Волознев Игорь Валентинович : другие произведения.

Туннель в преисподнюю

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Сборник рассказов, посвящённых теме столкновения людей с дьяволом в его многочисленных обличьях и проявлениях. Враг рода человеческого таится в глубине шахты, найденной на старом кладбище; он же обитает в подвале разрушенного дома, в древней могиле, в человеческом черепе и даже в мелкой безделушке. И предстаёт он то в образе строителя-алкаша, то пожилого добропорядочного горожанина, то утопленника, то предводителя банды молодых вампиров. И это он прячется за дверью с изображением паука, поджидая своего часа, и он же носится по городским улицам в новогоднюю ночь, превращая людей в лёд...
  Игорь Волознев
  
  
  ТУННЕЛЬ В ПРЕИСПОДНЮЮ
  рассказы
  
  Сборник рассказов, посвящённых теме столкновения людей с дьяволом в его многочисленных обличьях и проявлениях. Враг рода человеческого таится в глубине шахты, найденной на старом кладбище; он же обитает в подвале разрушенного дома, в древней могиле, в человеческом черепе и даже в мелкой безделушке. И предстаёт он то в образе строителя-алкаша, то пожилого добропорядочного горожанина, то утопленника, то предводителя банды молодых вампиров. И это он прячется за дверью с изображением паука, поджидая своего часа, и он же носится по городским улицам в новогоднюю ночь, превращая людей в лёд...
  
  
  Содержание:
  
  
  Туннель в преисподнюю
  
  Утопленник
  
  Романтическая прогулка
  
  Дух амулета
  
  Кровь девственницы
  
  Роковое пари
  
  Ночь на кладбище
  
  Оборотень
  
  Ледяной бес
  
  Подвал
  
  Загробная месть
  
  Заброшенная могила
  
  
  
  
  ТУННЕЛЬ В ПРЕИСПОДНЮЮ
  
  
  Володя в кругу знакомых диггеров считался новичком, чего не скажешь о его приятелях Романе и Михаиле. Они были старше его, опытнее, и подземную Москву знали чуть ли не как свои пять пальцев. Всё это давало им право относиться к нему немного свысока. В особо опасные диггерские вылазки они его не брали. Они и сегодня пытались от него отделаться, но Володя, который уже прослышал о предстоящем походе на кладбище, пристал к ним с такой силой, что им пришлось смириться с его участием.
  А началось всё с того, что гот по кличке Гуго сообщил Роману о древнем подземном ходе, который будто бы начинался под надгробием на одном из подмосковных кладбищ, и предложил обследовать его вместе с ним. Роман обсудил это дело с Михаилом, и после недолгих раздумий они пришли к выводу, что отказываться глупо. Гуго может обратиться к другим диггерам, которым и достанется вся слава в случае открытия чего-то стоящего. Роман уже собирался позвонить Гуго - сказать о своём согласии, как тот неожиданно позвонил сам и заявил, что идти надо сегодня ночью, поскольку сегодня полнолуние, а без полной луны вскрыть подземный ход не удастся. Диггеров такое странное условие удивило, однако, посовещавшись, они его приняли.
  К окрестностям кладбища Роман подвёз приятелей на своих "Жигулях". Готы дожидались их в условленном месте, откуда всей компанией и двинулись на кладбище.
  Компания собралась внушительная: трое диггеров - Роман, Михаил и Володя, и четверо готов - Гуго с двумя парнями и девушкой. Гуго сразу предупредил всех, что идти придётся тайком, через заросли, чтобы никому не попасться на глаза, поскольку официального разрешения на раскопки у них нет. По дороге он говорил, что удобнее момента, чем сегодня, вряд ли представится. Он уже несколько раз приезжал сюда на разведку, облазил всё вдоль и поперёк и досконально изучил повадки здешнего сторожа. Старик вчера получил зарплату, а сегодня, как это у него водится, "поддал", так что он совершенно точно будет дрыхнуть в своей сторожке до утра.
  Компания миновала ворота и углубилась в безлюдное, заросшее деревьями старинное кладбище. Разговоры как-то сами собой стихли. Искатели подземелий шли молча, озираясь и прислушиваясь к тишине. Если кто и перекидывался словом, то изредка и шёпотом.
  Жаркий июльский закат догорел. На небо выплыла большая бледно-голубая луна, осветив деревья, надгробия, кресты и ограды. Гуго шёл впереди. Его приятели-готы старались не отставать. Володя присматривался к ним с любопытством. Все они, включая Гуго, с ног до головы были одеты в чёрное, у всех на груди висели причудливые амулеты, волосы были покрашены в чёрный цвет, глаза подведены тушью, а лица, припудренные чем-то для создания романтической бледности, казались синими в свете луны. У девушки были выкрашены в чёрное ещё губы и ногти.
  Гуго был самым старшим в своей компании. Володя знал о нём, что он учится в медицинском институте, знает латынь и собирает старинные книги, и что о подземном ходе он вычитал в одной из них.
  - Мы почти у цели, - объявил Гуго.
  Молодые люди вышли на ту часть кладбища, где было особенно много старинных надгробий. Высились здесь и небольшие склепы.
  Когда-то на этом месте хоронило своих мёртвых уездное дворянство, а теперь это был мемориальный уголок кладбища. На пересечении дорожек стоял стенд со схемой расположения надгробий и указанием, какие исторические персоны где похоронены. Рассматривать его у Володи времени не было - Гуго, а вместе с ним остальные, ушли вперёд. Он нагнал их, когда они сгрудились у какой-то лежавшей плашмя и как будто вросшей в землю гранитной плиты с полустёршейся надписью.
  - Вот она, - главарь готов торжественно поставил на плиту ногу. - Та самая плита, о которой я говорил! Джо, доставай манускрипт, - обернулся он к приятелю - долговязому парню лет девятнадцати, единственному из готов, у кого имелась сумка.
  Тот начал расстёгивать на сумке молнию. Гуго, не дожидаясь, пока он её расстегнёт, сам дёрнул молнию и извлек из сумки старую, не слишком толстую книгу в потёртом кожаном переплёте.
  - Записки доктора медицины Ивана Карловича Зоннендорфа, Ревель, 1822 год, - сказал он, обращаясь к диггерам. - Впрочем, вы всё равно не поймёте. Книга написана по-латыни... - Он принялся листать пожелтевшие, покоробленные у краёв страницы. - Уникальный экземпляр... С громадными трудами позаимствован из библиотеки...
  Роман с Михаилом из-за его спины вглядывались в непонятные рисунки и схемы. Луна светила ярко, и рисунки были хорошо видны.
  - Вот она, эта могила, - Гуго ткнул пальцем в схему и обернулся к Роману. - Узнаёшь?
  - Что я должен узнать?
  - Тут написано, - Гот показал на строчки латинского текста, - что на плите проставлено имя дворянина и статского советника Гаврилы Петровича Минаева. А на самом деле плита скрывает вход в подземелье!
  - По-латыни я не понимаю.
  - Ладно, фиг с ней, с латынью. Ты вот на это посмотри!
  Его палец переместился на схему под текстом.
  - Похоже на карту местности, - заметил Михаил.
  - Перед вами схема кладбища, - сказал Гуго. - Вернее, не всего кладбища, а только части. На схеме обозначены надгробия и склепы... А теперь сравните их расположение на схеме и вокруг нас! - Он сунул книгу в руки немного опешившему Михаилу и двинулся между могилами. - Я тут был уже раз десять и всё кругом обошёл, - говорил он. - Видите тот склеп? Сколько надгробий до него от минаевской могилы? Сосчитайте. Правильно, девять. А сколько на схеме? Тоже девять. А вон тот склеп, с куполом и крестом? И он обозначен на схеме! А рядом надгробие с памятником в виде погребальной урны... Видите на схеме могилу с урной? Есть она там? А вот это надгробие есть? А это?...
  Михаил с Романом переводили взгляд со страницы на Гуго, который расхаживал, показывая на склепы и могилы.
  - Ну да, - признал, наконец, Михаил. - Всё сходится. Это, конечно, то самое кладбище. Только могила Минаева почему-то обведена кружком.
  - Тайный советник Зоннендорф, помимо медицины, занимался магией, он зря трепаться не будет, - сказал Гуго с победной усмешкой. - Могила Минаева - это та самая могила, под которой начинается заговорённый подземный ход, и мы сегодня в него проникнем!
  Михаил вернул ему книгу.
  - Короче, Гуго, если под плитой подземный ход, то мы его обследуем, - сказал он. - А тут случайно не написано, куда он ведёт?
  - Он ведёт в тайные помещения, где хранятся древние рукописи, - ответил гот. - Мы на них сможем хорошо заработать!
  Диггеры коротко посовещались, и Роман с Михаилом отправились обратно к машине за лопатами и снаряжением. Гуго послал с ними Зорро - показать путь до ворот. Володя остался с готами.
  Гуго разложил книгу на плите, присел перед ней на корточки и, поплевав на палец, принялся перелистывать страницы.
  - Могила, как я сказал, заговорённая, такие так просто не вскрываются, - говорил он, обращаясь скорее к Володе, чем к своим товарищам. - Поэтому вначале надо произвести некоторые действия. Несведущему человеку они могут показаться идиотскими, но на самом деле имеют глубокий магический смысл. Здесь написано, что на плиту должны упасть капли крови невинной девушки... - Он посмотрел на свою спутницу.
  Джо и Володя тоже посмотрели на неё.
  Она деланно усмехнулась, стараясь показать своё презрение к предстоящему испытанию, но на её чёрно-белом лице отразилась растерянность.
  - Не бойся, Фрейя, - вкрадчиво произнёс Гуго. - Всего пара капель. Они должны упасть на эту плиту. Так написано в книге.
  - А ты уверен, что она девственница? - ухмыляясь, поинтересовался Джо.
  - Мне она сама сказала, а я ей верю. Ведь я правильно тебя понял, Фрейя?
  Девушка кивнула.
  Потом подошла к Гуго и протянула палец.
  - Если надо, я готова. Только коли быстро, не тяни.
  - Ты молодец, - тонкие губы на узком лице Гуго растянулись в улыбке. - Я всегда знал, что ты верный член нашего братства... - Он встал, не сводя с неё глаз. - Только в книге сказано о крови не из пальца...
  - А откуда?
  Гуго подошёл к ней почти вплотную.
  - Сядь сюда, - он почти насильно заставил её опуститься на плиту. - Делай, что я тебе говорю, потому что так надо. Ты ведь хочешь обрести бессмертие и великую магическую силу? Тогда ложись... - Он взял её за плечи и рывком опрокинул навзничь.
  - Но мы так не договаривались... Мне больно... - Она сделала попытку высвободиться, но Гуго налёг на неё, прижимая её спину и плечи к холодному камню.
  - Джо, - кинул он приятелю. - Держи её руки.
  - Лады, - тот наклонился над девушкой.
  Гуго расстегнул молнию на её джинсах и задрал на ней куртку и рубашку.
  - Теперь ты поняла, о каких каплях крови идёт речь?
  Володя решил, что пора вмешаться.
  - Эй, вы что? - окликнул он их и оглянулся в ту сторону, куда ушли его приятели. - Вы что собираетесь делать?
  - Парень, если ты ещё мал для таких зрелищ, то лучше отойди в сторону, - ответил Гуго, шаря рукой под одеждой девушки.
  - А если она не хочет? - упорствовал Володя, не рискуя, однако, приблизиться.
  - Кто тебе сказал, что она не хочет? - Гуго спустил с неё джинсы и трусы до самых щиколоток. - Для нашего дела она готова на всё... Правда, Фреечка?... Скажи этому лоху, что ты хочешь... Скажи...
  Фрейя затихла, голова её запрокинулась. Володя нервно расхаживал по дорожке между надгробиями, чувствуя себя не в своей тарелке. Происходящее ему очень не нравилось, однако он решил не вмешиваться, тем более Фрейя не слишком-то и противилась.
  В свете луны белели её оголённые ноги и живот.
  - На надгробный камень должна упасть кровь из разорванной плевы девственницы, полученная в момент соития! - торжественным голосом объявил Гуго, расстёгивая на себе штаны. - Без этого подземный ход не откроется, так сказано в книге!
  - Ладно, Гуго, давай быстрей, а то эти сейчас вернутся, - поторопил его Джо. - Или давай я её дёрну. У меня стоит как кол. Выдавлю из неё какую нужно кровь за один момент!
  - Нет уж, я сам, - Гуго, не слезая с девушки, стянул с себя чёрные кожаные штаны, потом плавки. - Эртруим...
  - Что? - не понял Джо.
  - Не сбивай, это я говорю заклинание... - Он повторил громче: - Эртруим баал зебуб...
  Фрейя застонала от боли, когда он налёг на неё - холодный камень плиты впивался ей в спину.
  "Что же это ребята не идут?" - в тоске думал Володя, поминутно оглядываясь на дорожку между надгробиями.
  Где-то вдали протяжно кричала ночная птица. На лёгком ветерке шептались кроны невысоких деревьев.
  - Эртруим баал зебуб... - бормотал Гуго. - Эртруим баал зебуб...
  Наконец он умолк, теснее прильнул к девушке и задвигался всем телом. Джо дурашливо заржал, Фрейя застонала громче. Гуго и Джо прижимали её к камню, и у неё уже болела вся спина. К тому же край плиты вонзался ей в бёдра, сдирая кожу.
  - Терпи, - говорил ей Джо, наклонившись к самому её лицу. - Так надо для дела...
  Гуго, поначалу старавшийся не особенно налегать на партнёршу, разошёлся и начал действовать грубее, задвигался энергичнее, заставляя и её голое тело двигаться по шершавому камню. Фрейя стонала и извивалась, её кожа скреблась о поверхность плиты, как о тёрку.
  - Больно, не надо!
  - Терпи, тебе сказано! - рычал ей в лицо Джо.
  - Ладно, хватит вам, отпустите её, - Володя с сильно бьющимся сердцем продолжал ходить, понемногу удаляясь от жутковатой сцены.
  Эти раскрашенные молодчики ему и прежде не нравились, а сейчас они стали казаться какими-то отморозками. Оставаться в их компании не хотелось, но ещё больше не хотелось бродить одному по ночному кладбищу. Тем более к минаевской могиле с минуты на минуту должны вернуться Роман с Михаилом.
  На пересечении дорожек он остановился. Шелест кладбищенской листвы и колеблющиеся пятна лунного света, лежавшие на кустах и надгробиях, навевали мысли о всякой нечисти. Володе всё время казалось, что вокруг него что-то шевелится. Но, вглядываясь в потёмки, он видел только пятна бледного света...
  Наконец Фрейя умолкла. Володя прошёл ещё немного вперёд и остановился в замешательстве. Здесь должен стоять фанерный стенд со схемой кладбища, но его не было. Володя понял, что вышел где-то не там. Знобящая волна тревоги прокатилась по его груди, и он поспешил назад, к готам и могиле статского советника Минаева.
  К этому времени Гуго, закончив своё эротико-магическое действо, уже успел натянуть на себя штаны. Вместе с Джо он осматривал могильную плиту, подсвечивая её фонариком. Фрейя приводила себя в порядок на соседнем надгробии. Движения её были вялыми, она морщилась от боли и платочком вытирала кровавые ссадины на бёдрах.
  - Вот они, смотри! - воскликнул Гуго. - Следы от пятен крови, видишь? Раньше их здесь не было!
  - Но где же сама кровь? - спрашивал Джо.
  - Она впиталась в камень и от неё остались только эти следы, - ответил главный гот.
  - Такого не может быть.
  - Может, потому что это не обычная плита! И ночь сегодня не обычная! Так сказано в книге.
  - А вот ещё кровь... - Джо показал пальцем на край плиты. - Видишь, здесь она не впиталась.
  - Ну, правильно, потому что это другая кровь, - объяснил Гуго. - Здесь она тёрлась ляжками о край и поцарапалась. Это кровь от её царапин. Такая не впитывается. Впитывается только та, что от плевы... Смотри сюда, - луч фонарика заскользил по плите. - Вот здесь была её задница... Вот здесь... И значит, капли девственной крови должны быть здесь... Они действительно здесь, вот они!
  - Точно-точно, - Джо всматривался в то место на плите, куда показывал Гуго. - Эти пятна как будто кто-то выскоблил в плите, а ещё полчаса назад их здесь не было!
  - Сбывается, всё сбывается! - Голос Гуго звенел от радостного волнения.
  Только сейчас они заметили остановившегося невдалеке Володю.
  - А, диггер! - Гуго заулыбался и подмигнул. - Всё в порядке, будет тебе подземный ход, можешь не сомневаться!
  Не выключая фонарика, он снова обратился к книге.
  - Да, чуть не забыл, - встрепенулся он. - Мы не закончили обряд с девственницей. Надо начертить знак!
  - Опять её трахнуть? - деловито осведомился Джо. - Только теперь буду я!
  - Трахать уже не надо. Для знака нужно оплодотворённое семя.
  - Какое-какое? - Джо уставился на него.
  - Оплодотворённое. Фрейя, поди сюда, - Гуго поманил её рукой. - Заодно получим ещё одно подтверждение того, что мы на правильном пути.
  Видя, что Фрейя не торопится вставать, Гуго подошёл к ней и почти насильно поднял на ноги.
  - Не могу я, - плаксиво проговорила она - У меня все тело болит после вашей плиты!
  - А сейчас ничего не требуется, я только потрогаю твою киску, - Гуго с улыбкой повёл её к минаевской плите. - Всего лишь ласково потрогаю, не бойся...
  И, не дожидаясь её согласия, он расстегнул молнию на её джинсах.
  Володя был уверен, что девушку сейчас снова начнут насиловать, но Гуго только приспустил на Фрейе трусы.
  - Вот и всё, - сказал он, улыбаясь. - Я только взял на палец немного того, что у тебя там...
  Он извлёк мокрый палец из женской промежности и, не переставая улыбаться, начертил им в изножьи плиты знак: круг и перекрестье. На весь знак ему не хватило мокроты и он снова просунул палец Фрейе в промежность. Она покорно стояла, не издавая ни звука.
  - Всё, - почему-то шёпотом сказал Гуго. - Начертил... Теперь можешь одеваться. Твоя миссия на сегодня закончена.
  Он посветил фонариком на знак.
  Володю поразило, что круг с перекрестьем были так отчётливо видны на граните, словно их выбили в нём зубилом, а не начертили едва заметной влагой.
  - Подействовало! Снова подействовало! - Гуго в сильном возбуждении выпрямился. - Я так и знал! Эта ночь станет ночью нашей удачи!
  - И мы найдем чашу? - спросил Джо.
  - Тсс... - Гуго поднёс к губам палец и глазами показал на Володю, который удивлённо рассматривал знак.
  Возрастающее изумление юного диггера перебил шорох шагов, раздавшийся на дорожке. В тени дальних деревьев показались силуэты его друзей и Зорро. Диггеры несли сумку с альпинистскими принадлежностями, ломы, лопаты, крючья, а через плечо Романа был перекинут большой моток особо прочного шпагата, который мог выдержать вес человека.
  - А-а, вот и диггеры! Отлично, отлично, - Гуго, потирая руки, устремился им навстречу. - Ну так вы готовы своротить плиту? Мы с Джо посмотрели - она вроде неглубоко входит, подкопаться под неё можно...
  Володя, осмелевший в присутствии друзей, подошёл к плите и осмотрел знак внимательнее.
  Действительно, знак, который Гуго начертил кончиком пальца, был выбит в граните. Это казалось совершенно невероятным. В конце концов юноша решил, что знак был здесь и раньше, просто он его не разглядел поначалу, или знак был покрыт пылью, которую Гуго своим пальцем просто стёр.
  Успокоив себя этими доводами, он присоединился к приятелям, которые раскладывали инструменты.
  Гуго первым схватил лопату и принялся окапывать землю вокруг плиты. Поработав пару минут, он передал лопату Джо, а сам взялся за книгу.
  - Подземелье здесь, теперь я это знаю точно, - говорил он. - Сейчас своротим плиту и проникнем туда... - Он посмотрел на небо. - Полная луна... Именно такая нам сейчас и нужна... Копайте, эртруим баал! Сегодня или никогда!
  Упомянув о луне, он словно сглазил: неожиданно усилился ветер и нагнало облака, которые поминутно закрывали ночное светило, погружая кладбище в темноту. Деревья закачались, послышались шелесты, скрипы и шорохи. Всем, кроме, пожалуй, Гуго, который был поглощён перелистыванием книги, стало неуютно.
  Зорро с помощью зажигалки принялся разводить костёр из сухих веток.
  - Не вздумайте открывать могилу, - вдруг раздался глухой завывающий голос со стороны ближайших кустарников. - Не вздумайте открывать!...
  Все вздрогнули. Джо и Михаил перестали копать. Гуго оторвался от книги.
  - Это сторож? - прошептал Зорро, торопливо затаптывая разгоревшееся пламя.
  - Не может быть, - тоже шёпотом отозвался Гуго. - Сторож сейчас спит, я точно знаю, да и не таскается он в этот час по кладбищу... Он только утром, когда рассветёт, делает обход...
  - Уйдите отсюда, не тревожьте могилу...
  Голос звучал теперь отчётливее, а вскоре из-за кустов вышла низкорослая худощавая фигура. Прежде чем луна снова скрылась за тучами, Володя успел рассмотреть тёмно-коричневое, почти чёрное лицо с запавшими глазами и перебитым носом, спутанные седые волосы, грязное расстёгнутое пальто. Вероятно, это был один из тех бродяг, что в тёплую летнюю погоду иногда ночуют на кладбищах.
  - Это не сторож, - Гуго отложил книгу и поднялся на ноги. - Сторож пришёл бы с другой стороны... - Эй, мужик, - крикнул он незнакомцу. - Чего тебе надо?
  - Не тревожьте могилу, иначе все вы погибнете, - вещающим голосом гудел незнакомец, поводя руками.
  Володе показалось, что глаза ночного бродяги на мгновение полыхнули красным огнём.
  - Может, ему денег дать? - сказал Джо.
  - Эй, возьми стольник и уматывай! - закричал Гуго.
  Незнакомец как будто не расслышал его.
  - Плиту сдвигать нельзя, - гудел он всё настойчивей. - За ней - гибель, смерть! За ней вас ждёт чёрная смерть!...
  Гуго выругался.
  - Откуда он взялся, этот бомжара?... А ну, уе...ывай отсюда, кому сказано! Хочешь, чтоб тебе вломили?
  Он поднял камень и запустил его в незнакомца. Тот не сдвинулся с места.
  - Он может сторожу на нас настучать, - сказал Зорро.
  - Точно, - кивнул Гуго. - Пошли, разберёмся с ним. Вы давайте копайте, - кинул он диггерам, - а мы скоро.
  Он и Зорро неспешной трусцой двинулись к бродяге, лавируя между надгробиями. Володя, помешкав, направился за ними. Странный бродяга страшил его, и в то же время необычайно интересовал. Ему определённо казалось, что тот знает что-то об этой могиле и, возможно, сейчас сообщит это...
  - А ну стой! - грубым голосом окликнул незнакомца Зорро, заметив, что тот попятился в тень.
  - Эта могила проклята, - выл незнакомец. - Если откроете её - гибель постигнет и вас и весь мир...
  - Откуда ты знаешь? - спросил Гуго.
  - Да стой, тебе говорят! - крикнул Зорро. - Стой, не тронем! Разговор есть!
  Но незнакомец уже скрылся за склепом. Шелест его тихих удаляющихся шагов слился с шелестом листвы, растревоженной налетевшим ветром.
  - Отлично, - процедил Гуго, - он сам загнал себя в ловушку. Там тупик. Глухой забор, который хрен перелезешь... Сейчас его возьмём... Зорро, иди по той тропе, что слева, и смотри в оба. А ты, пацан, - он обернулся к Володе, - обойди склеп справа. Будем брать его в кольцо!
  Гуго и Зорро двинулись каждый своей тропой.
  Володя уже жалел, что увязался с ними, но делать было нечего, пришлось идти. Он шёл, вглядываясь в окрестные заросли. Нигде не раздавалось ни звука, даже кузнечики смолкли.
  Он прошёл с пару десятков метров, и могила Минаева скрылась в темноте. На его счастье, из-за туч вынырнула луна и он увидел совсем близко от себя стену круглого склепа, всю исполосованную трещинами. Узкие окна были зарешёчены, но Володе почему-то всё время казалось, что за решётками кто-то есть и пристально наблюдает за ним. Отгоняя от себя страх, он обогнул строение, пробрался сквозь кусты и очутился на свободном от деревьев участке, ограниченном с двух сторон довольно высоким забором. Перемахнуть через него даже молодому парню было непросто, не говоря уж о бродяге - человеке, судя по голосу и внешнему виду, уже довольно пожилому.
  Гуго и Зорро вышли сюда раньше него и теперь ходили, озираясь, среди низких могилок и крестов.
  - Видел его? - крикнул Володе Гуго.
  - Нет.
  - Значит, он здесь. Прячется за какой-нибудь могилой.
  Гуго направился к забору. Зорро шёл слева от него. Володе пришлось двинуться за ними, хотя искать странного бродягу ему нисколько не хотелось.
  Гуго прошёл вдоль забора и направился назад, стараясь охватить новый участок.
  - Здесь он, никуда не мог деться... - слышал Володя его бормотанье.
  - Да на хрен он нам нужен, - подал голос Зорро. - Пошли назад!
  Володя согласился с ним всем сердцем. Зорро высказал то, что он и сам страстно желал, но не решался сказать.
  Гуго ходил ещё целую минуту, пока луну не накрыло облако. Только тогда главный гот вынужден был повернуть.
  - Ладно, пошли. Чёрт с ним.
  Луна снова очистилась, бледный свет хлынул на могилы, и Володя остановился в изумлении: с фотографии на скромном цементном надгробии на него смотрело лицо того самого бродяги, которого они сейчас искали! Володя видел его несколько секунд и разглядел не слишком хорошо, но он почему-то был абсолютно уверен, что на фотографии был тот самый человек. То же тёмное лицо, запавшие глаза, перебитый нос. Он не мог ошибиться!
  Прежде чем со всех ног припуститься к готам, он успел прочитать, что здесь похоронен некий Николай Акимович Евсеев.
  Володя стремглав догнал Гуго с Зорро и даже немного их опередил. Он никак не мог отдышаться. Сердце билось как паровой молот.
  - Ты, я смотрю, перессал, - ухмыляясь, сказал ему Зорро. - Никогда, что ль, раньше не был ночью на кладбище?
  - Я не боюсь, - Володя с деланным равнодушием пожал плечами, но голос его предательски дрожал.
  Хорошо ещё, что луна в эти минуты скрывалась за облаками и готы не видели его перепуганного лица!
  Пройдя сквозь заросли, они заметили языки костра.
  - Огонь нам ни к чему, - недовольно процедил Гуго.
  - Ты же сам сказал, что сторож дрыхнет, - отозвался Зорро.
  - Да мало ли какие бомжары ещё шляются здесь, - ответил главный гот.
  Роман с Михаилом уже окопали плиту со всех сторон и подцепили её крючьями.
  - Ну, где вы там бегаете? - крикнул Роман, увидев подходившую троицу. - Давайте быстрей сюда, нужна физическая сила!
  - О кей, впрягаемся, - и Гуго первым взялся за конец троса.
  Луна скрылась, кажется, надолго. Туча на неё наползла огромная и непроницаемо-чёрная. Плиту и суетившихся возле неё людей освещало лишь слабое пламя костра, возле которого с безучастным видом сидела Фрейя.
  - Пусть двое с той стороны подденут плиту ломами, - распоряжался Михаил, - а мы будем тянуть отсюда. Вова, ты, давай, тоже берись. Если поднапряжёмся, то своротим быстро.
  - Должны своротить, - сказал Гуго.
  Видно было, что он волнуется. Угол его рта нервически дёргался.
  - В книге написано, что плита, благодаря этому знаку, - он похлопал рукой по кругу с перекрестьем, - потеряла половину своего веса.
  Роман с Михаилом пропустили его слова мимо ушей.
  - Взялись! - крикнул Михаил. - Навалились дружно! Вы там, с ломами, подымайте по моему сигналу! Раз... Два... Три!
  Край плиты, подцепленный ломами и крючьями, приподнялся, открыв чёрную щель. Володя удивился. Гуго опять оказался прав: сдвинуть эту тяжеленную на вид махину оказалось легче, чем можно было ожидать!
  - По-моему, это не гранит, а чёрный известняк, - предположил Роман. - Он легче гранита.
  - Тем лучше для нас, - отозвался Михаил.
  - Постойте, постойте, - закричал Гуго. - Надо сперва посмотреть, что под плитой, а то, может, зря поднимаем!
  Он опустился у щели на четвереньки и включил фонарик.
  - Поднимите ещё немного...
  Володя и Джо налегли на ломы, Роман, Михаил и Зорро потянули за тросы, и край плиты поднялся выше. Ломы и тросы с крючьями секунд пятнадцать удерживали плиту в наклонном положении, пока Гуго обшаривал лучом мрак под ней. Володя, который держал лом в шаге от него, тоже заглядывал под плиту.
  Никакого подземного хода там не было. Володя видел это совершенно ясно. Даже сама могила была не слишком глубокой - яма была глубиной всего сантиметров шестьдесят-семьдесят. Фонарик осветил её дно с прогнившим гробом. Гроб, впрочем, даже не походил на гроб - скорее, это были гнилые обломки, среди которых виднелись коричневые кости.
  То же самое увидел и Джо.
  - Ничего нет, никакого хода, - прохрипел он. - Ну что, опускаем?
  Не дожидаясь согласия Гуго, плиту медленно опустили на место.
  - Так где твой подземный ход? - спросил Михаил, переводя дыхание.
  Джо дурашливо хохотнул.
  - Значит, ошибочка вышла. Не ту могилу открыли.
  - Заткнись, - огрызнулся на него Гуго, - мы всё правильно делали. Видишь, знак-то выступил на плите? Он тут, этот чёртов ход!
  - Правда, что ль, ничего нет? - спросил Роман.
  - Там гроб сгнивший и кости, - сказал Володя. - Можно со спокойной совестью отправляться отсюда.
  - Если ты так торопишься, то уходи, тебя никто не держит, - процедил раздражённо Гуго. - Знак проступил на плите, значит, ход здесь! И я вам сейчас это докажу!
  Он подошёл к сумке и достал из неё матерчатый свёрток.
  Роман с Михаилом подошли поближе. Гуго принялся осторожно разворачивать чёрную ткань.
  - Сейчас вам придётся снова приподнять плиту, - сказал он.
  - На хрена? - спросил Михаил. - Всё и так ясно.
  - Вводим в действие последнее магическое средство, - Гуго извлёк из свёртка маленькое щуплое тельце и поднял его на свет костра. - Летучая мышь!
  - Она дохлая, - сказал Михаил.
  - Именно такая нам и нужна, - ответил гот. - Она двадцать шесть дней пролежала в центре пентаграммы - полный лунный цикл, и теперь её надо положить под плиту. Она откроет вход в подземелье!
  - Она? - Диггер смотрел на него как на сумасшедшего.
  - Мне надо было сразу туда её положить, - сказал Гуго, нетерпеливо кривя рот. - Ну, давайте, поднимайте!
  Михаил усмехнулся.
  - У меня что-то пропала охота играть в ваши готские игры.
  - Это не игры! - взвизгнул Гуго. - Так написано в книге! Я же готовился к сегодняшнему походу! Я изучил местность, нашел дохлую летучую мышь, проделал над ней всё, что полагается, заклинания выучил, а вы - пропала охота! Да у нас же все идёт как по маслу!
  Михаил принялся скручивать трос.
  - Нет, мы уходим. Тем более сейчас пойдёт дождь. Вон какие тучи нагнало... И откуда они взялись?... Небо только что было безоблачным...
  - Погоди, Майк, не торопись, - остановил его Роман. - Раз уж мы припёрлись сюда и проделали столько работы, надо довести всё до конца. Короче, - он обернулся к Гуго, - если через пятнадцать минут не будет подземелья - мы сваливаем, понял?
  - Будет! - обрадованно завопил гот. - Будет вам подземелье через пятнадцать минут! Давайте, взялись! Поднимайте её!
  Порыв ветра налетел на деревья, и в их шуме снова послышался глухой голос, повторявший:
  - Не поднимайте плиту... Не поднимайте плиту...
  - Бомжара опять здесь, - Гуго тяжело задышал. - Ладно, беритесь за ломы... Подымайте...
  Плиту снова приподняли, и Гуго швырнул в щель трупик летучей мыши.
  В этот момент где-то далеко в небе пророкотал гром.
  - Теперь опускайте, - сказал Гуго. - Дело сделано!
  Плиту опустили. Гуго обошёл её, встал на колени в её изножии и положил руки на знак.
  - Зорро, раскрой книгу на девяносто девятой странице и держи её передо мной, - потребовал он. - Мне надо прочесть длинное заклинание... Джо, свети!
  Не снимая рук со знака, он принялся бормотать что-то невнятное. По сторонам от него с самым серьезным видом сидели на корточках готы. Один держал книгу, другой светил на неё фонариком.
  Диггеры отошли в сторону. Михаил сунул в рот сигарету, щёлкнул зажигалкой.
  - Там нет никакого подземного хода, - шёпотом уверял друзей Володя. - Только сгнивший гроб и кости... Своими глазами видел...
  - Я как чувствовал, что с этими готами ничего путного не выйдет, - сказал Михаил. - У них только болтовня одна, а все тайны высосаны из пальца.
  - Этот Гуго иногда кажется каким-то психом, - согласился с ним Володя.
  Роман угрюмо молчал. Он считал себя ответственным за этот поход, поскольку первым поддался на уговоры Гуго, и теперь не знал, что ответить товарищам.
  - Стало быть, клюнули мы на готскую байку из склепа, - наконец сделал он вывод. - По-глупому клюнули. Ну ладно, доделаем дело до конца, чтоб убраться отсюда с чистой совестью, - он посмотрел на часы. - Из пятнадцати минут прошло десять. Через пять минут уходим.
  Гуго, уставившись в книгу, продолжал бубнить. Деревья шелестели всё громче, и гром ворчал уже почти непрерывно. Володя, как и Роман, посматривал на часы - ждал, когда истекут пятнадцать минут.
  - Не поднимайте плиту, - вдруг раздалось совсем рядом, и Володю от звука этого голоса страх пробрал до костей.
  - Он опять здесь, - прошептал юноша.
  - Не поднимайте, иначе - гибель!
  Володю так и подмывало рассказать приятелям о могиле у забора, на которой есть фотография этого странного бомжа, но ему не хотелось выглядеть в их глазах таким же помешанным на тайнах, как готы. Он лишь пробормотал:
  - Наверно, мужик что-то знает о могиле Минаева...
  - Слышь, командир, - окликнул незнакомца Михаил. - Подойди сюда. Не бойся, не тронем.
  Но тот, судя по удалившемуся голосу, отступил назад. Володе показалось, что в густой тени сверкнули глаза...
  Гуго захлопнул книгу и выхватил у Зорро фонарь.
  - Всё! Теперь поднимайте! - заговорил он возбуждённо. - Подземный ход открыт! - Он опустился на четвереньки у края плиты. - Ну же, давайте! Джо, хватай лом!
  Роман посмотрел на приятелей, в досаде мотнул головой и подошёл к плите.
  - Только это в последний раз, - сказал он, укрепляя на нижнем крае плиты крюк. - Вова, глянешь туда вместе с ним. Посмотри, какой там подземный ход!
  Володя кивнул.
  - Поднимаем по моей команде, - крикнул Михаил. - Раз, два, три...
  Все дружно напряглись, и край плиты снова поднялся.
  Гуго метнул луч в щель. Володя тоже наклонился, и от волнения выпустил из рук лом. Внизу, под плитой, был подземный ход!
  За ту секунду, что плита ещё не успела упасть, Володя разглядел каменную стену, уходившую вертикально вниз. Но больше всего его поразило даже не это. Как только Гуго включил фонарик, оттуда, из щели под поднятой плитой, выбрался живой комочек чёрной шерсти и, сверкнув в луче фонаря глазками, расправил крылья и вылетел наружу. Это была летучая мышь!
  - Что это вылетело? - спросил Михаил после того, как плита рухнула. - Рома, ты видел?
  - Похоже, птица какая-то... Она что, была под плитой?
  - Это не птица, - срывающимся голосом ответил Гуго. - Это летучая мышь! - Он торжествующе выпрямился. - Летучая мышь, та самая, которую я туда забросил! Другой летучей мыши там просто не могло быть!
  - Как - та самая? - возразил Михаил. - Та была дохлая!
  - Она ожила, ожила! - Гуго в волнении заходил большими шагами возле плиты. - Проход открылся! Проход, о котором написано в книге! Всё сработало! И полнолуние, и кровь из девственной плевы, и знак, и заклинания, и летучая мышь! Мы у цели! И мы достигнем её в ближайший же час!
  - Погоди трепаться, - сурово оборвал его Роман. - Мышь - это ерунда. Мало ли откуда она взялась.
  - Может, ты сам её тайком и выпустил туда, - подхватил Михаил.
  - Это как? - вскинулся гот.
  - Принёс её с собой живую и выпустил с понтом, незаметно от нас с Ромкой, как будто мёртвая мышь ожила. Эти трюки на нас не действуют. Ты нам подземный ход покажи!
  - Вова, - обернулся Роман к Володе. - Ты видел что-нибудь?
  Тот ответил не сразу. Несколько секунд он находился в каком-то ступоре, не в состоянии вымолвить ни слова.
  - Ну, говори! - набросился на него Гуго. - Ты же видел! И выпустил лом! Плита из-за тебя грохнулась!
  - Да, я видел, - пролепетал наконец юноша. - Там был подземный ход.
  Его старшие товарищи уставились на него с недоумением.
  - Ты же сам только что говорил, что там могила, гроб с останками, - сказал Роман.
  - Там подземный ход, - Володя поднял на него круглые от изумления глаза. - Я видел его.
  Диггеры переглянулись.
  - Эй, Джо, - сказал Михаил, щелчком отбрасывая недокуренную сигарету. - Так, кажется, тебя кличут? Встань на моё место. Будешь тянуть трос, а я ломом её подверну. Не поверю, пока не увижу собственными глазами... Давайте, поднимаем! - крикнул он, когда все встали по местам. - Ну, взялись!...
  Луч фонарика нырнул в темноту под приподнятой плитой и осветил стены уходящей вниз шахты.
  - Правда, ход... - чувствовалось по голосу, что Михаил озадачен. - Ведёт вниз... Шахта сделана капитально, стены выложены каменными плитами... Плиты отшлифованы и подогнаны плотно, не то что в московских подземельях... Давай, Рома, сворачиваем плиту набок!
  Он и Зорро налегли на ломы, Гуго присоединился к Роману и Джо, тянувшим тросы с крючьями.
  Когда край плиты поднялся, Михаил и Зорро отбросили ломы и взялись за плиту руками. У самых их ног темнело квадратное отверстие шахты. Плита, наконец встала на попа и остановилась в таком положении.
  - Попробуем её отпустить, - пропыхтел Роман. - Она не завалится?
  - Нет, - отозвался Михаил. - Стоит крепко. Но на всякий случай надо бы её подпереть ломами, чтоб не завалилась случайно... - Как и все, он вытягивал шею, пытаясь рассмотреть, что там внизу. - Ни хрена не видно... Гуго, посвети!
  Но вместо фонаря над кладбищем ослепительно полыхнула молния, залившая всё вокруг мертвенным голубым блеском. Дна шахты её свет не достал, зато Володя успел заметить летучую мышь, порхнувшую над самым отверстием.
  Заметил её не только он.
  - Эта тварь ещё летает, - сказал Михаил. - Гнездо, что ль, у неё тут?
  - Вова, - Роман повернулся к юноше, - и всё-таки, что ты там видел в первый раз?
  Володя развёл руками.
  - Вообще-то, мне показалось, что там гроб и кости... Нет, честно! Ничего не пойму...
  Михаил взял у Гуго фонарь и посветил вниз.
  - Шахта глубокая, свет до дна не доходит, - определил он.
  Снова сверкнула молния, оглушительно треснул гром, и все невольно втянули головы в плечи.
  - Скоро начнётся дождь, но слазить мы успеем, - сказал Роман. - Надо обследовать шахту, хотя бы предварительно.
  - Я лично на лавры первооткрывателя не претендую, - Гуго с самодовольной улыбкой выпрямился. - Пусть они достаются вам. Вы специалисты, вы знаете, как надо действовать, а я отступаю в сторону. Я своё дело сделал, теперь ваша очередь!
  - Здесь в стене скобы, что-то вроде лестницы... - Роман дотянулся до верхней скобы. - Похоже, сидят прочно. Можно, в принципе, спуститься без страховки.
  - Без страховки нельзя, - возразил Михаил. - Стена вертикальная.
  Пока они переговаривались, Володя потянул Джо за рукав.
  - Слушай, ты же видел, - зашептал он ему на ухо. - Когда этот ваш Гуго посветил под плиту в первый раз, там ведь была могила. Гроб с костями. А теперь - шахта... Ты же видел гроб, да?
  Из темноты раздался яростный вопль:
  - Опустите плиту! Это смерть! Смерть!...
  - Опять этот бомж! - неожиданно разозлившись, заорал Гуго. - Он меня выведет из себя! А ну, проваливай, гад! - Он начал подбирать камни и швырять их в сторону криков. - Вали отсюда быстро, бомжара вонючий, а то дождёшься у нас! Так и останешься тут лежать!
  Ещё одна молния рассекла тучи, и Володя увидел вопившего. У кромки кустов стоял Евсеев. Тот самый, с фотографии на могиле. Его жуткое лицо с перебитым носом и глубоко запавшими глазами он не спутал бы ни с каким другим.
  Летучая мышь с писком метнулась к "бомжу", но тут опять всё погрузилось во мрак, лишь несколько слабых язычков костра освещали поднятую плиту и собравшихся вокруг шахты кладоискателей.
  - Гнида, пользуешься темнотой, чтоб на нервах у нас играть! - кричал Гуго. - Не обращайте на него внимание, - переводя дыхание, обернулся он к диггерам, - бомжара перебрал сегодня, вот и вопит. Ничего, завтра специально сюда приеду, чтоб разобраться с ним! Я его найду!
  Крики "бомжа" смолкли, зато вместо них послышался ожесточённый писк летучей мыши и звуки невнятной возни, как будто там, в темноте, она на кого-то напала.
  Все, кроме Гуго, вслушивались в эти звуки с затаённой тревогой.
  - Ну так что? - снова обернулся Володя к Джо, продолжая прерванный разговор. - Шахты ведь не было. И откуда взялась летучая мышь? Она вылетела изнутри, я сам это видел!
  Джо била дрожь, глаза его бегали.
  - Гуго знает, что ищет, - выдавил он наконец. - А ты лучше помалкивай.
  - Но не могло же почудиться, - настаивал юноша. - Ты тоже видел гроб с костями! Ведь видел, признайся!
  От волнения он заговорил громче, и его последние слова расслышал Гуго.
  - Видел, видел... - повторил недовольно главный гот. - Ну что ты видел? - набросился он на Джо. - Давай, рассказывай!
  Тот смешался.
  - Я видел, что и все...
  - Под плитой не было никакого гроба, - жёстко сказал Гуго, обращаясь скорее к Роману с Михаилом, чем к Володе. - Никакого гроба, никаких останков! Да и откуда там мог взяться гроб? Парень не успел ничего толком рассмотреть, вот и ляпнул чушь. Под плитой была шахта, которую мы сегодня должны обследовать. А откуда выпорхнула летучая мышь - понятия не имею!
  Роман повесил себе на грудь включённый фонарь и укрепил на голове наушники с портативным телефоном, который позволял переговариваться по сотовой связи, оставляя свободными руки. Михаил для проверки позвонил на его сотовый со своей трубки.
  - Алло, как слышно?
  - Связь нормальная, - отозвался Роман.
  Хлестнула молния, и оба диггера поморщились в досаде: их голоса в динамиках заглушил треск помех.
  - Ладно, я пошёл, - Роман свесил ноги за край шахты и встал на первую скобу.
  С неё он дотянулся ногой до следующей скобы.
  Михаил, Володя и готы смотрели, как он неспешно передвигается от скобы к скобе, ставя на них ноги и хватаясь за них руками. Одну только Фрейю по-прежнему мало интересовало происходящее. Она сидела у костра и смотрела на огонь.
  Световое пятно от фонаря качалось на каменных стенах. Володя, вглядываясь в них, недоумевал. Шахта должна была быть очень старой, а между тем на её стенах не видно было ни одной трещины, их даже не тронула плесень...
  - Алло, Роман, как слышимость? - время от времени говорил по телефону Михаил. - Видишь дно?
  - Слышимость так себе, помех много... - звучало в динамике. - Дна пока не вижу...
  Михаил сделал звук телефона громче, чтоб ответы Романа мог слышать Володя.
  - Я уже и вас-то почти не вижу, - слышалось в динамике. - Темень внизу и наверху...
  Михаил взял у Гуго фонарь и мигнул им несколько раз.
  - Видишь свет?
  - Да, мигающий свет!
  - Это я включал фонарь!
  Роман опускался всё ниже, и вскоре его тёмный силуэт и световое пятно его фонаря подёрнулись какой-то колеблющейся пеленой, словно их отделила от наблюдателей толща воды.
  Молнии вспыхивали всё чаще, и всё продолжительнее были помехи. Голос Романа был едва слышен.
  - Ну что, дно увидел? - кричал в трубку Михаил.
  Ответ Романа растворился в треске помех.
  - Не слышу! - кричал Михаил. - Что ты говоришь? Не слышу!... - Он обернулся к Гуго. - Похоже, связь оборвалась!
  Раскаты грома не умолкали, и в них вплетались настойчивые крики "бомжа". Часто к этим крикам, становившимся порой бессвязными, примешивался пронзительный писк летучей мыши.
  Когда свет от фонаря спускавшегося диггера окончательно померк и пропал в мутной глубине шахты, Володя почувствовал неприятное замирание. Его охватило предчувствие чего-то недоброго. Вдруг подумалось, что Роман больше никогда не вернётся из этой тьмы...
  Михаил настойчиво кричал в трубку:
  - Алло, Роман! Роман! Ты слышишь меня? Вылезай!...
  Роман не отзывался.
  У Володи, смотревшего в чёрную глубину, начала кружиться голова. Он отошёл от шахты и присел на соседнее надгробье. Все, даже готы, выглядели подавленно, только у Гуго радостно блестели глаза.
  - Всё идёт отлично, отлично... - повторял он.
  Лихорадочно переворачивая страницы своей книги, он подошёл поближе к костру.
  - Что отлично? - Михаил хмуро посмотрел на него. - Что тут отличного? Знаешь, что я с тобой сделаю, если Ромка не вылезет?
  - Да, вот это место, - палец гота ткнулся в выцветшие строчки. - Жертва демонам, стерегущим проход... Нет, это не то... Вот: в скором времени... - Он замолчал, всматриваясь в текст. - В скором времени Стражи выплюнут части и проход освободится...
  - Какие ещё Стражи? - Михаил был раздражён и встревожен не на шутку. - Ты давай прочти, что там написано про подземелье, и только не вдувай мне в уши всякую мистику!
  - Тут написано... Короче, тут написано... - Гот поднял на Михаила невинные глаза. - Тут про подземелье ничего не написано.
  Михаил подошёл к нему почти вплотную и взял за отворот куртки.
  - Если Ромка не вылезет, туда полезешь ты, понял? - сказал он с угрозой. - Понял или нет?
  Гуго вдруг громко расхохотался. Это было до того неожиданно, что в груди у Володи захолонуло, а Михаил отпустил гота.
  - Конечно, полезу! - закричал гот, смеясь. - Обязательно полезу, а как же иначе? Именно я и должен лезть туда вторым! Такую честь я не уступлю ни за какие драгоценности!
  - Ну так лезь, - тем же угрожающим тоном проговорил Михаил.
  Володя решил, что Джо с Зорро сейчас надвинутся на диггера, чтобы защитить своего главаря, но те, наоборот, отошли к костру и уселись рядом с Фрейей.
  - Да полезу я, полезу, куда я денусь! - заходясь в нервическом смехе, вопил Гуго. - Я этого хочу больше всего на свете! Только из-за этого я и пришёл сюда!
  Володя снова заглянул в шахту. В блеске молний ему показалось, что темнота в её глубине как будто сгустилась и поднялась к поверхности...
  Он решил, что это возвращается Роман, только почему-то без фонаря.
  - Смотрите, - крикнул он взволнованно. - Кажется, Роман вылезает!
  - Ромка? - Михаил тоже склонился над отверстием и несколько секунд всматривался во мрак. - Ничего не вижу...
  - Когда сверкнула молния, я там кого-то видел, - пояснил юноша.
  Михаил подбежал к костру.
  - Дайте сюда горящую ветку! Или что-нибудь горящее! Бумагу, что ль, подожгите!... Быстрее...
  Зорро принялся ногой откидывать от костра горящую головню.
  Молния полыхнула снова, и Михаил с Володей, заглядывавшие в шахту, теперь уже отчётливо увидели, что оттуда что-то поднимается, и довольно быстро.
  Но это "что-то" никак не могло быть человеком. Казалось, из глубины поднимался сам мрак, сгустившийся настолько, что стал похож на какую-то вязкую чёрную жидкость.
  Диггеры невольно отшатнулись.
  - Дайте же огня! - срывающимся голосом требовал Михаил. - Сколько можно говорить!
  Но огня не понадобилось. Молнии сверкали так часто, что их блеск почти перестал гаснуть. Кладбище заливал мерцающий голубой свет, который выхватывал из мрака каждое дерево, каждый листок и травинку. В нём всё вокруг удивительно преобразилось. Казалось, это было уже не кладбище, а какой-то фантастический мир, в котором могло произойти что угодно. В нём даже могли ожить покойники. А иначе кем, как не ожившими покойниками, были смутные фигуры, показавшиеся за кустами?
  Но в эти жуткие мгновения Володе некогда было всматриваться в них. Он не сводил глаз с квадратного отверстия в земле. Сгустившаяся тьма, поднимаясь из глубины, подступила, клубясь, к самым краям шахты. Под поверхностью этой вязкой тьмы что-то ворочалось, словно какое-то живое существо барахталось в этой трясине, пытаясь из неё выбраться. Все заворожённо смотрели на эту выпиравшую из отверстия чёрную массу.
  Внезапно из неё высунулась рука. Голая рука с надетыми на запястье часами!
  - Ромка, - сдавленно выговорил Михаил. - Его рука... И часы его...
  Рука была живая, она шарила в воздухе, как будто пытаясь что-то нащупать. Наконец она дотянулась до края шахты и вцепилась в него.
  Затем поверхность мрака на самой своей вершине приняла форму головы. Мрак как будто стекал с неё. Внезапно голова эта сделала нырок вверх и из чёрной тины высвободилась голова Романа.
  Глаза диггера были открыты, губы шевелились, взгляд лихорадочно блуждал, пока, наконец, не остановился на Михаиле.
  - Ромка, сейчас, погоди... - Михаил, дрожа как в лихорадке, приблизился к шахте. - Я вытащу тебя...
  Он взялся за руку, вцепившуюся в край шахты, потянул её на себя, и в следующий миг все ахнули. Рука легко выскочила из сгустившегося мрака! Это была не рука, а обрубок руки, выломанный с мясом и сухожилиями по самый локоть!
  Михаил тотчас отбросил его от себя. Обрубок откатился к соседней могиле и остался лежать неподвижно.
  - Закройте плиту! - вдруг истошно взвыл Евсеев. - Закройте!
  Он стоял в десятке метров от костра, за ним виднелись тёмные силуэты каких-то людей, по виду - таких же оборванцев. А из-за дальних деревьев медленно подходили ещё люди. Они как будто не решались подойти ближе и останавливались в отдалении.
  - Закройте! - выл Евсеев, потрясая костлявыми кулаками. - Закройте!
  Его вой, похожий на завыванье ветра, перекрывали непрекращающиеся раскаты грома, но стоило им стихнуть, как вой начинал звучать с новой силой.
  - Ромка... - Михаил в ужасе смотрел на голову друга.
  Она ещё несколько секунд торчала на вершине взбухшего мрака, и вдруг скатилась вниз. Похоже было, что её тоже оторвали от тела. Виднелись выломанные ключицы, затылок был весь раздроблен, как будто по нему нанесли удар страшной силы.
  Прокатившись по земле, голова остановилась поблизости от обрубка руки, её глаза потухли, а странный мрак начал быстро опадать, возвращаясь в шахту. Снова показались каменные стены...
  Фрейя взвизгнула в ужасе.
  Первыми бросились бежать Джо и Зорро. За ними, охваченные общей паникой, побежали остальные.
  - Стойте! - закричал главный гот. - Тьма уходит, можно лезть! Джо, Зорро, вы что, не хотите стать бессмертными и всесильными? Стойте, кретины! Жертва принесена, путь свободен!...
  Володя, убегая, оглянулся. Слабо светивший костёр, вздыбленная плита и фигура Гуго ещё виднелись за чахлыми кустарниками. Гуго стоял у края шахты и заглядывал в её глубину.
  - Ну и проваливайте, жалкие трусы, чёрт с вами! - донёс ветер его крик. - Полезу один!
  Оба диггера и готы неслись по кладбищу с быстротой, которую позволяли темнота и узкие дорожки. Все старались держаться группой. Никто не говорил ни слова, слышались только шум шагов и хриплое дыхание. Володе казалось, что вокруг, почти у каждой могилы, лежат или сидят, скорчившись, какие-то люди. Он видел их только краем глаза. Вглядываться было страшно. Заглушая приступы ужаса, он мысленно говорил себе, что всё это ему кажется, что это игра теней, это бомжи, ночующие на кладбище... Жуткие люди, похоже, были всюду. С Володи ручьями тёк ледяной пот. Ему становилось дурно при одной только мысли, что эти незнакомцы могут выйти им навстречу и перекрыть дорогу к воротам. Сердце его билось как бешеное, а тогда, наверное, оно и вовсе не выдержит и разорвётся на куски.
  - Где выход-то? - прохрипел Михаил.
  Бегущий впереди Зорро замедлил бег. Остальные сгрудились за его спиной. Гот лихорадочно оглядывался.
  - Туда, - он показал в ту сторону, где не было зловещих силуэтов.
  И правда, вскоре при блеске молний они увидели кладбищенский забор. Значит, и ворота должны быть где-то недалеко...
  Перепуганная компания добралась до них и выбежала с кладбища. Все немного перевели дух. Жуткие тёмные силуэты остались позади и утонули в тени кладбищенских деревьев. Перед беглецами тянулась просёлочная дорога. Слева виднелся домик сторожа, в окне которого теплился свет.
  - Туда! - крикнул Михаил, показывая на домик. - Надо сказать сторожу!
  Все дружно устремились к сторожке, от которой при других обстоятельствах предпочли бы держаться подальше. Ошалевшим от ужаса беглецам она казалась единственным местом, где можно было почувствовать себя в безопасности.
  Михаил первым подбежал к двери и заколотил в неё, задёргал ручку. Хлипкая щеколда вылетела после третьего удара и компания, шумно отдуваясь, ввалилась в единственную комнату.
  Под потолком неярко горела лампа, освещая крашеные бледно-жёлтые дощатые стены, стол, накрытый грязной клеёнкой и уставленный стаканами и сальными газетными свёртками, груду какого-то тряпья и пустых бутылок в углу и лежанку у стены, с которой, ворча спросонья, поднимался высокий крепкий старик лет под семьдесят.
  - Что? В чём дело? - загудел он, уставившись мутными глазами на молодых людей. - Кто такие?
  - У нас только что на кладбище друг погиб! - выпалил Михаил.
  - Как - погиб? - Сторож засопел, начал шарить ногой, ища под лежанкой ботинок. - Ты толком говори.
  Он был нетрезв и от него несло перегаром, но искатели подземелий этого не замечали. Они столпились под лампой, на самом свету, словно этот свет способен был защитить их от кладбищенских кошмаров.
  - Мы не знаем, отчего он погиб, - ответил Михаил взвинченно. - У вас на кладбище какая-то чертовщина творится! На нём полно бомжей! Оно просто кишит ими!
  Старик нашарил, наконец, ботинок и надел его на ногу.
  - В такую ночь бомжам только и дел, что по кладбищам шляться, - проворчал он. - Нет здесь никаких бомжей. Уж я-то знаю.
  - Мы видели их своими глазами, - вмешалась в разговор Фрейя. - Их там очень много.
  Остальные согласно закивали.
  - За всеми могилами прячутся, - прибавил Джо.
  - А кто погиб-то? - спросил сторож.
  Он, похоже, начал трезветь. Надев ботинки, он встал, вытянувшись чуть ли не до потолка, придвинул стул и сел. Стул заскрипел под ним.
  Михаил, путаясь и сбиваясь, начал объяснять, что под могильной плитой они нашли подземный ход, что Роман спустился в него, а потом кто-то выкинул оттуда его оторванную голову. Остальные кивали, подтверждая его слова, или, перебивая его, тоже вставляли фразы. Никому из молодых людей и в голову не приходило, что их рассказ может показаться чудовищной, невероятной бессмыслицей. В эти минуты, пока ещё не прошёл страх и за окнами бушевали молнии, они были уверены, что их сообщение выглядит абсолютно правдивым и сторож должен им сразу поверить.
  - Всё это правда, - заключил Михаил. - А не верите - ступайте и посмотрите сами!
  - Да я уж по вашим рожам вижу, что и впрямь что-то случилось, - сторож придвинул к себе стоявший на столе допотопный телефонный аппарат с треснувшим корпусом и принялся вертеть диск. - Бежали, небось, сломя голову... - Диск, проворачиваясь, визжал на всю сторожку, грозя в любую минуту остановиться на полдороге. - У вас вид, будто вы только что из могилы... Ожившие покойники, не иначе...
  От этих слов молодых людей пробрала дрожь. Володя оглянулся на дверь. Она была закрыта, но не заперта. О том же подумали и Джо с Зорро, потому что Зорро сказал:
  - Её можно заклинить лопатой.
  Никто, однако, не сдвинулся с места, чтобы выполнить это.
  - Алло, - заговорил старик в трубку, - это Турсунов звонит. Так вот, товарищ дежурный, у меня тут ЧП. Сейчас пришли студенты, говорят, что на кладбище убили их приятеля... Так и сказали: убили... Только что, полчаса назад... Не знаю, от них ничего толком не добьёшься. Говорят, на кладбище бомжи околачиваются... А-а, эти-то? Да какие-то подземные ходы искали... Нет, дело серьёзное. Я уж вижу, они не брешут... Ладно... Машина недалеко? А кто старший? Лейтенант Ивашов?... Это Сергей, что ли? Хорошо, жду.
  Он положил трубку.
  - Считайте, что вам крупно повезло, - сказал он. - Патрульная машина тут недалеко проезжает, едет из Пеньковки, сейчас сюда завернёт...
  Его голос потонул в раскатах грома, прокатившихся, казалось, по самой крыше. Молодые люди теснее прижались друг к другу и придвинулись к столу с телефоном.
  Старик смотрел на них мутными слезящимися глазами.
  - А может, это вам всё померещилось впотьмах?
  - Мы видели его голову, - повысив голос, раздражённо ответил Михаил. - Одну голову, без тела!
  За окнами снова ослепительно полыхнуло. Зорро, не выдержав, кинулся к лопате, схватил её и продел рукояткой в дверную ручку, заклинив дверь.
  - А что это у вас волосы покрашены в чёрное? - полюбопытствовал старик, показывая пальцем на растрёпанные космы Фрейи. - И ногти чёрные? Это мода, что ль, такая?
  - Мода, - буркнула девушка, которой явно не хотелось говорить сейчас на подобные темы.
  Михаил достал из-под стола табуретку и придвинул к ней, предлагая сесть. Гром продолжал греметь, за окном шумел ветер, раскачивая деревья. Володе показалось, что с кладбища доносится вой, и ему почему-то опять вспомнился темнолицый бродяга с перебитым носом.
  Протяжный, навевающий жуть звук услышали и остальные. В сторожке воцарилось молчание. Сторож, хмурясь, подошёл к окну.
  - Ишь, как молнии разгулялись... Скоро должно полить... Давно не было такой ночки... - Он обернулся к молодым людям. - И что же, говорите, бомжи на кладбище?
  - Да, - ответил за всех Володя. - А один такой, с перебитым носом, всё просил, чтоб мы плиту на место поставили.
  - Этот приятель ваш, как его... Гуго, да?
  - Да.
  - Так где ж вы его потеряли?
  - Он остался у подземного хода, - ответил Володя, и прибавил не совсем уверенно: - Может, он ещё придёт...
  Все снова замолчали, прислушиваясь к раскатам и отдалённому вою.
  - Не придёт, - вдруг сказала Фрейя. - Уверена, что не придёт. Всё сошлось, как написано в книге, а значит, внизу и правда есть чаша с эликсиром.
  - Каким эликсиром? - спросил сторож.
  - Эликсиром бессмертия и власти над миром, - совершенно серьёзно ответила девушка, и продолжала тихо: - Всё ведь сошлось. И подземный ход открылся, и погиб тот, кто полез туда первым... В книге сказано, что эликсир стерегут Стражи Тьмы, и что для них нужна человеческая жертва. Первый, кто спустится в шахту, должен погибнуть. Его растерзают Стражи. Зато второй пройдёт свободно. Поэтому Гуго и взял с собой диггеров, - она посмотрела на Михаила. - Вы предназначались в жертву Стражам Тьмы.
  - Вы знали об этом и не сказали? - закричал Володя. Он почему-то сразу поверил в существование Стражей Тьмы, и вероломство Гуго его поразило. - Роман погиб из-за вас!
  Фрейя сидела, подперев кулаками голову и уставившись на клеёнку перед собой.
  - Мы ничего не знали, - пробурчал Зорро.
  - Я лично ничего не знал, - подхватил Джо. - Я вообще не верил ни в какой подземный ход.
  - А когда ход открылся, что ж ты нас с Ромкой не предупредил? - накинулся на него Володя.
  - Нечего ко мне цепляться, - резко ответил гот. - Не знал я ничего, говорят тебе, и отвали от меня!
  - Знал, - безжалостно сказала Фрейя. - Гуго с самого начала сказал нам всем, что Стражам Тьмы нужна человеческая жертва. Кстати, - она показала пальцем на Джо, - это ты придумал привести на кладбище диггеров, чтоб они спустились первыми и погибли вместо нас. Это была твоя идея.
  - Да пойми ты, дура, откуда я мог знать, что всё окажется правдой?
  Громовой раскат треснул с такой силой, что все невольно втянули головы в плечи.
  - Это что же такое делается, - сторож заходил по комнате. Шаг его был твёрдым, хмель, казалось, окончательно сошёл с него. - Такой непогоды ещё ни разу не бывало...
  Он поминутно выглядывал в окно, выходившее на дорогу.
  - Когда мы убегали, Гуго собирался лезть в шахту, - сказал Володя.
  - Значит, он уже добрался до чаши с эликсиром, - отозвалась девушка. - Он в последние дни только и говорил, что об этом эликсире.
  - Что-то я сомневаюсь, что он рискнул спуститься, - сказал Михаил. - Он тоже может погибнуть там.
  - Нет, Гуго наверняка спустился, - подал голос Зорро. - Ему всё по хрену.
  - Он спустился и нашёл эликсир, - подтвердила Фрейя.
  - А вдруг этот эликсир и в самом деле даёт бессмертие и власть над живыми и мёртвыми? - прошептал Зорро.
  Все снова умолкли.
  Володя вздрагивал, прислушиваясь к звукам, доносившимся снаружи. За последние часы произошло так много жуткого и необычного, что он готов был поверить во всё, даже в чудодейственный эликсир, дающий бессмертие.
  Завидев за окном фары подъехавшей машины, сторож выдернул из дверной ручки лопату и вышел в грозовые сумерки. До молодых людей донеслись голоса, но слов разобрать было нельзя.
  - Менты подъехали, - сказал Михаил, подойдя к окну. - Двое... Нет, трое...
  С прибытием милиции все почувствовали себя увереннее. Страх отступил, и искатели подземелий, наконец, смогли более-менее спокойно оценить ситуацию.
  - Мы, кажется, влипли в историю, - выразил общую мысль Зорро.
  - Так они нам и поверят, что у Романа оторвали голову Стражи Тьмы! - сказал Володя.
  - Во всём виноват Гуго, - выпалил вдруг Джо. - Это он притащил нас сюда. Если менты будут спрашивать - валите всё на него.
  - И Ромку, значит, он убил? - хмуро поинтересовался Михаил.
  - Лично я не видел, кто его убивал! - окрысился Джо.
  Голоса приблизились к двери, и в сторожку вошли три милиционера в камуфляжной форме, с короткоствольными АКМ на груди. Они без всякого любопытства оглядели компанию и даже как будто не удивились не совсем обычному виду готов.
  - Ну, что случилось? - обратился к молодым людям рябоватый светловолосый лейтенант лет тридцати. - Давайте, рассказывайте, только короче.
  - У нас товарищ погиб, - начал, волнуясь, Михаил. - Понимаете, мы сюда приехали искать подземный ход... Нам их приятель, Гуго, - он кивнул на готов, - сказал, что на этом кладбище есть тайный подземный ход, и мы приехали его искать. Ну, мы его нашли, он был под могильной плитой. Роман полез туда и ему оторвало голову...
  - Как это - оторвало? Чем оторвало? Ты яснее говори.
  - Наверно, кто-то был внизу, в шахте, - вмешалась в разговор Фрейя. - Кто-то, кто оторвал парню голову. А потом эту голову выбросили оттуда.
  - Откуда?
  - Из шахты.
  - Голова, наверно, до сих пор там лежит, - прибавил Михаил. - То есть, я имею в виду - у шахты...
  Из его объяснений выходило, что в шахте могли находиться бродяги, которые и расправились с диггером. Тем более, опять же по словам Михаила, бродяг на кладбище полным полно, чуть ли не за каждой могилой прячутся. И ни Михаил, и ни кто другой из компании даже не заикнулся об эликсире бессмертия и Стражах Тьмы.
  - Вот такие дела, Сергей Иваныч, - заключил сторож. - Выходит, надо идти.
  - Да уж придётся, - отозвался лейтенант.
  Сторож достал из шкафа широкий прорезиненный плащ с капюшоном.
  - Вы что, прямо сейчас к могиле пойдёте? - изумился Зорро.
  - А чего бояться? - ответил сторож. - Мы с Сергей Иванычем, - он кивнул на лейтенанта, - сколько раз ходили там по ночам, если чего случалось. Покойники не тронут, а на живых мы управу найдём!
  - Пойдёте с нами, покажете дорогу к месту происшествия, - деловито сказал лейтенант.
  У Володи как будто сердце провалилось в желудок. Возвращаться на кладбище! Он растерянно оглянулся на своих спутников.
  Зорро и Джо попятились.
  - Я не пойду, - заговорили они, перебивая друг друга. - Мы не пойдём. Что мы там забыли?... Мы лучше завтра с утра придём...
  Сторож мрачно усмехнулся.
  - Ваш же приятель там остался, Гуго. Не хотите его выручить?
  - А он нам не приятель, - сказал Зорро.
  - Да, - подхватил Джо, - какой он нам приятель. Знакомый просто... Предложил пойти поискать подземный ход, мы и пошли. Сдуру...
  - Да и чего его искать, - прибавил Зорро. - Он, наверно, заблудился. На таком большом кладбище, тем более ночью, его до утра искать можно... Ничего, сам выйдет...
  - Я пойду, - Михаил выступил вперёд. - Дорогу я в принципе помню. Там полно старых могил, и ещё склеп круглый.
  - Знаю такой, - кивнул сторож. - И далеко от него?
  - Рядом. Да вы сразу увидите, как придёте. Там могильная плита поднята на бок и так и оставлена. Её издали видно.
  - И я пойду, - сглотнув, выговорил Володя.
  Он до жути боялся возвращаться на кладбище, но он сам напросился в этот поход и потому скорее умер бы, чем трусливо вильнул в сторону. Погиб Роман, которого он считал своим другом, и он просто обязан был пойти!
  К тому же они с Михаилом пойдут не одни, а со стражами порядка, вооружёнными автоматами. С ними, пожалуй, можно не опасаться ни бродяг, ни кладбищенской нечисти, если таковая действительно имелась.
  Неожиданно вызвалась пойти и Фрейя. Она заявила, что Гуго - гнусный подонок, и она будет рада, если его выведут на чистую воду.
  Из того же шкафа сторож достал массивный двуствольный дробовик, сохранившийся, наверное, с довоенных времён. В широченном плаще и с ружьём за спиной он выглядел весьма внушительно.
  - Ну что, Алексей Васильевич, готовы? - спросил у него лейтенант.
  - А я в любую минуту готов, - ответил сторож.
  Вся компания вышла под грозовое небо. Милицейская машина с включёнными фарами стояла поблизости от сторожки.
  Джо с Зорро снова заартачились, говоря, что им надо домой, что до Москвы они доберутся своим ходом, но лейтенант сурово их оборвал, велев им ждать в "уазике". С ними остался шофёр. Сам лейтенант, двое его подчинённых, сторож и Михаил с Володей и девушкой быстрым шагом направились к кладбищенским воротам.
  При взгляде на эти ворота Володя снова ощутил неприятное замирание в груди. По спине разлилась холодная дрожь.
  Сторож шагал впереди. Видно, что он знал, куда идёт. Остальные за ним едва поспевали, спотыкаясь в потёмках. Вой, смахивавший теперь на глухое уханье, доносился с той части кладбища, куда направлялась компания. Гроза не унималась. Блеск молний заливал окрестности, делая всё вокруг каким-то нереальным, как на негативе. Володя, затесавшийся в самую середину группы, озирался в поисках подозрительных бомжей. Но их нигде не было. Миновали стенд со схемой. Показались деревья, за которыми должен был находиться круглый склеп. От этого воя у Володи кровь стыла жилах, но он шёл, видя, что сторож и милиционеры сохраняют невозмутимость, шёл, несмотря даже на то, что его ноги от страха сделались какими-то деревянными.
  Наконец группа вышла на открытый участок со склепом и старинными надгробьями. В блеске молний всё было хорошо видно, особенно выделялась вздыбленная плита. Сторож сразу направился к ней.
  Володе сначала казалось, что странный вой доносится из-под земли, но по мере того, как он и его спутники приближались к "минаевской могиле", он начал понимать, что вой доносится из отверстия зловещей шахты. Вскоре вой стал походить на хохот.
  - Что тут такое? - крикнул лейтенант.
  В свете молний его лицо было бледным до синевы, в глазах читались изумление и беспокойство.
  - Беспорядок, Сергей Иванович, - отозвался сторож. - Здесь и правда кто-то постарался. Смотри-ка, как плиту своротили!
  - Но что это ухает?
  Сторож не ответил. Он зашагал медленнее, на ходу снимая с плеча ружьё.
  Не доходя до шахты, он остановился, а с ним и вся группа.
  - Где убитый? - спросил лейтенант, стараясь, чтобы его голос звучал спокойно.
  - Я же говорил, из шахты выбросило только его голову, - пробормотал Михаил.
  - И руку, - хрипло прибавил Володя.
  В горле у него пересохло, ему никак не удавалось наполнить грудь воздухом, хоть он и дышал как паровоз.
  - Смотрите, вон она! - воскликнула Фрейя.
  Все вгляделись в предмет, на который она показывала. В этот момент молния полыхнула особенно ярко, и в её блеске Володя узнал голову бедняги Романа.
  - Слышите? - Фрейя подняла палец, призывая всех к тишине. - Это Гуго смеётся. Его голос. Он всё-таки спустился туда!
  Володя оцепенел от ужаса. Фрейя была права. Из чёрной глубины шахты действительно доносился хохот Гуго. Володя никогда раньше не слышал, как он хохочет, но сам голос он узнал.
  - Стало быть, он там, - сторож двинулся к шахте, держа двустволку наперевес.
  Лейтенант последовал за ним. Оба других милиционера, диггеры и девушка остались стоять на месте.
  Сторож приблизился к таинственной шахте и заглянул в неё. К нему присоединился лейтенант, а через минуту, преодолевая страх, подошёл и Михаил.
  - Они полезли туда вдвоем? - спросил у него лейтенант.
  До ошеломленного Михаила не сразу дошёл смысл вопроса.
  - С кем? - рассеянно переспросил он, прислушиваясь к дьявольскому хохоту.
  - Ну, с твоим другом Романом.
  - Не понимаю.
  - Роман и Гуго полезли туда вдвоём? - повторил вопрос милиционер.
  Диггер, наконец, оторвал взгляд от шахты и посмотрел на него.
  - Роман полез один. Он держал с нами связь по сотовому. Но всё время были помехи из-за грозы, я его плохо слышал, а потом связь прервалась.
  - И он так и не вылез?
  - Нет. Потом из шахты вылетела его голова и часть руки.
  - А Гуго когда полез?
  Михаил пожал плечами.
  - Не знаю. Когда мы увидели голову Романа, мы все побежали, один Гуго остался. Наверно, тогда и полез...
  - Это его голос?
  - Д-да, - с усилием выговорил диггер. - Только не пойму, чего он хохочет. Как будто свихнулся...
  Лейтенант подобрал с земли камешек и бросил в шахту.
  - Эй, ты! - крикнул он, стараясь перекрыть громовые раскаты. - А ну давай вылезай быстро!
  - Положите плиту на место, - вдруг раздался глухой голос, и Володя, узнав его, содрогнулся. - Положите плиту на место. Иначе - гибель всем!
  Евсеев стоял за кустами. В неверном блеске молний виден был только его силуэт, но Володя знал, что это он.
  - Опять этот тип, - дрожа, пробормотал Михаил. - Он ходил тут, когда мы сворачивали плиту.
  - И то же самое кричал, - прибавила девушка.
  Сторож пристально вглядывался в фигуру за кустами.
  - Эй, ты кто? - крикнул милиционер. - Выйди сюда!
  Он сделал было шаг к кустам, но сторож коснулся его руки.
  - Сергей Иванович, оставьте его, - сказал он. - А колодец и правда надо закрыть плитой.
  - Внизу могут находиться убийцы, - возразил лейтенант. - К тому же там Гуго, который наверняка связан с ними.
  - Почему связан? - не понял Володя.
  Милиционер не расслышал его за раскатами грома.
  - Убийцы, если они скрываются на дне шахты, не тронули Гуго, - продолжал страж порядка. - Он живой, коли хохочет...
  - Ну точно, он с ними заодно, - согласился один из милиционеров. - А иначе стал бы смеяться!
  - Колодец надо закрыть, - настаивал сторож.
  - Погоди, Васильич, дело серьёзное, - сказал лейтенант. - Произошло убийство, и убийца, или убийцы, могут скрываться внизу. Надо бы, конечно, прямо сейчас слазить туда и разобраться на месте...
  - Лезть туда - самоубийство, гибель! - возразил старик.
  - Риск большой, это правда, - согласился лейтенант и снова, на этот раз с некоторой опаской, заглянул в шахту.
  - Вообще-то, лазить по таким колодцам - это дело МЧС, - подал голос третий милиционер. - У них и оборудование, и спецы. А мы, если полезем, то только голову себе разобьём.
  - Положите плиту на место, положите плиту на место, - повторял глухой голос, сливавшийся с громом и завываниями ветра.
  - Он правильно говорит, закрыть надо колодец, - сказал сторож убеждённо. - Обязательно закрыть!
  Лейтенант какое-то время молчал.
  - Возможно, и даже наверняка, там есть другой выход, - заговорил он, как бы рассуждая сам с собой. - Если мы положим плиту, убийцы всё равно могут уйти.
  - Но не лезть же нам туда, - сказал его помощник. - Закрыть плитой - самое правильное, а утром мы вернёмся.
  Все внезапно притихли: странный хохот начал приближаться, как будто вырастая из глубины шахты.
  Милиционеры и Михаил снова заглянули в неё. Володя, хоть и замирал от страха, тоже подошёл.
  - Что там? - пробормотал лейтенант. - Вы что-нибудь видите?
  - Вроде бы кто-то лезет наверх, - ответил один из помощников.
  - Может, Гуго? - спросил лейтенант.
  Однако уже через минуту стало ясно, что хохот не мог принадлежать Гуго. Подобный звук вообще не мог издавать человек.
  Михаил отпрянул от отверстия, и Володя получил наконец возможность на секунду заглянуть туда. То, что он увидел, заставило его тоже отступить в ужасе. Из шахты поднимался сгустившийся мрак - точно такой, какой поднимался после того, как в шахту залез Роман.
  Тогда мрак вынес на поверхность оторванную голову и руку диггера. Что он вынесёт сейчас?...
  - Это не Гуго, - проговорил потрясённый Михаил.
  Пятясь, он споткнулся, упал и остался сидеть на земле, не в силах подняться. Володя на ватных ногах побрёл прочь от шахты. Отошли и милиционеры. Возле отверстия остался только сторож.
  Гулкий раскатистый звук, который сгустившаяся в шахте чернота несла с собой, рос и усиливался. Вскоре он уже заглушал громовые раскаты.
  - Выходит, выходит! - закричал сторож, отступая от шахты и всплёскивая руками, как будто отмахиваясь от чего-то.
  Чёрное клубящееся вещество выдавилось из шахты почти на полметра.
  - Это я, Гуго, - пророкотало оно. - Вы что, меня не узнали?
  И снова раздался звук, похожий на хохот.
  На этот раз Володя совершенно отчётливо расслышал в нём интонации главаря готов. Но всё же невозможно было поверить, что это говорил Гуго. Эти клокочущие трубные звуки изрыгал сам мрак!
  Юноша отошёл ещё не несколько шагов. Сгустившийся мрак, хохотавший голосом Гуго, продолжал вспучиваться над отверстием, и вдруг рванул вверх мощным фонтаном. Сначала Володе казалось, что это столб чёрного дыма. Но в следующую минуту, приглядевшись, он различил в верхней части столба, разбухавшей, подобно облаку, очертания человеческого лица. Клубящаяся тьма на вершине "фонтана" образовывала нос, глаза, щёки, подбородок... Это было лицо Гуго! Но принадлежало оно, конечно, не Гуго, а какому-то гигантскому дымному фантому, обретшему очертания Гуго. То, что росло из мрака, вообще не могло иметь ничего общего с человеческим существом.
  Столб мрака поднимался к небу и где-то там, под тучами, скапливался в огромный клуб, который быстро разбухал, становясь похожим отчасти на тучу, а отчасти - на громадного человека. Это ясно видел не только Володя, но и все, кто находились с ним на кладбище.
  - Серёга, что это? Ты тоже это видишь? - обращаясь к лейтенанту, повторял с перекошенным от ужаса лицом один из стражей порядка.
  Лейтенант, запрокинув голову и не сводя глаз с ужасающей фигуры, пятился назад, натыкаясь на надгробия. Михаил, наконец, встал на ноги и, шатаясь, побрёл за уходившими милиционерами.
  - Я бессмертен... - пророкотал вдруг дымный исполин, и звук прокатился по всему небосводу. - Я чувствую силу... Она переполняет меня... Теперь я знаю, что эликсир подействовал... Мне покорится всё...
  Володя даже присел, зажав уши. Голос, отдалённо напоминавший голос Гуго, грохотал уже где-то под облаками, почти сливаясь с раскатами грома. А из зловещей шахты, как джинн из узкого горлышка бутылки, всё вырывался и вырывался мрак, подпитывая и увеличивая жуткую человекоподобную тучу. Вокруг исполинской головы ореолом сверкали молнии, и всё великанье тело клубилось, как окружающие облака.
  Пока что из мрака соткались только плечи, торс с зачатками рук и голова чудовищного существа, но постепенно оно росло, и уже ясно было, что ещё немного - и мрак полностью слепится в огромного человека, ноги которого будут стоять на земле, а голова уткнётся в облака.
  Охваченный ужасом, Володя бросился бежать, и вдруг встал как вкопанный: путь ему преградил безносый Евсеев! Тёмное с запавшими глазами лицо уставилось на него, скаля редкие зубы. От Евсеева веяло таким леденящим холодом, что юный диггер поневоле взвыл.
  - Ты кое-что забыл, - проговорило жуткое создание. - Вернись к колодцу и накрой его плитой. Сделай это. Ты сможешь.
  Поднялась рука и костлявый палец показал туда, откуда из земли бил столб мрака. Там Володя увидел только одного сторожа. Старик, видимо так и не дождавшись помощи, сам пытался завалить плиту, но она не поддавалась.
  - Быстрее! - повысил голос Евсеев. - Мир ещё можно спасти от пришествия сатаны, надо только закрыть проход! Поспеши же, иначе он выйдет весь! Остались считанные минуты!
  Цепенея от ужаса, не зная, кого больше бояться - выраставшего в небесах исполина или этого зловещего выходца с того света (а в том, что этот невесть откуда взявшийся "бомж", похожий на покойного Евсеева, был не обычным человеком, и даже вовсе не человеком, Володя почему-то не сомневался), он повернулся и, как в гипнотическом трансе, побрёл к шахте. Мрак бил из отверстия с невероятной силой. Запах, который чувствовался здесь, Володя сразу узнал. Это был запах серы. Вокруг стало значительно темнее: гигантская фигура, подобно туче, заслоняла собой уже половину неба с его молниями. Но зыбкий грозовой свет ещё озарял окрестности, дотягиваясь до сторожа и плиты.
  Володя подошёл к старику и, не говоря ни слова, принялся ему помогать. Плиту достаточно было просто завалить, и она накрыла бы отверстие шахты, прервав извержение. Но, ещё недавно такая лёгкая, сейчас она казалась налитой свинцом. Сдвинуть её с места было невозможно.
  Старик пыхтел и матерился в сердцах. По его бледно-синему в свете молний лицу текли капли пота.
  - Акимыч! - вдруг рявкнул он, оборачиваясь к "бомжу". - Не сдвигается она! Что делать? Ты должен знать!
  - Вот кто вам поможет, - сквозь гром и усиливающийся свист ветра донёсся ответ Евсеева.
  К ним приближалась Фрейя. С застывшим лицом, медленно, с трудом переставляя ноги, она шла вдоль могильных оград.
  - Эта девчонка? - Старик досадливо скривился. - Что она может... Ладно, давай, деваха, подмогни нам... Поднатужились все вместе...
  Внезапно над самым ухом Володи раздался громкий писк, и он краем глаза успел заметить мелькнувший чёрный сгусток. Он вздрогнул, теснее прижался к плите, и почти в ту же минуту прозвучал отрывистый вскрик девушки.
  - Кыш, нечистая! - рявкнул сторож.
  Повернув голову, юноша увидел, что сторож размахивает руками, пытаясь отогнать от Фрейи летучую мышь. Володя почему-то сразу решил, что это та самая летучая мышь, труп которой принёс Гуго и которая чудесным образом ожила под могильной плитой. Зловещая тварь с громким писком летала над девушкой, время от времени ударяя её по голове и плечам своими лапками. Мышь явно стремилась не подпустить Фрейю к плите.
  - Погоди у меня! - Разъярённый сторож сдёрнул с плеча двустволку.
  Несколько секунд он целился, а потом нажал на крючок. Первый выстрел пришёлся мимо, зато второй был точен. Зарядом дроби мышь отбросило в сторону.
  - Ну, взялись! - Он снова упёрся плечом и руками в плиту.
  Навалился на неё и Володя.
  К плите подошла Фрейя и коснулась её ладонью. Володя, напрягавший все силы в борьбе с неподатливым гранитом, вдруг обнаружил, что плита стала почти невесомой... Она начала заваливаться сама собой...
  Плита рухнула прямо на отверстие шахты, пройдя сквозь столб мрака, и осталась лежать, перекрыв дьявольский фонтан. Сторож с Володей по инерции повалились вместе с ней. Володя в волнении даже не заметил, что разбил об её край коленку.
  Фрейя осталась стоять с выставленной вперёд ладонью, как будто всё ещё делала толкающее движение, и глядела перед собой. Похоже, она была в трансе. А посмотрев вверх, юноша обмер: то, что успело выдуться из дьявольской горловины, теперь уже лишь отдалённо напоминало человеческий торс с головой. Это была туча, которая клубилась, поминутно меняя очертания. Ни головы, ни лица на ней не было, хотя молнии озаряли это дымное образование довольно отчётливо. Оно в последний раз издало звук - на этот раз вой, полный ярости, который растворился в несмолкающих раскатах грома.
  Володе казалось, что плита, ставшая подозрительно легкой, не выдержит давления бьющих из-под земли струй и отлетит в сторону, вновь открыв отверстие.
  - Бежим! - срывающимся голосом закричал он. - Бежим отсюда!
  Рядом поднялся сторож, подхватил свою двустволку.
  - Фрейя, а ты чего стоишь? - Володя дёрнул девушку за руку. - Надо уходить!
  Она глубоко вздохнула, приходя в себя. Её лицо прояснилось.
  - Плиту уже свалили? - Она, казалось, была удивлена.
  - Это ты помогла, - Володя чуть ли не тащил её прочь от минаевской могилы. - Бежим, а то она снова откроется!
  У ближайшей могильной ограды сторож остановился перевести дух и оглянулся на плиту. Остановились и поглядели туда же Володя с Фрейей.
  Плита лежала на месте. А то странное и страшное, что вырвалось из зловещей шахты, окончательно утратило человеческие формы и казалось обычной тучей. Её затянуло в водоворот других туч и она носилась по небу, отличаясь только своей непроницаемой чернотой, сквозь которую не мог пробиться свет молний. Сторож и молодые люди целую минуту, как заворожённые, смотрели на неё, пока её не отнесло в сторону и она не начала рассасываться, быстро растворяясь среди других туч.
  Где-то поблизости сильный порыв ветра повалил дерево. Оно упало с шумом и скрежетом. У Володи разболелось ушибленное колено, он схватился за него рукой и огляделся в поисках Михаила и милиционеров. Их нигде не было. Жуткий Евсеев тоже пропал.
  - Ладно, идёмте, - сторож поправил на плече двустволку. - Милиционеров искать не будем, авось не дети, не заблудятся.
  Он опять держался уверенно и прямо, как будто не было всей этой жути, которая только что разыгралась на его глазах. Девушка пошла за ним. Володя, хромая, старался не отставать.
  Ветер завалил ещё одно дерево. Володя оглядывался, ища за гнущимися стволами таинственного "бомжа".
  - Кто это был? - не удержался он от вопроса. - Ну, тот мужик, который кричал про плиту?
  - Есть тут один... - не слишком охотно отозвался сторож и, мельком оглянувшись, прибавил: - Не отставай.
  - Вы его знаете?
  - Я тут всех знаю.
  - Он покойник! - вдруг выпалил юноша. - Я видел его фотографию на могиле! Это был он!
  Старик вдруг остановился и пристально посмотрел на него.
  - Ну да, покойник, - сказал он спокойно. - Он здесь часто ходит по ночам.
  От его тихого голоса Володю пробрала дрожь.
  - И как же вы... - начал он, но старик его перебил:
  - Ничего, он безвредный. Его тут многие видят, особенно когда полнолуние, - и сторож снова двинулся вперёд. - Он жил в деревне неподалеку, был целителем, людей лечил... И многих вылечивал. Меня, например, вылечил. Я бы без него помер. Меня доктора к смерти приговорили, а он пошептал, травкой попоил, и, как видишь, живу покамест... Николай Акимыч трепаться не любил, - продолжал он после молчания. - Всё, что говорил, всегда сбывалось. А потому его даже покойника надо слушать. Если он сказал, что плиту надо положить на место, значит, надо положить. Только ты об этом не болтай. Всё равно не поверят, а то и смеяться будут. И вообще обо всём, что здесь видели, лучше помалкивайте.
  - Как же помалкивать, когда Ромка погиб! - воскликнул Володя. - Мы так и не узнали, что с ним случилось!
  - И не узнаете. Правда всё равно останется скрыта от нас. Оно и лучше. Нам таких вещей знать нельзя.
  От быстрой ходьбы володина коленка разболелась, ему стало не до разговоров, тем более молнии поутихли и темнота вокруг сгустилась. Он споткнулся о поваленный фанерный стенд, не разглядев его впотьмах, и с трудом удержался на ногах. Уже показались кладбищенские ворота, когда полыхнувшая молния высветила за деревьями силуэты людей. Забыв про боль, Володя прибавил шагу.
  - Там кто-то есть, - зашептал он, оглядываясь на деревья. - Вон идут... Бомжи, наверно...
  - Откуда им взяться, тем более в такую ночь, - прогудел старик, не сбавляя шага.
  Через пару минут выяснилось, что это милиционеры с Михаилом. Унося ноги от шахты, они направились не в ту сторону, и, прежде чем добраться до ворот, основательно поплутали между могил. Сторожа они приветствовали радостными криками. Лейтенант зашагал рядом с ним. До Володи доносились обрывки их разговора. Старик говорил, что всё в порядке, шахта накрыта плитой и никакого извержения больше нет. Милиционер высказал мнение, что из земли забил газовый гейзер, а то, что приняли за хохот, было просто гудением подземных паров.
  - Скопление газов имело чисто случайное сходство с лицом человека, - говорил он. - А может, просто показалось...
  - Да, скорее всего показалось, - соглашался старик.
  - Завтра обязательно приедем сюда. Вызовем людей из МЧС...
  Сквозь прорехи в кладбищенском заборе показался свет фар "уазика". Путники ускорили шаг, прошли в ворота и оказались перед машиной, ожидавшей их на дороге.
  Михаил поравнялся с Фрейей.
  - Ты видела, облако было похоже на человека? - спросил он у неё.
  Услышав его, Володя выпалил:
  - Оно было похоже на Гуго! Это было его лицо!
  - Гуго спустился в шахту и добрался до чаши с эликсиром, - ответила девушка. - Стражи Тьмы уже получили свою жертву и поэтому пропустили его.
  - Значит, по-твоему, он сейчас внизу? - спросил Володя.
  - Мне кажется, что это существо, которое выходило из шахты, и был Гуго, - проговорила она задумчиво.
  Володя удивлённо мотнул головой.
  - Это всего лишь дым, облако!
  - Если бы мы не закрыли шахту, он вышел бы оттуда весь и стал... - Она умолкла, не договорив.
  - Чем "стал"? - поторопил её Володя.
  - Он вышел бы весь и стал повелевать живыми и мёртвыми, - голос Фрейи звучал серьёзно. - Он правил бы миром. Так написано в книге.
  - Ерунда какая-то, - буркнул Михаил и усмехнулся, хотя видно было, что ему не до смеха. Слова девушки погрузили его в задумчивость.
  Джо и Зорро ждали их в "уазике", в задней кабине с зарешёченным окном. Они потеснились, чтобы дать место Фрейе, Михаилу и Володе. Расселись в машине и милиционеры. "Уазик" тронулся с места и покатил к далёким огням. Старик остался стоять на дороге, глядя ему вслед.
  Как шофёр ни торопился, ливень всё же застиг их в пути. Машина подъехала к входу в милицейское отделение, но никто не торопился вылезать: дождь лил стеной. Лишь минут через тридцать, когда основной водопад отгрохотал, пассажиры "уазика" перебежали три метра, отделявшие машину от крыльца.
  Ночь диггерам и готам пришлось провести в отделении. Милиционеры планировали вернуться на кладбище утром, но с утра у следователя были какие-то дела, потом ждали приезда сотрудников МЧС, и поэтому поехали туда только в первом часу дня. Небо к этому времени расчистилось, жаркое солнце успело высушить землю, и о вчерашней бурной ночи напоминали только поваленные деревья.
  Безлюдное кладбище даже днём, несмотря на птичьи свисты и скользящие всюду солнечные лучи, выглядело довольно мрачно. Володя, когда прошли в ворота, ощутил неприятный трепет. Прежде чем сотрудники МЧС приступили к подъему минаевской плиты, следователь и милиционеры довольно долго бродили по окрестностям, разыскивая "следы преступления", но ничего существенного, кроме оторванной головы и обрубка руки, не обнаружили. Джо и Зорро искали книгу, которая должна была валяться где-то здесь, возле могилы. Фрейя вспомнила, что книги не было и вчера ночью, когда сюда приходили милиционеры со сторожем, и предположила, что Гуго взял её с собой в шахту. Наконец дошла очередь до плиты. Её отвалили, и под ней обнаружился старый трухлявый гроб со сгнившими останками. Никакой шахты не было и в помине.
  Лейтенант с жаром начал доказывать, что шахта была, он видел её собственными глазами; это подтверждали бывшие с ним милиционеры, готы и оба диггера, но следователь недоверчиво качал головой. Останки сдвинули в сторону и начали копать.
  Копали долго, но ни до чего и не докопались. В конце концов уже и лейтенант начал говорить о шахте не слишком уверенно, а тут ещё и сторож подлил масла в огонь, сказав, что вчера была такая буря, что могло померещиться что угодно.
  В отделение вернулись в сумерки. Следователь снова допросил молодых людей и в тот же вечер отпустил всех под подписку о невыезде. Михаил потом сообщил Володе, что в убийстве Романа милиция подозревает Гуго, который объявлен в розыск.
  Через несколько дней всех участников тех событий ещё раз вызвали к следователю. Он морщился в досаде, слушая рассказы о шахте и человекообразном облаке. Судя по его наводящим вопросам, он не сомневался, что убийцей Романа был скрывшийся Гуго.
  Готы, с которыми Михаил и Володя потом встретились на их готской сходке, торжественно объявили, что Гуго не найдут никогда. Он погиб. Его убили Врата Ада, которые захлопнулись в тот самый момент, когда Гуго, получив обличье демона, выходил из них.
  Михаил и Володя не знали, что и думать, ведь таинственную шахту, фонтан мрака и облако с головой Гуго они видели собственными глазами.
  - Дёрнул же нас чёрт связаться с этой публикой, - повторял в досаде Михаил. - Мало того, что Ромка погиб и мы под следствие попали, так теперь ещё какие-то врата ада...
  Володя был с ним полностью согласен.
  
