Аннотация: Тем, кто сомневается в собственной памяти, или в знании им советских комедий - лучше даже и не пробовать читать!
Про кино,ч.2
Сцена 5-я ПУСТЫНЯ ( видимо, в Средней Азии)
Режиссер Якин, вложив весь полученный от фильма гонорар в апельсины и загрузив их в бочки, как рекомендовали некие братья Карамазовы, уже под именем Сан Саныча поперся опять на юг, в пустыню Средней Азии - сбывать их там. Там он нос к носу столкнулся с самими "братьями Карамазовыми".
Снова голос диктора: Под псевдонимом "Карамазовы" скрывались некие близнецы Шниперсон и Кроликов, а в одной из бочек под видом апельсинов была квашеная капуста, в которой они спрятали самый крупный алмаз из когда-либо найденных, под непритязательным названием "3-я годовщина СНГ". Поскольку дело происходило в пустыне, от капусты несло так, что кашляли даже ко всему привычные верблюды, окочурились суслики и тушканчики, до лампады было только самим братьям.
- "Капустка, конечно - дело хорошее, - донесся знакомый голос Кроликова, - но в доме надо держать и мясные закуски".
-"Капуста - это вегетарианская писча! Она полезна!", - c жаром доказывал приятель гр. Бендера, такой Коля из общаги имени монаха Бертольда Шварца, который некогда был знаком с изобретателем Шуриком. Тогда Колю звали Дуб, и на экзамене он пытался с помощью двусторонней радиосвязи наколоть профессора по кличке Лопух. Но Лопух оказался тертым калачом, и включил глушилку . - "Во-первых, не писча, а пища. А, во-вторых, терпеть не могу морковные котлеты и рагу из фальшивого зайца ...", - безапелляционно отрезала его молодая женушка Лиза - в действительности же опять панночка-ведьма ( ну что стоит ведьме обернуться хоть бы и чьей-то женушкой!)
- "Отдай алмаз, гнида !", - вне себя от злости, кричал Горбатый, в этот момент в облике пахана Козюльского. - "Как только стул будет. Первый стул ваш", - издевательски хором отвечали "братья Карамазовы" - "Это, как его : утром деньги - вечером стулья...", - вставил излюбленную фразу случайно проходивший мимо Трус, переодетый монтером Мечниковым -"Какие стулья? Мне не нужны никакие стулья!, - горячился Козюльский, - так вопрос вообще не стоит!". - "Торг здесь неуместен, - цыкая зубом, важно сказал Киса Воробьянинов,- но надо искать консенсус... "
- "Ну да, найти консенсус - и ногами его, ногами!, - подхватил некий Алексей Феофилактович, также известный в определенной среде как Антибиотик,- и вообще: пора с ними кончать!" - "У Вас с возрастом появилась какая-то мания - кончать !", - недовольно сказал Козюльский, втайне ему завидуя.
- "Ну и зараза же ты, родной!", - очень неодобрительно сказал Ипполит ( но не Воробьянинов - другой Ипполит, который засветился в качестве женишка некой девушки Нади в Ленинграде, а еще царем И. Грозным прикидывался периодически)
- "Он хуже. Он просто кю!", - поддакнул один из братьев Карамазовых, какой именно понять не удалось.
- "Кроликова и Шниперсона, как только алмаз найдем, в асфальт закатать!" - приказал пахан Козюльский, он же Горбатый - "Да где ж в пустыне асфальт возьмешь ?", - жалобно проблеял Промокашка. - "И Суходрищева?",- встрепенулся милиционер Жан-Поль Пискунов, который всегда как-то по-особенному проявлял заботу именно о Суходрищеве.
- "На это я пойтить не могу !", - с жаром воскликнул Лелик из банды Шефа, который, по-видимому, имел какое-то отношение к этой авантюре в качестве посредника. -"Но старший приказал!", - кипятился хромой итальянец по прозвищу Петька-ручечник. - "Надо, Федя! Надо!", - жестко посоветовал Шурик - "Я не Федя, я - Лелик" - "Тем более!"
Тем временем братья Карамазовы в ответ, посмеиваясь, открыли бочку.
- "Какая б...!!! Я вас спрашиваю, какая б... подменила?", - вне себя от ярости завопил пахан Козюльский. Вместо алмаза в бочке лежала туфля. - "Чей туфля? Мое!", - радостно воскликнул Трус.
А в это самое время ошивавшаяся поблизости ЦРУшница, некая Кэрол Абзац, пытавшаяся некогда соблазнить честного советского еврея Шниперсона, слушала наставления Милославского, в этот момент бывшего в образе американского посла. - "Вы, - назидательно вещал ей посол, - должны незаметно передать секретные данные нашему резиденту".
