Всё. Это последняя запись в моем дневнике, потому что сегодня я точно умру. Ну не сегодня, так завтра. А даже если завтра не умру, то все равно что-либо писать буду не в состоянии. Все этот Татсуя со своими издевательскими тренировками - измотал меня так, что я рук-ног не чувствую. Я бы еще мог потерпеть, если бы он учил меня драться мечом, но нет - он скорее спляшет под звуки сямисэна, чем даст свой драгоценный меч кому-либо в руки.
Но спорить с ним - дело гиблое, легче ему подчиниться, чем в который раз выслушивать, что я во всем не прав.
Я отказываюсь его понимать - то он считал каждую копейку, то расхаживал по разным дорогим заведениям с сомнительной репутацией. Почти половину того, что мы выиграли в Такэмуре, мы истратили на дом развлечений.
Ничего не предвещало беды, пока одна из танцовщиц не потянула меня куда-то за собой, почти так же, как та воровка в розовом кимоно.
Я испугался, что у меня появится еще одна больная шишка, но любопытство было сильнее страха. Хлебнув вишневого сока для храбрости, я последовал за красавицей. Изящные пальцы девушки соприкасались с моими, и я пару раз успел заметить ее оголенное запястье.
Мы долго шли по коридору, пока она не распахнула сёдзи одной из комнат. Танцовщице буквально пришлось втолкнуть меня внутрь, так как от робости я вдруг застыл. Что-то должно было произойти, и я одновременно волновался и ужасался.
Девушка вдруг поцеловала меня, и я быстро прикрыл голову, но ожидаемого удара не последовало. Она прижалась ко мне настолько близко, что я почувствовал биение ее сердца. При этом я никак не мог расслабиться, мне все время хотелось оглянуться, чтобы убедиться, что это не ловушка и никто не собирается меня бить. Оттолкнув девушку, я растеряно попятился к выходу.
- В чем дело? - удивленно спросила она. Я потупился. Не мог же я сказать, что сильно ее боюсь.
Девушка села на пол и как ни в чем не бывало спросила:
Я удивленно посмотрел на нее. Она невозмутимо поправила кимоно:
- Надо же нам как-то убить время. Если мы сейчас уйдем отсюда, меня не похвалят. Можем делать все, что хочешь - болтать, играть, молча разглядывать потолок, но, пожалуйста, останься в этой комнате!
Мне вдруг стало жалко девушку:
- Тебя накажут, да? Не будут кормить?
Девушка рассмеялась:
- Если бы только не кормили... Так ты согласен? Что будем делать?
Я опасливо на нее покосился, повторил про себя "захват хитрой мартышки" и, убедившись, что в случае чего смогу себя защитить, сказал:
- По рукам. Давай действительно поиграем в эти самые... как их? Сянци!
Девушка явно обрадовалась:
- Меня зовут Чиэко, будем дружить?
- Будем, - кивнул я, - мое имя К... - я запнулся. Не хотелось выдавать девушке настоящее имя. - Кумай.
- Очень приятно, Кумай-сан, - ответила девушка и вынула из рукава надписанные камешки.
- Кстати, а куда ты направляешься?
Я неловко поерзал:
- Пока к морю, а там видно будет. А зачем ты спрашиваешь?
- Да так, интересно, куда вдвоем могут отправляться монах и воин... Причем странный такой монах...
- Почему это "странный"? - обиделся я.
- Монахи обычно по таким заведениям не ходят.
- Это не я придумал сюда прийти. Мой вредный спутник обожает впутывать нас в разные истории. Как, например, тогда с грушей, которая... - я вовремя успел прикусить язык. Чиэко вроде не заметила моих неосторожных слов, и я поспешно добавил:
- Лучше будем играть!
- Будем, - засмеялась Чиэко и начала объяснять мне правила игры. Мы очень весело провели время, обхохатываясь над проигрышами друг друга и болтая о разных пустяках. Незадолго до рассвета Чиэко вдруг стала серьезной:
- Кумай-сан, когда мы выйдем, ты должен поцеловать меня, чтобы твой друг ничего не заподозрил.
- А может, лучше не надо? - я снова почувствовал неловкость. Чиэко зыркнула на меня ехидным взглядом. Пришлось согласиться.
Татсуя, конечно же, полюбопытствовал, как все прошло. Я гордо стал пересказывать ему правила игры в сянци. Татсуя хмыкнул и почему-то сказал:
- Так значит, монахи называют это "игрой в сянци"...