  1995, 2008
  Первая редакция рассказа - "Очень страшная газета" 7(33) 1995г.
  
  
  
  УТОПЛЕННИК
  
  
  В дом вбежала запыхавшаяся соседка.
  - Утопленник! - заголосила она с порога. - Утопленник в реке!
  - Кто? - Хозяйка встревожилась. - Кто утонул?
  - Не знаю! Неизвестно пока!
  Сообщив новость, соседка резво сбежала с крыльца и устремилась к следующему дому.
  - Утопленник - это к чему, как по-вашему? - с глубокомысленным видом осведомился у хозяйки Влад.
  Он учился на четвёртом курсе филологического факультета и в деревне корпел над рефератом о народных суевериях и приметах. Хозяйка, Зинаида Матвеевна, приходилась ему тёткой по отцу.
  - К чему угодно, но только не к добру, - она торопливо накинула на плечи пальто. - Неужели кто-то из наших?... Надо пойти глянуть...
  Влад какое-то время раздумывал, а потом отодвинул книгу и встал из-за стола. Посмотреть на утопленника наверняка сбежится народ, а значит, начнутся толки и разговоры. Ему, как начинающему филологу, небезынтересно будет послушать народный говор.
  К реке по натоптанным в снегу тропам уже спешили люди. День, как обычно в начале весны, выдался бессолнечным и мглистым. Река почти освободилась ото льда, лишь кое-где у берегов виднелась ледяная корка. Зато много льдин плавало в затоне, который река образовывала под горой.
  Когда к берегу подошли Влад с Зинаидой Матвеевной, на воду была уже спущена лодка. Двое мужчин гребли, а третий, надевая резиновые рукавицы, подбирался к носу.
  - Лицом вниз плывёт, и не разглядишь кто такой, - толковали вокруг Влада. - Нет, кажись, не наш... Наверно, из Нечаева принесло... А может, из Краснознамёнска...
  Лодка подплыла к покойнику. Мужчина в рукавицах наклонился над ним. Двое других бросили вёсла и встали, собираясь ему помочь.
  - Ну, чего? - закричали им с берега. - Кто такой?
  - Не поймём пока! - откликнулся мужик в рукавицах. - Вроде, не наш!
  Крики эхом прокатились над затоном. Стая галок с карканьем поднялась с голых деревьев и закружилась в небе.
  И почти в ту же минуту стоявшие на берегу испустили дружный вопль: люди в лодке, вытаскивая утопленника, сгрудились на левом борту и лодка перевернулась. Все трое оказались в воде.
  Они забарахтались, но в плотной одежде, сковывавшей движения, держаться на воде было трудно. Им пришлось вцепиться в перевёрнутое судёнышко.
  - Так их же сведёт от холода, потопнут! - заголосили женщины.
  Сельчане бестолково сновали по берегу, но сделать ничего не могли. Второй лодки не было.
  Влад видел, как один из пловцов отцепился от лодки и поплыл к берегу. Взмахи его рук, поначалу сильные и энергичные, быстро слабели. Вдруг он замешкался.
  - Тонет! Тонет! - закричали вокруг. - Мишка тонет!
  Пловца свела судорога. Несколько секунд было ещё видно, как он отчаянно вытягивает шею и глотает ртом воздух. Потом только льдины качались вокруг того места, где он пошёл на дно.
  Отчаянно заголосила какая-то женщина. Владу стало муторно. Он уже жалел, что пошёл сюда.
  - Держитесь, держитесь, миленькие! - кричали двоим, что цеплялись за лодку. - Сейчас подмогнём!
  Один из них уже терял силы. Из воды выступало только его лицо с судорожно разинутым ртом. Они с утопленником почти толкались спинами. Мертвец, казалось, прижимался к нему, не давая всплыть.
  Какой-то старик, раздеваясь на ходу, кинулся в ледяную воду, но, не проплыв и десяти метров, захлёбываясь, повернул назад.
  - Беда! - в отчаянии вопили на берегу. - Люди тонут!
  В борт лодки цеплялся уже только один спасатель. Второй пошёл на дно. Не прошло и пяти минут, как и его не стало. На волнах теперь покачивался только утопленник.
  Люди громко ругались и грозили ему кулаками.
  - Сволочь, сам утоп и других за собой утянул...
  Доставать его из воды ни у кого желания уже не было.
  Вечером Зинаида Михайловна сообщила Владу, что зловещего мертвеца прибило к берегу. Мужики с баграми только что направились туда. Влад, несмотря на её протесты, тоже пошёл к реке. Очень уж хотелось взглянуть на этого утопленника.
  По дороге он встретил Сергея Иванцова, местного парня лет девятнадцати. Этот Иванцов был, пожалуй, единственным из деревенских, с кем Влад более-менее сдружился. Мать Сергея знала много старинных побасок и преданий, и Влад несколько раз побывал у них в доме, записывая её рассказы на магнитофон.
  - Мертвец не простой, - втолковывал Сергей москвичу, пробираясь по скользкой, едва заметной в потёмках тропе. - Неспроста людей за собой на тот свет утащил. Бабка Пищальникова говорит, что он колдун, а уж она-то разбирается в таких делах...
  На берегу стояло человек пятнадцать. Один, высокий, бородатый, в болотных сапогах, зашёл в воду и начал подтягивать утопленника к берегу острым концом багра. У самой кромки воды мертвеца подхватили баграми и втащили на камни.
  Бородач, подталкивая покойника, вылез из реки и вдруг поскользнулся на скользких камнях. Голова его с хрустом ударилась об острый выступ и осталась на нём, словно припечатанная. Камни и землю вокруг забрызгало кровью.
  Какое-то время все стояли в смятении. Потом начали ругать утопленника на чём свет стоит. Дальше тащить его не стали, оставили лежать на камнях.
  - Пускай милиция разбирается, кто такой, - говорили люди, укладывая на носилки тело бородача. - И поскорей бы увезли его, что ли, а то от него только народ мрёт...
  Ближе к ночи в дом к Зинаиде Михайловне явился Сергей с деревянным колом и канистрой.
  - Это колдун, а значит, сделать с ним надо то, что делают с колдунами, - сказал он Владу, вышедшему в сени.
  - Ты хочешь его проткнуть? - сообразил москвич.
  - Ну да, а потом оболью бензином и брошу спичку. Больше никого не убьёт. Пойдёшь со мной?
  Влад заколебался, одолеваемый тревожными предчувствиями, потом всё-таки кивнул.
  - Тогда понесёшь бензин, - Сергей протянул ему канистру.
  Они вышли, и вскоре редкие огни деревни пропали за их спинами. Вокруг сомкнулась темнота.
  - Мертвеца должны сегодня забрать менты, - идя, говорил Сергей. - Может, они уже забрали его... Тогда тем хуже для них... А если не забрали, то им достанется не мертвец, а головешка...
  - Ты уверен, что мы поступаем правильно? - спросил Влад. - Милиция ведь должна расследовать, кто он такой.
  - Его надо прикончить, и всё, а то будет хреново всем! - сказал Сергей, как отрезал.
  Он остановился, вгляделся в темноту.
  - Вон тот валун, - он показал направо. - Спустимся здесь.
  - По-моему, надо пройти ещё немного вперёд, - пробормотал Влад, озираясь.
  - Нет, это здесь, - Сергей свернул с тропы и продрался сквозь кусты. - Ну да, вон он лежит!
  Всё сливалось в сплошные тени, и распластанный на земле человек тоже казался тенью. Влада пробирала оторопь, когда он вслед за товарищем приближался к нему.
  - Всё, больше ты никого не погубишь, - со злостью сказал Сергей, разбежался и на бегу всадил кол прямо в грудь утопленнику.
  В следующий момент Влад отпрянул в ужасе: утопленник дёрнулся и из его рта вырвался хрип. Он обеими руками схватился за древко кола.
  Сергей наклонился к нему и сдавленно охнул.
  - Егорыч...
  Тут уж и Влад, приблизившись, понял, что это не утопленник. Кровь толчками врывалась из пробитой груди умирающего.
  - Как же я обознался... - шептал потрясённый Сергей. - Егорыч напился и заснул здесь, а я его колом... - Он вздрогнул. - Это колдун виноват! Это он, он!
  - Нет, его убил ты, - раздался вдруг голос за спиной Влада. - Всем стоять, ни с места! - На плечо москвичу легла чья-то тяжёлая рука. - Мы всё видели!
  Скосив глаза, Влад разглядел позади себя верзилу в милицейской форме, и сердце его упало. За первым милиционером к берегу вышел второй.
  Сергей ринулся в кусты, но страж порядка оказался проворней. Через четверть часа оба приятеля уже сидели в милицейской машине. В заднем отделении, на носилках, лицом вниз, лежал почерневший утопленник, рядом с ним - труп Егорыча, мужика лет под сорок, от которого на всю машину распространялся запах сивухи. Здесь же находились "вещественные доказательства": канистра и заляпанный кровью кол.
  - Как приедем, сразу пиши явку с повинной, - сказал Сергею старший лейтенант, глядя на него мутными глазами. - Тогда вышку не дадут точно.
  - Это мертвец убивает людей, - цедил Сергей сквозь сжатые зубы.
  Старлей ухмыльнулся.
  - В отделении сделаем тебе экспертизу на алкоголь.
  - Давай трогай, - второй милиционер повернулся к шоферу. - Мы и так застряли тут.
  Машина покатила по узкой, как тропа, ухабистой дороге. Влад догадался, что оба милиционера пьяны. Они хмуро поглядывали на них с Сергеем.
  - Это колдун, - твердил Сергей. - Это он убил Егорыча, Мишку и остальных...
  - Ладно, хватит! - рявкнул старлей. - Ты ещё скажи, что он сейчас встанет и нас замочит!
  Машина подскочила на колдобине и сзади что-то громыхнуло. Влад обернулся. От толчка утопленник свалился с носилок и лежал на боку, ощерив беззубый рот. Рядом с ним опрокинулась канистра, затычка выскочила из неё и вонючая жидкость потекла на пол. Рука утопленника была рядом с канистрой, как будто это он её опрокинул.
  Владу стало дурно. Ему показалось, что покойник ухмыляется...
  Старлей громко выругался. Водитель в недоумении обернулся, импульсивно дёрнулся, заметив бензиновую лужу, и машина, съехав с дороги, на скорости врезалась в дерево. Людей швырнуло вперёд. Звук удара Влад ещё успел услышать, а вот взрыва он уже не слышал.
  Как и все, находившиеся в машине, он больше не слышал и не видел ничего.
  
