Рыжая Эйлин : другие произведения.

Глава 13

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Последние часы перед облавой на культистов глазами Эйлин

  
  Эйлин
  
  Когда ты заперт в наполняющейся водой коробке из камня и железа, очень трудно верить, что тебе не грозит захлебнуться. Касавир обнаружил на верхнем уровне целых два свободных прохода, и меня радовала его уверенность, что ни одним из них нам не придётся воспользоваться для спасения. Он попытался вселить в нас надежду на лучшее, призвав на помощь логику. Поскольку механика сработала на перекрытие каналов, сказал он, то это, вероятно, обычная процедура - слив сточных вод или что-то в этом роде. Отстойники, сказал он, конструируются так, чтобы исключить их затопление. А я подумала, что нет смысла опираться на логику, если в идиотской системе что-то сломалось и работает не так, как надо, но смолчала. В конце концов, я не разбираюсь в механике, я не люблю думать о неживых штуках, в которых нет ни магии, ни души, а одни расчёты. Я не могу поверить в их безукоризненную точность. Даже когда я поднялась в воздух на корабле Лео, мой ум отказывался принимать то, что эту громоздкую штуку контролируют и движут некие механизмы "преобразования гравитационной энергии". Я всё ждала, когда же гном перестанет придуриваться и покажет, где спрятан магический кристалл или руны полёта. Я сердцем чуяла, что, коли мы не свалились, то без магии не обошлось. Хотя, Фландал его знает.*
  
  Словом, каждый из нас видел ситуацию по-своему, но старался убедить других в своём полном оптимизме. Мы молились за наших товарищей, надеясь, что те успели покинуть канализацию до катастрофы. В противном случае им могло помочь только чудо.
  Вокруг воздух звенел, так мы нервничали, даже не любящая драматизировать Мышь. Меня волновала Кара. Я видела, что она бесится, только и ждёт возможности кого-нибудь поджарить, чтобы забыть о своём страхе. Струна, которая вот-вот лопнет от перетяжки, в агонии рассекая в кровь всё, что ей попадётся.
  
  Она успокоилась, когда я заставила её сесть на ступеньки и вполголоса спела ей пару строк песни утешения. Я не считаю себя очень талантливой, но при моём опыте уже не важно, как поёшь. Это похоже на настройку, а каноническая песня - и камертон, и настройщик. Опытный музыкант обходится без них. Тайный код, вшитый в куплет, всё равно откроет ему путь к сердцу.
  Напевая, я смотрела ей в глаза, на нервное алое пятно губ на побледневшем лице, поглаживала по руке. Я слышала биение её сердца, чувствовала резонирующие и гасящие друг друга вибрации её сложных, спрятанных от мира струн. Иногда всё, что нужно - это найти навязчиво-диссонирующий мотив и вытянуть его аккуратно, не разорвав.
  Он был красив. Терпок, горяч и совсем неожиданно для меня - светел, хотя это была всего лишь эмоция, поверхностный выплеск недоступного для манипуляций лейтмотива. Рассказать бы о нём тому, о ком она думала... но довольно и того, что я вмешалась в чужую музыку, хоть и с благой целью.
  
  Можно лечить рану, не прикасаясь, почти не рискуя. Но когда вот так, один на один, я чищу и зашиваю своими руками. Это опасно, я знаю. И нелегко. Десять ударов сердца того, кому помогаешь, могут тянуться для тебя, как бессонная ночь. Но награда за этот труд - возможность создать новое, мощное, прекрасное, ужасное, что, может быть, останется после тебя в веках. Потому, что из слияния принятых и своих эмоций у бардов рождаются собственные волшебные мелодии. Они самые сильные, живые, в них нет ничего искусственного, но даются они тяжело. Физически это не легче, чем провести ночь в бдении, а душа... душа вся исклёвана хищными нетерпеливыми нотами, исполосована кровящими следами родных-чужих мелодических нитей, ускользающих, как шёлк, или острых, как стальные ленты, - от которых ещё труднее избавиться, чем заполучить. Но когда они сплетаются в музыку - это больше, чем жизнь. Это как выстоять в тяжёлом бою или... родить ребёнка? У меня таких цельных фрагментов уже три, мне их подарили мои любимые. В одной теме они "звучат" в два голоса. Там странный эффект, я даже названия для неё ещё не придумала.
  Только вот добрых и созидательных среди них нет.
  
  Опыт заставляет рисковать. Заглянув глубже, я уже не хочу постоянно работать по канонам и позволять песням делать всё за меня. Я понимаю, что это искажает мой внутренний строй, но... Грубое сравнение, но иногда это напоминает глоток крепкого спиртного. Наверное, я сумасшедшая. Начав пить из этой тёмной чаши, я не могу остановиться. Не хочу...
  
  Но когда я думаю, что есть люди, которые хотят полностью подчинить такие тонкие эмоциональные средства магии законам стихийного волшебства, мне кажется, что они и есть настоящие психи, опасные для общества и для самих себя. Серебряные Лабиринты не должны им достаться.
  