Мы решили больше не ночевать в деревнях, чтобы не транжирить деньги, и поэтому вот уже вторую ночь спали под открытым небом.
К счастью, злобные онрё в виде вонючих старичков больше не появлялись, но Татсуя продолжал пытать меня "ударом сердитого дикобраза".
- Сколько можно надо мной издеваться? Ни "сердитого", ни даже "доброго" дикобраза из меня не получится, - ныл я.
- Будешь много жаловаться, я сам стану "сердитым", и мало тебе не покажется, - отвечалмастер пыток. Мне оставалось только тихонько проклинать его.
Как-то вечером, когда мы уже разводили костер для ночлега, я заметил, что нить, которая связывала Татсую с мамой, была не золотистой, как обычно, а бордово-красной. Причем она все время пульсировала, указывая на юг. Я открыл карту и увидел, что к югу от нас находятся только болото и какой-то мелкий поселок без названия. Вряд ли Мэгуми-сан послала бы нас в болото, поэтому я сказал Татсуе:
- Пойдем проверим, что интересного в поселке.
- В каком поселке? Зачем? - Татсуя удивленно оторвался от заточки ножа.
- Надо, - ответил я, не желая рассказывать ему о нити. Учитывая, какой он тугодум, это заняло бы слишком много времени.
- Тебе надо, ты и иди, - спокойно ответил мой спутник и продолжил свою работу.
- Нет, ты должен пойти со мной, - уперся я, отчаянно желая знать, что же хочет показать Мэгуми-сан. А этот осел продолжал спорить:
- Куда тебя на ночь глядя понесло? Завтра можем сходить и посмотреть. Перестань канючить.
Мне стало обидно. Я собрал свои вещи и пошел, не говоря ни слова. Правда, через какое-то время Татсуя поравнялся со мной. Я продолжал молча идти, следуя за нетерпеливо мерцающей нитью. Она указывала на лачужку, которая даже в этом бедном поселке смотрелась жалко.
- Гадания и предсказания, - Татсуя удивленно зачитал вслух вывеску, - ты что, хочешь будущее узнать? Поверь мне, я тебе его лучше предскажу, чем шарлатаны, сидящие в этой хижине!
Я его не слушал - нить упрямо показывала на дверь. Я постучался. Открыл немолодой человек с длинной бородой, одетый в широкий балахон, на котором какой-то бездарь очень некрасиво нарисовал гору Фудзи. Он окинул меня взглядом так, будто бы узнал:
- А, здравствуй, Ку! Я думал, ты так и не придешь. - Он махнул рукой, приглашая меня зайти. - Проходи. Татсуя-сан, вы не могли бы некоторое время подождать снаружи? Я вас потом позову.
Татсуя изумленно приподнял бровь.
- Не так быстро, - сказал он. - Почему мы вам должны доверять? Ку, не вздумай никуда с ним идти!
Я показал ему язык и вошел в домик, громко хлопнув дверью у Татсуи перед носом.
Войдя, я почувствовал запах тэнджинских[2] пряностей. Стены были украшены разноцветными тряпками, а пол покрывали мягкие циновки с бахромой. Я стянул с себя грязные соломенные сандалии и поклонился старику, сложив руки, как это делают в Тэнджин.
С улицы донеслись глухие удары - наверное, Татсуя таранил дверь.
- Какой бойкий молодой человек! - усмехнулся старик. - Жаль только, что двери зачарованы.
- Откуда вы нас знаете? - Я сел на циновку, предложенную хозяином. - И не сочтите за грубость - кто вы такой?
- Зови меня Фуни. - Старик гордо пригладил седую бороду. И я многое знаю. Например, то, что вы с Татсуей ищете Зеркало Аматэрасу.
- Если вы такой умный, подскажите, найдем ли мы его, - спросил я нетерпеливо. Судя по имени, старик был не из Тэнджин, и это меня слегка разочаровало. Всем известно, что именно на родине Гаутамы живут самые лучшие предсказатели.
- Может и найдете, если будете осторожны, - дал он мне туманный ответ. - О вас теперь знает каждый злобный дух в Ямато. И они не раз будут пытаться сбить вас с пути. Что я могу точно сказать, Ку, - в конце этого путешествия ты получишь то, чего больше всего хочешь
- Что именно? - поинтересовался я.
