Вораш Михаил Васильевич. По ту сторону бытия 1

По ту сторону бытия

No Вораш Михаил, 25.10.2013

(По мотивам "Письма из желтого дома" No Ниделя Александр, 2011 г.)

Запрещается изменение текста произведения без согласия автора.

Все персонажи и ситуации в произведении вымышлены, а совпадения случайны.

Гл 1 -2

Смерть

1 Последнее дело

Два часа как закончился рабочий день, но Павел Александрович Савченко не чувствовал времени, его ждала публикация. Натянутый, как струна, он не ощущая окружающего был полностью поглощен вычиткой материала. На этот раз журналист - аналитик, задел своими умом и стараниями очень прибыльный воровской бизнес. И чем глубже он проникал в тщательно скрытые механизмы, чьих-то безмерных эгоизма и алчности, тем сильнее у него от страха перехватывало дыхание, это были слишком большие деньги и люди, разумеется не рассчитывавшие на свое разоблачение. Чему он сейчас и придавал законченную форму, ставя раз и навсегда крест на видимости их социальной добропорядочности.

Страх делал ватной голову, все вокруг казалось другим, словно бы отдаленным и не существенным. Он пронизывал и мобилизовал все его существо оставляя место только самому главному искривляя своей "гравитацией" восприятие пространства и времени.

Конечно, можно было бы отказаться от этой опасной работы, но еще более невыносимой была для Павла Александровича, совесть, и чувство собственного достоинства. Безусловно это выглядело отчаянным донкихотством, в глазах тех чье поколение выросло на жалких не оправдавших себя обломках наивных родительских принципов и идей, по крайней мере так им казалось. Наверстывая упущенное родителями, они покорно уступали и даже поклоняясь лжи, наживе и индивидуализму, разрушая этим тонкие и исключительно необходимые обществу справедливость, добропорядочность и социальность... "Как важно, все понимать, и не совершать ошибок... Не попасть в ловушку глуповатого идеализма, и не погрязнув, в обстоятельном прагматизме, найти между ними полезный компромисс..." подумал он про себя и про низвергнутые новым поколением социальные принципы.

Так вместе со статьей что невесомым файлом перенеслась в редакцию, к Павлу Александровичу вернулась легкость с неудержимым желанием вырваться из дома давно ставшим ему вторым рабочим кабинетом, туда где ничто не будет напоминать ему о работе.

Оказавшись в ванной он стал умываться, холодная вода, снимала напряжение напряжение многочасовой работы. Прохладная влага, касаясь лица, вырывая из плена мысли, возвращая в обычную жизнь, где все было по другому, этот уже привычный ритуал не переставал удивлять Павла своей деперсонализацией. И в этот раз он оторвавшись от завораживающего его действа посмотрел в зеркало. Он видел незнакомого ему мужчину 40 лет, влажные, взлохмаченные, темные, густые, волосы, придавали прямоугольному не длинному лицу возбужденно-напряженный вид, особенно выделялись на нем карие глаза, все еще задумчиво направленные на, невидимую из реальности, цель. Короткая щетина выдавала творческую поглощенность собственным внутренним миром. Каждый раз вглядываясь в зеркало он обнаруживал все большую разницу между собой и тем человеком за амальгамой. Тот, что каждый раз, напряженно смотрел на него становился все старше и старше, словно напоминая ему Павлу о телесной дани текущему времени. Его душа все сильнее отставала от тела, и Павлу приходилось только вытеснять это не радующее обстоятельство. Постепенно, незнакомец начал неуловимо меняться пока не стал им самим Павлом, худощавым среднего роста и гибкого сложения мужчиной. Промокнув свежим и жестким полотенцем лицо, и отведя глаза от зеркала, вышел из ванной, и не теряя ни минуты, переодевшись, и на автомате, оказался во дворе дома.

Улица встретила его теплым летним вечером, благоухала сирень а легкий ветерок приносил пряный запах трав из соседнего лесопарка. Окунувшись в ароматное июньское марево, Павел искал где бы ему скрыться и забыться от работы, прибиться к людям, как к косяку, чтобы просто почувствовать себя частью чего-то общего целого живого, того кому ни до кого не было дела. И он уступив древнему рефлексу, направился к кабачку, куда он изредка наведывался завершая какое нибудь дело требовавшее от него сосредоточенного одиночества.

1.1 Голос который всегда с тобой

- Ну что Паша, чем тебе жизнь не угодила?

Вполне ожидаемо появился он - Голос, собственно голосом он не был, скорее это были мысли, но имевшие собственную отличную от Павла позицию и взгляды, что позволяло относится к ним и связанному с ними Голосу как к полноправному собеседнику.

- Опять ты! - отмахнулся с досадой раздраженно и устало Павел от Голоса, зная о чем пойдет речь.

- Да, это снова я! - сделал Голос акцент на "Я". - Ну чего ты добиваешься, дорогой ты мой? Ну почему, ты постоянно нарываешься, и рискуешь своей жизнью, не понятно только ради чего?

- Почему же "ради чего", ради справедливости! - уверенно возразил Павел.

- Павел, ты законченный идеалист. Ну почему ты не можешь просто жить и радоваться жизни, а вместо этого лезешь в чужие интересы, за которые таким как ты донкихотам отрывают головы?

- Ты не поймешь меня. - снова отмахнулся с досадой Павел.

- Ну почему же, я хорошо тебя понимаю, даже лучше чем ты себе можешь это представить, что позволяет мне быть объективным в отличии от тебя.

- Ну и что же ты понимаешь?

- А то что ты вырос в совершенно сумасшедшей семье, где принципы и идеи шли вопреки общим жизненным принципам. Поверь мне это чистой воды паранойя, которую с самого рождения впитывал твой мозг, и что удивляться тому что ты сейчас творишь!

- И снова ты о сумасшествии!? - уже зло спросил Павел, Голос который все больше раздражал его.

- Да, сумасшествие, загляни в справочник по психиатрии, если мое мнение для тебя не авторитетно. Пусть не клиническая форма, но точно на грани. И, что я тебя убеждаю, все равно у сумасшедших критики, к своей болезни нет. - с досадой отчаялся доказать свою правоту Павлу Голос.

- Ты рано мне шьешь диагноз, я продуктивен. - отбил упрек Голоса эрудированный журналист, - Я всего лишь понимаю что без определенного отношения к обществу мы все обречены на социальную гангрену вражды, и неприязни друг к другу, и соответственно этому пытаюсь исправить положение, вот и все! У тебя есть чем возразить?

- Какие безупречные абстракции! Пусть даже ты в чем-то и прав, но Павел, жизнь очень конкретна, а ты рискуешь ее потерять, как впрочем и свою любимую работу. Поверь, твоя идейность, не более чем стремление соответствовать идеалам твоей матери, которая просто не знает в этом никакой меры.

- Отчасти, ты прав, но даже если это и так то мне нравится это делать. - смирился, но не уступил Павел.

- Сколько людей, благодаря этому чувству, совершают разные глупости и бессмысленности!

- И чем это хуже, как ты говоришь, "радости жизни" просто каждый радуется по своему, радость вообще очень субъективное чувство!

- Пусть будет так, но я просто хочу чтобы мы остались живы, мне нравится жить! Понимаешь меня?!

Тут из пропахшей свежей травой и сиренью улицы они оказались в пряном мареве кабака. Приглушенный свет, музыка и гомон разговоров, не обратили ни какого внимания на вошедшего журналиста. Это была стая, косяк вбиравшая в себя к вечеру все новые и новые души, стремящаяся забыть о делах и только отдыхать и развлекаться. Стая ела, пила, курила, говорила о пустяках, клеилась и убивала время...

- Павел, оглянись, посмотри как тут хорошо! - снова появился Голос.

Но Павел пропустил реплику Голоса мимо ушей, направившись к стойке. Где его поприветствовал кивком знакомый официант, зная что посетитель бывалый и сам сообразит что ему заказать.

- Я знаю ты разделяешь мое мнение, но заметь, никто из них так не рискует, и радуются жизни они тут, замечу, значительно чаще тебя. В чем же твоя выгода, только в субъективном соответствии выставленной тебе на заре жизни меркой? - продолжал искушать Павла голос.

И снова Павел пропустил реплику Голоса, сосредоточившись на том чем утолить голод, до недавнего времени, подавлявшийся напряженной работой.

- Ты не хочешь со мной говорить? - спросил Голос.

- Нет, я занят заказом, пора бы и подкрепиться, как говорил Вини пух, надеюсь ты разделяешь этот мой интерес? - передернул, Павел, Голос. - давай же наконец, как ты говоришь, радоваться жизни!

На что Голос выразительно промолчал.

- Знаешь, ты во многом прав, и в том что я совершенно не нормальный человек, своей ненормальностью я, и подобные мне, видимо компенсируем этот никак не способный привыкнуть к своим размерам и силе, замечу, совершенно безумный мир. В котором, невероятным образом, все то что, до недавнего времени, было эталоном нашей видовой нормы превратилось в социальные болезни, пороки и сумасшествие... Не правда ли, кажется парадоксальным, как и то что с этим смертельно опасным для нас всех социальным безумием, пытаются бороться именно такие сумасшедшие как я. Заметь, даже отъявленные воры предпочитают жить в законном и добропорядочном обществе а не в среде себе подобных. Мне эта мысль кажется интересной, а как ты считаешь? - но Голос снова ничего не ответил Павлу. - Прав ты и в том что я пытаюсь соответствовать идеальным представлениям самого близкого мне человека, но навряд ли ты найдешь того кто поступает иначе, и потому в этом я совершенно нормальный человек.

Как обычно раскрутив Павла на откровение Голос продолжал молчать.

- А чем это хуже их жизни? - И Павел осторожно повел оценивающим взглядом по заведению, - Знаешь, чего я больше всего боюсь, скуки, обыденности и праздности. Как-то я попробовал жить обычной жизнью, хватило меня на несколько дней лежания на диване, после чего я в ужасе, нет я не утрирую, вскочил и вернулся к своим интересам, потому что почувствовал что умираю и превращаюсь в тень. Я знаю, ты скажешь, "Это пристрастие, азарт, стремление жить на сильных эмоциях..." и я соглашусь, я зависим от этого. Ты лучше скажи, конечно, если знаешь, а не предполагаешь, когда меня убьют? - серьезно спросил Павел.

- Как-то ты очень спокойно говоришь об этом? - появился Голос, - Ну, да конечно, а что тебе остается делать когда ты уже перешел все пределы, и вытесняешь эту возможность. Павел, скажу только не раньше двух недель.

- Но почему, две недели?

- Чтобы ты осторожность потерял, могли бы и через 2 месяца, но побоятся что ты еще что нибудь выложишь на них.

- Так значит мне осталось жить две недели?! - как-то сухо, не понимая о чем говорит, - задал вопрос, Голосу, Павел.

- Скажем так не меньше, если конечно тебя это успокоит. - уже безразлично холодно ответил Голос.

1.2 Радость бытия

Тем временем, указанный пальцем официанту набор блюд был готов и он приступил к еде. Но аппетит был изрядно подпорчен пророчеством Голоса по поводу предполагаемого скорого срока его кончины. Но не столько само пророчество задело его, сколько интонация Голоса с которой он это сделал. Тем не менее простой и домашний вкус местной кухни быстро вернул ему оптимизм. Голос больше не появлялся, и их мрачный диалог быстро вытеснился вернувшимся аппетитом.

Приглушив голод, и вытеснив поднятую Голосом мрачную тему, что получалось у Павла, с каждым разом, все быстрее и быстрее, пугая его осознанием собственной неосторожности, он принялся разглядывать людей. Это занятие никогда не утомляло его, вот и на этот раз он выбрал, сосредоточенную друг на друге, пару. Светловолосому мужчине было около двадцати пяти лет, спортивного сложения и с нетронутым душевными страданиями лицом, он был полностью поглощен своей спутницей двадцати лет. Хрупкого сложения, и с нервной натурой, она внимательно слушала мужчину застыв в зачаровывающей позе. Им обоим не до кого не было дела, сейчас занятые друг другом, своими чувствами искажали вокруг себя пространство и время, превратившись в центр этой маленькой уютной вселенной. Мужчина облокотившись на стол и подавшись в сторону девушки о чем-то увлеченно рассказывал ей, она же, словно паря над столом, занимала свои изящные кисти бокалом, периодически прикасаясь к нему губами, и расположено улыбаясь задавала этим ритуалом завораживающий мужчину ритм.