  Касу я почти не рассказываю о своих методах. Мне бы хотелось, чтобы у него была нормальная жена, которая бы ни во что его не втягивала, за которую ему не пришлось бы переживать, которая бы детишек родила, с которой жизнь была бы праздником и отдохновением. Ему это нужно, как никому. Но у меня не очень хорошо получается. Когда всё тихо-спокойно, и дела в порядке, меня вдруг или мелочи начинают раздражать, или появляется какой-то звериный страх будущего, со мной тогда вообще невозможно разговаривать. Как Касавир меня в такие моменты терпит, не знаю. Ему и самому ведь бывает ох как нелегко. Одно я знаю точно, и буду внушать это Касу: в Невервинтер мы не вернёмся. Не пущу, буду держать руками и ногами. Мы много сил и души вложили в наш дом, но было ошибкой думать, что он останется нашим навсегда, как это ни больно. Ветер переменился, и Ниваль тут совершенно ни при чём, он лишь посылал мне сигналы о грядущей беде. Если бы мне только раньше понять, что он делал это сознательно...
  
  
  Канализационные твари долго нам не докучали, они оказались восприимчивы к языку силы. Откуда-то выползла жалкая, угрюмо-униженная самка с рахитичным детёнышем, сонно треплющим вислую грудь. Она была не из тех, кто погубил Арвида и напал на нас и, скорее всего, влачила существование в самом низу мьязельской иерархии. Даже у Кары не поднялась на неё рука. Самка жестами попросила у нас разрешения забрать трупы сородичей и, когда, поколебавшись, Касавир сдержанно кивнул, подозвала двух таких же потрёпанных товарок. Судя по их нравам, хоронить убитых в том смысле, как это понимаем мы, они не собирались, но почему мы должны были им препятствовать? Кас, хоть и не был рад своему решению, тоже видел, что это бессмысленно и попросту лицемерно. Мол, подождите, пока мы уйдём. Самки рассчитывали, что мы отдадим им и Арвида, но быстро сообразили, что это плохая идея.
  Бедная Кара, её чуть не вывернуло от одной мысли об этом. Но что толку их уничтожать? Если там остались только такие, то долго им не протянуть. Доедят своих воинов, потом детёнышей сожрут, а потом друг друга. Их убивать - всё равно, что таракана раздавить: мир от этого лучше не станет, только на подошву лишняя грязь налипнет.
  
  Когда всё стихло, и отстойник перестало заливать, -- а к тому времени мерзкая жижа уже лизала щиколотки, и пришлось перетащить Арвида на лестницу, - в одном из отводов закопошились жабообразные и крысы, привлечённые запахом смерти. Половину мы перебили, тут уж Кара отвела душу, остальные сами убрались. Пакостно это всё было, и не о чем тут рассказывать.
  
  Потихоньку сошла вода, обнажив мостки, снова что-то громыхнуло, часть коридоров открылась, и явилось то самое чудо, на которое мы надеялись. Симпатяга-аладжи принёс добрые вести о наших эльфах и сообщил, что Сэнд пообещал взять его в отряд, так что можно не стесняться. Сомнительно, что так прямо и пообещал, но Азгар молодец. Что бы мы делали без него? Вооружившись топором и гвоздями, он мигом соорудил из досок крепкие носилки и предложил Касавиру сообща доставить тело к колодцу Гильдии.
  
  
  Было всего около трёх пополудни. Я привычно отметила, что под землёй время ощущается иначе, чем на поверхности. Мало приятного вылезти на такой солнцепёк из канализации, но первый же глоток свежего воздуха примирил бы меня даже с пустыней Анаурох. Мы с Карой наскоро умылись, почистились, разузнали у Азгара дорогу и, оставив мужчин решать нелёгкий вопрос с подъёмом тела, поспешили в аптеку.
  
  Солнце пригревало, мы на какое-то время замолчали, и мои мысли поплыли в этой жаре вокруг разных, не связанных с Арвидом вещей, но на самом деле - они были о нём.
  Ещё утром, когда мы с Касом искали "Зияющий портал", мы дивились тому, какой Уотердип сложный и многоуровневый город. В портовом округе все плоско и расчерчено на квадраты-кварталы. Разве что ночь и места неконтролируемой магии придают этим улицам таинственности. И традиционно ощущается зловещее дыхание космоса в повышенной вероятности огрести дубиной по голове или получить нож в бок. Но саму по себе портовую застройку можно назвать скучным слово "рациональная". Всё подчинено логичной схеме "дом-лавка-кабак-рынок-склады-ремесленные мастерские-доки-порт", и вся эта ладно скроенная система крепко сшита сетью проезжих и пешеходных путей. Как в любом разумно организованном человеческом муравейнике. Однако, чем ближе к горе Уотердип, тем город становится сложнее и интереснее. Улицы живописнее и разнообразнее, архитектура причудливее. Феерия холмистого ландшафта слегка причёсана подпорными стенами и облагорожена сплошными пёстро застроенными террасами. Так, наверное, это выглядит для стражников, несущих службу на грифонах. Но для человечка-муравья, ползущего по земле, это сплошная головоломка. Забудьте о карте, она слишком плоская, чтобы отразить эту реальность. Уотердип называют "городом роскоши". Не буду спорить, уж чего-чего, а роскоши там хватает, но для меня он навсегда останется "городом лестниц, ведущих в никуда". Ты видишь цель, и путь к ней кажется очевидным, но поднявшись на миллион ступенек, ты оказываешься чёрт-те где, перед глухой стеной без окон и дверей, напичканной магическими ловушками. Ну да, кто ж идёт вверх по лестнице, чтобы попасть наверх, когда на самом деле нужно идти вниз в арку слева, потом направо по деревянному настилу, потом обогнуть холм по козлиной тропе, окаймлённой белыми стенами и благоуханными люпинами, и вот он, трактир. Потом оказалось, что туда можно было попасть новым путём, прямо от Гильдии Магов по великолепному арочному виадуку, а по старой живописной дороге уже сто лет никто не ходит. Нет, в таком городе не заскучаешь.
  
