Аннотация: Кто раскроет убийство: умудрённые опытом следователи прокуратуры или стажёр? На кону их авторитет и ужин в шашлычной.
Консультанты:
Полтавская С. Ю,
Кусков А.Л.
В два часа пополудни начальник следственного отдела районной прокуратуры Веселов, лет сорока пяти, с волевым лицом, широкий в плечах, выше среднего роста, про каких в народе говорят: "Быка одним ударом свалит", ходил взад-вперёд по кабинету и с раздражением выговаривал своему заму, Качанову:
- Найди ему, наконец, ещё какое-нибудь занятие, а то пристал ко мне, как банный лист!
Качанов, чуть помоложе, сухопарый, с вытянутым лицом и крупными, как у лошади, зубами, в ответ только пожимал плечами:
- Сам не знаю, чем его загрузить: желает, видите ли, вести самостоятельное расследование, хотя бы по краже. Я ему хорошую характеристику пообещал, но его это не устраивает: хочет настоящую, как он говорит, работу.
- Слушай, прикрепи-ка его к Соломину; тот заканчивает дело, после уволившегося Булкина. Авось стажёр поймёт, что мы здесь не в казаки-разбойники играем.
- Ладно! Так и сделаем.
Сергей Тушин, двадцати двухлетний выпускник Высшей школы милиции (это о нём шла речь), присланный на стажировку летом 2010 года, которому порядком поднадоело изучение архивных дел, сидел на стуле в первом ряду в комнате, где обычно проходили разводы сотрудников, перед столом, покрытом красным сукном - наследством советской власти, и от нечего делать, перелистывал содержимое очередной пыльной папки.
Он был среднего роста, спортивный, с ничем не примечательным веснушчатым лицом и слегка оттопыренными ушами, однако, карие глаза, внимательно изучавшие собеседника, наводили на мысль: парень не так прост, как кажется на первый взгляд.
- Привет, студент!
В комнату вошёл старший следователь Соломин, уже знакомый Тушину. По решительному взгляду и манере держаться чувствовалось, что этот шутить не любит.
- Пойдём! Дождался самостоятельной работы. Со мной только что сам Качан говорил: велено тебя подключить к расследованию дела по самому настоящему убийству. Ну, как, доволен?!
- Наконец-то! - обрадовался стажёр. - А то надоело, Степан Федорович, старые дела ворошить.
В другую комнату, куда они прошли, Соломин принёс красную папку и целлофановый пакет, в котором лежали кухонный нож c круглым отверстием в начале ручки и бурыми пятнами на лезвии, небольшая кассета от телефонного автоответчика, а также набор инструментов, перевязанных бечёвкой.
- "Отмычки", - подумал Сергей, видевший такие на занятиях.
- Степан Фёдорович, я посмотрю? - спросил сразу загоревшийся Тушин.
- Давай, только аккуратно.
Сергей вытряхнул содержимое на стол, достал из кармана платок и правой рукой осторожно взял им нож. Потом большим пальцем левой, пробуя остроту, провёл по лезвию.
- Ого! Бриться можно.
- А ты думал! Им человека зарезали. Ну, вникай, изучай дело: там всё написано, если что надо, спрашивай у меня, никуда не выходи, а я скоро вернусь: с коллегой переговорить надо, - сказал Соломин и удалился, напевая: "Зачем вы, девушки красивых любите?
Сергей начал с протокола осмотра места происшествия.
Мной, старшим следователем Булкиным Ильёй Геннадьевичем, совместно с судмедэкспертом Ивановым С. М. и экспертом-криминалистом Кузнецовым В. Н. произведен осмотр места происшествия в присутствии хозяина квартиры, Пыжикова Родиона Николаевича, он же муж убитой.
Установлено: гражданка Пыжикова Элеонора Михайловна была найдена мёртвой в своей квартире мужем, вернувшимся с работы. Вероятное орудие убийства - кухонный нож. На лезвии и одежде убитой имеются бурые пятна, предположительно крови. Удар нанесен спереди в шею правой рукой. Смерть наступила практически мгновенно в интервале времени с 14.30 до 15.00. На ноже отпечатков пальцев не обнаружено.
Далее шли фотографии c места преступления.
По словам вдовца из квартиры пропали: женские золотые часы с браслетом, пять золотых цепочек и кольцо с бриллиантом 3 карата чистой воды, а также восемьдесят тысяч рублей одно тысячными купюрами, лежавшими в шкатулке.