Не заметив как, Павел тоже попал под ее влияние и забывшись словно бы оказался на месте ее спутника, а на ее месте оказалась Марина его не сложившаяся любовь. Это было примерно так же, она в тот вечер, пила свой нескончаемый виноградный сок, а он Павел рассказывал ей сюжет какого-то понравившегося ему произведения. Она любила слушать. Они познакомились с ней тем же вечером, в библиотеке университета. Она училась на младших курсах того же факультета, ни чем не выделяясь среди более заметных девушек, презентовавших себя где это только было возможно, торопясь взять от короткой молодости все. Марина была напротив, как не распустившийся бутон, скромна и не броска, занятая не взглядами на себе а своими мыслями. Тогда случайно оказавшись рядом с ней в читальном зале библиотеки, он увидел как расцвел это удивительный цветок. Как же ей шла мысль... делая неузнаваемым ее лицо и заставляя светиться ее тело невидимым очаровывающим сиянием. Уже потом когда их связали более глубокие отношения и не только любовные, она часто спорила с ним, отстаивая свое мнение, а не застывала в обычной для сверстниц позе интеллектуальной покорности, и это не отталкивало от нее, а даже напротив придавало ей особую сверх женскую значимость. Как много было в ней интересного для него -- Павла! Хотя как узнает позже Павел, именно за ее мысли побаивались ее одногруппники мужчины. Их отношения будут долгими и сильными исключив собой варианты, они охотно принадлежали друг другу не делая при этом над собой ни малейшего усилия и в этом им помогала любовь. Но Марина неожиданно оставит его... словно бы присытившись им Павлом, резко и неотвратимо, отказав ему в попытках восстановить отношения. Тут он вернулся в реальность кабака, нет с ним сейчас не было Марины а на его месте сидел совершенно другой человек. И пара вдруг стала, для него, отталкивающе чужой и он, словно бы прочтя историю их общения на перед, потерял к ним интерес, испугавшись собственных давно ушедших, вместе со временем, воспоминаний. Больше ни разу не взглянув на женщину и мужчину, выпив пару рюмочек и насытившись, он рассчитался и выплыл из прокопченного царства праздности. Разогретый коньяком, он шел не чувствуя под собой ног.

Вдыхая ароматы лета, он не мог ими надышаться, сейчас пару часов спустя, они были уже совсем другими. Отпущенные, из плена страха, чувства и восприятие вернулись к нему жадно впитывая в себя окружавшую его реальность. Неважно какой бы она ни была приятной или не приятной главное чтобы она была и ощущалась во всей своей удивительной реальной плотности бытия. Природа, словно бы платила ему, за необходимый ей риск, остротой и живостью восприятия. Он шел, забыв про все, загипнотизированный своими ощущениями, благодаря природу за подаренную ему жизнь и был этим счастлив.

Обыденность и возраст стирают остроту восприятия, все постепенно блекнет, незаметно теряя свою реалистичность, тем самым стирая грань между жизнью и смертью незаметно готовя человека к последней. "А ведь, смерть приходит к нам значительно раньше..." вдруг осенило, поглощенного ощущениями, Павла.

1.3 Последний день работы

Прошло немногим больше двух недель после публикации что наделала много шума, вызвав сдавленную зависть у коллег, подняв и без того высокую ценность Павла в глазах руководства, после чего все стало возвращаться в прежнее размеренное русло. Нужно было искать новую интересную тему, впрягаться в нее, чувствовать как начинает гнуться под ее тяжестью воля, и ждать спасительной невесомости интереса приходящей вместе с первыми находками.

Это был офисный день, Павлу нравилось изредка бывать в офисе редакции, это компенсировало ему недостаток общения, связанный с полным многодневным погружением в материал. Но эту работу он доверял исключительно своему дому потому что она требовала исключительной сосредоточенности, и настолько что, в самые критичные моменты, он отключал даже телефоны. Офис, как обычно жил своей жизнью, негромко переговариваясь, и шурша чешуйками бумаг и клавиатур в своей, давно обжитой, норе на третьем этаже, отданного журналистам и издателям, панельного дома. Кто-то из коллег был поглощен работой, и не успевая в срок, являли собой образец, чуть бледной, профессиональной собранности и сосредоточенности. Те же кто успевал, за обменом веществ этого старого информационного змея, довольные и расслабленные тихо переговаривались о чем-то друг с другом, искусно перемешивая личное с профессиональным. Но все без исключения ждали окончания рабочего дня, когда офис засыпая потеряет над ними свою власть, и они расслабленные разбредутся из его, давно не ремонтированной, утробы. Но оставалось еще время и кто-то торопился, а кто-то как Сергей Петрович коротал время. Собранный опытный и дисциплинированный журналист он всегда заканчивал свои дела раньше выделенного на это времени. И сейчас вытянувшись, в темно-сером кресле, разорвав испорченные листы бумаги и скатав их в шарики, он сосредоточенно прицельно кидал их в мусорную корзину, словно готовясь к соревнованиям.

- Сергей Петрович, сколько я за вами наблюдаю, - вырвала его из задумчивости, Елена Павловна, вечно скучающая и острая на язык коллега, - вы никогда не промахиваетесь.

В отличии от Сергея Павловича, она не отличалась собранностью и часто авралила, что однако не мешало ей скрашивать свою работу интересным для нее общением.

- Профессионализм, душа моя, Елена Петровна, профессионализм! - важно ответил он коллеге, и он нарочито энергично метнул очередной шарик в корзину и неизменно попав, удержал лицо в ледяной маске самоуверенной важности, на глянув на свою болельщицу.

- А вы не думали сделать это своей профессией? Ну например, перейти на дартс. Соревнования, интересные поездки, состязательное напряжение, поклонницы, ну и конечно заслуженная слава... - подтрунивала дама своего давно притертого, как стеклянная пробка, на шутку коллегу.

- Нет, Елена Павловна, мое призвание метать остро заточенные слова... - и он снова эффектным взмахом отправил шарик точно в корзину. - а это так...

- Я поняла, вы как купидон, только ваши стрелы направленны в мозг? - подловила его коллега.

- Что вы, исключительно в его ментальность. - иронично поправил, тонкий ценитель слова и юмора, женщину, тяготеющую в своих шутках к хардкору и кровожадности. И повод для пикировки себя исчерпал.

Перебирая бумаги, в рабочем столе Павел периодически обращал свое внимание к интернету просматривая страницы и путешествуя по ссылками, ища в них зацепку для новой темы. Пребывая в задумчивости, его подсознание безотчетно делало черновую работу. Когда-то этот этап безмыслия вызывал у Павла тревогу, своей неспособностью найти новое, но позже он понял, эту закономерность и уже не торопил события, терпеливо ожидая закономерного озарения. Глядя на результаты этой невидимой работы он невольно изумлялся возможностям, всегда скромного, подсознания. Но на этот раз сокровенное интеллектуальное действо было прервано, секретарем, что как обычно, мило-расположенным голоском пригласила его на прием к шефу. Хотя рабочее время близилось к концу, но привыкший к свободному графику, Павел не придал этому никакого значения, и остановив свой ритуал, тут же отправился к начальнику. Виталий Прокопьевич, был непохож на себя, обычно с приподнятым настроением, розовощекий, и говорливый, сегодня он был придавленным, бледным и как-то по собачьи заглядывая Павлу в глаза.

- Ну, Павел Александрович, не было у нас времени обсудить ваши успехи, материал получился очень интересный и самое главное социально востребованный. Вы из тех кто напоминает нам всем о высокой миссии журналистике в борьбе с социальными пороками. - формально натянуто начал свою речь шеф, вскользь посмотрев на часы.

Конечно, все оно наверное так и было, но что-то подсказывало Павлу, что он тут вовсе не по причине, собственных успехов, и шеф очевидно мутит воду, не говоря главного.

- Стараемся, Виталий Прокопьевич, отрабатываем деньги налогоплательщиков.

- Если не секрет чем Вы нас в следующий раз порадуете? - напряженно и очень лично обратился прямо к душе Павла, шеф. Чем вызвал у него легкую растерянность.

- Пока, не знаю, серьезный материал легко не найти, буду пока текучкой заниматься.

- Да? - с каким-то не доверием и очень лично спросил Павла шеф, снова посмотрев на часы.

- Что-то не то с прежним материалом? - прямо спросил Павел начальника обеспокоенный его странным поведением.

- Нет, нет, все в порядке, что вы, побольше бы таких материалов, вы создаете нашему изданию репутацию объективного и не страшащегося конфликтов лидера информационной индустрии.

- А то мне показалось, что я переборщил...? - высказал свое опасение Павел, а шеф снова посмотрел на часы, чего-то выжидая, и очевидно ради этого растягивая время.

- Ну что же, Павел Александрович, рад был обсудить ваши успехи, и надеюсь что и в следующий раз вы порадуете нас новым неожиданным расследованием. - и он снова посмотрел на часы. - Да, и хотел бы попросить вас об одолжении, вы не подготовите в срочном порядке вот этот материал буквально завтра, очень нужно, а доверить его могу только вам. - и он протянул Павлу Александровичу три листа текста, и дополнил, - Электронный вариант я скину на электронную почту. Вы возьметесь? - и он вопрошающе посмотрел на своего работника, необычно долго задержав на нем свой взгляд.

- Да, сегодня же ознакомлюсь, и дам знать, тем более ничем серьезным я пока не занят.

- Можете все это сделать дома, да что это я, вы у нас на особом положении, так что решайте сами.

- Конечно, я сделаю это дома, легче сосредоточится.

- Ну вот и договорились. - он снова глянул на часы и было видно как шефа на этом отпустило. - Тогда, все не буду вас задерживать Павел Александрович. - и он отведя взгляд дал понять Павлу что аудиенция закончена.

Павел вышел из кабинета и глянул на первый лист текста, это была обычная текучка. "Неужели это странное поведении начальника, было связана с ним, уже с первого взгляда, самым обычным материалом?" подумал Павел, и понял лишь одно что шеф почему-то задержал его у себя в кабинете примерно на 15 минут. Но ломать голову, над этим, он не стал а вернулся на рабочее место чтобы выключить компьютер, и забрать свою сумку.

Странный разговор с главным редактором, сделал его рассеянным, и уходя он забыл в компьютере свою рабочую флешку и вынужден был вернуться за ней. Не успев выйти из здания, он вдруг вспомнил что оставил в столе книгу, с которой он коротал время в дороге на работу и обратно. И он снова вернулся к рабочему месту, которое словно бы не отпускало его от себя, находя для этого разные поводы. После второго возвращения он, удобно растянувшись в рабочем кресле, расслабившись, тщательно обдумал, что он мог еще забыть и убедившись что на этот раз все при нем, он вышел из здания, направившись к остановке.

Ему повезло, народу в автобусе было не много и он удобно расположившись в середине салона тут же взялся за увлекательную книжку про неунывающего следователя. Ее герой раскручивал одно преступление за другим, между делом забивая голову читателя жвачкой своих мыслей, и картинками из собственной жизни, хорошо отвлекая от работы. Но на этот раз чтение не шло, внимание рассеивалось на первых же строках и он ничего не мог понять из прочитанного им, что начинало его сильно раздражать. Отчаявшись бороться, с рассеянностью Павел решил вздремнуть, убрав книгу он закрыл глаза, но и сон не шел к нему, разбиваясь о странную напряженность, причина которой ему была не ясна. Так и не задремав он оказался на своей остановке. Рассеянный и загруженный чем-то он побрел дворами к дому.

2 Конец это всегда начало чего-то нового

По дороге к дому, он раза два натыкался на неожиданно выезжавшие машины. В общем, все было против него и он мечтал только об одном побыстрее оказаться дома, и приняв ванну, оставить в воде весь этот раздражавший его неприятный магнетизм. Вот уже писк домофона, разрешил ему войти в коридор, но и тут все было не слава богу, так как какой-то негодяй плюнул на кнопку лифта, и передернувшись от отвращения, Павел отправился на свой пятый этаж пешком, рассеянный совершенно ничего не замечая вокруг себя.

Когда до квартиры остался лишь один пролет, он краем глаза заметил на своей лестничной площадке высокого и сутулого человека, напряженно стоявшего у лифта. Увидев поднимающегося по лестнице Павла, он на мгновение растерялся, и повернувшись к нему лицом что-то быстро достал из своей спортивной сумки, и это что-то, негромко хлопнув три раза, ударило его в лицо теплом, и резкая невыносимая боль разорвала его грудь. За ними пришли слабость и головокружение, ноги подкосились и он сполз по стенке на лестницу и потеряв равновесие упал назад, тут же потеряв сознание.

Но это забытье длилось лишь одно мгновение, после чего Павел вдруг увидел лежащего на лестнице вниз головой человека, присмотревшись к которому он узнал в нем себя самого, с простреленной грудью. Все было как во сне, страха не было, и он ничего не мог понять, все происходящее казалось дурным сном, ему хотелось проснуться, но сон не отступал. Тут он услышал как выше открылась чья-то дверь, и как в кино, не чувствуя своего тела он лишь видел мелькавшие под ногами лесенки. Это были незнакомые ему ноги обутые в мягкие неприметные кроссовки, они мелькали под ним а он словно летел над ними, ощущая необыкновенную легкость. Лишь, за один пролет до выхода, тот к кому он был привязан невидимыми ему нитями сбавил скорость и не спеша, чтобы не привлекать к себе внимания, вышел из дома.

Павел хорошо чувствовал этого незнакомца, тот боялся что его кто-нибудь заметит столкнувшись с ним у входа в дом; и что дело пошло нет так как надо, что клиент задержался и появился не из лифта а со стороны лестницы; кто-то открыл этажом выше дверь, и он не успел сделал контрольного выстрела в голову; и что он позволит себе расслабиться только когда окажется на ближайшей остановке, затерявшись в массе людей. Павел знал что он одинок и у него есть собака. Ощущения были настолько тонкими и детальными что стоило ему еще раз ощутить их комбинацию и он бы узнал этого человека с закрытыми глазами среди огромного числа людей.

Тут Павел стал замечать что с каждым метром его удаления, от оставленного им, там на лестнице тела, стискивают ему грудь невыносимой тоской, разрывая ему сердце. И он остановился в десяти метрах от дома, а тот кто "убегал" продолжил свой путь оставив его Павла, посреди улицы, словно собаку на поводке привязанную к его двойнику бездыханно распростертому там на лестничной площадке. Он стоял и смотрел, как сдерживая шаг, гонимый страхом, удаляется незнакомец, не понятно почему его тянуло за ним, но двойник, лежавший рядом с его квартирой, не отпускал его от себя.

