- ... я подбежала сюда. Он лежал на столике, как и сейчас, - Катя посторонилась, чтобы бригадир поезда мог заглянуть внутрь купе, - весь в крови, и я зашла, чтобы проверить, живой он или нет. Да, дверь была открыта. Тронула его за руку, проверила, есть ли пульс. Ну, тогда отошла, сфотографировала все, что можно. Вот, тут и время на фотографиях, видите, девятнадцать двенадцать.
- Как ты не боишься? - Бригадир поезда не собирался входить в забрызганное кровью купе.
Катя пожала плечами. Зачем рассказывать каждому, как она тренировала себя для будущей работы, ходя с друзьями-медиками в анатомку? Вот и оправдалась многократная пытка - не тошнит и в обморок не бросает. Хотя зрелище неаппетитное. Сейчас отвратительный запах крови и мозга выветрился из купе, омерзительные сгустки сползли со стекла, оставив широкие потеки. Сквозь дырку, окруженную трещинами, и в открытую фортку влетал легкий вечерний ветерок. Поезд стоял в поле, и тишина нарушалась только частым и громким буханьем охотничьих ружей. Катя поморщилась. Ясно, когда произошло убийство - совсем недавно. Минут двадцать назад, прежде чем совсем остановиться, они медленно ползли по мосту через озеро или ленивую реку. Канонада была оглушительной, расслышать в ней пистолетный выстрел - фига с два!
Бригадир попросил Катю проверить пиджак убитого, висящий на крючке у двери. Отодвинув желтую сбрую пустой наплечной кобуры, она осторожно обыскала карманы, вынула записную книжку и паспорт. Раскрыла, прочитала:
- Держи у себя. А ты соображаешь, перчатки надела! Ладно, собирай всех пассажиров, сколько их? Трое с этим? Зови всех в свободное купе. Николай, - окликнул он старшего проводника, - закрой тамбурные двери на замок, потом иди сюда!
Мирский, пассажир, который и обнаружил труп, сидел одетый, курил. Встрепенулся, погасил сигарету в раковине, выбросил в окно, принялся ополаскивать руки. Катя направилась ко второму купе. На хриплый вопрос: - 'Какого хрена?' вежливо попросила:
- У нас в вагоне несчастный случай. Бригадир поезда собирает всех пассажиров. Выйдите, пожалуйста.
Этот пассажир Кате решительно не нравился, с самой посадки. Здоровенный, косая сажень в плечах, с низким лбом - Ламброзо торжествует! Мало того, он ухитрился сразу поссориться с Дрыгиным. Тот, веселый и полупьяный, в окружении друзей, подбежал к вагону, помахивая дорогим кожаным кейсом. Не замедляясь, сунул Кате билет и попытался протиснуться между ней и здоровенным пассажиром, слегка отстранив того.
- Порядка не знаешь, скорохват? - Удар плечом отбросил весельчака чуть не на метр от входа. - Так я поучу.
Возмущенные крики друзей и самого Дрыгина мгновенно увяли, когда 'учитель' опустил чемодан, обернулся к ним и нехорошо улыбнулся золотыми зубами. Как-то сразу стало понятно, у кого больше шансов оказаться победителем.
Идя в купе, Катя сложила вместе известные факты - ссору, пистолет и убийство Дрыгина. И результат сложения успела передать бригадиру. Тот удивленно поднял брови, но уточнять ничего не стал. Вошел Мирский, жирный и дряблый, с тремя подбородками. Олешинский толстяк, один из трех. За ним - здоровенный пассажир, едва вписавшись в проем двери. Бригадир сразу ошарашил всех:
- У нас рядом труп, а кто убил - неизвестно. Сядьте вот сюда и сюда, чтобы вас видно было... Я доложил про убийство. Вы подозреваемые, поэтому не смейте выходить из вагона до самой Казани. Милиция ждет там, на вокзале. Но мы сейчас застряли в степи, часов на шесть - впереди товарняк сошел с рельсов. Из-за него мне велено начать расследование самому.