- "А как мы узнаем друг друга?" - "У Вас в руке будет журнал "Огонек" за 1817 г. до н.э. Резидента Вы узнаете сразу: он по горло закопан в песок - для конспирации. Откликается на имя Саид. Откапывать его не надо - это отработанный материал!"
А продавец апельсинов Сан Саныч, у которого налетевшие басмачи во главе с Абдуллой отобрали все, что еще осталось, наткнулся на Саида. - "Товарищ, кто Вы? Я не узнаю Вас в гриме!", - нервно восклицал бывший режиссер Якин, обращаясь к закопанному по горло Саиду. - "Тамбовский волк тебе товарищ!", - бросил ему в лицо в ответ независимый ни от кого Саид, продолжая при этом дожидаться красноармейца тов. Сухова, которому только и доверял себя откопать.
- "А ты как здесь оказался?", - спросил Саида наконец-то появившийся красноармеец Сухов. - "Поскользнулся, упал, закрытый перелом, очнулся - гипс...",- старательно воспроизвел вертевшуюся в голове фразу Саид - в действительности же некий Пан директор из кабачка "13 стульев". И добавил:"Вернее - очнулся уже закопанным в песок!" - "Странно, очень странно, подумал Сухов, - поскользнуться в пустыне?" - "A Вы в самодеятельности участвуете?" - "Участвую... Зачем он спросил? А зачем я соврал?" Но этот странный диалог неожиданно прервался с появлением нового персонажа.
Вот в пустыне, истекая потом и соплями, появляется нелепая фигура в ушанке и лыжах на босу ногу. Это - начальник Чукотки. Увидев лыжи, заботливый Василий Алибабаевич поспешил к нему: "Эй, гражданина, ты сюда не ходи, а то снег на башка упадет - совсем мертвый будешь!", - заученно бубнил свою реплику Василий Алибабаевич, даже не задумываясь, откуда вдруг снег в пустыне.. - "Когда Вы так говорите, такое впечатление, что Вы бредите", - украв реплику у Шурика, неприязненно проговорил начальник Чукотки.
А откопавший Саида тов. Сухов, следуя правилу "сделал дело - гуляй смело!", легкомысленно пошел купаться, где его подстерегли басмачи.
- "Тебя сразу убить? Или хочешь сначала помучиться?", - как истинные джентльмены, вежливо спросили басмачи. - "Конечно, лучше сначала помучиться!", - вполне логично рассудил Сухов. Но все дело испортил откопанный Саид, сдуру начавший палить по басмачам, и не дал осуществиться мечтам Сухова помучиться. А тут еще предводитель басмачей Абдулла показал свое личное личико красноармейцу Петрухе по его же просьбе, отчего тот тут же скончался без лишних слов, поскольку, по-видимому, рассчитывал увидеть что-то другое.
- "Так это вы репетируете?", - разочарованно произнес проходивший мимо дантист Шпак-Саахов, - какой натуральный - на Кису Воробьянинова похож!" Кого он имел в виду?!Ну, не Абдуллу же?!
В это время неподалеку, как раз у гарема Абдуллы, служившего с некоторых пор притоном, происходили следующие события. - "Косой, выходи ! Теперь ты, Горбунков, с бриллиантовой рукой в гипсе! Так, а теперь Хромой, итальянец липовый, или как тебя там - Петька Ручечник, выходи! А теперь Горбатый! Горбатый, я сказал!" - Некий полотер, ранее засветившийся как в качестве литературного псевдо-критика, так и агента по продаже недвижимости, а теперь переодетый милиционером, выстроил всех калек по ранжиру, и, удовлетворенно потерев руки, спросил: "Ну, что, граждане алкоголики, хулиганы, тунеядцы?"
Тут Бывалый на всякий случай врезал в "табло" Трусу со словами:" Проклятый расхититель соцсобственности!" - "Да-да, и расхитители соц собственности!", - рассеянно добавил переодетый полотер.
"А теперь - про наряд на стройку. Откуда я это знаю?" , - только успела подумать я, как мое сновидение продолжало раскручиваться.
- "Сегодня есть наряд на стройку",- и впрямь продолжил полотер-милиционер. -" Я!" , - выскочил вперед хулиган Федя. -" А также в песчаный карьер" - "Я!", - сделал еще шаг Федя. - "Да подождите Вы! На Вас - отдельная разнорядка: на Колыму - туда Вас приглашает гр. Ладыженский.
Под именем Ладыженского выступал некий рецидивист Никола Питерский, бывший некогда поэтом Ляписом- Трубецким, но докатившегося впоследствии до уголовщины.