- А что ты хочешь?
- Я не знаю. Наверное, прекратить страдать - найти покой и счастье... -неуверенно ответил я.
- Этому есть другое название. Смерть. Так как жизнь в покое и без страданий невозможна. Впрочем, может, на это и указывают знаки - ты найдешь самое желанное для себя - вечный покой.
- Но я не хочу умирать, - пролепетал я.
- Раз не хочешь, не умирай! Запомни - если ты будешь желать любви, ты получишь именно любовь, а будешь желать смерти, в конце не избежишь своей погибели. Выбирать только тебе.
Я молчал, пытаясь понять сказанное стариком Фуни - так много пафосных слов, а смысла никакого. Тем временем прорицатель продолжил:
- Ты должен перестать бояться людей. Рядом с тобой друг - первый за всю твою жизнь, а ты в нем видишь врага. Один ты ничего не стоишь, но вместе с Татсуей вы сможете спасти не только Ямато, но и самих себя.
-А вы что-нибудь по делу сказать можете? Сколько нам встретится врагов? Как их одолеть? Будет ли нам хоть кто-то помогать? Как долго еще осталось до Маппо? Что...
- Старик перебил меня раздраженным кашлем.
- На эти вопросы ты и сам можешь ответить - в них нет ничего сложного. Я же пытаюсь отрыть тебе важную истину. Как только ты заглянешь в себя - тебе откроются все тайны.
Никогда не думал, что признаю это, но Татсуя был прав - этот шарлатан только и умел, что языком болтать. Причем создавалось ощущение, что он и сам не понимал, что говорит.
- Ясно, помогать вы нам не собираетесь. Можно, я пойду? - спросил я со вздохом и направился к двери.
- Юноша, какой вы нетерпеливый! Я же вам еще фигурки не показал! - крикнул мне вслед "предсказатель". Я кинул на него сердитый взгляд, вышел наружу и наткнулся на запыхавшегося Татсую. Тот встревожено поглядел на мое угрюмое лицо и уже хотел что-то сказать, когда Фуни поманил его внутрь. Не успел я предупредить спутника о сумасшествии старика, как он уже вошел в дом.
Татсуя
Когда дверь захлопнулась, я попытался ее выбить. Несмотря на то, что она выглядела такой старой и хлипкой, моим ударам она не поддавалась. В отчаянии я вытащил меч. Но какие бы усилия я не прикладывал, он отскакивал от двери, не оставляя даже зазубрин.
Я оглыдывался в поисках помощи. Ни в одном доме не было света, и на мои крики никто не отзывался, кроме эха. Остановившись в растерянности, я услышал лишь шум веток и гул ветра.
Я вернулся к лачуге и снова обошел ее - ни лазейки, ни окон. Не отрывая взгляда от двери, я сжимал и разжимал руку на рукояти меча, который, как и предупреждала моя мама, оказался бесполезным. Меня охватил ужас от осознания того, что я не могу ничего сделать.
Но тут дверь распахнулась, и ко мне вышел целый, невредимый и, как всегда, недовольный Коками.
Предсказатель пригласил меня в дом. И хотя я чувствовал себя неуверенно, все же решился переступить порог. Свеча озарила его лицо, и я узнал те же самые мудрые глаза и всезнающую улыбку монаха, которому я был обязан своим именем.
- Вот мы снова и встретились, Татсуя-сан.
- Но как... - внезапно я не знал, что именно хотел спросить.
У меня было столько вопросов к нему. Кем он является на самом деле? Как он здесь оказался? О чем он говорил с Ку?
Словно прочитав мои мысли, он покачал головой и предложил мне сесть.
- Ты задаешь неправильные вопросы, Татсуя. Главное совсем другое. Ваш противник сделал ответный ход.
- Да я как бы заметил. Еле избавились от того онрё.
Прорицатель улыбнулся и сказал:
- К сожалению, не об онрё вам стоит волноваться. Враг выбрал двоих, которые должны уничтожить Зеркало Аматэрасу до того, как вы его найдете.
- Кто они? Как их остановить?
- Только способности Ку и твое мужество смогут их одолеть. Но ты должен быть уверен в своих силах.
- Я уверен как никогда. Я пойду до конца, даже если это означает, что мне придется пожертвовать всем, что у меня есть.
Я, конечно же, имел в виду свой меч и жизнь, а что еще у меня было?