В дамской сумочке найдены два билета на симфонический концерт началом в 18.00.
На автоответчике телефона зафиксировано сообщение Р. Н. Пыжикова: "Эля! К сожалению, у меня сегодня много работы, так что концерт отменяется".
В папке находилась справка из телефонного узла о том, что звонок произведен в 14.50 с номера телефона, установленного в кабинете заместителя директора завода по хозчасти, то есть мужа убитой.
Затем шла запись допроса обвиняемого, Юрия Волкова, соседа по лестничной площадке.
Следователь:
- Скажите, где Вы находились в интересующий нас день убийства с 14.30 до 15.00?
Обвиняемый:
- Дома; занимался ремонтом квартиры.
Следователь:
- Кто может это подтвердить?
Обвиняемый:
- Жена.
Следователь:
- А что скажете по поводу отмычек, найденных у Вас в ящике с инструментами?
Обвиняемый:
- Мои. Ну, не выбросил, когда вернулся, жалко: инструмент всё-таки. Мало ли что. Вдруг у соседей дверь захлопнется: я и помогу открыть. Опять же, лишняя копейка не помешает. Вот, если бы виноват был, сразу бы выбросил, не стал бы дожидаться, пока за мной придут.
Следователь:
- Вот что, Волков, перестаньте вешать лапшу на уши! О том, что у погибшей Пыжиковой имеется крупный бриллиант, знали?
Обвиняемый:
- Ну, знал: жена рассказывала.
Следователь:
- Срок отбывал по статье "Кража"?
Обвиняемый:
- Я своё отсидел. А сейчас, зачем мне было соседку убивать? Я бы прикинул, когда хозяев наверняка не будет дома, например, уедут на дачу, и спокойно, без мокрухи взял хату.
Следователь:
- Ты просто неудачно выбрал время. Хозяйка вышла, но ненадолго. Пока ты там шуровал, она вернулась. Давай чистосердечно, меньше получишь.
Обвиняемый:
- Сейчас, размечтался. Ни за что, ни про что 158-ую и 105-ую на себя взять! Лет на восемнадцать потянет.
Следователь:
- Знаю я Вашу братию. Как волка ни корми - он всё в лес смотрит.
Обвиняемый:
- А я не волк.
В деле имелись показания Волковой Екатерины Семёновны, жены обвиняемого о том, что в день убийства они с мужем занимались ремонтом своей однокомнатной квартиры, чтобы выделить место для будущего малыша, и муж никуда не выходил. Справка из женской консультации подтверждала: женщина находилась на четвертом месяце беременности. Далее, руководство автосервиса сообщало: в день убийства обвиняемый действительно брал отгул.
Потом шёл протокол допроса свидетеля, Невинного Игоря Борисовича - второго соседа по лестничной площадке убитой Элеоноры Михайловны.
Следователь:
- Где вы находились в день убийства с 14.30 до 15.00?
Свидетель:
- Зашёл за фотобумагой в магазин: я ведь фотографом работаю.
Следователь:
- Давно?
Свидетель:
- Лет пятнадцать.
Следователь:
- Раньше где трудились?
Свидетель:
- В научно-исследовательском приборостроительном институте, лаборантом.
Следователь:
- А фотомагазин, не тот ли, что в Вашем доме? И что, целых полчаса бумагу выбирали?
Свидетель:
- Я время не засекал. Можете спросить у продавца: я постоянный покупатель, он меня знает.
Следователь:
- Когда вернулись домой, слышали посторонние звуки в квартире погибшей или на лестничной площадке?
Свидетель:
- Ничего не слышал.
Следователь:
- А Ваши домашние?
Свидетель:
- Я живу один.
Следователь:
- У Вас вся стена увешана женскими фотографиями, в том числе убитой. Что можете сказать по этому поводу?
Свидетель:
- Я делал их на заказ, и для покойной Элеоноры тоже.
Следователь:
- Чем увлекаетесь?
Свидетель:
- Охотой на кабана: люблю острые ощущения.
Следователь:
- О том, что у погибшей Пыжиковой имеется крупный бриллиант, знали?
Свидетель:
- Да, мне сам муж рассказывал, как он его в Израиле купил.
Следователь:
- А приходилось ножом добивать раненого зверя?
Свидетель:
- Это Вы на что намекаете?