- "Щас бы супчику горяченького да с потрошками!", глядя на задержанных, произнес со странной интонацией еще один милиционер. - Калеки вздрогнули - они забеспокоились о своих личных "потрошках" - "А я бы щец навернул...", - возразил его коллега. - "А в тюрьме макароны дают", - опять стал гнуть свое оказавшийся рядом Василий Алибабаевич. - "И тебя вылечат, и тебя, и вас всех!", - сердобольно пообещала калекам проходившая мимо мадам Грицацуева, не успевшая выйти из образа супруги управдома Бунши, а также не потерявшая еще веру в справедливость и в то, что найдет неуловимого тов. Бендера, хоть в пустыне. - "А что у Вас с рукой ? А что у Вас с ногой ? А что у Вас с горбом ? ", - поочередно у всех спрашивала дама из ЗАГСа ( в прошлом - домоуправ Варвара Сергеевна Плющ) и, не слишком интересуясь ответом, шла дальше .
Тут вдруг налетели представители СВР, МВД, ГРУ, СК, МЧС, ФСБ, ФСО, ФНС, ФТС, УФСИН, ДПС и ППС, и стали с явным удовольствием потрошить накладной горб Горбатого. А в нем !! И бриллианты для диктатуры пролетариата, и алмаз раджи "Око света", и "бранзулетки" гр. О. Бендера, золотые червонцы отца Федора, керенки, довоенные советские рубли, контрабандные ювелирные изделия, предназначавшиеся Шефу, золотой шлем, который некогда стырил Доцент, а также бриллианты тещи Воробьянинова, заныканные ею в одном из стульев работы мастера Гамбса! А также: три портсигара золотых отечественных, три магнитофона импортных, пиджак замшевый - тоже три ... И даже корона Российской империи!
И тут вдруг Горбатый ( в прошлом штабс-капитан Овечкин) завопил противным женским голосом: "Корону не отдам!"
.Да так пронзительно, что я снова проснулась. Занималось утро - едва посветлело, а на улице слышался резкий голос какой-то пьяной бабы, которая орала что-то неразборчиво. Я опять заснула. Но, видимо, что-то пропустила в своем сне
И вот опять смена декораций.
Сцена 6-я
Действия сразу стали развиваться стремительно.
Юстас - Алексу: "Пианино увел Мюллер, пианистка сорвала голос, наняли местную - знает две ноты, зато умеет барабанить. Жду ответа"
После того, как старая лиса Мюллер забрал пианино, а пианистка Кэт сорвала голос, и уже не могла докричаться до Москвы, Штирлиц остался без связи, и донесения его стали совсем бессвязными. Год за годом он продолжал ходить в Берлине на главпочтамт и отсылать до востребования Алексу, в гл. штаб, шифровки типа: "Пришлите другую пианистку". Ему отвечал состарившийся Алекс: "Пианисток больше нет. Остались только барабанщицы. Будете брать ?" - "Какой смысл брать барабанщицу, - думал Штирлиц, - она на меня же и настучит". Штирлиц, как известно, знал три языка: нанайский, мордовский и язык редкой народности киргуду, что сильно помогало ему в работе в тылу врага - в Берлине.
Берлин, бункер Мюллера.
- "А Вас, Штирлиц, я попрошу остаться. Ну что, Максимка?", - вдруг по-доброму, когда все вышли, обратился Мюллер. Штирлиц ( в действительности же - советский разведчик Максим Исаев) похолодел - это был провал. - "Не узнал старину Велюрова ?", - ласково продолжал Мюллер. В дверь постучали. Вошел Айсман. - "Узнаёшь Милославского ?", - спросил Мюллер Штирлица. - "Чур меня, чур, - замахал руками Штирлиц, - тебя же повесили намедни во дворе имперской канцелярии!". - "Так то не меня повесили, а Ваньку-Каина...э-э-э, то есть некоего Иоганна Кайна...", - как смог, успокоил его Айсман. Вошедший следом в кабинет хулиган и пьяница Суходрищев, переодетый по случаю бригаденфюрером СС Шелленбергом, жизнерадостным голосом произнес, указывая на Айсмана-Милославского: "А этого пидора в Химках видал - деревянными членами торгует!" Это была его излюбленная шутка. Бедняга Айсман-Милославский не успел обидеться, как в дверь робко постучали. Вошел Гитлер. "Хайль, Гитлер!, - вскочил Айсман. - "Хайль я, - скромно отвечал на приветствие некто "артист"- " Это тоже из наших, - поспешил успокоить Мюллер-Велюров, - дядя Миша" - " Меня все знают, все уважают!", - похвастался дядя Миша, растленный тип, который раньше назывался Карандышевым, и который потом пытался соблазнить свою начальницу, ласково называя ее мымрой, забирался обманом, без спросу и не хотел уходить, из квартир честных девушек по имени Надя, мотивируя это тем, что у него то же номер дома и квартиры. При этом еще и вел себя некультурно: "Что вы меня все время роняете ? Что вы безобразничаете ? Что вы толкаетесь - толкачи какие-то!",
И, более того: под псевдонимом Карандашов или Карандышев, что сути не меняет, застрелил невесту. Ну добро бы чужую, а то ведь свою !
