика. Ему и правда было все равно, что с ним происходило. И кто эти люди его тоже не волновало. Он просто отошел, пропуская гостей в дом.

Заходили медленно, ввиду того, что старушка еле ходила. А когда зашли в его комнату, то трое уселись на диван: старушка в центре, а двое по бокам. Сам хозяин апартаментов депрессии стоял перед ними.

-Ну и как я тебе? - неожиданно спросила старушка, глядя в пол.

Славик не знал, как на это реагировать, поэтому неопределенно мотнул головой.

-Да, - продолжила она и посмотрела на него, - а ведь это все из-за тебя. Очень неудобно, - жаловалась она, - Все не знаешь, когда же это кончиться. Но я тебе помогу закончить. Ты ведь не знал? Да, не знал, - старушка отвечала сама себе.- И не знаешь до сих пор. Но скоро почувствуешь.

Старушка начала тянуть в сторону Славика руку, с вытянутым в его сторону указательным пальцем и он начал ощущать страх. Глубокий бесконтрольный страх. Он пытался отстраниться, но не получалось и палец неумолимо приближался, пока не коснулся Славика в районе живота. Стало странно, почему он этого боялся, но еще больше было странным, что он удивился, что это за люди и что они делают у него в квартире. Совершенно незнакомые люди! Он даже хотел пойти и позвонить в милицию, но бабушка мотнула головой в сторону Славика, подавая знак, и двое молодцов схватили его и повалили спиной на пол, держа его за руки.

-Очнулся, значит? - спросил один из них, - а это все из-за лекарств. Ничего не поделаешь. С нами надо поговорить. Говорить будешь?

Славик согласно замотал головой.

-Евгений Федорович, - спросил другой, - а почему у него такой странный взгляд?

-А он ничего не понимает, - ответил первый, - он там, у себя дома, - затем повернулся к Славику и спросил, - ты же у себя дома?

И показал пространство вокруг. Славик внимательно посмотрел и подтвердил кивком, что он дома.

-Ого, - сказал второй, - а ведь интересно. А долго он так может?

-Да он все время так, - ответил первый. - Но это ерунда. Смотри сюда.

И вдруг первый оказался стоящим на потолке и смотрящим на него.

-Видал?

Славик это "видал", и это его и удивило и расстроило одновременно: удивило потому, что люди, стоящие на потолке, всегда вызывают удивление, а расстроило потому, что они же говорят и о том, что с головой большой непорядок. Придя к этому выводу, он зачем-то сказал:

-И станут все стулья столами.

-Ого! - сказал один из мужчин, чем-то смутно знакомый, - А неплохо, а?

И мужчина указал, на бывший стул, который стал столом:

-Что, стол, да?

Потрясенный Славик только и смог еле выдавить "Да".

-Что вы мучаете его? - раздался женский голос,- вколите ему укол ясности.

После этого он почувствовал легкий щипок в руку и как-то странно себя почувствовал, как будто его кто-то толкает. Он хотел оттолкнуть это толкающее, но не мог. У него совершенно не было сил.

-Он приходит в себя, - сказал чей-то голос, - надо ему вколоть еще четыре миллилитра для ясности.

Через некоторое время он почувствовал укол и ясность сознания набросилась на него. Он посмотрел по сторонам и увидел, что его окружают врачи.

-Где я? - спросил Славик.

-В больнице вы, молодой человек, - ответил доктор, в шапочке и маске, - мы вас тут спасали, пока вы не соизволили прийти в себя.

Славик огляделся. Все доктора, кроме беседовавшего с ним, занимались своими делами, все было буднично и привычно. А ведь на него напали, в его квартире, совсем недавно и чем-то там укололи, помнил он. Или, по крайне мер, это так казалось.

-Как ваше самочувствие? - спросил доктор

-Мои родители... - начал неуверенно Славик, - на меня напали, дома. Со мной что-то сделали, я потерял сознание...

Славик попытался освободиться, пока не понял, что он привязан к этому месту.

-Нет, нет, нет, - сказал доктор, - все не так. Вы здесь потому, что приняли слишком много снотворного, молодой человек.

-Я пытался убить себя?

-Да. Украли из аптеки и все приняли.

-Украл?- удивленно спросил Славик.

Где-то смутно, глубоко внутри, я помнил, что покупал снотворное, в какой-то аптеке. Он даже помнил, что она была в голубых тонах. Хотя, может и в зеленых. А может и что-то светло-розовое. Все пытаясь вспомнить, в итоге, он понял, что ничего не помнит.

