- Анатолий Сергеевич, Вам плохо? Что с Вами? Анатолий Сергеевич?!
Я оперся о стену, придерживаясь рукой. Жутко кружилась голова, хотелось пить. Стало страшно. Все чаще и чаще это происходило. То на базаре прихватит, то дома. Вот и теперь, не успел добраться до квартиры, как опять сдавило сердце. "Хорошо, Антошку на лестнице встретил. Хороший мальчик. Не пьет и не курит, и шумных компаний домой не водит. Я в его возрасте такой же был. Что не скажи, а с соседями мне повезло".
- Анатолий Сергеевич, дайте ключ, я открою.
Я передал Антону ставший непомерно тяжелым ключ и разрешил провести себя в квартиру. Мальчик усадил меня в кресло и бросился на кухню за Валидолом. Я поерзал, кресло привычно приняло меня в объятия. Старое, доброе, нежное кресло, годами верно служившее. "Что с тобой будет, когда меня не станет? Продадут? Нет, кто тебя купит. Ты, как и я, - никчемная старая развалина. И комод, и ковер, и даже старенький чайник со смешным носиком, который так нравился Любочке". В дверном проеме появилась тощая фигурка Антоши. Он держал в руке стакан воды и таблетки.
21.45
Телевизор снова вещал о катастрофах и убийствах, новом мэре города и экономическом положение в стране... Каждый вечер одно и то же. Каждый вечер любимое кресло, теплый плед в клеточку, чашка ароматного чая и этот ящик. "Я его ненавижу. Ненавижу это черно-белое чудовище, но не могу не смотреть. От всего того, что показывают по телевизору, начинает болеть голова и сердце. И совесть... Совесть тоже болит - мне стыдно за всех людей, глупое человечество. Тысячи марионеток с пустыми глазками пуговками. Нет, миллион. Или миллиард?... Совсем старый, ничего не помню... Много, не ценящих жизнь, не уважающих друг друга. И мало, очень мало осталось хороших людей. Я это понимаю, но не могу не смотреть в этот ящик с чертями. Да он и сам похож на одноглазого чертика с рожками. Если я не буду смотреть, то лишусь последней ниточки, связывающей меня с этим миром. Мы, старики, никому не нужны..."
23.12
Шаркающий звук разносился по всей квартире. Потертые тапки уже плохо сохраняли тепло, но они были частью того мира, той жизни, за которую я все еще цепляюсь руками. Все перевернулось с ног на голову. Все не так, как было раньше, мир теряет краски. И лишь квартирка на пятом этаже все та же - такая большая, трех комнатная, слишком большая для одинокого старика. Но и эта квартира и все, что в ней находится, - одно целое со мной, с моей памятью, с моей душой. Я подошел к кровати, поставил стакан с прохладной водой на комод, где теснились фотография жены Любочки, земля ей будет пухом, и дочери Оксаны с внуками. Два щекастых карапуза, с трудом умещались на руках у матери.
Свет я специально не выключал. Стыдно признаться, но без него было страшно. Мне кажется, что если я выключу свет, то мне больше не доведется открыть глаза в этом мире. Так и сплю уже больше года с включенным светом. Кровать приятно заскрипела, принимая немощное тело. Я, как обычно, лег с левой стороны кровати, и по привычке пощупал правую половинку рукой. Привычка, которая не смогла выветриться за много лет. В очередной раз, осознав необратимость случившегося, отдернул руку. Горькая слеза скатилась по щеке.
Поддаваясь усталости, веки степенно закрывались, словно занавес после театрального представления. На сегодня актеры отыграли свои роли, грим снят, кресла опустели. Остался лишь один зритель, им был я. Для меня готовилось особое действо. Либо яркое и доброе, либо серое и злое. Я провалился в сон.