'Все не так, - подумала Катя, исподтишка рассматривая рассадку, - зачем он всех вместе? Надо по одному, и чтобы никто не переговаривался, запереть по разным местам. Сказать ему, что я будущий юрист?'
Пока она колебалась, бригадир толкнул ее к столику, куда звучно шлепнул новенькую амбарную книгу:
- Сюда будешь записывать. Начнем с вас, товарищ. Документы!
Здоровенный протянул паспорт, напугав бригадира синими наколками на кисти и на каждом пальце. Катя записала: 'допрос номер 1, подозреваемый Ларин'. Душа студентки юрфака ликовала. Третий сезон она подрабатывала проводником поезда Москва-Казань. Всякое бывало в рейсах - кражи, мордобой, поножовщина. Но такое подвернулась впервые, и она не оплошала, даже не испугалась! В отличие от некоторых. Старший проводник, дядя Коля, до сих пор в себя не пришел. Ей самой пришлось бежать к бригадиру, выслушивать матюги и пережидать долгий разговор по рации.
Воспоминания оборвал вопрос бригадира - что тот видел и слышал? Катя навострила уши, но Ларин оказался никудышним свидетелем: - 'Ничего не знаю. Спал, пока вы не подняли. Из купе своего не выходил, про пистолет не знал'. Недавний собутыльник убитого, обитатель смежного купе Мирский, оказался словоохотливее. Он зачастил, как обнаружил труп, как позвал проводников, и что заметил - из купе пропал бумажник убитого:
- Он лежал на столе, когда я уходил. Нет, я не путаю. Мы выкушали-то сперва одну бутылочку. Не хватило чуток, вот Дрыгин и заказал добавку и колбаску...
Оттараторив сразу несколько фраз, свидетель делал долгий вдох, отдувался, становясь похожим на жабу. Мирский описал, как старший проводник вагона, Николай Ильич, мухой летал за водкой и закуской, как радостно прятал деньги в карман. Катя не успевала заносить многословие на бумагу и осмелилась предложить бригадиру прогрессивный вариант допроса:
- Аркадий Назарыч, я возьму диктофон и ноутбук? Мне печатать быстрее, чем так!
Тот кивнул. Все закурили, ожидая продолжения. После минутного перерыва закрутился диктофон, Катины пальцы запорхали по клавиатуре. Мирский добавлял нюансы: - '...играли в дурачка. На водку он давал баксы. Вы сами видели, пачку Дрыгин достал из кейса, который лежал на второй полке. Как это - когда? Вы, товарищ бригадир, вошли, и стали орать за нарушение порядка. Дрыгин вас послал и показал пистолет. Вы ушли... Потом проводник вернулся, сказал - за пару стольников отмажет его от вас и от ментов. Тот дал ему денег. А потом наставил пистолет и отнял... Пошутил так, снова отдал проводнику и налил. Потом вторая бутылка кончилась. Я ушел к себе, проводник тоже. Меня тошнило в туалете. Я прополоскал рот, умылся. Захотелось покурить, а сигареты и зажигалка остались у Дрыгина. Когда постучал и открыл дверь - он лежал только что убитый, так из него кровь текла. Тут я закричал и позвал... Было начало восьмого, точно. И я видел спину убийцы за дверью в том тамбуре'.
Катя насторожилась. Она точно помнила - когда возвращалась из вагон-ресторана, ей никто не встретился, а Мирский уже причитал в купе проводников.
- Ерунда, я в это время шла к нашему купе, и дядя Коля там бельё пересчитывал. Кто мог пройти незаметно, если дверь открыта? И куда спрятаться?
Старший проводник тоже усомнился. Бригадир погрозил Мирскому - 'не врите!' Тот огрызнулся:
- Я знаю? Может, убийца в туалете переждал? Ну и что, что закрыт? Может, кто из ваших, с ключами? Насчет времени, сто процентов! Семь вечера - начало охоты. Пальба началась, оглушительная. Поезд как раз шел по мосту, потом остановился, а напротив островок и охотников человек десять. Понимаете, утки мечутся, а мне спортивный интерес - попадут или нет. Вот и смотрел, пока не отъехали. Потом вошел к нему...
