Эта уличная мразь
разбрелась, куда попало.
Скука плотно улеглась,
и висела, и стояла.

Где-то слабенькая грудь
выводила о хорошем.
Из дворов глазела муть,
и невкусно пахло прошлым.

Мяли землю каблуки,
та визжала неприлично.
Шли одни недураки,
деловые, как обычно.

Я, один на всех дурак,
в наглых птиц кидался хлебом.
А на крыши влез синяк
и прикидывался небом.