Следователь:
- Ни на что, я вас допрашиваю пока, как свидетеля.
Свидетель:
- Нет, не приходилось.
Кроме того, в деле имелись показания продавца фотомагазина: "Господин Невинный действительно покупал у нас бумагу в тот день, но время точно не помню."
- "Так, теперь надо бы с обвиняемым поговорить", - подумал Тушин, и как раз в эту минуту в комнату вошли Соломин и другой мужчина примерно того же возраста с насмешливым взглядом зеленоватых глаз, про каких нынешняя молодёжь говорит: "Прикольный мужик".
- Вот, Боря, знакомься: звезда отечественного сыска, можно сказать Пинкертон. А это, Серёжа, Борис Савельевич Конкин, мой коллега, тоже старший следователь.
- Степан Федорович! С делом ознакомился надо с обвиняемым пообщаться.
- Пообщаться, это правильно, только завтра с утра подъедем, а сейчас рабочий день скоро заканчивается.
На следующий день утром они приехали в СИЗО, и Соломин вызвал в допросную комнату Волкова.
- Ты общайся, а у меня здесь ещё дело. Закончишь, вызови конвоира: вот кнопка, - и Соломин вышел.
Через пять минут на стуле перед стажёром с понурым видом сидел давно небритый молодой мужчина с густой тёмной шевелюрой и исподлобья рассматривал Сергея.
- А что, у меня опять следак сменился? - спросил Юрий Волков.
- Можете и так считать. Теперь с Вами работать буду я.
- Знаю я Вас и вашу работу. Раз сидел - значит виноват: Вам бы дело спихнуть! Мы с Катькой только жить начали! На работу устроился; работа такая, что деньги сами в руки плывут, а у меня руки растут из того места, из которого нужно. Так что мне обворовывать квартиру, а тем более убивать соседку было незачем. Сколько раз говорил: убийство и кражу, вы, как ни старайтесь, на меня не повесите. Не виновен я! В другом месте ищите!
- Хорошо. Хочу с Вашей женой поговорить. Когда она приходит с работы?
- Полшестого.
- Назовите, пожалуйста, код подъезда.
Сергей записал, вызвал конвоира, и Волкова увели.
В шесть часов он уже звонил в дверь квартиры обвиняемого. Ему открыла жена Юрия, миловидная брюнетка среднего роста в домашнем халате и фартуке.
- Здравствуйте, Катя! Я по делу Вашего мужа.
- Вы новый следователь?
- Да.
- Из вашей конторы уже не раз приходили. Что ещё надо?! Квартиру всю перетряхнули, мужа посадили, всё ходите и ходите! Ничего к тому, что я уже сказала, добавить не могу.
- Хочу задать Вам несколько вопросов, так как дело, по которому арестован Юрий не расследовано до конца.
- Ладно, проходите, только тапочки обуйте.
- Спасибо.
В комнате, куда из коридора вошёл Сергей, стоял раскладной диван с выцветшей обивкой и потёртыми подлокотниками, новые бельевой шкаф и небольшой сервант для посуды, обеденный стол и четыре стула. Недавно поклеенные обои, свежевыкрашенный потолок и новый линолеум на полу - вот и весь интерьер. Не хватало только плинтусов, они лежали горкой отдельно под подоконником.
- А это кухня?
- Да. Можете посмотреть. Там Ваши тоже шуровали, всё какое-то золото и деньги искали.
Сергей увидел новый кухонный гарнитур, приподнял клеёнку и заглянул под стол.
Когда незваный гость вернулся в комнату, Катя села на стул, а ему указала на диван:
- Присаживайтесь!
- Спасибо, Екатерина Семёновна. А как вы познакомились с Юрием?
- Очень просто. Вышла замуж, через некоторое время муж начал выпивать. Обычная история: как напьется, на меня с кулаками. Я не выдержала такую жизнь и развелась. По дискотекам ходить - не тот возраст: там одна молодежь тусуется. Прочитала как-то в нашей районной газете письмо от Юры из зоны, написала ему, в конверт вложила фотокарточку. В его ответе особенно тронули слова о любви и о семье. Поехала к нему на свиданку, парень мне понравился, а как вышел, поселился у меня; через месяц свадьбу сыграли. Вот собственно и всё.