Затем доктор снял маску и стал похож на парня из сна. Или из квартиры. Увидев это, Славик начал задыхаться и попытался отодвинуться, отодвинуться от этого лица, но безуспешно.

-О, я понял. Я вижу сон и вы мне снитесь, я знаю,- наконец сказал Славик.

Доктор продолжил, как ни в чем не бывало:

-Нет, нет, нет, дорогой мой, увы, этот фокус не пройдет, - сказал он, - никаких снов. Теперь только суровая реальность и ничего кроме нее. Ты помнишь, сколько ты здесь?

Славик, плохо понимая, о чем речь, попытался вспомнить самое последнее, что с ним было. Кажется, это была комната в его квартире. А может и его кабинет. А может еще что. В его голове происходили странные вещи: продолжая копаться в памяти, он вспомнил какие-то обрывки: стол, какие-то записки, стены, зеркало... Откуда это все? Кто он? Как он тут очутился?

Так и не найдя, что ответить, он просто посмотрел на доктора, ожидая, что будет дальше. А тот разочарованно покачал головой и сказал:

-Без изменений. Ладно, будем тебя лечить дальше, а пока отдыхай.

Его отправили в палату, где предоставили ему полную свободу, в клетке два на четыре метра. До вечера он вышагивал по полу, пытаясь понять, что с ним случилось и что происходит вообще. Не понятно было вообще ничего, а в памяти было все настолько перемешано, что опираться на нее было совершенно бессмысленно.

С одной стороны выходило, что он находился тут некоторое время, если верить тому, на что косвенно намекал доктор. А с другой стороны его сны. И полная уверенность, что что-то ужасное с ним все-таки случилось. Какое-то помутнение сознания, не иначе. Вот только не понятно что. И кто он сам вообще, ведь теперь реальность, о которой говорил доктор, была настолько реальна, что говорить о каких-то снах было глупо. В реальности он был пациентом какой-то клинки для душевнобольных, но только непонятно, как он тут оказался. Хотя, он же давно сюда собирался. Только зачем?

Он решил спросить это у доктора и через окошко попросил санитара позвать его. Санитар ответил, что передаст, как увидит его, но только доктор очень занят.

Вечером пришел доктор и объяснил ему, что здесь он уже несколько лет, с целой кучей болезней, каждая из которых требует отдельного и длительного разговора. На вопросы о родителях он отвечал очень уклончиво, что в итоге сводилось к тому, что их нет в той или иной форме.

Еще походив по палате, он решил не терзать себя, лечь и как следует поспать. Поерзав, он наконец уснул.

И проснулся от толчка. На него смотрели трое известных ему людей: два парня и женщина, которая становилась все более молодой и привлекательной. Женщина и Содержание смотрели на него с интересом, а второй парень, очень похожий на доктора, имени которого Славик не знал, смотрел почти осуждающе. Содержание заговорил:

-Ну и как тебе реальность?

-А это была реальность?

-Ощущение реальности - самая настоящая реальность. В этом вся суть.

-А это? - он показал рукой по кругу своего кабинета.

-А это, - сказала женщина, - чтобы придать тебе реалистичности и остроты ощущений.

-Надо проверить, - сказал Содержание, - ну-ка, еще раз, сколько будет дважды два?

-Хм..., - сказал Славик и посчитал в уме, - четыре.

-А теперь? - и Содержание подмигнул.

-А теперь пять, - сказал удивленный Славик.

-И какой из этого вывод?

-Что это иллюзия?

-Была иллюзия! - Содержание наставительно поднял палец вверх, - так что, вывод неверный, но ладно, ты хоть начал улавливать суть.

-Это сон, действительно, мы тебе снимся, - вступилась женщина, - но это не значит, что нас нет, понимаешь? Ты начал понимать суть, но тебе нужно понять и кое-что другое. Там, с другой стороны, происходят с тобой страшные вещи, ты находишься в плену. И тебе надо выбраться.

-В плену?- спросил Славик, - у кого в плену?

-Вот это, - сказал неизвестный парень, - ты и должен выяснить. А сейчас, проснись!

И он хлопнул ладошами.