  
  
  РОМАНТИЧЕСКАЯ ПРОГУЛКА
  
  
  Из темноты дверного проёма несло сыростью и затхлостью. Лена, входя в него, без умолку лепетала что-то о привидениях, видимо считая, что всё это очень романтично. Вадим шёл за ней, делая вид, что совершенно спокоен. Объяснять ей, что среди окрестных жителей ходит не совсем хорошая молва об этих заброшенных строениях, было, конечно, бесполезно. Раз уж она вбила себе в голову, что надо непременно осмотреть эти руины при лунном свете, то, конечно, от своего решения не отступится из чисто женского упрямства, уж он-то успел это усвоить за месяцы их знакомства.
  Сквозь прорехи в крыше сочился безжизненный лунный свет. Пол был покрыт, наверное, несколькими слоями мусора. Вадим не находил во всём этом никакой романтики, но Лена, похоже, была довольна и даже захотела дойти до арочного проёма в дальней стене.
  - Там наверняка водятся летучие мыши, - сказал Вадим, надеясь, что хоть это заставит её покинуть развалины. - А среди них - мыши-вампиры, которые могут наброситься на человека. Деревенские считают, что такие здесь водятся.
  - Летучие мыши-вампиры живут только в Южной Америке, - решительно возразила девушка и вошла под арку.
  Вадим двинулся за ней, но, не пройдя и пяти шагов, остановился. Ему показалось, что он услышал какой-то странный посторонний шорох.
  - Ладно, Лена, пошли отсюда, - сказал он. - Мы и так припозднились. Скоро двенадцать.
  - Может быть, мы увидим призраков... - мечтательно проговорила она и вдруг вскрикнула.
  В первый момент Вадиму показалось, что её накрыла большая тень. Перепугавшись, он кинулся к ней, но незнакомец уже рухнул с ней на пол. В ту же секунду и в самого Вадима кто-то вцепился. "Да их тут много!" - подумал он в смятении. Словно подтверждая его догадку, под ноги ему метнулся ещё один субъект из той же банды.
  Потеряв равновесие, Вадим упал. В паре шагов от него кричала придавленная к полу Лена. Вскоре её крики перешли в судорожные всхлипы. Вадим, вглядываясь в неё, разглядел напавших на неё молодчиков. На них невозможно было смотреть без оторопи. Бледные до синевы лица, чёрные губы, пылающие, как угли, глаза.
  Впрочем, напавшие на него самого выглядели не лучше.
  - Пустите, - прохрипел он. - Берите сотовый, деньги, только отпустите. Мы не заявим на вас... Обещаю...
  Над ним наклонилась синелицая девушка. Свет луны едва дотягивался до неё, но Вадим разглядел, что она довольно привлекательна, хотя, как и все остальные члены банды, больше похожа на покойницу.
  Она высунула кончик языка и облизнула им свои чёрные губы.
  - Отпусти, - проскулил Вадим.
  Она коснулась пальцами его шеи и щеки. Пальцы её были холодны как лёд.
  - Ладно, Валерия, начинай, не тяни резину, - сказал парень, который держал Вадима.
  - Какой симпатичный, - Валерия рассматривала пленника. Рука её с его подбородка скользнула ему под рубашку и ощупала грудь. - Сильный, мужественный и очень, очень симпатичный...
  - Втюрилась в него? - рявкнул молодчик. - Начинай, или я сам начну!
  - Вы что хотите? - в нарастающем ужасе выдавил Вадим. - Эй, не надо!
  - Не беспокойся, красавчик, - почти пропела Валерия. - Мы просто отберём у тебя немного крови. Мы все в ней очень нуждаемся. Ты ведь хочешь стать нашим донором?
  "Влип... - подумал Вадим в панике. - Я как чувствовал..."
  Она наклонилась к его лицу ещё ниже, как будто принюхиваясь к нему.
  - Под этой кожей струится горячая живая кровь, - прошептала она, касаясь губами щеки и шеи Вадима. - Сейчас она будет моей...
  Где-то рядом сдавленно вскрикнула Лена и умолкла. Вадим дёрнулся, но его ещё крепче прижали к полу.
  - Ты будешь моим... Моим навсегда...
  Его пронзила резкая боль в шее. Он судорожно изогнулся и вскрикнул, а потом забился, пытаясь вырваться. Валерия лежала на нём и впивалась в него зубами. Он перестал сопротивляться, лишь стонал, вбирая пересохшими губами воздух.
  Когда Валерия отлипла от него, над ним зависло заросшее щетиной бледно-синее лицо парня, который держал его. Парень потянулся ртом к окровавленной шее пленника, но Валерия оттолкнула его.
  - Ну всё, хватит с него, - сказала она резко. - Я не хочу, чтобы он умер!
  - С чего бы это такая жалость? - Чёрные губы парня скривились в усмешке.
  - Я же сказала: он мой!
  Вадим, хоть и был сам не свой от ужаса и боли, всё же обратил внимание, что Валерия после подпитки кровью похорошела. В её лице уже не было отталкивающей синевы. Скорее, оно было бледно-розовым.
  Парень недовольно сопел.
  - Нам не нужен новый член команды, - пробурчал он недовольно. - Босс говорит, что чем больше нас будет, тем быстрее нас обнаружат и поубивают. Людишек нельзя оставлять в живых.
  - Макс, прекратим этот бесполезный разговор, - сказала Валерия властным тоном. - Он будет у нас вместо Николы, который погиб зимой.
  Ворча что-то, Макс отполз от обессиленного Вадима и присоединился к группе молодчиков, которые окружали Лену. Вадим её не видел за их спинами, но, судя по звукам, на изнасилование это было непохоже. До него долетали отвратительные чавкающие звуки, от которых его пробирала дрожь.
  - Босс, слышь, - громко сказал Макс, обращаясь к кому-то из них. - Слышь, что Лерка придумала? Хочет оставить у нас этого чувака... Втюрилась в него, дура...
  Валерия прилепила к ране на шее Вадима лейкопластырь.
  - Ничего, у тебя это быстро пройдёт, - сказала она. - Гораздо быстрей, чем у людей.
  - Вы вампиры?
  - Догадливый мой, - она погладила его по щеке и поцеловала в губы. - А теперь лежи. Сейчас тебе надо отдохнуть.
  Вадим замолчал, притворившись, что он всё понял и нисколько не возражает против того, чтобы стать вампиром. С психами только так и надо. Единственное что его сейчас беспокоило - это Лена. Что-то уж очень долго эти субъекты возятся с ней...
  Дурное предчувствие его не обмануло. Когда компания отлипла от неё, она не дышала. Лицо её было белее мела.
  - Что с ней? - прошептал он.
  - Каюк, - с мелким смехом ответил Макс. - Полное обескровливание организма и, как следствие, летальный исход!
  - Артём, Гена, - сказал грубый мужской голос. - Давайте, оттаскивайте её.
  - Куда? - пробормотал Вадим, приподнимая голову. - Куда вы её хотите оттащить?
  В полосу света вступил мужчина, по виду - молодой, но глаза его смотрели по стариковски пристально и угрюмо.
  - К люку, - ответил он спокойно. - Тут в нижнем подвале есть люк. Мы в него сбрасываем трупы.
  - Нет! Стойте! - Вадим попытался встать, но сил не было.
  - Босс, связать бы его надо, - сказал Макс.
  - Разумно, - согласился мужчина. - К тому же для него самого так будет лучше. Никогда нельзя заранее сказать, как новообращённый поведёт себя в период ломки. У каждого это происходит по-разному. А уж когда они чувствуют голод, то совсем съезжают с колёс...
  Два вампира связали руки и ноги Вадима верёвками.
  - Ничего, красавчик, потерпи немного, - прошептала Валерия ему на ухо. - Ты сам скоро поймёшь, что среди людей тебе жить нельзя.
  - Скажи спасибо Лерке, - прибавил Макс. - А то бы тоже в люк отправился, за своей чувихой.
  Оставив пленника лежать, жуткие субъекты разбрелись по подвалу.
  Их было восемь человек, среди них три девушки. Они о чём-то тихо переговаривались. Вскоре трое парней куда-то ушли. Покинули подземелье и босс с двумя девушками. Кроме Вадима, в подвале остались только Макс и Валерия. Макс начал в грубой форме приставать к ней, но, получив от неё увесистую оплеуху, с недовольным мычанием отполз в сторону.
  - Мой парень теперь он, - она уселась рядом с Вадимом. - А ты ступай к своей Людке и больше не клейся ко мне, понял?
  - Я себе тоже найду какую-нибудь чувиху из людей, - сказал Макс, направляясь к дверному проёму. - Найду и обращу её в вампа... А то, думаешь, ты одна такая умная?
  Он ушёл. Затих хруст его шагов.
  Валерия тоже не стала засиживаться. Посоветовав Вадиму как следует выспаться, она ушла, пообещав "привести" ему поесть.
  От этого словечка - "привести", Вадим внутренне содрогнулся. Похоже, свою жестокую игру они воспринимают всерьёз. Но он вовсе не собирался присоединятся к ним!
  Он лежал, озирая низкие своды и замшелые стены. К своему немалому изумлению, он обнаружил, что зрение у него невероятно обострилось. Когда он сюда входил, он не различал ничего, кроме ближайших предметов. Теперь же, хоть подвал был по-прежнему погружён в полумрак, он видел всё до мельчайших деталей.
  Он подёргал веревку на запястьях. Она показалась ему не слишком прочной. А вскоре он нашёл и то, чем её можно перепилить: острый выступ в стене.
  Царапая локти и колени о щебень, сдирая кожу, но, как ни странно, не чувствуя боли, он подполз к стене. Опираясь о неё спиной, приподнялся, дотянулся запястьем до каменного выступа...
  Верёвка лопнула через пять минут. Освободив руки, он очень скоро нашёл, чем разрезать ноги. Сгодился бутылочный осколок.
  Прежде чем выйти из развалин, он почти целую минуту стоял в дверном проёме, оглядывая подступавший лес. Он видел каждую ветку, каждую вспархивающую птицу.
  Убедившись, что убийц поблизости нет, он метнулся в ближайшие кусты и побежал сломя голову. Никогда ещё он не бегал так быстро, тем более по лесу, без всякой тропы. Сейчас он старался избегать любых троп. Если вампиры обнаружат его бегство, то искать его они будут, скорее всего, именно на тропах.
  Мысли его работали лихорадочно. Надо добраться до милиции и всё рассказать начистоту. В развалинах оборудовали себе логово маньяки, психопаты, возомнившие себя вампирами. Наверняка Лена не первая их жертва...
  Сначала он хотел бежать в посёлок, но потом передумал. В посёлке милиции нет, а действовать надо немедленно, пока банда, встревоженная его бегством, не сбежала из этих мест. Но до города ходьбы больше часа. Городишко небольшой, но только там можно найти управу на убийц. И Вадим свернул к дороге. Выходить на неё он не стал, двинулся сбоку, прячась за кустами.
  В лесу в эти предутренние, ещё тёмные, часы ему не встретилось ни одной живой души. Он даже начал сомневаться, в правильном ли направлении он идёт. А вскоре он почувствовал голод. Организм требовал еды, и это чувство с каждой минутой становилось всё острее.
  Вадим весь взмок и шатался от слабости. Он готов был слопать что угодно, но перед мысленным взором почему-то вертелось только одно блюдо: бифштекс, густо политый ярко-красной кровью. Кажется, все на свете отдал бы за несколько капель этой восхитительной подливы.
  Небо на востоке уже вовсю светлело, когда показался велосипедист. Это был мужчина лет тридцати пяти, щуплый, в очках, с рюкзаком за плечами. Неспешно крутя педали, он ехал навстречу Вадиму.
  Молодой человек выломился из кустов.
  - Послушайте, - прохрипел он пересохшими губами. - Можно вас на минуточку?
  На узком лице очкарика отразился испуг. Он рванул вперёд, рассчитывая объехать Вадима, но тот ринулся ему наперерез. Вадим пытался схватиться за велосипедную раму, но в последний момент, увидев, что это ему не удастся, просто ударил по ней.
  Велосипед вильнул. Очкарик не удержался на нём и свалился на дорогу.
  - Вам деньги нужны? - Он с нескрываемым ужасом вглядывался в Вадима.
  От очкарика умопомрачительно вкусно пахло. То, за что Вадим отдал бы полжизни, находилось совсем рядом, за тонкой плёнкой кожи. А пустячная рана на пальце очкарика, набухшая кровью, окончательно помутила его разум. Едва понимая, что делает, Вадим взял этот палец и слизнул с него кровь. Очкарик дёрнулся, но Вадим совсем несильно стукнул его по лбу и тот откинулся навзничь. Вадим налёг на него и вонзил зубы ему в шею.
  Опомнился он, когда почувствовал, что сыт. Еще не совсем понимая, что произошло, он приподнялся, огляделся по сторонам. На лесной дороге они с очкариком были одни. Восток светлел. Рядом валялся брошенный велосипед. Вадим подумал, что им неплохо бы воспользоваться, но вначале надо что-то сделать с этим типом. Ведь он расскажет о нём в милиции.
  Он взял его за шиворот и отволок подальше под деревья. Мысли его смешались окончательно. Он не находил решительно никакого рационального объяснения своему поведению. Но это объяснение должно было быть...
  В конце концов он решил, что те типы на развалинах его загипнотизировали. Конечно, это гипноз, внушение! От этой мысли он даже почувствовал некоторое облегчение.
  Услышав за спиной осторожные шаги, он вскочил и увидел выходящую из-за деревьев Валерию. Он кинулся бежать, но путь ему преградил Макс. Увернуться Вадиму не удалось. Макс рванул его за ворот и свалил в траву.
  - Что, смыться от нас вздумал? - прохрипел вампир.
  - Как вы меня нашли?
  - По запаху, - ответил тот, ухмыльнувшись. - Ты ведь теперь наш. От тебя за версту несёт кровью. Впрочем, скоро ты научишься не хуже нас унюхивать её.
  Вадиму хотелось крикнуть в лицо этому психопату, что с маньяками у него нет ничего общего, но он промолчал, благоразумно решив не раздражать сумасшедшего.
  - Мы знали, что ты не удержишься, - Макс кивнул в сторону очкарика. - Новообращённые ведь никогда не думают об осторожности. Тебе повезло, что кругом лес и никто не видел, как ты напал на него. А то ведь тебе пришёл бы каюк. В лучшем случае тебе светила бы психушка.
  "Это тебе светит психушка", - мрачно подумал Вадим.
  - Ладно, забей на всё и привыкай, - в голосе Макса послышались примирительные нотки. - Ты теперь вамп. В нашей жизни есть, конечно, немало минусов - приходится, например, вести ночной образ жизни. Но и плюсы есть. Главный плюс - это нечувствительность к боли и личное бессмертие. Ты бессмертен, понял?
  Вадим поднялся с земли, отряхиваясь. Максу он не верил. "Этот тип тоже под гипнозом, - пронеслось у него в мыслях. - Наверно, их зомбирует тот мужик, которого они зовут боссом..."
  Он прошёл несколько шагов и увидел своего очкарика, лежавшего там же, где он его оставил. К разодранной шее мужчины льнула Валерия.
  "Им внушили, что они вампиры, зомби, - подумал он, подавляя брезгливую гримасу. - Но меня им таким сделать не удалось. Сматываться надо, а то с ними я, и правда, последние остатки разума потеряю...."
  Валерия оторвалась от очкарика и к ране незамедлительно приник Макс.
  - Нам этот тип не нужен, - сказала Валерия, вытирая платочком вымазанные в крови губы. - Поэтому Макс сейчас обескровит его до критического уровня, чтоб он больше не встал. Понимаешь, босс говорит, что нас не должно быть слишком много.
  - Лену вы тоже обескровили до критического уровня? - угрюмо спросил Вадим.
  Валерия усмехнулась половиной рта.
  - Забудь о ней. Я же сказала - ты теперь мой. Ты мне понравился, и я захотела, чтобы ты стал моим парнем. Босс не пойдёт против моей воли.
  - И где вы живёте? - поинтересовался Вадим. - На развалинах?
  - Ну да. Спим в склепах. У каждого своя персональная гробница. В них нас никакие ищейки не найдут. Мы ведь и без воздуха можем обходиться... - Она приблизилась к нему. - Там есть один очень уютный склеп. Он будет нашим с тобой.
  Макс оторвался от очкарика.
  - Ну всё, готов мужик. Надо бы его листьями засыпать, что ли...
  Он принялся сгребать листву и швырять ее на покойника.
  - Понял теперь, что ты наш? - говорил он Вадиму, молча наблюдавшему за ним. - Лады, потопали быстро назад. Мы с Леркой и так потеряли массу времени из-за тебя.
  - А если я не пойду?
  - Тогда ты погибнешь. Ты не выживешь один в человеческом мире. Хотя бы потому, что ты должен питаться только кровью.
  "Ну да, как же, - мысленно возразил Вадим. - Вам это вбил в голову ваш босс! Но меня-то он не успел зазомбировать до конца, я ещё кое-что понимаю..."
  - И вы ни разу не пробовали съесть что-нибудь другое? - полюбопытствовал он.
  - А ты сам попробуй, - Макс с ухмылкой подмигнул ему.
  - Главная опасность - это солнечный свет, - вмешалась Валерия. - Он убивает нас.
  - Пойдёмте, солнце скоро взойдёт, - поторопил Макс.
  Вадим вдруг рванулся с места и побежал к дороге.
  - Куда ты? - крикнула Валерия, устремляясь за ним.
  - Стой, Лерка, фиг с ним! - заорал Макс. - Хочет подохнуть - и пусть! Нам же меньше проблем!
  Вадим обернулся.
  - Я не вампир, поняли?
  - А кто же ты? - спросила Валерия.
  - Человек! Нормальный человек, в отличие от вас!
  - А у этого кто кровь сосал? - крикнул Макс.
  - Я был под гипнозом!
  Валерия застонала.
  - Вернись! Я люблю тебя!
  - А я тебя - нет!
  - Не уходи! Ты погибнешь!
  Но Вадим уже вскочил на велосипед.
  - Вернись! - вопила Валерия, взмахивая руками.
  Он крутанул педали и в ушах у него свистнул ветер.
  Мельком обернувшись, он увидел эту пару, стоящую на дороге. Они глядели ему вслед. Ему даже показалось, что он расслышал плач Валерии, но тут дорога повернула и они скрылись из виду.
  Вадима кольнула печаль. Он ощутил сомнение в правильности своего поступка. Может быть, ему следовало остаться с ними. Он тут же отогнал от себя эту крамольную мысль и ещё сильнее закрутил педалями.
  "Записали меня в вампиры, - думал он, сжимая зубы. - Ну уж нет. Меня так просто в свою секту не заманите..."
  По мере того, как он ехал, им всё больше овладевало беспокойство. Почему-то в мыслях его упорно вертелись слова Валерии про солнечный свет. Сама мысль о солнце вызывала в нём подспудный страх. И чем ярче разгорался восток, тем страх становился сильнее. Наконец, не выдержав, он съехал с дороги на обочину, слез с велосипеда и зашёл в тень деревьев. Только здесь, в сумерках, он почувствовал себя спокойнее.
  Листва зазолотилась первыми солнечными лучами. По дороге проехала легковушка. Потом протарахтел мотоцикл. Вадим сидел под деревом, как будто ожидая чего-то.
  "Я боюсь солнца, как самый настоящий вампир, - вдруг отчётливо подумал он. - Это на меня их чёртов гипноз действует. Но я ведь знаю, что я не вампир. Я могу есть не только кровь. И солнца я не боюсь. Конечно, не боюсь! Что мне солнце!"
  Показалась ещё одна легковушка. Вадим, продираясь сквозь кусты заторопился ей навстречу.
  - Командир, - он замахал рукой. - Подбрось...
  Машина, завизжав тормозами, встала. Пожилой шофёр вытаращил глаза: парень, который только что вышел из придорожных кустов, вдруг весь почернел и рухнул на землю.
  Весь дрожа, водитель высунулся из машины. На дороге лежали даже не останки, а прах, серый пепел. Если бы не валявшиеся тут же куртка и брюки, в которых был тот парень, можно было подумать, что всё это привиделось.
  Шофёр затряс головой. Брюки и куртка были, а самого парня не было! Испарился в воздухе!
  Чертыхаясь про себя, шофёр нажал на газ. Одежду и пепел он на всякий случай объехал. Надо быть сумасшедшим, чтобы всерьёз считать, что эти вещи имеют к тому парню какое-то отношение, подумал он.
  Между тем летний солнечный денёк разгорался.
  
  
  
  ДУХ АМУЛЕТА
  
  
  Рыжая девица, стоявшая на обочине пригородного шоссе, при приближении трейлера заулыбалась и призывно завиляла бёдрами.
  Пискарёв ухмыльнулся, остановил машину и высунулся.
  - Эй, - окликнул он её. - Скучаешь?
  Девица подошла, вглядываясь в него накрашенными глазами.
  При ближайшем рассмотрении она оказалась невысокой пухлой дамочкой лет двадцати восьми. Такие Пискарёву, в общем-то, нравились. Устроившись в кабине, она сообщила, что её зовут Фрида и что сутенёра у неё нет. "Работает" сама на себя.
  - Так это ж хорошо, - засмеялся дальнобойщик. - Тогда прямо тут и перепихнёмся. Места хватит.
  Она тоже засмеялась.
  - Ты симпатичный парень. Как раз в моём вкусе.
  Сорокапятилетний Пискарёв, довольный тем, что его назвали "парнем", развеселился ещё больше.
  За окнами в вечерних сумерках проплывали деревья и редкие далёкие огни. Показалась автозаправка. Здесь стояло несколько машин, водители которых расположились на ночёвку. Затормозил и Пискарёв.
  Фрида, разлёгшись на откинутом сиденье, беспрестанно хихикала. Скалились её острые белые зубки. Как видно, новый знакомый ей и правда нравился. Она даже подарила ему медальон в виде какой-то загогулины, напоминавшей глаз.
  - Амулет специально для шоферов, охраняет от аварий, - объяснила она.
  Пискарёв к вещице отнёсся скептически.
  - Не нужно, - сказал он. - Не люблю носить на себе ничего лишнего. И не верю я ни в какие амулеты.
  - Бери, - уговаривала его Фрида, - я такие всем знакомым дарю, и знаешь, как хорошо действует? Пока ни один в аварию не попал.
  - Ну ладно, как хочешь.
  - Только ты его надень прямо сейчас, - не дожидаясь его согласия, женщина сама надела на него цепочку с медальоном. - Очень хорошо. По-моему, тебе идёт!
  Пискарёв ухмыльнулся, сам не зная чему. Потрогал медальон. Тот был холоден как лёд.
  - Интересно, из какого металла он сделан?
  - Да какая разница... Ну же, поцелуй меня...
  Шофёр, чувствуя нарастающую тяжесть во всём теле, откинулся и зевнул.
  - Что-то меня в сон потянуло...
  - Ну и спи, - Фрида захихикала, не сводя с него пристального взгляда.
  
  
  Проснулся он поздним утром, весь разбитый, с гудящей головой, и сразу встревожился. Его вчерашняя знакомая куда-то пропала. Первым делом он проверил, на месте ли деньги и документы, которые он хранил не в бардачке, а в особом месте. Всё было цело, и он успокоился.
  После более тщательной проверки обнаружилось, что отсутствовала рубашка. Пропал и медальон, который подарила Фрида.
  "Подсыпала чего-то в пиво, - подумал он, морщась от головной боли. - Точно, подсыпала..."
  Он вылез из машины и побрёл к магазину. По дороге вспомнил, что никакого пива вчера не пил, и вообще с этой бабой он ничего не пил. Но, в таком случае, как же он мог так сразу уснуть? Не иначе - гипноз, наваждение...
  Миновав автозаправку, он увидел в отдалении, среди деревьев, чей-то припаркованный трейлер. Возле него расхаживали милиционеры. Пискарёв остановился. В памяти всплыли картины сегодняшнего жуткого сна. Ему показалось, что в нём он видел именно эту машину. Ночью он как будто бы подходил к ней, заглядывал в её кузов... В кузове ночевало пять или шесть рабочих-нелегалов...
  Ему стало тревожно. Захотелось уйти отсюда. И всё-таки, желая проверить страшную догадку, он заставил себя пройти вперёд и присоединиться к толпе зрителей, наблюдавших за действиями милиционеров.
  - Что здесь случилось? - спросил он внезапно осипшим голосом.
  - Людей убили, - ответил пожилой грибник с корзиной.
  - Это как же? - Пискарёв похолодел. - Так и убили?
  - Они в трейлере ночевали, - объяснил другой мужчина. - Вроде бы драка между ними была и пятерых насмерть зарезали.
  Пискарёву вдруг совершено отчётливо вспомнилось, как в своём сне он пролез в кузов трейлера и начал бить ножом спящих людей. А после, когда они все лежали, корчась в судорогах, он подходил то к одному, то к другому, взрезал горло и, приникнув к ране, пил кровь...
  Ему показалось, что вкус этой крови он до сих пор чувствует во рту. Он повернулся и на негнущихся ногах поспешил прочь.
  Неужели это не было сном? - размышлял он в панике. Но если так, то он сам не понимал, что делает. Им как будто руководил кто-то другой...
  Он вспомнил, чем этот сон кончился. Будто бы он, весь вымазанный кровью, умылся в каком-то пруду, закопал в земле испачканную кровью рубашку и только потом вернулся в свою машину. И всё это время на его шее болтался амулет...
  Весь в ледяном поту, Пискарёв перешёл шоссе и углубился в лес. Если его сон правдив, то справа, вон за теми деревьями, должен быть пруд.
  И верно: вскоре перед ним открылась водная гладь. Он огляделся и сразу узнал это место, хотя во сне была ночь. Вот тут он мылся, смывая с себя кровь. А подальше, у березы, зарыта его окровавленная рубашку...
  Пискарёв вернулся в машину и трясущимися от волнения руками взялся за руль. Он давил на газ, увеличивая скорость, словно хотел уехать как можно дальше от своего кошмара...
  
  
  Он встретил Фриду через год, на другом шоссе.
  Она стояла у обочины, "ловя" клиентов. Из рыжей она перекрасилась в блондинку и одета была по-другому, но он её сразу узнал. Он узнал бы её из тысяч.
  Он проехал мимо неё и через пару сотен метров затормозил. Вылез из машины и с гулко бьющимся сердцем зашагал через придорожные заросли.
  Она вскрикнула, когда он неожиданно набросился на неё.
  - Вот ты где мне попалась, ведьма, - прохрипел Пискарёв, таща её в темноту под деревья. - Сейчас за всё ответишь...
  Перепуганная женщина почти не сопротивлялась.
  - Околдовала меня, - шипел Пискарёв ей в ухо. - Это из-за тебя я тогда ночью зарезал людей в машине... Говори, это был гипноз, да?
  Он обхватил пальцами её горло и с силой сдавил.
  - Зачем? Зачем ты это сделала со мной? Развлекалась, да?
  - Это амулет... - только и смогла прохрипеть Фрида. - Амулет...
  Дрожащими руками она достала вещицу. Пискарёв вырвал у неё амулет и поднёс к глазам.
   - Ведьма, бесовское отродье, - шептал он, разглядывая вещь при скудном вечернем свете. - Я как чувствовал, что этот амулет не доведёт до добра...
  - Не виновата я, клянусь, - ныла Фрида.
  Он наотмашь ударил её и она с визгом откинулась навзничь.
  - А что же тогда? Приснилось, что ли? - прорычал он в ярости. - Только рубашку мою, всю в крови, я потом нашёл зарытой на пруду!
  Холодный как лёд амулет с каждой секундой становился тяжелее. Или, может быть, это только казалось Пискареву, поскольку его со страшной силой потянуло в сон.
  Не в силах удерживать равновесие, он опустился на землю рядом с распластанной Фридой.
  - Убью... Не жить тебе, змеиному отродью...
  Он навалился на неё, продолжая сжимать медальон в кулаке, и вдруг поник. Голова его свесилась ей на грудь.
  Фрида осторожно столкнула его с себя.
  - Спит, - прошептала она, вглядываясь в его лицо.
  - Он взял меня в руку, и это его погубило, - сказал низкий грубый голос, исходивший из сжатого кулака Пискарева. - Теперь он мой. Повесь меня ему на шею, только быстро.
  Но Фрида ещё минут пять не могла опомниться после могучих рук дальнобойщика.
  - Он меня так схватил, что я чуть не померла, - хрипела она. - Он мог меня убить...
  Наконец она приподнялась, разжала пальцы Пискарёва и взяла амулет. Шофёр заворочался, шумно вздохнул, ресницы его задрожали.
  - Надевай, а то сейчас проснётся! - рявкнул дух, заключённый в изделие.
  Через минуту Пискарёв бодро встал с земли.
   - Ну, что разлеглась? - проговорил он низким, не своим голосом. Его глаза, смотревшие на Фриду, были мутными и бессмысленными. Под расстёгнутым воротом поблёскивал амулет. - Крови свежей хочу!... Где кровь?...
  - Там, за поворотом, в кустах, палатка, в ней ночуют туристы, - торопливо сообщила Фрида.
  - Хорошо, - и дух в теле Пискарёва направился к повороту.
  - Заодно деньги у них из карманов взять не забудь, а то ты вечно забываешь! - крикнула она ему вслед. - Мне деньги нужны!
  - Ладно...
  Тёмная фигура исчезла в кустах.
  
  
  Дух вернулся во втором часу ночи, весь в крови.
  - Твой след возьмёт первая же милицейская собака, - заметила Фрида, разглядывая его.
  - Но ловить-то будут не меня, а этого дурня шоферюгу, - нечисть ухмыльнулась окровавленными губами Пискарёва. - Стало быть, теперь осталось спрятать концы в воду... Мне надо было ещё в прошлый раз убить его, и не было бы хлопот...
  - Тебе легко говорить, ты - амулет, - ворчливо возразила Фрида. - А я каждый раз, когда ловлю тебе мужика, словно по лезвию бритвы хожу.
  - Это твоя работа. За неё я обеспечиваю тебе вечную молодость.
  Но она продолжала недовольно качать головой.
  - Того и гляди, поймают...
  - Ничего, никто не догадается!
  - Этот догадался, значит, и другие сообразят.
  Они зашагали по лесу и после недолгих поисков нашли овраг с водой. Дух спустился вниз, на самое дно, и лёг в воду с головой.
  Какое-то время изо рта Пискарёва вырывались пузыри, потом всё стихло. Тогда в овраг, брезгливо морщась, спустилась Фрида, нашарила в воде шею утопленника, сняла с неё амулет и спрятала к себе в сумку.
  - Чтоб в ближайшие пару-тройку ночей снова нашла мне мужика, поняла? - загудело из сумки. - Можно и бабу, только сильную, здоровую, чтоб крови в ней было много! Я без крови не могу!
  - Ты когда-нибудь попадёшься, - проворчала она, закидывая сумку за спину. - Застукают тебя на месте преступления.
  - Бывало уже такое, а я всё равно к тебе возвращался. Я же дешёвая безделушка, чего с меня возьмёшь, ха-ха-ха-ха...
  Озираясь по сторонам, Фрида направилась к шоссе.
  
  
  Через два дня в областной газете появилась заметка о гибели трёх туристов, зверски зарезанных ночью в палатке. Убийцу, точнее, его труп, обнаружили в тот же день. Им оказался шофёр-дальнобойщик Пискарёв. Специалисты полагают, что преступление он совершил в состоянии временного помешательства, а придя в себя и осознав содеянное, утопился.
  
  
  
  КРОВЬ ДЕВСТВЕННИЦЫ
  
  
  - Хватит расхаживать, приготовились, - сказал режиссёр Роман Аркадьевич, усаживаясь в кресло. - Сейчас сделаем сцену с гробом, а потом по-быстрому прогоним нападение вампиров... Вампиры готовы?
  "Вампиры" тянули в углу джин с тоником.
  - Готовы, всегда готовы...
  - Маша, готова?
  - Да, Роман Аркадьевич, - откликнулась молоденькая блондинка в джинсах.
  - Тогда начали. А то Володя, небось, весь закоченел...
  Актёр, игравший роль главного вампира и лежавший сейчас в гробу, думал не столько о своей роли, сколько о том, что неплохо бы тоже выпить баночку джина.
  К вечеру в старинном заброшенном здании, где велись съёмки, разгулялся ветер. Его порывы пронизывали насквозь весь зал и гулким эхом отдавались в галереях. В придачу к прочим неудобствам откуда-то появились летучие мыши, пугая впечатлительную ассистентку режиссёра Марию Павловну.
  Она щёлкнула перед камерой дощечкой с указанием номера дубля, и Маша в лучах софитов медленно зашагала по залу. Когда она подошла к гробу, его крышка с грохотом откинулась. Изображая ужас, Маша всплеснула руками.
  Из гроба поднялся "главный вампир".
  - Ты - моя! - взревел он. - Моя навсегда!
  - Нет! - взвизгнула Маша и побежала к закрытой двери, на которой красовалось рельефное изображение паука. - Откройте! Откройте! - Она забарабанила по пауку.
  "Главный вампир" вылез из гроба.
  - Я подарю тебе бессмертие, любовь моя!
  - Стоп! Стоп! - закричал Роман Аркадьевич. - Вова, ты зубы скаль, когда идёшь к ней, а то зря, что ль, тебе клыки в рот вставили?... Маша, ты какая-то вялая сегодня, побольше экспрессии! Ужас покажи!
  На ладони Маши набухало красное пятно.
  - Я оцарапалась об этого чёртова паука!
  - Менять декорации уже некогда, - отрезал Роман Аркадьевич. - В следующий раз стучи по двери осторожнее.
  - Кстати, это не декорация, а подлинный барельеф шестнадцатого века, - вмешалась Маргарита Павловна.
  - Неужели? - буркнул режиссёр.
  - А вы разве не знали? Тут сейчас полным ходом идут реставрационные работы. Дверь с пауком обнаружили совсем недавно, а до этого она была замурована кирпичами. По легенде, изображение паука имеет отношение к нечистой силе, которая будто бы когда-то здесь появлялась...
  - Очень интересно, Маргарита Павловна, - режиссёр сделал нетерпеливый жест. - Расскажете об этом в автобусе, когда будем возвращаться в город. А сейчас нам надо закончить серию, чтоб утром материал был в монтажной. Итак, - он захлопал в ладоши, - начали сцену с начала! Приготовились! Вова, быстро лёг в гроб!
  Маша вытирала на руке кровь.
  - Смотрите, и паук в крови испачкался, - проговорила она недовольно. - Прямо как нарочно...
  Где-то высоко над сводами зала прокатился гул, похожий на раскат грома. Из боковых галерей влетела стая летучих мышей и закружилась с громким писком.
  Все невольно притихли и втянули головы в плечи.
  Когда эхо от раскатов смолкло, Роман Аркадьевич поднялся из кресла.
  - Что это было? - Он вопросительно посмотрел на осветителя.
  Тот тоже был обеспокоен.
  - По-моему, это наверху...
  - А вдруг сейчас потолок рухнет? - в испуге пролепетала Маша.
  - Смотрите, смотрите! - закричала Маргарита Павловна, показывая на старинную дверь.
  На пауке словно бы проступила золотая краска. Это было настолько необычно, что даже Роман Аркадьевич уставился на барельеф.
  - На нём, вроде бы, краски не было, - пробормотал он.
  - Конечно не было, - подтвердила ассистентка. - Она появилась только что.
  - Любопытно...
  Снова раздался гул, прокатившийся эхом, и все софиты разом погасли. Зала погрузилась в полумрак, в котором явственно золотился странный барельеф.
  Осветитель кинулся осматривать приборы.
  - Электричество вырубилось! Ничего не пойму... Замкнуло, наверно, где-то...
  - Тогда всё, господа-товарищи, - Роман Аркадьевич взял висевший на спинке кресла плащ. - Съёмки на сегодня закончены по техническим причинам.
  Оставив осветителей и оператора возиться с приборами, актёры толпой вывалили в смежную галерею и направились к выходу. Но здесь их встретило неожиданное препятствие в виде наглухо запертой входной двери.
  - Почему заперто? - Владимир задёргал ручку. - Только что ведь было открыто!
  - Это кто догадался запереть? - Режиссёр с недовольным видом оглянулся на ассистентку. - Маргарита Павловна, ключ у вас?
  - Нет у меня никакого ключа, и не было...
  Тем временем из зала послышался скрежет, как будто там заработал какой-то ржавый механизм.
  Все умолкли, прислушиваясь к нему.
  - Чёрт-те что творится, - пробурчал Роман Аркадьевич. - А второй выход есть?
  - Есть, в другой галерее, - подсказал кто-то из актёров.
  Идти туда надо было через зал. Войдя под его своды, режиссёр и остальные увидели осветителей, которые, забыв о приборах, стояли как вкопанные и смотрели на дверь с пауком. Золото на барельефе разгоралось. Уже весь зал был залит его призрачным сиянием.
  На дверь уставились и остальные. Скрежет исходил от неё. Створка медленно открывалась, из мрака за ней чёрным щупальцем выползала темнота.
  - Что там такое? - несколько взвинчено поинтересовалась Маша.
  - Ничего не пойму, - пробормотала ошеломлённая Маргарита Павловна. - Надо будет у реставраторов спросить... Мне сказали, что эта дверь вообще никогда не открывалась...
  - Идёмте, идёмте отсюда, - торопили актёры. - Потом узнаем...
  Вся съёмочная группа, включая осветителей, вывалила в боковую галерею. Но и там входная дверь была заперта.
  - Это чьи-то шутки, не иначе, - раздражённо прошипел Роман Аркадьевич.
  Галерея сообщалась с залом широкими арочными проёмами, и в них видно было, как дверь с барельефом распахнулась настежь. Окутанный клубами мрака, из неё вышел высокий сутуловатый человек в чёрном плаще с капюшоном, скрывавшем лицо.
  - Наверно, реставратор, - прошептала Маргарита Павловна.
  - Странный видок, - отозвался Роман Аркадьевич и крикнул: - Эй, товарищ! Вы кто?
  - Вы открыли проход, окропив кровью девственницы дверь в мой мир, - глухо проговорил незнакомец, двинувшись прямо на него. - И вот я здесь.
  - Привидение из себя разыгрываете? - храбрясь, сказал режиссёр. - Не оригинально, совсем не оригинально!
  - Я не пробовал человечьего мяса четыреста лет, - плащ с капюшоном начал сползать с незнакомца и, клубясь, растворяться в воздухе. - Теперь я наемся...
  Увидев приближающееся к ним жуткое существо, люди оцепенели от ужаса. Оно лишь отдалённо походило на человека. Чёрная голова с огромными глазами напоминала голову насекомого. Челюсти были снабжены небольшими клешнями, которые беспрерывно двигались. Пасть была разинута и из неё выходили едва заметные клубы дыма. Глаза в сумерках светились красным огнём.
  - Чур! Чур! Сгинь! Пропади! - в ужасе заверещала Маргарита Павловна.
  - Я должен насытиться вволю, чтобы ждать ещё сотни лет, пока проход снова не откроется девственной кровью, - проревел монстр.
  Люди попятились. Некоторые, в том числе режиссёр, бросились бежать, но чудовищное создание проявило неожиданную прыть, внезапно оказавшись рядом с Романом Аркадьевичем.
  - Ну, это уж слишком, - пискнул режиссёр, увёртываясь от вскинутой мохнатой руки с острыми блестящими когтями. - Кончайте маскарад, товарищ, не смешно! Маргарита, звони в...
  Но когти уже погрузились в его горло и грудь. Клешни рта впились в шею, и на режиссёрский пиджак брызнула кровь.
  Урча, чудовище приникло к ране.
  - Это сумасшедший! - раздались крики. - Оттащите его от Аркадьича!
  - Надо дверь открыть! - надрывалась Маша. - Откройте дверь!
  - Откройте её кто-нибудь! - вторила ей Маргарита Павловна. - Взломайте!
  Монстр с хряском вывернул ногу Романа Аркадьевича и оторвал её по самый пах, затем выдернул из штанины и принялся с урчанием обгладывать. При этом он зорко поглядывал на людей, словно выискивал новую жертву.
  Люди метались по залу и галереям. Бежать было некуда. Обе входные двери были закрыты, а спасаться в ту дверь, из которой вышло чудовище, никому и в голову не приходило.
  Монстр, оставив бездыханное тело режиссёра лежать в луже крови, в мгновение ока оказался возле одного из осветителей. И тут все увидели, что у чудовища не две руки, а четыре, причём оно их использовало не только как руки, но и как ноги. Тварь перемещалась на шести конечностях по-паучьи, и только когда оказывалась возле очередной жертвы, использовала две передние конечности как руки.
  Её скорость и проворство были таковы, что удрать от неё не было никакой возможности. Расправившись с осветителем, держа в одной из своих рук его оторванную голову, она подскочила к Маргарите Павловне.
  - Сгинь, сгинь, нечисть! - провизжала та. - На мне божий крест! Отче наш, иже еси на небеси...
  Визг перешёл в бульканье, когда когти вонзились ей в горло. Пасть приникла к кровавой ране и выдрала большой кусок мяса вместе с костями.
  Затем монстр, оставив ассистентку дёргаться в конвульсиях, оказался возле очень полной пожилой гримёрши. Она получила сильнейший удар лапой в спину и кубарем покатилась по полу. Тварь налегла на неё, зависнув над ней своим круглым животом, обхватила всеми шестью конечностями и с урчанием впилась в ляжку...
  Маша цеплялась за руку Владимира.
  - Это он запер двери, мы в ловушке, - стонала она.
  - Окно! - осенило актёра.
  - Оно высоко...
  - Дотянешься, если встанешь мне на плечи! Выбей стекло и прыгай вниз! Быстрее!
  Труп гримёрши зацепился за заднюю конечность монстра и волочился за ним, оставляя на полу кровавую полосу. Порождение преисподней подбежало к какому-то актёру, вжимавшемуся в угол, обхватило его, притянуло к себе и с хлюпаньем вгрызлось ему в живот.
  Маша с плеч Владимира перебралась на подоконник. Их примеру последовали два других актёра, но не успел тот, что стоял на плечах у товарища, дотянуться до стекла, как подскочивший монстр одним ударом свалил обоих.
  - Сбежать вздумали? - прорычало страшное создание. - Ваше мясо и внутренности пойдут в мой живот! Смотрите, в нём уже кое-что есть! - И он удовлетворенно похлопал себя по животу, который успел заметно увеличиться. - А скоро будет ещё больше!
  Он притянул к себе актёра, вывернул и сломал у него ногу и принялся быстро сгрызать мясо с её филейной части. Клешни его челюстей заработали с удвоенной скоростью.
  В этот момент Маша локтем выбила стекло, высунула голову наружу и закричала что было силы. Недалеко стоял автобус их съёмочной группы, в котором находились актёры, не задействованные в сцене. Они должны были услышать.
  Чёрная конечность монстра потянулась к ней, но Владимир схватил эту конечность обеими руками и тут же получил удар острым, как сталь, когтем прямо в горло.
  Маша, не помня себя от ужаса, принялась расширять кулаком пробоину в стекле и протискиваться в неё.
  - Куда? Не уйдёшь!
  Тварь схватила её за щиколотку и дёрнула на себя. Девушка с воплем свалилась с подоконника и сразу оказалась в объятиях чудовища.
  - Обожаю! - Оно стало рвать на ней одежду, а потом, раздвинув её ноги, всей своей пастью вгрызлось ей в промежность...
  
  
  Шофёр Михаил Васильевич и два незанятых в съёмках актёра играли в автобусе в карты. Услышав звон стекла, они оглянулись на здание.
  - Смотрите, окна темны, - заметил один из актёров. - Опять проблемы с электричеством!
  - Чувствую, и завтра нам придётся сюда ехать, - сказал второй актёр. - А я уж надеялся, что сегодня последний день.
  Шофёра встревожила не столько темнота в окнах, сколько странный звон стекла. Он приник к окну, вглядываясь в древнюю постройку, украшенную башенками. Но в вечерних сумерках трудно было что-то рассмотреть.
  - Не нравится мне это, - сказал он. - Что-то случилось.
  - Окно вроде разбили, - сказал один актёр.
  - Это, небось, Аркадьич чудит, - отозвался второй. - Снова сценарий переделал!
  - Надо пойти глянуть, - Михаил Васильевич бросил карты и решительно вылез из автобуса.
  Актёры нехотя последовали за ним.
  Вскоре стало ясно, что одно из окон действительно разбито, но хуже всего - это то, что из здания доносился какой-то странный шум. Похоже, там кричали, и эти крики сразу встревожили водителя.
  Струхнувшие актёры заметно отстали.
  - Где тут вход? - обернулся к ним водитель.
  - Там, слева за углом.
  Михаил Васильевич ещё только подходил к углу, как вдруг окна озарились электрическим светом. Смолкли и крики.
  Шофёр свернул за угол и увидел распахнутую настежь широкую дверь. Сразу приободрившиеся актёры быстро догнали его.
  Михаил Васильевич вошёл в галерею.
  - А где же люди?
  В зале ярко горели софиты, стояли камеры на штативах, но никого не было.
  Актёры в недоумении озирались, двигаясь за Михаилом Васильевичем.
  Пятидесятипятилетний водитель, много повидавший в жизни, в мистику не верил. Войдя в зал, он громко крикнул:
  - Эй, вы где?
  В ответ ему лишь летучие мыши вспорхнули под сводами.
  Он обернулся к своим спутникам:
  - Куда они могли деться?
  Те только пожали плечами.
  Михаил Васильевич прошёл во вторую галерею, потом по щербатой лестнице поднялся к чердачной двери и обнаружил на ней большой ржавый замок.
  Он спустился и несколько минут ходил по залу и галереям. Оба актера вышли из здания наружу и, стоя у входной двери, нервно перекуривали.
  В помещениях не было никаких следов драки или какого-либо беспорядка. Правда, банки с джином были опрокинуты, и плащ Романа Аркадьевича валялся на полу, а не висел на спинке стула. Если не считать ещё нескольких подобных мелочей, всё здесь выглядело так, будто вся съёмочная группа просто взяла и вышла отсюда, оставив всё на своих местах.
  Особенно поразился Михаил Васильевич тому, что стёкла на окнах были целы. Ещё четверть часа назад, когда он подходил к тёмному зданию, в одном окне виднелась пробоина. А теперь её не было.
  - Не может быть, - бормотал он. - Померещилось, что ли?
  Он вышел наружу и вместе с актёрами прошёл вдоль стены.
  - Все окна целы, - сказал он, не зная, что и подумать. - А ведь мы видели, что одно разбилось. Ведь точно видели?
  - Я лично не приглядывался, - отозвался один из актёров.
  - Может, оно и не разбилось, - предположил его приятель.
  - Как оно могло не разбиться, когда я своими ушами слышал звон стекла! - рассердился Михаил Васильевич.
  Они обошли здание кругом и осмотрели ближайшие кустарники. Нигде не было ни души. Вся съёмочная группа, двенадцать человек, пропала. Как сквозь землю провалилась.
  Михаил Васильевич на всякий случай ещё раз прошёлся по помещениям. Он вдруг поймал себя на мысли, что всё здесь вызывает в нём страх. Он удивился и поспешил стряхнуть его, но когда остановился у двери с пауком, страх вернулся и растёкся по всем его жилам. Он подёргал дверь. Она была заперта наглухо и, похоже, давно не открывалась.
  
  
  Бледная утренняя синева разливалась по небу, когда к замку подъехала милиция.
  Почти одновременно появились реставраторы, жившие в близлежащем городке, и с ними - очень молодая дама, сотрудница местного краеведческого музея, к ведению которого относилось здание.
  Стражи порядка, конечно, не верили, что съёмочная группа просто взяла и исчезла, как пытался убедить их Михаил Васильевич. Сначала они приняли его заявление за розыгрыш, а потом решили, что люди отправились в город - возможно, за выпивкой. Правда, непонятно было, почему они не воспользовались автобусом и бросили дорогостоящую аппаратуру.
  Шофёр стоял на своём: люди исчезли внезапно и необъяснимо. Куда исчезли - неизвестно.
  Его версию сначала подтверждали оба актера, но потом, не без давления следователя, начали высказывать сомнения. В конце концов, режиссёр и остальные, действительно, могли уйти куда-то незаметно, согласились они, хотя ситуация выглядит более чем странно.
  - Их надо искать, - настаивал Михаил Васильевич. - Они где-то здесь. А то куда они могли уйти на ночь глядя? Тут до ближайшего жилья сколько километров топать...
  Милиционеры сбили с чердачной двери замок и осмотрели помещения наверху. Как и следовало ожидать, они ничего там не нашли, кроме пыли, мусора и летучих мышей.
  - Может, туда пошли? - холодея от дурных предчувствий, Михаил Васильевич показал на дверь с паучьим барельефом.
  - Дверь не открывалась почти четыреста лет, - вмешалась музейная сотрудница. - Она была замурована и её обнаружили только совсем недавно. Грубое вскрытие может повредить её старинный декор.
  Невысокий лысоватый следователь достал лупу.
  - Сейчас посмотрим, - сказал он, осматривая через лупу дверной косяк. - Вы точно уверены, что её не открывали четыреста лет? А по-моему, её открывали совсем недавно. На барельефе я вижу следы запёкшейся крови... Кровь вроде бы свежая...
  - Её надо открыть, - проговорил Михаил Васильевич и отчего-то, сам не зная отчего, попятился назад. - Обязательно надо открыть!
  - Точно-точно, дверь уже открывали, - заговорили реставраторы. - Кто-то проникал туда! Возможно, искали ценности!
  - Очень интересно, - следователь убрал лупу в карман и обернулся к одному из милиционеров. - Михалюк, неси сюда лом.
  Рослый Михалюк и ещё один страж порядка возились с массивной дверью добрых полчаса.
  - Почему вы думаете, что люди должны быть там? - спросил следователь у Михаила Васильевича.
  Тот пожал плечами.
  - Не знаю. А куда им ещё деваться?
  - Никого мы там не найдём, - пропыхтел рослый Михалюк, весь в бисеринах пота, поддевая ломом дверную створку.
  Дверь заскрипела и начала раскрываться. Запахло чем-то гнилостным. Уже и сам следователь, не утерпев, схватился за створку и с силой потянул на себя, распахивая дверь настежь.
  Перед людьми предстала густая завеса паутины.
  - Да-а, вроде бы тут и правда четыреста лет никого не было, - сказал один из милиционеров.
  Михалюк просунул в паутинную завесу конец лома и повертел им, наматывая на него серые клочья.
  Внезапно из этой завесы что-то упало и откатилась к ногам стражей порядка.
  Музейщица в ужасе взвизгнула: это была обглоданная человеческая нога! В паутинных клочьях висел человеческий торс, весь в крови, с выступающими рёбрами. Тут же, отдельно, висела человеческая голова с начисто объеденным лицом, цепляясь за паутину длинными волосами. За ними смутно виднелись ещё части тел...
  - Откуда всё это? - пробормотал Михалюк, оглядываясь на следователя. - Трупы ведь свежие!
  Следователь нахмурился.
  - Товарищи, дело серьёзное. Я звоню в районное УВД. Пока не подъехала бригада, просьба ни до чего не дотрагиваться.
  - И закройте эту чёртову дверь, на это невозможно смотреть! - Музейщица, не дожидаясь согласия милиционеров, обеими руками толкнула створку, захлопывая её.
  - Ой, порезалась, - сказала она, разглядывая кровь на ладони.
  Следователь недовольно поморщился.
  - Вы оставили кровь на барельефе, как раз там, где находится какая-то другая кровь. Это может вызвать путаницу при лабораторном анализе...
  Он умолк, не договорив. В зале и во всём здании внезапно потемнело. За окнами как будто сгустилась ночь.
  - Что за чертовщина! - закричал Михалюк.
  Наверху прокатился гул, отозвавшись долгим эхом.
  Актёры и Михаил Васильевич, не сговариваясь, бросились к выходу, но двери были заперты.
  Между тем барельеф на таинственной двери разгорался, озаряя мрак. Вскоре послышался скрежет, и дверь стала медленно раскрываться. Из её проёма вывались клочья тьмы, а потом раздалось глухое урчание.
  
