Тина выбирала: джинсы и стильная рубашка или кокетливые юбка и кофточка? Дилемма - в чем пойти к тем, кого не видела двадцать лет? К тем, кто видел в тебе малопривлекательную пышку? Тина покосилась в зеркало.
- Тётку ждут. Толстую тётку. Добившуюся не пойми чего продуктивными мозгами, - отражение скорчило рожу и показало язык. - Может, не идти? - зеркальная Тина страдальчески свела брови. - И кто тебе, лохматой, уложит волосы? В салон-то записалась? - отражение отрицательно мотнуло головой. - Что ж, тогда своими силами...
Она, оставив сомнения, убрала брючный вариант в гардеробную комнату:
- Буду девочкой - милой и непосредственной.
Тина скинула домашнюю тунику и направилась в ванную, из которой растекался аромат лаванды. Приняла душ и, вымыв голову, добавила в бальзам каплю из темного пузырька, - лавандой запахло острее. Бережно нанесла кашицу на волосы и, спустя минуту, ополоснула отстоянной водой из объемного кувшина. Большое зеленое полотенце легло замысловатой чалмой, подчеркивая цвет глаз. Тина укуталась в банный халат и прошла в спальню. Расположившись у туалетного столика, обнажив плечи, скрупулезно рассмотрела себя.
- Н-да, жаль, нельзя идти прямо так - вот бы шуму было, - она усмехнулась, представляя ступор бывших однокашников. - Тем не менее, пора заняться макияжем, - из косметички посыпались тюбики, коробочки, помада, карандаши. - Ничего кричащего, покоряем нежностью.
Пряча следы бессонных ночей, она заретушировала тёмные круги под глазами; смешав из разных тюбиков тон, влажной губкой вернула лицу искомый девичий оттенок; точными мазками удлинила лисий разрез глаз, - мягкий оливковый карандаш и черная тушь придали взгляду матовую глубину. Прозрачные румяна, пара взмахов кисточкой с золотистой пудрой вдоль декольте и в довершение - блеск на губы, сделавший их сочными и манящими.
- Отчего не приняли в Союз Художников? - Тина вопрошала похорошевшее отражение. - Может, подать заявку? - она подмигнула себе и раскрутила тюрбан. - А теперь самое трудоёмкое - прическа.
Вооружившись щётками, феном и терпением, она ёрзала на низком пуфе в попытках углядеть затылок, - ближайшие полчаса не обещали сладкой жизни. Распределив пряди в задуманном порядке, Тина тряхнула волосами, сглаживая четкость линий.
- В общем, неплохо, - она поправила чёлку и, удовлетворенная результатом, встала.
Мобильник пискнул, взывая к хозяйке.
- Слушаю вас, - она зажала трубку плечом, распаковывая новую пару колгот.
- Такси заказывали? - вежливо поинтересовались в трубке.
- Да, - упаковка никак не поддавалась, и Тина, досадуя, пробовала надкусить уголок.
- Машина у подъезда, - девушка продиктовала номер и пожелала счастливого пути.
"Ай, ладно, подождет! Не лететь же взмыленной, что ипподромная фаворитка!" - она с треском разорвала упрямую пачку. Быстро одевшись в заранее подготовленное, застегнула изящные ботильоны, накинула шубку, подхватила сумочку и выскользнула за дверь. Таксист квакнул что-то недовольное и выехал со двора. Мобильник снова ожил.
- Ты не дома? - Ленка удивилась неоговоренному вояжу.
- Да на встречу выпускников собралась. Не все, конечно, - человек несколько, но среди них - Димка. Рассказывала о нём, - Тина рассеянно улыбалась несущимся в окошке витринам.
- Тот самый? - Ленка обиженно засопела. - И мне ничего не сказала!