Погруженный в переживания он не сразу заметил как к нему приблизилась полная женщина, и он растерянный, не успев отойти в сторону, пропустил ее через себя, оставив в нем: ощущение тепла, запахи парфюма, и ванильной выпечки, которые быстро растворились вместе с их спешащей домой хозяйкой.

Как ему хотелось чтобы это был только сон, ужасный сон, чтобы пусть не сразу, но он закончился, и он обнаружил себя дома лежащим в постели или задремавшим в своем любимом кресле и он попробовал проснуться, но сон не отпустил его и на этот раз. Тем временем угрюмый незнакомец, словно бы почувствовав его взгляд, резко свернул по тропике в парковую зону, и исчез из вида. Постояв немного, Павел решил вернуться к своему двойнику чтобы уменьшить мучительное натяжение тоски связывающей их невидимой нитью.

Подойдя к дому он стал набирать код, но не почувствовал под пальцами номеронаборника, вернее он почувствовал его, но только памятью, а его нажатия, не отражались на табло. "Что за наваждение", с раздражением подумал он и в сердцах ударил номеронаборник рукой и она прошла сквозь неприятно холодный метал кнопок и панели, не получив никакого сопротивления с их стороны. И он словно бы зная как ему поступить сделал шаг вперед и тут же оказался за дверью даже не открыв ее...

Вот он уже стоит у распростертого тела, так похожего на него самого, "какой изощренный сон" подумал он, и потрогал кровоточащие отверстия в куртке на груди у двойника, жирные от крови, они были только его памятью а совсем не напоминали реальный опыт. Это чуть успокоило его, тем что он находится во сне который, рано или поздно, должен закончится отпустив его из своего плена в реальность.

Неизвестно, как бы долго он размышлял о случившимся с ним, если бы его не ослепил поток лучащегося, из появившегося перед ним коридора, белого света, что стал невидимой силой притягивать его к себе. И он, влекомый невидимой волей, покорно пошел по этому серебристому туннелю, где он увидел три двери белую, серую и черную. Приблизившись к ним, ему открылась та что по середине, и он безропотно вошел в нее, оказавшись в комнате с круглым низким столиком, и двумя удобными креслами. В комнате все было выдержанно в той же серой тональности что и сама дверь, теряясь в сером фоне самого помещения. В кресле напротив сидел мужчина средних лет, гибкой комплекции брюнет его серые выразительные глазами притягивали к себе внимание как и его кисти рук. Не успев свыкнуться с происходящим, Павел услышал голос незнакомца напротив.

- Приветствую, вас Павел Александрович, в новом качестве души не обремененной пленом тела.

- Я не понимаю вас? - словно спросони спросил Павел.

- Хорошо, скажу прямо, вы недавно умерли, и как полагается оказались в наших владениях.

2.1 Знакомство

Те кто волею своей профессии стоит над законом, судимы самими ангелами.

- Значит Голос был прав, что меня убьют? - с грустным сожалением спросил сама себя Павел.

- Ах, Голос! Да конечно, только кто-бы его слушал, и где гарантии что он был искренен? Ну и пожалуй самое главное, кому он принадлежал...?! - с тенью загадочной улыбки прокомментировал, чем-то озабоченный собеседник.

Павел, молчал в задумчивости, пытаясь осмыслить все что только-что услышал от незнакомца, но сознание не слушалось его и он пребывал в полупросоночном состоянии. И Павел начал с самого простого.

- А, могу я у вас узнать, кто вы, и где я нахожусь? - чуть растерянно, и предельно вежливо, спросил он у собеседника, тем вырвав его из задумчивой озадаченности чем-то.

- Ох, извините меня, Павел Александрович, все эти хлопоты, я забыл вам представиться, я один из ангелов, а это к вашим услугам преисподняя. - как-то обыденно ответил ему ангел сопроводив сказанное еле заметной улыбкой.

- И что меня ожидает в дальнейшем? - уже без промедления, спросил Павел, задумчивого ангела.

- Это очень правильный вопрос! Приятно иметь дело с думающим и разумным человеком, вернее теперь уже с его душой. - поправил себя ангел. - Вы, уважаемый Павел Александрович, мой сотрудник, пойдете у меня, по второму варианту.

- А можно, по конкретнее, если конечно я могу рассчитывать на это?

- Кстати, а вы заметили, как после смерти, изменилась ваша речь и манера общаться? - и у ангела на лице отразился сюрприз.

- Да, что-то такое есть, пока не уловимое для меня. - и взгляд Павла застыл в задумчивости. - А что именно...?

- Не спрашивайте меня, пока рано! Вы сначала пообвыкнитесь, в новых условиях, смею уверить, Павел Александрович вас еще ждут очень горестные моменты, но правила есть правила, и вам придется пройти ритуальную часть. Сейчас вы взволнованны и растерянны, но позже, я думаю, мы вернемся к этому интересному феномену. - и он доброжелательно улыбнулся Павлу, - А пока, чтобы вы не забыли, обращаю ваше внимание, на то что такое обращение, в вашей жизненной реальности, не принято, неправда ли? За чудака сочтут, это стиль не вашего времени. - и он снова посмотрел на Павла.

- Да, пожалуй что так. Но, вы так и не ответили на мой вопрос что меня ожидает в дальнейшем когда закончатся ритуальные обязанности?

- Вы, Павел Александрович, пали жертвой несправедливости, вернее будет сказать пало ваше тело, а душа как видите бессмертна. В чем вы только что смогли удостовериться. - и ангел сделал короткую паузу.

Вырвавшись из задумчивости ангел прямо посмотрел на Павла, заметив, что его фраза, глубоко ранила, еще не свыкшуюся с новой обстановкой душу, и смягчая добавил:

- Замечу, это произошло, в борьбе за благое дело!

Попытался он, как мог, успокоить Павла, которому, от его слов, стало до тошноты плохо.

- Да не волнуйтесь вы так, мы ангельский совет очень благодарны вам за выполненные вами задачи. А потому, переживать о собственной безвременной кончине, вам нет никакого смысла, так как все задачи, по этому воплощению, были вами, в целом, успешно решены.

- То есть, вы хотите сказать, что и жить мне вроде как уже незачем? - с трудом схватывая происходящее, и справившись с накатившим на него приступом, спросил Павел, странного человека назвавшегося ангелом.

- Не торопитесь, с выводами, не все так просто, как вам кажется. Есть одно важное обстоятельство ваша смерть насильственна! А такое не может остаться безнаказанным, ведь справедливость и воздаяние по заслугам, основа всего общественного, а последнее есть наши ангельские душа и тело. Принятая в вашем мире толерантность к несправедливости иллюзорна..., она следствие ограниченности человеческого сознания живущего одной жизнью, и способного охватить лишь крохотную частичку реальности. Душа живущая значительно дольше и знающая несравненно больше сознания своего хозяина, должна быть реабилитирована, иначе она станет злой и жестокой. Не говоря уже об обидах на нас ангелов, за то что мы не уберегли ее жизнь до преклонных лет и тем способствовали разрыву дорогих сердцу привязанностей.

Пока ангел разъяснял, Павлу, о самом дорогом для него в жизни, языком опытного чиновника, его душа, не могла ни понять, ни свыкнуться с тем что только что с ним произошло, спасительно думая, что это всего лишь дурной сон, который непременно скоро закончится... Тем временем, человек назвавшийся ангелом продолжал свой монолог.

- Несправедливость с нашей стороны, приведет к отказу души в следующем воплощении брать на себя сложные и ответственные задачи. И что еще хуже станет мечтать о беззаботном рае, как долгожданном отпуске после года тяжелой работы. А вот это уже серьезная неприятность, особенно если душа имеет какой либо уникальный и ценный опыт, так как мы ангелы не можем позволить ей простаивать и привыкать к праздности. Не побоюсь быть банальным, но все в этом мире должны неустанно трудясь улучшать его. Поэтому, в нашем мире существует правило, направлять все невинно пострадавшие души, на реабилитацию в мой отдела.

И ангел пристально посмотрел в глаза Павлу ища в них понимания только что им сказанному. Но не найдя, в них, ничего кроме недоумения, и растерянности продолжил.

- Поясняю, душа не может быть повторно одарена телом, пока не поможет, нам ангелам восстановить справедливость воздав тем кто злоумышленно, и в своих личных целях ускорил ее переход в мир мертвых. Знаете ли, тела очень дороги, и за обладание ими выстраиваются длинные очереди из душ, жаждущих естественных ощущений, ну и не только их. В то время как в мире людей, с телами нередко обходятся легкомысленно, и расточительно, считая их только своей собственностью, последнее есть грубое заблуждение... - тут Ангел как-то замялся и поправил себя, - тем не менее, следует признать, что эта проблема своими корнями вырастает, в том числе, и из нашего мира.

- Но это же "Око за око, зуб за зуб"! - не без возмущения возразил Павел - эрудированный и честный атеист. - А как же идея искупления коллективного греха, мученичеством немногих?

- "Око за око, зуб за зуб" это древний принцип улаживания отношений между поссорившимися людьми или родами. Даже в те далекие и нецивилизованные времена он помогал не впасть в хаос междоусобья с лавиной самоуничтожения, а потому требует к себе уважительности, как к, части творившей нас, истории. Замечу, что с тех пор, мир сильно изменился и ему на смену пришли законы (уголовный кодекс, и др.) когда человеку нарушившему общественные принципы причиняется нравоучительный взвешенный ущерб. И это может может происходить исключительно жестоким образом, когда человека нарушившего закон помещают в социальный изолят живущий по законам дикого племени, ко всему прочему лишенный естественной половой структуры. Тем не менее, эта жестокость взвешена и справедлива когда преступника отправляют в то общество по чьим законам он предпочитал жить. Мне нужно напоминать вам про насилие над личностью, туберкулез?...

- Нет!

- Как видите, Павел Александрович, цивилизация не смогла обойтись без карательного инструмента! Но есть ли в том ее вина? Когда она делает все что может. Например, избавив человека от мести, взяв эту обязанность на себя. К сожалению пороки, чувствительны лишь к боли. И если бы не последняя, то они бы стерли все высокое на чем держится общество. Говоря иначе это жестокая вынужденность. Вы, готовы его упразднить?

- Нет, разумеется нет! - обреченно согласился Павел с доводами ангела.

- Павел Александрович, почему вы люди все так упрощаете, до этих эмоциональных хлестких фраз "Око за око, зуб за зуб"?! Тем более это странно слышать от вас думающего человека. Но уверяю вас, в вашем случае, это не более чем забота о производительных и думающих, не только о себе, душах и людях. Ну, помните, о тех сумасшедших что делают общество нормальным, и о тех нормальных что делают общество сумасшедшим. - и ангел пристально посмотрел в глаза Павлу. - Вы находите, это меру излишней и несправедливой?

Ангел, был в курсе его разговора с Голосом, что расположило Павла к ангелу, и позволило довериться ему.

- А все же, на счет искупляющего жертвоприношения?

- Помилуйте, Павел Александрович, да что же будет, если я за проказни одного ребенка буду ставить в угол невинного и лучшего из всех. - с изумленным возмущением, ангел, парировал придирчивое любопытство эрудированного атеиста, пронизывающе посмотрев ему в глаза. - И уж тем более, унижать, перед многими грешниками, того кто от души помогал мне, отдавая его им на осмеяние и позор?! Как же я, ангел, ему в глаза, после этого, смотреть буду?! - от чего Павлу вдруг стало пронзительно стыдно за сказанное им. - В конце концов это против всякой логики и разума. Нет, у меня никто ни за кого не рассчитывается, каждый несет свое и хорошее, и плохое!

- Ясно... - растерялся Павел.

- Правило номер один, всякий из людей кто злоумышленно решает судьбу чьей-то жизни, ставит себя в положение не менее опасное чем то в котором окажется его жертва. Правило номер два, я не принимаю жертвоприношений и козлов отпущения в обмен на преступления и возможность их совершения. Скажу больше, эта практика оскорбляет мои чувства мыслящего существа. И третье, я не знаю что такое первородный грех, потому что даже мы ангелы питаемся от корней и листьев этого древа жизни, так что же тогда им брезговать. Во всем этом, Павел Александрович, вам предстоит, в скором времени, убедиться на практике.

- Но тогда как быть с самопожертвованием?

- Это совсем другое дело, да и то лишь в случае если без него никак не обойтись.

- Так что же получается с жертвоприношением и первородным грехом получился обман?

- Да, но не так как вы думаете. Обман был, но не от людей а, из нашего мира, когда высшие ангельские принципы были перехвачены и дополнены чуждыми нам архаичными родовыми привычками. Замечу, они в принципе не совместимы! Это выставило нас - ангелов несправедливыми, и поощряющими в людях слабости, жестокими, капризными и противоречивыми диктаторами, убедив людей в том что добро и любовь бессмысленны потому что всегда наказуемы и их удел только мученичество и страдания. Таким образом, была проведена неявная демотивация наших принципов, а сам инструмент использован в интересах власти. В результате, нам ангелам, в глазах думающих людей, достался позор и разочарование в нас, а нашему противнику прекрасный инструмент управления огромными людскими массами.