  
  
  
  РОКОВОЕ ПАРИ
  
  
  Группа из четырёх парней и двух девушек явилась вечером на развалины по вполне конкретному поводу: один из парней, Григорий, проиграл пари и теперь должен был тридцать минут пролежать в гробу.
  Стас нашёл в полу люк, они с Геной отвалили крышку и по каменной лестнице спустились в подвал.
  Гена осветил фонариком просторное сводчатое помещение, захламлённое и загаженное.
  - Здесь, наверно, бомжи ночевали, - заметил он.
  - Послушайте, пойдёмте отсюда, - сказала Марина. - Хватит с Гриши того, что мы сюда пришли.
  - Нет уж, - отрезал Вовец. - Зря мы, что ль, целых три километра пёрли через лес?
  Он и Стас сдвинули плиту в полу. В неглубокой яме стоял старый деревянный гроб. Вовец спрыгнул вниз и снял с него крышку. Фонарик осветил почерневшие останки.
  - Ну, эти кости тебе не помешают, - Вовец злорадно ухмыльнулся. - Давай, устраивайся удобнее. Мы засекаем время.
  На Григория было жалко смотреть.
  - А может, сперва убрать их отсюда? - сказал он.
  - Ещё чего, - хмыкнул Гена. - Места в гробу полно, полежишь и так!
  Григорий улёгся в гроб и заёрзал, сдвигая кости в сторону.
  - Вам не жмёт? - хихикнул Вовец, берясь за крышку.
  - Погоди, он же задохнётся! - вмешалась Анжела.
  - Ничего, крышка проломлена. Через дырки будет дышать.
  Водрузив крышку на место, Гена уселся у ямы на корточки и закурил.
  - Осталось всего-навсего двадцать восемь минут, - сказал он. - Я секу время!
  Стас тоже сунул в рот сигарету.
  - Кстати, заметили надпись на гробе? - спросил он. - Это латынь. Я, когда был здесь в последний раз, переписал её и потом перевёл. Короче, там написано, что здесь похоронен колдун.
  Вовец дурашливо засмеялся
  - Это когда было-то?
  - В восемнадцатом веке.
  - Ха! Да за это время его колдовство выветрилось уж небось!
  Из гроба донеслось кряхтение.
  - Скелет ему бока отдавил, - сказал Вовец, и прикрикнул: - Ещё пятнадцать минут! Терпи!
  Но звуки возни усилились, потом раздался треск, будто сломалась кость, и из всех отверстий гроба на краткий миг полыхнуло белое пламя. Это заметил только Гена, сидевший ближе всех к яме.
  - Что это? - Он в испуге отпрянул. - Видели? Засветилось что-то в гробу!
  - Наверно, Гриша там фонарик зажёг, - Вовец посмотрел на часы. - Ещё пять минут, ну да ладно, пусть вылезает... Слышишь? Можешь вылезать!
  Крышка с грохотом соскочила, как будто её вышибли одним сильным ударом. Бледный до синевы Григорий приподнялся на локте и посмотрел на товарищей так, словно видел их впервые.
  - Всё нормально? - спросила Марина.
  - Нормально, - ответил Григорий каким-то чужим, низким голосом.
  Он молча вылез из ямы, несколько секунд оглядывал низкие своды подвала, потом сделал шаг и едва не потерял равновесие.
  - Ты себя плохо чувствуешь, - Марина взяла его под руку.
  - Тебя правда, что ль, переклинило? - спросил Вовец.
  - Он в шоке, разве не видишь, - сказала Марина.
  - Ерунда, ничего с ним не случилось, - отмахнулся Гена. - Пошли быстрее, а то скоро совсем стемнеет!
  Компания вышла из заброшенного здания, углубилась в лес и растянулась на тропе. Марина с ковыляющим Григорием отстали от остальных.
  - Постойте, - всполошилась Анжела. - Надо подождать эту парочку, а то заблудятся в темноте.
  Вовец засвистел.
  - Маринка, Гриня! Долго вас ждать?
  Послышались шаги и в пятно вечернего света вышел Григорий.
  - А где Марина? - спросила Анжела.
  - Не знаю, - он пожал плечами. - Я думал, она с вами.
  Гена в сердцах выругался.
  - Только этого нам не хватало!
  - Пошли назад, - сказал Вовец.
  Но Марины на тропе не было.
  - Я знал, что без приключений не обойдётся, - Стас в досаде пнул ногой кочку.
  - Надо рассредоточиться и прочесать окрестности, - предложил Гена.
  Ничего другого не оставалось, и компания разбрелась. Молодые люди ходили в полумраке среди деревьев, громко окликая Марину и друг друга. Анжела, которая побоялась пойти одна, не отставала от Гены. К его немалому беспокойству, голоса друзей замолкали один за другим. Минут через сорок откликался только один Григорий.
  Наконец он вышел Гене навстречу.
  - Стаса с Вовцом не видел? - кинулся к нему Геннадий. - Они не отзываются!
  - Никого не видел, - ответил тот.
  - Что у тебя на куртке? - Гена показал на тёмно-бурые пятна у него на груди.
  - Не знаю. Наверно, измазался чем-то в подвале.
  - Идёмте в лагерь, а то уже темно, - прохныкала Анжела. - Никуда они не денутся. Здесь не тайга, а Подмосковье. Выйдут куда-нибудь.
  - Это точно, - согласился Гена. - Не пропадут.
  Они двинулись по тропе. Григорий, шедший позади Гены, иногда приближался к нему почти вплотную, и в эти мгновения Гену как будто пробирал мороз. Он поневоле ускорял шаг.
  - По-моему, справа кто-то идёт, - сказал Григорий. - Я слышал шаги.
  - Вовец! - остановившись, крикнул Гена. - Или Стас? Эй, кто там?... Ладно, пойду гляну, а вы с Анжелой ждите здесь.
  Он зашёл под деревья и какое-то время ходил в полумраке, прислушиваясь к звукам.
  - Вовец, Стас, вы здесь? - негромко окликал он.
  До него донесся слабый вскрик, и он вздрогнул.
  - Григорий! - крикнул он. - Анжела!
  Не дождавшись ответа, он быстро зашагал к тропе и вдруг остановился, услышав какой-то странный чавкающий звук за кустами. Он бросился туда и увидел Григория и Анжелу. Григорий лежал на вздрагивающей девушке и громко чавкал, присосавшись к её распоротой шее. Стряхнув с себя секундное оцепенение, Гена метнулся к кровососу и с силой ударил его по затылку. Вампир откатился и стремительно вскочил на ноги.
  - Ну, теперь твой черёд, - сказал он, плотоядно ухмыляясь.
  - Ты спятил!
  Вампир начал приближаться, не сводя с него глаз.
  - Чувствую, крови в тебе побольше, чем в тех хлюпиках, - слышалось его бормотанье. - Ну же, ходячий бурдюк с кровью, иди сюда...
  У Гены похолодело в груди, когда он увидел в руках маньяка нож. Теперь уже не оставалась сомнений, что у Григория повредился рассудок. Марину, Вовца и Стаса он прикончил поодиночке, причём наверняка пил у них кровь, как сейчас у Анжелы!
  Гена бросился бежать. Вампир устремился за ним.
  На бегу Гена вспомнил, что где-то здесь должен быть дом лесника. В потёмках всё выглядело не так, как ещё только пару часов назад, когда они шли к развалинам, однако поваленную сосну трудно было не заметить. Сориентировавшись по ней, Гена пробежал ещё метров пятьдесят и свернул налево. Вот он, овраг с переброшенными мостками. Он перепрыгнул через него и оказался у дверей низкой избы. Заколотил кулаками в дверь, крича: "Впустите! Впустите!" Не дождавшись ответа, он вскарабкался на подоконник, а оттуда перебрался на крышу.
  Маньяк уже был возле дома.
  - Не уйдёшь, - прохрипел он и тоже взобрался на подоконник.
  В дверях показался лесник - рослый бородатый мужчина, вооруженный дробовиком.
  - Эй, это кто тут шляется по ночам? - рявкнул он и, увидев Григория, наставил на него ружьё. - А ну, слазь!
  Григорий спрыгнул на землю и двинулся на него.
  - Он маньяк! Сумасшедший! - закричал с крыши Гена. - Убейте его, а то он сам вас убьёт!
  - Врёт он, - хрипнул Григорий и прыгнул на лесника, в прыжке отводя дуло дробовика.
  Следующим ударом он полоснул лесника по горлу. Тот ещё какое-то время сжимал его в объятиях, пытаясь вырвать нож, но вскоре ослаб. Вампир опрокинул его на землю и присосался к ране.
  Видя это, Гена спрыгнул с крыши и бесшумно подкрался к валявшемуся дробовику.
  - А ну стоять, гад! - Он наставил на вампира ружьё.
  Залитый кровью убийца оторвался от своей жертвы. Лесник хрипел, содрогаясь в агонии:
  - Стреляй в него... Стреляй...
  Гена всадил заряд дроби вампиру в грудь. И в следующую минуту, к ужасу своему, убедился, что тот не только остался жив, но как будто ничего и не почувствовал. Вампир даже засмеялся.
  - Бурдюк с кровью, иди сюда!
  - В доме... справа... в углу... вилы... - слышался хрип лесника. - Вилами его...
  Гена бросился в дом. Вампир двинулся за ним. Он не спешил, и Гену это разозлило. Войдя, он бросился в угол и почти сразу нашарил в полумраке то, что ему было нужно.
  Сутулая фигуры упыря появилась в дверном проёме. Гена смутно подумал, что у Григория изменился не только голос, но и осанка. Прежде он так не сутулился.
  Гена выставил перед собой вилы и, как только вампир сделал движение обойти его справа, метнулся вперёд. Стальные прутья пропороли убийце грудь, пройдя между рёбер. Вампир зашатался.
  Гену поразило, как бурно хлещет из него кровь. Она била фонтанами, словно внутри у Григория не было никаких органов, а всё было заполнено одной только кровью.
  - Бурдюк с кровью - это ты, - сказал он с ненавистью.
  Вампир издал что-то похожее на смех. Гена выдернул вилы и снова всадил их в него, потом ещё раз. Кровь хлестала потоками. Весь пол был залит ею. Вампир тяжело опустился на пол, а потом растянулся на нём и принялся жадно ловить ртом красную влагу, словно спешил в последний раз насладиться её вкусом.
  Гена вышел из избы, наклонился над лесником, переводя дыхание. Бородач умирал. Только сейчас Гена обнаружил, что это ещё далеко не старый человек. Понимая, что сделать для него ничего не может, он дрожащими пальцами достал сигареты, закурил.
  Внезапно бородач привстал, выпучил глаза и с усилием промычал что-то.
  - Издох он, издох, - сказал Гена, выдыхая дым. - Лежите спокойно.
  И в этот момент его шею обхватили холодные, как лёд, пальцы.
  Гена дёрнулся, но зубы вампира уже вгрызлись в его шею. Под рубашку потекло что-то тёплое и липкое. Гена оторвал от себя чудовище и поднялся на ноги, но кровь продолжала хлестать из перебитой артерии. Вампир, выждав, пока он ослабнет ещё больше, опрокинул его навзничь и удобно расположился на нём.
  Сквозь плывущие перед глазами круги Гена разглядел его бледное измазанное кровью лицо, почувствовал его губы, прильнувшие к ране. Но он уже ничего не мог сделать. От шеи по всему телу расходилась такая боль, что теперь он мечтал только о том, чтобы всё это поскорее кончилось.
  
  
  
  НОЧЬ НА КЛАДБИЩЕ
  
  
  Марина шла за Стасом, уже начиная жалеть о своей дурацкой затее. Но приходилось молчать, ведь это она придумала пойти ночью на кладбище.
  Оба они были студентами. Лето проводили в деревне, арендовав комнату в избе. В первые же дни они обошли все окрестные достопримечательности. Заброшенное лесное кладбище оставалось единственным "интересным" местом, где они не были. Вернее, не были вдвоём. Стас уже ходил туда со Степанычем - местным агротехником. Но одно дело пойти туда днём, а другое - ночью. Будет о чём рассказать потом в Москве!
  По плану, задуманному Мариной, они должны прийти на кладбище и дождаться там полуночи, доказав тем самым и Степанычу, и всем деревенским, что привидения, будто бы появляющиеся там, - полная чушь, россказни. Весь сегодняшний день Марина была полна решимости выполнить этот план, несмотря на колебания Стаса. Она подтрунивала нам ним и отпускала шуточки насчёт его смелости. Но сейчас, когда они шли по лесу и небо над их головами быстро темнело, оказалось, что всё не так забавно. Временами по её спине пробегал холодок.
  - Пришли, - сказал Стас и показал на просвет между деревьями. - Вот оно, это кладбище. До полуночи ещё целый час, кстати.
  Кладбище заросло молодым лесом. Многие могилы почти сравнялись с землей, и если бы не покосившиеся кое-где кресты, то можно было пройти по этой лесной проплешине и даже не заметить, что здесь такое.
  - Отлично, - сказала Марина преувеличенно бодро. - Посидим на могилке, если больше не на чем. А то зачем я захватила коврик.
  - А я взял плеер. Музычку послушаем заодно, - он потыкал пальцем в кнопки прибора. - Что за ерунда... Похоже, батарейки сдохли...
  Пришлось просто сидеть, глядя на кресты и деревья и прислушиваясь к шорохам. Разговаривать не хотелось. Марина чуть ли не через каждые две минуты смотрела на часы. Время, кажется, совсем остановилось. К тому же стало холодать, и тело наливалось тяжестью, идущей снизу, от земли. А может быть, от могилы, на которой они сидели...
  - Ну всё, уже двенадцать, - сказала она.
  - Нет, без двух минут, - Стас решил проявить принципиальность. - Тронемся отсюда в одну минуту первого.
  - В две минуты первого, - отозвалась она, хотя на самом деле ей ничего так не хотелось, как убраться из этого жуткого места побыстрее.
  - Полночь, - сказал Стас, не сводя глаз с циферблата.
  Она встала.
  - Ну, всё. Болтовня об этом кладбище - полный бред. Никаких привидений. Пошли!
  Не оглядываясь, они быстрым шагом углубились в лесную темноту. Стас, идя, всматривался в компас.
  - Туда, - говорил он время от времени и сворачивал.
  При одном из таких поворотов Марина возразила:
  - Когда мы шли на кладбище, ты почти всё время шёл по прямой, а теперь сворачиваешь.
  - Просто тогда было светлее и я ориентировался по зрительной памяти, потому что помнил маршрут, - объяснил он. - А теперь приходится полагаться только на компас. Ничего, скоро выйдем.
  Но продираться сквозь заросли им пришлось не меньше часа. У Марины сложилось впечатление, что они сделали круг.
  - Ты уверен, что мы правильно идём? - спросила она.
  - Мы уже притопали. Видишь, вон деревня.
  - Да, точно... - Марина вгляделась в просвет между деревьями и различила смутные очертания изб. - Но это не наша деревня!
  - Ничего, сейчас спросим.
  Они вышли на единственную деревенскую улицу. В бледном свете луны всё казалось синеватым, призрачным. Ни одно окно не светилось.
  - Как будто все вымерли... - пробормотал озадаченный Стас.
  Марине окружающее что-то смутно напомнило. Кажется, она видела те же самые накренившиеся деревья на старом кладбище...
  - Вон там кто-то есть, - Стас двинулся к одному из домиков, вросшему в землю по самые окна.
  У Марины не было никакого желания общаться с обитателями деревни - наоборот, она хотела уйти отсюда так же сильно, как совсем недавно со старого кладбища. Но она молча двинулась за своим спутником.
  Из полуподвальной двери вышла очень худая темнолицая старуха в надвинутом на глаза платке. Оскалив жёлтые зубы, она улыбнулась молодым людям.
  - Скажите, уважаемая, - обратился к ней Стас, но она его живо перебила:
  - Знаем, знаем. Дорогу ищете. Здесь по ночам только и ходят, которые дорогу ищут.
  Из той же двери высунулся старик, такой же тощий и тёмнолицый, как старуха.
  - Пригласи их в дом, Федосья, - прошамкал он беззубым ртом. - Пущай отдохнут, а то, вить, до ближайшей дороги два часа иттить.
  - Как - два часа? - начал спорить Стас. - Максимум двадцать минут!
  - И-и, миленькие, - снова осклабилась Федосья. - Заходите, щас подкрепитесь, а потом Савелий вас до дороги доведёт. А лучше заночуйте у нас до утра.
  - Нет, - сказала Марина, - вы нам только дорогу покажите.
  - И покажем, отчего ж не показать. Слышь, Савелий, - она обернулась к старику. - Дорогу им покажешь!
  - Покажу, - закивал тот, - я всю округу знаю.
  - Только сперва просим зайти, гости дорогие, - старуха посторонилась, пропуская молодых людей в дверь. - Не можем мы вас отпустить голодными да усталыми. Сейчас печку затопим, согреетесь, отдохнёте...
  Стас и Марина переглянулись. Она отрицательно покачала головой, но Стас пожал плечами.
  - Собственно, почему нет? - тихо сказал он и спустился по земляным ступеням.
  В маленькой комнате всё выглядело старым и ветхим. Было холодно, пахло гнилью и сыростью, как в подвале. Скудный огонёк свечного огарка мерк в сиянии луны, лившемся в единственное окно.
  Федосья покрыла стол потёртой клеёнкой и придвинула табуретки. Савелий поманил Стаса к себе.
  - Пока хозяйка будет ужин готовить, пойдём дровишек со двора принесём, печь надо затопить.
  - Идёмте, - согласился Стас.
  Марину кольнуло тревожное предчувствие
  - Не уходи, - сказала она.
  - Я быстро, только дров принесу.
  Они со стариком ушли, а она села поближе к окну.
  Вскоре со двора донеслись хрякающие звуки, как будто рубили что-то. Вконец растревоженная Марина встала, собираясь выйти, но Федосья заулыбалась ещё шире, запричитала:
  - И-и, миленькая, торопишься? А я щи поставила вариться... Хороши у нас сегодня будут щи, с мясцом, наваристые... Сиди уж...
  Марина снова села и, чтобы не видеть зубастого хозяйкиного лица, стала смотреть на луну.
  Внезапно в оконном проёме появилась тёмная голова с запавшими глазами. Марина в испуге отпрянула. Жуткий незнакомец тут же убрался, но вместо него в окно заглянули двое других. Глаза у обоих тонули в глубоких глазницах, головы походили на черепа.
  Через минуту в окно заглядывали уже три тёмные головы, совсем закрыв луну. В комнате из-за них стало темнее.
  Хозяйка внесла большую кастрюлю, распространявшую кислый аромат.
  - Не знаю, сварилось ли мясо, но щи получились ха-а-арошими... - почти пропела она.
  - Я не буду есть, - сказала Марина, вставая.
  - А и ладно, сами всё поедим, - раздался в комнате шамкающий голос Савелия.
  Он входил, вытирая руки ветошью. Марине в потёмках показалось, что руки старика в крови.
  - А где Стас? - спросила она.
  - Щас придёт, - старик взял вилку и выудил из кастрюли кость с недоварившимся, ещё красным мясом
  К горлу девушки подступила тошнота.
  - Мне некогда, - сказала она.
  - Сиди, говорят тебе, парень придёт щас! - рявкнул Савелий, но Марина уже метнулась к двери, по дороге увернувшись от его протянутой руки.
  В сенях ей бросилась в глаза лежавшая на лавке окровавленная человеческая голень, и она вскрикнула в ужасе.
  Здесь был кто-то ещё, кто шарахнулся при её появлении в тень. Вдруг он выскочил из тени, схватил голень и ринулся к двери, едва не опрокинув Марину.
  - Стой, положь мясо! - заревел ему вдогонку Савелий, тоже вышедший в сени. - Не твоё! Положь на место!
  Но вор уже выскочил из избы.
  Марина выбежала за ним и остолбенела от ужаса. Перед ней стояла колода для рубки мяса, вся залитая кровью, возле которой толпилось с полдюжины обитателей деревни. Ругаясь, они делили то, что осталось от Стаса. Двое вырывали друг у друга из рук его окровавленную голову...
  При появлении Марины все затихли и оглянулись на неё. Она рванулась вперёд, но они кинулись наперерез.
  - Сюда её давайте, сюда! - шамкал Савелий. - На зиму её оставим, а то опять жрать нечего будет! Какой вить ещё дурак припрётся к нам?
  - Правильно, оставить её про запас, - выло, хрипело, блеяло вокруг Марины. - Зимой вся деревня будет с мясом!
  Она отбивалась от костлявых ледяных рук, но её втащили в избу, подволокли к распахнутому люку, сбросили вниз и захлопнули крышку.
  Вокруг неё сомкнулся мрак. Не в силах подняться с холодного дощатого пола, она ощупала стены слева и справа от себя. Сгнившие доски стен были совсем рядом. Близок был и потолок.
   Она шарила руками, пытаясь нащупать крышку люка, но повсюду натыкалась только на сгнившие доски. Рядом с ней лежали какие-то кости. Она не могла их рассмотреть, но ей определенно казалось, что это человеческие кости. Тут был череп, грудная клетка. Она закричала, заколотила по стенам и потолку руками, но всё было бесполезно. Ей пришло в голову, что этот узкий низкий подвал сильно смахивает на гроб, в котором уже кто-то похоронен...
  Через полчаса обнаружилось, что стены и потолок странно приблизились. Она не могла даже сидеть. Ей оставалось лишь лежать рядом с костями, которые при каждой её шевелении норовили впиться ей в бока. Похоже, она и правда очутилась в гробу. К тому же, может быть, закопанном в землю. От одной мысли об этом по её жилам растёкся нагоняющий сон ужас.
  Она замерла, прислушиваясь к звукам, закрыла глаза и сама не заметила, как перестала дышать.
  
  
  
  ОБОРОТЕНЬ
  
  
  Студент одного из московских ВУЗов Миша Астапов добрался до нужной квартиры в Раменках в начале двенадцатого ночи. Уже по запаху, витавшему в ней, он понял, что пиво и вино здесь льются рекой.
  В прихожей его встретил Николай, его однокурсник, и повёл знакомиться с участниками вечеринки. Народу было немного. Кроме самого Николая, здесь был их товарищ по институту Алексей, а также незнакомая Мише парочка - Даша и Олег.
  Вечеринку в честь своего дня рождения устроил хозяин квартиры - Василий Кузьмич, семидесятилетний старик, работавший в одной фирме с Олегом. Само собой, угощение за его счёт. Но главное, что привлекло сюда молодых людей - это обещание Василия Кузьмича устроить для них спиритический сеанс с вызовом духов.
  Василий Кузьмич в своём домашнем халате и шлёпанцах явно чувствовал себя неуютно в обществе молодых людей. Он предпочитал помалкивать и находиться почти всё время на кухне, а на обращённые к нему вопросы лишь заискивающе улыбался. Несмотря на свой возраст, он выглядел вполне здоровым, бодрым мужчиной, стройным и поджарым. Его можно было бы даже назвать красавцем для его лет, если бы не выступающие скулы и слишком пронзительный взгляд светлых глаз, которые при разговоре он старательно отводил в сторону. В сочетании с густой седеющей шевелюрой и обильно заволошенными грудью и руками эти скулы и взгляд придавали его облику нечто звериное.
  Он быстро, с ног до головы, оглядел Астапова и тут же отвёл глаза.
  - Не стесняйтесь, - сказал он, при улыбке показывая крупные желтоватые зубы. - Пейте, ешьте, короче - чувствуйте себя как дома.
  Посреди комнаты на расстеленных шубах сидела Даша.
  - Внимание, - сказала она, силясь перекричать гремевшие динамики. - Прошу тишины! - Музыка смолкла. - Напоминаю всем собравшимся, что Василий Кузьмич обещал показать нам фокусы!
  - Не фокусы, а спиритический сеанс, - поправил её Олег.
  Девушка закричала что было мочи:
  - Василий Кузьмич! А Василий Кузьмич?
  В комнату заглянул старик.
  - Василий Кузьмич, вы обещали спиритический сеанс, - сказала она капризно.
  - Начнём без пяти двенадцать, - сказал хозяин квартиры, оскалившись в улыбке.
  - Нет, сейчас, - потребовала девушка. - Хочу спиритический сеанс! Хочу!
  Большие настенные часы показывали без четверти двенадцать.
  - Ладно, тогда начнём, - согласился Василий Кузьмич. - Разве могу я отказать такой очаровательной мадемуазели? Только надо будет задёрнуть шторы и зажечь свечи вместо электричества. И сдайте сюда мобильники. На время сеанса они должны быть выключены и лежать вот здесь, в этой коробке! Это обязательное условие!
  Компания развеселилась. Мобильные телефоны сложили в коробку и Василий Кузьмич убрал её в выдвижной ящик письменного стола. Затем по его указанию середину комнаты освободили от расстеленных шуб. Под шубами обнаружилась большая начерченная красной краской пентаграмма.
  - Ой, как интересно! - воскликнула Даша.
  Василий Кузьмич зажёг пять свечей и расставил их по углам рисунка. В середину положил звериный череп.
  - Овчарка, - определил знаток собак Алексей.
  - Самый настоящий волк, - возразил старик.
  Все затихли. Василий Кузьмич уселся перед черепом по-турецки и принялся читать по бумажке текст на каком-то тарабарском языке. В полумраке его лицо выглядело острым и уже совсем звериным. У Миши мурашки побежали по коже, когда он заметил, что глаза старика, попадая в свет свечей, красно поблёскивают.
  - Скажи ему, чтоб вызвал дух Наполеона, - негромко сказал Олегу Алексей.
  - Нет, - вмешалась Даша. - Дух Наполеона наверняка будет говорить по-французски. Лучше пусть вызовет Цоя.
  Настенные часы начали бить полночь. Хозяин квартиры громко и отчётливо произнёс последние слова и умолк. Огни свечей, до того горевшие ровно, вдруг заметались, словно налетел сквозняк. Откуда-то издалека донёсся протяжный вой.
  - Прикольно, - сказал Олег, желая разрядить возникшее напряжение.
  Даша нервно захихикала.
  Однако в следующую минуту всем стало не до веселья. Василий Кузьмич скривился, задрожал, как от резкой боли, и сбросил с себя халат, оставшись нагишом. Никто и не подумал засмеяться. С хозяином квартиры происходила совершенно невероятная метаморфоза. Кости его затрещали, как будто ломаясь, лицо начало удлиняться, кожа - рваться и сползать, причём под ней проступала другая, покрытая шерстью.
  Старик, точнее - существо, в которое он превращался, тряслось и скребло паркетины ногтями, уже сильно смахивавшими на когти. Двух минут не прошло, как в середине пентаграммы перед поражёнными участниками вечеринки стоял не человек, а довольно крупный волк.
  Первым опомнился Алексей. Он вскочил и бросился в прихожую, но волк метнулся, сбил его с ног и впился зубами ему в шею. Из перебитой артерии брызнула кровь.
  Даша завизжала.
  Оставив несчастного Алексея биться в судорогах, оборотень кинулся на Николая.
  - Бежим из квартиры! Быстро! - заорал Олег.
  Первой у двери оказалась Даша.
  - Не открывается... - простонала она, борясь с замком.
  Оборотень навалился на неё всем телом. Оказалось, что когда он стоит на задних лапах, ростом он почти с человека. Девушка завизжала, валясь с ним на пол. Оборотень уже в падении погрузил клыки в её шею...
  Олег заметался по прихожей.
  - Нужен топор! Или нож! - крикнул он, бросаясь на кухню.
  Оборотень оставил девушку истекать кровью и поспешил за ним. Астапов услышал, как на кухне зазвенела разбиваемая посуда, потом послышались звуки возни и сдавленный хрип Олега.
  Весь в ледяном поту, Астапов кинулся было к ванне, но её дверь - о ужас! - представляла собой всего лишь полиэтиленовую занавесь. А из кухни, уже расправившись с Олегом, выходил оборотень с залитой кровью мордой. Он тяжело дышал, шерсть на его загривке стояла дыбом. Чудовище не торопилось, видимо зная, что последняя жертва от него не уйдёт.
  Мише попались на глаза антресоли. Похоже, это его единственный шанс!
  Он промчался перед самым носом у облизывающейся твари, подпрыгнул и схватился руками за край антресольной полки. Чудовище только сейчас поняло, что задумал молодой человек, кинулось за ним, тоже подпрыгнуло, но клыки сомкнулись в считанных миллиметрах от пятки. Качнувшись всем телом, студент рывком подтянулся и занёс обе ноги на полку.
  Волк снова подпрыгнул, но молодой человек уже успел вжаться в глубь антресолей, которые, на его счастье, оказались полупустыми. Волк прыгал. Его голова оказывалась вровень с антресольной полкой. Миша загораживался от него металлическим тазом, подвернувшемся ему под руку.
  Наконец оборотень прекратил прыжки, уселся на задние лапы и, тяжело дыша, уставился на Астапова горящими злобой глазами.
  Какое-то время он сидел, наблюдая за своим пленником, а потом принялся ходить по квартире и подтаскивать окровавленные тела поближе к антресолям. Вскоре четыре тела лежали так, что волк мог пожирать их и одновременно следить за Мишей. От зрелища страшного пиршества студента затошнило. Волк, урча, отрывал от тел куски плоти и отправлял их себе в глотку. Время от времени он замирал и глядел на Астапова остановившимся взглядом. В такие моменты Мишу сводила судорога. Он отползал как можно глубже в антресоли и загораживался тазом. Однако вскоре волк вновь обращал своё внимание на трупы, и оцепенение отпускало.
  Оборотень догрызал последние кости, когда часы в комнате пробили час ночи. Он поднял морду и глухо взвыл. Миша выглянул из-за таза. С телом оборотня снова происходила метаморфоза. Зрелище было сродни тому, что он видел час назад, только сейчас волк превращался обратно в человека.
  Ворсистая кожа сползала клоками, слышался треск костей, лапы вытягивались, превращаясь в руки и ноги. Внезапно волк вздрогнул особенно сильно и опрометью бросился в комнату. Миша, вытягивая шею, увидел в распахнутую дверь, что волк разлёгся в центре пентаграммы. Превращение его продолжалось.
  В голове студента мелькнула мысль, что в ближайшие несколько минут страшная тварь, скорее всего, не выйдет из пентаграммы. Значит, есть время для бегства. Но квартирная дверь была заперта. Тогда Миша подумал о мобильном телефоне.
  Превозмогая подступавший к горлу ужас, он спрыгнул с антресолей и заглянул в комнату, где дёргалась в конвульсиях и выла страшная тварь. Теперь она больше смахивала на человека, чем на животное. Звериный вой перемежался с человеческими стонами.
  Астапов подбежал к письменному столу и обнаружил, что выдвижной ящик, в котором находились мобильные телефоны, заперт. Он огляделся в поисках того, чем бы его можно взломать, но ничего подходящего не было.
  Тем временем существо в пентаграмме затихло и откинулось в изнеможении. Вглядевшись в него, студент обнаружил, что это уже не волк, а человек. Причём не старик, а мужчина лет тридцати - тридцати пяти, разительно похожий на Василия Кузьмича. Как будто на заляпанном кровью и засыпанном волчьим ворсом полу лежал родной сын страшного хозяина квартиры. Тоже крепкий, смугловатый, с обильно заволошенными конечностями и грудью.
  Лежащий зашевелился и привстал.
  - Новое молодое тело, - прохрипел оборотень, оглядывая себя. - Наконец-то это свершилось... Долго же я ждал этого часа... - Он посмотрел на Астапова и засмеялся. - Для такого превращения требуется особое сочетание луны и звёзд, которое происходит раз в двадцать пять лет. Прошлое сочетание я пропустил, поэтому сегодняшней ночью был мой последний шанс.
  Он встал на ноги и, медленно передвигая их, как будто привыкая к ним, двинулся к Астапову.
  - Во время превращения мне необходима еда - человеческое мясо. Поэтому я заманил вас всех сюда...
  Миша попятился.
  - Я не насытился, - продолжал человек-волк, недобро усмехаясь. - Я всё ещё нуждаюсь в человечине... Хорошо, что есть ты, а то бы мне пришлось пойти на улицу и искать прохожего, чтобы утолить голод...
  Миша выбежал на кухню и огляделся. Здесь где-то наверняка должны быть столовые ножи. Но ножей, как назло, не было. Или их заблаговременно припрятал хозяин квартиры?
  - Послушайте, зачем же меня есть, - пробормотал парень. - В квартире полно всякой еды...
  - Глупец, ты не понимаешь, что мне сейчас необходимо человеческое мясо, - перебил его оборотень. - Только оно! Конечно, со временем я перейду на обычную людскую еду, но пока ещё идёт перестройка моего организма, мне нужна человечина...
  Он внезапно кинулся на Мишу и они вдвоём рухнули на пол. Студент отчаянно отбивался, но человек-волк был сильнее. Он почти сразу уложил Астапова на обе лопатки, впился зубами в его шею и выдрал кусок плоти. Миша заверещал и изогнулся от дикой боли. Над ним склонилось жующее лицо оборотня с залитым кровью подбородком.
  - Мне приходится есть тебя человеческими зубами, а это неудобно, - сказал оборотень. - Звериные клыки лучше подходят для этого...
  Его зубы погрузились в мишину щёку и засновали как напильники, выдирая большой клок мяса с кожей.
  - Нет, пожалуй, воспользуюсь ножом, - жуя, сказало страшное существо. - Так и тебе будет лучше. Меньше мучений.
  - Отпустите меня, - простонал Миша.
  Оборотень встал, порылся в кухонном столе и достал длинный нож. Миша лежал, дёргаясь от боли.
  - Отпустить тебя я могу только в мой желудок, - сказал оборотень совершенно серьёзно. - Сделать это сразу или сперва отрезать филейную часть?
  Он с ножом присел над Мишей.
  - Сразу, - шепнули пересохшие губы.
  Волосатая рука поднялась и нанесла быстрый удар. Почувствовав под рёбрами лезвие, Миша содрогнулся и издал стон, похожий на слабый шелест.
  - Жив ещё? - донеслось до его сознания. - А ведь жив...
  Бок снова пронзила боль.
  Разлепив ресницы, Астапов увидел вглядывающиеся в него глаза.
  - Живучий какой.
  Последовал ещё один удар, на этот раз в грудь. Рот Миши наполнился кровью.
  Он жил ещё целую минуту и чувствовал, как ножевое лезвие кромсает его бедро. Уловил он и чавканье. Но это был последний звук, который он услышал. Потом наступила тишина.
  
  
  
  ЛЕДЯНОЙ БЕС
  
  
  Задержавшись в институте допоздна, Витя Синицын спешил домой. Вечерний город тонул в снегопаде. Мела метель, летевший снег сверкал и искрился в нимбах фонарей.
  Запорошённый труп мужчины вынырнул из мглы до того внезапно, что Витя остановился. Убили, мелькнула мысль. Он огляделся. Вокруг не было ни души. Даже машины не ездили. Да и кто будет ездить в такую погоду по этой окраинной улице за пару часов до Нового года?
  Он достал сотовый и связался с милицией. Не закончив разговора, он разглядел сквозь пургу ещё один труп. На сей раз это была женщина, пожилая и очень полная, сжимавшая заиндевевшей рукой сумку с продуктами.
  В ожидании милицейской машины Витя принялся ходить взад и вперёд, и вскоре заметил в отдалении другие тела. Он побежал к ним, надеясь, что люди ещё живы, но они лежали неподвижно. Их посиневшие лица присыпал снег.
  Из арки выбежала старуха с непокрытой головой, в распахнутом пальто. Снег облеплял её брови и взлохмаченные седые космы.
  - Уходи отсюда, парень, - заговорила она, тревожно озираясь. - Быстрей уходи! Он может вернуться, и тогда ты умрёшь, как они!
  - Кто их убил? - сдавленно прохрипел Синицын.
  - Чёрный. Чёрный и страшный...
  - Негр, что ли?
  - Я видела его из окна, - её голос дрожал от волнения. - Он шёл, махал руками и ни на кого не глядел, а все, мимо кого проходил, падали мёртвые!
  - Да кто это был?
  - Не знаю. Может, маньяк-гипнотизёр... А может, террорист, распылял отраву...
  - Значит, он был один?
  - Уходи дворами, а то попадёшься ему! - крикнула она, возвращаясь в темноту арки.
  Витя снова начал ходить, лихорадочно размышляя. Убийца один и прошёл только что. Значит, его ещё можно задержать... Или хотя бы выследить...
  Пурга разыгралась. Уже не видно было домов на другой стороне улицы. Сквозь снежную завесу пробивались лишь бледные световые пятна фонарей. Витя побежал туда, куда, судя по трупам, ушёл убийца.
  Очередной труп он обнаружил посреди тротуара. Ещё двое лежали у заколоченного ларька. На перекрестке Витя остановился. Улица слева светилась фонарями, там виднелись редкие пешеходы; улица справа была пустынна и погружена в полумрак. Витя поправил на спине рюкзачок и повернул направо. Трупов не попадалось. Он уже собирался вернуться к перекрёстку, как вдруг заметил мертвеца, привалившегося к фонарному столбу. Витя подбежал к нему, коснулся его плеча. Мертвец медленно завалился на снег. Витю поразило, что, упав, он не изменил положения тела и конечностей.
  Заледенел весь, мелькнула догадка.
  У забора виднелось тёмное пятно, и Витя направился туда. Труп лежал у поворота в какой-то занесённый снегом проулок, в конце которого виднелись низкие постройки. Витя какое-то время медлил, вглядывался в полумрак, прислушивался к завыванию метели. Затем зашагал по проулку вдоль забора.
  Двухэтажное здание, к которому он приближался, явно было жилым. В окне второго этажа теплился свет.
  Труп у подъезда подсказал ему, что убийца где-то здесь. У мусорных баков он нашёл прут арматуры. Сжав его в руке, студент вошёл в сырой сумеречный вестибюль, освещённом мутным светом, струившимся из окна. На лестнице, ведущей на второй этаж, лежал ещё один труп. Точнее, не лежал, а сидел на ступеньке, скорчившись. Витя протянул к нему руку. Мертвец, потеряв равновесие, скатился вниз, ударился о кафельный пол и, к ужасу Вити, раскололся на несколько частей. Треснула надвое голова. Из штанины выпала отколовшаяся ступня с ботинком...
  Наверху раскрылась дверь и на лестничную площадку легла полоса света. В проёме показался невысокий лысый старик в телогрейке и в плотных засаленных брюках, заправленных в валенки.
  - Кто здесь? - Он всмотрелся в полумрак. - Михалыч, это ты?
  - Стой! Ни с места! - закричал Витя, бросаясь к нему.
  Старик опешил.
  - Это вы его убили? - Синицын показал прутом на страшные останки.
  Тот спустился на несколько ступенек.
  - Михалыч... - прошептал он. - Это Михалыч, сосед мой... Значит, и он ему попался...
  - Дождёмся милиции, - Витя встал так, чтобы старик не смог выбежать на улицу. - Там и выясним всё.
  - Он способен убивать... - побледневший обитатель дома не сводил глаз с трупа. - Я должен был это предвидеть...
  - Кто способен убивать? О ком вы говорите?
  - Он здесь, - старик показал на дверь, из которой только что вышел. - Вернулся в женщину... Сейчас он не опасен. Если хочешь, я его покажу тебе.
  Подозрительно косясь на старика и в любой момент готовый дать отпор куском арматуры, Витя прошёл в квартиру.
  Облезлые обои, мусор, какие-то банки, коробки и обилие тряпья говорили о крайней бедности обитателя квартиры. В единственной комнате, залитой розовым светом абажура, на диване лежала женщина лет сорока, накрытая простынёй. Женщину трясло как в лихорадке, она шумно дышала и царапала ногтями обшивку.
  - Врачи считают, что у неё эпилепсия, а на самом деле в неё вселился бес, - сказал старик.
  Витя на всякий случай осмотрел углы и заглянул за штору. В комнате никого больше не было.
  - Сегодня я весь день занимался его изгнанием, - продолжал незнакомец. - Это тяжкая работа. Молитвами и заклинаниями я всё-таки заставил его выйти, но не смог удержать. Он вырвался и выбежал на улицу... - Старик приблизился к женщине. - Все изгнанные бесы, если их тут же не заключить во что-нибудь, вырываются. Но потом они возвращаются в прежнее жилище. И этот вернулся... Сейчас он снова в ней...
  - Не понимаю, - буркнул Витя.
  В мыслях его царило смятение. Всё, что говорил старик, казалось ему полным бредом. Но, с другой стороны, люди превратились в куски льда. Он собственными глазами видел, как они раскалывались.
  - Хорошо, что ты пришёл. Ты должен мне помочь. Возьми это, - старик протянул ему камень. - Бес будет выходить через рот. Как только он покажется, сразу припечатай камень к его голове. Той стороной, где знак.
  Взглянув на старика недоверчиво, Витя всё-таки взял камень. Тот был похож на обычный булыжник, только на одной его стороне был выбит знак, напоминавший трилистник.
  - Это заговорённый камень, - сказал старик. - Бес перейдёт в него и больше не выйдет. Потом для верности его надо будет выкинуть в реку. Чтоб никто его не нашёл, а то всякое может случиться.
  Он взял крест, приблизился к женщине и произнес длинное заклинание. Витя, ещё не зная, как ко всему этому отнестись, стоял с арматурой в одной руке и камнем в другой и ждал, что будет дальше.
  - Так, значит, он ещё кого-то убил? - спросил старик.
  - Улица полна трупов, - ответил Синицын.
  Старик продолжал читку, и вдруг изо рта женщины повалил чёрный дым. Это было так неожиданно, что Витя отпрянул.
  - Стой на месте! - закричал старик. - Держи камень наготове, сейчас покажется его голова!
  Дым вытекал из женщины, превращаясь в тёмную человекоподобную фигуру с непропорционально большой головой и длинными руками.
  - Давай! - закричал старик. - Бросай, чего ждёшь!
  Но Витя стоял, не в силах совладать с нахлынувшим ужасом. Спина у него взмокла, на лбу выступил пот. Когда он наконец изготовился кинуть камень, тёмное существо уже стояло на обоих ногах.
  Оно казалось сделанным из чёрного дыма, а вернее - из мрака. Лица видно не было. Только голова и уродливое кривобокое туловище с непропорционально длинными руками. Оно сразу направилось к старику. Тот отступил, закрываясь крестом. Но крест не подействовал. Старик вдруг замер. Его лицо стремительно залила синева, а потом он, как статуя, рухнул на пол и раскололся на куски.
  После этого жуткая тварь обернулась к Вите. Только теперь он различил на её голове запавшие глазницы и раскрытый в злорадной усмешке рот. Витя попятился, но скоро остановился. Тварь загнала его в угол.
  Делать было нечего. С громким воплем он ринулся на чудовище и швырнул камень прямо ему в голову. Камень прошёл сквозь беса как сквозь воздух и упал где-то за его спиной. Откидываясь вслед за камнем навзничь, бес успел взмахнуть руками, и Витя сквозь перчатки почувствовал, как кисти рук обожгло ледяным холодом. Арматура выскользнула из его пальцев и с грохотом упала на пол.
  Снова превратившийся в дым бес стремительно всасывался в булыжник. Всё было кончено за считанные секунды. Тварь исчезла. В комнате воцарилась тишина.
  Женщина на диване не шевелилась, глаза её были закрыты, грудь дышала ровно. Спит, подумал Витя, и вздрогнул, увидев страшные останки хозяина. Кусок головы с ухом лежал у самых витиных ног.
  Где-то вдали за окном с рассыпчатым треском взорвалась фейерверочная ракета, возвестив наступление Нового года. Затем ещё одна, и ещё. Огни тонули в снежной мгле, проступая в ней размытыми цветными пятнами.
  Витя подошёл к камню, наклонился, протянул к нему руку и... облился холодным потом. Пальцы его не слушались. Он вообще не ощущал их. Они затвердели, как куски льда.
  В страхе он побежал в ванную, зубами сорвал с себя перчатки и онемевшей рукой толкнул кран, включив холодную воду. Подставил руки под струю воды, принялся тереть их одна о другую. Где-то в районе локтей послышался треск, и вдруг обе руки выскочили из рукавов и грохотом свалились на дно умывальника.
  Витя отшатнулся. Это были его собственные руки, отколотые по локоть! И он не чувствовал никакой боли!
  На негнущихся ногах он вышел из квартиры. Спустился по лестнице, едва не споткнувшись о труп Михалыча. Плечом раскрыл дверь в пургу. На улице, не сделав и двух шагов, он упал и потерял сознание. На него набросилась метель, закружилась, замела, завыла и в считанные минуты погребла под снежным сугробом.
  
  
  
  
  ПОДВАЛ
  
  
  Сергей Михайлович Н. не часто наведывался в этот подмосковный город, где прошли его детство и юность. Жил он в Москве, работал в крупной торговой организации, часто ездил за границу. Но здесь у него оставались друзья, да и места были знакомые, навевающие, как говорится, воспоминания. Вот и теперь, во время одного из редких наездов сюда, ему вспомнилась одна история, случившаяся с ним в ранней юности. Она-то, эта история, и заставила его прогуляться до того района, где сейчас высились многоэтажные дома.
  Собственно, его интересовал только один дом, что стоял в стороне от других. Огромный, белый, в шестнадцать этажей, с множеством лоджий, он весь горел стёклами на жарком августовском солнце. Сергей Михайлович помнил, как строился этот дом в восьмидесятые годы.
  Строительство, как часто бывало в те времена, велось долго. Это сейчас дома возводятся быстро, строители работают чуть ли не круглыми сутками. Тогда же всё делалось не спеша. Один фундамент со всеми коммуникациями мог закладываться годами, тем более и в рабочих была большая нехватка.
  Когда-то на месте дома стояло другое здание, совсем древнее, которого, кажется, не помнили даже старожилы, и от которого сохранилась только разветвлённая сеть подвальных помещений. Для окрестных подростков они были окутаны тайнами, ведь там находили очень старые, окаменевшие от времени человеческие останки. Директор краеведческого музея утверждал, что здесь было кладбище, где хоронили людей, умерших во время эпидемии холеры. Разумеется, не обходилось без разговоров о привидениях, которые будто бы появляются на стройке, и о жутких стонах и вое, которые там регулярно слышатся. Но желающих туда проникнуть это не останавливало, как и забор вокруг стройки. Парни постоянно лазали в подвалы в поисках черепов. Умельцы делали из них пепельницы, отвозили в Москву и с выгодой продавали.
  Почти за два десятка лет, прошедших со времени переезда Сергея Михайловича в столицу, он ни разу не наведывался к этому дому. Здесь всё неузнаваемо изменилось. Он прошёл по скверу, заставленному гаражами. Остановился у детской площадки. Когда-то на месте сквера зиял обширный котлован с проложенными в нём трубами, а сами подвалы находились там, где сейчас высился дом. Местность тогда представляла собой большой захламлённый строительным мусором и поросший бурьяном пустырь; строительство шло ни шатко ни валко: грузовики показывались редко, подъёмный кран простаивал, да и самих рабочих было немного. Искатели черепов орудовали тут почти беспрепятственно.
  Н. шёл по тротуару вдоль подъездов. Кругом не было ни души. Газоны порыжели от солнца; стая собак разлеглась в тени проржавевшего гаража-ракушки. Н. остановился. Кажется, вот здесь, где этот подъезд, находилось низкое, вровень с землёй, окно, заколоченное фанерой, через которое можно было проникнуть в подвалы...
  - Вы квартиру, что ль, купить хотите? Вы по объявлению? - Он вздрогнул, когда к нему обратилась очень худая пожилая женщина в платке и чёрных солнцезащитных очках.
  Он готов был поклясться: только что её здесь не было.
  - Нет, совсем нет... - Сергею Михайловичу потребовалось какое-то время, чтобы опомниться от неожиданности.
  - А я подумала, вы покупатель, - затараторила она. - Здесь все продают квартиры. Съехать отсюда хотят, - она понизила голос. - Вы хоть знаете, что люди в этом доме умирают втрое чаще, чем в соседних домах? Чуть не каждый месяц похороны!
  Н. заинтересовался.
  - Это почему?
  - Место нечистое. Тут кладбище было. На этом месте вообще ничего нельзя было строить, а они построили, и людей сюда вселили!
  - Вы правы, строить на кладбище - это нехорошо, - решив поддержать разговор, закивал головой Н. - Это никуда не годится.
  - В доме жить нельзя, особенно на первом этаже, - убеждённо продолжала женщина. - Да там уж и не живёт никто. Все вымерли, а кто поумнее - уехал. Здесь почти все пытаются обменять квартиру. И кому-то удаётся. Находят дураков, которые не знают!
  - Вы тут живёте? - спросил Сергей Михайлович.
  - Раньше жила, а потом переехала, когда мужа с дочерью похоронила.
  - Это тоже связано с домом?
  Она закивала.
  - Даже рассказывать тошно! Дочери уже пять лет как нет. На неё антресоли упали ночью.
  - Это как же?
  - А вот так. Взяли и упали... Мужа тоже посреди ночи убило. Вышел на балкон покурить, оперся о перила, и - то ли сознание потерял, то ли голова закружилась, да только перевесился через перила и вниз, прямо на асфальт головой... Милиция сказала, что самоубийство... И это не у нас одних! Здесь, считай, в каждой квартире несчастный случай был!
  Её большие тёмные стёкла почему-то странно тревожили Сергея Михайловича. Он чувствовал себя не совсем в своей тарелке в обществе этой незнакомки, рассказывавшей об ужасах "нехорошего" дома.
  - Мы уж и в управу писали, и в газету, и сколько комиссий здесь перебывало, да всё бестолку, - откровенничала она. - Дом, говорят, в хорошем состоянии, коммуникации в норме, всё в норме. А как же в норме, когда на прошлой неделе сразу двое похорон было? В сто пятнадцатой квартире ночью из трубы вдруг ни с того ни с сего газ пошёл, мужчина отравился; в двести второй - женщина, тоже ночью, о стекло порезалась, кровью истекла до приезда "Скорой"... Вот тебе и "в норме"! Тут ещё во время строительства случались происшествия... Рабочих сколько поумирало...
  Сергей Михайлович согласно кивнул. Рабочие действительно погибали. Насколько он знал, их в основном заваливало в подвалах, древние своды которых, как считалось, ослабли в результате строительных работ.
  Известия об этих смертях, как и слухи о привидениях, лишь прибавляли подвалам притягательности среди подростков. Побывать в них считалось проверкой на смелость. Но их с Вадиком потянуло туда нечто совсем другое...
  
  
  В то осеннее утро облетевший парк возле школы насквозь продувался ветром. Только что прошёл дождь и всё вокруг было мокро. Сергей поджидал приятеля на скамейке в гуще кустов. Вадик всегда назначал здесь встречи, когда намечалось что-нибудь важное.
  Вчера по телефону он сообщил о какой-то "потрясающей" находке. Сергей явился сюда за четверть часа до начала занятий и отчаянно зевал. Он сидел в полусонном состоянии и не заметил появления Вадика - плотноватого, круглолицего, с живыми карими газами и тёмным пушком над губой.
  Тот вывел его из дрёмы, чувствительно наступив на ногу.
  - Проснись, соня, - сказал он и в руке его что-то сверкнуло.
  - Ну, чего там у тебя, - протирая глаза, спросил Сергей.
  - За просмотр деньги берут!
  - Опять какая-нибудь ерунда.
  - Это ерунда?
  И Вадик поднёс к его лицу большую, сантиметра четыре в диаметре, золотую монету. На ней был выбит профиль какого-то мужчины в венке, а вокруг профиля шла надпись латинскими буквами.
  - Чистое золото, - похвастался Вадик. - Чистейшее! Понял теперь, почему я не сказал, зачем мы встречаемся? Это был не телефонный разговор.
  У Сергей проснулся окончательно.
  - Ты её в подвале нашёл?
  - А где же. Искал череп, а нашёл монету! Это ещё лучше!
  - Ты, значит, вчера туда ходил? А чего меня не взял?
  - Я звонил тебе всё утро!
  - Чёрт, - Сергей поморщился. - Меня мать вчера картошку копать отправила... Ты один ходил?
  - Хотел взять Андрюху, но он тоже не мог. Пришлось идти одному. Мне Дегтярь заказал череп найти. Он позавчера вернулся из Москвы, продал там две пепельницы и привёз хорошие бабки. Одну пепельницу даже сбагрил за доллары.
  Взять монету в руки Вадик не дал. Он вертел её перед носом Сергея целую минуту, позволив рассмотреть обе стороны. На обороте была изображена голова какого-то странного зверя - не то козы, не то собаки.
  - Монета называется статиром, - сказал Сергей, вспомнив знакомое по историческому роману название.
  - Ты думаешь?
  - Конечно. Тут на одной стороне - император, а на другой - римское божество в виде козла.
  - Вчера чистил её асидолом, - Вадик ухмыльнулся. - Видишь, как блестит? За неё дадут в десять раз больше, чем за череп!
  Он убрал монету в карман. Сергей проводил её завистливым взглядом.
  - Как ты её нашёл?
  - Случайно, - Вадик взобрался с ногами на скамейку. - Хотя, вообще-то, день вчера какой-то неудачный был. В подвале допоздна копошились работяги. У них там прорвало трубу и они откачивали воду. Ну, я пролез в то окно, иду вдоль стены, а сам прислушиваюсь - не идёт ли кто. А то поймают - сторожу сдадут, а он, шестёрка проклятая, рад выслужиться перед начальством, сразу ментам звонит.
  - Рабочие сами приторговывают черепами, - заметил Сергей.
  - Поэтому и лютуют! На хрена им конкуренты? В подвале и так почти не осталось целых черепов...
  - Значит, ты залез, и что дальше? - поторопил друга Сергей. - В каком месте нашёл монету?
  - А недалеко от той комнаты, где кости сложены.
  - Это которые ещё летом собрали в мешки?
  - Ну да. Их, вроде, хотели вывезти, да так до сих пор там и лежат. А комнату - на замок.
  - Но ведь там полно народу ходит, - засомневался Сергей. - Откуда могла взяться монета?
  - Ты слушай, как дело было, - перебил его Вадик. - Я, значит, залез туда и пошёл... Иду и всё время на рабочих натыкаюсь. Прячусь, конечно. Уже начал думать, что зря припёрся, сейчас словят. В общем, короче, сворачиваю в какую-то тёмную комнатушку и жду, когда они уйдут. Пригляделся немножко к темноте. И вот что вижу, ты слушай. В стене, у самого пола, открывается низенькая дверка, и оттуда вылезает какой-то тип. Я офигел! Дверка как-то уж очень странно открылась. Неожиданно...
  - Как это - неожиданно? - не понял Сергей.
  Вадик посмотрел на него таинственно.
  - А вот так. Он вылез, а она за ним закрылась! Автоматически на место встала!
  - Это была потайная дверь?
  - Какая же ещё, чудила? Конечно, потайная. Короче, вылезает оттуда этот тип. В темноте я его особо не рассмотрел. Кто-то из работяг, и поддатый сильно. Наклюкался до того, что с четверенек встать не может. Когда он подымался, у него что-то из кармана выпало, звякнуло об пол, и, смотрю, вроде монета покатилась. Прямо ко мне. У самых моих ног легла. Мне только и дела, что нагнись и подними. Ну, я и поднял...
  - А пьяный что?
  - Да ничего. И не заметил. Поднялся, держится руками за стену, и идёт в коридор. Я в тени стою, он меня не видит, а я ещё слышу, как он шепчет: "Золото, золото"... Да с такой жадностью шепчет! Я монету в руке сжимаю и сам себе кумекаю...
  - Насчёт чего?
  - Насчёт того! Мужик нашёл потайную дверь, а за ней, может, целый сундук такого добра! - И Вадик подбросил монету в руке.
  - Если там тайник, то его уже давно обчистили, - сказал Сергей.
  Вадик хитро прищурился.
  - Монетка-то - вот она! Значит, не всё обчистили, осталось кое-что!
  Сергей помолчал, поёжился от резкого порыва ветра.
  - Ты когда туда идёшь? - спросил он.
  - Сегодня. А то этот тип проспится да и вспомнит о золоте. Надо его опередить.
  - Точно, - Сергей встал со скамейки. - Предлагаю двинуть в подвалы, когда у строителей будет обеденный перерыв.
  - Нет, идём к концу рабочего дня. В это время работяг в подвале уже не бывает, а свет ещё горит.
  - Это во-сколько, примерно?
  - В половине пятого.
  Сергей почесал в затылке.
  - В это время уже темнеет. Терпеть не могу ходить в подвал на ночь глядя.
  - А днём нас могут застукать, - возразил Вадик. - Да ты не бойся, свет там горит до полседьмого, я точно знаю.
  - Это я, что ль, боюсь? - Сергей схватил со скамейки свой рюкзак и решительно закинул за плечо. - Короче, в четыре я зайду за тобой. Ты запомнил, где та дверь?
  - Не беспокойся, найду.
  Вадик спрыгнул со скамейки и приятели зашагали к желтеющему в отдалении забору, отделявшему парк от территории школы.
  - Ты кому-нибудь ещё говорил о монете? - спрашивал на ходу Сергей.
  - Никому.
  - И не надо. Скажешь одному - сразу целая свора набежит.
  - Не бойсь. Только ты тоже помалкивай.
  