- Стоп, - предложил Ларин, - надо проверить туалет. И еще. Кейс тоже надо проверить, вдруг что и прояснится.
Туалет оказался открыт, и окно - опущено. А вот кейса в купе Дрыгина не обнаружилось. Под напором пассажиров и Кати бригадир согласился поискать, пока не стемнело. Разойдясь цепочкой, они прочесали насыпь и кювет. Распахнутый кейс и вещи убитого нашлись неподалеку от последнего вагона. Безрезультатно осмотрев найденное, бригадир продолжил допрос. Но Мирский не успел разогнаться, как встрепенулся старший проводник:
- Я тоже смотрел в окно и помню что. Странное. Грохот был, только один селезень не боялся, совсем рядом плавал, под окном. Рядом с ним что-то плюхнулось большое, тогда он вспорхнул. Не кейс, не бутылка, точно. Пистолет, а? Не вы ли выбросили? Из окна? Кать, ты не заметила, случаем?
Катя пожала плечами - делать ей нечего, ага, на бегу в окна пялиться! Мирский стал похож на жабу еще сильнее, потому что надул щеки, отклонился назад и крикнул проводнику:
- Вам спьяну померещилось! Я когда в окно смотрел, не было рядом ни утки, ни селезня. А девчонка вашу за бутылкой бегала, вы же ее сами послали, вместо себя. По третьему разу устали, небось, водочку нам таскать?
- Так, - внезапно вызверился на Николая Ильича бригадир, - ты опять? Выпру я тебя, как бог свят, выпру! Это что же получается? Я за порядком слежу, а ты водкой их снабжаешь?
Лицо бригадира налилось кровью, губы не успевали смыкаться, отчего слова вырывались со слюной. Обрызганный ею проводник внезапно прослезился:
- Аркадий Назарыч! Вы же знаете, мне любая копейка нужна. Я не для себя, помилуйте. Ну, сын же, последняя надежда на операцию, а врачи... Без денег никак... А он единственный... Куда я без работы? Не выгоняйте!
Страшно выглядели слезы на впалых щеках сутулого мужчины. Он размазывал их ладонями, словно маленький ребенок. Но то, что умиляло в младенцах, здесь выглядело жалко. И потому вызвало у Кати доверие к дяде Коле. Недолгое. Бригадир вдруг осекся:
- Как я не допер сразу? Ты его убил, конечно, ты! Если бы успел, сбросил бы с моста в болотину, и ищи-свищи его в трясине! А денежки - вот они, у тебя! И не только на операцию твоему недоноску хватит... Ай, молодец, Коля, ай умник! Сколько хапнул, признавайся? Сейчас обыщем, найдем же, так что признавайся, пока добром можно!
- Да вы что? Да как? Да я, разве... - старший проводник задохнулся от страха, потерял дар речи и лепетал отрывками. - Как вам не стыдно? Чтобы я? Вы же меня сто лет знали! Да как же!
- Да так же, - передразнил бригадир. - Где деньги спрятал? А ну-ка, пошли смотреть!
Все последовали за ним. В купе проводников под матрасом мирно лежали пистолет и триста долларов. Николай Ильич упал на колени и зарыдал:
- Нет, я не убивал! Подбросили, подбросили! Как же вы не видите, я не могу, мне нельзя в тюрьму! Да за что, лю-ю-ю-ди-и-и?!!
С молчаливого одобрения бригадира Ларин залепил проводнику оплеуху, от которой тот сменил направление защиты:
- Тогда и Катьку вяжите, она ему водку покупала, последнюю поллитру. Она убила, больше некому! Чтоб я деньги под матрасом? Я что, вовсе дурак? Так бы спрятал, хрен нашли!
