Аннотация: в которой наши герои встретятся с Первым Встречным и узнают о нависшей угрозе
На городских воротах было написано: "ДА ЗДРАВСТВУЙТЕ!".
Едва переступили порог, как навстречу вышел лысоватый плотный мужчина в оранжевом одеянии. Он приветливо улыбался и часто кланялся.
- Буддист? - вопросительно сказал Дядялетя.
- Нет, будисты у нас в зеленое одеты. Ведь зеленое - это цвет нарождающегося дня. Будисты потому и "будисты", что будят людей в свете нарождающегося дня. А моя фамилия - Корейский, я не будист, я - Первый Встречный. Я первым, встречаю все новое, что появляется у нас... А теперь, товарищи, пройдемте в убежище, где мы подробно обсудим...
- Что обсудим?
- Обсудим дату.
- Какую дату?
- Дату расстрела.
- Какого расстрела?
- Вашего, дорогие товарищи, вашего. Вот за чаем и обсудим.
- Во хохмач! - криво усмехнулся Дядякеша, - и осекся: с обеих сторон подошли сумрачные крепкие парни. Одеты они были в гражданское, но в руках держали вполне настоящие автоматы.
- Да вы спятили! - расстроился Дядялетя, - мало, что акула на нас покушалась?! Мы с позавчерашнего утра ничего не ели! А вы тут со своими шутками... Мы что вам, враги? Мы вам друзья...
- Таких бы друзей... - промолвил Корейский, и обернулся к
охранникам:
- А ну, молодцы, пальните-ка... Да не в них! В воздух пока...
Что-то я в рифму заговорил... Не зря мне умные люди серьезно поэзией советуют заняться... Пли, пли, богатыри...
Длинная и оглушительная, отгремела очередь. Путешественники поняли: здесь не шутят...
Убежище, упомянутое Корейским, оказалось глубоко под землей. Внутри горел яркий, но беспорядочно мигающий свет.
- Люминесцентная лампа. Контакты у нее шалят... - Дядялетя прикрыл глаза ладонью.
- Да-да, - смешался Корейский, - электрику на этот факт я указывал неоднократно... Придется с ним построже... Объявлю ему выговор, а не осознает - на исправление пошлю... Присаживайтесь, прошу вас...
Эта скамья у стены будет вам удобна...
Сам он сел за маленький деревянный столик - и вдруг запрокинул голову:
- Зина! Чаю! - и продолжил тихо:
- Ну, я надеюсь, вы не суеверны...
- К чему здесь это?
- А к тому, что у нас тринадцатого ближайший расстрел...
Тяжелая дверь в стене приоткрылась; девушка в строгом сером костюме внесла четыре стакана чаю и удалилась. Корейский, сладко жмурясь, мелкими глотками, выпил все четыре стакана.
Сосредоточенно выскреб ложечкой остатки сахара.
- Ну вот... Почаевничали - теперь можно и делами заняться.
- Да оставьте при себе вашу заумь! Что я вам, мальчик, что ли? Других учить будете, а тут я начальник. Так что,слушайте, что я вам говорю! Вы меня перебили и не дали объяснить... Первое: ходатайствовать о вашем расстреле меня вынуждает то, что вы оскорбили...
- Никого мы не оскорбляли, - заикнулся было Дядялетя.
- А я вам говорю, оскорбили! Существуют же какие-то моральные нормы и правила?! Шесть раз в неделю мы рады всякому гостю, даже незваному... Неужели вам не хватило этих шести дней?! Имеем мы право отдохнуть? Зачем вы нас обижаете, что мы вам плохого сделали? Выходной - он на то и выходной, что выходить можно, а входить нельзя! Понятно теперь?
Корейский смолк и стал перебирать бумаги на столе:
- Куда я его... Вот, нашел... Это вам, чтобы не скучали, - и
протянул Дядялете глянцевую брошюру. Названия на обложке не было.
- Молитвенник?
- Песенник! Там и ноты есть... С песней и умирать легко... До
свиданья. Желаю счастья, здоровья и больших творческих успехов в личной жизни! Я скоро...