- Ах, Татсуя. - Он немного грустно покачал головой. - Как молодой дракон, ты, несомненно, горяч и отчаян. Однако не стоит безрассудно бросаться в бой и тратить силы попусту. Надо на все посмотреть с другой стороны.
Я не понял, о какой стороне идет речь, и возразил, что всегда думаю перед тем, как вытащить меч из ножен. Дослушав меня, он в который раз покачал головой и достал из-за пазухи деревянную шкатулку.
Я удивленно наблюдал, как он вытаскивает из нее бамбуковые фигурки - некоторые из них по форме напоминали Фудзи-сан, а другие - домашний скот. Он расставил их на столе и выжидательно посмотрел на меня. Какое-то время мы просидели в тишине.
- Что ты видишь, когда смотришь на эти фигуры?
- А что я должен видеть? - немного растерянно спросил я.
- Здесь представлена твоя душа. - Он поднял фигурку, похожую на овцу, и сказал, - это обозначает твою смелость.
- Почему? - не понял я.
- Одна она, конечно, мало что может. Но если ей помогут вот эти две, - и он пододвинул поближе ко мне фигурку осла и козла, - вместе они способны на многое.
Никогда не думал, что во мне обитает целый скотный двор. Даже представлять не хотелось, что это говорит о моем характере.
- Давайте ближе к делу.
Старик снова покачал головой и с явным сожалением убрал фигурки.
- Ну как хочешь. Если ты не заглянешь в себя, я не смогу тебе помочь.
Я промолчал, чтобы не обидеть старика заявлением, что не хочу думать о своих внутренних "овцах".
Хмыкнув, он бросил мне на колени старый свиток.
- Ты должен передать это Ку, но ни в коем случае не давай ему читать всё сразу! В свитке заключена сильная магия. Если прочитать его за раз, человек сойдет с ума. Текст написала великая императрица Дзингу. Говорят, что его ей продиктовали небесные ками. Прочитать свиток может лишь человек, не познавший плотской любви.
- Как это? Он ведь уже...
- Нет, его внутренний осел уберег его невинность.
Я подозрительно покосился на свиток, но все же завернул его в кусок ткани и спрятал.
- Это последний раз, когда мы видимся. Но не бойся, в трудный час помощь не заставит себя ждать.
"Главное, чтобы эта помощь была не от вас", - подумал я и попрощался с сумасбродным стариком.
Снаружи нетерпеливо топтался Коками. Увидев меня, он тут же пристал с вопросами:
- Ну что? Что этот Фуни тебе сказал?
Посмотрев в его усталые глаза, я решил, что про свиток можно рассказать и завтра, когда у нас обоих будет свежая голова.
Я постарался уйти от ответа:
- Давай устроимся на ночлег чуть подальше. Жутковатое здесь место.
- Да уж, - Ку окинул взглядом пустующие дома, и мы пошли в сторону полянки, прямо за поселком. Но он еще долго не унимался и продолжал донимать меня вопросами:
- Про что он там тебе вещал? Тоже что-то про смысл жизни и то, что ты найдешь в конце пути?
Я пожимал плечами и отмалчивался. Наконец ему надоело, и он куда-то убежал. Я облегчено вздохнул и стал разводить небольшой костер. Не успели ветки даже затлеть, как я услышал отчаянный крик Ку.
"Ну сколько можно?" - устало подумал я и поспешил на выручку.
Заканчивать день очередным спасением меня не радовало.
Оказалось, что Коками заманило в ловушку какое-то лесное создание -кустарник, ветки которого вместо листьев покрывали огромные клыки.
Одна зубастая ветвь обвилась вокруг лодыжки Ку и раскачивала им, пока несчастный юноша кричал и ругался.
Я замахнулся на ветку, которая держала его. Но, Ку, заметив меня, заорал пуще прежнего:
- Не вздумай, я же свалюсь! Целься правее.
Ку каким-то образом чувствовал, где находятся слабые точки куста, и подсказывал мне, куда направлять удары.
Когда я обрубил приличное количество ветвей, куст вдруг выпустил корни, которые больше походили на щупальца осьминога, и окутал ими тело Коками, не давая ему высвободится. Мокрые, склизкие корни тянули его за руки и ноги в разные стороны, а один обвился вокруг его шеи и начал душить.
Я больше не мог полагаться на помощь Коками.