  
  Вечером небо разразилось мелким сеющим дождём, конца-краю которому не предвиделось. Вадик заявил, что это даже к лучшему: в такую погоду вряд ли кому захочется тащиться в подвал, да и рабочие наверняка уже ушли. Друзья предусмотрительно захватили фонарики и мешки для монет. Вадик вооружился ещё небольшим металлическим прутом, который он собирался использовать в качестве отмычки.
  Прежде чем перелезть через забор, друзья минут пятнадцать заглядывали в щели в нём. На стройке кое-где горели огни, но никого видно не было. Не видно было и сторожа.
  Они перемахнули через забор и сразу затаились. Оба по опыту знали, что если сторож их увидит, то сразу засвистит. Прошла минута, две. Свистка не было...
  - Видишь, я всё правильно рассчитал, - сказал Вадик. - Старик в такую погоду из будки носа не высунет. Двигаем.
  Пригибаясь, они добрались до остатков старинной стены. Сергей почувствовал неприятную дрожь, когда они подходили к одному из подвальных окон, заколоченному фанерой. Но он скорее умер бы, чем признался, что боится. Вадик, похоже, испытывал то же самое. Румянец сошёл с его круглых щёк.
  Приятелям непривычно было забираться в подвал в такое позднее время. Как и большинство искателей черепов, они обычно спускались туда днём.
  Небо темнело стремительно. У подвального окна Вадику пришлось зажечь фонарик, хотя это было рискованно: свет мог заметить сторож. Сергей отвёл в сторону фанерный лист. За ним показался участок коридора, жёлто и сумеречно освещённый горевшей где-то сбоку лампой.
  - Я же говорил, в подвале свет, - прошептал Вадик и выключил фонарик. - Лезь за мной.
  Друзья спрыгнули на пол, прямо на груду мусора. Сергей, прежде чем спрыгнуть, обернулся. Вдали, в сумерках, светились окна пятиэтажек. Его вдруг со страшной силой потянуло к ним, подальше отсюда, на свежий ветер и дождь...
  По потолку тянулся провод, с которого через каждые десять-пятнадцать метров свешивались голые лампочки. Они лили мутный желтоватый свет, который, казалось, только усиливал царящий в коридорах полумрак.
  Одна лампа светила справа от ребят, другая - слева.
  - Налево, - шепнул Вадик, и приятели осторожно зашагали, стараясь не слишком хрустеть по щебню.
  За поворотом Сергей почувствовал холодное дуновение ветра: дальше ответвление коридора выходило под открытое небо, в траншею. Вероятность напороться на рабочих там была особенно велика. Но, по-видимому, прав был Вадик: рабочие на сегодня уже закончили и ушли. Друзья свернули в сторону от траншеи и прошли пять ламп, никого не встретив. Под шестой начиналась лестница на нижний подвальный уровень.
  - И здесь никого, - прошептал Вадик. - Нам везёт. Будем на месте через пять минут.
  Лампочка была заляпана чьими-то грязными пальцами, и потому по каменным ступеням пришлось спускаться почти на ощупь. Внизу тоже горели лампы, но здесь их было меньше, чем наверху.
   Приятели свернули в боковой проход.
  - Всё, считай, пришли, - сказал Вадик.
  - Если топать прямо, то можно прийти к мешкам с костями, - отозвался Сергей, желая показать, что и он здесь не новичок.
  - Нам не туда. Сейчас будет поворот направо, и там эта комната, где потайная дверь...
  - А ты уверен, что сможешь открыть её своей отмычкой?
  - Отмычку я взял на крайний случай. Все потайные двери открываются с помощью секретной кнопки, которую мы должны найти... - Вадик остановился. - Тихо! Тут кто-то есть...
  Он встал так внезапно, что Сергей налетел на него сзади. Оба замерли, прислушиваясь. Шаги доносились из бокового коридора. Судя по ним, приближалось несколько человек. Ребята бесшумно попятились, а потом нырнули в какую-то подвернувшуюся нишу, где тень была особенно густа. Если бы они побежали назад, то их наверняка бы увидели.
  В свет лампы вышли трое строителей в ватниках и ушанках, и остановились в нескольких метрах от них.
  - Ну что, здесь, что ль, давайте? - сказал один из работяг - мужик лет шестидесяти. - Тут светло, и ящики есть...
  Он выдвинул на середину два стоявших у стены пустых ящика.
  - Можно и здесь, - отозвался второй работяга - низкорослый, смуглый, с щербатым лицом. - Здесь и не дует, и начальства нет... Колёк, - повернулся он к третьему, самому молодому, - разворачивай закусь.
  Этого Колька Сергей не раз видел на стройке и знал о нём, что тот сам ищет черепа и продаёт, а потому особенно люто гоняет конкурентов. Попадаться ему на глаза не хотелось.
  Колёк проверил ящик на прочность, постелил на нём газету и извлёк из-за пазухи свёрток с закуской. На свет явились нарезанная колбаса, яйца, чёрный хлеб.
  Старик достал из кармана ватника засаленные стаканы, смуглый - бутылку водки, откупорил её и разлил водку по стаканам. Все трое устроились вокруг ящика, взяли стаканы и отпили половину.
  Ребята переглянулись. По раздосадованному лицу Вадика видно было, что эта задержка не входила в его планы.
  Старик, жуя хлеб с колбасой, задумчиво посмотрел на потолок
  - Да-а, сплошь трещины, - сказал он. - Завалиться может в любой момент.
  - А мы тут сидим, - нервно засмеялся Колёк.
  - На нас не завалится, - уверенно сказал смуглый. - Здесь заваливается только на тех, кто золото находит.
  - Золото, - хмыкнул старик. - И ты веришь в эту чушь?
  - А я тоже верю! - вскинулся Колёк. - Мне Евгеньич рассказывал, а он сам видел! Лёха тогда, перед тем как его засыпало, золотую монету нашёл и Евгеньичу показал!
  - А того парня из второй бригады, думаете, случайно балкой зашибло? - проговорил смуглый угрюмо. - Тоже монету нашёл.
  - Ерунда, - старый начал чистить яйцо. - Предрассудки. Так недолго и в чертей поверить...
  - Не приведи бог найти здесь золотую монету, - продолжал смуглый, обращаясь в основном к Кольку. - Особенно в руки взять. Это верная смерть.
  Колёк подтолкнул старика.
  - А что, Ринат правду говорит, золотые монеты здесь находят!
  - Но ещё никто не доказал, что из-за них помирают, - отозвался тот.
  - Никто не выжил, кто нашёл, - раздражённо проговорил Ринат. - А монеты потом исчезали неизвестно куда!
  Старик хохотнул, недоверчиво помотал головой.
  - Ты ещё про привидения расскажи
  - А что, я сам тут привидение видел, - сказал Ринат. - Мы с Гурьяновым видели, помнишь, когда весной трубу прорвало? Мы тогда до двенадцати ночи с ней возились, и видели привидение. Как раз в этом коридоре.
  - Про привидения лучше не надо, тем более на ночь глядя, - и Колёк одним духом допил остатки водки.
  - Спьяну чего только не померещится, - пробурчал старый.
  - В тот вечер я не пил, - отрезал Ринат.
  - Я тоже думаю, что привидения - это сказки, - сказал Колёк.
  - А звуки? - не унимался Ринат. - Их тут то и дело слышат!
  - Пацаны шастают, - ответил Колёк, закусывая колбасой.
  - Я говорю о вое! Воет, а где, откуда - неизвестно. Даже инженер толком сказать не может. Воет по-человечески...
  Колёк поёрзал, огляделся по сторонам.
  - Да чушь это всё. Шутит, небось, кто-то.
  - А ты поди, повой так, - сказал Ринат. - Сколько раз искали, и не находили.
  - За стенами воет, в самой земле, - сказал старик. - Начальство говорит, природное явление. Газы под землёй гудят.
  Ринат скептически хмыкнул, а Колёк кисло скривился. Было видно, что ему вообще не нравился этот разговор.
  - Ладно, выпили - и пошли отсюда, - сказал он.
  - Страшно стало? - Ринат ухмыльнулся.
  - Просто не люблю здесь допоздна засиживаться.
  Ринат со стариком тоже допили свою водку и начали не спеша закусывать.
  У Сергея по спине прокатывались мурашки. Он вдруг поймал себя на том, что не разговор слушает, а ловит слухом что-то другое. Наверно, пытается расслышать загадочный вой, о котором говорили рабочие. Впрочем, про вой в подвалах он и сам слышал от знакомых ребят.
  Старик вдруг привстал.
  - Ох ты, господи, что там? - Он показал пальцем в тот конец коридора, куда собирались направиться искатели сокровищ.
  - Где? - Колёк выпрямился, всматриваясь вдаль.
  - Вон там!
  - Ничего не вижу... Где? Ты толком говори!
  - Мать честная, тень... привидение...
  - Да это пацаны за черепами пришли... Эй, вы! - Колёк свистнул. - Сейчас поймаем, в милицию сдадим!
  - Это было привидение, - старик пятился, выпучив глаза. - Женщина... вся белая...
  Перепуганный Колёк отбежал шагов на десять, а старик вдруг расхохотался.
  - Ну, правильно! - воскликнул он. - У Колька-то нашего поджилки трясутся!
  - Тьфу ты, старый хрен, и впрямь напугал, - Колёк свирепо засопел, поддал ногой кусок кирпича. - Ладно, пошли, рабочий день закончен!
  Ребята подались глубже в тень, когда эта троица проходила мимо. Удаляющиеся шаги затихли на лестнице и наступила тишина.
  - Слышал, что мужик про золото говорил? - тихо спросил Сергей.
  - Монеты находят рабочие, значит, и мы найдём, - ответил Вадик.
  - Нет, он сказал, что кто их найдёт - помирают!
  - Глупости.
  - Может, назад пойдём? - дрогнувшим голосом предложил Сергей.
  - Куда назад, когда уж пришли! Десять метров осталось!
  И Вадик первым вышел на свет лампы. Сергей неуверенно двинулся за ним.
  Только сейчас он обратил внимание, как необычно, незнакомо всё выглядит в подвалах по вечерам. Наверно, это потому, что он никогда не приходил сюда так поздно. Тени и тусклый свет лампочек навевали такую жуть, что поневоле верилось в привидения...
  Вадик свернул в боковой проход, где ламп не было. Свет, который просачивался сюда из основного ствола коридора, едва рассеивал темноту. Ребята включили фонарики. Лучи заскользили по грудам щебня, кирпичным стенам и потолку.
  - Та комната вон там, - Вадик лучом показал на вход в какое-то другое, смежное помещение.
  Приятели подошли к этому входу и остановились, не решаясь войти в него. Лучи засновали в темноте.
  - А вон потайная дверца, - сказал вдруг Вадик. - Она открыта, видишь?
  Сергея пробрала дрожь. Дверца представляла собой низкий продолговатый проём, в который можно было пройти только встав на четвереньки. Она казалась разинутой пастью. Сходство с пастью придавали ей выступающие над верхним косяком куски кирпичей, похожие на зубы.
  - Золото должно быть там, - Вадик кивнул на дверцу.
  - А почему она открыта?
  - Откуда я знаю.
  - Там уже кто-то побывал и всё унёс, - пролепетал Сергей. - Нам тут делать нечего. Пошли отсюда.
  - А может, и не унёс, - Вадик, светя перед собой фонарём, вошёл в полумрак комнаты. - Мы должны разобраться, что там такое.
  Сергей продолжал стоять в проходе, наблюдая, как приятель ходит по замусоренному полу, понемногу приближаясь к таинственной дверце.
  - Вот тут работяга вчера потерял монету, - говорил Вадик. - А я стоял вон там...
  Комната с низким потолком была довольно просторной. Лучи фонарей не дотягивались до её дальних углов. У Сергея учащённо забилось сердце, когда он решился, наконец, последовать за Вадиком в зловещую темноту. Он всё время думал о том, что ещё есть возможность удрать - в коридорах горит свет и рабочие уже ушли. Он выбрался бы из подвалов без проблем. Но Вадик, разумеется, обвинит его в трусости и о его бегстве узнают все знакомые, а этого Сергей боялся не меньше, чем встречи с привидением.
  Вадик опустился на корточки перед проёмом и посветил в темноту.
  - Здесь ступени, - прошептал он. - И никого нет...
  Сергей двинулся к нему, озираясь. Он ещё не дошёл до Вадика, как вдруг оба отпрянули от отверстия. Оттуда донёсся шорох, похожий на шаги!
  В первые мгновения Сергей ничего не соображал от страха. Сейчас главным для него было не отстать от товарища. Держаться рядом с ним. Вадик отбежал к дальней стене. Сергей на ослабевших ногах последовал туда же.
  - Тихо! - прошептал приятель. - Выключи фонарь.
  Вспотевшие пальцы Сергея дрожали. Он несколько секунд не мог нащупать кнопку. Наконец фонарик погас, но вокруг не стало ни темнее, ни светлее. Глаза Сергея различали "оскалившийся" проём в стене и с противоположной стороны - выход в коридор, слабо подсвеченный далёким электрическим светом. Ребята присели на корточки за грудой щебня.
  За дверцей уже совершенно отчётливо слышались шаркающие шаги. Они приблизились к самой дверце, и из неё начало выбираться нечто, показавшееся Сергею огромным тараканом. "Таракан" выбрался весь, поднялся на задние лапы и вдруг оказалось, что это рабочий. Сергей облегчённо перевёл дыхание. Сердце, замершее было, застучало так громко, что звоном наполнилась голова.
  За первым рабочим вылез второй.
  - Ты дверь-то не забудь закрыть, - прохрипел первый глуховатым голосом.
  Второй начал шарить руками по кирпичной стене над дверцей.
  - Где-то здесь эта кнопка... - проговорил он так же глухо.
  - Я тебе показывал, дурья твоя башка, - первый стукнул кулаком по стене. Тотчас потайная дверь с лязгом опустилась. От неё не осталось и следа. На её месте была обычная кирпичная стена, ничем не отличавшаяся от остальных стен в подвале.
  Вадик толкнул Сергея в бок.
  - Запоминай...
  Сергей едва дышал, хотя бояться вроде бы было нечего. Рабочие как рабочие, ну, может, только ватники на них были слишком ветхими, с многочисленными прорехами, из которых торчала грязно-серая вата. Под стать ватникам были сапоги с отваливающимися подошвами и несуразно большие драные ушанки, словно найденные на помойке.
  Один из рабочих споткнулся. Из его кармана посыпались золотые монеты. Он выругался и бросился их подбирать.
  - Всё, всё собери, чтоб ни одной не осталось, - ворчал его приятель. - А то найдут - народу сюда набежит чёртова уйма...
  Тот ползал на карачках, отыскивая монеты среди щебёнки. Только сейчас Сергей расслышал звон, который издавали оттопыренные карманы их ватников. Судя по звону, карманы были набиты монетами...
  - Золотишка там ещё полно, - сказал тот, что ползал. - Таскать его не перетаскать.
  - Как всё вытащим, так и уволимся отсюда на хрен, - отозвался его товарищ.
  Ищущий монеты постепенно приближался к груде щебня, за которой прятались ребята. Сергею казалось, что от рабочего веет холодом. Временами тот поднимал голову и как будто взглядывал на него в упор. Сергею приходилось вжиматься в стену и уповать на то, что работяга всё-таки не видит его в темноте. Глаза у того были какие-то странные - тёмные, запавшие, да и само лицо было тёмным, совсем как те черепа, что здесь находили.
  Когда рабочий приблизился, зубы Сергея выбили непроизвольную дробь: оказалось, что лицо, похожее на череп, было изуродовано глубокой чёрной трещиной от правого виска до левой половины челюсти. Сергей перевел дыхание только когда рабочий, что-то бурча, повернулся и начал искать в другом месте.
  Наконец рабочий выпрямился, видимо подобрав все монеты, и вслед за товарищем вышел в коридор.
  Их шаги не успели стихнуть, как Вадик поднялся на ноги. Сначала он подошёл к выходу в коридор и несколько секунд прислушивался, потом устремился к потайной двери. Кирпич, нажатие на который приводило в действие механизм, он нашёл за считанные секунды. Раздался лязг, и дверца поднялась вверх, ощерив свою пасть и дохнув на приятелей сыростью и холодом подземелья.
  Вадик с Сергеем вгляделись во мрак за дверью. Даже их глаза, привыкшие к темноте, ничего не могли в нём рассмотреть.
  - Ты заметил, какие лица были у этих рабочих? - шёпотом спросил Сергей.
  - Идиотские, какие ж ещё.
  - Нет, я серьёзно спрашиваю.
  Вадик оглянулся на него удивлённо.
  - Чего мне обращать внимание на их рожи.
  - У них были тёмные лица. Похожие... - Сергей замялся.
  - Ну, на что?
  - На черепа.
  - Тьфу! - Вадик выругался. - Кончай ты свои дурные разговоры. И так тошно. Зажги лучше фонарь - не видишь, какая темень...
  - А может, пойдём отсюда? Придём в другой раз, днём, в обеденный перерыв...
  Вадик колебался. Ему тоже хотелось дать дёру. Но он достал из кармана монету и посветил на неё фонариком. Она ярко сверкнула.
  - Нет, - решился он. - Золото там, теперь мы точно знаем. Возьмём сейчас сколько сможем, а в следующий раз придём днём.
  - Прошу тебя, уйдём...
  - Струсил?
  - Нет... Я просто... Я просто подумал, что они сейчас могут вернуться.
  - Не вернутся они уже. Короче, я пошёл, - и Вадик, встав на карачки, решительно пополз в проём. - Здесь ступени крутые, осторожнее... Алкаши достали золото, и мы достанем! Что мы, глупее их?
  Сергею казалось, что свет вадикова фонаря, по мере спуска приятеля в подземелье, становился всё бледнее. Когда силуэт Вадика совсем исчез во мраке, свет стал просто тусклым пятном, перемещавшимся в чёрном пространстве.
  Когда начал спускаться Сергей, его фонарь тоже стал странно глохнуть. Сергею вдруг пришла мысль, что здешний мрак обладает способностью "съедать" свет. Это открытие вызвало в нём оторопь. У него даже ослабли коленки. Одолев несколько ступенек, он, не в силах идти дальше, присел передохнуть.
  - Вадик... - позвал он, но из пересохшего горла вырвался лишь слабый шёпот.
  Как ни странно, Вадик услышал его.
  - Я здесь, - отозвался он из темноты. - Шуруй сюда. Я тут что-то нашёл.
  - Темно... - прошептал Сергей. - Я ничего не вижу...
  - А ты погаси фонарь и через три минуты привыкнешь к темноте. Тут сундук большой...
  До Сергея донёсся скрежет, а потом глухой звук удара, как будто откинулась крышка.
  - Вот оно, золото... Здесь его полно...
  Раздался звон - это Вадик начал зачёрпывать и подбрасывать монеты.
  - Ни фига себе... Это же бешеные бабки...
  Сергею показалось, что в звон пересыпаемых монет вплетается какой-то другой звук, тягучий и монотонный, похожий то ли на завыванье ветра, то ли на вой собаки.
  "Не тот ли это вой, о котором все говорят?..." - в тревоге подумал он.
  Сергей различил силуэт приятеля. Оказалось, мрак здесь не такой густой и в нём можно что-то разглядеть. Вадик стоял возле огромного сундука с откинутой крышкой и перебирал руками его содержимое.
  Он обернулся к Сергею.
  - Ну, чего сидишь, иди сюда! Сейчас золото насыплем в мешки, не зря же мы их взяли!
  Глаза Сергея быстро осваивались с темнотой. Или, может быть, причина была не в этом, а в странном синеватом сиянии, которое разливалось по подземелью. Эпицентр сияния был там, где стоял сундук, потому что дальние стены и углы по-прежнему тонули во мраке.
  Вадик торопливо наполнял свой мешок монетами. Сергей неуверенно сделал шаг вниз и вдруг замер, поражённый жутким, полным панического ужаса криком приятеля. В следующий момент он увидел, как Вадик отшатнулся от сундука и, дико крича и озираясь, кинулся к лестнице. По пути из его мешка со звоном посыпалось золото; в конце концов Вадик отшвырнул мешок от себя.
  Перед тем как тоже броситься бежать, Сергей краем глаза успел заметить какие-то силуэты, выступившие из тёмных углов, и его охватила такая жуть, что он вообще перестал замечать окружающее. В панике он взлетел по лестнице, кинулся на четвереньки и прополз в проём потайной двери. За его спиной жарко дышал и выл Вадик, подталкивая его вперёд. Сергей вылез из проёма и обернулся к приятелю. Вадик выползал за ним. И вдруг, к ужасу Сергея, произошло нечто совсем неожиданное и страшное. Почему-то пришёл в действие механизм потайной двери. Зловещий лязг треснул по барабанным перепонкам, и сверху вниз опустилась кирпичная стена, придавив Вадика.
  Сергей вскрикнул, увидев, что шея и плечи приятеля раздавлены в лепёшку. Голова осталась целой, но она страшно побледнела и глаза её выпучились. Из шеи хлестала кровь, заливая голову и пол вокруг. Самое поразительное, что голова ещё жила. Сергей задержался возле неё, терзаемый одновременно страхом и желанием помочь другу.
  - Серёга, беги, - прохрипели из кровавой лужи губы приятеля. - Там мертвецы... Они тебя не тронут, потому что ты не касался их проклятой монеты...
  - Вадя, держись! Не умирай!
  - Я уже мёртв... - булькало из лужи. - Беги и не приходи сюда больше...
  Слова перешли в протяжный хрип. Сергей оцепенело смотрел, как по поверхности кровавой лужи от рта идут пузыри.
  Услышав за спиной шорох, он медленно, как в трансе, обернулся. К нему приближался один из тех оборванных работяг, которые недавно вылезли из подземелья. Теперь Сергей рассмотрел его как следует. Ушанка была нахлобучена на голый череп, из-под прорех телогрейки выпирали рёбра. Это был оживший мертвец!
  Жуткое создание протянуло к Сергею свои костлявые пальцы, но искатель сокровищ каким-то чудом увернулся и выбежал в коридор. Здесь, при свете ламп, он немного пришёл в себя и прибавил скорость. Воздух свистнул в его ушах, слившись с настойчивым неумолкающим воем, который наполнял подвалы.
  Сергей уже подбегал к лестнице, ведущей на верхний уровень, когда свет погас. Он погас сразу и везде, так что беглец, не рассчитав движения, на ходу задел ногой нижнюю ступень и полетел на каменную лестницу, разбив при этом колено. Он тут же поднялся. Лихорадочно зашарил в кармане куртки. Фонарик был на месте. Трясущейся рукой включил его и осветил ступени. Несмотря на боль в колене, он взбежал наверх и тут вдруг луч выхватил из тьмы второго мертвеца.
  Это был тот, с рассечённым черепом.
  - От нас не уйдёшь, - пророкотал монстр, протягивая к нему руки. - Ты один из осквернителей, и потому должен умереть.
  - Нет! - взвизгнул Сергей.
  Ему вдруг вспомнились слова Владика о том, что мертвецы его не тронут, потому что он не касался монеты, и это неожиданно придало ему силы.
  - Сгинь, пропади! - завопил он, отмахиваясь от мертвеца
  Рука чудовища всё же задела его и оказалась на удивление лёгкой. Сергею показалось даже, что у скелета треснуло в суставе. Тот отшатнулся, с его головы свалилась ушанка, и у Сергея потемнело в глазах от ужаса. В глубине души он до самого последнего момента надеялся, что это человек, но, увидев в луче фонаря голый тёмно-коричневый череп, задохнулся. Дальше он бежал шатаясь, не чуя под собой ног. За его спиной звучали шаги страшного преследователя.
  Сергей добежал до поворота, и в этот миг в подвале снова зажглись лампы. Это было похоже на чудо! Сергей оказался под одной из ламп. Тусклая, жёлтая, смутно освещавшая только один угол, она придала беглецу силы. Он мельком оглянулся. Коридор позади был пуст. Чьи же тогда шаги он слышал? Раздумывать над этим вопросом было некогда. Морщась от боли в ноге, Сергей заспешил к окну, в котором была выломана фанера.
  Электричество в подвале снова погасло, но Сергей уже был у окна. Из пролома сочился ночной свет, веяло влажным ветром. Сергей вскарабкался на подоконник и просунулся в пролом, как вдруг почувствовал, что его ногу обхватили холодные и твёрдые, как камень, пальцы. А ведь ещё пять секунд назад, когда в подвале горел свет, никого возле него не было!
  Сергей заполошённо закричал, задёргался, подаваясь вперёд, замолотил ногами.
  - Не уйдёшь, не уйдёшь, - ревело сзади, и этот жуткий голос заставлял его орать ещё громче.
  Он рванулся что было силы и вывалился прямо в грязь перед окном. Последнее, что запомнилось ему из событий тот кошмарной ночи - это далёкие огни домов, размытые дождём, и лай сторожевой собаки, бегавшей где-то поблизости. Он попробовал встать, но ногу пронзила такая дикая боль, что он, ещё раз вскрикнув, потерял сознание.
  
  
  ... - А зимой вот тоже случай был, - сверкая на солнце тёмными очками, тараторила женщина. - Сосед со слесарем среди ночи пошли в подвал стояк перекрывать. А ведь я говорила ему: здесь кладбище, мертвецы лежат. Ходить по подвалу - всё равно что ходить по костям. А он попёрся. Ну и получил. Поскользнулся и головой со всего размаху об каменный выступ... Думаете, тоже случайно? Таких случайностей полно было. И в ту ночь на нижних этажах опять вой слышали...
  - Вой? - У Сергея Михайловича застучало сердце. - Разве тут слышат вой?
  - Слышат, и, главное, никто не поймёт, откуда он. Комиссия приезжала разбираться...
  Она заговорила о странном вое, а Сергею Михайловичу вспомнилось, как он очнулся в больничной палате. К нему туда приходил следователь с расспросами о пропавшем Вадике. Его нигде не могли найти и думали, что он попал под обвал, случившийся в ту ночь в подвалах. Сергею пришлось поведать о золотой монете и об их вечернем походе за сокровищами. Ну, и приврать кое-что. Не рассказывать же об оживших скелетах.
  Тело Вадика откопали только через неделю. К тому времени с Сергея уже сняли гипс и он ходил с костылём. На похороны он всё же пришёл. Очень уж хотелось посмотреть на мёртвого Вадика, точнее - на его голову. Но гроб так и не открыли. Сергей ковылял за ним до самой могилы. Вокруг шептались, что это уже шестая жертва страшных подземелий, а из мыслей Сергея не выходила голова, уткнувшаяся носом в кровавую лужу и бормотавшая, пуская пузыри...
  Позже до него дошёл слух, будто голову несчастного Вадика не нашли и его так и хоронили без головы.
  ... - На прошлой неделе двадцать восьмого по счёту покойника на кладбище свезли, - словно вторя его воспоминаниям, говорила женщина. - Нет, вру, двадцать девятого! Люди здесь чего только не делают, и святую воду держат, и иконы, и амулеты, а всё равно гибнут. Гибнут, потому что кладбище потревожили...
  В дверях подъезда показался мужчина.
  - Юрьевна, - не выходя на улицу, окликнул он собеседницу Сергея Михайловича. - Слышь, опять завыло. Передай по подъезду, чтоб на ночь отсюда уезжали, а то неровен час что случится...
  - Ну, вот видите, завыло! - Юрьевна, как будто обрадовавшись, обернулась к Н. - Комиссия говорит, что это явление природы и ничего сделать нельзя. А не хотите сами послушать? А то пойдёмте... Тут в вестибюле должно быть слышно...
  У Сергея Михайловича захватило дух от ужаса и восторга.
  - Да вы не беспокойтесь, - уговаривала его женщина. - Днём здесь ничего не случается, только по ночам шалит...
  Желание снова пережить волнующие чувства того вечера вдруг настолько овладело Сергеем Михайловичем, что он почти без раздумий согласился. Ему подумалось, что для него это будет отличной встряской. Глотнуть немного острых ощущений, и не из книги или фильма, а из самой жизни! И он двинулся за женщиной, бормотавшей: "Ну вот, сами посудите: воет... А откуда воет и что - ничего нельзя понять...".
  Вестибюль был небольшой и сумрачный, с размалёванными облупившимися стенами и жёлтыми разводами на потолке. Пахло подвальной сыростью. Здесь, и правда, слышался какой-то звук, похожий на протяжный вой. Сергей Михайлович покрылся холодным потом, узнав его.
  Мужчина - низкорослый, худощавый, весь какой-то невзрачный, дожидался их в глубокой тени у лестницы, спускавшейся в подвал.
  - Вот здесь лучше слышно, - вынув изо рта сигарету, глухо проговорил он и начал сходить по ступенькам. - Сюда пожалуйте...
  В потёмках его трудно было рассмотреть, Н. почему-то решил, что ему должно быть не меньше семидесяти. Мужчина шёл ссутулившись, кряхтя и покашливая, и постоянно курил, выдыхая клубы дыма. Он старался не смотреть на Сергея Михайловича, которого уже начинало подташнивать от недобрых предчувствий. Он шёл за незнакомцем, решив, что если уж получать острые ощущения, то по полной программе. Юрьевна семенила за ними.
  Мужчина вошёл в подвальную дверь. Н. на секунду задержался. За дверью царил полумрак, вызвавший в нём непроизвольный страх. Но отступать было поздно. Он шагнул вслед за незнакомцем.
  Странный синеватый свет озарял грязно-бурые подвальные стены и трубы с ржавыми подтёками. Вой здесь, действительно, был сильнее. Казалось, он доносится со всех сторон. Сергей Михайлович сделал ещё несколько шагов, и ноги его подкосились. На старом столе была расстелена газета с остатками нехитрой закуски и пустыми бутылками из-под пива. Но не это заставило Сергея Михайловича похолодеть. Среди бутылок темнела пепельница из человеческого черепа!
  Н. почувствовал, как под ним зашатался пол: на черепе ещё не совсем сгнила кожа, видны были щёки и губы, и он не столько узнал, сколько догадался, что это голова Вадика...
  Страшная пепельница была полна окурков. Мужчина сунул в неё недокуренную сигарету и обернулся к гостю.
  Он ещё не успел обернуться, как Сергей Михайлович метнулся к двери. Но на его пути встала Юрьевна. Он вскрикнул в ужасе. Это была не женщина, а мертвец! Она сняла очки, и на него уставились глазницы потемневшего от времени черепа.
  - Мы тебя ждали, - прогудело жуткое существо.
  - Серёга, беги! - пискнула вдруг пепельница.
  В том, что это пискнула она, Сергей Михайлович не сомневался, хотя в этот момент не смотрел на неё. Лишь боковым зрением, мельком, оглянулся, заодно глянув и на жуткого курильщика. Это был тот самый мертвец с черепом, рассечённым трещиной!
  Задыхаясь, Н. бросился к двери и уже достиг её, как пальцы одного из мертвецов сомкнулись на его щиколотке. Совсем как в ту ночь!
  Н. дико взвыл и дёрнулся. Раздался хруст костей. Он сделал ещё пару шагов и оказался на лестнице.
  - Мы встретимся, и уж тогда не уйдёшь... - пророкотало за его спиной.
  Завывая в панике, Сергей Михайлович взбежал по ступенькам, промчался по вестибюлю и выскочил на солнце.
  Не в силах опомниться, он кинулся бежать, не понимая, как он может так быстро бегать со сломанной ногой. Однако когда он посмотрел вниз, он обнаружил, что нога его цела, зато на ней висит оторванная кисть мертвеца. Он отодрал её от себя и швырнул подальше. Кисть отлетела к стае собак. Те разом вскочили и с воем бросились прочь.
  Редкие прохожие, оказавшиеся в эти минуты на улице, с удивлением смотрели на бледного всклокоченного мужчину, который бежал вприпрыжку, как подросток, нелепо взмахивая руками и хватаясь за голову. Мужчина какое-то время бестолково петлял по дорожкам среди гаражей, а потом скрылся за деревьями сквера.
  
  
  
  ЗАГРОБНАЯ МЕСТЬ
  
  
  Шихан и Гаврик возненавидели друг друга ещё в колонии для малолеток, где их впервые свела судьба, и в дальнейшем, когда оба стали матёрыми уголовниками и возглавили банды, эта ненависть только возрастала, втягивая в свою орбиту их многочисленных друзей и сообщников. Криминальные авторитеты много раз пытались их мирить, но всё было тщетно. Шихан и Гаврик охотились друг на друга, их банды постоянно сходились в кровавых разборках. Однажды Шихан оказался в руках у Гаврика и тот затянул было на его шее свою знаменитую петлю, завязанную особым, "тайваньским" узлом, - петлю, которой он отправил на тот свет не одну человеческую душу, - когда случайное появление милицейского наряда спасло Шихану жизнь. Но и Гаврику доставалось от Шихана. В разборках тот перебил добрую половину его людей и по меньшей мере трижды мог подстрелить его самого. В четвёртый раз Гаврику спастись не удалось. Шихан переманил на свою сторону одного из его бойцов и тот выдал своего главаря, сообщив адрес уединённого дома в Подмосковье и время, когда Гаврик будет там один. Шихан с братками нагрянул внезапно, среди ночи, и устроил Гаврику допрос, желая выведать, где тот хранит пять миллионов долларов, взятые в недавнем налёте на инкассаторов. Шихан точно знал, что деньги у Гаврика, он их где-то припрятал, но где - не знал никто. На допросе Гаврик держался стойко. Шихан жёг его паяльником, выдёргивал ногти, проткнул ножом глаз. В конце концов, взбешённый его упорством, он вспорол ему живот и принялся вытягивать кишки.
  - Где бабки? Где? - ревел Шихан, наклоняясь к самому его лицу. - Скажи, и будешь жить. Заштопаем мигом... У меня и врач тут есть... Ну же, колись, козляра!
  Но Гаврик знал, что обречён в любом случае, и лишь стонал, а иногда презрительно усмехался окровавленными губами. Он умер, не выдержав пыток и ничего не сказав. Тщательный обыск в доме, к ярости и досаде Шихана, закончился безрезультатно.
  На другой день Шихан вернулся к изувеченному телу. Оно ещё лежало в том доме, на чердаке, в луже засохшей крови.
  Шихан знал от осведомителя, что люди Гаврика пока не ищут своего главаря, полагая, что тот ударился в очередной загул. Такое с Гавриком иногда случалось. На несколько дней он скрывался от всех, даже от своей гражданской жены.
  Шихан беспрепятственно поднялся на чердак и самолично отделил тесаком голову Гаврика от туловища. В тот же день он вручил её одному из своих подручных по кличке Рябой, велев сделать из неё чашу на манер древнескандинавских. Шихан объявил, что хочет выпить вина из черепа врага, как делали древние скандинавы и первые русские князья. Бандиты отнеслись к столь необычному желанию главаря с пониманием. Всем было известно, как сильно он ненавидел Гаврика, который даже своей смертью изрядно ему насолил, унеся с собой тайну припрятанных денег.
  Рябой ещё во время своей отсидки на зоне прославился умением мастерски изготовлять разные вещицы, причём достиг в этом деле такого совершенства, что его изделия охотно приобретали надзиратели и лагерное начальство. Чашу из черепа он соорудил быстро и в лучшем виде, скопировав её с иллюстрации в историческом романе. Бандиты, разглядывая её, громко выражали своё восхищение. Каждый желал её рассмотреть, подержать в руках. Рябой распилил череп, оставив от него только лобные, височные и затылочные части и получив таким образом овальную ёмкость, которую затем тщательно отполировал снаружи и внутри. К основанию ёмкости он приделал посеребрённую ножку, а саму ёмкость оплёл креплениями в виде змеек, как изображено на иллюстрации. Впечатление от получившейся чаши не портили даже трещины на поверхности черепа, заработанные Гавриком ещё при жизни в перестрелках и драках. Довольный Шихан назначил дату вечеринки, на которой братва отпразднует победу над Гавриком, и уехал, забрав чашу с собой.
  На самом деле, заказывая чашу, он и не помышлял о какой-то там посмертной мести. Всё было гораздо проще, и вместе с тем сложнее. Главное, что сейчас волновало Шихана - это пропавшие деньги. Гаврик умер, унеся с собой тайну пяти миллионов долларов, и Шихан места себе не находил от гнева и досады. Уже в день гибели Гаврика он помчался к своему персональному магу и предсказателю Фиме Галкину, державшему астрологический салон на Пресне.
  С Фимой, известном в определённых кругах как Авалон, академик ноосферных наук и белый маг в четвёртом поколении, Шихан водил знакомство давно. После первых удачных предсказаний бандит проникся к нему доверием, начал советоваться, осторожно посвящая в свои дела, и в конце концов стал приезжать к нему почти по любому поводу. Приезжал он, конечно, тайком от братвы. По понятиям воровского мира, Галкин был "мутным фраером", "лепилой" и "мастырщиком", иметь дело с которым "западло".
  В кабинете, освещённом свечами и живописно уставленном разными экзотическими предметами, Фима выслушал просьбу Шихана, а затем минут тридцать молча делал пассы над хрустальным шаром, раскладывал карты таро и впадал в транс, кривя своё узкое длинноносое лицо и тряся чёрной крашеной бородкой. В конце концов он объявил, что дух Гаврика сопротивляется и не желает выдавать тайну спрятанных денег.
  - Это очень непокорный и злобный дух, он и на том свете ненавидит тебя, - сказал маг. - Он не даст тебе покоя ни днём, ни ночью, он будет строить против тебя козни и в конце концов сведёт тебя в могилу раньше срока. Об этом говорят карты таро и голоса, которые звучат в моём сознании...
  Рослый бритоголовый Шихан нервно заёрзал в кресле.
  - А потому, - продолжал ноосферный академик, от зорких глаз которого не укрылось замешательство клиента, - прежде чем задавать ему вопросы, надо заставить его покориться нам.
  - Я тебе бабки плачу конкретные, так что ты давай, покоряй по-быстрому, - пробурчал бандит.
  Фима, худощавый и бледный до синевы, в длиннополом тёмно-лиловом балахоне, расшитом золотистыми узорами, вышел на середину комнаты и воздел руки к потолку.
  - Средство заставить его покориться есть, и мне оно было поведано!
  Шихан таращил на него глаза.
  - Какое средство? Говори, не томи.
  - Голова Гаврика! - ответил маг. - Точнее - его череп! Из него надо сделать чашу. В ночь полнолуния ты выпьешь из неё вина и душа Гаврика попадёт к тебе в рабство. Вот тогда ты можешь спрашивать её о чём хочешь, она скажет всю правду! - Ясновидящий, по своему обыкновению, принялся расхаживать по комнате. - Ты проведёшь обряд вызова духа своего врага. Причём не просто врага, а злейшего, кровного врага! Вино, выпитое из его черепа в ночь полнолуния, превратит тебя на три часа в его повелителя...
  У поражённого бандита пот выступил на лбу. В другой раз он трижды подумал бы, прежде чем связываться с нечистью, но сейчас на кону лежали пять миллионов долларов. За такие деньги он готов был на сделку с самим дьяволом.
  - Лады, сделаем чашу, - выдавил он, вцепившись в подлокотники. - Ты только подробней растолкуй, как и что.
  - В ночь полнолуния, после того, как ты выпьешь из его черепа, его душа явится тебе и ты можешь требовать от неё ответа на любой вопрос, - сказал маг.
  - Даже о заныканных бабках?
  - Даже о них. Прикажешь ей указать место, где находятся деньги. И она укажет, не отвертится. В древности этим методом пользовались часто и практически всегда очень удачно. Например, князь Олег, которого за его пророчества назвали Вещим. Он пил вино из черепов своих врагов, и их души представали перед ним, послушные его воле, открывали ему тайны и предсказывали будущее. Об этом написано в рукописях, которым можно доверять... - И Фима принялся пространно рассказывать о древних скандинавских таинствах, с которыми познакомился при изучении старинных манускриптов.
  - Постой, а как я узнаю, что душа Гаврика явилась? - перебил его Шихан, которого интересовали более практические вопросы.
  - Ну, определённо сказать нельзя, - маг развёл руками. - В каждом конкретном случае это происходит по-своему, ведь мир духов - такой мир, в котором ни в чём нельзя быть уверенным до конца... - Фима остановился посреди комнаты и задумался. - Я так полагаю, душа Гаврика вряд ли явится тебе в зримом образе. Между вами, скорее всего, произойдёт телепатический контакт.
  - Это что же, она мне прямо в мозги будет капать?
  - Можно и так выразиться. Ты должен быть готов услышать некий внутренний голос.
  - А если не услышу?
  - Конечно, нельзя исключить неудачу... - Маг снова заходил по комнате. - Дело это, повторяю, тонкое, тут невозможно предвидеть всего. Тем более человек ты неподготовленный к таким вещам... Но если мы всё сделаем как следует, то дело пройдёт гладко. Где деньги - ты узнаешь. Главное, надо изготовить чашу из черепа. Когда будет готова чаша, я прочитаю над ней какие надо заклинания, начерчу нужные руны...
  - Слушай, Фима, - Шихан поманил астролога к себе и взял его за ворот балахона. - Чашу из черепа мои пацаны соорудят, но только я должен узнать, где гавриково бабло. Мне эти бабки нужны позарез!
  - Узнаешь, - заверил его ясновидящий. - Искать клады и потерянные вещи - моя специализация. Случай у тебя сложный, но я с ним справлюсь.
  Через неделю Шихан явился в салон с готовой чашей. Секретарша сразу провела его к магу, который ради такого важного гостя прервал приём очередного клиента.
  - На, получай, - Шихан сунул чашу ему в руки. - Делай с этой хреновиной что хочешь. Может, правда, поможет.
  Маг несколько минут разглядывал изделие.
  - Отличная вещь, - сказал он наконец. - Должна подействовать. Полнолуние будет через два дня, за это время я как раз успею произвести с ней необходимые обряды и подготовить её к вызову духа. Но придётся мне на ночь оставить её у себя.
  - Замётано, - согласился бандит. - Завтра заеду за ней.
  Маг обеими руками поднял чашу над собой.
  - Ты выпьешь из неё вина, - торжественно проговорил он, - и душа Гаврика явится, покорная твоей воле. Тебе надо будет только уловить знак, который она подаст.
  - А что, разве я могу не уловить? - обеспокоился Шихан.
  - После того, как выпьешь всё вино до дна, смотри и слушай внимательно, - ответил Галкин. - Замечай всё, что происходит вокруг.
  - Ты, давай, толком говори. Какой знак она подаст?
  - Могут быть разные варианты, - Фима, разглядывая чашу, прошёлся по комнате. - Например, если в это время будет работать радио, то ты можешь услышать описание места, где спрятаны деньги, по радио. Или тебе об этом скажет кто-то из твоих друзей, сам о том не подозревая. Или на глаза тебе попадётся газета, в которой будет как раз напечатано об этом... Поэтому я и говорю: тебе придётся очень внимательно смотреть и слушать. Дух Гаврика может передать тебе послание в каком угодно виде и каким угодно способом, даже самым невероятным. Например, написать записку в воздухе прямо перед тобой, и не исключено, что кровью!
  - Фима, если дело выгорит, получишь поллимона баксов, - пообещал осипший от волнения бандит. - За базар я всегда отвечаю, сам знаешь.
  
  
  Вечеринку Шихан устроил в своём недавно отстроенном трёхэтажном особняке под Москвой. Собралась вся банда. Купили водки, вина, закуски, от знакомых сутенёров привезли девиц, и пошло веселье. Дом наполнился громкими голосами, гогочущим хохотом, визгом женщин, рёвом магнитофона. К полуночи все уже ходили голые и пьяные, надоевших девиц пинали ногами и ради смеха совали им в задницы бутылки. Шихан, тоже голый, сидел, раздвинув ноги, в кресле, держал за волосы полную грудастую красотку и прижимал её лицом к своему паху. Его мощные волосатые ляжки обхватывали её голову. Он тёрся ею как мочалкой и шипел: "Лижи, сучка, старайся..." И та старалась. Лизала изо всех сил, захватывала пенис в рот, работала губами и языком, дышала и стонала. Шиханов жеребец тем не менее оставался вялым. И немудрено: мысли бандита были заняты совсем другим.
  Стрелки больших настенных часов приближались к двенадцати. И чем ближе они подходили к этой цифре, тем больше волновался Шихан. Наконец он оттолкнул от себя проститутку и, тяжело сопя, весь красный от волнения, выбрался из кресла. А когда он взял в руки чашу, все смолкли. Выключили магнитофон. Наступила тишина.
  Верный телохранитель Шихана - низкорослый темнолицый Карим, откупорил бутылку вина. Братки смотрели, как кроваво-красная жидкость наполняет Гавриков череп.
  - Ты должен выпить всё до дна, Шихан, - сказал пятидесятилетний бандит по кличке Гундос. - Пусть эта падла и на том свете знает, как мы его уважаем.
  Шихан почему-то вдруг озаботился вопросом, может ли он проводить такой важный обряд в голом виде. Надо бы, наверное, хоть трусы надеть. Но потом решил, что покойникам уже всё "по барабану". Тем более братва вокруг тоже стояла в чём мать родила.
  По мере того как чаша наполнялась, Шихан чувствовал усиливающийся холод в груди и странное оцепенение. Только сейчас он заметил, что за окнами как-то уж очень быстро потемнело. Небо закрыли тучи, а между тем ещё четверть часа назад на нём не было ни облачка и светила полная луна...
  Часы начали отбивать полночь. Он поднёс чашу ко рту и стал пить. Братва смотрела на него уважительно. Все знали, что таким способом Шихан мстит за себя и за тех, кто пал от рук Гаврика и его бойцов в многолетнем кровавом противостоянии. Где-то вдалеке завыла собака, нарушив тишину. Шихану стало казаться, что чем больше он пьёт, тем больше меняется у вина вкус: вино как будто становилось солонее, обретая вкус крови. Шихану он был хорошо знаком. На зоне в драках ему несколько раз выбивали зубы и кроили челюсть. Ему хотелось оторваться от чаши, выплюнуть тошнотворную влагу, от которой по телу растекался страх, но все смотрели на него, смотрели, как он мстит мёртвому Гаврику, и он продолжал пить, пока не осушил чашу до дна.
  Он оторвал её от губ, взглянул перед собой, и тело его свела судорога ужаса. У стены, в пяти шагах от него, стоял Гаврик, собственной персоной, и скалился в злобной ухмылке. Тёмное, покрытое шрамами лицо выглядело осунувшимся, маленькие глаза были широко раскрыты и с ненавистью буравили Шихана. Но особенно Шихана поразила кровавая полоса на шее пришельца - она пролегала там, где Шихан отделил голову от туловища...
  Шихан сдавленно вскрикнул, выронил чашу и начал заваливаться.
  - Перебрал никак, Шиханчик? - участливо наклонился к нему Гундос.
  Шихан встряхнул головой. Гаврика у стены не было. Он огляделся, ища его, но Гаврик, или его призрак, пропал.
  Главаря била дрожь, он задыхался. Братки усадили его на диван. Шихан отдувался и мысленно твердил себе, что ему почудилось.
  - Ничего, всё зашибись, - он выдавил улыбку. - Всё зашибись.
  Он попытался встать и не смог. В мыслях у него всё смешалось.
  - Ты лучше посиди, отдохни, - сказал кто-то над ухом.
  Усилием воли Шихан взял себя в руки. "Неужто подействовало? - замирая скорее от ужаса, чем от восторга, подумал он. - Неужто Гаврик и впрямь явился?..."
  Веселье мало-помалу снова пошло прежним ходом. Захихикали девицы, взревел магнитофон, захмелевшие братки разбрелись по комнатам. Чаша осталась валяться на полу. Странно, но почему-то никому не приходило в голову поднять её. Шихан начал наблюдать за ней. Похоже было, что чашу, кроме него, вообще никто не замечал. Голый Карим, который танцевал с голой девицей, задел чашу ногой и она с лязгом откатилась в сторону. Никто даже не оглянулся на неё.
  Пот градом катился с главаря. У него возникло отчётливое ощущение, что невидимый Гаврик находится где-то рядом.
  Его затошнило.
  - Перебрал, так и есть - перебрал, - сказал Гундос.
  Шихана подхватили, отвели в туалет и оставили там одного. Трясущийся, покрытый липким потом, он какое-то время стоял на четвереньках перед унитазом, судорожно пытаясь избавиться от лишнего содержимого желудка, а потом поднял голову и внимательно оглядел стены.
  Дух Гаврика витал где-то здесь. Шихан был уверен в этом.
  Внезапно он вспомнил, что имеет над ним власть. Он упёрся руками в края унитаза и привстал. "Гаврик, сука, слышишь меня? - сказал он мысленно. - Отвечай на вопрос, когда с тобой говорю я, Шихан! Ты здесь?" Ему показалось, что где-то в глубине его сознания эхом откликнулось: "Здесь..." "А коли здесь, - Шихан озирался с колотящимся сердцем, как будто Гаврик в любой момент мог возникнуть из воздуха, - а коли здесь, говори, куда бабки заныкал! Колись, я тебе приказываю, пидормот сраный!" Он умолк, вслушиваясь в свои мысли. Но мыслей почти никаких не было. Голова словно была набита комьями ваты. Этой же ватой заложило и уши. Шихан слышал только свой собственный голос: "Ну, ты, гнида, колись! Где деньги? Ты обязан мне подчиняться! Я требую, чтоб ты сказал, где деньги! Колись, а то расколошмачу твой поганый череп вдребезги! Колись, падла!"
  Он сам не заметил, как заговорил вслух. В туалете появились обеспокоенные братки, подхватили его и повели в спальню.
  - Я так и знал, это слишком большая доза для него, - пробился сквозь вату голос Карима.
  - Нет, просто вино крепкое, в башку ударило, - отозвался другой голос.
  - Он говорит, чтоб кто-то кололся, слышали?
  - Проспаться ему надо...
  Туман в голове Шихана ещё больше сгустился. Скоро он вообще перестал понимать, что происходит. Его отвели в комнату на третьем этаже, уложили на диван, накрыли одеялом и ушли, погасив свет.
  