- Не скандаль, - Тина рассмеялась. - Спонтанная собирушка - кто сможет, тот придет. Но Димку мне обещали. Светка, можно сказать, заманила им, - она помолчала. - Всё-таки пять лет за одной партой. Говорят, крутым стал. Красивый и богатый, представь? Шанс убедиться, что такие вправду бывают.
- Потом доложишь, что да как, - заинтригованная Ленка успокоилась, воображая картины недалекого будущего, где и она общается с мифическим мужчиной.
- Лен, - заторопилась Тина, - дай мне пять минут, чтобы настроиться.
- Ну, удачи в благом начинании, - проскоморошничала Ленка напоследок.
Тина откинулась на сидении и расслабилась, предавшись мыслям...
Димка пришел к ним в пятом классе. Ничем не приметный мальчуган, попавший в сборную умников. Дабы общий рейтинг не страдал, новичка посадили к Тине, отличнице и заводиле. Димка оказался толковым и легко втянулся в усложненную программу. Они росли, учились и после очередных летних каникул вернулись преображенными. Тогда, словно впервые, Тина заметила его. Димка вытянулся, окреп. Движения, поражая скрытой энергией, напоминали кошачьи - плавные и сильные одновременно. Врожденная сексуальность, которую тут же оценили девчонки, источала особый шарм. Одноклассники повзрослели, но Тина, опережая их, по-прежнему смотрелась старше. Прояви она повышенное внимание к Димке, её бы жестоко осмеяли. Находясь как бы вне классного круга, Тина не стремилась к тому, в чем заведомо терпела поражение, - проигрывать она не любила. Тина спрятала незваные чувства и обрела иное доверие - роль друга. Бесполого. Однако сердце, противясь ограничениям, радостно замирало, стоило вбежавшему с перемены Димке прыгнуть за парту. Тина морщилась от табачного духа и журила за дурную привычку. Ей позволялось практически все, и Тина пользовалась привилегированным положением: отчитывала, настаивала, выпроваживала от себя, выказывая недовольство. Димка понимал, что списывать не у кого, и, опасаясь ссылки, старался не гневить промахами соседку. Иногда, поддавшись искушению, Тина слегка касалась его руки, чтобы ощутить прохладу гладкой загорелой кожи. Или стряхивала невидимые пылинки с его волос. Однажды открыто погладила по предплечью. Димка, прищурившись, проницательно спросил: "Что, Тина, захотелось потрогать? Нравится?" Насмешливые искорки в его глазах отрезвили, она нарочито резко оттолкнула руку: "Делать больше нечего и, конечно, трогать, кроме тебя, тоже некого!" Фыркнула и уткнулась в тетрадь, имитируя занятость. Подросток, смутившись, отступил. А Тина впредь стала осторожнее, не позволяя себе слабостей. Зная о Димкиных пассиях и тайнах, оставаясь близкой, Тина, - благодаря официальной дружбе, - не попала в число ветрениц. Она настолько тонко определила свое место подле Димки, что никто не заподозрил её в симпатиях. Выпускные они сдали успешно, и, вероятно, не без её помощи Димка получил приличный аттестат. Затем, после школы, поступили в разные институты. Как-то - в праздничном настроении - она позвонила, приглашая поужинать вместе, но он, сославшись на обстоятельства, так и не объявился. Тину покоробило пренебрежение, с которым отнеслись к ее жесту, и она отстранилась от детской привязанности, как от наскучившей песенки. Сегодняшнее рандеву могло бы восстановить утраченные отношения...
За размышлениями, она едва не пропустила ресторан.
- Остановите, пожалуйста, - оплатив проезд, Тина вышла из такси.