Действовать нужно было быстро. Я заметил, что одна из веток странно светится. Что-то подсказало мне - именно эту ветку надо рубить. Я замахнулся мечом, но из-за того, что ветки постоянно перемещались, попал по нужной только с третьего раза.
Куст затрясся, отпустил Ку и, хлюпая корнями, уполз в чащу.
Я сел на землю рядом с Коками. Он потирал ушибленные места, а я пытался отдышаться. Несмотря на все перипетия, мы все еще были живы.
Как только мы вернулись к костру, Ку быстро уснул, подложив себе под голову сложенный в несколько раз плащ. Ко мне же, несмотря на усталость и то, что наступила уже глубокая ночь, сон все не шел.
Я думал о том, стоит ли рассказывать Коками о двух таинственных врагах, которые, как обещал старик, еще встретятся на нашем пути. Я не хотел пугать его заранее: ему и так досталось. Да и полностью доверять прорицателю я уже не мог.
Признаться, при нашей первой встрече он произвел на меня иное впечатление. Тогда он показался мне умудренным опытом человеком. Оказалось же, что он полоумный старец. Хорошо хоть имя дал мне приличное, а не в честь моей внутренней "смелой овцы".
Теперь ясно, что полагаться нам не на кого, кроме самих себя. Как сказали мне мама и Юи, только я смогу уберечь Коками и проследить, чтобы ему ничего не угрожало.
Я устало потер виски и лег. Не то что бы я раньше хорошо справлялся с подобной задачей. У меня еще не было ни одного седого волоса, а я уже потерял всех близких и дорогих мне людей. Конечно, смерть матери - не моя вина, но отец... Кто знает, если бы я тогда решил остаться дома, а не уехать в Чанъань, может, он бы не стал пить. Я помог бы ему найти достойную жену вместо этой распущенной женщины.
Все эти невеселые мысли напомнили мне о Джиао.
Когда мы впервые встретились, я был юным и полным сил пареньком, который только начал свое обучение у учителя Лианга и впервые познал сладость проступков и плохого поведения. Днем я с удовольствием принимал участие в играх и потасовках с местными юношами, по вечерам же прилежно внимал азам медицины, философии и воровства.
Как-то вечером я забрался в сад отца Джиао за яблоками, которые я проспорил сыну ростовщика. Набрав полный мешок, я уже собирался смыться, когда увидел Джиао. Я был настолько поражен ее красотой, что на мгновение забыл, что здесь делаю. Не обратив внимания на ее вопрос "Кто вы?", я подошел к ней чуть ли не вплотную и убедился, что передо мной не ожившая кукла, а худая девочка с бледной кожей.
Она залилась краской, смущаясь от моей наглости и непринужденности, ведь Джиао была знатной крови. Когда она обернулась, скорее всего, чтобы позвать стражу, я схватил ее за руку и протянул ей яблоко. Джиао удивленно поморгала своими длинными ресницами, но взяла предложенный фрукт.
Так началась наша дружба.
Джиао была слаба и большую часть времени проводила в своей комнате, поэтому неудивительно, что она приходила в восторг каждый раз, когда я появлялся на ее балконе. Ее глаза блестели, и она внимательно слушала все мои истории. Чтобы развеселить ее, я совершал разнообразные безумные поступки. Один раз мне даже удалось уговорить Джиао тайком пойти купаться на пруд. Она еле держалась на своих перевязанных ногах, и поэтому всю дорогу я нес ее на плечах. Из-за жестокого обычая в империи Тан высокородным девушкам в детстве перевязывали стопы, стараясь сделать их как можно крохотней. С малого возраста несчастных заставляли ходить на тесно-перебинтованных ногах, отчего со временем ломались пальцы, и ступня становилась похожей на лепесток лотоса.
Каждый раз я пытался принести ей то сладости, то цветы и не докучать вопросами о здоровье и родителях, которых девушка почти никогда не видела. Она, в свою очередь, никогда не спрашивала, скучаю ли я по дому.
Пришла весна, и что-то изменилось. Состояние Джиао явно ухудшилось, я все чаще видел лекаря, выходящего из их дома. Это сделало ее угрюмой и неразговорчивой.