- "А не хлопнуть ли нам по рюмашке ?", - задиристо предложил Штирлиц с интонацией змея-искусителя. - "Штирлиц, не зарывайтесь!", - грубовато, но с теплотой во взгляде слегка одернул Мюллер-Велюров, - а вообще, заметьте, не я это предложил!" - "Высокие. Высокие отношения !", - про себя подумали, но вслух не сказали жившие иногда у Покровских ворот дядечка и тетечка Орловичи, так как были в кабинете Мюллера замаскированы под славянский шкаф с тумбочкой. - "А вообще-то кто не пьет? Нет, Вы скажите! Я жду!", - продолжал Мюллер-Велюров с драматическим надрывом. Поскольку ответа не последовало, все налили по первой...
Прямо в кабинете Мюллера они чокнулись и вполголоса спели "Смело товарищи в ногу". Проходившие мимо по коридору молодые сотрудники, тоже все наши, только головами качали: "Чудят старики-разбойники - не иначе врага заманивают". Да, враг не дремал - это были Борман, Кальтеннбрунер и Геринг, которых заменить не успели.
Штирлиц и Генрих Шварцкопф, который когда-то служил бароном Мюнхгаузеном, наставил рога оленю ( с помощью вишневой косточки) и совершил еще много добрых дел, были настоящими друзьями, так что Штирлиц не пожалел бы для друга в его критические дни ни куска хлеба, ни последнего патрона, ни женщины. По этой причине радистка Кэт, или как ее называли на профессиональном жаргоне разведчиков - пианистка, была на 11-м месяце...Но это была их тайна.
Все они были, как известно, "под колпаком" у Мюллера ( если быть точными - их личные дела лежали под ночным колпаком Мюллера)
Пришел даже хитрый Борман, и под гитару спел бардовскую песенку собственного сочинения, чтобы усыпить бдительность разведчиков...
Поистине гениальным был план Алекса - повсюду были наши люди, даже глава внешней разведки Шелленберг - бывший кот Матроскин из Простоквашино, также отзывавшийся на имя Суходрищев. Даже Гиммлер - и тот наш зав. советской парикмахерской Мымриков ! И все же нюансы до мелочей продумать и предусмотреть было невозможно.
Во-первых, Плейшнеру упал на голову пароль - горшок с цветами на Цветочной улице, и он сказал по-русски "ой, мама", чем себя выдал. Надо заметить, Плейшнер ранее был в стане врагов советской власти, именовался он тогда Парамоном Корзухиным, но в нем в какой-то момент заговорила совесть, и он встал под знамена борьбы с фашизмом. Хотя позднее вновь вернулся на кривую дорожку - уже под именем Петьки-ручечника. Затем непонятно как забеременела Кэт, которая в бытность Плейшнера Петькой-ручечником была у него подельницей( да-да, вот так все переплелось!), и хотя Штирлиц приказал ей терпеть, и она терпела, надо было что-то делать. Кэт, как могут только разведчики в тылу врага, неимоверным усилием воли обратила свою беременность в вялотекущую, и, несмотря на то, что была уже на 11-м месяце, терпела, так как Штирлиц запретил ей рожать из соображений конспирации... Штирлиц вспомнил слова давнего друга профессора Плейшнера ( в миру - Петьки- ручечника) , который тырил когда-то у иностранцев авторучки и шубы, нанося тем самым, как умел, урон врагу: "Кабы не моя работа - ни за что с бабами дел не имел. Языком метут как помелом..."
Все трое наших: Штирлиц, Йоган Вайс и Эрих Шварцкопф когда-то любили одну девушку Габби ( которая была в действительности девушкой по вызову Анной Сергеевной, душившейся принципиально "шанель номер 5"), а еще раньше - стряпухой на полевом стане.
И она всех их любила, но замуж вышла за четвертого - отъявленного негодяя, высокопоставленного немца с двойной аристократической фамилией фон Мазер-Факен, только затем, чтобы в дальнейшем "сливать" своим выведанную у него информацию.