  
   Он проснулся среди ночи оттого, что на первом этаже пробили стенные часы. Он раскрыл глаза и увидел окно с большой бледно-зелёной луной. Поначалу голова раскалывалась от боли, но потом стало отпускать. Шихан снова закрыл глаза и забылся тревожным сном, полным странных видений. Он видел улицы города, в котором никогда не был, видел людей, которых не знал, участвовал в драке, в которой никогда не участвовал. Сменялись картины и лица. Внезапно до Шихана дошло, что память разворачивает перед ним фрагменты чьей-то жизни. Чужой жизни. И ему не надо было напрягать воображение, чтобы понять - чей именно. Это была жизнь Гаврика...
  Едва он подумал об этом, как вереницу видений словно сдуло. Нахлынула темнота, а потом сознание прояснилось.
  Он скинул с себя одеяло и резко сел на диване, спустив ноги на пол. Часы пробили два часа ночи. Комнату заливала луна. У противоположной стены на полу завозился Толяныч - старый опытный "медвежатник", лысый мужик лет пятидесяти пяти, ветеран банды. Он тоже проснулся и в удивлении привстал на своём матраце. Его поразило, что Шихан сидит и разглядывает своё голое тело, словно видит его впервые в жизни. Главарь ощупывал руками свой живот, мошонку, ноги, особенно внимательно всматривался в рубцы от застарелых ран. А когда Шихан встал с дивана и сделал несколько неуверенных шагов, Толяныч поразился ещё больше. Шихан словно учился ходить!
  - Шихан, ты чего? - пробормотал Толяныч. - Лежи, спи.
  Лицо у главаря было застывшее, серо-зелёное в свете луны, как у покойника. Но особенно пугали Толяныча странная изменившаяся походка и смех. Смех, скорее - смешок, был тонкий, заливистый, какой-то очень тихий. Прежде Шихан никогда так не смеялся.
  - Шихан, чего ты, чего, - в страхе повторял "медвежатник", отползая от главаря и пытаясь подняться.
  Шихан наклонился к нему и толчком опрокинул на спину.
  Толяныч захрипел, когда пальцы главаря сомкнулись на его горле, а колено упёрлось ему в грудь. Из раскрывшегося рта Толяныча вывалился прокушенный окровавленный язык, глаза закатились, тело конвульсивно задёргалось. Шихан давил коленом и сжимал пальцы до тех пор, пока браток не затих, распластавшись с выпученными глазами. Лунный свет дотягивался до убитого, и кровь, вытекавшая из его рта, казалась чёрной, а лицо - пепельно-серым, с зеленоватым отливом, как у самого Шихана.
  Шихан снова начал разглядывать себя, причём на этот раз особенно пристальное внимание уделил гениталиям. Он мял их пальцами, теребил пенис и беспрерывно хихикал.
  Наконец он вышел в коридор. Большинство братков уже спало, лишь немногие бодрствовали, допивая остатки горячительных напитков. Он спустился на второй этаж и там, в комнате, пропахшей мочой и пивом, заметил валявшееся на стуле платье одной из девиц. Внимание его привлекло не столько само платье, сколько жёлтый шёлковый пояс-шнурок. Голая обладательница платья лежала здесь же, на полу, в обнимку с каким-то братком. Она спала, а пьяный браток то и дело приподнимался и отпивал из бутылки.
  Шихан выдернул шнурок и сделал на его конце петлю. На том же стуле лежала одежда братка - джинсы, трусы, майка. Из кармана джинсов выглядывала рукоятка ножа. Шихан, ухмыльнувшись, взял нож. Браток осоловелыми глазами смотрел, как главарь подходит к нему, держа нож и шнурок. Подойдя, Шихан остановился и несколько секунд переводил взгляд со шнурка на нож.
  Всё-таки выбрал шнурок.
  Он накинул петлю братку на шею.
  - Тихо... - прошипел он почти ласково. - Не ори. Всё нормально.
  Он упёрся коленом в позвоночник братка и с силой потянул конец шнура. Браток задёргался.
  Дождавшись, когда он затихнет, Шихан снял с него петлю и с минуту смотрел на спавшую женщину. Он смотрел на неё и держался за свой пенис, потом наклонился к ней, и вдруг услышал за спиной шорох. Он обернулся. Из тёмного угла на него смотрел проснувшийся на своём матраце мертвецки пьяный Гундос.
  Шихан захихикал.
  - Придётся и тебе туда же, корешок, - сказал он, направляясь к нему и на ходу расправляя петлю.
  С Гундоса мигом слетел весь хмель.
  - Шихан, - пробормотал он, задыхаясь от ужаса. - Ты... Ты говоришь, как Гаврик... Это его голос...
  - Тебе кажется, - ответил Шихан, скаля зубы.
  - Ну да... Ты и смеёшься как Гаврик... Точно, как Гаврик!...
  - Ладно, заткни пасть, - Шихан несильным толчком свалил его обратно на матрац. - Слишком много вякаешь не по делу, тебе давно пора паковаться в крематорий.
  Гундос был настолько поражён и напуган, что не сопротивлялся, когда Шихан накидывал на него петлю. Убийца потянул конец шнура, и Гундос побагровел. Тело его свела судорога.
  - Вот таким ты мне больше нравишься, - сказал главарь, освобождая мёртвого братка от петли.
  В дверях комнаты показался Утюг - двухметровый верзила с квадратной челюстью. Он, как и все в доме, был нагишом, едва держался на ногах и тупо смотрел на главаря, явно не понимая, что происходит.
  Он неуверенно шагнул вперёд. Видно было, что необычное хихиканье Шихана его изумило не меньше, чем Гундоса и Толяныча.
  Шихан спрятал нож и шнурок за спиной.
  - Иди сюда, - сказал он Утюгу, улыбаясь. - Давай выпьем.
  Как только Утюг приблизился, он пырнул его ножом в живот, а когда тот согнулся, свалил его с ног, зашёл к нему сзади и накинул на шею петлю.
  Утюг заревел, вцепился в шнур руками.
  - Жить хочешь, сука? - оскалился Шихан и в следующий миг, почти без замаха, вонзил лезвие Утюгу под левую лопатку.
  Утюг, мыча сквозь сжатые зубы, начал заваливаться. Однако он ещё пытался сопротивляться, норовил скинуть с себя убийцу, и тому пришлось ещё раз ударить ножом - на этот раз точно под сердце.
  Покончив с ним, Шихан огляделся. В полутёмной комнате лежало уже три трупа. Девица по-прежнему спала. Шихан насторожился, услышав за стеной звуки невнятной возни. Он помедлил, снова бросил взгляд на девицу, сжал в кулаке нож и вышел из комнаты.
  В соседнем помещении два пьяных братка вяло тискали двух таких же пьяных женщин. Электричество было выключено, комнату заливал мертвенный свет луны. Зрелище голых тел Шихана рассмешило. Братки едва различали его в полумраке и вглядывались в него мутными глазами, не понимая, кто это так заливисто хихикает. Узнав главаря, они тоже гоготнули.
  - Давай, приобщайся, Шихан!
  - А что, и приобщусь, - Шихан, пряча нож, двинулся к ним.
  Через минуту в комнате зазвучали стоны: лезвие вонзалось то в одно тело, то в другое, то в третье, то в четвёртое. Оно порхало по животам, спинам и шеям, впиваясь во все места, ещё не залитые кровью. Шихан радостно всхлипывал, когда оно погружалось особенно глубоко.
  Только когда вся четвёрка лежала перед ним без движения, он отдышался. Вытер окровавленный нож об ляжку одной из девиц, поднялся на ноги, ещё раз хохотнул и вышел в коридор.
  Спускаясь по лестнице, он впотьмах поскользнулся на чьей-то блевотине и едва не загремел вниз. На первом этаже он обнаружил спящего Рябого. Шихан поднял было нож, но, подумав, отложил его в сторону и расправил шнурок. К шее пьяно ворочавшегося Рябого он прилаживал петлю неторопливо, со вкусом, и затягивал её медленно, с довольной ухмылкой. Был момент, когда он даже ослабил нажим, чтобы дать жертве подёргаться и похрипеть подольше. Но всё же затянул петлю до упора.
  Тихо смеясь, он прошел коридором и заглянул в ярко освещённую ванную. Пьяный Карим плескался с длинноволосой блондинкой. Заметив в дверях главаря, Карим тоже засмеялся. Девица захихикала. Шихан, продолжая скалиться, упругой, несвойственной его массивному телу походкой скользнул к изголовью ванны.
  - Ну-ка, дорогуша, отвернись, - сказал он девице. - Я должен кое-что сказать корешу на ушко.
  Услышав его изменившийся голос, Карим изумленно уставился на него. Девица отвернулась. Шихан быстрым движением намотал на руку прядь её длинных волос и резко дёрнул, погружая её голову в воду. Карим не успел сказать ни слова: Шихан погрузил в воду и его голову, а потом налёг на обоих.
  Карим и его подруга забились в воде, пытаясь высвободиться, но оба были слишком пьяны, а Шихан слишком силён и грузен. Лишь однажды девице удалось вынырнуть из-под него и вскрикнуть. Шихан тут же дёрнул её за волосы, снова погружая в воду.
  Минуты через три парочка окончательно перестала трепыхаться. Вытираясь большим махровым полотенцем, главарь с ухмылкой поглядывал на их безжизненные тела. А выходя из ванны, не смог отказать себе в удовольствии похлопать обмякшую женщину по ягодицам.
  Вскоре его хихиканье послышалось в просторном холле первого этажа. Свет здесь был притушен, всюду валялись пустые бутылки и объедки. Кто-то спал на диване, двое храпели на полу, растянувшись на замызганном ковре, ещё двое о чём-то тихо толковали пьяными голосами. Услышав хихиканье, братки, хоть и были выпивши, удивились: так в банде никто не смеялся. Обнаружив, что это хихикает не кто иной, как сам главарь, они удивились ещё больше.
  Один повернулся к другому:
  - Допился Шихан... Даже голос изменился...
  Шихан стоял в дверях, жестами подзывая их к себе:
  - Идите сюда, сейчас поможете мне.
  Они с трудом поднялись и, шатаясь, вышли в тёмный коридор, где каждый тут же получил удар ножом.
  Добив их, убийца вошёл в холл и без труда расправился со спящими. Двоих он прикончил ножом, а третьего - своим излюбленным способом, затянув на шее петлю.
  Затем он вышел на крыльцо и свистнул молодому братку, поставленному у забора охранять дом.
  - Слышь, малый, поди сюда!
  Тот доверчиво приблизился и через минуту корчился на земле, зажимая руками вспоротый живот.
  Шихан вернулся в комнату, где оставалась спящая женщина. Когда он вошёл, она не спала и в страхе разглядывала трупы. Увидев Шихана, она вскрикнула и попятилась. Голый, испачканный кровью, с ножом в одной руке и петлёй в другой, он шёл к ней и самодовольно смеялся. Ослабев от ужаса, она опустилась на пол.
  Он присел над ней, обхватил её ногами и приблизил пенис к её лицу.
  - Давай, соси, и старайся, сучка, чтоб я был доволен. А то удавлю. Поняла, да?
  В качестве доказательства серьёзности своей угрозы он надел ей на шею петлю, намотал на руку конец шнура и затянул петлю туже.
  Насмерть перепуганная путана вобрала пенис в рот и принялась торопливо чавкать. Шихан заулыбался, задвигал задом. Наконец он тяжело задышал и сделал несколько особенно сильных движений, вгоняя неимоверно разбухшее удилище в рот по самую мошонку. Женщина закашлялась, подавившись брызнувшей спермой. Вязкая белесая жидкость выплеснулась у неё изо рта и залила губы и подбородок. Шихан извлёк пенис, с конца которого до губ путаны тянулась нитка тягучей спермы, и с силой потянул шнур. Женщина всхрипнула, грудь её изогнулась дугой. Шихан навалился на неё и, сопя, лежал так, пока она не затихла.
  Потом он пошёл бродить по дому, всюду гася свет. В бледном сиянии луны всё казалось одинаково серым, мертвеца невозможно было отличить от спящего, и Шихан обеспокоился. Из-за обманчивой игры лунного света и теней он может кого-то оставить в живых, а этого допустить нельзя. Сегодня ночью, повинуясь импульсам ненависти, исходившим откуда-то из самой глубины его существа, он должен расправиться со всеми.
  Он ходил ещё целый час, вглядывался в лежащих, пытаясь понять, умерли они или спят, и всаживал в них нож. Где-то далеко в посёлке, не умолкая, выла собака. Лунные блики дрожали в тусклых зрачках мертвецов и в лужах крови на полу. Поскрипывали двери, словно от сквозняка, хотя никакого сквозняка не было. Шихан, весь в крови, оставляя кровавые отпечатки босых ног, шёл, тихо хихикал или напевал себе под нос: "Всё будет хорошо, всё будет хорошо...", а за его рослой фигурой скользила тень, ломаясь на углах и сливаясь с темнотой дверных проёмов.
  Он допивал остатки водки из бутылок, заходил в туалет, ел чипсы, пачку которых обнаружил на полу среди объедков. Его движения становились всё более замедленными, он уже с трудом передвигал отяжелевшие ноги и отдувался, пот стекал с него струями. А когда в посёлке заголосил петух, приветствуя рассвет, он выронил нож, зашатался и опустился на диван, на котором лежал труп какого-то братка. У Шихана даже не было сил сбросить его на пол. Он лёг, опустив голову мертвецу на грудь, и уставился на луну в окне. Собака выла. В соседней комнате трезвонил чей-то мобильник. Глаза Шихана закрылись и он провалился в темноту.
  
  
  Просыпался он медленно, с невыносимой болью во всём теле. Голова раскалывалась как брошенный на асфальт арбуз. Ломило кости. В глазах плавали огненные круги, сквозь которые мутно виделась залитая солнцем комната. Шихан силился вспомнить события прошедшей ночи, понять, что произошло, но вместо мыслей в голове плавал туман.
  Он сел, спустив ноги с дивана. Труп, который лежал рядом, начал сползать, пока не свалился с глухим стуком на пол и не остался лежать под ногами главаря.
  Шихан окончательно стряхнул с себя оцепенение, протёр глаза, привыкая к яркому свету, и вдруг сердце прыгнуло у него в груди. У его ног лежал мёртвый Васёк! Лицо у братка было вспухшее, лиловое, рот полон запёкшейся крови, кровавая полоса алела на шее, грудь и живот были распороты и исполосованы самым зверским образом. Главаря стошнило, вывернув наизнанку. Рвота выплеснулась прямо на труп.
  Шихан какое-то время сидел, не в силах собраться с мыслями. Наконец сквозь туман начали проступать воспоминания и его снова затошнило. Он вспоминал, как ходил по полутёмным комнатам и душил петлёй или резал ножом своих мертвецки пьяных товарищей, и содрогался от ужаса. Но ужасала его не столько смерть братков, и даже не то, что убил их он сам, своей рукой, сколько сознание того, что этой ночью с ним произошло что-то непостижимо страшное, что-то такое, чего не бывало с ним никогда.
  На глаза ему попалась чаша из черепа, валявшаяся у стены, и он вспомнил, как пил из неё, как потом блевал в туалете и звал дух покойного Гаврика...
  Кряхтя, он подошёл к чаше, взял её в руки и тут же в страхе отшвырнул.
  - Нет, это был не я! - заревел он. - Не я!
  Его прошиб ледяной пот, когда он вспомнил слова Гундоса, сказанные перед смертью: "Ты смеёшься, как Гаврик..."
  Он заглянул за валик дивана, куда, как он смутно помнил, бросил ночью шёлковый шнурок. Шнурок действительно был там. Шихан его поднял и несколько минут рассматривал петлю. Его догадка подтверждалась самым жутким образом: такие узлы умел делать только Гаврик. Это был особый, "тайваньский" узел. Шихан не мог связать такого. Его телом и руками управлял покойный Гаврик!
  Весь в ледяном поту, задыхаясь, на негнущихся ногах, он побрёл по комнатам. Всюду царил разгром, везде лежали трупы, пол был заляпан кровавыми отпечатками босых ног. Его ног...
  Шихан лихорадочно соображал, чего ему бояться больше: грозящего ему пожизненного срока или той непонятной силы, которая овладела им ночью и которая могла снова нагрянуть, завладев им и заставив делать хрен знает что. Он достал мобильник, чтобы немедленно позвонить Галкину, но передумал. Лучше заявиться к магу самому. Во всём происшедшем виноват Фима с его проклятой чашей. Это из-за его сатанинского колдовства он, сам того не желая, поубивал своих людей!
  Шихан направился в ванную. Там плавали трупы блондинки и Карима: блондинки - лицом вниз, Карима - лицом вверх. Рот Карима был приоткрыт, буйная растительность на груди и ногах стояла густой водорослью, в которой запуталось дохлое щупальце члена. Шихану пришлось мыться водой из умывальника. Вытираясь на ходу полотенцем, он поднялся к себе в верхнюю комнату. Из шкафа извлёк чистые брюки и рубашку.
  "Ну, Фима, держись, - мысленно повторял он, одеваясь. - Ответишь за всё!"
  Он уже не сомневался, что виной всему были магические манипуляции, совершённые Галкиным над чашей. Чаша подействовала, но совсем не так, как предполагал Шихан.
  В нём закипала ярость. Вспоминая свой кровавый поход по ночному дому, когда он действовал как лунатик, Шихан строил догадки, и в конце концов пришел к выводу, что дело не в чаше. Фима незаметно для него загипнотизировал его, внушив приказ расправиться со всеми людьми на вечеринке. Смысл в этом у мага был прямой: он хотел покончить с бандой, поскольку через её главаря был слишком тесно связан с ней, а эта связь могла кончиться для него плохо. Маг тяготился своим участием в криминале. И вот он нашёл случай одним махом избавиться от этой обузы. Руками Шихана он уничтожил всех бойцов. Всех до единого. Понятно, что следующим должен был стать сам Шихан.
  Разъярённый и напуганный главарь уселся за руль своего джипа и выехал из гаража. Подъезжая к воротам, он объехал труп братка, лежавшего с распоротым животом.
  "И за это ответишь, Фима, - почти вслух процедил он. - Не думай, что ты самый умный. Для такого дохляка, как ты, даже нож не понадобится. Уделаю одной левой".
  На шоссе он нетерпеливо прибавлял скорость, обгоняя машину за машиной, и не сразу среагировал на голос из громкоговорителя, требовавший остановиться.
  Первым побуждением Шихана было надавить на газ и попробовать на скорости оторваться от милиции, но он тут же одумался: среди такого скопища машин далеко уехать невозможно. Холодея, он свернул к обочине, затормозил и собрался вылезти, как вдруг взгляд его упал на ботинки. Кровь на них была слишком заметна. Он остался сидеть, убрав ноги под сиденье.
  К нему неспешно подошёл плотный низкорослый гаишник, явно недовольный тем, что водитель не вылез.
  - Нарушаете, гражданин, - проговорил он официальным тоном. - Здесь нет левого поворота.
  - Разве нет? - Шихан с усилием растянул губы в улыбке. - Ну так никого ж не зашиб, а дело это можно уладить.
  Дрожащей рукой он полез в карман за бумажником, и внезапно вспомнил, что оставил бумажник в другой куртке. Он оцепенел от ужаса и снова, почти помимо воли, покосился на ботинки. Бурые разводы выдавали его с головой.
  - Документики ваши, - сказал гаишник тем же тоном.
  Шихану показалось, что блюститель порядка усмехается.
  Медленно, как в трансе, он потянулся к бардачку. Вместе с водительскими документами там должен лежать заряженный пистолет. Вогнать в наглого мента пару пуль, выскочить из машины и бежать!
  Пистолет, и правда, был в бардачке. Там же, вместе с водительскими правами, к большому облегчению Шихана, лежали и деньги. На глазах у милиционера он отсчитал пять стодолларовых купюр и вложил их в права. Страж порядка оживился.
  - Нарушение серьёзное, надо протокол составлять!
  - А может, без протокола, начальник?
  Шихан протянул ещё пятьсот долларов.
  Гаишник молча вернул права. Бандит взялся за руль и бросил джип в самую гущу машин, проклиная ментов и московские пробки.
  Был второй час дня, когда он добрался до старинного особняка, в полуподвале которого располагался офис "академика ноосферных наук". Бандит решительно прошёл через приёмную, даже не взглянув на засуетившуюся секретаршу. Охранник в чёрном поспешил отойти в сторону, давая ему дорогу.
  Едва не оторвав бархатную дверную портьеру, Шихан ввалился в комнату, в которой происходили его встречи с магом. Фимы здесь не было, но вбежавшая следом запыхавшаяся секретарша сообщила, что господин Авалон освободится через десять минут.
  - Уйди отсюда! - прорычал бандит. - У меня к нему серьёзный разговор!
  Она тут же исчезла.
  С минуту он мерил комнату большими шагами, задевая свисавшие с потолка прозрачные шары, а потом подошёл к дверце, откуда обычно входил Галкин. Дверца была заперта. Глухо заревев от нараставшего гнева, сжимая кулаки, бандит высадил её плечом, прошёл сумеречным коридором и, увидев дверь, из которой пробивалась полоса света, рывком раскрыл её.
  В небольшой полутёмной комнате над широкой двуспальной кроватью горел ночник. Голый Фима, обхватив ногами сразу двух голых девиц четырнадцати лет, слушал то, что ему говорили по мобильнику. Ясно, что магу звонила секретарша, предупреждая о визите Шихана.
  Раздражённый Шихан двинулся к нему, намереваясь врезать ему ногой по тощей заднице. Маг с трубкой у уха повернулся, увидел перекошенное злобой лицо бандита и проворно спрыгнул с кровати. Испуганные девицы закрылись от Шихана подушками.
  Галкин торопливо облачился в балахон, сунул ноги в шлёпанцы. На его лице появилась дежурная улыбка.
  - Что-то не так? - спросил он. - Не подействовать не могло, я ведь начертил на чаше очень сильные руны.
  - Ты мне, гад, туфту подсунул, - бандит, сопя, начал обходить кровать. - Липу мне замастырил. Использовал меня, как шестёрку!
  Фима замахал девочкам.
  - Ступайте отсюда, ступайте!
  Как только он их вытолкал из комнаты, Шихан взял его за шею.
  - Какие такие руны ты начертил, а? - проревел бандит. - Давай, рассказывай, как ты задурил мне голову, чтобы я всех пацанов перекнокал!
  - П-пацанов? - заикаясь от страха, переспросил маг.
  - Я выпил из твоей чёртовой чаши, а потом, как дурак, ждал прихода Гаврика...
  - И он не пришёл?
  - Не было никакого Гаврика! - Разъярённый Шихан ещё сильнее стиснул его шею и начал трясти. - Я стал ходить по дому и мочить пацанов! Одного за другим! Я был не в себе! Я не понимал, что делаю! Это всё твоё колдовство!
  - Нет... - прохрипел посиневший маг. - Это Гаврик... Его дух...
  - Ты задумал сжить меня со света, пидор гнойный, признайся!
  - Отпусти... Послушай...
  Шихан ослабил хватку. Фима, потирая шею, опустился на кровать.
  - Я всё сделал точно по древним рукописям, - отдуваясь, заговорил он. - Я держал чашу в центре пентаграммы всю ночь, чертил на ней руны кровью девственницы, целый час читал заклинания... И всё для того, чтобы душа Гаврика явилась тебе и открыла тайну спрятанных денег...
  - Ты сказал, что она будет мне покорна!
  - Но ещё я сказал, что при общении с духами ни в чём нельзя быть уверенным до конца, - Галкин смотрел на бандита слезящимися от страха глазами. - К тому же, этот метод я применил впервые. Я не мог знать в точности действия тех рун... Они, безусловно, подействовали, но, похоже, не совсем так, как мы предполагали...
  - Гнида, ты зомбировал меня!
  - Нет, нет! - Маг увернулся от протянутой руки Шихана. - Спорить готов, что душа Гаврика всё-таки являлась тебе! Она не могла не явиться! Вспомни, как было! Вспомни!
  Шихан, тяжело дыша, чувствуя, как удары сердца отдаются в висках и пот стекает по спине, тоже опустился на кровать. В памяти всплыли слова Гундоса о том, что он смеётся как Гаврик, и его лицо исказила гримаса ужаса.
  Это не укрылось от мага.
  - Дух Гаврика являлся тебе! - проговорил он взволнованно. - Между вами был телепатический контакт! - Фима приблизился к позеленевшему бандиту. - Был! Тебе надо только вспомнить! Вспомни, ну, вспомни... Расскажи во всех подробностях, что произошло после того, как ты выпил из чаши.
  Но впавшему в прострацию Шихану было не до рассказов. Он молчал, шумно дыша и глядя перед собой.
  - Ну, звал я этого суку Гаврика, - заговорил он наконец, с трудом выдавливая слова. - Просил его, чтоб он сказал, где бабки лежат... А потом заснул... Проснулся ночью, когда все спали. Я был в шоке. Я сам не понимал, что делаю. Меня как будто кто-то заставлял...
  - Гаврик! Гаврик! - взвизгнул маг с загоревшимися глазами. - Он что-нибудь говорил при этом?
  - Ничего не говорил. Я говорил.
  - Естественно, ты, но это был он! Ты был им, понимаешь?
  - Он... то есть, я... нет, он... смеялся гнусным смехом... - Шихан повернул к магу своё большое бледное с бисеринами пота лицо. - И ещё он пел... Знаешь песню "Всё будет хорошо"? Вот он пел её и душил пацанов петлёй... На ней был узел. Его умеет делать только Гаврик... - Бандит вдруг словно очнулся. - Ты обещал, что он будет мне покорен! - заорал он дурным голосом и схватил мага за грудки. - Так-то он был мне покорен! Так-то он сказал, где бабки!
  - Погоди, не надо, только без этого... - забормотал перепуганный академик. - Я помогу тебе, дай сосредоточиться... Я произнёс над чашей такие заклятия, что он не мог не выполнить твою волю...
  - Я и вижу, как не мог! Замочил всех моих бойцов! Всех до единого! Моими же собственными руками!
  - Он не мог не выполнить... - выл маг. - Он обязан был... Он наверняка сказал, где спрятал деньги, ты вспомни... Напрягись, вспомни...
  Шихан отпустил его и наморщил лоб, вспоминая.
  - Ничего такого он не сказал, только смеялся и пел свою грёбаную песню. Ну, ещё по мобильнику звякнул...
  - Позвонил по мобильнику? - оживился Фима. - Кому? Что он сказал? Что конкретно?
  - Погоди, дай вспомнить... Вроде, он какой-то бабе звонил...
  Бледный всклокоченный маг привстал на кровати.
  - Что он ей сказал?
  На Шихана снова накатила оторопь. До сих пор этот звонок как-то выпадал из его памяти, но сейчас ему показалось, что он мог заключать в себе что-то очень важное. Он - а точнее, вселившийся в него Гаврик, - звонил женщине. Шихан даже вспомнил её имя: Карина.
  Маг делал над его головой пассы, которые должны были прояснить его память. И память Шихана, как ни удивительно, прояснялась. Вместе с отвратительными подробностями убийств ему вспомнились и все действия вселившегося в него Гаврика. Он даже вспомнил, как скручивал петлю. Этот телефонный звонок, единственный звонок, сделанный духом, был адресован женщине, которую Гаврик, видимо, знал близко, и о которой Шихан не имел ни малейшего представления.
  Карина спрашивала у Гаврика, куда он запропастился, о нём уже третью неделю нет ни слуху ни духу. Его друзья повсюду его ищут. Шихан голосом Гаврика - а точнее, сам Гаврик - объяснил ей, как проехать к уединенной фазенде в Подмосковье, но не сказал определённо, что с ним случилось. А ещё Гаврик сказал, что она должна поискать на чердаке, под грудой старой одежды. "Найдёшь в полу", - прибавил он.
  - В полу чердака, под грудой старой одежды, - повторил Шихан.
  - Это он так сказал?
  - Да... - Шихан изумлённо уставился на мага. - Там, говорит, хватит, чтобы обеспечить тебя и нашего ребёнка...
  - Он имел в виду деньги! - закричал маг и осёкся, обернувшись на дверь. - Значит, они на чердаке, - прошептал он. - Под грудой одежды.
  - Так ведь рядом с этой грудой лежит его труп, - тоже шёпотом проговорил уже не зелёный, а какой-то серый бандит. - Выходит, он хочет, чтобы Карина нашла его?
  - Причём тут Карина и какой-то труп? Это же подсказка тебе насчёт денег! Он должен был тебе сказать! Должен был, понимаешь?
  Шихан раздумывал целую минуту.
  - Ну да, пол на чердаке мы в том месте не вскрывали...
  - Они там, сто процентов! - убеждённо сказал Галкин.
  Бандит встал с кровати.
  - Едем сейчас. И моли бога, чтобы бабки нашлись, только этим ты спасёшь свою поганую шкуру!
  Фима отпрянул.
  - Но я сейчас не могу ехать. У меня масса дел... Езжай один. И вообще, ты не беспокойся, деньги там...
  Он не договорил, увидев наставленный на него пистолет.
  - Быстро собирайся!
  Дожидаясь, пока маг оденется, Шихан лихорадочно размышлял. Он почти не сомневался, что дух Гаврика сказал правду и деньги спрятаны на чердаке. Значит, деньги найдутся. Но делиться ими с академиком он не собирался. Деньги нужны ему самому. А Фиму надо убрать. Это опасный свидетель, который расколется при малейшей опасности. После всего, что случилось, свидетелей надо убирать. Убирать свидетелей, заметать следы и ложиться на дно - вот что он должен делать. Тем более с такими деньжищами он может прекрасно залечь на дно хоть в России, хоть за границей. И вообще, если поразмыслить, пять миллионов долларов - очень неплохая компенсация за уничтоженную группировку. Как ни жалко Шихану было своих людей, деньги дороже.
  Если же денег не будет, то Фима всё равно получит пулю, причём на этот раз вполне заслуженную, поскольку он и есть главный виновник. Ошибочные заклинания над чашей прочёл, гад, пусть теперь отправляется вслед за пацанами!
  - Когда пойдём мимо секретарши, скажешь ей, что мы уезжаем до вечера, понял? - сказал Шихан, засовывая руку с пистолетом в карман куртки. - И не вздумай что-нибудь вякнуть не то, буду стрелять без предупреждения.
  Они вышли из офиса и уселись в джип.
  - Да ты не мандражи, - с ухмылкой сказал бандит, искоса поглядывая на своего дрожащего спутника. - Ты же говоришь, что бабки там, значит, мандражить нечего. Сейчас приедем, возьмём их и я тебе отстегну твои пятьсот "штук". За базар отвечаю.
  - Деньги там, - пролепетал маг. - Там они, сто процентов.
  Шихан сунул ему в руки какую-то газету, которая нашлась в джипе, и велел читать вслух её всю, от первой страницы до последней. А то кто его знает, этого академика ноосферы. Может, по дороге начнёт колдовать, воздействовать своей телепатией, так что пусть лучше будет отвлечён чтением.
  Бандит едва не заснул под его монотонную бубнёжку. В дороге у него начали слипаться глаза, и он, считая, что в этом виновен Фима, то приказывал ему читать громче и разборчивее, а то вдруг заставлял петь, и сам подпевал ему.
  Они приехали на гаврикову "фазенду", когда солнце уже заходило, заливая ярким закатным золотом стволы елового леса и саму "фазенду" - ветхое деревянное строение с оторванными ставнями и заросшим крыльцом. Вглядываясь в тёмные окна, Шихан невольно подумал о том, что Гаврик подыскал себе неплохое убежище. В этой уединённой берлоге, о которой не знали даже хорошие знакомые Гаврика, можно было прекрасно отсидеться в случае опасности.
  Они прошли в покосившуюся калитку, пересекли двор и поднялись по заскрипевшим ступеням крыльца.
  В доме Шихану было знакомо всё, до последнего куска штукатурки, ведь в ночь убийства Гаврика дом был обыскан им и его бойцами от подвала до чердака. Искали так рьяно, что во многих местах раздолбили стены и выломали полы. Кое-где даже разобрали крышу. И сейчас, когда они с Фимой поднимались на чердак по ходившей ходуном лестнице, в бандите росло убеждение, что он снова ничего не найдёт.
  - Значит, бабки, говоришь, здесь? - ворчал он, озираясь.
  - Так сказал дух Гаврика, - ответил маг, стараясь придать голосу твёрдость. - Деньги под полом на чердаке, под грудой старой одежды.
  - Ну-ну, - в сомнении качал головой Шихан.
  Полумрак чердака был пронизан пыльными солнечными лучами, проникавшими сквозь многочисленные прорехи в крыше. Пол в нескольких местах был разломан, кое-где сквозь проломы виднелась убогая внутренность первого этажа. Прогнивший пол заскрипел под тяжёлыми шагами главаря. В свой последний приезд сюда он оставил обезглавленный труп валяться под старым тряпьём. Шихан сдвинул барахло ногой и показалось высохшее, потемневшее, всё в пятнах запёкшейся крови тело. Там, где когда-то была голова, торчали сломанные ключицы.
  Шихан с минуту смотрел на труп своего заклятого врага, но вместо чувства злобной радости в нём нарастал страх. Возникло ощущение, которое он уже не раз испытал за последние часы: Гаврик, живой, полный ненависти, жаждущий отмщения, находится где-то рядом и только и ждёт случая, чтобы напасть на него.
  Шихан почувствовал, что бледнеет. По телу прокатилась волна знобящей слабости.
  - В этом месте мои пацаны, и правда, пол не долбили, - пробормотал он, пиная ногой какие-то старые штаны и курки, а потом принялся откидывать их. - Значит, подолбим мы. Вот и инструмент остался - зубило и молоток. Я буду поддевать доски зубилом, а ты их выдёргивай руками. Доски старые, выходят легко, так что до темноты поднимем тут весь пол.
  "И смотри, если бабок не будет, - прибавил он мысленно. - Тогда тебе не жить. А впрочем, тебе в любом случае не жить".
  Они с Фимой отволокли тряпьё в сторону и принялись за работу.
  Прогнившие доски трещали и ломались, в воздух поднималась пыль. Шихан матерился всякий раз, когда под очередной выломанной доской не оказывалось денег. Галкин испуганно косился на него и молчал. Работая, Шихан озирался, как будто кто-то третий, находившийся на чердаке, пристально наблюдает за ним из углов, где сгущалась темнота. Однажды ему показалось, что маг занёс оторванную доску так, чтобы ударить его по голове, и напрягся. Он отставил зубило и сунул руку в карман, где лежал пистолет. Но Фима, помешкав, отбросил доску к стене.
  Груда выломанных досок росла. Шихан яростно бил молотком по зубилу. Старый дом отзывался на удары жалобными стонами и скрипом. Переборка между чердаком и первым этажом истончилась до такой степени, что однажды треснула и в пролом провалилась нога Фимы. Пока маг, чертыхаясь, вытаскивал её, Шихан приподнял зубилом ещё одну доску и присвистнул:
  - Вот они...
  Фима кинулся к нему.
  - Я же говорил! Дух Гаврика не мог не отрыть тебе тайну!
  Пачки стодолларовых купюр, завёрнутые в прозрачные пакетики и перевязанные резинками, лежали ровным рядком в углублении под вынутой доской. Шихан оторвал соседнюю доску, и под ней тоже обнаружились пачки.
  Маг потянулся к ним.
   - Назад! - Пистолет словно сам прыгнул в руку Шихана. - Назад, тебе сказано!
  Фима в испуге отпрянул.
  - Я не претендую на эти деньги, - заговорил маг дрожащим голосом. - Можешь забрать себе хоть всё, но для тебя же лучше будет, если ты выдашь мне обещанную долю. Эти деньги нечистые, на них клеймо потусторонних сил... На них проклятие... Они принесут неслыханные беды тому, кто их возьмёт...
  - Откуда ты знаешь?
  Шихан взломал ещё одну доску. Пачки лежали и под ней.
  - Знаю, - маг, как бы священнодействуя, протянул руки вперёд. - Я чувствую исходящую от них чёрную энергию.
  - А коли чёрная энергия, то тебе-то они зачем?
  - Я знаю, как её нейтрализовать! Снятие порчи, сглаза, очищение ауры и нейтрализация чёрной энергии - это моя специализация. Сниму все чары за час. Но нам надо вернуться в салон. Там есть всё необходимое для свершения...
  - Здесь свершишь! - рявкнул Шихан.
  - Это невозможно. Там у меня пентаграммы, свечи, кристаллы...
  Шихан приблизил к нему пистолет.
  - Давай очищай бабки, и по-быстрому!
  Он прикончил бы мага ещё минуту назад, но слова о том, что найденные деньги принесут зло, заставили его отложить это намерение. После всего, что случилось, Шихан готов был поверить академику.
  - Очищай их здесь, - повторил он, - и без туфты. Чтобы никакой там чёрной энергии, понял? А пятьсот "штук" тебе будут, здесь же и выдам.
  - Не могу я их очистить без магических средств!
  - Можешь. Я знаю, ты всё можешь.
  Магу пришлось покориться. Он простёр над деньгами руки и, покуда Шихан сгребал пачки в груду, забормотал себе под нос.
  
  
  Они были так увлечены, что не заметили, как метрах в ста от дома остановились два вместительных джипа. Из внедорожников высыпали весьма решительного вида бритоголовые молодчики и сразу двинулись к дому. Последней вылезла молодая темноволосая очень смуглая женщина в цветастой шали на плечах.
  - Мне всё это очень не нравится, - говорила она здоровяку, возглавлявшему группу. - Прямо дрожь прошибает. Гаврик две недели не звонил, и вдруг этот ночной звонок...
  - Но это точно был он?
  - Он, я бы его голос из тысячи узнала. Я сама удивилась. Что с ним было всё это время, почему молчал - ничего толком не сказал, а только объяснил, как сюда доехать...
  - Мне это тоже не нравится, - мрачно проговорил здоровяк, озираясь. - Особенно вон тот джип. На таких ездят люди Шихана... Короче, в доме мы можем нарваться на засаду, поэтому тебе, Карина, лучше подождать здесь.
  Банда Гаврика короткими перебежками, прячась за кустами, приблизилась к дому. Внутрь входили бесшумно, в любой момент ожидая нападения. Услышав наверху голоса, все замерли и некоторое время стояли, прислушиваясь.
  - ... Нужны церковные свечи! - визжал фальцет. - Без них нормальный обряд невозможен!
  - Ты, гнида, опять хочешь меня наколоть? - ревел бас, в котором все узнали голос Шихана. - А может, что бабки нечистые - туфта? Лапшу мне вешаешь?
  - Нет! Если их не очистить как надо, они принесут страшное несчастье, это совершенно точно! Без очистки ты умрёшь! Погибнешь страшной смертью! Поэтому немедленно едем ко мне в салон!
  - Ну да, чтобы ты слинял, или навёл на меня ментов!
  - Никуда я не слиняю!
  - Теперь я всё понял, Фима!
  - Ну что ты понял, что?
  - Ты нарочно зомбировал меня, чтобы я грохнул пацанов, а теперь хочешь от меня слинять!
  - Дикая мысль...
  Люди Гаврика начали осторожно подниматься по лестнице. Под ногой здоровяка, поднимавшегося первым, скрипнула ступень, и в ту же минуту на чердаке раздались выстрелы. Здоровяк, сжав пистолет, кинулся наверх. За ним последовали остальные.
  - Нет, Шихан, нет! - выл раненый Галкин, корчась на груде тряпья.
  - Подохни, падла! - Бандит в ярости выпускал в него пулю за пулей.
  - Стоять, Шихан, ни с места! - рявкнул здоровяк.
  Ввалившаяся на чердак толпа сгрудилась за спиной своего предводителя.
  И тут случилось то, чего не ожидал никто. Пол чердака, обветшавший и проломленный во многих местах, не выдержал этой внезапной тяжести и с грохотом, треском и клубами пыли провалился, увлекая за собой людей, балки, доски, лестницу и перекрытия, поддерживавшие крышу. Почти сразу, надсадно заскрежетав, начала проседать и сама крыша. Не прошло и минуты, как от дома остались только большая груда обломков и одна стена, над которыми столбом поднималась пыль.
  Шихана погребло под этой грудой, но он ещё какое-то время боролся за жизнь, пытаясь высвободить грудь. Его рот и ноздри забились пылью и воздух в лёгких иссякал стремительно. К тому же при малейшей попытке пошевелиться в рёбра злобно впивалось что-то острое, отчего грудь превратилась в сгусток мучительной, пульсирующей боли. Надо было пройти ещё целой минуте, прежде чем он, задыхаясь, теряя сознание, не понял, что на него навалился труп Гаврика, которого обвал каким-то непостижимым образом швырнул прямо на него. Разлепив запылённые глаза, Шихан скорее догадался, чем увидел, что ему в грудь врезается позвонок из сломанной шеи трупа. Охваченный ужасом, он судорожно дёрнулся, испустил долгий шелестящий стон и затих навсегда.
  
  2008г.
  
  
  
  ЗАБРОШЕННАЯ МОГИЛА
  
  
  Просторный больничный коридор, как всегда по ночам, был сумеречен и пуст. Горело только две лампы: одна - над стойкой, за которой сидела медсестра, и вторая - в дальнем конце, у туалетов.
  При появлении врача медсестра торопливо спрятала иллюстрированный журнал и принялась готовить банки для утренних анализов. Дежурный врач Михаил Анатольевич Веденеев приближался к ней мягкими неслышными шагами. Она покосилась на него и, к своему удивлению, обнаружила, что он рассматривает её как-то уж слишком пристально, как будто даже с вожделением, что было совершенно необычно для этого строгого, сухого, всегда погружённого в дела сорокапятилетнего человека.
  - Лидия Семёновна, зайдите на минуточку в кабинет, - сказал он с какой-то несвойственной ему кривоватой улыбкой.
  - Хорошо, Михаил Анатольевич.
  Он быстро прошёл, кинув на неё странный взгляд, и скрылся за дверью.
  Лидии Семёновне вдруг пришло в голову, что Веденеев сейчас начнёт домогаться её любви. Она едва не рассмеялась - настолько дикой показалась ей эта мысль. Невозможно было представить, чтобы Веденеев заговорил о чём-нибудь, кроме работы!
  Однако в следующую минуту она начала думать о том, что почему бы мужчине, хотя бы тому же Веденееву, не обратить на неё внимание? Ей всего тридцать четыре, она не уродлива и даже вполне соблазнительна. Правда, немного полновата, но ведь многим мужчинам нравится женская полнота. Может, Веденеев один из них? Представив, как он тискает её, она невольно хихикнула.
  Дверь кабинета приоткрылась и из неё высунулась голова Веденеева.
  - Лида, вы скоро?
  Он назвал её Лидой! У неё ёкнуло в груди.
  Ей всё ещё не верилось, что Веденеев будет к ней приставать. Этот сухарь ни разу за всё время, что она тут работает, не обратил внимание ни на одну женщину.
  - Сейчас, Михаил Анатольевич, - сказала она нарочито деловым тоном.
  Замирая от предчувствий, каких - она сама толком не могла понять, - Лидия Семёновна вошла в кабинет. Веденеев тут же захлопнул за ней дверь.
  - Лида, давай, - он грубо схватил её за руку и дёрнул на себя.
  - Михаил Анатольевич... - пролепетала ошеломлённая женщина.
  Не удержавшись на ногах, она упала на пол.
  - Михаи...
  Её голос пресёкся, из горла вырвалось что-то похожее на бульканье: кривясь в безумной улыбке, он стиснул пальцы на её горле. Теряя сознание, она видела его налитые кровью глаза и приоткрытый рот, из которого текла слюна...
  Находясь в полуобмороке, она послушно поднимала руку или ногу, чтобы ему сподручнее было освобождать её от одежды. Затем он спустил брюки с себя и налёг на неё.
  В ней нарастал ужас, смешанный с сильнейшим изумлением. "Виагры нажрался", - вдруг внятно подумала она, и в следующий миг всё её существо захлестнула боль: Веденеев вонзил ей в бок скальпель и сделал длинный разрез от подмышки до бедра, при этом стараясь всаживать лезвие как можно глубже. Она выгнулась от резкой боли и застонала, и только тут он приступил к сексу.
  Ему, видимо, казалось, что она недостаточно мучается, поскольку скальпель во время этой дикой скачки ещё несколько раз злобно вонзался ей в бок.
  Наконец насильник с шумом выдохнул и отвалился от неё.
  С минуту он с садистской улыбкой наблюдал, как она хрипит и извивается от боли, а затем, подобрав скальпель, вспорол ей брюшную полость. Женщина ещё несколько раз судорожно дёрнулась и затихла. Вокруг неё растекалась кровавая лужа.
  Он вытер окровавленные руки о её халат, оделся и подошёл к столу. На пульте светился сигнал - в одной из палат кто-то нуждался в помощи врача. Скорчив злорадную гримасу, он вышел из кабинета и быстро зашагал по пустынному коридору. Подошвы его ботинок оставляли на полу кровавые отпечатки.
  Он спустился на этаж ниже. Медсестры за стойкой не было. Он застал её в палате, откуда поступил сигнал вызова. Неяркая лампа освещала кровать, пациентку и склонившуюся над ней молодую медсестру в очках, с кислородной маской в руках.
  - Михаил Анатольевич, адреналин, - сказала медсестра, слегка повернув к нему голову.
  Через минуту она уже лежала на полу и стонала, придавленная налёгшим на неё маньяком.
  Очки свалились с её лица, она щурила близорукие глаза и пыталась ногтями дотянуться до его лица. В какой-то момент ей это удалось, и по лицу Веденеева от виска до подбородка пролегли три красные полосы, сразу засочившиеся кровью. Насильник, похоже, не обратил на это внимание. Он с силой сдавил пальцами её шею, и она поникла, только грудь её продолжала судорожно дышать. Скаля зубы, он принялся срывать с неё одежду, а затем стиснул пятернёй полушарие её груди и вобрал сосок в рот. Жертва мычала и корчилась от боли: зубы маньяка задвигались, раздирая кожу...
  На эту отвратительную сцену с ужасом смотрела престарелая пациентка. Она пыталась крикнуть, но из её горла вырывался лишь хрип. Маньяк наконец отгрыз сосок и начал его жевать. Заметив, что на него смотрит старуха, он ухмыльнулся и достал из кармана окровавленный скальпель. Несколько сильных ударов в шею - и старуха задёргалась в агонии.
  Кровавый эскулап снова повернулся к медсестре, но тут его внимание привлекла ещё одна обитательница палаты - совсем молодая худенькая девушка, почти девочка.
  - Не надо, прошу вас, не надо... - зашептала она, когда маньяк со скальпелем наклонился над ней.
  - Ты всё равно скоро умрёшь, - прошипел он с плотоядной улыбкой. - Болезнь твоя не лечится, жить тебе осталось считанные недели...
  Он рывком сорвал с неё одеяло и начал стягивать трусики.
  В палате заскрипели кровати - больные начали просыпаться. Какая-то женщина кинулась к двери, вопя во всю глотку. Веденеев догнал её и всадил скальпель ей в спину. Она всё же вырвалась, выскочила в коридор и побежала, голося:
  - Убивают! Люди! Убивают!...
  Крик разорвал сонную тишину больничного коридора, эхом прокатившись под его сводами.
  Маньяк снова воткнул в беглянку скальпель, на этот раз точнее - под сердце. Она повалилась. Он нанёс ей ещё несколько ударов, окончательно заставив умолкнуть, затем вернулся в палату.
  При его появлении истекавшая кровью медсестра попыталась заползти под кровать. Он вытянул её оттуда за ногу, вырвал из рук сотовый телефон.
  - Не зли меня, - прохрипел он. - Ты, наверно, девственница? Сейчас у тебя будет секс...
  Он удобно устроился на ней, стиснул её бёдра и вскоре палата огласилась его сладострастным визгом...
  В палату заглядывали больные из соседних палат. Не веря глазам, они в смятении отступали.
  Насильник ещё дёргался на своей жертве, когда ему на голову кто-то догадался обрушить табуретку. Он сдавленно хрипнул и завалился набок. Между тем коридор за дверью наполнялся гулом голосов, везде зажигался свет, сбегались люди...
  
  
  Через пять дней уже ничто не напоминало о разыгравшейся здесь трагедии. За окнами в разгаре был солнечный летний день, по коридору неспешно расхаживали пациенты; за стойкой сидела новая медсестра, разговаривая с девушками-стажёрками из медицинского института; санитары катили носилки, сновали врачи. В больнице за это время не раз побывала милиция, были опрошены свидетели, сняты отпечатки, просмотрены видеоматериалы следящих камер. Дело вроде бы представлялось очевидным, расследовать было нечего. И всё же эхо тех событий не улеглось окончательно. То и дело появлялись посторонние люди, которым во что бы то ни стало надо было осмотреть место происшествия. Вот и сегодня по коридору, в сопровождении заведующей отделением Маргариты Львовны, ходили двое: полная женщина средних лет, одетая не по-больничному ярко, с цветастой шалью на плечах, и молодой мужчина лет двадцати пяти, худощавый, темноволосый, очень бледный, в летнем светло-сером костюме, привлекавший к себе внимание главным образом своими очками с изумрудно-зелёными стёклами.
  Стажёрки и медсестра, прервав болтовню, смотрели, как женщина в шали, поводя руками, неторопливо ходит от стены к стене.
  - Чувствуется аномалия, - говорила она негромко. - Здесь она слабее, чем на втором этаже...
  - Лида Грекова была убита вон там, - Маргарита Львовна показала на дверь кабинета. - А на втором этаже произошли остальные три убийства...
  - Да, совершенно очевидно, что наиболее сильная аномалия наблюдается в районе второго этажа, - важно кивнув, сказала гостья. - Здесь она несколько слабее.
  - Антонида Ивановна, мы все очень надеемся на ваши экстрасенсорные способности, - заговорила заведующая, - потому что, как хотите, а в этой истории что-то не так. Не так, чует моё сердце! Не мог Веденеев совершить такое. Я его, слава богу, знаю пятнадцать лет...
  - Но ведь милиция не сомневается в его виновности, - заметил молодой человек.
  - У нас все потрясены, - Маргарита Львовна сокрушённо качала головой. - Михаил Анатольевич Веденеев - скромнейший, деликатнейший человек, прекрасный врач, примерный семьянин. И вдруг - насильник, убийца... Это абсурд, дикость какая-то...
  Ясновидящая посмотрела на неё снисходительно.
  - Милая моя, что он скромнейший человек и примерный семьянин - ещё ничего не доказывает.
  - Я пятнадцать лет проработала с ним бок о бок, - с жаром начала объяснять Маргарита Львовна. - Он не мог этого сделать. Не мог! Я готова поверить, что он действовал под внушением, под гипнозом, под воздействием психотропных веществ, но никак не самостоятельно! Головой готова поручиться, что это исключено. И я хочу, Антонида Ивановна, чтоб вы подтвердили это или опровергли.
  - Как будто моё подтверждение будет что-то значить для милиции.
  - Это важно для тех, кто его знал. Он-то, с того света, правды уже не скажет, но мы надеемся узнать её от вас... Ведь это немыслимо! Лично я не верю. Не верю. К тому же за последний месяца это уже третий случай, когда в больнице появляется маньяк.
  - Да-да, о предыдущих двух я уже слышала, - кивнула ясновидящая. - Кажется, какой-то охранник изнасиловал и убил пациентку?
  - Не одну, а четверых, - поправила её Маргарита Львовна. - Тоже ночью. Ворвался в палату и учинил там резню. Охранник устроился к нам недавно, его как человека никто не знал. Но Михаил Анатольевич - это совсем, совсем другое дело...
  - А что же первый случай? - спросил молодой человек. - В деле был замешан кто-то из больных?
  - Да, некий Керимов, он лежал в терапевтическом отделении. Зашёл ночью в палату к женщинам и, угрожая ножом, совершил насилие над двумя больными, после чего обеих убил. И все эти три случая произошли в течение месяца, даже меньше. Вы не находите это странным, Антонида Ивановна?
  - Нахожу, очень даже нахожу. Биополе у вас тут нехорошее.
  - Самое шокирующее, что все три маньяка, включая несчастного Михаила Анатольевича, вели себя совершенно одинаково, - продолжала Маргарита Львовна, понизив голос. - Это и следователь отметил. Все вели себя дерзко, вызывающе, жестоко, даже как-то не по-человечески жестоко... Такое впечатление, будто в них вселился бес...
  - Ну, коли бесы, то это по твоей части, - через плечо сказала Антонида Ивановна своему спутнику.
  Тот кивнул с лёгкой улыбкой.
  Ясновидящая подошла к стойке медсестры. Маргарита Львовна велела студенткам отойти в сторону. Те отхлынули, продолжая с живейшим интересом наблюдать за действиями гостьи. Из палат вышли больные и остановились у стен, глазея на даму, плывущую с раскинутыми руками по коридору.
  - И здесь аномалия, - Антонида Ивановна остановилась у двери кабинета. - Но слабая, явно остаточная...
  Они зашли в кабинет и почти сразу вышли оттуда.
  - Я ощущаю всплески каких-то тёмных полей, - говорила ясновидящая. - Но это затухающие всплески... Вообще, милая моя, вам следовало привести меня сюда сразу после убийства. А сейчас уже всё улетучилось, общий фон почти в норме...
  - Но я не могла привести вас, здесь было полно милиции!
  Ясновидящая несколько минут сосредоточенно водила рукой перед собой.
  - Фон в норме почти по всему этажу, если не считать аномалии в том крыле здания, где мы были...
  - Там у нас реанимация, - сказала Маргарита Львовна. - Сейчас три пациента лежат в крайне тяжёлом состоянии, и ещё три - в коме.
  - Тогда понятно, - кивнула ясновидящая. - Люди, находящиеся при смерти, часто неосознанно для самих себя создают сильное биополе... Но оно не имеет отношения к этим убийствам... Вы приготовили фотографии Веденеева и принадлежащие ему вещи?
  - Конечно, конечно. Пройдёмте ко мне в кабинет.
  В кабинете уже находились четверо врачей, заранее извещённых о прибытии экстрасенса - три довольно пожилых женщины и молодой мужчина с бородкой клинышком. Когда вошла Антонида Ивановна, все встали и начали смущённо здороваться.
  - Сослуживцы Михаила Анатольевича, - представила их заведующая. - Очень переживают и тоже не могут поверить. А что уж говорить о несчастной вдове! Сейчас лежит с инфарктом. То, что произошло - невероятно, неслыханно...
  Антонида Ивановна с величественным видом уселась за письменный стол.
  - Это он? - Она взяла лежавшую на столе фотокарточку.
  - Он, - Маргарита Львовна села напротив неё. - А вот это его носовой платок, расчёска с остатками волос и проездной билет.
  Молодой человек в изумрудных очках взял свободный стул и тоже подсел к столу.
  Антонида Ивановна откинулась в кресле, закрыла глаза и сделала над фотографией несколько пассов.
  - Я вижу, он действительно был человек уравновешенный, - заговорила она, - хорошо знал своё дело, пользовался уважением окружающих...
  - Да, да, это так, - кивала Маргарита Львовна.
  - И ещё я вижу, что секс, по крайней мере - в последние годы, его мало интересовал...
  - И здесь вы правы, - оживилась Маргарита Львовна. - У него была болезнь урологического характера. Хотя нельзя сказать, что она могла вызвать нарушение репродуктивной функции...
  Антонида Ивановна взяла расчёску, собрала с неё волосинки и с задумчивым видом потёрла их между пальцами. Врачи молчали, следя за её действиями.
  - Одно могу сказать определённо, - объявила, наконец, ясновидящая. - Сам, по своей воле, совершить такие жестокие убийства он не мог.
  - Разумеется, не мог! - воскликнула одна из врачей.
  - Он не мог их совершить, - глядя вдаль, повторила Антонида Ивановна, - потому что в ту ночь его воля была парализована.
  Сказав это, она замолчала.
  - Кем? Чем? - не выдержала Маргарита Львовна. - Его одурманили психотропными веществами?
  - На него воздействовало нечто, пришедшее извне. Я пока не могу определить, что именно...
  Ясновидящая вдруг вздрогнула и запрокинула голову, тяжело задышав. Испуганная Маргарита Львовна бросилась к ней
  - Что с вами?... Дмитрий Ильич, - она оглянулась на доктора, - дайте ей успокоительного...
  - Не надо, ничего мне не надо, - Антонида Ивановна перевела дыхание. - Теперь я окончательно убедилась, что Веденеев находился во власти чьей-то чрезвычайно злобной воли. Я попыталась сделать запрос через астральный канал, но едва я успела что-то осознать, как меня словно током ударило...
  - Давайте мы вам сделаем укол, - сказала Маргарита Львовна.
  - Говорю вам, не надо. Такое со мной бывает, особенно когда я вторгаюсь в сферу действия тёмных сил...
  Заведующая растерянно переглянулась с врачами.
  - Тёмных сил? А я думала, вы имели в виду гипноз или транквилизаторы...
  - Нет, в дело замешаны именно тёмные потусторонние силы, - твёрдо сказала Антонида Ивановна. - Причём то, что воздействовало на Веденеева, связано с кладбищем
  Она принялась с отрешённым видом перебирать предметы, лежавшие перед ней на столе.
  Врачи перешёптывались.
  - Вообще-то, я полагала, что Михаил Анатольевич действовал под гипнозом, - пробормотала обескураженная Маргарита Львовна. - Наслушаешься, знаете, по телевизору о методах современных спецслужб, особенно в области психологии, и поневоле поверишь в зомбирование, внушение и тому подобное... А теперь уж не знаю, что и подумать. С потусторонних сил, как говорится, взятки гладки... Но всё-таки, всё-таки...
  - Маргарита Львовна, - вмешался вдруг Дмитрий Ильич, - а вы расскажите ей про тень на плёнке. Как её можно объяснить с точки зрения экстрасенсорики?
  - Это вы о чём? - сразу заинтересовался спутник Антониды Ивановны.
  - Примерно за два часа до убийства Лидии Громовой следящая камера в коридоре второго этажа зафиксировала какую-то необычную тень, - пояснил врач.
  - Тень - это Веденеев? - не понял молодой человек.
  - Нет, просто тень, тёмный полупрозрачный сгусток. Но очень странный. Наши камеры, кстати, ничего подобного раньше не фиксировали, я специально узнавал в отделе охраны.
  - Почему эта тень странная?
  - Она имела человекоподобную форму и передвигалась самостоятельно. Следователи просматривали видеозаписи, относящиеся к той ночи, но конкретно этой записью не заинтересовались. Они сказали, что на плёнке дефект.
  - Да, я тоже что-то слышала об этом, - вспомнила заведующая.
  - Камера засняла выходца из тонкого мира, - заявила Антонида Ивановна. - Это лишний раз доказывает, что у вас тут нечисто.
  - И что же теперь делать? - спросила Маргарита Львовна.
  Антонида Ивановна повернулась к своему спутнику.
  - Тим, а у тебя какие соображения?
  - Вообще-то, дело представляется интересным, - ответил тот уклончиво и повернулся к врачу: - Плёнка с записью тени сохранилась?
  - Думаю, да, - ответил врач.
  - Мне бы хотелось на неё взглянуть.
  - Дмитрий Ильич, спуститесь, пожалуйста, с молодым человеком в отдел охраны, - сказала врачу Маргарита Львовна. - Пусть они покажут запись.
  - Хорошо, - Дмитрий Ильич встал.
  Все поднялись и направились к выходу из кабинета.
  - Вы, милая, зажигайте на ночь церковные свечи, - советовала Маргарите Львовне ясновидящая, торопясь по коридору за Тимом и доктором. - Зажигайте их и ставьте по углам...
  На первом этаже, в помещении отдела охраны, очень полный молодой охранник, представившийся Лёвой, быстро нашёл нужную плёнку.
  - Запись сделана в ту ночь, когда сумасшедший доктор убил медсестру, - сказал он. - Примерно за два с половиной часа до убийства.
  Он заправил кассету в аппарат и на экране монитора появился безлюдный коридор. Антонида Ивановна с Тимом придвинулись к экрану. Некоторое время коридор на экране пустовал. Наконец справа вдоль стены прошла какая-то женщина и скрылась за дверью.
  - Да, да, вот оно! - воскликнул Тим. - Что-то тёмное проплыло вдоль стены!
  - Это была женщина, - сказала Антонида Ивановна.
  - Это уборщица, - пояснил Лёва. - Она уходит обычно в половине одиннадцатого... Вы посмотрите сначала.
  Он перемотал запись и на экране снова возник тот же коридор.
  - Вы не на уборщицу смотрите, а на то, что слева от неё, - сказал Антониде Ивановне Тим.
  При повторе ясновидящая, наконец, рассмотрела тёмное пятно, проплывшее вдоль стены. Пятно держалось на экране считанные секунды. Оно действительно отдалённо походило на силуэт человека и передвигалось не по полу, а как будто плыло по воздуху.
  - Запись сделана на втором этаже? - уточнил Тим.
  - Да, - кивнул охранник. - Милиция считает, что тень - это дефект записи...
  - Тень видна вполне ясно и движется уверенно, как будто знает, куда идёт, - сказал Тим после третьего просмотра. - Кстати, а куда она идёт?
  - К лестнице, - ответил Дмитрий Ильич. - А позади неё - здесь просто не видно - дверь реанимационного отделения.
  - У вас никто не умирал в тот вечер? - спросила у него ясновидящая.
  - Никто.
  Несколько секунд Антонида Ивановна задумчиво молчала.
  - Всё ясно, - наконец сказала она. - На плёнку случайно попал бес, поселившийся в вашей больнице. Я ещё в кабинете Маргариты пыталась понять, что же это за сущность, и получила за своё любопытство такой удар по мозгам, что у меня до сих пор голова гудит. Это бес, вне всякого сомнения - бес, причём очень сильный! И перенесён он сюда с кладбища!
  - Как это - перенесён? - Толстяк-охранник недоумённо уставился на неё. - И почему - с кладбища?
  - Антонида Ивановна - сильный экстрасенс и ясновидящая, - пояснил доктор. - К её словам стоит прислушаться.
  - Беса кто-то перенёс сюда, - сказала Антонида Ивановна. - Перенёс или умышленно вызвал, руководствуясь какими-то своими мотивами... Например, местью...
  Она снова замолчала, откинувшись на стуле и полузакрыв глаза. Никто не решался нарушить тишину. Наконец она болезненно сморщилась, тряхнула головой и повела руками, как будто отмахиваясь от кого-то.
  - Бес, тёмный бес, я его чую, его флюиды не дают мне сосредоточиться... Скорее всего, его никто не вызывал специально, он случайно попал сюда с каким-то человеком... С женщиной...
  - С женщиной? - переспросил Тим. - Но если допустить, что во всех трёх маньяков вселялся именно он, то он должен был попасть сюда с мужчиной...
  - Бес - это женщина? - не понял Лёва. - А разве они бывают женщинами?
  - Согласно одной из демонологий, бесы, как и люди, разделяются на существ мужского и женского пола, - пояснил Тим. - Бывают ещё бесы третьего пола...
  - Это "голубые", что ли? - Лёва усмехнулся.
  - Согласно другой демонологии, у бесов вообще не бывает полов, - словно не услышав его вопроса, продолжал молодой человек в изумрудных очках. - Они бесполые...
  - Тихо! - воскликнула Антонида Ивановна, обрывая их разговор.
  Она поднесла пальцы к вискам и закрыла глаза.
  - Да, он попал сюда с женщиной... - заговорила она, словно прислушиваясь к чему-то. - Попал с кладбища... Он вселился в неё... Нет, не могу! - Она испустила стон. - Не даёт, стирает информацию, посылает волны сильной боли... - Тяжело опираясь о край стола, она начала подниматься, но, не удержавшись, снова опустилась на стул. - Я должна выйти из этого здания... Скорее на воздух... Прочь отсюда, иначе он меня доконает...
  Тим поддержал её под руку.
  - Говорить можно что угодно... - скептически начал Лёва, но Дмитрий Ильич его перебил:
  - А я думаю, в этом что-то есть, я сам однажды столкнулся с совершенно необъяснимым явлением...
  - Тимофей, будь добр, проводи меня до машины, - страдальческим голосом сказала Антонида Ивановна. - Я больше ничего не хочу слышать об этих происшествиях, даже думать о них не хочу. А то, я чувствую, ещё немного - и у меня лопнут мозги...
  Дмитрий Ильич проводил ясновидящую и её спутника до выхода из больницы.
  Прощаясь, они с Тимом обменялись рукопожатием.
  - Я ещё загляну к вам, - сказал Тим.
  - Будем ждать, - ответил доктор.
  