Постояла, вдыхая морозный воздух. Идти не хотелось. Она боялась. Как раньше боялась казаться смешной. "Димка женат, растит троих детей. Да, дружба надёжнее - нет повода для обид", - промелькнула успокоительная мысль. Тина прошла несколько шагов в сторону входа. Снова замешкалась. Она опаздывала на сорок минут, но не спешила: чем дальше, тем меньше нравилась ей затея вечеринки. У Тины были воспоминания, в которых всё оставалось незыблемым и верным. В которых были чувства и краски, скрепленные десятилетиями. В них была она сама - подлинная, не покалеченная временем. Тина посмотрела вверх, мечтая разглядеть звезды в мутном столичном небе. Серая дымка простиралась над крышами, скрывая высь. Пересилив себя, Тина сделала еще один маленький шаг. Каблук предательски скользнул по тротуарной наледи, и она, цепляясь за пустоту, чудом удержала равновесие. Романтический настрой испарился, а вместе с ним - и робость. Она распрямила плечи, гордо подняла голову и уверенно прошла оставшиеся три метра. Швейцар распахнул перед ней дверь. Тина скинула шубку подскочившему портье и повернулась к огромному зеркалу, - к стройной молодой женщине, на высокой шпильке, в почти бальной юбочке чуть выше колен, шелковой блузке тигровой расцветки, с умопомрачительно-дорогой сумочкой в руке. Когда-то молчаливое содружество добрых юных самаритян убедило Тину в том, что некрасива. Она болезненно переживала мнение недорослей, а, пережив, научилась верить зеркалу и себе.
Она обратилась к метрдотелю:
- Меня ожидают. Не могли бы вы проводить?
Тот кивнул и прошел вперед. В зале шумела большая компания, справляющая день рождения. Тина, вызывая любопытство пирушки, проплыла вслед за служащим. Она всё же волновалась, и ресторанная публика сливалась в размытое пятно, из которого надо было выхватить знакомые фигуры. Тина лавировала в разгулявшейся толпе, интуитивно избирая нужное направление. Лицо Светки замаячило первым, - глуповатое выражение на нём сохранилось нетленным. Тина, улыбаясь, приблизилась к их столику вплотную, когда Светка отреагировала неожиданным образом.
- Тина?.. - Светкины брови зависли у тёмных корней светлых волос, лицо вытянулось изумленной маской.
Сидевший спиной обернулся - Юрка, признала Тина. Он посмотрел сквозь неё, продолжая озадаченно искать вокруг Тины и за нею, и по залу вообще. Ситуация начинала забавлять. Тина, приветственно помахав раскрытой ладонью перед Юркиным носом, собралась сказать что-нибудь подходящее случаю, как вдруг из-за стола поднялся тучный мужчина.
- Тебя не узнать... Ты совершенно изменилась! - в его голосе, неуловимо знакомом, прозвучало восхищение.
Тина сосредоточила на нём взгляд, вычисляя, кто бы это мог быть, и застыла, как пораженная в темечко.
- Димка?.. - потрясенно прошептала она.
В расстроенных мыслях металось: "Нет, не правда! Верните моего гибкого ясноглазого мальчика! Почему я не ушла до того, как меня узнали?!" Рефлексы выручили, - она игриво чмокнула Димку в щеку и присела напротив него. Тина принимала восторги, не слушая, отвлекаясь то на меню, то на официанта, то на болтовню с Юркой. В душе царил хаос: "Они что, умом тронулись? Чего уставились? Я не менялась - это они прозрели! Доросли детки!.."
- Ты избегаешь меня? - Димка, облокотившись о край стола, исподлобья изучал её.
Тина пролепетала нескладное, прикурила и невпопад предложила:
- Выпьем?
- Ты куришь... - он осуждающе качнул головой. - Девчонки пьют вино, что тебе налить? - Заметив неопределенность, угадал: - Водки?
- Наливая мне водку, ты не знаешь, в какую авантюру ввязываешься, - она надеялась шалостью развеять липкий неуют.
- В смысле? - он с надменным видом откинулся на высокую спинку стула.
Тина поежилась.
- Да так, неважно, - рассмеялась. - Водки, пожалуй, - она постепенно приходила в себя, но требовалась крепкая антишоковая терапия.