Она замолчала. Стажёр тоже молчал. Вдруг женщина как будто взорвалась:
- Что вы на меня смотрите! Не убивал он! Мы целый день квартиру ремонтировали! Вот видите: это мы всё сами! Плинтуса только не успел прибить, забрали его. Зачем вы пришли?! Говорите!
Чтобы разрядить обстановку, Тушин решил перевести разговор на другую тему:
- Белый Мерседес во дворе не ваш случайно?
Катя усмехнулась:
- Если бы мы на таких машинах катались, вы бы на таком диване не сидели.
- Чья же это тачка?
- Известно чья: соседа нашего по лестничной площадке, Пыжикова.
- Давно здесь живёте?
- Года три.
- Что можете сказать о своих соседях?
- Я за ними не подсматриваю. Покойная Элеонора Михайловна работала в ателье художником-модельером; красивая, одевается, то есть, одевалась, всегда со вкусом, приятно посмотреть, муж на неё не скупился, один его подарок (она мне показывала) - кольцо с большущим бриллиантом - чего стоит! Несколько раз видела, как её на иномарке подвозили. Двое ребят у них: мальчик и девочка. Вот и всё. А Юра мой обворовать и убить не мог. Нам денег, что он зарабатывал, во, как хватало. - Она чиркнула ребром ладони по горлу. - Даже на машину откладывали.
- А о другом соседе?
- Это Вы про Невинного? Козёл старый! На форде ездит. Ни жены, ни детей: один живёт. Самому под пятьдесят, а всё туда же: ни одной юбки не пропустит. Пока Юрки не было, ко мне пытался приставать. Пару раз его с ружьём видела: наверное, охотник.
- Что ж, спасибо Вам, Екатерина Семёновна! Извините за беспокойство! Я пойду.
Через минуту он уже позвонил в квартиру Невинного.
Дверь открыл полный лысоватый мужчина небольшого роста в коричневом костюме и белой рубашке с галстуком.
Тушин представился и изложил цель визита.
- Вам повезло, молодой человек, уже уходить собрался: у меня, знаете ли, рандеву.
- Я Вас надолго не задержу: не больше десяти минут. Давайте в квартиру пройдём: что на пороге разговаривать.
- Понял: надо помочь органам.
- А где Ваша знаменитая коллекция фотографий? - поинтересовался Сергей.
- На стене. Вы в комнату - то загляните.
Тушин увидел множество женских портретов, среди которых не без труда отыскал убиенную, снятую в полный рост в элегантном костюме, подчёркивающем её отличную фигуру. На другой стене висели фотографии хозяина квартиры с охотничьими трофеями. На многих снимках рядом с ним стоял мужчина, тоже лысый, похожий по комплекции, в камуфляжном костюме.
- Кто это? - спросил Сергей.
- Безутешный вдовец, сосед - Пыжиков.
- Тоже охотник?
- Какое там! Грибник-ягодник: с двадцати шагов в бутылку мажет. А ружьишко-то немецкое, не то, что моя тулка.
- И давно Вы знакомы?
- Да, лет двадцать. Когда-то работали вместе.
- Спасибо, Игорь Борисович. Не смею больше задерживать. До свидания.
Утром следующего дня Тушин подошёл к Соломину.
- Степан Фёдорович! Мне нужно побывать на месте преступления.
- Это сложнее. Ну, ладно, надо, так надо.
Он достал записную книжку и набрал номер:
- Родион Николаевич! Соломин беспокоит. Наш стажёр ознакомился с делом об убийстве Вашей супруги и хотел бы прояснить некоторые технические вопросы проведения следствия. Не откажите в любезности, уделите ему минут десять на квартире. Когда можно подойти? В восемнадцать? Хорошо. Большое спасибо. Родион Николаевич тебя ждёт. И не выпендривайся там: заместитель директора завода всё-таки. Код подъезда знаешь?
- Знаю.
Ровно в 18.00 мужчина лет пятидесяти, небольшого роста, с кругленьким животиком и с приличной лысиной в домашнем костюме и тапочках открыл Сергею металлическую дверь.
- А, студент! Заходи, осматривайся, задавай вопросы. У тебя 10 минут.
Стажёр снял ботинки, и в носках прошёл в комнату.
- Здесь было совершено преступление? - обратился он к хозяину.
- На том месте, где ты сейчас стоишь.
- А где у Вас кухня?
- Прямо по коридору. Проходи, а мне позвонить надо.