  Должно быть, аасимар тоже когда-то плутал по этим улицам, и город открывался ему с неожиданных сторон. Может быть, попав в какое-то незнакомое место, он замирал, увидев раззолочённые вечерним солнцем шпили и садики на плоских ступенчатых крышах, янтарную полоску моря, и думал, что надо запомнить дорогу, потому что он обязательно сюда ещё вернётся, и, может быть, не один. А может, он ничего такого не замечал, а просто считал этот город более подходящим местом для жизни и работы, чем его родное захолустье. Уотердип принял его благосклонно, приоткрыл свои секреты. Обласкал, дал возможность реализовать таланты. Дал надежду. А потом безжалостно схарчил, когда он, такой щепетильный и совестливый, почуял обман и ступил с мощёных светлых улиц туда, куда нельзя.
  Теперь Уотердип навсегда останется для меня городом, где жил незнакомый мне добрый и честный парень по имени Арвид.
  
  "Равнодушным не грозит умереть так, как погиб этот добрый юноша, да обретёт мир его душа". Эти слова леди Тиннуарэ вселяли надежду, что Гильдия его не забудет. "Но лучше бы он жил", - тихо добавила она, опустив глаза, и я сразу прониклась к ней симпатией.
  
  Каюсь, соперница Кары понравилась мне. Это её-то Кара называла дылдой пучеглазой и ещё бог знает как! Интересно, а на себя она давно в зеркало смотрела? Если я правильно поняла ситуацию с леди Тину и Сэндом, то могу сказать одно: за сотни лет его вкусы практически не изменились. Он по-прежнему питает склонность к высоким элегантным зеленоглазым женщинам с красивым руками и дивным русалочьим голосом. Не знаю, как ему это удаётся, но он выбирает самых-самых.
  
  В самом начале нашего нетривиального знакомства я в глубине души опасалась Кары. Меня всё в ней озадачивало: колдовская мощь при таком юном возрасте, взгляд, достойный императрицы Вселенной, и удивительная красота, сочетающая точёную симметричную холодность и стихийный внутренний огонь, - я люблю такие лица, на них можно смотреть бесконечно. Среди студентов, насколько я могу представить себе эту среду, она должна была быть ярким светом, за которым летят бледные мотыльки, ища его внимания. Я не знала, как к ней подступиться. Но вскоре я кое-что поняла про неё. Собственно, на внешности и фигуре её сходство с леди Тину заканчивается. Её слабым местом является то, что она предпочитает действовать, а не говорить, и, какой бы она ни выглядела боевой и умеющей отвечать на словесную агрессию, в душе она чувствует себя неловко, оказавшись в центре внимания, если это не повод устроить "маленькое происшествие". Я думаю, это неумение располагать к себе и создало ей проблемы в Академии. А когда выяснилось, что на самом деле она умнее и способнее многих, это только увеличило пропасть между нею и остальными.
  Убеждать словом - это, прямо скажем, не её стезя, и тот же Дункан вечно этим пользовался, ловя её на несдержанности. Запутаться в аргументах, наговорить резкостей и послать всех к дьяволам - это она может. А для леди Тину дипломатия, убеждение и публичные выступления - дело обыденное, она практикуется в этом сотни лет. Может, Кара тоже это поняла, и оттого благоразумно помалкивала, не давая ей повода показать своё превосходство.
  
  А повод для конфликта чуть было не возник, когда леди с едва уловимым холодком заметила, что доспех боевого мага первого ранга очень идёт Каре, и, видимо, достоин её, так что она может забрать его себе, если он ей понравился. Зная нашу огненную девочку, я думала, она сейчас начнёт срывать с себя одежду. Но на удивление, Кара ничего не ответила, только на Сэнда посмотрела с мягкой укоризной, а тот пожал плечами. Такого же укоризненного взгляда он удостоился и от главы Гильдии. Чёрт побери, никогда ещё на моей памяти этот эльф не был так популярен. Разве что в логове суккубов.
  Впрочем, продолжение беседы убедило меня в том, что эльфийка никакого камня за пазухой не держала и искренне отдавала должное и Каре, и всем нам.
  Никогда раньше слово "леди" не было для меня так наполнено смыслом, как после знакомства с леди Тину. Если в её жизни есть место скрытым конфликтам и интригам, то явно более высокого порядка, чем те, что касаются частной жизни бывшего возлюбленного. Это не значит, что ей чуждо всё женское. Как бы она ни владела собой, свою симпатию к Сэнду и беспокойство об его состоянии она скрыть не могла. Не от меня. В её сердце больше огня, чем она хочет показать. Просто мышление и методы светских дам вульгарного пошиба с ней не вяжутся, всякий намёк на житейскую пошлость и мелочность натыкается на невидимую, но ощущаемую границу. И пусть Кара обижается на меня, если ей угодно, но этой леди хочется подражать.
  