Через час, в хмельном оглушении, до Тины всё ещё доносились Димкины бахвальства. Она понимала, что Димка гарцует, кичится успешностью - перед ней. Она бы умилилась, будь в том мальчишеское пижонство. Но нет, - казалось, босс играет в равенство с подчинёнными, небожитель снисходит к плебеям. В отличие от других, Тина безошибочно распознала в Димке руководителя обширного добротного хозяйства. Зажиточного - не более. Поэтому бравада смешила и, вместе с тем, удручала её. Она здесь не за тем, чтобы, подобно Светке, заигрывать с состоятельным мужчиной в расчете на покровительство. Она пришла на встречу - как ей думалось - с друзьями детства. Но как-то не заладилось с самого начала, не сложилось.
Противоречивые чувства одолевали Тину. С одной стороны она ликовала: тот, кто раньше игнорировал в ней женщину, не сводил с неё глаз. Недвусмысленный интерес как нечаянный реванш льстил её самолюбию. С другой - это вдруг перестало быть необходимым и важным. Тина затосковала, - опять приходилось подстраиваться, чтобы вписаться в общий тон. Условности нагнетали внутреннее напряжение, которое она безуспешно смывала водкой. Подпитываясь из бездонной бутылки, Тина вынужденно намекала на "достижения", - язык, перестав повиноваться, произносил в угоду слушателям не нужные ей слова. Тина говорила о том, что совершенно не вязалось с ней в их представлении; вела себя так, точно не она, а кто-то другой занял её место на этой вечеринке. Она исчезала из прошлого, врастая в настоящее и становясь отражением очередного впечатления о себе. История повторялась, зажимая её в новые тиски. Растерянность сменилась возмущением, - "бывшие" обманули её, навязав пионерский сбор в ресторанных декорациях. Но в этот раз Тина не желала подчиняться большинству. Она кивком подозвала официанта:
- Попросите солиста исполнить хиты восьмидесятых. И пусть несколько песен посвятит выпускникам тех лет.
- Включить в общий счёт?
- Нет, это мой подарок. Принесите отдельным.
"Если повезёт, они встряхнутся", - она оглядела застолье. Даже в подпитии муссировались суровые темы - финансы, разводы, успехи, работа. "Постаревший, помятый 10 "А" - гроза учителей", - Тина улыбнулась, вспоминая школьные проделки.
- Выпускникам восьмидесятых посвящается! - прогремело в микрофон.
Тина, отогнав скуку, выдернула Юрку за собой к танцполу. Остальные, подхваченные её напускным весельем, оторвались от еды и ринулись следом. Стол мгновенно опустел, и Димка, оставшись один, ошеломленно развернулся к пятачку танцплощадки: народ бесился в стихийной пляске. Димка встал, замер в нерешительности.
- Ну, что же ты? Иди к нам! - Тина вытащила его в центр круга.
Она дурачилась, раззадоривая не в меру повзрослевших одноклассников. Бунтуя, освобождала мужчин от галстуков, пиджаков и комплексов, внося сумятицу в их нудные ряды. Те, расставаясь со строгим облачением, забывали о проблемах и мнимых ценностях, - детские черты отразились на серьёзных лицах. И только Димка не смог отказаться от себя - нынешнего.
Совсем близко чужой Димкин голос изливался никчёмными теперь признаниями. Потухшие, некогда с искорками, глаза и отяжелевшее тело не поспевали за Тиной, теряя её вновь и вновь. Тина осознала, что с этого момента в её прошлом нет Димки, как нет и её переживаний о нём. Её Димка - всего лишь выдумка неискушённой девчонки. Воспоминания, пьяно кружась, превращались в разрозненную мозаику, - карусель вертела, стирая границы, скидывая в воронку времени щемящее и дорогое...
А в висках смеющейся Тины неотрывно стучало: "Не входите в прошлое. Никогда. Не искажайте его. Не обедняйте себя".