  
  Молодой человек появился на следующий день. Его сопровождал товарищ - светловолосый парень в потёртых джинсах и майке, года на два моложе него. На груди у обоих висели причудливого вида амулеты.
  Светловолосый нёс объёмистую сумку. Войдя вместе с Тимом в комнату к охранникам, он сразу опустил её на пол и перевёл дух.
  Дежурил не Лёва, а долговязый лысоватый мужчина лет тридцати пяти, по имени Михаил. Наслышавшись о вчерашнем посещении ясновидящей, он сразу догадался, кто перед ним.
  - А-а, экстрасенсы! - Он заулыбался. - Ну, и что нового? Привидение будем ловить?
  - Будем, - твёрдо ответил Тим.
  Через пять минут в комнату вошёл вызванный по телефону Дмитрий Ильич.
  - У меня есть для вас новости, - он отвёл Тима в сторону. - Похоже, Антонида Ивановна была права насчёт кладбища и женщины. Пойдёмте со мной...
  Они вышли в холл.
  - Я навёл справки о людях, которые лежат у нас в реанимации, - сказал доктор. - Есть там один человек, который доставлен прямиком с кладбища. Это женщина. Она была на похоронах своей родственницы... Я разговаривал с реаниматологом. Он говорит, что история там вышла такая. Эта женщина, Сайтарова, отделилась от группы провожающих и пошла прогуляться между могилами. Её хватились через какое-то время, пошли искать и нашли лежащей без сознания. Она лежала на могиле...
  - Какой могиле? - Тим пристально посмотрел на него сквозь изумрудные стёкла. - Чьей?
  Дмитрий Ильич пожал плечами.
  - Не знаю. Вадим тоже не знает. Всё, что ему известно, это что женщина шла по кладбищу и вдруг потеряла сознание. На "Скорой" её доставили сюда. Это было месяц назад.
  - Кажется, тогда же и объявился у вас первый маньяк?
  - Да, буквально через пару дней. Керимов ворвался в женскую палату в ночь с восемнадцатого на девятнадцатое, а эту больную привезли шестнадцатого.
  - Каково сейчас её самочувствие?
  - В сознание так не пришла. Лежит в коме. Предполагается поражение нервной системы, какое бывает при сильном стрессе... Состояние очень тяжёлое, шансы, что она выйдет из комы, практически нулевые.
  Тим несколько секунд молчал, задумавшись.
  - Могила... - проговорил он. - Интересно. Надо будет узнать, что это за могила.
  - Наверно, это можно выяснить у родственницы, которая иногда навещает её, - сказал доктор. - Тут есть ещё одна странность. Эта пациентка начала очень быстро полнеть. При поступлении сюда её вес был семьдесят три килограмма, а сейчас она весит все двести!
  Тим удивлённо свистнул.
  - Но её ведь, наверно, кормят через трубку?
  - Конечно. Причём, как и положено в таких ситуациях, глюкозой и низкокалорийной пищей. Однако жир продолжает накапливаться. Видимо, произошёл какой-то гормональный сбой.
  - Действительно, странно.
  - И это ещё не всё. У неё иногда самопроизвольно останавливается сердце, причём на весьма продолжительное время. Оно может остановиться на двадцать минут, может и на полчаса. Все усилия запустить его ни к чему не приводят. Вадим мне говорил, что однажды ночью оно у неё вот так остановилось. Что только не делали - применяли электрошок, адреналин - всё бестолку. И вот, проходит полчаса, её уже в морг приготовились отправить, и вдруг медсестра замечает, что она шевелится. Она ожила через полчаса, представляете? Сердце каким-то образом само запустилось!
  - А мозг? - спросил Тим. - Он ведь умирает через пять минут после остановки сердца.
  - Сканирование мозга показало, что большая часть его вещества не пострадала, хотя в некоторых отделах произошли необратимые изменения. Короче, несмотря на все странности, всё говорит за то, что пациентка скорее жива, чем мертва, хотя, по большому счёту, не жилец. При таком течении болезни жить ей осталось считанные дни.
  - Могу я на неё взглянуть? - спросил Тим.
  - Если только издали. В палату к ней, скорее всего, вас не пустят.
  Тим с доктором вернулись к комнату охраны, где спутник Тима выкладывал из сумки небольшие прямоугольные коробочки, снабжённые проводами.
  Охранник, показывая на них пальцем, повернулся к доктору:
  - Он предлагает развесить их по всем коридорам!
  - А что это? - спросил Дмитрий Ильич.
  - Андрей, объясни ты, - ответил Тим.
  Его товарищ взял одну из коробок в руки.
  - Это портативный сенсорный биолокатор, который улавливает присутствие полевых сущностей, - сказал он. - Подобные сущности, иначе говоря - призраки, чаще всего невидимы. Но невидимы они для нас, а не для биолокатора. Если в радиусе десяти метров от него появляется призрак, он посылает радиосигнал на пульт.
  - Значит, вы всерьёз собрались ловить тут призраков? - заухмылялся Михаил.
  - Ничего ловить они не будут, - ответил за обоих друзей Дмитрий Ильич, - а аппаратуру стоит опробовать хотя бы ради эксперимента. Это ведь эксперимент, так я полагаю? - Он взглянул на Тима.
  - Конечно, эксперимент, - ответил тот.
  - Тем более существует запись с тенью, похожей на человека, - прибавил доктор, обращаясь к охраннику.
  - Ну и что с того? - Михаил пожал плечами. - Тень как тень. Может, правда, дефект плёнки...
  - Биолокатор сконструирован моим другом, - Тим кивнул на Андрея, - самым гениальным физиком в мире. Ничего странного или чудесного в биолокаторе нет. Прибор работает в том волновом диапазоне, в котором чаще всего проявляются полевые сущности. На Западе уже давно созданы такие приборы, там есть даже приборы, которые позволяют не только фиксировать появление призраков, но и слышать их голоса... Вы про "диоды Юргенсона" слышали?
  - Нет, - ответил охранник.
  - А про "генератор Кёнига"?
  - А что это?
  - "Генератор Кёнига" - прибор для общения с умершими.
  - Ну да, - охранник недоверчиво скривил губы.
  - Свой генератор немецкий инженер Ганс Отто Кёниг продемонстрировал в 1983 году. Через него люди напрямую общались со своими умершими родными.
  - Только сказки мне тут не рассказывайте!
  - Мы с Андреем предвидели такую реакцию, поэтому захватили с собой один приборчик, сконструированный по типу "генератора Кёнига", - Тим кивнул приятелю: - Достань.
  Андрей вынул из сумки прямоугольную коробку с рукоятками, связку проводов и микрофон. Пока он прилаживал провода и микрофоны, Тим продолжал объяснять:
  - "Генератор Кёнига" позволяет выходить на контакт с потусторонними сущностями. Я понимаю, в это трудно поверить, и люди, конечно, не верят, пока не убеждаются на собственном опыте... Вот и вы сейчас убедитесь.
  - Это как же? - Михаил хмыкал, разглядывая прибор.
  - У вас есть близкий родственник, или какой-нибудь хороший знакомый, который недавно умер и голос которого вы можете узнать? - спросил Тим.
  - Ну, допустим.
  - Сейчас вы с ним пообщаетесь.
  - Ерунда какая-то.
  - Почему - ерунда? - вмешался Андрей. - Сеансы с "генераторами Кёнига" проводились много раз, причём в присутствии журналистов. Люди действительно узнавали голоса умерших родных.
  - Сконструировать такой прибор гораздо проще, чем вы думаете, - снова заговорил Тим. - Надо только понять принцип его работы. А он очень прост. Это обычный приёмник, только настроенный на частоты, которые не воспринимаются человеческим ухом. В приборе есть преобразователь, чтобы можно было слышать в обычном звуковом диапазоне... Вы с кем из своих умерших хотите пообщаться?
  - Ребята, не валяйте ваньку, - Михаил вдруг рассердился. - Такими вещами не шутят! А может, у меня отец умер?
  - Ну так сейчас вы с ним поговорите.
  Охранник насупился.
  - Только если вы мне хотите запудрить мозги, я выкину вас отсюда с вашими приборами.
  - Прекрасно, значит, согласны, - сказал Тим совершенно спокойно. - Возьмите в руку эту металлическую штуковину, которая называется сенсорным улавливателем, и позовите отца.
  - Это как - позвать? Орать, что ль?
  - Мысленно позовите. Умершие, как правило, отзываются очень быстро.
  Покрасневший Михаил стиснул в кулаке металлический цилиндрик, который протянул ему Андрей, и уставился перед собой.
  Андрей повертел рукоятки на генераторе.
  - Ого, - воскликнул он. - А ваш папа, кажется, уже тут!
  В динамике прибора что-то зашуршало, послышался резкий надрывный свист, похожий на свист ветра.
  Андрей продолжал вертеть рукоятку, и тембр свиста изменился, стал похож на завыванье, в котором стал различим голос - сначала какой-то нечеловеческий, ухающий, в нём ничего нельзя было разобрать, и вдруг отчётливо прорезалось: "Мишка, обормот грёбаный... Узнаёшь?..."
  Глаза Михаила выпучились. Краска отлила от его лица.
  Голос в динамике стал совершенно человеческим, грубым, с хрипотцой и отчётливой картавинкой. Даже посторонние шумы как будто стихли.
  - Я это, я, или не помнишь, как я тебя в Тарасовке ремнём до крови выпорол, когда ты полсотни у меня из бумажника вытащил? Обормот борзый, слушай сюда! Палыч мне пятнадцать тыщ за шпатлёвку и ремонт остался должен, ты их с него слупи!
  - Папаша... - бледный как смерть Михаил зашарил руками по столу и начал сползать со стула.
  - Я тебе хотел об этом ещё в больнице сказать, да вот помер. Так ты с него, гниды, слупи бабки обязательно! Славка Сысоев свидетель, он подтвердит.
  Михаил по полусогнутых ногах добрался до дивана и улегся.
  - Папа, это ты?...
  - Я, я! Ты зачем, обормотина, Маринку в сожительницы взял? Сука она. Хмырь из седьмого подъезда её до сих пор трахает, вот щас, в эту самую минуту, он её трахает. Кинет она тебя, обворует и кинет, потому что ты обалдуй.
  Михаил только судорожно открывал и закрывал рот. На виске у него пульсировала жила.
  - У человека стресс, - пробормотал Дмитрий Ильич. - Надо позвонить медсестре.
  Андрей выключил генератор. Таинственный голос стих и в комнате наступила тишина.
  - Это действительно был его отец? - шёпотом поинтересовался Дмитрий Ильич. - Или, может быть...
  - Это был его покойный отец, - подтвердил Тим. - Реакция вполне ожидаемая. Человек вышел на контакт с тонким миром без предварительной психологической подготовки.
  Доктор промолчал. Видно было, что он поражён не меньше Михаила.
  - Ну, так вернёмся к нашим биолокаторам, - Тим, как ни в чём не бывало, уселся за стол. - Они доказали свою надёжность во время испытаний в одной подмосковной больнице, где мы с Андреем вели наблюдения почти три месяца. Эти приборы, развешанные по стенам, время от времени посылали на пульт радиосигнал, а мы отмечали время. Потом, когда мы сверили свои отметки со смертями, которые случились в больнице, выяснилось, что приборы испускали сигнал в тот самый момент, когда происходила смерть кого-нибудь из пациентов... Вам, должно быть, известно, что в момент смерти от человека отделяется полевая сущность, которая именуется душой. Так вот, наш прибор фиксировал её появление...
  Михаил поднялся, спустил ноги с дивана, с шумом вздохнул.
  - Почудилось... - прошептал он. - А может, тут какой-то фокус...
  - Интересно, а что с этой сущностью происходит дальше? - спросил доктор. - Куда она потом девается?
  - Биолокатор позволяет только фиксировать присутствие полевой сущности в данном месте, - ответил охотник за призраками. - Куда потом она девается - мы доподлинно сказать не можем. Помимо больницы, мы испытали биолокатор в одной полтергейстной квартире. Он и там доказал свою надёжность. Всякий раз после того, как он испускал сигнал, из стен сочилась вода или начинали самопроизвольно перемещаться предметы, то есть в квартире появлялась полевая сущность...
  Михаил тряс головой и смотрел то на разложенные на столе коробочки, то на странных гостей.
  Дмитрий Ильич заверил Тима, что он сегодня же постарается получить у главврача разрешение развесить эти приборы на всех больничных этажах.
  - Возможно, они ничего не выявят, но ведь это всего лишь эксперимент, - сказал он.
  
  
  Разрешение было получено только к вечеру, и Тим с Андреем сразу отправились развешивать приборы. Все имеющиеся восемнадцать биолокаторов были прикреплены к стенам на шести больничных этажах, включая лестничные площадки. Особое внимание молодые люди уделили второму этажу, где находилась реанимация - здесь в разных местах они повесили четыре прибора. Со стороны могло показаться, что это электрические щитки. Миниатюрный радиопередатчик, которым был снабжен каждый прибор, должен был при появлении призрака послать сигнал на центральный пульт, оборудованный в комнате охранников. Попутно Андрей начертил общий план внутренних помещений больницы и отметил на нём местоположение каждого из биолокаторов.
  - В таком деле видеокамера - вещь не слишком надёжная, - объяснял он Михаилу, ставшему после разговора с покойным отцом очень задумчивым и молчаливым. - А то, понимаешь, никогда нельзя сказать точно, проявится призрак на плёнке или нет. Иногда он проявляется, но далеко не всегда. Зато биолокатор почует его с вероятностью в девяносто пять процентов.
  Оставив Андрея заниматься пультом, Тим с Дмитрием Ильичом поднялись в отделение реанимации.
  В палату, где лежала Сайтарова, Тима, как и следовало ожидать, не пустили. Они с доктором смотрели на больную через приоткрытую дверь. Объёмистая туша с шарообразным животом, прикрытая одеялом, едва помещалась на кровати. От живота и груди отходили трубки и провода, соединенные с приборами, стоявшими тут же, на столе. Экран одного из приборов показывал работу сердца.
  Дмитрий Ильич познакомил Тима с реаниматологом Вадимом Григорьевичем - высоким пожилым мужчиной с обильной проседью в густых чёрных волосах. Они втроём вышли на лестничную площадку, где разрешалось курить. Врачи достали сигареты.
  Оказалось, что реаниматолог, ещё вчера узнав от Дмитрия Ильича о посещении больницы ясновидящей и о её сообщении о женщине с кладбища, чрезвычайно заинтересовался и провёл собственное небольшое расследование. Заключалось оно в том, что он собрал все сведения о течении болезни Сайтаровой за время, проведённое ею в больнице.
  - Вещь выяснилась совершенно невероятная, вы не поверите, - говорил он Тиму, дымя сигаретой. - Хотя, может, вы-то как раз и поверите, вы ведь занимаетесь такими вопросами... У Сайтаровой трижды останавливалось сердце, а потом самопроизвольно запускалось.
  - Да, да, - закивал Дмитрий Ильич. - Я уже сообщил Тимофею об этом.
  - Так вот, я проверил даты и время этих остановок, и оказалось, что они в точности совпадают с датами и временем появления в больнице маньяков. Первый маньяк, Керимов, напал на женщин в ночь с восемнадцатое на девятнадцатое. В эту ночь у Сайтаровой останавливалось сердце. Его безуспешно пытались запустить двадцать пять минут, пока оно не запустилось само. Именно за эти двадцать пять минут Керимов успел изнасиловать одну женщину, зарезать двоих и напасть с ножом на подоспевшего охранника...
  - Охраннику пришлось применить оружие и убить маньяка, - сказал Дмитрий Ильич.
  - То же самое было и во втором случае, когда на женщин напал взбесившийся сторож, - продолжал Вадим Григорьевич. - Время его бесчинств в точности совпадает с временем остановки сердца у Сайтаровой. И третий случай, с Веденеевым. Сердце Сайтаровой снова ожило практически в те минуты, когда Веденеева убили табуреткой.
  - Я ожидал что-то подобное, - сказал Тим. - Все убийства происходили после полуночи, а это как раз такое время, когда нечисть особенно активна.
  - Значит, Сайтарова как-то связана с этими происшествиями? - спросил реаниматолог.
  Тим кивнул.
  - Сайтарова, а вернее сказать - её тело, - это жилище одной из тех полевых сущностей, которых в просторечье именуют бесами, - сказал он. - Время от времени бес покидает тело Сайтаровой и ищет для себя новую человеческую плоть...
  Разговаривая, они вернулись в реанимационное отделение и Тим ещё раз взглянул на тушу, под которой прогибался матрац.
  - Надо бы вокруг её кровати начертить круг с символами заклятия духов, - задумчиво сказал он. - А лучше - пентаграмму.
  - Думаете, это поможет? - серьёзно спросил Дмитрий Ильич.
  - Заведующий не разрешит, - реаниматолог отрицательно покачал головой. - Он у нас человек старой закалки и в потусторонние силы не верит. Я даже не стал просить его разрешить повесить в отделении ваш прибор, с ним вообще бесполезно говорить на такие темы.
  - Но разве ваши пациенты, которых вы возвращали к жизни, ни разу не сообщали о своих переживаниях во время клинической смерти? - спросил Тим. - Это же прямое доказательство наличия души и потустороннего мира.
  - Сообщали. Некоторые чувствовали, что движутся в темноте, потом видели свет...
  - И ваш заведующий об этом не знает?
  - Всё он знает, но в потусторонние силы не верит ни в какую. Переживания больных он объясняет изменениями в коре головного мозга, вызванными задержкой поступления кислорода. У него на всё есть материалистическое объяснение, абсолютно на всё. Ваши биолокаторы с пентаграммами он просто поднимет на смех, а мне, того и гляди, выговор вкатит.
  Тим и оба доктора вышли в коридор.
  - Ладно, пусть ваш заведующий думает что хочет, - сказал Тим, - только, сдаётся мне, скоро ему придётся убедиться в существовании этих самых потусторонних сил.
  - И как скоро? - живо спросил Дмитрий Ильич.
  - Скоро, - ответил охотник за призраками. - Наш бес уже три раза выползал из своей личины, выползет и в четвёртый, не удержится. Он уже вошёл во вкус.
  Прощаясь с докторами, Тим ещё раз попросил их держать язык за зубами насчёт того, зачем на самом деле нужны приборы, развешанные по больнице. Лишние слухи могли вызвать ненужный ажиотаж и повредить успешной нейтрализации нечисти. А в том, что её можно нейтрализовать, Тим не сомневался.
  Он вернулся в дежурку, где Андрей уже закончил заниматься пультом. Михаил с почтительным любопытством наблюдал, как он извлекает из своей сумки и раскладывает на столе бутылки со святой водой, иконки, кресты, церковные свечи, какие-то языческие талисманы, старинные почерневшие книги, чеснок, вогнутое зеркало, осиновые колья, трубки, из которых выдувают шприцы с сильнодействующим снотворным, деревянные африканские статуэтки, камни и мешочки с сушёными травами.
  - Мы пока не знаем природу нашего беса, поэтому пригодиться может всё, - объяснял он охраннику.
  
  
  Тим с Андреем фактически поселились в комнате охраны. Они проводили в ней дни и ночи, ожидая сигналов от биолокаторов. Отдыхали на диване. Сменявшие друг друга охранники, хотя и старались не показывать, что на них действует вся эта мистика, всё же чувствовали себя не слишком уютно, особенно во время ночных дежурств. Тем более некоторые больные приходили с сообщениями, что слышали ночью шаги в пустых помещениях, приглушённый вой и ворчанье, и что где-то самопроизвольно открываются и закрываются двери. Тут, и правда, поверишь в чертовщину. Кое-кто из охраны вскоре после появления Тима и Андрея сказался больным и перестал выходить на работу. Михаил исчез одним из первых. На четвёртую ночь больницу охраняло всего два охранника: один - у главного входа, второй - у запасного.
  Наиболее исправно нёс службу, пожалуй, один Лёва, который нуждался в деньгах и потому дорожил своим местом.
  - Призраки относятся к людям по-разному, - объяснял ему Тим, коротая ночные часы в дежурке. - Чаще они нейтральны или доброжелательны. Могут вступать с человеком в контакт, предсказывать ему будущее, советовать или остерегать от каких-то поступков. Злокозненных духов на самом деле гораздо меньше, чем принято думать, просто их деятельность заметнее, о них больше пишут и говорят...
  Он лежал на диване, запрокинув голову, а Лёва сидел за столом и поглощал бутерброды, задумчиво глядя на своего странного собеседника в изумрудных очках. Перед Лёвой светились экраны, синевато подсвечивая его полнощёкое жующее лицо.
  - Лучшее средство против духов - это молитва, - говорил Тим. - Но она не всегда помогает. Помогает она в основном тем людям, которые искренне верят, а таких не слишком много. К тому же молитву, чтобы она оказалась действенной против беса, должен читать человек безгрешный, желательно праведник, а таких ещё меньше. Вот и приходится пользоваться другими средствами, которых, к счастью, люди немало наизобретали за свою историю. Человечество нащупывало их вслепую, опытным путём, набивая себе при этом бессчётное количество шишек...
  - Стало быть, и мы можем набить себе шишек? - осторожно поинтересовался охранник.
  - Не беспокойся, с нами ты в безопасности.
  - А я и не беспокоюсь. Но если, например, предположить на секунду, что призрак заявится сюда, в эту комнату, а вас в это время не будет?
  - Начерти вокруг себя круг мелом, в центре изобрази такой значок и встань на него ногами... - Тим, не поднимаясь с дивана, нарисовал на полях газеты закорючку. - Это очень сильная древняя руна, она редко подводит.
  Лёва, перестав жевать, уставился на закорючку.
  
  
  Дежурить ему приходилось чуть ли не каждую ночь, поскольку его сменщики, похоже, разболелись основательно.
  В одну из ночей - холодную, хмурую, с моросящим дождём, - тренькнул сигнал от одного из биолокаторов. Тим с Андреем бросились к пульту.
  - Прибор номер четыре, - определил Андрей. - Это в коридоре у реанимации.
  - Что? - Лёва, который в это время пил чай, поперхнулся и вгляделся в экраны. - У реанимации, говорите?... Коридор второго этажа пуст! Никого нет!
  - Сигнал означает, что бес вышел на охоту, - Тим вытянул из-под стола сумку с магическим добром.
  Снова прозвучал сигнал.
  - Прибор номер пять, - констатировал Андрей. - Бес движется по коридору второго этажа по направлению к лестнице.
  - Сейчас надо смотреть в оба, - сказал Тим. - Он может вселиться в любого встречного, а значит, нам обеспечен ещё один маньяк.
  Побледневший Лёва показывал пальцем на экран.
  - Но в коридоре никого нет, видите?
  - Бес невидим для следящих камер, поэтому придётся ориентироваться по сигналам, - ответил Тим.
  Ожил прибор номер семь, который, согласно схеме, находился у поворота на лестницу. Затем тренькнул прибор с третьего этажа.
  - Он поднимается в отделения, где много пациентов, - сказал Тим.
  Андрей взглянул на него.
  - Что будем делать?
  - Действовать, как договаривались.
  - Может, медсёстрам на этажах позвонить? - спросил Лёва.
  - И что ты им скажешь? - хмыкнул Тим. - Что по больнице разгуливает невидимый бес? Короче, так. Будем ждать, пока он не вселится в кого-нибудь. Ждать, контролировать его перемещения и следить за ситуацией. Сейчас главное - вовремя засечь его вселение в человека.
  - А как вы засечёте? - не унимался охранник.
  - Интуиция подскажет.
  Один за другим послали сигналы биолокаторы на лестничных площадках четвертого и пятого этажей.
  - Поднимается по лестнице, - сказал Андрей.
  Следующий сигнал, после недолгой паузы, прозвучал в коридоре шестого этажа.
  - Он здесь уже устраивал бойню, место ему знакомое, - заметил Тим.
  Следящая камера на шестом этаже показывала пустой полутёмный коридор. За стойкой, где должна была сидеть дежурная медсестра, никого не было.
  - Погодите, это кто там такой? - Тим вперился в экран.
  - Из палаты вышел больной, - сказал Андрей, тоже не отрывавший глаз от экрана.
  - В туалет идёт, - объяснил Лёва.
  - Проследим за ним, - сказал Тим.
  Больной - невысокий жилистый мужчина лет сорока, с лысиной во всю голову и недельной щетиной на подбородке, одетый в потёртый тренировочный костюм, шёл вдоль стены.
  - Ну, что я говорил, идёт в туалет, - сказал Лёва.
  Мужчина дошёл до поворота на лестницу. Звякнул сигнал от биолокатора на лестничной площадке.
  - Похоже, бес движется за ним! - в волнении закричал Андрей.
  Беспокойство приятелей передалось охраннику.
  - Вы думаете, он вселится в мужика? Мужик станет маньяком?
  - Вероятность этого не исключена, - процедил Тим.
  - Бежим к нему? - Андрей оглянулся на друга.
  - Подожди, он может не вселиться в этого типа, а поискать себе более подходящую плоть, - Тим следил за бредущим человеком. - Видишь, он пока не проявляет признаков беспокойства или агрессивности...
  - Мы можем не успеть, - заметил Андрей.
  - Ладно, - Тим поднял сумку и перекинул её через плечо. - Я погнал на шестой этаж, а ты продолжай наблюдение.
  - Я с тобой!
  - Нет, я пойду один. Свяжемся по мобильнику.
  И Тим вышел из комнаты.
  
  
  На лестничной площадке шестого этажа помаргивала и негромко трещала лампа дневного света. Из коридора не доносилось ни звука. Тим подошёл к повороту и, затаившись, выглянул в коридор. Тот был безлюден. Медсестры за стойкой по-прежнему не было. Тим мельком подумал, что своим отсутствием на рабочем месте она, возможно, спасает себе жизнь.
  Он поднёс к уху телефон.
  - Андрей, что показывает камера?
  - Мужик зашёл в туалет и до сих пор не вернулся.
  - Новые сигналы были?
  - Нет.
  Биолокаторов в этом конце коридора не было, а значит, шансы, что бес последовал за больным в туалет, были весьма велики.
  Тим какое-то время раздумывал - зайти в туалет или нет. В конце концов он решил дождаться, когда мужчина выйдет. По выражению лица, по походке, по взглядам, по десяткам других едва уловимых признаков всегда можно догадаться, вселился бес в человека или нет.
  Наконец скрипнула туалетная дверь. Больной вышел в коридор. Его глаза лихорадочно блестели, рот дёргался в кривой ухмылке. Пройдя пару шагов, он остановился словно бы в раздумье. Тим подался назад. Он был на девяносто процентов уверен, что бес завладел этой плотью. Хотя оставались ещё десять процентов...
  Шаги приблизились, и Тим нырнул за ближайший угол. Дождавшись, когда шаги прошелестят мимо, он снова выглянул. Теперь он видел мужчину со спины.
  В его вспотевшей руке ожил мобильник.
  - Тим, сигнал! Прибор номер двенадцать, над стойкой медсестры!
  - Он в мужике, - только и выдохнул Тим.
  - Сейчас буду!
  Больной задержался у стойки, зашел за неё, задев коленом стул, и что-то взял со стола. Тиму было плохо видно, но ему показалось, что это ножницы. Итак, бес завладел человеческой плотью и собрался получить новую порцию крови и наслаждений!
  Тим нашарил в сумке трубку, применяемую для усыпления бродячих собак. Трубка была заправлена шприцем с сильнодействующим успокоительным, которое в первые же секунды своего действия вызывает частичный паралич. Сжав её в кулаке, он со всех ног кинулся к мужчине.
  Тот оглянулся. Рот его дёрнулся в судорожном тике, в глазах сверкнула злоба.
  - Вам чего, гражданин? - проговорил он густым, утробным голосом. - Я в туалет выходил.
  - Стой, не двигайся! - хрипнул Тим.
  Лицо мужчины перекосила гримаса, он зыркнул глазами по сторонам и кинулся к двери одной из палат.
  Он захлопнул её перед самым носом Тима. Тим ударил в неё плечом, но замок выдержал. Тогда он достал из сумки небольшой топорик и вставил его в щель между створкой и косяком. Из палаты донёсся женский визг. Тим рывком взломал дверь и ворвался в полутёмное помещение.
  В пятне света, падавшем из раскрытой двери, он увидел одержимого. Тот лежал на кровати, подминая под себя какую-то женщину и сдёргивая с неё одежду. Женщина слабо сопротивлялась и визжала. На её оголённом плече алела рана.
  Когда дверь распахнулась, одержимый отлип от своей жертвы и обернулся. С проворством, которое трудно было ожидать от него, он соскочил с кровати, схватил табуретку и метнул её в Тима. Тот едва успел увернуться. Табуретка была брошена с такой силой, что, ударившись о косяк, разлетелась на куски.
  В дверях показался запыхавшийся Андрей.
  - Тим, где ты?
  - Включи свет, - ответил Тим из темноты. - Выключатель должен быть справа.
  Крики женщины перешли в стоны. Тим вглядывался в полумрак палаты, следя за тёмным силуэтом одержимого. Тот отступал к окну.
  В палате зажёгся свет - Андрей нашарил на стене выключатель. Раздетый по пояс одержимый, уже успевший вымазаться в крови, стоял с окровавленными ножницами у подоконника и скалил в ухмылке щербатый рот. Когда зажёгся свет, он схватил ещё одну табуретку.
  - Осторожнее! - крикнул приятелю Тим.
  Он поднял сумку, закрываясь от летящей табуретки, но она всё-таки основательно задела его. Рука в локтевом суставе засаднила.
  Одержимый сначала бросился к окну, потом к кровати, с которой поднималась другая больная. Она увернулась от его протянутой руки и испуганно заголосила. Закричала и третья женщина, лежавшая слева от двери.
  Движения одержимого смахивали на обезьяньи, лицо постоянно дёргалось и кривилось.
  - Вам чё надо? - прогаркал он, вскакивая на кровать. - Ща убью, гады! Урою, суки!
  Он спрыгнул с кровати, попутно завалив тумбочку с какими-то склянками, и схватил стойку капельницы. Тим успел подумать, что стойка может стать опасным оружием в руках этого озверевшего существа, которое уже вряд ли можно было назвать человеком. Тут, на его счастье, ноги одержимого запутались в каких-то проводах на полу и он рухнул с грязной руганью. Тим дунул что было силы в трубку. Шприц вонзился бесноватому в плечо. Поршень тут же пришёл в движение, заталкивая содержимое шприца в организм.
  Бесноватый зарычал в бешенстве, одним движением выдернул шприц из плеча, но почти вся инъекция уже успела попасть в кровь. Паралич должен был наступить через секунды.
  Не особенно надеясь на инъекцию, Тим выудил из сумки бутылку со святой водой, заодно прихватил связку крестов и амулетов.
  - Держите, - он кинул пару амулетов женщине слева, - возьмите в руку, и он вас не тронет! А это вам, - он кинул амулеты другой женщине.
  Нельзя было утверждать с уверенностью, что амулеты и кресты предотвратят переселение беса в тела обитательниц палаты, но всё же это была хоть какая-то защита для них.
  Затем Тим окатил бесноватого святой водой. На того это, похоже, не подействовало. Он зарычал, поднимаясь с пола.
  - Выходите из палаты, быстро! - кричал Тим больным.
  От страха они едва держались на ногах. Андрей принялся выталкивать их в коридор.
  Бесноватый, замахиваясь капельницей, ринулся на Тима, но тот подставил под удар сумку и одновременно двинул ему ногой в пах. Бесноватый взвыл и отбежал к окну. Тиму показалось, что на противника не столько подействовал удар, сколько отпугнуло содержимое сумки.
  "Что-то на него подействовало, но что? - думал Тим, запуская руку в сумку. - Африканские амулеты? Соль? Чеснок? Заговорённые иконки?..."
  Он принялся выгребать всё это из сумки и швырять в бесноватого. Тот уворачивался от летевших в него предметов, словно они жглись, как расплавленный металл.
  "Парализующее не действует, так я и знал!" - в смятении подумал Тим.
  Ему подвернулся ещё один шприц, на этот раз со святой водой. Он стремительно заправил его в трубку. В кармане зазвонил мобильный телефон, но Тиму было не до него. Он поправил сбившиеся очки и с силой дунул в трубку. Шприц впился бесноватому в спину чуть повыше поясницы. Бесноватый рявкнул и изогнулся дугой. Его трясло как в агонии до тех пор, пока он не выдернул шприц.
  Тим принялся чертить на полу линию мелом, через равные промежутки рисуя кабалистические знаки. Бесноватый какое-то время сидел на полу, шумно дыша и налитыми кровью глазами наблюдая за действиями молодого человека, потом, изрыгнув грязное ругательство, встал и начал дёргать оконную раму. Попытки открыть её ни к чему не привели - после недавней покраски рамы слиплись с косяками. Тогда бесноватый попробовал вырваться в коридор. Но тут непреодолимым препятствием на его пути встала меловая полоса. Он словно наткнулся на невидимую преграду. Налетев на неё в прыжке, он рухнул на пол и покатился, завывая.
  - Действует! - воскликнул Андрей. - Действует! Нельзя дать ему выйти из палаты!
  Линия протянулась от стены до стены, отхватив почти треть всей площади палаты и перекрыв бесноватому путь к двери. Тим на всякий случай повёл черту и вверх по стене.
  Тем временем коридор за дверью наполнился голосами. В палату заглянула бледная медсестра.
  - Что тут происходит? - срывающимся голосом закричала она.
  Увидев полуголого окровавленного мужчину, сидящего на корточках посреди разгромленной палаты, она взвизгнула и скрылась за дверью.
  Бесноватый снова бросился на черту, и снова отпрянул. Друзья заметили, что в тот миг, когда перед ним вырастала невидимая преграда, его лицо как будто сминалось, как бывает, когда налетаешь на стекло.
  - Держит... - Тим передвигался по полу на четвереньках и торопливо рисовал вдоль линии знаки и символы. - Я знал, что оно будет держать...
  Наконец он достал телефон. Звонил реаниматолог Вадим Григорьевич. Не далее как двадцать минут назад у Сайтаровой снова остановилось сердце.
  - Неудивительно, ведь у нас тут появился одержимый, - отдуваясь, ответил Тим. - Только что, как раз двадцать минут... Пока бес в этом мужике, сердце Сайтаровой не забьётся... Не знаю, как долго... Бес может выйти из мужчины в любой момент, а может не выйти до утра. А может вообще остаться в нём. Пока ничего нельзя сказать точно. Я вам ещё позвоню.
  Одержимый, сутулясь и скаля прокуренные зубы, прошёлся вдоль черты, выматерил обоих приятелей, пригрозил их зарезать, вдруг метнулся к табуретке, схватил её и запустил в Тима. Табуретка свободно перелетела через черту, но Тим успел отпрянуть, и она вылетела в раскрывшуюся дверь, устроив в коридоре переполох. Там уже собралась внушительная толпа пациентов из соседних палат, разбуженных криками. Медсестра уговаривала их разойтись.
  Вслед за табуреткой в друзей полетели подушки, тумбочка, чайник, бутылка, термос, радиоприёмник, ваза с цветами. Бесноватый выдвинул кровать и толкнул её в приятелей с такой силой, что им пришлось убраться за дверь.
  В коридоре на них накинулась медсестра.
  - Вы, собственно, кто такие? Что вы тут делаете?
  - Мы из Службы спасения, - солгал Тим. - Вы, конечно, уже знаете, что здесь происходит. В больнице маньяк.
  - Да, мне сказали. Милиция сейчас будет... Но вы что, заранее знали, что он появится?
  - Есть версия, что маньяки, которые периодически появляются у вас, это проявление особого рода полтергейста, - Тим старался говорить бесстрастным тоном. - Поэтому мы взяли ваше учреждение под особый контроль. Однако вопросы потом, а сейчас уговорите людей запереться в комнатах. Так будет лучше для них же самих.
  Пациенты с жадным любопытством прислушивались к разговору. Услышав про полтергейст, многие поспешили в палаты передать новость соседям; другие отошли, но коридора не покинули.
  Из-за двери палаты, у которой стояли Тим с Андреем, доносились рёв, ругань и истеричный визг. Заглянув в неё, Тим обнаружил, что бесноватый стоит на подоконнике и пытается открыть окно.
  - Попробуем ограничить его ещё больше, - сказал Тим, доставая мел.
  Он перешёл за меловую черту и начал чертить другую, отхватывая ею кусок помещения. У бесноватого, таким образом, оставалась совсем небольшая территория, примыкавшая к окну.
  - Тим, он хочет открыть окно, - сказал Андрей. - А ведь это шестой этаж, он разобьётся!
  Тим дочертил линию до самой стены и оглянулся на приятеля.
  - Бес понял, что сегодняшняя вылазка не удалась, и хочет вернуться в тело Сайтаровой.
  - Но почему он не сделал этого раньше? - спросил Андрей. - Он мог бы покинуть тело мужика и перелететь через черту в астральном виде, или вселиться в кого-то другого.
  Тим, переводя дыхание, вытер рукой вспотевший лоб.
  - Значит, он не может покинуть это тело так просто, - ответил он.
  - Что ты имеешь в виду?
  - Помнишь сирийскую хронику про суккубов? Они вселялись в человека и не могли покинуть его до самой его смерти, и часто, желая поскорей оставить надоевшее человеческое тело, нарочно толкали его на самоубийство.
  Одержимый принялся вышибать оконное стекло локтями и кулаками, не обращая внимание на раны, которыми они покрывались.
  - Наш бес вполне может быть той же породы, - прибавил Тим.
  - Точно, - согласился приятель. - Такое впечатление, что он хочет выброситься...
  - В трёх предыдущих случаях маньяки недолго резвились, - продолжал Тим. - Все они погибли в разгар своих кровавых подвигов. Веденееву проломили голову, другого ранили ножом и он быстро истёк кровью...
  - А третий, убегая, кинулся в лестничный пролёт и разбился, - закончил Андрей.
  - Бес относится к людям, в которых вселяется, как к своим временным оболочкам, предназначенным исключительно для получения сексуального удовольствия, - говорил Тим, наблюдая за безрассудными действиями одержимого. - А постоянным прибежищем для него остаётся Сайтарова.
  - Почему?
  Тим пожал плечами.
  - Думаю, это связано с той могилой, на которой её нашли.
  - Смотри, он сейчас выбросится! - закричал Андрей, видя, что одержимый через пролом в стекле лезет на оконный карниз.
  - Он хочет вырваться из ловушки, - сказал Тим. - К двери его не пропускает черта, значит, ему остаётся только один выход: окно.
  С грохотом распахнулась дверь и в палату ввалились два рослых омоновца в чёрных матерчатых масках с прорезями для глаз, вооружённые дубинками и автоматами. Крича: "Стоять, сука!" - они ринулись к бесноватому.
  - Не заходите за черту! - в волнении заорал Тим.
  Но стражи порядка не обратили внимание на его крик.
  - Стоять, тебе говорят! - Один из омоновцев схватил бесноватого за ногу, другой ударил его дубинкой.
  Первый омоновец стащил бесноватого с подоконника на пол.
  - Валим отсюда, - Тим подтолкнул приятеля к двери. - Быстрее!
  Они выбежали из палаты и захлопнули за собой дверь.
  - Никому не входить! - закричал Тим таким голосом, что два других омоновца, собиравшихся войти в палату, замешкались. - Всем отойти от двери! - Он принялся отталкивать медсестру и больных. - В здании полтергейст, надо соблюдать предельную осторожность!
  - Пацан, а ты тоже, случайно, не спятил? - рявкнул кто-то из стражей порядка, которых собралось в коридоре не меньше десятка.
  Он довольно грубо оттолкнул Тима и вошёл в палату.
  - В любом случае им не удастся вывести его за черту, - тихо сказал товарищу Тим. - Если только им не придёт в голову стереть её.
  - Стереть? - Андрей в сомнении покачал головой. - Об этом они подумают в самую последнюю очередь... Но почему ты выскочил оттуда?
  - Есть шанс, что бес выйдет из мужика и перекинется в кого-то из ментов, а они вооружены...
  Словно подтверждая его слова, в палате треснул выстрел. Потом там прозвучала короткая очередь. Омоновцы, находившиеся в коридоре, гурьбой ринулись к двери.
  - Наверно, мужик набросился на ментов и они его пристрелили, - предположил Андрей.
  В палате снова зазвучали выстрелы, и омоновцы всей толпой вывалились из палаты обратно в коридор. Многие были ранены. Последним из палаты выполз омоновец с простреленной ногой. На его штанине алело кровавое пятно.
  - Где доктор? Доктора сюда! - ревел он и отчаянно матерился.
  - Носилки! - визжала медсестра.
  Коридор наполнился шумом и топотом бегущих ног. Повсюду включался свет. Из дверей выглядывали встревоженные больные. Андрей и Тим поверх голов заглядывали в разгромленную палату.
  - Ты прав, бес вышел из мужика и вселился в мента, - тихо сказал Андрей.
  - Который тут же открыл стрельбу, - прибавил Тим. - Мы вовремя смылись, а то бы угодили под пули...
  Он поднёс к уху зазвонивший телефон. Вадим Григорьевич сообщил, что сердце Сайтаровой снова заработало.
  - Через сорок пять минут после остановки, представляете? - звенел в трубке его взволнованный голос.
  - Мы сейчас зайдём к вам, - сказал Тим.
  По коридору сновали медсёстры. Больные не расходились по палатам, несмотря на уговоры. До молодых людей доносились их оживлённые пересуды. Кто-то утверждал, что у маньяка было оружие и он открыл стрельбу по милиционерам.
  Андрея с Тимом омоновцы почему-то приняли за докторов. Вместе с дежурным врачом их свободно пропустили в разгромленную палату. Кровати и тумбочки здесь были опрокинуты, всё было заляпано кровью. Убитые стражи порядка оставались лежать там, где их настигла смерть. Раненым медсёстры оказывали первую помощь. Одного из них омоновцы укладывали на носилки.
  Из их отрывистых объяснений друзья поняли, что догадка была верна: кто-то из омоновцев открыл беспричинную стрельбу по своим товарищам. А за минуту до этого был застрелен мужчина, из-за которого разгорелся весь сыр-бор. Недавний одержимый лежал у разбитого окна, весь в ранах, залитый кровью и уже покрывшийся смертельной бедностью. Говорили, что "взбесившийся" омоновец палил очередью по всем, кто находился в палате. В первые же секунды он отправил на тот свет сразу троих. Ещё четверых ранил - те успели вовремя выскочить из палаты. Расстреляв весь боезапас, он выбил прикладом автомата оконную раму и выбросился с шестого этажа. Сейчас его труп лежал внизу под фонарём, поливаемый дождём.
  Омоновцы, как и медсёстры, были напуганы и ошеломлены. Никто не мог объяснить поведения бойца. Тим спросил у одного из них, откуда убийца вёл стрельбу. Тот показал на пятачок у подоконника.
  - Этого и следовало ожидать, - тихо сказал Тим приятелю, принимаясь подбирать с пола разбросанные амулеты и складывать их в сумку. - Тот мужик, одержимый, оказал ментам сопротивление и они его пристрелили. Бес вышел из него и почти сразу вошёл в ближайшего омоновца, который зашёл за черту...
  Друзья посторонились, давая дорогу носилкам.
  - Этот омоновец, когда оказался во власти беса, не смог пройти обратно через черту и должен был всё время находиться у окна, - говорил Тим. - Он открыл стрельбу...
  - Зачем?
  - Наверно, у нашего беса, помимо секса, есть ещё одно желание: убивать.
  Наскоро собрав свои вещи, охотники за призраками вышли в коридор. Толпа зевак здесь значительно поредела: омоновцы чуть ли не пинками загоняли любопытных в палаты. Откуда-то появилось ещё несколько носилок. Перепуганные медсёстры сновали по коридору с бинтами, шприцами и кислородными масками.
  Друзья побежали вниз по лестнице. Оживление царило на всех этажах. Коридоры были освещены, у окон стояли пациенты и, тихо разговаривая, смотрели на труп разбившегося омоновца. Тим с Андреем на минуту остановились у окна на лестничной площадке. Внизу, на мокром тротуаре, желтели пятна света от больничных окон и лежал труп, уже прикрытый размокшими газетами. Тут же ходили милиционеры в глянцевито блестевших плащах.
  - Когда он расстрелял все патроны, он решил, что веселье кончилось и пора возвращаться в тело Сайтаровой, - сказал Тим. - Для этого ему надо было покончить с собой, то есть - с человеком, в которого он вошёл. И он выпрыгнул из окна... Ладно, пошли, - он подхватил сумку. - Смотреть тут не на что.
  Они спустились на второй этаж, где находилась реанимация. Здесь тоже везде горел свет, но было гораздо малолюднее. Из дверей лифта выкатили носилки с раненым омоновцем и быстро провезли мимо приятелей. Они проводили носилки глазами.
  В реанимационном отделении их встретила пожилая, строгого вида медсестра.
  - Вадим Григорьевич на срочной операции, без него сюда входить не положено, - сказала она.
  - Нам надо к Сайтаровой.
  - Не положено.
  В эту минуту в конце коридора показался сам Вадим Григорьевич. Издали заметив молодых людей, он почти бегом устремился к ним.
  - У меня нет ни секунды, - заговорил он, торопливо отводя их в сторону. - Ну, быстрее рассказывайте, что случилось?
  Тим коротко поведал, как биолокаторы отметили перемещение призрака со второго этажа на шестой и как он вселился сначала в пациента больницы, а потом в омоновца.
  - Значит, это всё-таки Сайтарова? - Врач приоткрыл дверь палаты, в которой лежала больная, и всмотрелся в грузное неподвижное тело.
  - Сайтарова уже давно труп, - ответил Тим. - Работу её сердца поддерживает бес. Как мы и думали, она стала для него постоянным жилищем. Чем-то вроде логова.
  - И поэтому он не хочет, чтобы её тело начало разлагаться? - спросил врач.
  - Возможно.
  - А если сделать так, чтобы сердце остановилось? Это можно устроить.
  - Подозреваю, что остановить его едва ли возможно, - ответил Тим. - Надо не сердце останавливать, а изгонять беса, причём изгонять по всем правилам. Это процесс сложный и может растянуться надолго. Пока же, чтобы бес не повторил своих кровавых вылазок, надо срочно заключить его в пентаграмму. За её границы он не выйдет. Мы с Андреем только что убедились в этом.
  - Вадим Григорьевич! - закричали с другого конца коридора.
  - Иду! - откликнулся врач и обернулся к медсестре. - Елена Сергеевна, пропустите молодых людей к Сайтаровой. Под мою ответственность.
  Прощаясь, он пожал Тима за локоть.
  - Чувствую, достанется мне за ваши пентаграммы, ну да ладно... Я ещё подойду!
  Медсестра посторонилась, пропуская друзей в маленькую палату, где лежала только одна больная - Сайтарова.
  - Вы её родственники? - недружелюбно поинтересовалась она.
  - Мы практиканты из лаборатории структурной нейропатологии и психогенеза, - ответил Тим не задумавшись ни на секунду. - Нам необходимо осмотреть больную и ознакомиться с результатами наблюдений.
  - А почему среди ночи?
  - Днём мы не можем.
  - Все записи на столе, - буркнула медсестра, явно недовольная их визитом.
  Приятели получили, наконец, возможность рассмотреть таинственную больную.
  Зрелище невероятно раздутого тела, которое едва прикрывали два одеяла, мало кому могло понравиться. Живот был громадным и округлым, плотными были ноги, руки и шея, зато голова оставалась худощавой и совсем небольшой. Она как будто тонула в массивной шее, упираясь нижней челюстью в жировые складки подбородка. Судя по этой голове с мелкими чертами лица, женщине было лет сорок.
  - Всё толстеет, и ничего поделать не можем, - сказала медсестра. - Её уж и не надеются спасти. Ждём, когда отмучается.
  Тим взял со стола тетрадь.
  - Судя по состоянию головного мозга, она уже отмучилась, - заметил он, бегло просматривая записи.
  В кармане у медсестры зазвонил телефон, она достала его и отошла в сторону, тихо с кем-то разговаривая.
  - Вы долго здесь пробудете? - вернулась она к молодым людям. - А то мне надо выйти на десять минут.
  - Да-да, конечно, - ответил Тим.
  Медсестра ушла. Дверь за ней закрылась.
  - Что-то мне не по себе, - признался Андрей, косясь на Сайтарову. - А вдруг бес перекинется в кого-то из нас?
  - В нас ему так просто не перекинуться, - ответил Тим, откладывая тетрадь. - Не забывай, что на нас освящённые кресты и амулеты с сильными рунами. Но вот как врачи рискуют находиться рядом с этим... - Он подошел к кровати. - Это действительно непонятно...
  - Счастье для них, что бес выходит не слишком часто, - заметил Андрей.
  - Возможно, он набирается сил перед каждым новым выходом... Ладно, хватит рассуждать, взялись за дело, - Тим достал из кармана кусок мела. - Ты чертишь с той стороны, а я с этой.
  Они ещё не замкнули вокруг кровати круг, как её пружины скрипнули. Друзья насторожились.
  - Слышал? - шёпотом спросил Андрей.
  Несколько секунд они вглядывались в неподвижную Сайтарову.
  - Ладно, продолжаем, - Тим снова наклонился к полу. - Сейчас по-быстрому замкнём круг, потом круг замкнём в пентаграмму, а потом пентаграмму замкнём во второй круг. Пентаграмма в двойном круге - это надёжнее, чем просто пентаграмма...
  Пока они чертили, пружины ещё несколько раз скрипнули. Тело, однако, по-прежнему не подавало признаков жизни.
  В углах и на сторонах пентаграммы Тим начертил кабалистические знаки.
  - Пожалуй, всё, - он вытер платком перепачканные мелом пальцы. - Теперь начнём читку. Может, нам повезёт и бес сразу уберётся...
  Он выглянул из палаты, убедился, что никого поблизости нет, и плотнее прикрыл дверь.
  - Смотри, - Андрей показал на экран прибора, соединённого проводами с Сайтаровой. - Сердце забилось чаще!
  Тим усмехнулся.
  - Чует нечисть, что сейчас ей придётся несладко...
  Он достал из сумки посеребрённый крест с выбитым на нём распятием и укрепил его в изголовье кровати, затем встал в её изножьи и раскрыл потрёпанный молитвенник.
  Текст на церковно-славянском языке он читал быстро и внятно - сказывалась выучка, полученная в семинарии. Тим проучился в ней полтора года, причём, по мнению всех, проучился блестяще, но был отчислен за повышенный интерес к магии и оккультизму, в основе которых, по мнению семинарских профессоров, лежали сношения с дьяволом.
  В палате звучал его монотонный голос. Андрей стоял рядом, не сводя глаз с Сайтаровой и иногда взглядывая на пульсирующую линию на экране. Прибор отмечал частые и сильные удары сердца.
  Окно и дверь были наглухо закрыты, но на окне, как будто от лёгкого ветерка, зашевелилась занавеска. Иногда этот холодный ветерок касался лиц молодых людей...
  Снова заскрипели пружины, и Андрей, наконец, заметил, что тело на кровати шевельнулось.
  Тим продолжал читать. Слоновьи ноги сдвинулись, поёрзал живот. Массивному телу как будто неудобно было лежать, и оно двигалось, ища лучшего положения. Тим не останавливался. Тело продолжало двигаться, сбивая одеяла. Лицо женщины кривилось словно в досаде, а может, насмехаясь над приятелями. Глаза, однако, оставались закрытыми.
  Тим взял в руки крест и несколько раз громко произнёс:
  - Изыди, бес!
  Одеяла сползли на пол, обнажив голый бледно-жёлтый с коричневыми пятнами живот, невероятно пухлые ляжки и заросшую волосами промежность.
  - Оставь это тело и убирайся в преисподнюю, - говорил Тим, делая распятьем крестное знаменье.
  Ноги и руки Сайтаровой двигались, рот кривился, временами из него вырывался едва слышный протяжный хрип. Внезапно глаза её раскрылись и уставились на Тима.
  - Никуда не уйду, и не надейся, сопляк, - прозвучал низкий утробный голос, явно мужской. - Не тебе меня изгонять. Молоко на губах не обсохло, а уже изгонять берёшься!
  - Бес, ты в ловушке, - грозно сказал Тим. - Покинь это тело, заклинаю тебя Господом нашим и Богородицей, и сгинь в преисподнюю! Ты уже погубил достаточно душ!
  - И ещё погублю! А тебя - в первую очередь! Вселюсь в тебя, гада, и первым делом оттарахаю твоего дружка!... - Тело заколыхалось от хохота.
  Андрей протянул Тиму бутыль со святой водой и тот принялся брызгать ею на бёдра, грудь и живот женщины. Она дёргалась, словно её стегали плетью, лицо болезненно морщилось, из раскрытого рта вырывался рёв.
  Чудовищный живот вздрогнул и в нём что-то зашевелилось, словно там сидело какое-то живое существо, которое ворочалось и упиралось всеми своими конечностями в стенки своего вместилища.
  - Ответь мне, бес, как ты попал туда? - снова заговорил Тим. - Где ты находился до того, как перешёл в тело несчастной женщины?
  - Вот тебе! - Две грузные ноги приподнялись и из зада с громким шумом, какой бывает при сильном несварении, вырвались газы.
  Молодые люди поморщились от вони. Тим выплеснул на демона остатки святой воды, а потом, порывшись в сумке, достал раздвижную палку-указку. Он раздвинул её во всю длину и к её концу прикрепил крест.
  - Значит, ты не хочешь говорить, - сказал он. - Хорошо.
  Не переступая меловой черты, он занёс палку над одержимой - так, что крест оказался над её животом. По всему уродливому телу прокатилась дрожь.
  Тим коснулся крестом живота, и тот дёрнулся.
  - Что, не нравится? Жжёт?
  - Урою, падла! - рявкнул бес и зашёлся в отборной ругани.
  - Как твоё имя? - спросил Тим, прижимая крест к животу. - Скажи мне своё имя!
  - Ладно, скажу, х... с тобой, только обещай, что уберётесь отсюда оба!
  - Обещаю, - с готовностью ответил Тим, прекрасно зная, что любые соглашения с нечистью не имеют никакой силы. Зато знание имени беса могло очень помочь его изгнанию.
  - Меня зовут Йухан Лёшоп, - торжественно пророкотало чудовище. - Только это страшная тайна. Доверяю её одному тебе.
  - Как? Юхан? - переспросил Андрей у приятеля. - Он скандинав?
  - Такой же скандинав, как я марсианин, - ответил Тим. - И веры ему нет ни копейку, ведь это не имя, а враньё. Прочти его наоборот, и ты поймёшь, что он просто издевается над нами.
  И он снова надавил крестом на живот, вызвав судороги в туше. Временами кожа живота растягивалась от давления изнутри, принимая очертания чьей-то пятерни или колена, а однажды кожа живота образовала огромное лицо с шевелящимся ртом.
  - Не дождётесь, падлы! Выйду отсюда когда захочу, и снова вернусь, и ваши грёбаные пентаграммы не помогут!
  - Зачем ты вселяешься в людей? - спросил Тим.
  - Ну ты и лох! - захохотал сайтаровский живот. - Неужели до сих пор не допёрло? Да потрахаться охота! Вселюсь в какого-нибудь хмыря, вроде тебя, и трахаюсь его х...ем. Знаешь, как клёво?
  - А потом, чтобы вернуться в это тело, тебе надо того хмыря убить?
  - А и х... с ним. Хмырей полно, чего их беречь.
  - Получаешь, стало быть, удовольствие за чужой счёт.
  - Мне в кайф.
  - А людям не в кайф, - Тим вдавил крест в живот.
  - Ладно, мужики, послушайте меня, - голос из утробы зазвучал примирительно. - Давайте договоримся по-хорошему. Я вас не трону, а вы сотрёте с пола свою херню, ну хотя бы часть её, и я вам скажу, где старинное золото зарыто. А может, вам бабки нужны? Щас один барыга по пьяни бумажник потерял, полный баксов и кредиток. Сказать вам, где бумажник лежит? Сказать, а? Барыга его до завтрашнего вечера не хватится, у вас будет время снять с кредиток всё бабло. Бумажник валяется недалеко от больницы...
  - Андрей, держи, - Тим передал другу указку с крестом, раскрыл молитвенник и начал читать.
  Матерщина, полившаяся из глотки Сайтаровой, заглушала его негромкий голос. Не довольствуясь бранью, бес заставил Сайтарову плюнуть в него. Тим невозмутимо вытерся вафельным больничным полотенцем и продолжал читку. Чудовищная плоть снова с шумом выпустила газы.
  - Ничего ты мне не сделаешь, щенок, фуфло паршивое, - злобно кривясь, басовито хрипел бес. - Меня такие люди изгоняли, не чета тебе! Двести лет назад сам архимандрит Киево-Печерской лавры против меня с освящённой иконой выходил, и ничего не добился! А триста лет назад целая свора в рясах меня отчитывала, и тоже бестолку! Так что не тебе, сопляку, со мной тягаться. Буду жить в этом теле сколько захочу, понял? И эти свои штучки брось! Не трать на меня время, а то тебе же хуже будет. Проказу напущу, будет у тебя рожа как свиное рыло!
  Ругаясь и ворочаясь, Сайтарова сорвала с себя провода, и экран на приборе погас.
  Тим не прерывал чтения.
  Внезапно глаза больной закрылись, она перестала шевелиться и приняла первоначальное положение. Приятели недоуменно переглянулись. Неужели подействовала молитва?
  В палату быстро вошёл Вадим Григорьевич.
  - Как тут у вас дела? - спросил он, бегло оглядевшись. - Лихо же вы разрисовали пол!
  - Вы бы посмотрели, как это тело, - Тим кивнул на Сайтарову, - крутилось сейчас на кровати! Как уж на сковородке!
  - Да, я вижу - одеяло на полу... - Врач направился было к кровати, чтобы накинуть одеяло на больную, но друзья его задержали.
  - За черту заходить нельзя, - сказал Тим. - Последствия могут быть непредсказуемыми.
  - Но в голом виде она не может лежать, это непорядок, - возразил доктор.
  - Я сам сейчас наброшу на неё одеяло.
  Тим повесил себе на грудь посеребрённый крест.
  - Ты действительно хочешь войти в пентаграмму? - пробормотал Андрей.
  - У меня достаточная защита, - отозвался экзорцист. - Крест освящён специально против бесов.
  Он подошёл к кровати, быстро поднял с пола оба одеяла, накинул их на больную и вернулся назад. Андрей и врач следили за ним так, словно он входил в клетку со львами.
  - Вот и всё, - сказал Тим. - Но нет гарантии, что одеяла снова не окажутся на полу. Бес нам попался буйный.
  - И что же делать? - спросил врач.
  - Боюсь, что отчитывать его придётся долго, - ответил Тим, задумчиво глядя на Сайтарову сквозь изумрудные стёкла. - Может быть, не одну неделю.
  - Совершенно не представляю, как к этому отнесётся начальство! - воскликнул Вадим Григорьевич.
  - Кажется мне, есть другое средство, более действенное.
  - Какое?
  - Могила, - ответил Тим. - Та самая, на которой нашли Сайтарову. Обморок и вселение беса наверняка связаны с ней. Надо узнать, где она и кто в ней похоронен. Это должно помочь в борьбе с бесом.
  - Насчёт могилы лучше поговорить с родственницей Сайтаровой.
  - У вас есть её телефон?
  - Конечно, он записан...
  Врач, а за ним молодые люди, вышли из палаты. Андрей, выходя, оглянулся на больную. Она по-прежнему лежала не шевелясь, хотя ему показалось, что один глаз её на мгновение открылся и посмотрел на него.
  У себя в кабинете Вадим Григорьевич включил настольную лампу, достал из стола тетрадь.
  - Здесь адреса и телефоны всех наших пациентов и их родственников, - он принялся листать страницы. - А, вот этот телефон! Сайтарова, Мария Руслановна. Племянница.
  Тим ввел номер сайтаровской племянницы в память своего сотового.
  - Вы прямо сейчас хотите звонить? - спросил врач. - Вроде бы неудобно беспокоить людей по ночам.
  - Хорошо, подождём, - согласился Тим.
  В кармане доктора зазвонил мобильник. Коротко переговорив с кем-то, Вадим Григорьевич заторопился. Раненым омоновцам делают операцию и он должен быть в операционной.
  Тим заявил, что они с Андреем останутся возле Сайтаровой до утра. Врач отрицательно покачал головой, говоря, что сейчас сюда съедутся сотрудники, которых срочно вызвали в больницу, будет сам заведующий, и присутствие в реанимации посторонних может привести к неприятностям.
  - Ладно, но если что-то будет происходить с Сайтаровой - сразу звоните в комнату охраны, мы будем там, - сказал Тим. - Через пентаграмму бес не перепрыгнет, но и сами внутрь пентаграммы старайтесь не заходить. А лучше вообще никого в палату не впускайте.
  Расставшись с реаниматологом, молодые люди спустились на первый этаж и прошли по его просторному холлу. Здесь царила суета. Повсюду сновали озабоченные люди в бледно-зелёных медицинских халатах; у входных дверей дежурили омоновцы; за большими забрызганными дождём окнами разворачивались машины с включёнными фарами. В помещении охраны Лёва сидел на табуретке посреди начерченного мелом круга. Под табуреткой была тщательно выведена руна, которую ему показал Тим. Толстяк клевал носом. При появлении друзей он выпрямился, тряхнул головой и спросил нарочито бодро:
  - Как успехи в борьбе с призраками? Поймали хоть одного? Когда вы ушли, от ваших приборов была ещё парочка сигналов, а потом всё затихло.
  - Хорошо, что затихло, - Тим, отдуваясь, уселся в кресло.
  Андрей бросил сумку на диван.
  - Хлопотливая ночка сегодня выдалась, - сказал он.
  - Я слышал, менты устроили перестрелку и поранили друг друга? - спросил Лёва.
  - Мы пока мало что знаем, - ответил Тим уклончиво. - На этажах повсюду милиция, никого никуда не пускают. Возможно, завтра обстановка прояснится.
  - Да я уж по экранам вижу, что ментов полно, - сказал охранник, и поинтересовался: - Тут, наверно, замешан ваш призрак? А то ведь сначала были сигналы, потом появился маньяк, потом менты перестреливаться стали...
  - Гипотеза о связи призрака с перестрелкой ещё нуждается в проверке, - ответил Тим. - И вообще во всём, что касается призраков, ничего нельзя знать наверняка. Мы можем только строить догадки.
  Он устроился в кресле, вытянул ноги и закрыл глаза. Андрей лёг на диван, подложив сумку под голову.
  Какое-то время в комнате стояла тишина. Лёва, борясь с дремотой, пялился на экраны.
  - Мне крупно повезло, что маньяк оказался одним из больных, - пробормотал он. - Если бы он прошёл в здание с улицы, меня ждали бы неприятности.
  Ему никто не ответил.
  - Скорей бы смениться и смотать отсюда, - сделал он новую попытку разговорить приятелей. - А ещё лучше - уволиться... Как вы думаете, призрак долго здесь пробудет?
  - Не долго, - отозвался Тим. - Такие буйные духи на одном месте обычно не задерживаются.
  - Почему?
  - Установлено в результате многолетних наблюдений. А если устранить причину их появления, они уходят ещё быстрей.
  - Вы можете её устранить?
  - Попробуем.
  