Сергей прошёл мимо дверей в две другие комнаты и внимательно осмотрелся. Его заинтересовала настенная доска с кухонными принадлежностями, в том числе с пятью ножами. Один крючок пустовал.
- "Очевидно, здесь висел тот самый нож, который теперь у нас," - догадался практикант и внимательно осмотрел остальные.
В комнате он заметил на стене две фотографии рядом. На одной - полная, с расплывшимся телом ещё нестарая женщина, а на другой - молодая, изящная, удивительно похожая на первую.
- Мама и дочка? - спросил Тушин у Пыжикова.
- А, ты тоже попался на этот крючок. На снимках одна и та же женщина, моя покойная жена. У нас двое детей. Старшему - пятнадцать, а младшенькой - всего пять, она сейчас у бабушки: нечего ребенку во всем этом участвовать. Так вот. На левом снимке Элеонора Михайловна до вторых родов, а на правом - она же через год.
- "Интересно. Вот даже, как бывает! Повезло мужику! Прямо, как в сказке: женился на жабе, а она, возьми, да превратись в царевну," - подумал Сергей.
- Родион Николаевич! - обратился он к вдовцу, - В показаниях вы утверждаете, что среди похищенных ценностей было кольцо с бриллиантом весом три карата в платиновой оправе. Если не секрет, сколько такое стоит?
- У нас не знаю: я за ним в Израиль ездил и отдал на наши деньги около шести миллионов. Мой подарок Эле после рождения дочки. Да, бог с ним, с кольцом! Элю уже не вернуть.
- Ещё один вопрос, последний. Кому была известна стоимость кольца?
- Трудно сказать. Видели-то многие на концертах и в театре, куда она его надевала, но о том, что за это украшение можно двухкомнатную квартиру купить, думаю, мало кто догадывался. Камень ведь на стекляшку похож, пока под солнечный луч не попадёт: чтобы распознать, специалистом надо быть. Кто точно знал, так это наш сосед, Невинный: я ему сам рассказывал.
- Извините, Родион Николаевич, за беспокойство. Мне пора. До свидания.
- Надеюсь на скорейшее завершение расследования. Убийца жены должен быть наказан.
Сергей вышел на улицу и впервые за день почувствовал, что проголодался. Чтобы, как говорится, заморить червячка, он зашёл в ближайшее маленькое кафе самообслуживания и уселся с подносом за свободный столик рядом с компанией студентов - своих ровесников, что-то весело обсуждавших.
Не спеша поглощая принесённую еду, он размышлял.
- "Пожалуй, подозрения Булкина обоснованны. О бриллианте знали и обвиняемый Волков, и свидетель Невинный: стало быть мотив есть у обоих. Допустим, Волков, застигнутый хозяйкой квартиры на месте преступления, вынужден был убрать свидетельницу и схватил первый попавшийся кухонный нож: чего не сделаешь в таких обстоятельствах. А у Невинного положение другое: он мог заранее подготовиться и взять с собой орудие преступления. А если убийца - муж? Но у него нет мотива и железное алиби".
Впрочем, одна деталь, подмеченная Тушиным на кухне Пыжиковых, нарушала эту стройную систему логических умозаключений.
- "Ладно, утро вечера мудренее," - решил Сергей и поехал домой отсыпаться.
На другой день в двухэтажном стеклянном здании ателье мод, где работала покойная Элеонора Михайловна, он встретился с Вероникой Петровной, её закадычной подругой ещё со школы, холёной брюнеткой бальзаковского возраста, таким же художником-модельером. Лёгкая полнота ничуть не портила её фигуру, а даже придавала особый шарм. Чёрные как вороново крыло, волосы были аккуратно уложены, а из-под чёлки на посетителя смотрели большие зелёные глаза.
Они разговаривали в течение часа, и с разрешения Вероники Петровны Тушин записал беседу на диктофон.