Славик вскочил в своей палаточной постели. Он пациент номер 324-2. Он встал, потянулся, и приготовился нести свои обязанности пациента психиатрической лечебницы. Этот день был долгим, в течение которого его кормили, пару раз заходили делать уколы, один раз приходил доктор, справиться о самочувствии. Как и доктор, все отмечали в нем перемены, о чем каждый сообщал ему лично. Но его относили к категории буйных, поэтому держали взаперти и к долгим беседам с ним склонны не были. А ночью ему снова приснились трое, которые опять разговаривали о реальности и виртуальности.

Так прошла неделя. Днем он был пациентом психиатрической клиники, и как оказалось даже не Славиком, а Игорем, ввиду того, что Славиком было альтер-его Игоря, который попал в больницу в том числе и на почве острой шизофрении.

А ночью он проходил какие-то странные тренировки: Содержание тренировал его управлять реальностью с помощью фокусировки сознания, а неизвестный мужчина его постоянно ругал, требуя, чтобы Славик перестал быть идиотом и принял себя таким, каким есть, а женщина только присутствовала. Изо дня в день она становилась все моложе и красивее и Славику она нравилась все больше и больше.

Как-то раз, ночью, он спросил у женщины:

-А где мои родители?

Трое переглянулись, а Содержание сказал:

-Не знает.

-Ты их убил, - сказал неизвестный парень.- и отца и мать.

-Как убил? - спросил ошарашенный Слава, - я не мог их убить.

-В том и дело, что ты не мог, а Игорь - вполне, - пояснил неизвестный.

Все встало на свои места.

Он Игорь, а никакой не Славик, он убил своих родителей, очевидно, в каком-то припадке. И поэтому он в психушке. И эти трое - его больной бред. И все это его больной бред. Это конец, подумал он.

Последующее время он ходил подавленным и очень тихим. Доктор, который был так сильно похож на неизвестного парня из снов, подтвердил улучшение. Ему разрешили покидать палату, хотя большинство времени он все равно проводил в ней. Но иногда он выходил и бродил по коридорам, но ни с кем не общался, погружаясь в себя. Сны сниться перестали.

Так прошло несколько месяцев. Апатия взяла свое и Игорь начал угасать, пока однажды опять не увидел во сне троих.

-Долго же тебя не было, - сказала женщина. Она была ослепительна, как никогда.

Часть 4. Второй неизвестный.

-А я думал, - начал Игорь, - что это вы сами перестали мне сниться.

-Сами. Перестали, - передразнил Содержание. - Со Славиком все, капут. Ничего нельзя сделать. Но теперь-то ты точно знаешь, кто ты есть.

-Я убил отца и мать.

-Да, - согласился Содержание, - печальная правда. А почему ты их убил-то, знаешь?

Игорь попытался вспомнить свою прежнюю жизнь, но там было пусто.

-Нет.

-Мне кажется, он опять начал жутко тормозить, - сказал неизвестный, - ну же, тряпка, соберись. За что ты убил своих отца и мать? Почему тебя посадили в клинику? Почему мы, а?

Какая-то мысль мелькнула, в голове у Игоря, но пропала. Но в памяти смутно осталось воспоминание, что там было какое-то объяснение, неясное, туманное. Но что-то очень важное.

-Вспоминает, - сказал неизвестный.

Что-то вспоминаю, а что толку, сам же не помню что. Что-то связанное с этими двумя, точно, но что именно?

Женщина подошла к нему ближе и взяла за руку.

-Вспомни, что было за окном? Ты пытался посмотреть, что в окне?

-Нет, - сказал Игорь, - а что там?

-Ну так посмотри, глупый, - и женщина поцеловала его в губы.

Федор лежал у себя в палате и смотрел в потолок. Он лежал и раздумывал, стоит ли ему смотреть, что там, а потом резко вскочил и подбежал к окну.

За окном были снежные просторы, редкие деревья, солнце в дымке...

...И у самого основания горизонта следы от краски. Присмотревшись внимательно, он различил, что это все большая картина, однако, создававшую большую иллюзию, что он в здании, с окнами на просторы.

Федор ударил в стену изо всех сил и картонная стена рухнула. Осмотревшись, он понял, что эта конструкция была сделана внутри его кабинета!

Черт! Опять в кабинете, подумал он. Но это значит, что за стеной...

-Привет, - сказали трое вышедшие из-за стены.

-Вы! Это все вы! - Игорь начал их обвинять, - вы все это придумали, все сделали, зачем? Я все время сплю, я не просыпаюсь! Зачем вы все это делаете?

-Но ты сам так хотел, - ответил Содержание, - тем более, что время уже на исходе, а ты даже половины не понял. Вот он кто? И указал на неизвестного.