  Ток-ток, так-так - наши каблуки бодро застучали по горбатой брусчатке, когда мы пересекли пустырёк, где трое крикливых дворфов копали яму под фундамент. Нам оставалось пройти квартал до нужного места.
  - Переживаешь за него? - спросила я.
  Колдунья не сразу ответила, и я поняла, что она восприняла мой вопрос, как приглашение к разговору, а не обычную вежливость. Вообще-то, так оно и было.
  - Он много значит для меня.
  Она снова задумалась. Я не торопила её.
  - Он спас меня, когда мне было плохо. Странно, да? - она усмехнулась. - Защитил не от нежити и монстров, от них мне защита не нужна... а от окружающей жизни, когда стало тошно.
  Я вспомнила, как в ту тяжёлую полуголодную зиму Кара уехала из крепости, не объяснив толком причины, как только наладили сообщение с городом. Потом Дункан написал, что "она какая-то совсем странная", а вдогонку за этим письмом пришло ещё одно, сообщавшее, что у Кары серьёзные проблемы, и он не в силах её больше покрывать. Но примчавшись при первой же возможности в Невервинтер, я с неописуемым удивлением обнаружила безмятежную колдунью в доме Сэнда, изучающей поваренную книгу с таким видом, словно ей в руки попался образчик древней гномьей письменности. Путанные объяснения Дункана заставили меня заподозрить, что Кара была замешана в чём-то таком, что аж привлекла внимание Девятки, но Ниваль только отшутился. Так и не поняла, почему она сразу не попросила моей помощи. Я бы ему плешь проела, если бы он её тронул хоть пальцем, что бы она там ни натворила по глупости.
  - А почему ты уехала? - поинтересовалась я.
  - Ты тут ни при чём, не переживай. Я просто почувствовала, что если останусь - точно какая-нибудь катастрофа приключится. Или с крепостью, или со мной. Так устала. А потом в городе... знаешь, я ведь ничего не знала и не понимала о жизни. Ничего не умела. Родительский дом, Академия, потом "Утонувшая фляга", ты, война. "Кара, прикрой! Кара давай, покажи им!" Я лучшая колдунья, которую ты знаешь, магия течёт у меня в жилах.
  - Скромно, - с улыбкой заметила я.
  - Это так,- просто ответила Кара. - Но что в этом толку, когда бродишь в тумане и не можешь нащупать твёрдую почву, найти свой путь. Даже на день вперёд не можешь организовать свою жизнь. - Она вздохнула. - В общем, сорвалась я так, что мама не горюй. Как он мне и пророчил.
  - А Сэнд?
  - А он подхватил меня, прервав мой стремительный полёт в никуда. Это была.. глупая история. Потом Был долгий-долгий вечер. Я пила эльфийское вино, "пробуждающее память сердца", а он слушал и молчал, представляешь?
  - С трудом, - призналась я. - Вообще не представляю, как вы уживаетесь.
  Глаза колдуньи заблестели, а на румяных щеках обозначились лукавые ямочки. Она цокнула языком, мол, у нас свои секреты, и не сочла нужным уточнять. Да ладно, а то я не знаю этих секретов.
  Помолчав немного, я подобралась к самому болезненному.
  - А что теперь?
  - Не знаю, - тихо выдохнула она. - Он заботливый, но нам всё равно друг друга не понять. Я не хочу причинять ему боль и понимаю, что мне тоже придётся привыкать без него. Но вечно прятаться от судьбы за его спиной я не могу. Тем более, что это и невозможно.
  
  Кара надолго замолчала. Я кое в чём разделяла её сложные чувства к Сэнду и несбыточное желание понять его. Невозможно залезть в душу эльфу, живущему на свете дольше, чем сосны, на которых вешали непокорных бардов во времена Двух Лорд-магистров. Я никогда и не пыталась, принимая его таким, как есть, с его гордыней, несговорчивостью и редкостным умением довести до белого каления. Давала возможность спокойно отрабатывать повинность перед Нивалем. По-честному, мало кто на моём месте создал бы ему такие "морально приемлемые" условия. Наверное, я просто боялась доводить наши трения до ярых конфликтов. Не то, что боялась... понимала, что только лицо потеряю. Может, это отголосок ужасного детского чувства, что эльф - это такой шкафчик с секретом за железной дверью в подвале замка, обнесённого стеной до неба. И всё это мечет громы для острастки - не смертельно, но унизительно. Потому, что не дай боги тебе добраться до шкафчика. Вдруг там портал в Вечность, где ты потеряешься и будешь блуждать в полном одиночестве? Или там окажется всё то же, что хранят в своих секретных шкафчиках простые смертные, и ты упадёшь на колени и расплачешься от стыда.
  А вот Касавир с ним спорил, порой довольно жёстко. И я его понимаю. Ему не нравится сэндова привычка вынюхивать обходные пути и "умножать ложь" во избежание худшего. Это не в его духе, и за это я его безмерно уважаю и считаю человеком, достойным самого лучшего. Может быть, лучшей женщины, чем я. Но даже соглашаясь с Касом в главном, я всегда защищала Сэнда, когда его длинные уши не торчали рядом. Я просто сердцем понимала, что его мир тоже сложен, и естественный порядок вещей для него не всегда тот, который правильный.
  