Он кричал, стучал кулаком по столику, пока Катя приходила в себя от такого обвинения. Да, она сбегала за водкой для Дрыгина, но когда вернулась - его труп уже нашел Мирский. И вообще, она даже не знала, сколько у этого пассажира денег! И стрелять она не умеет! Бригадир с сомнением выслушал ее, покачал головой и высказался насчет 'славной пары гуся да гагары'. Катю словно горячим душем окатили. Она вдруг поняла, каково это - быть подозреваемой. И мгновенно успокоилась, как валерьянки напилась:
- Аркадий Назарович, еще минута - он и вас обвинит. Предлагаю последовательно проверять всех, а не валить сразу на дядю Колю. Подбросить пистолет могли, пока я за вами бегала, а он у того караулил. Наше купе открытым оставалось.
- Она права, - негромко высказался Ларин, стоявший позади всех, в проходе.
Бригадир сперва покраснел, потом побелел. Брызгая слюной, он матерно напомнил, что старший проводник уличен. Проорался, перевел дух. Заявил, что следствие закончено, а с идиотами он иметь дела не собирается. Ларин протиснулся вперед:
- Заткнись. Меня на понял не возьмешь, понял? Я таких, как ты, на чем надо вертел. Ты был в его купе? Был. Значит, такой же подозреваемый, как мы все, понял? Когда мне реально лет десять отсвечивает, я никому не спущу. Ни девке твоей, - палец с татуировкой уперся в Катю, - ни тебе. А ну, подними волыну, платком, дай мне понюхать. Воняет. Значит, из нее шмальнули. Тогда проводник не при делах! Фуфло здесь, подстава. Он что, дурак, кейс на поляну выбрасывать, а волыну не утопить? Не ты ли, красотка, под него сработала?
Обрадованный бригадир воскликнул: - 'Да она с Колькой в сговоре!' - но Ларин полоснул того ненавидящим взглядом и рыкнул:
- Заткнись, сказал! Теперь я главный. Цыц всем! Я вас, паскуд, сам вычислю. Слишком ты на мужика гнал, значит, расчет есть его подставить. А мы спляшем от печки. От водки, значит. Его могли отравить, усыпить, потом уже застрелить. Ты, - палец уперся в Катю, - приведи сюда, у кого покупали, а мы пока обыск у меня и у Мирского сделаем, для чистоты совести.
Мирский подобрал живот и выпрямил спину, отчего подбородки вытянулись в дряблую висюльку, как у индийской коровы или игуаны. Бригадир потоптался дурак-дураком, соображая, как обойти Ларина, но сдался, присел напротив замолкшего Николая. У Кати вдоль позвоночника пробежала неприятная волна. Низкий хриповатый голос этого мужика с рисунками на каждом пальце звучал угрожающе. Таким тоном хорошо каток во дворе замораживать. Но сейчас Ларин был на ее стороне. Чего бояться? Это перевесило:
- Слушайте, давайте не будем ссориться. Я предлагаю, как у Агаты Кристи - все проверять, и всегда быть вместе. Сами же понимаете, убийца - один из нас. Давайте его вычислять.
Ларин посмотрел на бригадира, на Мирского - те согласились. Немедленно отправились проверять. Ворошить оба купе доверили Кате. Она выкидывала вещи в коридор, перетрясала чемоданы, подушки, матрасы - ничего предосудительного не нашлось. Бригадир язвительно одобрил вариант, что Мирский стрелял под шум охотничьей канонады, и подбросил пистолет проводникам. Жабовидный запротестовал, Николай Ильич отверг: - 'Я не выходил из купе!' Аркадий Назарович сделал второй ход - предложил Мирскому парировать такое высказывание: - 'Ну не Ларина же подозревать?'
- Не умничай, бригадир, - оборвал комбинацию синепалый следователь. - Как раз на меня и повесят, вместе с алиби. Ментам спасибо, научился думать, как они. Все поняли, что у меня и у Мирского ничего не нашли?
'А собственно, что искали?' - запоздало сообразила Катя, пока они тащились к шефу вагона-ресторана. После нескольких мощных пинков в дверь тот открыл. Ларин вытащил шефа в коридор, объяснил, что происходит, задал вопрос. Испуганный шеф подтвердил, что Николай водку брал дважды, а закуску - только первый раз. Про Катю сказать не успел. На упрек встрепенувшегося бригадира - 'как ты посмел продавать ночью, в нарушение правил?' - последовал однозначный ответ:
- Аркаша, не выделывайся, а? Ты тоже у меня купил, когда с обхода вернулся! Святоша, едрена-матрена. Тебе можно левых пассажиров, да? А я рылом не вышел подрабатывать, так?