Я же чувствовал себя растеряно и глупо, не зная, чем ей помочь. В то время я как раз увлекся древними сказаниями земли Тан. Выиграв в маджонг свитки с интересными историями, я явился прямо среди ночи в дом к Джиао. На ней было красивое багряное платье, от которого ее кожа казалась еще бледнее - почти прозрачной. Мое сердце затрепетало в восторге, я почувствовал себя героем древней сказки, пришедшим спасать свою принцессу. Я протянул ей свитки с довольной улыбкой. Моя подруга взяла подарок, но как-то странно посмотрела и даже не поблагодарила меня. Я почувствовал себя уязвленным и в отместку не приходил в течение месяца. Мне это время далось нелегко, но зато когда мы вновь увиделись в саду ее отца, Джиао повисла у меня на шее от радости. Я спросил:
- Ты прочитала рассказ про жадного дракона?
- Той ночью я постеснялась тебе сказать. Я не умею читать.
Я рассмеялся и никак не мог остановить приступ хохота, хотя и видел, какую боль это ей доставляет. Что сказать, тогда я не отличался особой чуткостью. Неожиданно она подошла ко мне и замолотила худыми кулачками по моей груди. Я удивленно посмотрел в ее заплаканные, красные глаза и в тот же миг Джиао поцеловала меня.
Сейчас мне уже не вспомнить, что я тогда почувствовал, но я хорошо помню, что по вкусу поцелуй напоминал что-то сладкое.
Через месяц учитель Лианг насильно забрал меня из Чанъань. Я сопротивлялся, потому что не хотел оставлять Джиао. Год спустя я снова оказался там по делам и в ужасе увидел, что сад срублен и нигде не видать худенькой фигуры моей подруги.
Я узнал, что вскоре после моего отъезда Джиао умерла от заражения крови из-за неудачной перевязки ног. Лекарь даже удивился, что она протянула так долго.
Если подумать, то Джиао была единственным человеком, к которому я действительно привязался в Империи Тан. Хотя в моей жизни было много девушек, не думаю, что я любил кого-то так же сильно, как Джиао.
Но и ее я потерял. Такое чувство, будто все, к кому я привязываюсь, умирают. Я не могу удержать их, словно песок, который все равно просачивается сквозь пальцы.
Ку
Я очень терпеливый человек. Еще бы мне не быть после такого количества медитаций и "созерцаний природы". Но и моему великому терпению может подойти конец. Я понимаю, что поиски древнего магического предмета - дело опасное и зачастую неблагодарное, но всему же есть предел! И зловредный куст был последней каплей. Как вспомню, так вздрогну - противные скользкие ветки и корни, которые скользят по мне, как ядовитые змеи. Бррр. У меня чувство, что я никогда не смогу отмыться от этой гадкой слизи.
Так и знал, что деревьям нельзя доверять (а грушам в особенности).
Уже издали я почувствовал магию, исходящую от вредоносного куста с покрасневшими листьями, которые впоследствии оказались глазами. Мне же по неопытности показалось, что это что-то хорошее, и я смело потопал навстречу злобному растению.
Теперь, когда я сильно поумнел, я не то что к кусту, я ни к одному цветку близко не подойду.
От магии, кстати, одни сплошные неприятности - Татсуя вот ее вовсе не ощущает, и, соответственно, не он оказывается опутан корнями злодеев, и не его темной ночью нелегкая несет в дома разных шарлатанов.
Правда, сам Татсуя вышел из хижины предсказателя тоже не особо довольным. Он выглядел задумчивым и слегка разочарованным.
Я, конечно же, набросился на него с вопросами:
- Чего он тебе наговорил?
- Я думаю, не просто так он с нами по отдельности разговаривал, - избежал ответаТатсуя.
- Мало ли каким слабоумием он страдает, - не унимался я, - ты же мне все равно все расскажешь. У нас ведь не должно быть никаких секретов друг от друга, правда? Это первое правило для тех, кто отправляется на смертельные задания.
- И где ты, интересно, список правил "смертников" нашел?
- Не важно. Хватит увиливать, рассказывай!
Татсуя ничего не ответил, и сколько бы я его не дергал, он продолжал играть в молчанку. Потом я отвлекся на дурацкий куст. А после этого я уже не мог ходить, говорить и тем более - настаивать на ответах.
Зато на следующее утро мне представилась хорошая возможность выведать всю правду. Я в кои-то веки проснулся раньше Татсуи. Тихонько сбегав к мутной речке и умывшись, я уж было опять прилег, чтобы еще немного поспать, но мое внимание внезапно привлекла наплечная сумка Татсуи. Он во сне прижимал ее к себе.