Игорь не спешил с ответом. Он начал думать и вспоминать все известные ему детали: он сам, их появление, их способности, эта девушка, которая нравилась ему так сильно, что он хотел признаться ей в любви. Да он хочет этого и сейчас, это правда.

Он подошел к ней, обнял ее, понюхал ее приятный запах, погладил волосы. Да, она была само совершенство.

-Не так быстро, дорогой, - сказал неизвестный, - пока со мной не разберешься, никаких свиданок.

Он хлопнул в ладоши и Игорь проснулся в своей палате. Придя в себя, он подбежал к окну и увидел, что изображение за ней самое настоящее. Вот, даже снежинки падают. И никаких следов от краски. От этого ему стало так тоскливо, что он сел и начал плакать. И плакал он не потому, где он, а потому, что та единственная, которая теперь означала всю его жизнь, была по ту сторону его сознания. От сильнейшего отчаяния и безысходности он быстро сделал петлю и привязав ее конец к решетке повесился.

И проснулся в поту, в своей палате.

-Вот это да, - подумал он.

И на этот раз, погрузившись в размышления, он начал понимать, что с ним происходит.

-Так, так, так, - сказал он сам себе после размышлений, - ну-ка, попробуем.

Он встал, взялся руками за кровать и отодрал ее вместе со стальными петлями от пола.

-Ага, - удовлетворенно сказал он, - теперь ясно, как вы прячете свои секреты.

Игорь начал хватать руками воздух, пока не схватил его, а потом толкнул изо всех сил вперед. Упала стенка и за ней стало видно всех троих. Неизвестный подошел к нему, протянул руку и сказал:

-Форма.

Часть 5. Муза.

Игорь пожал руку Формы, посмотрел на него внимательно, перевел взгляд на второго и сказал:

-Форма и Содержание.

Форма снял свою черную курточку, встряхнул ее и у него в руках оказалась туника, раскрашенная странными символами, обозначающими все и ничего, больше похожими на кляксы на картинках у психиатра.

Теперь они оба стояли перед ним и плутовато улыбались.

-Время идет, - сказала девушка,- отведи меня домой.

-С удовольствием, - ответил Игорь, - но сначала кое-какие бытовые дела.

Он посмотрел на свой кабинет, оглядел его как следует, хлопнул в ладоши и все взорвалось.

Теперь они оказались в его палате. Федор подошел к стене, достал из кармана фломастер и написал на стене: "Славик был тут".

-Браво, - сказал радостный Форма.

После этого Славик согнулся, а разогнулся лежа связанным в комнате у себя на полу.

-Как же это пошло, - укоризненно сказал он братьям в туниках.

Те, лишь улыбнулись и пожали плечами, мол, уж как получилось.

-Бытие определяет сознание, - сказал Форма.

-Время, - напомнила девушка, - у нас осталось совсем чуть-чуть.

-Я помню, - отозвался Славик, - но перед самым концом я хочу побыть с тобой еще чуть-чуть.

Он начал отряхивать ее платье, пока оно не стало похоже на подвенечное платье, украшенное разными символами странного значения, каждый из которых теперь он понимал точно. Это была его Муза. Любовь, всей его жизни, его страсть, есть надежда, его душа.

-Что выберешь? - спросила она у него.

-Тебя, - ответил он.

-Теперь все будет не так?

-Теперь всегда будет не так.

-Я буду всегда с тобой, не забывай меня, пожалуйста.

-Я не посмею.

Он приблизился к ней, хотел ее поцеловать, а когда открыл глаза, то у него в руках была рукопись, крупное заглавие которой гласило "МУЗА".

В комнату заглянула мать:

-Все хорошо?

Уже длительное время она была обеспокоена поведением сына, который все чаще просиживал дома. В прошлый раз его откачали, а теперь...

-Все отлично, - радостно ответил сын, - лучше и быть не может. Я прогуляюсь?

Мать, давно привычная к депрессии сына, настолько удивилась, что чуть не крякнула. Но головой она согласно махнула.

И уже выходя из комнаты он заметил, что из-под кровати видны какие-то пузырьки или баночки. Он подошел ближе и увидел, что это три разных упаковки снотворного. Глядя на них, Славик улыбнулся, и сказал:

-А вот всегда так. Ну что ни делай! Эх, Содержание...

И улыбнувшись сам себе, он оглянулся и убедившись, что один, взял их в руки и начал тереть, пока они не пропали.