  Обдумывая всю эту философию, я заметила в проулке скучающего возчика и решила, что неплохо бы нанять его, чтобы перевезти эльфов. Вздрогнув от моего свиста, Кара хмуро ругнулась.
  - А язык тебе зачем?
  - А он по-другому не поймёт. Извини.
  Мне пришла в голову хорошая мысль. Взять бы с Карой бутылочку вина, когда боевые будни останутся позади, сесть без мужчин и поговорить и об её планах, и обо всём. Как я и ожидала, колдунье мысль понравилась.
  
  *****
  Когда-то я не подозревала, что мир можно делить на чёрно и белое. Но однажды в твою жизнь вторгается война, и краски тускнеют. Без этого нельзя. Не выживешь. Не выдержишь чудовищного груза тактических решений. Не выполнишь задачу. Станешь слабым звеном. В бою или в схватке всё, что несёт смерть, сливается в одну чёрную тень, которая должна рождать в душе ненависть и ничего кроме. Они все - враги. Мы все - соратники. Нас ведут простые краткие слова воодушевлений, ясные приказы и желание жить. Но когда рассеивается ядовитый пепел, стихает ярость и мечи возвращаются в ножны, такое деление кажется столь же нелепым, сколь и желание различать оттенки, когда на кону жизнь и победа. Потому, что и среди далёких есть те, кто вызывает уважение или сострадание, им тоже бывают ведомы любовь и печаль, и с близкими не всё так просто. Это правильно. Только так и можно нормально жить дальше, вырвавшись из чёрно-белого круга саднящей памяти о боли, утратах и потере человечности.
  Но, боюсь, рефлексы, выработанные войной, никуда не уходят. Бывают моменты, когда появляется острое желание вновь увидеть мир чёрно-белым, принять простое решение.
  
  Самым простым и, конечно, глупым решением было бы прибить эту суку из борделя. Позволить себе завершить рефлекторное движение руки, когда я увидела у неё кольцо Ниваля. Она была виновна уже в том, что пришла слишком поздно, когда в её роскошном притоне запахло жареным. Она была хорошо информирована, могла найти нас раньше, и мы имели бы шанс спасти его. "Какой ценой?" - спрашивала она, нахмурив тонкие ухоженные бровки. Да какая разница! Один шанс лучше, чем ничего. Она, дескать, не знала, что среди нас есть бард. Она просто издевалась, будучи уверена, что мы никуда не денемся и выслушаем её бред. Мне многое сказал сосредоточенный, оценивающий, я бы сказала, сканирующий взгляд очень светлых льдисто-серых глаз, которым она окинула меня и Кару, едва войдя в закуток алхимического сада, где собрались мы все, кроме Мела.
  - Среди вас нет той, о ком он думал, когда был со мной, - удивлённо и чуть ли не брезгливо процедила она.
  Вот что её волновало по-настоящему. Вовсе не судьба десятка пленников и спокойствие в городе, которое и так висело на волоске благодаря её маларитским дружкам.
  
  Он ведь ничего плохого ей не сделал! Не допрашивал с пристрастием, не бил, не оскорблял, даже не угрожал разнести к чертям её грёбанные "Сады". Сыграл идиота, добросовестно трахнул по старой дружбе. А эта тварь пыталась нас убедить, что никогда не причинила бы ему зла, наоборот, уберегла от худшего. Сэнд настойчиво просил меня прислушаться к её словам и понять её логику. Другого мне не оставалось: от мёртвой не было бы никакой пользы, кроме моего удовлетворённого чувства справедливости.
  В одном я с Сэндом согласна: в её поступках была сплошная логика и ни малейшей спонтанности. Она всё рассчитала: когда появиться - ни часом раньше или позже, как выглядеть и что говорить.
  
  Мы как раз обсуждали детали операции, прежде чем отправиться в её заведение. Поскольку леди Тиннуарэ взяла на себя организацию охраны портала Одмуса и исследование магической аномалии в канализации, а также формальное прикрытие нашей деятельности, ничто нас больше не задерживало. Встречу с Тимпо и поездку в Новый Оламн мы решили отложить на потом, несмотря на возможные осложнения. "Сады Благодати" представлялись нам кратчайшим путём и к Серебряным Лабиринтам с Симоном Дюсаром, и к убежищу маларитов, и к Нивалю, где бы он ни был. Там обрывались следы и ждали ответы на вопросы. Надя была так любезна, что сама пришла к нам и подтвердила многие наши подозрения. Очень своевременно для себя.
  
  Она не была похожа на проститутку. Если она уже промышляла, когда Ниваль был подростком, то ей должно быть тридцать пять или чуть больше. Она и не казалась моложе, но для обычной городской женщины и для жрицы любви из портового округа тридцать пять лет - разные вещи. Позже, узнав её истинную природу, я поняла, почему она так хорошо выглядит в свои годы.
  С первой секунды я не ждала от неё ничего хорошего. Она раздражала меня до мурашек по спине. Раздражали её точёное лицо с алебастровой кожей, умело подкрашенные "беззащитные" глаза, её маленький розовый рот, осторожно цедящий слова, тонкие нервные пальцы с острыми ноготками и высокая изящная фигура, подчеркнутая закрытым тёмным блио в пол. Я догадываюсь, почему Ниваль клюнул на неё. Но как он мог потерять осторожность и не разглядеть в этой белокожей ухоженной женщине маленького пушистого хищника с острыми зубками, который всегда и во всём руководствуется лишь соображениями собственной безопасности, сытости и комфорта? Видимо, возможность совместить приятное с полезным и добраться через неё до отца, опередив и друзей, и врагов, застила ему разум. Или эта Надя что-то утаила в своём рассказе.
  