- Значит вас обманули?

- Нас невозможно обмануть, но можно склонить силой к компромиссу. Мы знали что это произойдет, но так как выбора у нас все равно не было, как впрочем, и у вас людей тоже, то мы довольствовались частичной реализацией наших планов. Нам часто приходится так поступать.

- Ну так все таки вы справились с этой проблемой?

- А как вы сами то думаете, Павел Александрович?! - и ангел пристально поймал глаза Павла.

- Вижу что нет.

- Вы читаете мои мысли. Конечно же, нет, она системной природы, и ее решение требует особых условий. О которых я разумеется распространяться не стану.

- Я понимаю, вас! Ну хотя бы самое главное?

- Разумение, истинная незамысловатая духовность и никакого фанатизма.

- Благодарю, я очень признателен вам, вы исчерпывающе удовлетворили мой интерес. - остановил уже гневного ангела Павел. Но тут же продолжил вцепившись в содержательного собеседника. - А как же тогда быть профессиональным военным?

- Как же вы широко взяли, Павел Александрович?! Они лишь исполнители, ответственность же берет на себя власть. Но соглашусь, это правило применимо, даже к этой очень сложной теме. Ничего не поделаешь, нелегкая это работа, думая взвешивать между законами, необходимостью, частными и общественными интересами, и ценой вопроса за который заплатили чьей-то жизнью..., а поиски компромисса... Не говоря уже об ответственности, особенно если знаешь что за тобой неусыпно приглядывают. Добросовестность и человечность, в этом, заслуживают не только уважения но и особого отношения к себе. - И Павлу стало не по себе от взгляда ангела.

- И что же мне придется делать в вашем отделе?

- Прежде всего отдыхать от добрых дел и отрываться по полной на своих врагах! - уже провокационно зацепил ангел очень правильную душу, боковым взглядом оценивая ее реакцию.

- Я не понял вас?! - с нотками возмущения среагировал Павел.

- Насчет "отрываться" и "отдыхать от добрых дел" я конечно пошутил, а то уж больно вы серьезны, хотя в вашем то положении... - посочувствовал ангел Павлу. - Восстанавливать справедливость, замечу, жестоким образом. Для этого вы будете допущены мною в пространство жизнедеятельности тех кто вас погубил, а это довольно широкий круг лиц их общения от близко родственного до профессионального и дружеского.

- И все таки, если не секрет, поконкретнее чем же мне придется заниматься? - не без тени недовольства, словно во сне, снова повторил вопрос Павел.

- Если совсем просто, то вы будете наказывать за причиненный вам физический и моральный ущерб. Утверждая истину, что добро ни чуть не слабее зла, и имеет все возможности, чтобы постоять за себя. - уже раздраженный непонятливостью Павла ответил ангел.

- Ну а если я не захочу наказывать, мстить?! - упрямо настаивал, Павел, не в силах справится с прижизненными принципами.

- Не мстить, а только наказывать! - устало и вежливо поправил, Павла, ангел.

- Но какая в том разница? - эмоционально упорствовал Павел.

- А вы не знаете, Павел Александрович? - с укором в голосе остановил его ангел. - Или просто хотите разочаровать меня? Если не знаете вы, то кто тогда?

- Пожалуй что знаю. - помедлив, признался Павел.

- Вот и хорошо! Знаете, Павел Александрович, чем меня напрягают праведные души, так это их претензиями, и их убежденностью в том что им все обязаны, хорошо хоть не все такие! Вот души обремененные преступлениями, не в пример покладистее, и в бутылку не лезут.

- Так это понятно, а что им еще остается?

- Ну уж если вам все понятно, то оставьте, уважаемый, играть, в моем отделе, в привычное вам "добро"! Просто так не умирают, в смерти скрыт особый смысл, и примите это как должное.

- И все же у меня такое ощущение что я попал в царство зла. - собрав все свои подозрения во едино обрушил их на ангела Павел.

Ангел, некоторое время пристально, оценивающе смотрел на запутавшуюся душу атеиста, в то время как уверенность Павла таяла под обезоруживающим взглядом ангела.

- Позвольте вас спросить, с чего такая убежденность, насчет зла? - и ангел сделал паузу давая возможность Павлу собраться, но тот молчал не находя аргументов. Ангел улыбнулся и спокойно продолжил. - Павел Александрович, а вы это свое верование разумом проверяли? Ведь насколько я знаю вы убежденный атеист и мыслитель? Что не скрою я в вас всегда очень ценил, конечно, я имею в виду второе. - и в глазах ангела появилась тень сомнения, что задела Павла.

- Но я... - попытался он оправдаться.

- На лавке скобяных изделий тоже можно написать "продуктовый магазин", но сути это не изменит. А вот зубы поломает точно! Что с вами, Павел Александрович, вам что голова только для работы дана, а в остальной части своей жизни, значит ею пользоваться необязательно?! О, извините за неточность не "необязательно" а "нельзя"! Знаете, на мой старомодный взгляд это непросто глупо и безответственно но и опасно, замечу для всех, даже для нас ангелов!

- Что же мне делать? - словно пришел в себя Павел под давлением ангельских доводов.

- Да, за это не переживайте, вы же в царстве разума, вот и будете его реабилитировать. Видите ли, у всего есть своя обратная сторона, так вот мой отдел, и есть та обратная сторона привычного вам "добра", которую ошибочно, а чаще злонамеренно, связывают с пресловутым злом, ради формы игнорируя содержательность моего вклада в конечный результат гармонизации, общего для нас всех, мира! - и ангел сделал паузу, не давая Павлу потерять его мысль. - Вот вы, Павел Александрович, образованный материалист и атеист, а послушай вас внимательно, так вы наивно верите, в чудесную справедливость, которую кто-то должен за вас, волшебным образом, совершить и восстановить. Нет, Павел Александрович, у нас лишних чудесных рук нет, как собственно и самого чуда, а потому коль начали творить добро, то за вас этого, даже у нас никто не сделает! - заставил еще больше растеряться, Павла, ангел.

- А как же вы?

- Я милейший, Павел Александрович, организатор, а вы мое исполнительное звено. Согласитесь, прискорбно видеть как пылиться без дела, прекрасный инструмент, тем более что душе износа нет!

- Тем не менее! Если я все же не захочу наказывать за свою смерть?! - продолжал упорствовать Павел, находясь в смятении от только что услышанного им.

Ангел заметил это, но поправлять заносчивого "праведника" не стал, предоставив возможность переубеждать его предстоящей практике. С досадой, подумав про себя "Воистину, не сыскать разума крепче желания".

- Павел Александрович, вы же понимаете, упрямство не аргумент. Признайтесь что вы говорите совсем не то о чем думаете. - умиротворенно заметил Ангел, заглянув Павлу в глаза, - Ну а если вы, все таки, не пожелаете потрудиться для всеобщего блага, то задержитесь в мире своих врагов на неопределенный срок.

- И что это значит?

- Сложный вопрос. Лично для Вас, уважаемый, Павел Александрович, ничего хорошего в этом нет! Наблюдать сотню лет за жизнью испорченных страстями и неумеренными желаниями людей, постепенно разочаровываясь в природе человека, как впрочем и самой жизни, да с вашими то принципами и идеалами, станет страшнее дантовского ада! Я бы назвал это участью самого печального мыслителя. И поверьте мне, я могу судить об этом, больше чем кто либо из вашего мимолетного мира.

- А все таки, как вы ловко использовали мысль Данте. - задумчиво произнес Павел.

- Использовал?! - растерялся изумленный, репликой Павла, ангел.

И ангел заметил, хорошо ему известную закономерность, как уже ничем не сдерживаемая мысль Павла начинает набирать обороты. Тем временем, не дожидаясь пока ангел придет в себя от неожиданной реплики, Павел продолжил.

- Но почему же, несчастного мыслителя? Он мог бы поведать людям о том что было бы очень для них интересным и полезным, наверное...

В это время ангел не мигая смотрел, на ничего не понимающую душу. Но вырвавшись из плена изумленного замешательства, ангел понял что как только эта душа вернется к реальности понимания того что с ней произошло, то ее тут же раздавит горем утери дорогой ей жизни, и он прервал Павла.

- Рядовой, отставить штатский разговор, тут у нас не притон для расслабленных интеллектуалов и свободофилов, а место суровой службы! - его, грянувший громом, голос вызвал у Павла душевный и речевой паралич.

Ангел, отметив эффект, уже чуть снисходительно посмотрел на него.

- Я, конечно, понимаю что потеряв свою физическую оболочку вы с непривычки начнете разгоняться, но поостерегитесь этого, потому что тогда вы не сможете слушать меня, а это самое полезное, из доступного вам, в вашем положении. - и он сделал небольшую паузу - Рядовой, вам понятно то что я сказал!?

- Да! - неуверенно и растерянно ответил Павел ангелу.

- Рядовой, не "да" а "есть"! - поправил его ангел.

- Есть! - теперь уже по дурацки и нелепо, словно бы лопнул мыльный пузырь, ответил рядовой -- Павел, вызвав этим, на лице ангела, оскомину сожаления.

- Ну, вот, даже этого сказать не можете, так чтобы и мне было приятно слышать и вам не унизительно произносить, в общем одно слово штатская душа! - посетовал ангел, и тут же продолжил, - Ну ладно, и у недостатков есть свои достоинства а потому забудем, про то что я сказал... В общем отставить, и вернемся к прежнему штатскому диалогу, так, признаюсь, было интереснее. - смирился ангел. - И, Павел Александрович, прошу вас не разгоняйтесь, держите одну скорость, договорились?

- Я постараюсь. - и Павел силой остановил полет, не обремененной вытеснением, мысли.

- Что же, хорошо. Тогда я отвечаю по пунктам. Во первых, о "несчастном мыслителе", тут вы люди очень похожи на человека стоящего по горло в воде, что не видит большей части самого себя. Добавьте к этому иллюзию скрытности того что выделаете. И то что несмотря на все это вы для нас все те же обнаженные Адам и Ева в райском саду. Замечу, мы видим даже значительно больше чем только вашу наготу! Обычно, почти ничего не зная о нас и нашем мире, тщательно скрытом от ваших глаз, вы реконструируя наш "Ад" вынужденно создаете его из фрагментов вашей реальности. Разумеется, эти ваши выдумки совершенно не имеют никакого отношения к нашему чистилищу. И уж тем более вам и в голову не придет что часть его располагается в мире живых. - последнее заставило Павла растеряться.

- Я не понял вас?

- Это непросто, хотя вы пытливый и у вас будет время чтобы разобраться в этом вопросе. - как-то по свойски заявил ангел, словно посылая Павла в командировку, а не беседуя с душой, только что потерявшего жизнь, человека, -- Нет, конечно, у нас есть по вашим меркам ужасные и безнадежные места, но это как раз совсем не то что вы обычно думаете о чистилище. Я бы лучше сравнил это со свалкой для ядовитых отходов чем с адской кухней. В общем, ничего большего чем то что вы видите в вашем "реальном" мире вы люди в это понятие вложить разумеется не можете.

- Если можно подробнее про часть чистилища в мире живых? - полюбопытствовал Павел.

- Все от того что этот мир и мир живых имеют общее пространство. И привычное вам чистилище что от слова "чистить" находится в живой реальности, только в ней можно исправить душу. Для этого нужны и тело и жизнь. Собственно вы, Павел Александрович, скоро поступите в штат моей "химчистки" и по совместительству "исправительной колонии".

- Но вы все таки не ответили насчет "несчастного мыслителя"?

- Однако какой же вы въедливый! - посетовал ангел, - Тут все просто. Одно дело получать удары судьбы как случайные числа из барабана лотереи с подписями "повезло" или "не повезло", совсем другое видеть что они есть сложный неумолимый план воздаяния во имя душевного исправления. И ужас ситуации, для нарушителя, в том что увернуться от этого плана невозможно, а спасительный суицид, как побег в небытие, это иллюзия, для мало что знающего, сознания. Можно убить тело, но только не душу, потому что у нас всегда есть ее backup!

Павел поднял оживившийся взгляд на ангела, вцепившись ими в новое интересное обстоятельство.

- Backup?

- Да, информационная копия вашей психики плюс память всех предыдущих воплощений вашей души в биологических коллективных нейронных сетях. Собственно, это и есть то что называют душой. Смерть оригинала автоматически активирует его копию в нашем мире, хотя встречаются и исключения из этого правила, когда человек одновременно присутствует и в мире живых и мире мертвых. Вот эти коллективные нейронные поля и есть часть материального носителя бессмертия для людей и основа жизни жителей нашего мира. Таким образом, вы некое довольно точное отражение того Павла Александровича Савченко, что был только что убит. Но этот факт ни сколько не умаляет вашей связи с убитым и вы являетесь его законным и единственным правопреемником - носителем его сущности, в нашем мире. А в перспективе станете мостиком в его следующую жизнь. Но для того чтобы вы функционально созрели и стали цельным, вам придется пройти ритуальную часть где знавшие вас вспоминая, буквально заново, соберут вас из разрозненных частей, и даже в улучшенном варианте, не поминая о вас плохого. Конечно, это лишь самые общие сведения, по этому вопросу.

Павел, шокированный услышанным молчал, лишившись дара речи.

