- Не повышай голоса, - её тон оставался спокойным; ещё тише добавила: - пожалуйста.
- Я не кричу. С чего ты взяла? - он стоял напротив, собравшись тугой пружиной, наклонив слегка голову, как бык перед тореро.
- Ты нарочно это сделал? - всё так же ровно поинтересовалась она.
- Тебе лишь бы переиначить! Лишь бы взвалить на меня несуществующую вину! - он почти кричал.
- Я просила об уважении к себе, - она повернулась к нему спиной и пошла вперёд.
- Чем ты опять недовольна?! - он нагнал её и обернул за плечи к себе. - Почему?! Почему я всегда недостаточно хорош для тебя?!
- Перестань юродствовать, - она чуть свела тонкие брови. - Ты понимал, к чему приведёт... - она, отстранившись, снова повернулась спиной и направилась по дорожке.
Он последовал за ней. Чуть поодаль. На его лице отразились злость вперемежку с растерянностью. Эта странная девушка всё время заводила его в тупик реакцией на, казалось бы, естественные вещи, и его утомляло чувство несоответствия ей.
- Ты думала, что можешь позволить себе всё, что придет в голову, а я должен терпеть?! - он негодовал.
- И что же я себе позволила? - она действительно не понимала или умело делала вид.
- Ты оскорбила меня! - он сжал кулаки. - Я хочу видеть твое лицо, когда говорю с тобой!
Она остановилась у пустовавшей скамейки, присела.
- Так - хорошо видно? - она немного запрокинула голову.
- Да, - произнес он глухо, в горле сразу образовался комок.
Он никогда не умел противостоять её взгляду, - в памяти хранились все оттенки, которыми он наполнял его душу.
- Ты будешь и дальше стоять? Я не привыкла смотреть снизу вверх, - она открыла сумочку, достала из неё конверт.
Он заметно побледнел, сел рядом с ней.
- Что это? - за безразличием угадывалось напряжение.
- А ты не знаешь? - она вертела конверт в пальцах.
- Я не читаю чужих писем, - он встал и, потоптавшись, сел к ней с другой стороны.
- Ты нервничаешь? - не повернув головы, она смотрела прямо перед собой, словно собеседник продолжал стоять, только рост его изменился на детский.
- Не с чего, - он прикурил от неприятно зашипевшей турбозажигалки.
Она отмахнулась от дыма, направленного ветром ей в лицо.
- Хорошо. О чём ты хотел говорить? - она странно улыбалась, как улыбается Джоконда на полотне: одной себе.
- Ты оскорбила меня, - повторил он.
- Чем? - она всё время оставалась вне беседы, поглощенная скрытыми мыслями.
- Тогда... давно... - он помолчал, - Ты опозорила меня.
- У нас ничего не было, - она плотно сжала губы, лицо приобрело брезгливое выражение.
- Возможно... но все уверены, что я обманутый муж! - он щелчком отправил окурок на противоположную сторону дорожки.
- А ты? В чем уверен ты? - она надела терракотовые лайковые перчатки и красиво оправляла их на тонких пальцах.
Он не мог отвести глаз от плавных движений её рук.
- Не знаю... Да ни в чём я не уверен! - он вскочил, в два шага пересек дорожку и пнул дотлевающий бычок носком чищеного ботинка.
- Как ты жил? Не веря? Оставаясь в душе обманутым, ты продолжал быть со мной? - её лицо выразило ещё большее презрение.
- Да! Потому что люблю тебя! - он, метнувшись обратно, сел подле неё. - У тебя есть сердце? Если не дано самой любить, почему ты не хочешь принять от меня?!
- Значит, все эти годы ты не сомневался, что изменяю... что бессердечная дрянь... - она как бы размышляла вслух. - Не предполагала, что живу не с мужчиной, а с жалким подобием...
- Ты слишком много себе позволяешь! Жаль, что не бил никогда! - он дрожал, как в лихорадке.
Она перевела на него взгляд и сказала тихо, так тихо, что он скорее прочитал по губам, чем услышал:
- Попробуй...
Он замахнулся, она продолжала смотреть в упор, не делая попытки защититься. Он бесился от того, что она, будучи меньше и слабее, не боялась его, что, несмотря на его положение и успех среди женщин, всегда сохраняла расстояние между ними двумя. Сделай она что угодно, поведи себя развязно и пошло, она всё равно была чище и лучше его и тех, кого он когда-либо знал. То ли природный дар, то ли утонченное воспитание, - что-то возвышало её над ним и всеми другими. Он пристыжено опустил занесенную руку.
- Месть... Мелкая месть... - она легко рассмеялась.
Поднялась со скамейки и пошла вдоль высоко обрезанных кустов. Остановилась, вернулась к нему, бросила на его колени конверт и, не оглядываясь, поспешила прочь.
Он, свесив голову и поникнув плечами, продолжал сидеть. Вяло тряхнул конверт, из которого посыпались сиреневые листки. Он явно ожидал иного содержимого. Схватив знакомые листочки, испещренные цифрами, прочитал надпись на конверте и застыл в прострации, пытаясь разобраться, как мог так опростоволоситься? Выходит, она ничего не знала?! Сорвавшись со скамьи, он побежал за ней, придумывая складные оправдания, представляя, как сейчас скажет ей о том, что всё сплетни, поклёп досужих кумушек. Он почти догнал её, по-прежнему идущую вдоль живой изгороди, но тут что-то остановило его. Он стоял, тяжело дыша, думая о настигнувшей его мысли. Поднес к глазам зажатый в руке конверт и перечитал ещё раз слова, понимая, наконец, их истинный смысл: "Оплати по счетам. Когда я уйду"...