У меня созрел хитрый и недостойный монаха план. Я знал, что Татсуя, как и я, ведет дневник, и наверняка там он описал все, что с ним произошло у прорицателя. Чрезвычайно осторожно я приподнял его руку. Он зашевелился, и я задержал дыхание, стараясь силой мысли сделаться невидимым. К счастью, этого не потребовалось - Татсуя не проснулся, и я смог ловким движением подтащить сумку и аккуратно положить его руку на землю.
Отойдя подальше от спящего, я облегченно вздохнул и с нетерпением принялся разыскивать тайные записи Татсуи. Вместо них я нашел мешочек риса, остатки копченой рыбы, тушь и кисти, а также заточенный ножик. К нему тесемкой был привязан какой-то свиток. Вспотев от любопытства, я с трудом развязал тесемку.
- Что-то определенное искал?
Я отчаянно попытался оправдаться:
- Да так, шел мимо. А тут твоя сумка на дороге валяется. И из нее все вывалилось. Я вот все обратно сложил, - я широко улыбался, но недоверчивый Татсуя не купился.
- Зачем ты рылся в моих вещах?
- Я... я... ну... Ты ведь тоже в моей сумке копался! Так что не возмущайся.
- Я не "копался", а с твоего разрешения проверял, что у тебя еще из еды осталось. И не меняй тему. Что ты искал?
- Ничего, - пробурчал я, - оставь меня в покое.
Татсуя вздохнул. Я достаточно хорошо его знал, чтобы понять, что такого рода вздох означает крайнюю степень раздражения.
- Ладно, не хочешь, не говори. Но в следующий раз увижу, как ты суешь свой нос, куда тебя не просят - будешь спать со связанными руками. И я не шучу.
Я отвернулся, не удостоив его ответом. Он зачем-то похлопал меня по плечу.
- Ну что еще?
- Вот, предсказатель велел тебе передать. - Я увидел, что он протягивает мне мелкий огрызок свитка.
- Почему он мне сам не отдал?
- Тебе нельзя смотреть на весь свиток сразу. А то с ума сойдешь. Так что в день будешь получать строго по две строчки.
Я посмотрел на текст и удивился количеству незнакомых мне знаков.
- И что я должен с этим сделать?
- Прочитать, наверное.
- Легче сказать, чем сделать. Какая курица, какой лапой и на каком языке это писала? - Но Татсуя меня не слышал, так как уже шагал в сторону речки.
Единственное, что я понимал в тексте, были местоимения и один глагол, который значил то ли "убить", то ли "срубить".
Татсуя вернулся, и я думал, что сейчас мы пойдем дальше, но он схватил меня за плечо и странным голосом сказал:
- Ку, дай мне свиток!
- Какой свиток? - спросил я, не сообразив, что он имеет в виду.
- Свиток императрицы Дзингу.
- Какой Дзингу? Что с тобой? Ты дал мне только какой-то непонятный клочок.
- Дай мне свиток! - заорал Татсуя.
Я испуганно попятился. Тогда он схватил меня за горло и принялся душить, при этом крича нечеловеческим голосом "Отдай мне свиток!".
Неизвестно каким образом изловчившись, я выполнил "удар сердитого дикобраза". Татсуя резко упал на землю и стукнулся головой об камень.
Я испуганно смотрел, как кровь растекается по камню, и ко мне пришло жестокое осознание - я его убил. Это походило на кошмар, от которого я никак не мог проснуться. Непонятно было - что делать, куда идти, кого звать на помощь.
Я уже почти принял решение покончить с собой, как вдруг услышал приближающиеся шаги. В ужасе вскинув голову, я увидел... Татсую - целого и невредимого.
Потыкав его пальцем, чтобы убедиться, что передо мной не призрак и не видение, я закричал:
- Ты жив! Ты жив!
- А ты надеялся, что я умер? - мрачно спросил Татсуя.
- Как же... вот тут, - начал лепетать я, показывая на "Татсую", которого я убил. Но там никто больше не лежал. Только огромная куча грязи.
Ничего не понимая, я вертел головой из стороны в сторону. Татсуя удивленно на меня смотрел.
- Что-то случилось? Зачем ты сюда грязи нанес?
- Это долгая история, - вздохнул я, поняв, что стал жертвой морока, - по дороге расскажу.