- Но я пожалуй вернусь к прерванной теме прижизненного исправления души. Душа имеющая недостатки и дефекты нуждается в неизбежном исправлении, повторюсь, при жизни. Но даже несмотря на боль и порой запредельный драматизм этих мероприятий, в них всегда присутствует светлая надежда, которая совершенно отсутствует там за черной дверью, - и он жестом указал на стену, - ибо за ней находится самая настоящая безысходность! И третье, ближе к вашему оппортунизму, в реальности человек волен выбирать комфортный круг общения и специфику его культуры, но не в этом мире. Только представьте себе что вы постоянно обитаете в чуждой вам культуре и не год, не два а например, сотню лет... пассивно взирая на чуждые и угнетающее вас ценные, это по настоящему невыносимо и мучительно! Но не хочу портить вам ваши будущие впечатления. Я думаю мы с вами сработаемся, у таких совестливых как вы получается особенно хорошо, от души работаете.

- Но ведь это очень интересно, получить такой опыт и поведа... - увлеченно вернулся к теме Павел.

И ангел понял, что он забылся, а значит скоро ему станет невыносимо плохо, но в этом, он ангел, ничем ему помочь не мог.

- Павел Александрович, потому что речь идет о душе умершего мыслителя.

- Ах, да. - и Павел, горестно сгорбившись замолчал.

- Павел Александрович, уже достаточно, что произошло, то произошло, и у вас начинается новая, другая непривычная для вас форма жизни. Конечно, не та что с телом, в чем я вам сочувствую. - и ангел ностальгически интонировал, - но поверьте, и в ней, есть свои преимущества.

Но увещевания ангела не очень действовали на Павла, и он казался недоступным для диалога.

- В конце концов поплакать у вас еще будет время: на похоронах, перед гробом, в последнее прощание, и когда земля накроет его... тело, - чуть нерешительно, опасаясь реакции Павла, произнес ангел, - и все вдруг испытают облегчение от тягостной церемонии и начнут живенько поминать вас. Ну и конечно после кладбища на поминках, в кафе, когда все выпьют и начнут улыбаться! - тут ангел попал в точку.

Павел, выпрямился и его скорбь, как палач, с сожалением, оставила свою жертву.

- Ну, вот, Павел Александрович, еще потрясет, потрясет, без этого не бывает! Это примерно тоже самое что родиться, сначала безумно больно, а какая клаустрофобия...! Потом холодно, неуютно, а первый вздох что никак не получается и кажется что умрешь от удушья, тебя бьют ради жизни; а предательство тела матери, что больше не желает вынашивать тебя... Замечу, Павел Александрович, перед новым увлекательным периодом часто бывает и больно и плохо, самое главное что привыкнуть, к этим переходам, никак невозможно. - постарался он внести чуть чуть оптимизма в казалось бы безнадежную ситуацию.

Чуть помолчав, ангел продолжил.

- Ну, да ладно, все от того что вы у нас новенький.

- Не понимаю?

- Душа у Вас новая, буквально "с нуля", поэтому ей все в первое, прежнего опыта не имеет.

- А еще какие бывают?

- Павел Александрович, у вас серьезные пробелы в оккультно-эзотерической образованности. Я понимаю, не учат, считают за сумасшедших, но вы же развитый думающий человек, зачем же так себя обделять, и ограничивать?! Порой, в старых традициях, истины гораздо больше чем в новых, как впрочем и искренности. А вы, я знаю, их любите!

- Но о какой мысли тут может идти речь?

- А вы все не берите, а только то чему объяснение найдете. - подсказал с нарочито равнодушным видом ангел.

- Интересный подход. - изумленно улыбнулся Павел.

- А что вас удивляет, то что я про мысль вспомнил? - и ангел душевно улыбнулся Павлу, - Не знаю, как вы, но я к таким вещам, без мысли, не прикасаюсь.

- Но...

- Это все от обманчивой формы, что поделаешь маскировка. Шут тоже под дурака маскируется, чтобы правду говорить и ум свой не сдерживать. Такова уж природа правды, ее мало кто любит, и отовсюду гонят, только вот без нее не обойтись! Но не стану настаивать, тут только ваш выбор. Тем не менее, предупреждаю, будьте осторожнее, через оккультизм и эзотерику, без слеги мысли не пройти, иначе утонете в трясине безумия. Да, что-то я отвлекся, мы кажется говорили о душах. Ну, есть такие что уже по нескольку раз, нырнут в смерть как в омут, Иванушкой, и снова вынырнут в жизнь. А душа все запоминает, память у нее хорошая, это не сознание которое помнит лишь то что ему разрешат да и то не всегда правду. Да что это я, вы сами скоро убедитесь узнав о себе столько забытого и вытесненного.

- И если я правильно догадываюсь тяжелее всего в первый раз?

- Нет, что вы, тяжелее всего к концу!

- Но почему?

- Потому что, у тех кто в первый раз все острее и переживания, и боль, но и радость тоже, душа еще легкая, в ней настоящих мозолей от тоски и разочарований нет. А к концу разница стирается, потому что так легче на безобразия и несовершенство смотреть, но и возвращаться в жизнь ей уже тоже не очень хочется... Бывает что душа так, при жизни, старается что обычная телесная жизнь ее вместить уже не способна.

- А это как...?

- У таких душ множество талантов, опыта, а вместе с этим и интересов, а тело одно и времени в жизни больше не становится.

- И как вы поступаете в этом случае?

- Распределяем, ее между многими жизнями. Конечно, такой душе приходится считаться с основной душой, но зато какие возможности для творчества, и какой результат! Совершенно иной масштаб. Она учится и при жизни, и после смерти осваивая новые профессии, и оттачивая свои прежние умения, приближаясь, в своей памяти, к тому пределу что способно удержать в себе человеческое тело. Но достигнув его они остаются на всегда в нашем мире становясь частью нас, и продолжая заниматься любимыми делами, овладевая достойными их внимания людьми и доверяя им свои опыт и умения что прорастают в их жизни редкими талантами и умениями.

- И со мной было нечто подобное? - с волнением и робостью в голосе спросил Павел.

- А вы, Павел Александрович, проницательны. А как же без наставников начинать!

- Так их было несколько?!

- Над серьезными делами помногу душ трудятся, а основная душа вроде помощницы и хозяйки офиса, пока постепенно не станет частью их команды. Комбинаторика это часть нашего творческого процесса, возможности для которого, в нашем мире, просто безграничны. Так вот и добавляем участников по мере необходимости. Как вас, это не задевает? - и ангел посмотрел Павлу в глаза.

- Да, нет, нисколько! Но скажу вам очень интересная анатомия получается.

- Я рад, что это не вызвало в вас ревностной гордыни. - и пристальный взгляд ангела наполнился оценкой уважения.

- Так получается эти души становятся похожи на вас -- ангелов?

- В некотором смысле вы правы, в любом случае они наши незаменимые помощники.

И снова воцарилась тишина, Павел Александрович, обдумывал сказанное ангелом.

- Мне не все ясно по вопросу задержки у вас?

- Долгое пребывание в этой агрессивной среде человеческих пороков, помимо чисто субъективных страданий, может изменить душу, и ценимые ею принципы. А насколько я знаю, подобных вам, людей, для них это самое нестерпимое. Конечно, замедлится ваша реинкарнация, и в результате впитав в себя пороки этих людей вы будете реинкарнированы но уже в их среду, а значит станете жить по их правилами и принципам. Если осознанной части души все равно, то для ее подсознательной части, помнящей все свои прошлые воплощения, это станет трагическим падением, и крушением всей ее системы ценностей. А что делать без ценностей и принципов, в мире лишенном абсолютной смерти, и похожем на лабиринт, с не всегда приятными сюрпризами и ловушками.

Павел, молчал, погруженный в себя.

- Значит мне придется поторапливаться?

- Безусловно, я бы, на вашем месте, ценил каждый час. Душе, подобной вашей, Павел Александрович, длительное пребывание в кругу людей с подобной системой ценностей, не только мучительно но и небезопасно.

- И что же мне придется делать, если можно, поконкретнее?

- Ничего особенного, ставить, в плохих делах, преступнику подножки, и восстанавливать справедливость. Потому что каждое удачное его "падение" очищая душу вашего убийцы, будет умалять его, возможное, негативное влияние на вас самого и других людей. И что очень важно душа вашей "жертвы", будет убеждаться в том что все ее усилия жить за чужой счет тщетны, и лишены не только смысла но и малейшей выгоды. Особенно удачной ваша миссия будет, когда от ваших стараний "жертве", при всем ее материальном благополучии, захочется наложить на себя руки, и сбежать от всего этого "счастья" в небытие! Но, замечу, нам такие крайности не нужны, достаточным будет урок невыносимости бессмысленной суетности.

- И что же, мои "подножки" окажутся достаточной мерой его исправления?

- Сомневаюсь, к сожалению, этот сорняк за раз не удалишь! У него глубокие и крепкие корни, не говоря уже о семенах.

Павел некоторое время молча обдумывая сказанное ангелом.

- А у человека вообще есть выбор? - усомнившись, сменил он тему.

- Без него все бессмысленно, - и ангел пристально посмотрел в глаза Павлу, - но не обольщайтесь он не очень велик.

- Но почему?

- Вы очень управляемы, из нашего мира, но мы ангелы стараемся оставлять вам людям выбор.

- Но зачем все так усложнять, если мы все равно не замечаем как вы контролируете нас?

- Управляем вами не только мы. А выбор, это вопрос ответственности, самостоятельности и развития вашей души. Если принимать решения за вас, то она просто перестает развиваться, ожидая приказов из вне. Только представьте, насколько это усложняет контроль над людьми. Некоторые вещи вы можете делать сами, оставив нам только то что вам решать не под силу. Ну и конечно выбирать между влияниями на вас из нашего мира.

- А в чем они отличаются?

- Между только своим и общим! Это и отношение человека к человеку, уважение друг к другу, совесть, стыд, умение и желание понимать другого и необязательно близкого, справедливость, равные возможности, ну и в конце концов отношение к судьбе далекого будущего, где тебя уже не будет, да только ли это.

- Надеюсь, страдания моего подопечного, не начнут доставлять мне удовольствие? - волнуясь спросил Павел.

- Что вы, какой в том смысл. Не волнуйтесь, Павел Александрович, я буду за вами приглядывать, и в случае чего корить и совестить вас. - уже шутливо успокоил ангел Павла. - Ну а если всерьез, вы между делом приобретете полезные навыки и необходимый вам, в следующем воплощении, опыт.

- Зачем..., какой? - из забытья задумчивости спросил Павел.

- Я уже упоминал что ваша душа очень неопытная, и не острожная. Делая добро она слепо следует указанным, не только нами ангелами, духовным принципам, веруя в нашу неограниченную силу. Но наши силы и влияние не беспредельны, а оппозиция сильна и мстительна. Ваша неосторожность, иногда очень дорого стоит, в конце концов это судьбы и кровь других людей, поэтому вам точно не помешают некоторые знания о природе зла.

- А разве нельзя это сделать через литературу и кино?

- Разве те кто убил вас пишут книги или снимают фильмы? Исключительно редко, чаще из-за страха наказания и от желания расположить к себе и своей немилостивой судьбе наивную как овца общественность. Как волк за решеткой, зная что завтра его шкура окажется у кожевенника, лизнет на глазах у стада овец ягненка, лож! Что можно написать со страхом в душе, тут необходимо искреннее раскаяние! Поэтому душа негодяев, для вас людей, великая загадка, вот это обстоятельство защищает их от возмездия, позволяя им прятаться под овечьими шкурами тихих и не заметных обывателей. Если что и можно про них узнать то лишь из их уголовных дел. Но и они скупы в своих описаниях их внутреннего мира. А вам, Павел Александрович, предстоит увидеть и прочувствовать все ее закоулки, и вряд ли это обстоятельство позволит вам испытать удовольствие от страдания даже вашего убийцы!

- А все же? - усомнившись допытывался Павел.

- Ну, хорошо, хорошо, это для вас станет суровым экзаменом, я буду жестоко проверять вашу душу, прежде чем доверить ей что нибудь более серьезное чем разоблачение негодяев. - и ангел посмотрел прямо в глаза Павлу, в которых последний прочел мольбу оставить эту тему.

Но тут же ангелу стало жалко Павла, которому еще предстояли наполненные душевными муками морг, вскрытие дорого ему тела, поминки, похороны и он решил сгладить уже неминуемое удовлетворив, пожалуй то немногое что осталось у Павла, его любознательность.

- Вы обращали внимание, на то как иногда даже следователи, видящие настоящее зло ближе кого либо, не без доли восхищения, рассказывают о своих подопечных негодяях.

- Но почему?

- Потому что страсти заразительны, огромны и не оставляют даже крохотного уголка маленькой и тщедушной душе своего хозяина, затмевая ее достоинства ложным ощущением силы и власти над людьми, за которым всегда так же прячется один только животный страх. Чем собственно и отличается злодей от героя.

- Если я правильно вас понял то злодей в страхе перед сильными вымещает свою злость на слабых, в то время как герой бросает вызов самой первопричине зла пытаясь ее исправить. И если герой уменьшает зло, то злодей лишь его преувеличивает?

- Что я могу на это сказать, Павел Александрович, скоро я вам уже и не понадоблюсь. - отшутился ангел.

- Мне кажется я удовлетворил ваш интерес по поводу вашего трудоустройства в мой отдел? И если у вас, Павел Александрович, есть еще вопросы, то задавайте их, и покончим с этим, знаете ли очень много дел.