- Что плетешь? Какие леваки? - возмутился бригадир: - Ты ври, да не завирайся, смотри, какой чегевара сыскался! Давно тебя менты за неакциз и паленку не трахали? Так я подскажу - вазелина не напасешься!
-Ах ты, чистоплюй! - Рассерчал шеф, и пригрозил. - Ну все, хрен тебе теперь, а не диета! И лапы свои грязные у меня мыть не смей, засранец!
- Когда это я в твоем мойдодыре плескался?
Катя в пол-уха слушала, как эти двое открывали слушателям секреты Полишинеля. Ну, продаешь ты водку втридорога, ну, возишь левых пассажиров! Это же не убийство, чего собачиться? И вдруг задумалась - зачем бригадиру мыть руки здесь? Почему не в своем купе?
- Аркадий Назарович, а где и чем вы испачкали руки? И когда?
- Чего ты лезешь? - Бригадир только что не взвился. - Да оступился в тамбуре и упал! Руки испачкал.
Но подозрение понравилось всем. Ларин проворчал: - 'специально лапы измазал', Мирский добавил: - 'чтобы кровь скрыть', а Катя попросила показать, где забрызганная мойка.
- Какая кровь? Совсем сдурели! Меня подозревать? Стадо непуганых идиотов!
- Не скажите, господин начальник поезда, - заторжествовал Мирский, - не скажите. В купе Дрыгина заходили? Заходили! Денежки в кейсе видели? Видели! А пистолетик у двери висел! Ага! Не вашу ли спину я в конце коридора заметил?
-А ну, подробней, - приказал Ларин Мирскому, отчего тот расплылся в печальную жабу, - а ты, как тебя, Катя? Записывай. Что за спина? Точно, в мундире? Значит, кто-то из вас, проводнички! Ну, предъявите руки! И ты, шеф. И ты, Катя. Мирский, понюхай, у кого мылом пахнет? Только у Аркадия? Идем проверять, где он лапы мыл, нет ли там кровушки...
Бригадир попытался возразить, но Ларин ткнул его в спину, кивком указал направление. Молчание у этого сурового мужчины получалось убедительнее слов. Шеф двигался первым, следом Мирский, Николай Ильич, Ларин с бригадиром и Катя. В кухне они стали полукругом. В ярком свете серые пятна на кафеле стены и мраморе стола выделялись отчетливо. Катя сфотографировала их, затем тронула пальцем, поднесла к глазам:
- Крови не видно, только грязь. Экспертизу надо, но вряд ли найдут следы...
- Менты все найдут, если захотят, - буркнул Ларин, - ты их не знаешь.
Николай Ильич встрепенулся, лихорадочно заговорил, обращаясь ко всем:
- Прошу вас, прошу, давайте все проверять, ну прошу! Верьте мне, это надо, иначе меня посадят, им только дай волю. Они сынка моего изувечили, позвоночник сломали мальчику, сломали... Нестабильность называется, он такие боли терпит и на костылях уже не может. А я не убивал, не убивал, мне деньги на операцию набрать надо, восемьдесят тысяч... Долларов. Я все продал, а двух тысяч не хватает... Но не убивал, как можно, сынок без меня погибнет, а меня в тюрьму? Как можно... Давайте искать убийцу, давайте...
Он шептал так, пока обыскивали бригадирово купе, пока разочаровано шли назад. Его лихорадочный шепот, суетливые руки, трогающие всех за рукава, выглядели совершенно безумными. Он походил на юродивого из 'Годунова', и настолько страстно уговаривал, что шеф не выдержал:
- Ой, уберите его, а то с ума сойду!
- Заткнись, - негромко повторил Ларин и уткнул палец в горло шефа, отчего тот поперхнулся, - а лучше подумай, где Аркадий мог испачкаться. И почему отмывался не у себя? Одни вагон не дошел. Почему? Думай, убедительно прошу, пока я терпение не потерял...