  
  Медсестра Елена Сергеевна, вошедшая в сайтаровскую палату, сморщила нос. "Фу, пахнет как в сортире, - подумала она с раздражением. - Откуда так несёт? И что вообще здесь произошло? Почему беспорядок?"
  И правда: одеяла на больной были сбиты, прибор, следивший за сердечным ритмом, не работал - с пациентки были сорваны провода, полотенце валялось под кроватью, пол был разрисован мелом.
  "Ну и практиканты! Насвинячили и удрали. А потом на меня же и свалят. Скажут, это я недоглядела..."
  Она осмотрела прибор, собрала концы проводов и, обернувшись к больной, чтобы укрепить их на её теле, с изумлением обнаружила, что у той открыты глаза.
  - Очнулась, очнулась, - заговорила она всплеснув руками. - Вот чудо-то. Наша "спящая красавица" очнулась... Пойти Вадиму Григорьевичу сказать...
  - Постойте, - проговорила больная низким хриплым голосом и страдальчески скривилась. - Не уходите. Скажите, прошу вас, где я? Что со мной?
  - Вы в больнице, с вами всё в порядке, - Елена Сергеевна умильно улыбнулась. - Ничего страшного, не волнуйтесь, просто у вас был небольшой обморок и вас привезли сюда.
  - Ох... - Больная грузно зашевелилась, попыталась приподнять голову, но короткая толстая шея не позволила ей этого. Она всё же оглядела себя. - Ох, что это?... Что со мной?...
  - Вы немножко раздобрели, пока лежали здесь, а так всё ничего.
  - Ужас, ужас, - трубным голосом запричитала больная.
  - Да не волнуйтесь, мы вас вылечим, - успокаивала её медсестра.
  С лица Сайтаровой не сходило страдальческое выражение.
  - Неужели это я? Не может быть... - По её щеке скатилась крупная слеза.
  - Это полнота временная. Сейчас вы начнёте худеть и войдёте в норму... Вы как себя чувствуете? Нигде не болит?
  - Болит голова...
  Заскрипев пружинами, Сайтарова приподнялась и спустила растолстевшие ноги с кровати.
  - Лежите, лежите, вам надо лежать! - всполошилась Елена Сергеевна.
  "Наверняка это практиканты что-то начудили, - пронеслось у неё в мыслях. - Месяц лежала в коме, а тут вдруг встала... Они, точно!..."
   - Я в ужасе, - больная скинула с себя одеяло, оголив живот. - Я в диком ужасе... У меня раскалывается голова...
  - Я сейчас позову врача.
  - Не надо. Я и без врача знаю, почему она у меня болит. - Сайтарова показала толстым пальцем себе под ноги. - Это от мела. У меня на мел страшная аллергия. Сотрите, смойте его скорее, а то сейчас помру!
  И она, морщась, как от зубной боли, начала заваливаться головой на подушку.
  - Это тут одни гаврики напачкали, - сказала Елена Сергеевна. - И мне же от завотделением достанется... Они напачкали, а мне отвечай...
  - Ох, этот мел, я чувствую его запах, - выла Сайтарова басом. - Нет, я помру... Определённо помру...
  - Держитесь, соберитесь с силами! Сейчас я всё вытру.
  - Вытрите, голубушка, будьте такие добренькие.
  Медсестра отправилась за ведром и тряпкой, а страдальческое выражение на лице больной сменилось злобной гримасой. Из горла вырвалось шипение, глаза забегали по палате, в раздутом животе снова что-то завозилось, растягивая кожу в разных его местах.
  За дверью раздались шаги, и в животе сразу улеглось. Лицо снова приняло страдальческое выражение. В палате появилась медсестра с ведром воды и тряпкой.
  - Ох, ох, - стонала Сайтарова. - Смойте мел, прошу вас, любезнейшая... Хотя бы вот здесь, здесь... - Она показывала себе под ноги.
  Медсестра отжала мокрую тряпку и насадила её на швабру.
  - Вы только не волнуйтесь, лягте и лежите спокойно, а то вам вредно.
  - Как же не волноваться, когда тут полно мела, - скулил бес.
  Елена Сергеевна несколько раз провела тряпкой по полу, уничтожив часть круга с пентаграммой, и неожиданно грузное тело Сайтаровой завалилось набок и, не удержавшись на краю кровати, рухнуло на пол, едва не перевернув кровать. Упав, оно осталось безжизненно лежать с заломленной рукой.
  Медсестра вскрикнула в ужасе, бросилась к ней, пытаясь помочь, и вскрикнула еще громче: от распластанного тела отделилось тёмное облако и быстро проплыло над полом - как раз в том месте, где была стёрта часть пентаграммы. Странное облако коснулось своим краем Елены Сергеевны, и та почувствовала, что её словно обожгло ледяным холодом. Крик заглох в её горле. Не в состоянии устоять на ослабевших ногах, она опустилась на пол, а облако, приняв человекоподобную форму, словно бы зашагало по воздуху и выскользнуло за дверь.
  
  
  - Сигнал! - встрепенулся Лёва. - Слышали? Сигнал!
  Андрей вскочил с дивана и подбежал к пульту.
  - Прибор номер четыре. На втором этаже, у дверей реанимационного отделения!
  - Смотрите, смотрите, вот оно! - Лёва показывал на один из экранов. - Точно, на втором этаже!
  На экране было видно, как по больничному коридору проплывает полупрозрачная тень.
  - Бес! - в один голос закричали Тим с Андреем. - Он всё-таки вырвался!
  Туманный силуэт подплыл к повороту на лестницу. На пульте снова звякнул сигнал. Андрей обернулся к приятелю:
  - Прибор номер пять!
  Тень свернула на лестничную площадку, где стояли два омоновца. Очередной биолокатор висел как раз над ними, и на пульте в дежурке снова тренькнул сигнал.
  - Приборы реагируют на астральную сущность, - Андрей схватил сумку. - Это бес! Бежим туда!
  - Погоди, - Тим жестом остановил его. - Пока он в астральном теле, мы ничего с ним не сделаем. Подождём, пока он в кого-то вселится.
  Друзья подошли поближе к экранам и вперили взгляды в тот из них, на котором видна была зловещая тень.
  Призрак задержался возле омоновцев. То, что видела следящая камера, явно не видели милиционеры. Они смотрели прямо на туманный силуэт и продолжали спокойно разговаривать. Призрак качнулся сначала к одному, потом к другому, будто оценивая их, а потом слился с одним из них.
  Омоновец на секунду замер. Лицо его сделалось каким-то застылым. Вдруг он улыбнулся во весь рот, словно его товарищ сказал что-то смешное, снял с плеча автомат и резко, почти без замаха, ударил его стволом по виску. Тот откинулся к стене. Одержимый нанёс ему ещё один удар, потом ещё, а в заключение с силой обрушил приклад ему на темя. Несчастный, пачкая стену кровью, сполз по ней на пол.
  - Итак, бес вошёл в мента, - Тим достал сотовый телефон. - В вооружённого мента, заметьте, а значит, он может наделать крупных бед! Надо срочно предупредить Вадима...
  - Заключить его в пентаграмму будет трудно, - Андрей не отрывался от экранов.
  - Ещё бы, - ответил Тим, держа трубку возле уха. - Это тебе не больничный доходяга. Не успеешь вытащить из кармана мел, как он всадит в тебя всю обойму!
  
  
  Убийца почти целую минуту рассматривал в свою жертву. Лицо убитого представляло собой кровавое месиво. Видимо, бесу доставляло удовольствие смотреть на него, потому что рот одержимого кривился в улыбке.
  Затем одержимый выпрямился, перехватил автомат и зашагал вверх по лестнице. Выйдя в коридор третьего этажа, в котором в эту минуту не было ни души, он беззвучно двинулся вдоль стены. Дойдя до первой же двери, он приоткрыл её и прислушался. В палате спали мужчины. Слышался храп какого-то больного. Одержимый направился дальше, миновал две двери и скользнул в третью, где спали женщины.
  Он подскочил к одной из них и, не долго думая, скинул её с кровати на пол. Она взвизгнула.
  - Не орать! - Он заехал ей кулаком по челюсти, потом наставил на неё ствол. - А то пуля в тыкву, поняла? - И он начал снимать с неё трусы.
  Но тут заголосила другая больная. Он подскочил к ней.
  - Ты тоже молчи, сука! Пикнешь - сразу пуля!
  Третью обитательницу палаты - семидесятилетнюю старуху, пытавшуюся позвать на помощь, одержимый задушил, накрыв её голову подушкой и усевшись на неё сверху.
  Сидя на подушке, он наставил автомат на двух первых женщин.
  - Никому не шевелиться, - сказал он низким хриплым голосом. - Будете слушаться меня - оставлю в живых!
  Когда старуха затихла, он слез с неё и подошёл к испуганным женщинам.
  - Легли здесь! - скомандовал он, показывая на пол. - Ближе друг к другу!
  Те послушно выполнили приказ.
  Корча гримасы и глумливо гогоча, одержимый спустил с себя штаны...
  
  
  Через четверть часа, весь в крови, он выглянул в коридор. За его спиной на полу тёмной палаты остались лежать два голых исполосованных трупа.
  С автоматом на груди он прошёл по коридору, остановился у следующей двери, огляделся по сторонам и проскользнул в другую палату, более просторную и многолюдную. Из окон на стены, тумбочки и спящих женщин струился желтоватый ночной свет. Одержимый придвинул к двери тумбочку и включил электричество.
  - Всем встать, - глухо рявкнул он и спустил с себя штаны до самых щиколоток. - Видите шишку? - Он обхватил рукой свои гениталии. - Всем подходить по одной и брать её в рот! Кто будет увиливать - тому пуля! Ну, быстро!
  Какая-то женщина закричала, и почти тут же щёлкнул выстрел. Крик оборвался. Женщина с простреленной грудью откинулась на подушку.
  В ужасе вскрикнула её соседка и тоже получила пулю.
  - Кто ещё хочет на тот свет? - утробным голосом пророкотал бесноватый и оскалил зубы. - Начали подходить! Ну!... А ты чего лежишь? - И он выпустил короткую очередь в женщину на одной из кроватей.
  Затем повернул автомат налево, наставив его на другую женщину. Та проворно соскочила с кровати и, угодливо кивая, направилась к нему.
  - Давай, старайся, - бесноватый скривился в сладострастной ухмылке. - А вы все выстраивайтесь в очередь. В тех, кто увиливает, стреляю без предупреждения!
  В дверь застучали.
  - Что там у вас? - послышался голос дежурной медсестры. - Откройте!
  - Хреново сосёшь, - одержимый огрел женщину прикладом.
  Из раны в её голове засочилась кровь.
  Он отпихнул несчастную и притянул к себе следующую жертву.
  - Давай теперь ты. И старайся, слышишь? А то тоже размозжу тыкву!
  Удары в дверь усилились.
  - Откройте! Откройте! - кричал из-за двери уже мужской голос.
  Тумбочка постепенно сдвигалась под градом ударов. Наконец дверь распахнулась и в палату ввалились два омоновца с автоматами.
  - Лежать! - закричали они. - Руки за голову!
  Одержимый в этот момент дёргался в оргазме, прижимая к своему паху голову очередной жертвы. Он всё же развернул автомат и нажал на крючок. Треснула очередь. Омоновцы рухнули как подкошенные.
  Одержимый загоготал.
  - Следующая подошла! - проревел он с пеной на губах.
  Он схватил за волосы подползавшую к нему женщину и рывком притянул к себе.
  - Давай, взяла за щёку, и старайся как следует! Если через полминуты не кончу - проломлю башку, поняла?
  В коридоре зазвучали шаги и встревоженные голоса. В дверь палаты просунулись сразу двое в касках. Одержимый развернул ствол в их сторону, но те открыли огонь раньше. Одна пуля вошла насильнику в голову, вторая - в шею. Хрипя и давясь кровью, он повалился на пол. Женщины с визгом бросились врассыпную.
  Одержимый жил ещё целую минуту, дёргался, хрипел и стискивал автомат. Его палец судорожно искал спусковой крючок. Вбежавшие в палату стражи порядка ещё несколько раз выстрели, и он затих, раскинув голые волосатые ноги, измазанные кровью и спермой.
  Омоновцы подошли к нему, вгляделись в лицо.
  - Это же Савельев, - негромко заговорили они. - Точно, Пашка Савельев... Охренеть можно... Что на него нашло?...
  В коридоре громко кричали, требуя врача и носилки. Прибежал перепуганный доктор. Из палат выглядывали больные. Оставалась закрытой дверь только одной палаты, от которой тянулась цепочка кровавых следов. Эту дверь открыли и раздались крики ужаса.
  Один из омоновцев, воровато озираясь, зашагал прочь по коридору. Его лицо покрывала испарина, глаза лихорадочно блестели. В суматохе на него никто не обратил внимание и ему удалось незамеченным выскользнуть на лестницу.
  Никого не встретив, он взбежал на два этажа выше и сразу юркнул в одну из палат. Закрыл за собой дверь, привалился к ней спиной и огляделся.
  - Ну, девочки, подъём! - рявкнул он громко. - Физзарядка! Вас ждёт здоровое молодое тело, член стоит как кол! Ты, - он показал пальцем на женщину лет тридцати, привставшую на кровати. - Быстро разделась догола и подошла ко мне! Быстро, я повторять не люблю!
  Послышались испуганные крики и вслед за ними - выстрелы. Три женщины, получив по пуле, затихли, остальные сразу стали сговорчивее.
  Одержимый избавился от штанов и трусов.
  - Становись рачком, - злорадно засмеявшись, приказал он первой подошедшей женщине. - Остальным не двигаться и молчать, а то пуля!
  В разгар "скачки" он внезапно остановился, вскинул автомат и выстрелил в девушку, пытавшуюся прошмыгнуть в дверь.
  - Так будет с каждой, кто рыпнется без моего приказа! - гаркнул он.
  Закончив с одной жертвой, он приступил к второй.
  Но и её ему было мало.
  Он насиловал третью, когда дверь раскрылась и загремели выстрелы. Насильник выставил свою жертву в качестве живого щита, а затем саданул очередью по омоновцам, появившимся в дверном проёме. Те скрылись.
  Одержимый передёрнул затвор и отцепил магазин, проверяя, сколько осталось патронов. Когда стражи порядка снова пошли на штурм, он выстрелил всего два раза. Третью, последнюю, пулю он, злобно кривя рот, отправил себе в сердце.
  Омоновцы ещё какое-то время топтались в дверях и вглядывались в полумрак палаты, не решаясь приблизиться к самоубийце. Всеми владела безотчётная тревога. За сегодняшнюю ночь уже третий их товарищ совершенно неожиданно и беспричинно повреждался в уме, становясь маньяком...
  Первым в палату вошёл командир взвода.
  - Заходите, не бойтесь, - сказал он громко остальным. - Он готовый.
  Полуголые женщины в паническом ужасе бросились вон из палаты. Командир омоновцев проводил их долгим взглядом, потом оглядел себя.
  - Ну что ж, и это тело неплохое, - шёпотом сказал он, и на лице его мелькнула ухмылка.
  - Товарищ капитан, это ж Кузнецов, - проговорил один из омоновцев, глядя на убитого. - Тут какая-то чертовщина творится, честное слово...
  - Какая ещё чертовщина? Отставить паникёрские разговоры! - Капитан поправил на груди автомат и решительно вышел из палаты. - Всем находиться здесь и ждать моих распоряжений.
  Он прошёл по коридору, свернул на лестницу и поднялся на следующий этаж. Палату с женщинами он распознал безошибочно, и уже через минуту в ней зазвучали выстрелы.
  На этот раз он сразу разделся догола. Оставил себе только автомат. Так, с автоматом, закинутым за спину, он и утолял плотские желания вселившегося в него демона. Он дёргался в экстазе и ржал, получая наслаждение не только от соития, но и от страха перепуганных наложниц. В палату заглядывали бледные медсёстры, показывались омоновцы. Стрелять в него они не решались, боясь попасть в женщин.
  Вскоре одержимый уже перестал обращать внимание на что-либо, кроме своих сладостных переживаний. Он стонал, ревел и пускал слюну, время от времени хватался за автомат и грозно рявкал, наставляя его на женщин.
  - Бабы, ложись на пол! - заорали из коридора. - Сейчас будем стрелять!
  Почти сразу же затрещали выстрелы.
  "Живой щит" с визгом растянулся на полу.
  Пули рикошетили от стен и разносили вдребезги оконные стёкла. Сразу три пули угодили в одержимого. Они, однако, лишь ранили его. Он вскинул автомат и, даже не считая нужным залечь или спрятаться, принялся стрелять в ответ. Через полминуты его автомат заглох. Кончились патроны. Он выпрямился во весь рост и, голый, весь в крови, корча свирепые гримасы, пошёл на бойцов.
  - Ну, мочите меня, мочите, суки!
  Среди медицинского персонала, сбежавшегося на шум, оказался Вадим Григорьевич.
  - Не стреляйте! - закричал он. - Его надо взять живым! Обязательно взять живым, чтобы выяснить, в чём дело!
  - У него нет оружия, - заговорили между собой омоновцы. - Правда, возьмём живьём... Хватаем за руки и надеваем браслеты, чтоб не рыпался!
  На лице одержимого, до которого долетели эти разговоры, мелькнул испуг. Он резко развернулся и бросился обратно в палату.
  Ловить его омоновцы не спешили. Пока они, озираясь, тоже входили туда, он успел высадить окно и броситься вниз. Поражённые стражи порядка подошли к подоконнику. Насильник, разбитый в кровь, неподвижно лежал внизу на мокром асфальте невдалеке от другого трупа.
  Из припаркованной неподалёку милицейской машины торопливо вылезли два стража порядка. Оба нервничали, получив по рации сообщение о том, что и этот омоновец, перед тем как свести счёты с жизнью, вёл себя как спятивший сексуальный маньяк.
  
  
  В ночном воздухе продолжал сеяться мелкий дождь. Мглистый туман полз по газонам и кустарникам. Милицейский майор, расхаживавший у кромки газона, поднял капюшон, отделился от группы милиционеров и подошёл ко входу в здание. Стоявшие здесь омоновцы пропустили его без вопросов.
  Майор был коренаст, краснолиц, тоже одет в камуфляжную форму и имел при себе автомат. Оглянувшись на стражей порядка, он свернул в первый же коридор и торопливо зашагал, втягивая ноздрями воздух. Коридор был безлюден и сумеречен, в нём горела только дежурная лампа. Майор направился к лифтам.
  Как раз в эту минуту подошла кабина. Двери автоматически раскрылись. В кабине находились тележка с раненым забинтованным омоновцем и две молодые медсестры.
  - Посторонитесь, пожалуйста, - сказала майору одна из них.
  - Всем оставаться на местах, - злобно процедил одержимый, заталкивая медсестру обратно в кабину и проходя туда сам. - Отошли к стене! - приказал он, наставив на женщин автомат.
  Те ошеломлённо выполнили приказ.
  Двери за спиной одержимого автоматически закрылись. Он нажал на кнопку шестого этажа. Лифт стронулся с места, и он сразу нажал на "стоп". Кабина встала между этажами.
  - Попались, цыпочки, - глухим утробным голосом, кривясь, проговорил одержимый. - А ну-ка быстро разделись!
  Он сбросил раненого с тележки и велел женщинам взобраться на неё, свесив ноги.
  - Хороши бабёнки! - удовлетворённо скалясь, он похлопал их по голым ляжкам.
  Он насиловал не торопясь, минут тридцать, а под конец, всё ещё не чувствуя себя полностью удовлетворённым, грыз их губы и соски. На прощание просунул каждой из них в промежность дуло автомата...
  Он снова нажал на кнопку, лифт тронулся и встал на первом этаже. Двери раскрылись. На площадке первого этажа стояли два омоновца, видимо ожидая, когда подойдёт кабина. Увидев заляпанного кровью майора, сжимающего в руках автомат, и голые женские трупы на тележке, они сдавленно ахнули и отступили назад.
  - Стоять! - Одержимый метнулся к одному из них и сильным ударом повалил на пол.
  Тот, уже прослышавший о страной эпидемии маньячества, от страха и не помышлял о сопротивлении. Его товарищ бросился за угол.
  Одержимый наклонился над упавшим и принялся ощупывать его пах.
  - Член у тебя большой, - урчал он с довольным видом. - Как раз такой мне подходит... Погоди, сейчас мы с тобой порезвимся...
  Он передёрнул затвор.
  Распластанный на полу блюститель порядка зажмурился, ожидая, что психопат пристрелит его, но грянул выстрел, а он всё ещё был жив. Он открыл глаза. Его трясло, как в ознобе. Майор покончил с собой, послав себе пулю в висок!
  Из-за угла выглядывал испуганный товарищ.
  - Лёха, - позвал он. - Как ты?
  - Он застрелился, - прошептал Алексей, отползая от трупа. - Колян, ты видел, он застрелился?
  - Ага, видел, - Николай вышел из-за угла.
  Алексей поднялся на ноги, подхватил автомат. На его бледном лице мелькнула злобная усмешка.
  Когда Николай приблизился, он стремительно развернулся и ударил его прикладом в висок.
  - Мне свидетели ни к чему, а потому ты должен умереть, - низким голосом, скалясь, проговорил Алексей.
  Через минуту одержимый бесом омоновец уже шагал по коридорам и лестницам, высматривая себе жертв.
  
  
  На востоке брезжил рассвет, но тучи не давали ему разгореться. Казалось, миром ещё властвовала ночь.
  "Жигули" шестой модели остановились у кладбищенского забора. Тим и Андрей вылезли из машины. Тим раскрыл багажник и достал оттуда две штыковые лопаты. Андрей вытянул с заднего сиденья сумку.
  Дождь только что кончился. Воздух был пропитан сыростью и висел мглистым туманом. Мокрые деревья лоснились в лучах уличных фонарей.
  Тим связался по сотовому с сайтаровской племянницей.
  - Мария Руслановна? Извините, что снова беспокою вас. Я тут уже на кладбище и хотел бы ещё раз уточнить, как пройти к той могиле...
  Весь путь от больницы до кладбища, пока Андрей вёл машину, Тим созванивался то с Вадимом Григорьевичем, то с этой Руслановной. Сначала она отнеслась к нему настороженно. Ехать с ним на кладбище, как и следовало ожидать, отказалась. Она даже общаться с ним не очень-то хотела, и лишь с большим трудом, после уговоров и звонков ей Вадима Григорьевича, всё-таки согласилась припомнить дорогу к могиле, на которой нашли её бесчувственную тётушку. Ориентирами служили церковь, центральная аллея и место похорон общей знакомой, из-за которых обе женщины оказались в тот день на кладбище.
  - Сначала вы найдите эту свежую могилу, - объясняла она "ассистенту экстрасенса", как представил ей Тима реаниматолог, - а от неё пойдёте к той, на которой нашли тётю Раю... До свежей могилы дойти просто. Пойдёте по центральной аллее, увидите табличку с надписью "седьмой сектор", повернёте налево и пройдёте по дорожке метров пятьдесят. Могилу вы сразу узнаете. На ней много венков, а ещё у неё на памятнике большая фотография женщины. Бедняжка попала в автокатастрофу вместе со своим женихом... Так вот, дойдёте до неё, и по той же дорожке пройдёте до первого поворота направо. Там стоит старинный памятник из чёрного гранита, в виде стелы... И угораздило же тетю Раю отправиться гулять по кладбищу...
  - Хорошо, дошли до стелы, - поторопил её Тим. - Куда дальше?
  - Свернёте направо и пройдёте метров двадцать, не больше. Эта могилка, на которой нашли тётю Раю, будет по правую сторону. Могилка совсем невзрачная, просто холмик, давно заброшенный... На ней ни надписи, ни креста, ничего...
  - Там будет один такой заброшенный холмик?
  - Точно не знаю, не обратила внимание. А вообще на этом кладбище полно заброшенных могил... Мы ведь сначала подумали, что на тётю Раю напали бомжи. Лицо у неё было посиневшее, как будто её кто-то душил.
  - Вы обратили внимание, какие могилы были рядом с холмиком?
  - Одна огорожена металлической оградой, это я запомнила. Вторая - кажется, стандартное цементное надгробие... Но неужели всё это нельзя перенести на день?
  - Нельзя, - ответил Тим сухо. - Разве врач вам не объяснил, что до утра ваша родственница может не дожить? Сейчас вся надежда на экстрасенса, а ему надо обязательно побывать на той самой могиле!
  - Это я понимаю. Я сама года два назад ходила к экстрасенсу, и мне, знаете, помогло...
  Тим свернул разговор, обещав позвонить ещё.
  Друзья перелезли через забор и зашагали по кладбищенской аллее. Силуэт церкви сначала маячил слева, потом остался за их спинами. Скудный утренний свет едва рассеивал окружающую темень. Чёрными купами громоздились мокрые деревья, повсюду слабо серебрились оградки и кресты.
  Охотники за призраками миновали указатель с надписью "шестой сектор" и замедлили шаг. Им нужен был сектор номер семь.
  У Тима ожил телефон. Звонил Вадим Григорьевич.
  - Что там у вас? - Голос у врача был взволнованный. - Могилу ещё не нашли?... Вся больница залита кровью! - не выдержав, он сорвался на крик. - На всех этажах трупы, все в панике! Нас некому защищать! Менты трусят! Мы советуем больным запираться изнутри и никого не впускать в палаты...
  - Возможно, сегодняшняя активность беса связана с новолунием, - сказал Тим. - А могилу эту мы найдём. Должны найти. Хотя не могу обещать, что это поможет.
  - Он переселяется из одного мента в другого, и они становятся настоящими зверьми! И притом, вы учтите, они вооружены автоматами! Палят не задумываясь! Трупы лежат даже в лифте....
  - И остальные менты не реагируют?
  - Они уже боятся подниматься на этажи, сидят внизу, в холле, и ждут чего-то. И все страшно трусят. Многие в противогазах. Они считают, что это заразная болезнь, которая передаётся воздушно-капельным путём...
  Андрей первым заметил указатель.
  - Вон седьмой сектор! - воскликнул он.
  - Алло, Вадим Григорьевич, - сказал Тим. - А что там с Сайтаровой? Почему не подействовала пентаграмма?
  - Пентаграмму смыла медсестра!
  - Тогда всё ясно. Бес вырвался на свободу.
  - Маньяки появляются чуть ли не через каждые двадцать минут! Едва успевает покончить с собой один, как сразу появляется другой...
  - Вы сказали ментам, чтоб брали маньяка живьём? Ему нельзя дать погибнуть. Бес не может перейти в новое физическое тело, пока не погибло старое.
  - Я говорил им, и они вроде бы пытались поймать одного, но тот успел выброситься с шестого этажа. Маньяки с лёгкостью лишают себя жизни, как впрочем, лишают её других...
  - К утру активность беса должна утихнуть, - сказал Тим. - При дневном свете нечисть обычно не буйствует.
  - Только на это и надежда. Но и вы там постарайтесь!
  - Будем держать вас в курсе.
  Друзья разыскали могилу погибшей родственницы Сайтаровых и отсюда добрались до гранитной стелы. Тим достал из сумки биолокационную рейку.
  - До нужной могилы двадцать метров, - сказал он. - Может быть, рейка отреагирует на неё?
  Они двинулись по дорожке, вглядываясь в могилы и надгробья с правой стороны.
  - Заброшенных могил полно, - заметил Андрей. - Всё заросло травой и кустами...
  - Рядом с ней должна быть могила, обнесённая оградой.
  - Ну, значит, наверно, вон она... Хотя подальше ещё одна есть...
  Рейка в руках Тима начала делать полные обороты.
  - Наверняка это здесь, - сказал Тим.
  Они прошли мимо могилы, обнесённой оградой, и рейка завращалась быстрее.
  - Точно, здесь.
  Тим остановился, потом прошёл дальше по дорожке. Вращение рейки резко замедлилось. Он вернулся к месту, где она вращалась быстро. Здесь, рядом с огороженной могилой, виднелся едва заметный холмик. Он был настолько невзрачен, что его трудно было принять за могилу. Если бы не бешено вращающаяся рейка и не указание сайтаровской племянницы, охотники за призраками прошли бы мимо, даже не взглянув на него.
  - Место явно аномальное, - сказал Тим.
  - Меня что-то начало подташнивать и голова заболела, - признался Андрей.
  - Что бы тут ни было, оно не должно нас затронуть, - ответил Тим. - На нас мощные защитные амулеты. Но, во всяком случае, долго нам здесь задерживаться нельзя, а потому копать придётся быстро.
  Андрей повесил сумку на ограду. Друзья вооружились лопатами и приступили к работе. Комья земли полетели направо и налево.
  Через пять минут вспотевший Андрей снял с себя куртку. Его примеру последовал Тим, сняв заодно и изумрудные очки.
  Почва была мягкая, яма быстро увеличивалась. Друзья углубились почти на метр, когда Тим решил сделать короткий перерыв. Достал рейку. Она вращалась как пропеллер.
  - Аномалия, похоже, усиливается, - сказал Тим, снова берясь за лопату. - Надо торопиться. Чем быстрее докопаемся до гроба и уберёмся отсюда, тем лучше для нас.
  Он тоже чувствовал приступы головной боли, тошноту и слабость, но старался не показывать этого. Лопаты вгрызались в землю. Вместе с выброшенной почвой понижалось дно ямы, и друзья опускались вместе с ним.
  Тиму снова позвонил Вадим Григорьевич.
  - Менты сбежали! - слышался в трубке его крик. - Все до единого! Маньяк сейчас лютует на пятом этаже, но к нему никто не решается подойти, потому что у него автомат!
  - Вадим, мы нашли могилу, - переводя дыхание, пропыхтел в трубку Тим. - Это она, точно. Мы уже раскапываем её. Тут определённо что-то есть, какая-то аномалия. Я почему-то уверен, что могила связана с нашим бесом...
  - Тим, в больнице паника! Некоторые напуганы до того, что при малейшем стуке в дверь выбрасываются из окон... Очевидцы рассказывают, что маньяк, натрахавшись до изнеможения, убивает себя, а потом появляется другой маньяк... Причём им может стать кто угодно...
  - Он убивает физическое тело, в которое он вошёл, чтобы продолжить оргию со свежими силами в новом физическом теле, - Тим вытер пот с лица и опёрся о лопату. - Бес помешан на сексе, но с чем это связано - не могу понять... Может быть, ответ мы найдём здесь...
  Из ямы шёл гнилостный запах, ударявший в нос. Друзья работали энергично, несмотря на приступы головной боли, которые становились всё сильнее и продолжительнее.
  Наконец лопаты ударились в прогнившие доски и пробили их насквозь.
  - Гроб, - прохрипел Андрей.
  Они остановились передохнуть. Теперь уже совершенно явственно пахло гнилью, как будто под досками что-то смердело.
  - Давай по-быстрому, - прошептал Тим. - Освободим от земли всю крышку, и тогда уж взломаем её.
  Несмотря на крайнюю усталость, они за пару минут убрали землю с верхней доски, затем подцепили её лопатами и отбросили в сторону. В расщелине зияла темнота. Тим посветил в неё фонариком. Луч выхватил потемневшую трухлявую одежду, сведённые на груди костлявые пальцы, тёмное лицо покойника с запавшими глазами.
  - А он неплохо сохранился для такой старой могилы, - пробормотал Тим. - Андрей, достань из сумки святую воду, клинья и керосин, а я пока взломаю остальное.
  Действуя замедленно, как в трансе, он выломал и выбросил из ямы ещё пару досок, окончательно раскрыв гроб. Теперь покойник был виден весь. Это был мужчина, довольно крупного сложения, одетый по моде довоенных годов: косоворотка, галифе, сапоги. Большое лицо с массивной нижней челюстью заросло щетиной. Он действительно неплохо сохранился за эти годы - кожа лишь слегка потемнела.
  Тиму показалось, что, помимо хорошей сохранности, в трупе ещё что-то было не так. Он осветил его фонариком, медленно перемещая луч от головы трупа к ногам. Потом, продолжая светить, потыкал в него лопатой. Тело было плотным, как будто и не пролежало в земле несколько десятилетий. Наконец он понял, что его смутило. Даже широкие штаны покойника не могли скрыть объёмистого, словно бы напрягшегося в эрекции фаллоса!
  - Андрюха, похоже, у него стоит член! - закричал Тим.
  - Как это - стоит? - Андрей, уже доставший из сумки колья и святую воду, наклонился над ямой.
  - Возможно, он у него просто от природы такой здоровенный... Но этого в любом случае не может быть...
  Андрей, переводя дыхание, уселся на соседнее надгробье.
  - Что-то голова закружилась, - признался он. - Тим, тебе, наверно, лучше вылезти оттуда.
  Тиму и самому хотелось этого. У него вдруг возникло чувство, что покойник сейчас вскинет руку и схватит его.
  Весь в ледяном поту, задыхаясь, он выбрался из могилы.
  - Этот труп связан с бесом, совершенно точно, - выдавил он, оглядываясь на покойника. - А может, бес - это его астральное тело, которое благодаря Сайтаровой переместилось отсюда в больницу...
  - Думаешь, это он овладел Сайтаровой?
  - Она прогуливалась по кладбищу и внезапно потеряла сознание, - ответил Тим. - Причём она могла не сразу потерять сознание, а сначала почувствовать усталость и желание присесть отдохнуть... И случилось это, когда она проходила мимо его могилы...
  - Она присела и отключилась, - кивнул Андрей.
  - И в неё перешёл дух этого мужика, - продолжал Тим. - Возможно, мужик при жизни был колдуном... Или маньяком, вроде Чикатило... А скорее всего - тем и другим. Паранормальными способностями он обладал совершенно точно.
  Не в силах стоять на ослабевших ногах, Тим уселся рядом с другом.
  - Его душа и после смерти тела жаждала секса и крови, - пробормотал он. - Видимо, в тот день, когда по кладбищу гуляла Сайтарова, планеты сошлись так, что он смог овладеть ею.
  - Чувствую, ещё пять минут - и я отключусь, как Сайтарова, - почти простонал Андрей. - Меня всего выворачивает...
  - Сила здешней энергетики пробивает защиту наших амулетов, - Тим с трудом поднялся и взял у друга бутылку со святой водой. - Надо напрячься. Собрать волю в кулак и закончить дело.
  Он плеснул на мертвеца водой и вдруг почувствовал, что сознание его затуманивается, а перед глазами всё плывёт. Еще мгновение - и он рухнет туда, в эту яму, прямо на страшного мертвеца...
  Он заставил себя устоять на ногах и вылить святую воду всю до последней капли. Из могилы донеслось тихое шипение - настолько тихое, что оно, возможно, лишь послышалось Тиму...
  Головокружение отпустило так же внезапно, как и нахлынуло. Дышать стало легче. Охотник за призраками, наконец, вздохнул полной грудью, и тут же направил на покойника фонарный луч. Тот лежал в прежней позе, только его окутывала какая-то едва заметная тёмная дымка.
  Тим взял кол - осиновый стержень с полметра длиной, заострённый с одного конца.
  - Я спущусь, - сказал он. - Держи наготове второй кол.
  Он спрыгнул яму, взял кол обеими руками и с силой всадил его мертвецу в грудь. Тот явственно дёрнулся всем телом. Это выглядело так, словно мертвец на мгновение ожил. Даже Андрей с возгласом: "Тим, осторожно!" - отшатнулся от ямы.
  Руки покойника откинулись в стороны, скрючились пальцы, а нижняя челюсть отвисла, отчего показалось, будто его лицо исказилось в гримасе злости и боли. Тим несколько раз ударил по колу лопатой, глубже загоняя его в грудь.
  В кармане Тима затрезвонил мобильник, но Тиму сейчас было не до него. Он вдруг обнаружил, что фаллос в штанах мертвеца сдулся. По крайней мере, он уже не выпячивался так отчётливо. Тим ткнул в пах лопатой.
  - А у нашего покойника пропала эрекция! - воскликнул он. - Это хороший знак!
  Андрей отвинтил крышку на небольшом баллоне с керосином. Тим вылез из ямы, и Андрей вылил туда содержимое баллона. Затем в яму полетел подожжённый клок газеты.
  Пламя взвилось на добрых два метра. В багровых языках мелькнуло страшное огненное лицо, раздался стон, и видение исчезло. Пламя опустилось, ушло в яму и продолжало гореть внизу, пожирая обуглившиеся останки.
  - Уф-ф... - Андрей потряс головой. - Как будто свежим воздухом повеяло...
  Тим достал телефон и несколько минут вполголоса переговаривался с Вадимом Григорьевичем. Закончив разговор, сунул трубку в карман.
  - В больнице очередной маньяк по непонятной причине потерял сознание, - сообщил он другу. - Это произошло только что.
  - Значит, бес, и правда, был связан с этим трупом, - сказал Андрей.
  - Уверен, что бес убрался в преисподнюю, - прибавил Тим. - Сайтарова больше не подаёт признаков жизни и, по-видимому, умерла окончательно.
  Костёр в яме догорал. Небо на востоке очистилось от облаков и засветлело. И всё же угрюмая обстановка кладбища не располагала к проявлениям радости по поводу одержанной победы. Друзья обильно посыпали обгорелые останки солью и забросали яму землей. Рейка показывала нормальный фон.
  - Надо будет сказать Руслановне, чтобы тело её тети сожгли в крематории, - сказал Тим, собирая вещи. - Так оно надёжнее.
  
  
  Обессиленный, не спавший две ночи, он приехал к себе, вошёл, не включая света, сразу свалился в кровать и заснул.
  Не прошло и часа, как в дверь застучали. Хозяйка, у которой он снимал комнату, звала его к телефону, поскольку звонила не кто-нибудь, а Антонида Ивановна. Хозяйка уже знала: если звонит эта дама, то Тима надо поднимать в любом случае, хоть бы он лежал с температурой в сорок градусов.
  Ясновидящая сообщила ему, что её снова просят приехать в больницу.
  - Там все напуганы ночными событиями, - говорила она. - Маргарита Львовна в страшной панике. Главное - никто ничего не понимает... Больные убегают в массовом порядке... Вызвали священника, чтобы он освятил помещения... Тимофей, вы обязательно должны меня сопровождать, а то вдруг понадобится помощь экзорциста.
  - Экзорцист уже не нужен, - ответил Тим, подавляя зевоту. - Я только что созванивался с реаниматологом, он сказал, что Сайтарова умерла. Сердце её не бьется, так что изгонять некого. Бес сгинул.
  - И ехать мне туда, по-вашему, незачем?
  - Ну почему. Вам, наверно, стоит съездить туда, чтоб успокоить людей. А вот мне ехать уж точно незачем.
  - Но там правда всё кончилось? Правда?
  - Гарантию даю.
  И Тим пошёл досыпать, думая о том, что теперь Антонида обязательно поедет туда, помчится на всех парах, чтобы развернуться перед тамошней публикой во всём своём блеске. Она, конечно, представит дело так, что избавление от напасти произошло исключительно благодаря ей. Это у неё должно отлично получиться...
  
  2008г.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"