  Лишь однажды она показалась мне искренней - когда упоминала о своих прошлых отношениях с Нивалем, стараясь убедить нас в том, что она на его стороне. Дружбой это странное общение не назовёшь, любовью тем более. Совсем не богатый, но необычайно красивый мальчик однажды поразил воображение юной проститутки тем, что, несмотря на свою романтическую внешность, сумел дать отпор банде начинающих головорезов, убив одного из них. Пожалуй, ей было, чем восхищаться в своём знакомом. Манерами, начитанностью, неожиданной твёрдостью характера. Насколько я сама могу судить из его рассказов, в нём рано проявились целеустремлённость, умение дисциплинировать себя, отказываться от сегодняшней выгоды и комфорта ради будущего. Где-то здесь, наверное, и проходит грань непонимания между ним и отцом.
  Надя точно знала, что при таких качествах Ниваль когда-нибудь оставит уотердипские Доки далеко позади. Так оно и вышло. "Только тебе с этого ничего не перепало", - злорадно подумала я. И не могло. Глупышка всё себе напридумывала. Но я охотно верю, что он был ярким солнечным пятном на фоне тяжёлых, безрадостных проститутских будней. "Рыцарь в полотняных доспехах" - так он его назвала, и уголки её губ впервые приподнялись в лёгкой грустной усмешке. Совесть её была явно нечиста, но ей очень хотелось выговориться о нём.
  - Я ведь помогала ему, когда он отделился от отца. Он работал где-то в порту и восемь месяцев жил у меня на чердаке. - Она нервно пожала плечами, глядя в себя. - Я не всегда его понимала. Симону сказочно повезло с этой влиятельной покровительницей, дела шли в гору, а он не из тех, кто в чём-то откажет своему ребёнку. Ему вообще ничего не было нужно, он для сына старался. Зачем он так?.. Самое странное, что между нами почти ничего и не было. Он не пытался меня использовать. Он был таким... милым, целомудренным.
  Надя показала мелкие зубы, необычно белые и здоровые для человека её профессии, и жеманно махнула рукой.
  - Да он и сейчас такой.
  Кара недоверчиво хмыкнула, а мы с Касавиром мрачно переглянулись. Постельные подробности - это было последнее, что мы хотели знать о Нивале. К счастью, Надя сама это поняла и со вздохом закончила:
  - А потом он просто ушёл, оставив мне букетик маргариток и записку.
  "Потому, что скопил денег на путешествие, немного сэкономив на найме комнаты и услугах прачки", - подумала я.
  - Я до сих пор её храню, - в притворной кротости хозяйка борделя подняла глаза на Касавира, как будто рассчитывая, что он её лучше поймёт, - и никогда не держала обиды. Это была его жизнь, его будущее, я была бы для него гирей на ногах.
  - Тем большего презрения заслуживает твой поступок, - сурово буркнул Касавир, отведя взгляд.
  - Я ничего не могла сделать! - вдруг истерично сорвалась Надя. - Я ХОТЕЛА уберечь его! Я могла бы укрыть его так, что никто никогда бы не нашёл. Я же ему твердила, что Симон вне досягаемости. Но он рвался в эти чёртовы подземелья, точно гончая на дичь!
  Судорожно выдохнув, она тряхнула головой и, взяв себя в руки, продолжила уже спокойнее:
  - Я могла бы пожертвовать для него многим, но не собственной жизнью, не своим персоналом и не делом, в которое вложила душу. Малариты - прекрасные друиды. Они превратили мой клуб в волшебную сказку и достопримечательность на всех картах города, дали мне силу, чтобы управлять им. Мне пришлось принять определённые условия, но теперь мне не нужен никто - ни Тимпо, ни этот грязный шантажист Герхт. Я шла к этому долгие годы, ублажая похотливых самцов и ища поддержки сильных. Я выжила и сохранила себя в этом дерьме. Я заслужила своё счастье и не хочу его потерять... А Нивалю я всегда буду благодарна за то, что он встретился на моём пути и научил меня, глупую курицу, идти к цели.
  Меня так и подзуживало её уесть, и я выпалила:
  - Сдаётся мне, из дерьма ты так и не выбралась. В отличие от него.
  - А это как посмотреть, - холодно отпарировала она, дёрнув бровями. - Видно, не так уж хороши его дела, если он приехал сюда в такой компании и оказался в моей постели. Я убедила культистов, что он особенный, что живым и... здоровым он будет им полезен. Это всё, что я могла для него сделать. Но я подозреваю, что они обманули меня. Их аппетиты растут, они становятся опасны для всех. Поэтому я здесь.
  