Толстенный палец, поросший рыжими волосами, примкнул к остальным собратьям, образовав громадный кулак. Размером с футбольный мяч. Его Ларин легонько примерил к носу шефа, затем переместил к бригадирову.
- Или сам расскажешь?
Аркадий Назарович отмолчался, Катю кулак миновал.
- Ты молодая-красивая, тоже думай. А ты, - тычок в бок, как приказ, остановил причитания старшего проводника, - дурбецало припудренное, не причитай, а мозгуй. Время у нас - до приезда ментов. Не сообразите, кто убил, они мне и вам дело пришьют. А с тобой, жирный мой дружок, мы сейчас иначе потолкуем. Про селезня и бумажник...
Мирский сглотнул слюну и опустился мимо лавки, на пол. Ларин легко приподнял тушу, встряхнул и переместил напротив себя:
- Карманы выверни. Выкладывай на стол, все, что есть.
- Вот, пожалуйста. Это мой бумажник, там три тысячи долларов. Все, что есть. Это? Зажигалка. Как откуда? И сигареты? Я разве не сказал? Да, забрал... И только!
Ларин снова тряхнул жабу, слегка долбанул затылком об откидную полку. Посыпались новые признания:
- Да, обыскал карманы, но только свои доллары забрал, только свои. Ему уже все равно, а мне нужно, вы поймите, кризис, каждая копейка на счету, а я ему полторы тысячи в буру проиграл! Да, это бумажник спугнул селезня, я его сразу в окно выкинул...
Катино лицо затопила краска стыда. Конечно, следствие начинается с обыска карманов, а она! Какой-то уголовник Ларин вместо нее ищет, где собака зарыта! Отчаяние и стыд за собственную беспомощность внезапно споткнулись о слово - 'зарыта'. Грязные руки...
- Где можно рыться? Ларин, послушайте, я поняла! Надо искать в угле! Дядя Коля, где у нас его много?
- В тамбуре плацкартного, перед рестораном. Он же старый. А в наших угольных титанов нет, тут электричество...
Ночь еще не вычернила степь, когда над поездом застрекотал вертолет. Суровые милиционеры отметились грязными ботинками на ковровой дорожке вагона. Николай Ильич встретил представителей закона и проводил до купе проводников. Там их ждал связанный бригадир поезда. На столике лежал пистолет и грязный пластиковый пакет с пачками долларов. На возмущенный вопрос - 'что это значит?', пятеро свидетелей из коридора хором ответили: - 'мы поймали убийцу!', а Катя вручила ошарашенному следователю флешку и несколько листков бумаги:
- Здесь все, протоколы допросов, фотографии и его признание.
Реакция последовала бурная и ожидаемая:
- Так, все вон! Без сопливых разберемся. Лейтенант, перепиши данные каждого!
Тут по степи разнесся радостный гудок, поезд тихонечко качнулся, скрипнул застоявшимися сочленениями, словно старик. Пересчитывая стыки, состав покатил в Казань. Загнав всех свидетелей в пустое купе, милиционер отобрал паспорта, уточнил личности, должности. Сбегал к следователю, через полчаса отвел к нему шефа. Катя просматривала на мобиле фотографии места происшествия, предвкушала, как похвастается перед однокурсниками, и сожалела, что не успела напроситься к следователю помощницей. Мирский смотрел в окно на последнюю багровость заката. Николай Ильич сидел, зажав руки между колен, что-то шептал себе под нос, упоминая сына. Наверное, молился. Ларин смотрел в потолок. Вдруг он проверил дверь - закрыто, поймал взгляд Кати. Кивнул на старшего проводника, золотозубо улыбнулся Мирскому, хлопнул громадным кулаком о громадную ладонь:
- Пока суд да дело, мы тут посоветовались, и ты решил... Как что? Пожертвовать старшему проводнику на лечение сына две тысячи долларов. Много? Хорошо, три! Много? Хорошо, че... Ну, если согласен - дари, пока цена не повысилась!