23.57
Лес, тишина, приятный сосновый запах. Зелень ласкает глаз. Какой приятный сон. Я приподнял носком листву. Нетронутый человеком кусочек природы. А еще ощущение полной защищенности и независимости. Чувство такое, будто я первооткрыватель и весь мир ждет, чтоб я его исследовал и изучил. Какое прекрасное чувство, такое детское и волшебное.
Вдруг, из-за деревьев послышался детский смех. Оттуда же в меня полетел цветной, надувной мячик. Я, к своему удивлению, поймал его без усилий, не почувствовав боли в суставах. До чего же меняет человека сон! Мгновение и смех затих, из-за дерева вышла маленькая фигурка то ли мальчика, то ли девочки. Разобрать было невозможно, так как она была прозрачная, и лишь контуры поблескивали в лучах солнца, а еще глаза - большие и выразительные, прикрытые невидимыми веками. По этим глазам, не умеющим обманывать, можно было легко определить настроение ребенка. Если бы это случилось не во сне, то я скорей всего испугался бы. А так, меня одолел здоровый интерес. Я присел на корточки, полупрозрачный ребенок подошел ко мне, протягивая ручки, показывая глазами на мячик.
- Ты кто? Как тебя зовут? - Спросил я у ребенка, но тот лишь угрюмо посмотрел на меня, а после на мячик. Я протянул ему игрушку, и он улыбнулся мне - я понял это по тому, как заблестели его еле видимые губы. После он залился радостным смехом, помахал мне рукой и побежал обратно в чащу леса. Я поднялся и побежал за ним. Но как я не старался, мне не удавалось его нагнать. Неожиданно подул резкий порывистый ветер, вздымая золотую листву из-под ног. Я прикрыл глаза рукой.
23.58
Когда я убрал руку, то заметил, что оказался на берегу моря. Дул легкий бриз, пахло соленой водой и водорослями. Как не странно, хоть солнце и светило очень ярко, жарко не было.
Так же как меняющийся мир вокруг меня, сменилось и мое настроение. Сейчас я был полон сил, мне казалось, что я могу свернуть горы. Мне захотелось танцевать - я закружился на месте, я прыгал и приплясывал, и даже сделал сальто. Какое прекрасное чувство, в свои восемьдесят три я вытворяю такое. Какой замечательный сон, чаще бы такие сны радовали старика. Вдруг мимо меня в сторону моря пробежала фигура. Она также была полупрозрачная, но в ней угадывались зеленые и синие оттенки. Это был обнаженный юноша. Он бросился в воду, ныряя ловко и без труда, сливаясь с чистой прозрачной водой.
После он выпрямился, вода была ему по пояс, и поманил меня к себе. Я понял, что он зовет меня купаться. Я обнаружил, что стою на берегу в одних плавках, хотя в лесу был полностью одет. Я потрогал воду ногой - она была слегка прохладной, это было приятно. Я решил присоединиться к юноше и тоже подурачится в воде. Тем более что я так давно не был на море. О да! Это забытое чувство единения с природой. Вода нежно ласкала мое полное сил тело. Неожиданно, зеленый парень подмигнул, небрежно махнул мне рукой и бросился прочь, приглашая меня на поединок, словно говоря: "А сможешь ли ты меня догнать". Я принял вызов и бросился за ним. Но как только я нырнул под воду и открыл глаза, то обнаружил, что она черная, как смола, непроглядная, как ночь.
23.59
Я зажмурился и снова открыл глаза. Сейчас я стоял посреди улицы, насквозь промокший. На мне был костюм и плащ. В руке - зонт. Серое небо моросило холодными капельками дождя. Вокруг стояли высокие дома с темными окнами. Я находился посреди дороги, но машин не было. Было очень тихо. Мои чувства снова изменились. Я отчего-то задумался о том, что мир не настолько прекрасен, как нам его рисуют; что мечты не сбываются, если для этого ничего не сделаешь. На душе почему-то стало очень тоскливо, грустно. Куда-то пропало чувство безграничной неуязвимости.