- Сказанное казалось не сразу дошло до Павла, и он еще некоторое время молча думал о чем-то пока не вырвался из задумчивости.

- Я не займу у вас много времени, но мне очень хотелось бы знать, почему вы считая нашу встречу провиденциальной, при этом не считаете себя причастным к моей смерти?

- Пожалуй, это слишком сложный вопрос для формата нашей сегодняшней встречи, но постараюсь ответить. Вы согласны обойтись абстрактным объяснением?

- Да, вполне.

- Ну, хорошо. С нашей ангельской точки зрения, человеку подвластен исключительно маленький сектор видимой реальности, в то время как мы объемлем, в тонких деталях, весь этот мир, мы ангелы его коллективный разум. Каждый из нас - ангелов хорошо контролирует подвластный ему сектор и у нас есть помощники. Несмотря на то что мы видим все в мельчайших деталях, мы не на все можем прямо влиять, имея в этом свои ограничения, что не позволяет нам содержать мир в идеальном состоянии. Его с нами делят много разных сущностей, среди них есть мелкие, и средние природа которых проще нашей, но с которыми приходится считаться, есть и очень простые но при этом исключительно сильные. Создаем же этот мир мы, выполняя их запросы и вкладывая в них свои высшие интересы. Мы исследователи и строители этого мира. Наши творения сложнейший синтез множества факторов часть из которых пока не преодолимой для нас природы. С чем нам помогает справляться наука. Ну и конечно же все это мы создаем вашими человеческими руками, вы наша плоть и мы во многом мы созданы из вас. Поэтому, для нас не проблема, знать что произойдет через множество лет, о чем мы иногда заявляем через своих настоящих пророков. Но совсем другое дело менять событийную цепь -- суть компромисс влияния нашего совокупного мира на вашу жизнь. Увы наш мир наполнен конфликтами и противоречиями между сущностями разных порядков, а потому мы можем добиваться своего, причем гарантированно, но лишь ценой значительных временных затрат и исключительно сложных расчетов и планирования. Как это делает шахматист выстраивая сложную и невидимую для противника цепочку шагов, полагаясь на понимание действий своего оппонента. Именно благодаря этому мы влиятельны, хотя наша сила не абсолютна, и об этом необходим помнить. Не умея справится с нами наши конкуренты - сторонники более простого и архаичного мироустройства, представляют нас всемогущими волшебниками, чтобы перевесить на нас ответственность за свои неблаговидные дела. Тем противопоставляя нам думающих людей. Конечно, для вас и не только, наши ходы всегда будут оставаться непостижимым для разума чудом.

- Получается, что мы о вас ничего не знаем?

- Не совсем так, о нас можно знать, но нас нельзя постичь в силу нашей невероятной сложности. Тем не менее, последнее не повод считать нас выдумкой, заполняя наш мир хаосом единиц и нулей случайных процессов. Конечно, допускать что мы есть и отрицать нашу объективность, состояния кажется несильно отличающиеся друг от друга, но только первое позволит вам быть ближе к пониманию будущего, и рассчитывать на нашу помощь, второе же всегда опасный инволюционный путь ошибок и разочарований.

- Но как же все это было создано?

- Конечно Создателем, он самый великий, так как начал организовывать хаос, не имея ничего кроме хаоса и используя в борьбе с хаосом сам хаос.

- Вы имеете в виду физические законы?

- Когда-то только они, но на определенном этапе созданный им сложный порядок позволил ему созидать но уже осознанно. Постепенно создаваемый им мир становился все сложнее и сложнее, и он обзавелся помощники, в нашем лице. - и ангел задумавшись замолчал, после чего словно бы вспомнив о происходящем вернулся к диалогу. - Я удовлетворил ваш интерес Павел Александрович?

- Да, более чем! Хотя бы познание то блюдо что не давая сытости, лишь усиливает аппетит. - погруженный в себя ответил ангелу Павел.

- Боюсь что только в журналистику вы уже не умещаетесь.

2.2 Таинство снов

- А все таки, как вы смотрите на возможность влиять на людей через литературу, театр и кино? - продолжил интервьюировать ангела Павел.

- Вы, Павел Александрович, редкий по любознательности экземпляр, только что родились в этом мире, а уже столько вопросов, не много ли для новорожденного? - помолчав в задумчивости он продолжил, - Но стоит ли считать это пороком?! Хорошо, но для этого придется задержать вашу соседку, которая найдет ваше тело и вызовет полицию. - и ангел посмотрел на Павла.

Павел молчал разрываясь между тоской осознания потери жизни и голодом любопытства. И ангел пожалев Павла не дал ему сделать этот выбор.

- Хорошо, я задержу ее, но при одном условии, на этот раз, это последний вопрос?

- И Павел, взглядом согласился с условиями ангела.

- Литература, театр и кино это коллективные сны нашего невидимого мира, то что кажется развлекает вас отрывая от работы, и давая вам отдых, это поле сражения в нашем мире.

- Не понимаю, что вы хотите этим сказать? - торопился Павел, готовясь к расставанию с интересным собеседником.

- То что это сны нашего коллективного мира, которые ткут полотно будущего, и создаются они не только нами ангелами.

- Но я к сожалению, ничего не понимаю в снах. - с досадой в голосе пояснил Павел.

- Ничего страшного я поясню. Сны это очень сложный многомерный информационный продукт. Только представьте, что одно произведение пишется сразу многими невидимыми автору заказчиками, и не обязательно дружественными друг другу. Поэтому любое талантливое произведение имеет помимо его автора -- человека и массу тех кто незаметно суфлировал ему содержание, символы, художественную форму, малый и большой смысл, явный и скрытый. И все это порой так запутанно и неоднозначно а нередко и обманчиво.

- Снова не ясно. - Павел торопился и это мешало ему понимать сказанное ангелом.

- То есть внешняя канва произведения обманчива а его истинный смысл понятный подсознанию, а вернее разным его частям, тщательно скрыт от сознания и может противоречить его формальному содержанию. Что собственно и есть, в некотором смысле, обман, а сам процесс напоминает собой внушение.

- Вы хотите сказать что автор когда пишет произведение может не понимать истинного его смысла?! - изумился Павел.

- Если учесть наше умение управлять вашими мыслями, эмоциями и желаниями, то сколько угодно часто. Любое произведение, повторюсь, это сложнейший сплав пожеланий и интересов из нашего мира. И замечу чем оно талантливее, тем многомернее оно, и тем больше в нем вклада из нашего мира, ну и конечно же тем сильнее мы его поддерживаем. Может быть, то что я скажу, ущемит самолюбие автора, но без нашего участия, и не только ангельского, нельзя создать чего либо значительного. Так как содержание оказывается значительно шире возможностей одного человека, даже очень талантливого, а потому это не может ранить автора, он же для нашего мира как прекрасный настроенный инструмент без которого нам его не создать. Важно к кому, из нашего мира, он предпочитает прислушиваться и кем больше управляется, иными словами на кого из нас он настроен.

- И все таки насчет сложности и поддержки?

- Так если произведение напишет только человек, его и прочтет только человек. Если же произведение, при помощи человека, напишет ангел или национальный эгрегор, то его будут читать другие ангелы и национальные эгрегоры. Ясно?

- Да! Если я правильно вас понимаю то произведения в силу своей сложности и неочевидности, своего основного контекста, могут быть опасны и ложны?

- Вы правы, иногда за идеальной художественной формой можно найти настоящий содержательный яд.

- Значит, именно это оправдывает цензуру?

- Даже я ангел не решился бы дать на это утвердительного ответа. Я не сторонник когда один человек решает что читать или смотреть остальным. Для этого он слишком мал и навряд ли объективен, учитывая интерес к его возможностям со всех этажей нашего мира. Хотя безусловно его персональное мнение будет ценным наряду с мнением остальных экспертов. Только их коллективным синтезом можно получить хоть какую-то, да и то рекомендательную, объективность имея дело с творениями нашего мира. Лично я считаю что цензура должна быть собственной, в голове у каждого человека, в виде его разума, знаний и эрудированности, умения слушать и делать свои выводы. А значит находить то что опасно для личностных ценностей, и не допускать этого в свою душу. Это как иммунитет он должен быть своим, иначе не избежать информационной эпидемии. Кроме того каждый субъект нашего мира имеет право высказывать свои интересы, даже если они архаичные, а в нашу задачу входит не отказывать в них а находить взаимовыгодные компромиссы.

- Ну, что же, - оживился на сказанное Павлом ангел, - я думаю мне с вами не придется скучать. Но, к сожалению, время нашего знакомства походит к концу, и я вынужден предоставить вас печальным событиям. Идите и отдайте должное телу что служило вам пристанищем в только что оставленном вами мире, и возвращайтесь, вас как и прежде ждут дела. - И ангел улыбнувшись посмотрел на Павла, где-то в глубине его холодных но выразительных глаз скрывалось искреннее сочувствие.

2.3 Прощание

Рождение и смерть две стороны одного жизненного процесса, рождаясь с одной стороны ты умираешь с другой.

В одно мгновение серые глаза ангела наполнили собой все пространство слившись с серой обстановкой кабинета, который исчезнув, вернул Павла на лестничную площадку, с его распростертым и безжизненным телом. Но на этот раз Павел почувствовал непривычный и неприятный холод исходящий от его двойника, который остыл пока он общался с ангелом. Тело, все также одиноко, лежало вниз головой, вдоль грубо покрашенной стены неестественно изогнувшись в коленях. Ему, Павлу, хотелось помочь и вывести его из неудобного положения, от одного вида которого, у него невыносимо тянуло в коленях и болел правый бок, но он понимал что этот, плотный, мир ему уже неподвластен.

Беспомощный он стоял рядом с собственной бледной, с безжизненными глазами, головой и ужас осознания произошедшего наполнял все его существо. Вдруг он почувствовал чье-то присутствие, и обернувшись, увидел знакомого ему ангела. Тот стоял в печальной бывалой задумчивости спрятав руки в карманы брюк.

- Ну, что Павел Александрович, я конечно сочувствую вашей ситуации, но вы не увлекайтесь драматизмом собственного положения, а просто хорошо запомните свою беспомощную муку, это поможет вам в вашей работе.

- Но чем?

- Не расчувствоваться к своим обидчикам. И еще раз, не о мести идет речь, а о исправлении вверенных вам судеб. В наших владениях строго соблюдается закон сохранения энергии, и вашим подопечным придется, в полной мере, пережить ту же муку что выпала на вашу долю.

Павел, глядя на озабоченного ангела, плохо понимал что он говорит.

- Поймите дело тут вовсе не в мести, оставьте нам ангелам, право судить и решать о том как поступить, в конце концов это наша обязанность. Нам виднее! В ваших силах лишь помочь нам в этом, системном правиле делать зло наказуемым. - сделав паузу, глядя на тело Павла, он торопясь продолжил. - Пожалуй, я вас оставлю, с полминуты как тут будет ваша соседка, а ей встречаться со мной рановато. - после чего ангел исчез, не оставив после себя и следа.

2.4 Соседка

Вернувшись взглядом к своему телу, он тут же он услышал звук замка и открывающейся двери, это была соседка из квартиры напротив. Это была душевная женщина, лет 55, которой он не раз помогал что ни-будь наладить по хозяйству, а она присматривала за его цветами когда он уезжал в командировки. Судя по тому как она торопливо закрывала дверь у нее было хорошее настроение, ей предстояло общение с душевной подругой, о чем Павел почему-то явственно знал.

Оторвавшись от двери она скользнув взглядом по телу Павла, сначала словно бы не заметив его, хотя что-то подсказывало Павлу, что она уже знает о произошедшем, и кто-то в ней боится увидеть это своими глазами, напуская на свою хозяйку ложную веселость. Но буквально через мгновение женщина вернула свой взгляд к распростертому на лестнице вдоль стены телу, и у нее на лице отразился неподдельный немой ужас. Не мигая с приоткрытым ртом смотрела, она рассмотрела в мертвом человеке своего соседа. В это самое время, забыв про боли в коленях и боку, Павел удивлялся своему открывшемуся чутью, он во всех тонкостях сопереживал соседке и читал все ее мысли. Но тут же с ужасом понял что он совершенно не чувствует собственного тела, которое становилось для него пугающе далеким и чужим, это в свою очередь вызывало у него острый и нестерпимый приступ обиды, безысходности и необратимости произошедшего. Эти чувства чуть было не поглотили его собой, утопив его в горе утери чего-то исключительно важного для него, у него отобрали его родное и единственное тело... но тут же спасительным кругом из пучины чувств его вырвал голос ангела "Павел Александрович, не увлекайтесь, и хорошо все запомните, это вам очень пригодится!".

Голос смолк буря утихла оставив только неприятное чувство утери. В это время соседка робко, в надежде убедится в том что сосед просто сильно пьян, нерешительно приблизилась к нему. Увидев два пулевых отверстия с затеками липкой крови и совершенно бледное лицо с открытыми безжизненными глазами, она стала пятиться назад, сначала приложив свои мягкие руки к сердцу а потом, в немом горестном сочувствии, прикрыв ими рот, она оказалась у своей двери и быстро открыв ее поторопилась к телефону, вызывать милицию. Она не кричала, и не плакала а только душевно объяснила дежурному ситуацию. После чего она, не закрывая двери, вышла на лестничную площадку и озябшая, сложив руки на груди, стала рядом с телом соседа словно бы охраняя его. "Надо-же...", подумал Павел стоя напротив соседки, "никогда бы не подумал что она так будет переживать, с виду обычная соседка, а так..." и тут осекся вспомнив что стало причиной ее переживаний и ему снова стало дурно от понимания того что произошло.