- Мы с Элькой вместе учились в Московском текстильном, - рассказывала она. - Вместе на танцы ходили. Я всегда своим кавалерам говорила: "Сначала вон с той девушкой потанцуй, потом со мной". После окончания института устроились в это ателье. Я быстро вышла замуж, а Элька никак не могла составить себе партию. Наконец, появился у неё Пыжиков этот самый. Он тогда замначальника цеха работал. Элька сначала не хотела за него идти, но родители настояли. Отец её, профессор, говорил: "Для женщины в жизни самое главное - хорошо замуж выйти". А мать: "Эля! Включай мозги! Лучшего жениха тебе не найти". Наконец, уговорили. Ну, и парочка, скажу вам, была. Он - толстый, лысый, его уже тогда все "Пончиком" звали. Она - ещё полнее, под стать ему; в общем, парочка: гусь да гагарочка. Без любви Элька замуж выходила, да и муженьку её, как я понимаю, больше профессорская квартира нравилась, чем невеста. А потом после вторых родов она очень сильно изменилась, превратившись в красивую элегантную женщину. Работу свою Эля знала и любила; к ней можно было попасть только по записи, и замечу, что в основном записывались мужчины.
- Извините, правильно ли я понял, что среди клиентов убитой было немало ухажёров?
- Да, и для такого бриллианта быстро нашлась оправа. Зачастил к ней один владелец строительной фирмы: симпатичный, спортивный, всегда отлично одетый, и, судя по его машине, состоятельный. Они начали встречаться. Как-то раз Эля мне говорит: "Знаешь, как увижу его, будто костёр внутри разгорается, а сердце так начинает бухать, что вот-вот, кажется, выскочит". Это любовь к тебе пришла, настоящая, такая не у каждой женщины бывает. Разводись-ка со своим Пончиком и устраивай себе жизнь! Она слушала, кивала, но разводиться из-за детей не спешила. А "Пончик", видно, прознал про их встречи и стал сюда названивать по несколько раз в день. Мы её иногда прикрывали, как могли, то говорили, что на склад поехала, материалы подбирать, то ещё что-нибудь придумывали. Так он к концу работы стал за ней на машине приезжать. Не каждый день, конечно. И смотрел на неё по-другому: влюбленными глазами; видно было, что ревнует, прямо, как Отелло. Наконец, у них начались скандалы, всё шло к разводу, если бы её не убили.
- Спасибо, Вероника Петровна! А где обедала покойная и когда у вас обеденный перерыв.
- С 14.30 до 15.30; обедала Эля дома: до них ходу всего 10 минут. Сидела на особой диете: боялась снова растолстеть. Да, вот ещё что... Не знаю, говорить ли?
- Конечно, рассказывайте! Для нас всё важно.
- Я насчёт нашего фотографа, Игоря Борисовича Невинного, соседа Пыжиковых по лестничной площадке. Иду вчера по коридору в туалет (он у нас один на всё ателье), а он мне навстречу, смурной какой-то. Увидев меня, ускорил шаг и перед самым носом шмыг в дверь - нахал! Делать нечего: стою, жду; наконец он появляется весёлый такой, глаза блестят. Я ему посоветовала больше чернослива есть, а он засмеялся и шлёп меня по заднице. Хам! А потом в мусорном ведре для использованной бумаги я увидела сверху одноразовый шприц. "Вот", - думаю, - "чем ты здесь занимался!" Я подобрала и в стол спрятала. Вам нужно?
- Конечно, давайте его сюда! Спасибо! Вы даже не представляете, какую нам услугу оказали!
-"Вот подарок судьбы!" - подумал Тушин. - "На украденный бриллиант сколько доз можно купить! Но и Пыжикова не помешает проверить. А сейчас, отнесу находку на экспертизу в лабораторию, жене двоюродного брата: она завтра же сделает, что ей стоит." Утром он в третий раз подошёл к Соломину.
- Степан Фёдорович, мне нужно в отделе кадров завода, где работает потерпевший, посмотреть его личное дело.
Соломин хмыкнул, почесал в затылке, едва слышно пробормотав: "Ну, началось!", достал со стеллажа телефонный справочник и набрал номер:
- Здравствуйте! Беспокоит старший следователь прокуратуры Соломин. Соедините, пожалуйста, с отделом кадров. Отдел кадров? Старший следователь прокуратуры Соломин. К вам подойдёт наш сотрудник Сергей Тушин посмотреть личное дело Пыжикова Родиона Николаевича. Закажите, пожалуйста, ему пропуск.
До завода был час езды. Через некоторое время стажёр вышел из проходной, бодро напевая песенку: "Люди встречаются, люди влюбляются, женятся. Мне не везёт в этой жизни ..." Почему не везёт? Очень даже везёт.
А ещё через полтора часа он имел беседу с заведующим лабораторией одного НИИ приборостроения, после чего отправился за результатами экспертизы.