Вдруг, меня кто-то деликатно похлопал по плечу. Я обернулся, передо мной стояла темно-синяя фигура моего роста. Прозрачности в ней было совсем мало, но и четких деталей внешности не было. Фигура стояла также под зонтом, как и я. Судя по широким плечам, это был мужчина. Он печально глядел на меня, по его лицу текли серебряные слезы. Мне стало очень жалко его, но я боялся шевельнуться, чтобы не спугнуть и этот мираж. Мужчина кивнул мне, опустил зонтик, который тут же подхватил вдруг возникший ветерок, унося его к черным тучам. Я невольно отвлекся, провожая зонт взглядом. Печальная фигура исчезла.
Мне стало настолько тоскливо и одиноко, что я тоже заплакал. Слезы струились по моему лицу, и я ничего не мог с этим поделать. Чем дольше я плакал, тем хуже мне становилось. Я вспомнил покойную жену в домашних тапочках и кружевном халатике. Она улыбалась мне и нашей еще маленькой дочке, сидящей у меня на руках, играясь с моими наручными чесами. Я вспомнил свою молодость, мать и отца, братьев и даже сестру Анечку, которой было не суждено дожить до совершеннолетия. Я прикрыл глаза, вытираясь рукавом, как ребенок.
Открыв их, я обнаружил, что нахожусь в своей комнате и сижу в своем любимом кресле, а напротив меня, в кресле жены, сидит серая фигура. Она не печальна и не радостна, она просто сидит и смотрит на меня. Я не выдержал и сказал вслух:
- Я хочу проснуться, мне не нравится этот сон. Я чувствую тяжесть на груди.
К моему удивлению, серая фигура отрицательно покачала головой и произнесла нежным, но бесполым голосом:
- Ты не можешь проснуться, потому что это не сон.
- А что это тогда? Как это понимать? - Удивился я.
- Мне трудно тебе объяснить... но ты уже почти умер. Я здесь, чтоб попрощаться с тобой и провести тебя к моей сестре.
Я разозлился. Я никогда не любил загадки:
- Но кто тогда ты!? Ты ангел?
- Нет, я не ангел. Я твоя старость. А те, которых ты видел до этого - это были твои детство, юность и зрелость.
Я долго молчал, не в силах принять то, что мне сказало это существо.
- А кто она, твоя сестра?
Серая фигура склонила голову набок:
- А ты не догадываешься? - Фигура дернулась, посмотрела на огромное старинное зеркало на стене и повернулась ко мне, - Нам пора, ты со всеми попрощался.
- А что это за зеркало и куда нам пора?
- К моей сестре. Она стоит по ту сторону. Зеркало - это дверь. Не спрашивай куда, ты сам все увидишь.
Я поднялся и последовал за серой фигурой, которая уже ждала меня около зеркала, которое не отражало ничего, оно просто было матово-черным.
- Смелей, не бойся. Если ты не пойдешь туда, то навечно останешься здесь, прикованный к этой комнате. Это не больно, просто шагни в него.
Я протянул руку и коснулся поверхности матового стекла и не почувствовал сопротивления. Только прохладная тягучесть... Я посмотрел в глаза своей старости и спросил:
- А моя жена тоже там? Мы будем вместе?
- Я не могу тебе сказать, ты все сам увидишь.
- Ты ведь была со мной все время, пока я тосковал по своей жене. Ты знаешь, что я чувствую. Видишь, я не сопротивляюсь. Я иду, куда ты мне говоришь. Пожалуйста, ответь мне на вопрос: я встречу ее там, на той стороне? Мы будем вместе?
Серая фигура поколебалась и кивнула. И тогда я сделал шаг в черноту, без сожаления. Лишь с одной единственной мыслью о той, по которой так соскучился.
00.00
Тело медленно остывало под тусклым светом лампочки. Часики больше не мерили такт сердца, потому как не было по ком равняться. Занавес в театре был опущен навсегда, больше не сыграть ролей актерам, потому как нет больше зрителя. Театр сновидений отыграл последнюю постановку.