  Она обвела выжидающим взглядом наши хмурые недоверчивые лица. Раздалось особенное ироническое хмыканье Сэнда. Кто бы сомневался, что он захочет высказаться.
  - Мадам, вы были великолепны, - он развёл руками, демонстрируя капитуляцию. - Но мне мнится оскорбительным для вас полагать, что вами могло двигать исключительно человеколюбие.
  За что я люблю Сэнда - так это за умение выражать свои мысли. Я пояснила:
  - Он хотел сказать: чего ты от нас хочешь в обмен на беспрепятственный доступ во все надземные и подземные помещения твоего честно заработанного владения.
  
  - Я хочу избавиться от Культа Луны, но сохранить "Сады", - ответила Надя, переходя на деловой тон. - Вам по силам это устроить. Когда мы попадём в святилище, мне нужно будет провести небольшой ритуал, прежде чем вы его уничтожите.
  Этот момент мне сильно не понравился. У меня ещё с войны аллергия на упоминания неизвестных мне ритуалов. Но там хоть цель была понятна. Остальные, судя по их лицам, тоже были не в восторге, но пока не спорили.
  - Кроме того, - продолжала Надя, - я буду не в претензии, если мой старший партнёр Герхт - эта грязная жирная свинья, которую вы легко узнаете, если встретите - подохнет с перерезанным горлом.
  - Это дурно пахнет, - жёстко перебил её Касавир.
  - Не дурнее, чем делишки вашего друга Ниваля, - огрызнулась Надя. - Я же не нанимаю вас, как убийц. Просто предупреждаю, что Герхт не стоит того, чтобы с ним церемониться.
  - Этот ваш префект, как его, Тимпо, может быть против, - заметила я. - Не хотелось бы сражаться на две стороны.
  - А вы знаете, что малариты поймали русалочью принцессу? Я не хотела в это ввязываться, это всё Герхт. Понятия не имею, какие у этого выродка на неё планы. Но союз с мерменами важен для города и для самого Тимпо. Он ещё не знает, кто и зачем пытается сделать из него идиота, но, уверяю вас, он вырвет гланды любому, кто станет крутить с рыбохвостыми за его спиной. Так что, его поддержку я вам обеспечу. А если вы отобьёте русалку живой, "Сады благодати" в любое время бесплатно примут вас, как почётных гостей.
  Касавир приложил руку к лицу и покачал головой, а Сэнд притворно поперхнулся.
  - Спасибо, мы как-нибудь сами...
  
  Заложница, да ещё столь важная, сильно осложняла дело. Но Надя уверяла нас, что всё не так плохо. По её словам, русалка жила по определённому режиму, её время от времени выпускали поплавать в каналах, чтобы не зачахла. Деться ей оттуда было некуда, на территории людей она чувствовала себя неуверенно и была тише воды, ниже травы, поэтому за ней там никто не следил. Это давало нам часа два времени, пока не обнаружится пропажа.
  Мне не нравилось то, с каким рвением Надя включилась в планирование. Она определённо не была надёжным звеном. Касавир тоже смотрел на неё более чем скептически. Но нам нужна была её помощь. Ту же операцию по освобождению необычной пленницы невозможно было провернуть без верных людей Тимпо, которые должны были принять её и своими путями доставить в секретные гроты мерменов. Да и объяснения с охраной нам были ни к чему.
  
  - А знаешь, сколько весит средняя русалка? - поинтересовался Сэнд у Касавира. - Почти столько же, сколько ты в полном доспехе.
  - Ну, один силач у нас уже есть, - поддела его Кара. Прежде чем Мела отправили отдыхать, он, конечно, всем разболтал историю своего героического спасения.
  - Я думаю, мы с Азгаром справимся, - сказал Касавир.
  Представив трепетную русалку в объятиях аладжи, я не удержалась от смешка. Азгар обиженно вздохнул. Ему вообще весь этот разговор не нравился. С появлением "плохой женщины" шерсть у него на загривке встала дыбом, и он только и делал, что молча вздыхал и изредка скалился.
  
  А Надя, рассказав всё, что знала об убежище и оснащении культистов, продолжала нас наставлять:
  - Проще всего было бы заманить их в Серебряные Лабиринты. Там с ними легче справиться. Пленников, скорее всего, тоже придётся убить.
  - Если ты намерена избавляться от свидетелей, то обратилась не к тем людям, - угрожающе произнёс Касавир; в его голосе звучали резкие ноты холодного сдерживаемого раздражения. - Довольно с нас твоей лжи.
  - Не думаю, что они сейчас способны о чём-либо свидетельствовать, - невозмутимо отозвалась она. - Скорее всего, они сами на вас нападут. Малариты использовали их в своих ритуалах, я не знаю, как именно, но уверена, что лишить их жизни будет милосерднее, чем спасти. Ведь святым воинам ведомо милосердие?
  Не стоило этой шлюхе тыкать своим пальчиком в моего мужа. Я это запомнила.
  - Послушай, ты, похоже, искренне считаешь себя жертвой, - возмутилась я, перехватывая её профессионально-равнодушный взгляд. - Неужели ты не испытываешь ни малейшей жалости и вины перед этими людьми?
  