Наряд милиции не заставил себя долго ждать, а с ним прибавились новые ощущения и мысли, сливаясь в единый гомон, так что ему было трудно выделять из него существенное для себя. Эта сумятица вызывала и раздражение, и отчаяние, и одно желание чтобы все это побыстрее закончилось. Невольно вжавшись в угол, недалеко от собственной головы, он в оцепенении простоял до тех пор пока тело не вынесли на носилках и он примостившись рядом с ним в дежурной машине не добрался до морга.

2.5 По дороге...

По дороге, он слышал как безучастные и уставшие от привычного в их работе горя милиционеры шутили друг с другом, совершенно не обращая внимания на его тело, словно бы его и не было. На самом деле в каждом из них, и он чувствовал это, жил этот не сумевший привыкнуть к смерти страх, он развлекал их скабрезными шуточками, изображая неподдельное бесчувствие и безразличие, к судьбе того чьими попутчиками волею своей профессии они стали. Он не винил их, понимая причину их поведения.

- Сереж, ну че, так ты закадрил практикантку? - обращался уже опытный милиционер к видимо недавнему выпускнику школы милиции, подначивая последнего, и явно имея собственный интерес к этой молодой женщине. Его не искренность, хитрость и неуверенность в себе переплетаясь между собой порождали сальную интригу.

- Федор Степанович, да что вы такое говорите, и в мыслях не было, и с чего вы взяли?

Смущаясь отнекивался молодой, и еще не истертый работой паренек, думающий совсем о другой девушке, разве что понравившийся этой злосчастной практикантке ставшей источником ревности старослужащего. От которого исходило что-то зловещее и не хорошее. Павел даже посочувствовал этой девушке что запала в его черное и испорченное завистью сердце.

- Сережа, а зря ты так, не теряй момента, вон как она смотрит на тебя, возьми свое, поверь такая в случае чего к ответственности не призовет. - искушал он как змей свою жертву, получая от этого свое извращенное удовольствие.

- Да, что вы, не знаю что вы уж там увидели, но у меня к ней симпатии нет, так зачем мне это? - смущенно отбивался молодой коллега.

- Зря ты так Сережа, смотри жизнь одна, и рано или поздно нас также повезут. - и он откинул ткань с лица тела Павла, указав взглядом, с глумливой улыбкой, на него Павла вызвав своей выходкой у него настоящий шок. Тут Павел заметил рядом с ним знакомого ангела, пристально изучавшего жизнерадостного циничного завистника только что неуважительно отнесшегося к чужой смерти. Через мгновение ангел исчез.

2.6 Морг

Морг лишь с реальной стороны выглядел безлюдным и одиноким с его немногочисленным и озабоченным персоналом. Со стороны Павла он напоминал переполненную людьми поликлинику с ожидавшими своего часа и стоявшими как стражи душами, возле своих неподвижных и охладевших тел. Как и в поликлинике, каждый молчаливо ждал своей очереди к освобождению от уз с потерянным телом, думая о чем-то своем. Даже спасительный для тел холод, не сильно мучил их, они терпеливо ждали охраняя дорогие им тела, одни измученные и разрушенные болезнями, другие потерявшие их неожиданно, кто-то от несчастного случая, а кто по не осторожности, только у него Павла, тело отобрали силой лишив его права жить. Подумав об этом он снова почувствовал присутствие рядом с собой ангела. Но на это раз не увидел его. Только одна женщина, вернее ее душа, видимо измученная длительной болезнью и теперь избавившаяся от нее, словно бы почувствовала чье-то невидимое присутствие и насторожившись глянула на Павла, как будто понимая что происходит.

Никто не спал, как и не было усталости, души не уставали но и силы у них тоже не было. Вскрытие, у некоторых вызывало рефлекторный страх который быстро проходил из-за отсутствия боли и оставлял после себя тягостное переживание утери и еще горше чувство безысходности. Они стояли за спинами прозектора, как родственники переживая, за близкого, попавшего на операционный стол и быстро убеждались что тут никого не лечат а лишь устанавливают причины приведшие их тела к смерти.

Павел тоже стоял рядом наблюдая как невозмутимый эксперт, по смерти, разрезав грудину и ребра долго копался у него в груди, вызывая у него рефлекторные задержки, уже не существующих, дыхания, и сердцебиения ища три кусочка металла, недавно разлучившие его с телом. Вот они как три капли ртути, одна застряла в задней стенке сердца, вторая в самом сердце и третья пробив его насквозь застряла в мышце спины. Звучно брякнув в видавший виды, с обколотыми краями, эмалированный лоток, они словно бы поставили кровавое многоточие в деле о его жизни и смерти.

2.7 Последняя встреча

Вернув на место органы и грубо закрепив отрезанную грудную клетку, Павла освободили. В прострации он тенью шел за каталкой и тут его ждала встреча, это была мама. Вся в черном, без слез, бледная и раздавленная горем она не видя никого вокруг себя подошла, к дорогому и близкому ей телу. Он Павел знал, ее нашла сердобольная соседка, он просто знал об этом, проницательность стала ему компенсацией утерянной жизни. Тем временем мама стояла у его головы и как-то робко перебирала на его голове волосы, словно боясь кого-то вспугнуть, видимо вспоминая его детство как она расчесывала его еще маленьким мальчишкой. На самом деле, она боялась коснуться его кожи, неестественно холодной кожи и еще раз убедиться в том что его больше нет. Нет больше ее дорогого и близкого ей сына, и неважно что последние несколько лет у них были плохие отношения и непонимание друг друга, и они почти не общались, смерть помирила их, какбы парадоксально это не казалось сейчас.

Ему хотелось подойти и обнять ее как когда-то мальчиком и успокоить ее, сказав что он тут рядом, и что он не умер так как видит ее и сочувствует ей... но тут же остановил себя, поняв что ей нужна душа с телом, и факт бессмертия его души тут мало что меняет. И он беспомощно стоял наблюдая за страданиями своей матери, потерявшей сына, и боль за нее и обида переполняли его делая эту боль невыносимой. И снова он почувствовал присутствие ангела, и его наставление "не увлекайся, и запомни свою муку беспомощности..." но на этот раз оно продолжилось "собери незаслуженную боль души своей, облеки ее в серебро, а из него отлей пули и сохрани их, до тех пор, пока не вернешь их как долг тем кому обязан этой болью. Это и будет твоей любовью к врагу своему, так как очистит серебро душу его а ты совершишь тем благодеяние перед судьбой его!" Слова, сейчас невидимого, ангела вырвали его из водоворота затмевающих разум эмоций, оставив после себя грусть и подавленность.

С мамой пришли ее подруги, которых он знал с малолетства, и пока она в сосредоточенной задумчивости перебирала волосы на его голове, они стали в последний раз одевать его готовя к погребению. Их неторопливые движения, словно бы перед ними лежало не бездыханное тело а недавно явившийся на свет младенец, лишь добавляли Павлу безысходной тоски. И он все больше понимал что та жизнь и его настоящая жизнь совершенно непохожи друг на друга хотя бы и связанные между собой. Но миру телесной жизни была нужна только телесная жизнь, его же никто не видел и он начинал чувствовать себя в этой компании чужим. От этого ему стало еще хуже прежнего, но и тут он снова услышал наставления невидимо ангела "все запоминай, и взвешивай, не мести ради а во имя воздаяния и очищения души врага твоего, за которого ты, получив власть над ним, будешь в ответе как за дитя неразумное". И снова острота горечи сменилась грустью и подавленностью. И тут он почувствовал как в руках его что-то появилось, это были весы. На одной из чаш которых лежали белые перья, а на второй вся его посмертная боль. Несмотря на то что видел он одни лишь перья которыми уравновешивалась боль, весы не казались ему легкими. "Сохрани перья, когда они, в работе твоей, закончатся, сможешь вернуться в плотный мир чистым и обновленным, забыв о том что увидел и еще увидишь. Не мучай себя тем за что с тобой так поступили, в том что случилось вины твоей немного, и не мучайся этим. Ты взялся за эту тяжесть и тебе ее нести и в нашем мире тоже, никто за тебя этого не сделает, и ты в наших планах.".

2.8 Прощание с домом

Потом, его с телом и раздавленной горем матерью, катафалком доставят в его дом. Тело положили в уже готовый тесный гроб, а квартиру заботливо прибрали. Мама по прежнему сидела у изголовья, так же кончиками пальцев перебирая его волосы, а он Павел, все больше чувствовал себя лишним в их трогательном молчаливом диалоге. Чтобы избавить себя от смущавшего и мучившего его, их общения он решил пройтись по своей квартире, понимая что скоро ему придется проститься и с ней тоже. В ней, все было по прежнему кроме брошенных им брюк и рубашки когда он уходил на работу в тот злополучный день, их только что убрали в шкаф подруги матери, с завязанными черными платками головами.

Переключившись, на квартиру он вдруг испытал боль расставания со всем тем, что уже было давно частью его жизни. Ему даже казалось что обычные при жизни вещи, виделись сейчас им совершенно по иному, у каждой из них была своя история, что обычно не задерживается в сознания. Сейчас он помнил о них все, и даже то что не принадлежало его памяти, у старых букинистических книг открывалась история вплоть до их написания автором. Все это придавало каждой вещи буквально мистическое значение и вызывало в нем глубокое переживание сокровенного. Он просматривал корешки книг двигаясь вдоль им же сколоченных полок, мысленно трогая дерево и уголки и тут же перед ним всплывали потоки воспоминаний тех лет, дней и часов, с минутами в их мельчайших подробностях, которые захватывали и уносили его в невероятные по своей живости и яркости воспоминания. Пока он вдруг не вспомнил что все это было получено им при жизни, и его новое состояние не позволит ему добавить к этому новых переживаний и ощущений, теперь в его распоряжении было лишь то что дала ему утерянная им вчера жизнь.

И снова ему стало плохо, от того что кто-то выгнал его из жизни, лишив возможности ощущать, переживать... обида и боль вернулись к нему с новой силой, затягивая его в водоворот эмоций, но и тут из него вырвал голос ангела "не увлекайся обидами, просто запоминай свою боль..." и тут же словно что-то с огромной силой дернуло его руку это были весы.

На этот раз перьев было уже значительно больше, вид которых очевидно обманывал зрение, так как они были не подъемными. "Ах, какая незадача, а ведь это далеко не вся боль что придется тебе испытать!" бодрый и слегка ироничный голос ангела вырвал Павла из переживаний, ощущения тяжести пропало, и он отвлекся от стеллажей, с опаской поглядывая на близкие ему вещи -- символы утерянной им жизни. Продолжив свой путь он пошел в ванную комнату, в ней горел свет, хотя как понял Павел это для него было уже не существенно, свет лишь выявлял то новое чего не было в его памяти.

В ванной все было по прежнему, и он вдруг понял что весь его дом с многочисленными вещами не были просто кучей расставленных по нему бездушных предметов, они были продолжением его тела, важными элементами его памяти делавшими его дом по настоящему живым. И сейчас лишившись своего тела он обостренно понимал что дом для него был как раковина для ракушки, или панцирь для черепахи, будучи неотъемлемой частью его жизни. И теперь ему придется со всем этим расстаться, забрав с собой лишь невесомую память, и перебирать ее как фотографии - свидетелей безвозвратно ушедших лет. И снова ему стало плохо и что-то еще сильнее дернуло его руку, но голос ангела "Оп, Павел Александрович...!" прекратил эту лавину грозившую оторвать ему руку.

2.9 Волшебная ловушка для душ

Протрезвев от нахлынувших чувств он поднял глаза и увидел перед собой свое зеркало, покрытое следами от высохших капель воды, и тут же растерялся от увиденного. В непрекращающемся морфинге перед ним менялись и смешивались лица всех близких и знакомых ему людей, но прежде всего это было лицо матери, лица отца, давно оставившего этот мир, он не видел, как и своего собственного тоже. Это зрелище шокировало его, и он остолбенев смотрел на затягивающую его парализованное внимание, в себя, волшебную амальгаму. И чем он сильнее поглощался этим процессом, тем сильнее и быстрее протекал морфинг, втягивая в себя все больший круг знакомых его людей превращаясь в неуправляемую и нарастающую лавину. Пока вдруг он не услышал взволнованный голос маминой подруги, "Люда! Люда! Мы же зеркала забыли завесить!" которая тут же принялась исправлять ошибку, тем самым, вырвав Павла из парализующей его волю ловушки. В последний момент, Павел, вместо высасывающего его мозг морфинга увидел лицо тети Нади, а за ним его полотенце закрыло собой злосчастный портал зеркала и вырвало его из плена волшебной амальгамы. "Важный урок, Павел Александрович, в вашем настоящем положении, зеркал лучше остерегаться и уж точно не смотреть в них." пояснил ему уже хорошо знакомый голос.