Вернувшись в прокуратуру в конце рабочего дня, Тушин застал в кабинете Соломина и Конкина, что-то горячо обсуждавших.
- Степан Федорович!
- Ну, что ещё?!
- Нужна Ваша помощь.
- Что такое?! Через час рабочий день заканчивается, а завтра суббота.
- Вот это-то и хорошо. Будем с Вами проводить задержание преступника. Я квартиру подготовил со смежными комнатами: устроим засаду. Вы нам тоже понадобитесь, - обратился Сергей к Конкину, - преступник не знает Вас в лицо.
- Какой, к чёрту, преступник, какая засада?! Ты, что, Пинкертон, офонарел?!
- Подожди, Стёпа, не горячись. Я, кажется, всё понял: великий сыщик нашёл настоящего злодея. Вообще-то мы, следователи, задержанием преступников не занимаемся, но почему не помочь будущему коллеге? Сами когда-то такими горячими были. А бандит - то знает, что ему нужно прийти? - и Конкин подмигнул Соломину.
- Да, я сообщил ему, что мне всё известно: он должен принести за мое молчание десять тысяч долларов. Вы, Борис Савельевич, его встретите. Если он скажет, что Вас не знает, ответьте: "Зато я знаю Вас и Ваши делишки". Примите от него деньги, а мы со Степаном Фёдоровичем в это время будем наготове в соседней комнате и появимся в нужный момент.
- А может мне спросить: "Не хотите ли бесплатно отужинать с хорошим винцом в
нашей компании? Я приглашаю!"
Сергей промолчал.
- Ну, Пинкертон не обижайся! Я ведь так, пошутил. Значит, он спросит, а я отвечаю. Всё понял.
Последняя фраза была произнесена таким тоном и с таким выражением лица, что Степан, глядя на своего приятеля, чуть не прыснул со смеху.
- Во сколько задержание? - спросил Борис.
- В 18.00.
- Только вот какое дело: на завтра такое мероприятие у нас не запланировано, придётся перед начальством выкручиваться. Давай так: если до 18. 30 никого не возьмём, ты, Пинкертон, накрываешь нам стол в шашлычной "У Хоттабыча". Стёпа, что мы, пьём?
- Только коньяк, - быстро ответил Соломин тоном, отметающим любое сомнение в том, что они пьют только коньяк.
- Правильно! Пятизвёздочный армянский. А закусываем чем?
- Фирменным шашлыком и икрой.
- Согласен на наши условия?
- Хорошо. А если задержим преступника?
- Тогда тебе благодарность и ценный подарок. Идёт?
- Ладно. ПМ дадите? Преступник может быть вооружён.
- Тогда лучше автомат Калашникова, чтоб одной очередью всех положить. Сколько в банде-то человек? - Борис второй раз подмигнул коллеге.
Тушин снова промолчал.
- Ну, опять обиделся, студент. Зря! Я ведь так, шутейно. Стёпа, возьми свой табельный пистолет с полной обоймой, - примирительно произнёс Конкин.
- Тогда, завтра без двадцати шесть жду вас по адресу.
Сергей положил на стол листок бумаги.
- Хорошо! На сегодня свободен! Иди домой, Пинкертон! - сказал Соломин.
Тушин вышел.
- И чего ты, Боря, этот пистолет мне навязал? Где я его возьму?
- Не узнаю тебя, Стёпа. Не догоняешь. Я у твоего пацанёнка видел игрушку: настоящий пистолет Макарова (ПМ): с пяти шагов не отличишь. Вот его и возьми; ещё смешнее потом будет: стрелять-то всё равно не придётся.
На следующий день, без двадцати шесть все трое собрались в квартире.
- Надо бы отрепетировать задержание, - предложил Сергей.
- Что тут репетировать! Первый раз что ли?! - возразил Борис Савельевич. - Минут десять подождём и разойдёмся по комнатам. Я сяду за этот стол, солнце бьёт из-за спины прямо во входную дверь, её запирать не будем: увижу его раньше, чем он меня. Учись, студент, пока я жив, как позицию при задержании выбирают. Ну, всё, поехали!
Соломин и Тушин удалились в соседнюю комнату. Потянулись томительные минуты.
Неожиданно, вопреки твёрдой уверенности Степана и Бориса в том, что преступник - плод воображения стажёра, раздался звонок.