  Уж не знаю, зачем я это говорила. Какие чувства я надеялась выскоблить со дна души человека, для которого окружающий мир был чем-то вроде помойной ямы? Она пожала плечами.
  - Если бы ты познакомилась с ними поближе, то не спешила бы меня обвинять. Среди них нет ни одного случайного человека. Я тщательно следила за тем, чтобы простые любители со вкусом потратить деньги не попадали на мой этаж. Один чувствовал себя состоятельным только с оскоплёнными мальчиками. Для другого мы долго подбирали элитную девочку с нужными параметрами, а он держал её в клетке, калечил, а потом выкинул, как отслужившую вещь. Сейчас она живёт на постоялом дворе при храме Съюн: моет полы и за жалкие подачки раздвигает ноги перед самыми бедными и непритязательным паломниками. Когда-нибудь я смогу себе позволить забрать её оттуда.
  Это был второй раз, когда я узрела в её глазах-стекляшках искреннюю эмоцию. Она прожгла меня взглядом и отчеканила:
  - Вот перед ней я чувствую свою ответственность, а перед этими скотами - нет. Животным место в клетке. И вам я не советую их жалеть - себе дороже выйдет.
  Всё это звучало очень веско, но меня не оставляло чувство, что по существу она чего-то недоговаривает. Само по себе уничтожение Культа Луны решало далеко не все её проблемы, а на человека напуганного и раскаявшегося она не походила. Я была не одинока в своих опасениях.
  - Допустим, у тебя есть влиятельные друзья, которых ты убедишь в своей невиновности. Но почему ты так уверена, что после скандала с похищениями твоё заведение будет процветать? - спросил Касавир в расчёте хоть за что-то зацепиться.
  Она улыбнулась, кокетливо поведя плечиком.
  - Потому я и обратилась к вам, а не к начальнику городской стражи и не к Тимпо. Определённый риск есть, но уж лучше быть повязанной с благородными людьми, чем с легавыми и ворами.
  - Опрометчиво, мадам, - едва слышно пробормотал Сэнд, пощипывая подбородок.
  "Если только мадам не припрятала какой-нибудь козырь в рукаве", - невесело подумала я.
  
  - Ладно, - Надя прошлась ладонями по плечам, будто стряхивая невидимую пыль. - Поспешу к Типмо, чтобы успеть прикрыть ваши тылы.
  Но у меня было к ней ещё одно дело.
  - Эй! - окликнула её я. - Ты кольцо-то верни.
  Слава богам, она не стала убеждать меня, что Ниваль сам отдал ей мой подарок. Он что, больной - кому-то что-то отдавать?
  - Я хотела бы сохранить его у себя. Я сама отдам ему. Если он захочет.
  Смешная. Я изобразила улыбку превосходства и сказала с ласковым нажимом, который никогда не предвещает ничего хорошего:
  - Верни, говорю, а то силой отберу.
  К её щеками прилила кровь, бледные пальцы непроизвольно скрючились, как птичьи когти.
  - Попробуй.
  - Ты не поняла. Я не собираюсь с тобой драться, - я знала, что она отступится, но мне приятно было мысленно ощущать шёлковую оплётку рукояти надёжного танто, готового в любую секунду скользнуть в ладонь, где характерные мозоли давно стали "частью ландшафта", - я тебе просто руку отрублю.
  Товарищи мои напряглись, а Сэнд так и заёрзал на скамейке. А вот Кара, хоть и молчала всё время, не выказав открыто своего отношения к Наде, но одобрила меня. Искры так и заплясали у неё меж пальцев. Жалко было её разочаровывать.
  - Ты нападёшь на безоружную женщину?
  - Ты не безоружна. Но кинжал из под юбки вытащить не успеешь, факт.
  Подумав секунды две, Надя швырнула мне кольцо и злобно прошипела:
  - Забирай свою дешёвку.
  
  Поймав, я сжала его в руке и почувствовала, что моя хрупкая надежда даёт трещину и оседает грудой жалких осколков: янтарь был холоден, как лёд. Стоило ли вызволять это проклятое кольцо, чтобы теперь без конца строить ужасные предположения?
  - И чего он на ней не женился? - пробормотала Кара, когда Надя ретировалась. - Дети бы красивые получились.
  Ну, что с ней делать, с этой Карой? Обязательно в этот момент надо было сказать гадость? Зная мой вконец испорченный характер?
  Я взвилась. Камень жёг ладонь холодом, а к горлу подступал тяжёлый ком.
  - Ты, Кара, и вы все! - рявкнула я, срываясь на хрип. - Вы действительно хотели бы, чтобы его пытали, убивали?! Чтобы он...
  Ничего не понявший Азгар испуганно округлил глаза и энергично замотал головой, давая понять, что он точно никому не желает ничего плохого. Это слегка отрезвило меня. Я закашлялась. Широкая рука Касавира на плече окончательно вернула меня к реальности.
  - Не надо, родная, - мягкий успокаивающий шепот достучался до меня, погасив волну негодования, и я чуть не расплакалась, уткнувшись ему в ключицу. - Никто ничего такого не думает. Не стоит нам сейчас ссориться. Мы. Его. Вытащим.
  Кара вздохнула, упрямо отведя взгляд в сторону, а я лишь кивнула, признавая его правоту. За одни только эти слова я могла бы идти за ним на край света и согласно кивать всю дорогу.
  
  А Сэнд рассеянно смотрел на нас, покусывая губы. Его сосредоточенная задумчивость - это такая вещь, от которой никогда не знаешь, чего ждать, хорошего или плохого. У эльфа явно было что-то на уме. Что-то важное.
  _____________________________________________
  * Фладнал - гномское божество, покровительствующее ремесленникам и изобретателям.
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"