Дальше стали прибывать родственники, коллеги и знакомые, и голова Павла наполнилась гомоном из их эмоций, переживаний и мыслей, и стала раскалываться от них. Ему было трудно сконцентрироваться, на фоне этого хаоса выделялись те чьи хозяева подходили к его телу и прощались с ним. Постепенно высасывающий мозг шум стал утихать, и Павел понял что он уже может, по своему желанию, выделять мысли и чувства, с переживаниями, любого из своих знакомых. Но только одного он не мог себе позволить представить свои собственные переживания, которые закончились с его смертью, а ему остались лишь его память и блеклые переживания чужой жизни. Он только что потерял две свои "квартиры" тело, дом, и будет вынужден неопределенное время жить в огромной коммунальной квартире, с прозрачными стенами, посреди чуждых ему чувств и переживаний. И не успев впасть в очередной водоворот переживаний он почувствовал как его правая рука чуть не оторвалась от резкой тяжести, но на этот раз рывок закончился быстро и он, следуя рефлексу боли, отстранился от опасных переживаний. "Вот, видите, Павел Александрович, вы учитесь а значит не все потерянно, обещаю, мыслью вы, в своем новом положении, обделены не будете." успокоил его оптимистичный голос Ангела. И поторапливайтесь, Павел Александрович, это ваше состояние не продлится вечно, каждый умерший из близких и знакомых будет отнимать то единственное что у вас осталось вашу память о себе, в результате вы можете полностью забыть о том кто вы есть и кем вы были! Память конечно останется, но вот вашей картотеки не станет. А перышков я вижу у вас набралось немало, так что готовьтесь к работе, отдохнете в беспамятстве детства нового воплощения". Вернул его в новую реальность заботливый ангел.

2.10 Прощение

Тут Павел увидел своего родного старшего брата, с его женой и племянниками. Постаревший за годы что они не виделись и затюканный своей властной женой, он не вызывал той неприязни что при жизни. Павел сейчас слишком хорошо понимал, чего стоило его брату сохранить отношения с этой глуповатой стервой, и оставить при себе любимых детей, а не сжечь их судьбы в принципиальном разводе как сделал это он Павел.

У него Павла тоже был ребенок -- дочка, и он ее любил, но жена скоро остыла к нему, и неумолимо, непрекращающимися истериками и абсурдными требованиями и придирками, толкала его к разводу. Первое время он сопротивлялся, как мог, сглаживая углы и уступая жене в чем-то непринципиальном, но она находила новые причины, все более нелепые и вызывающие. И его жизнь и жизнь Кати -- дочки превратились в кошмар. Как-то его одноклассник -- успешный бизнесмен, посоветовал ему простой житейский прием, оставить любимую но безденежную работу, и начать свой бизнес, а жену сделать безработной посадив ее на короткой поводок денежной иглы: шопинга и обеспеченного безделья. Он и сейчас помнил его слова что врезались в его память не стираемыми строками:

- Паша, поверь, ничем иным их не удержать, только бабками, развращением ленью, безделием и дорогими услугами. При этом она станет еще больше ненавидеть тебя, но что тебе ее ненависть, лишь бы она любила твои бабки и зависела от них. Она будет изменять тебе, а ты, чтобы не больно было, делай тоже самое. Как только начала тебя выживать, не спи с ней больше, пусть отучиться делать даже это, тогда по весне цена ей будет грош! Кому нужна ленивая, избалованная, ничего не умеющая и отвыкшая от секса баба!".

Тогда он еще ответил Косте.

- Но это значит превратить ее в чудовище!

- Заметь со спиленными зубами и когтями! А что твоя Женя не чудовище?! Или ты все это придумал?

- Конечно, Костя был в чем-то прав, но этой правды Павел принять не мог, мешали принципы и наверное еще что-то неуловимое.

- Паша, ты меня прости, но больше я советовать тебе ничего не стану, так как это дело не благодарное, ты все равно поступишь как выгодно ей, а со мной поссоришься. Помнишь Ваньку, ну одноклассника нашего, я тоже ему "помог", теперь он меня сторонится как нечистой силы, жена его все равно бросила, с ребенком не общается, ну не дурак ли!? Поэтому помогать тебе, с моей стороны, совершенно бесперспективное занятие. В общем поступай как знаешь, и я тебе всего этого не говорил.

Житейский ум Кости и мудрость получат еще одно доказательство, его правоты. Павел все равно разведется с женой, после того как дочка станет из-за их конфликтов сторониться отца, и даже помогать матери в его изгнании. С Костей с тех пор он больше не общался увиливая от любой возможности встречи с ним, не отдавая себе отчета в том, почему он это делает. Так из его жизни уйдет его лучший друг. Общаться с дочерью, жена ему не даст, тут же по слухам найдя ей отчима. Наверное, она и не помнит его, маленькая еще была. Так и остался он один наедине со своей любимой работой, она единственная не разочаровалась в нем и не изменяла ему. И сейчас Павел, стоя недалеко от собственного бездыханного тела, думал словами Кости "ну не дурак ли я?!". Но ответ не приходил к нему, наверное потому что его, того самого Павла, уже не было.

Сейчас вспомнив маленькую Катю, он подумал что наверное тогда все получилось правильно, с трудом представляя ее в этой компании провожавших его в последний путь. Брат тоже делал свой выбор, или принципы и с ними его брат Павел, или его дети, и ничего удивительного в том что он выбрал детей. Тогда нелепые претензии брата на законную часть наследства Павла, были лишь поводом, для его жены, рассорить мужа с родственниками, и он повелся чтобы сохранить связь с детьми. За ним последовала боясь потерять внуков и мама Павла. Сейчас у Павла не было на них обиды, его принципов и позиции, словно бы, уже не существовало, их оставил при себе тот Павел, что безучастно, словно в глубоком сне, лежал в своем тесном и последнем жилище, не обращая никакого внимания на, собравшихся почтить его память, близких и знакомых ему людей. Тем не менее Павел, хорошо все помнил но теперь это словно бы перестало его волновать.

2.11 Валя. Человек без души

Валентина, жена брата, как обычно истерически натянутая, подчеркнуто играла траурное переживание, на чуть откинутом назад лице. Наверное единственная из всех присутствующих, она не обнаруживала в себе никаких эмоций ни хороших, ни плохих. У Павла даже возникло подозрение, живая ли она вообще? Да мысли в ее голове были, они текли холодными строчками, словно бы, по монохромному монитору, и были они просты и легко угадываемы, даже при его жизни.

- Ну, вот и отмучился, борец за правду. Сам убился, даже стараться не пришлось. Все равно я ее получила! Останется только эту старую дуру уговорить, но за этим дело не встанет! - и Валентина подумала о своих детях, после чего как-то робко обвела зал заинтересованным взглядом.

Это, заметила вдруг оторвавшая взгляд от чела умершего сына мать. Отчаяние, сожаление, запоздалое и беспомощное прозрение с болью, и злость смешались в ее коротком метком взгляде, но Валентина, не заметила его, увлеченная наконец-то свалившейся на ее голову двухкомнатной квартирой. Но радость близорука и неосторожна. В этот момент Павел почувствовал как в Валентине пробудилась жизнь глубоким плотоядным инстинктом, что гадом всколыхнулся на самом дне совершенно пустой пропасти ее души.

- Ну, насчет стараний, что прикладывать не пришлось, это она конечно поскромничала. - Появился голос ангела. - лжет даже себе самой, ничего человеческого, кроме пожалуй оболочки, относительно редкий истерический экземпляр. Павел Александрович, не принимайте близко к сердцу ее слова, вы верно заметили, у нее практически отсутствует собственная душа, вот такая аномалия. Она вроде гостиничного номера живут многие только вот хозяина нет.

После его слов Валентина словно почувствовав невидимый диалог смиренно и скорбно опустила глаза, приближалась ее очередь прощаться с покойным. Вот уже брат Сергей как-то по стариковски, с влажными от слез глазами, коснулся лба брата, жалкий но родной и близкий, как когда-то в детстве, пока жена не сломала его как веточку о свое сухое как пенек колено.

Настал и ее черед отдать последнее ненавистному, в своих правах на наследование, родственнику. Она несмотря на кажущуюся жесткость своего тела больше напоминавшую сухое дерево с обгоревшими сучками, вдруг резко наклонилась и впилась своими узкими как складки ее кожаной сумки губами в лоб покойника, вызвав у Павла шок и боль, от ощущения что тот гад который ворочался в пропасти ее души, решил для верности добить его контрольным "выстрелом" в голову, исправив тем ошибку киллера, вонзив, в его уже мертвый лоб, свои ядовитые зубы, алчной до наследства гадюки.

Припав к челу покойника она странно задержалась на этом и ее до этого бледное лицо стало наливаться кровью, набухать и багроветь как тело присосавшейся пиявки, она буквально пила его кровь. Пока все неожиданным образом не прекратилось, то ли трупный яд поразил ее, то ли что еще но Валя вдруг накренилась и повалилась на бок, с шумом рухнув на пол, вырвав всех из тихого марева печальных переживаний. Подвела ее подвернувшаяся лодыжка на высоком каблуке. Павел от души смеялся это нелепой сцене, он наверное единственный из присутствующих мог себе это позволить. Упав, Валентина, ударилась носом, и теперь вся высосанная ею кровь текла обильными струйками по подбородку и в горло, отчего она стала захлебываться, движениями головы и шеи напоминая чем-то курицу. Ей помогли встать, но она снова растерянная произошедшим и новыми ощущениями запутавшись в каблуках и не слушающихся ее ногах, снова упала, но на этот раз зубами зацепив угол старой табуретки, которую Павел сохранил в память об ушедших детстве и отце, который неоднократно чинил ее. На этот раз ей было уже по настоящему больно. Павлу даже стало жалко ее, как сломавшую об камень зубы, старую, слепую но все еще злобную змею.

"Неужели это ангел уронил ее?" подумал про себя Павел, пока совершенно дезориентированную болью и самой ситуацией Валю уводили в ванную приводить в чувства и останавливать кровь.

- Нет, Павел Александрович, это не моих рук дело, хотя если быть точнее в этом верно присутствует часть моего замысла, но я ее не ронял. Тем не менее необходимо признать получилось интересно и даже нравоучительно. А вот догадайтесь кто же ее уронил?

- Ума не приложу?

- Какой же вы, все таки, скромный! Это вы ее уронили, естественный рефлекс самосохранения. Из вас может получиться хороший писатель, фантазия у вас богатая, с табуреткой вышло на загляденье, а метафора с гадюкой... в общем очень интересно, даже по моим ангельским меркам! Вы не думали заняться прозой?

Последнее прозвучало, в положении Павла, нелепо и не уместно хотя и доброжелательно. В общем, не хоронил его в этой компании только ангел. Что одновременно и смутило Павла, и отвлекло от печальных переживаний, но от комментария он воздержался, сделав вид что пропустил ангельское предложение мимо ушей.

- Однако, как неловко вышло!

- Да, не переживайте вы о том, все в рамках самообороны! Кроме того, ей лично это пойдет на пользу, так как в ее возрасте, и при ее состоянии бездушия, припадать так надолго губами к покойнику смертельно опасно, можно ведь и серьезно заболеть. А желающих стащить с нее шкуру в виде двух ее квартир достаточно. Так что вы спасли мать своих племянников, может быть с этого ракурса, вам это не покажется таким отвратительным.

- Как все непросто! - озадаченно посетовал Павел, на услышанное от ангела. - Даже не вериться что я мог это сделать. - снова вернулся к трагикомичной ситуации с Валентиной Павел.

- Тем не менее, у вас это только что прекрасно получилось, живой бы так не отшвырнул, да еще два раза и так метко! - поддержал ангел Павла.

- А почему она такая? - перевел Павел тему в другую плоскость.

- Ну это очень сложный вопрос, который, я, в полной мере, удовлетворить сейчас не смогу. В самом общем смысле, ее руками делают грязную работу, чтобы она чужой грех на душу взяла, ну она и берет, в общем Валя это козел отпущения.

Этим временем вернулась Валентина, такая же натянутая, с чуть откинутой головой, но уже с перепуганными глазами, которые боялись взглядом коснуться покойника. Разбитая верхняя губа значительно увеличившись нависала над нижней, еще больше напоминая рот -- присоску пиявки. Всю эту картину дополнял выразительный кровавый след на ее белоснежной блузке, и если не видеть всей истории, с самого начала, то в голову могло прийти лишь одно что Валя вампир, только что насытивший свою жажду чьей-то кровью, а тот кто лежит в гробу, бледный и безжизненный, ее несчастная жертва.

- Ну что же красиво получается! Классика вампирских саг. - бодро прокомментировал ангел мысли Павла -- И замечу, не лишено смысла.

2.12 Друг

Пока Павел наблюдал за Валей, он вдруг почувствовал как что-то сильно изменилось вокруг. Оторвал глаза от родственницы, он увидел Константина, который тоже изменился, стало больше седины, и морщин, пришел он один, смиренно заняв место в очереди из прощающихся. Вот он уже у гроба, стоит и пристально смотрит в, с детства знакомое, ему лицо. Долго не отрывая своих карих глаз, после чего словно вырвавшись из забытья, он касается руки друга и идет прямо к тому месту где стоял Павел, подойдя к нему, и словно бы почувствовав его присутствие, он встал рядом с ним. Павел знал его нашла мама, она всегда симпатизировала их дружбе и сохранила на всякий случай телефон его друга.

Стоя рядом, с Костей он очень хорошо чувствовал друга, и понимал что, Костя уже давно догадывался что с ним, Павлом, произойдет нечто подобное. Лишившись тогда самого близкого ему человека - дочки, он Павел перестал сдерживать себя в работе, потеряв полностью чувство осторожности, стал браться за все более опасные задачи. Об этом Костя знал по его публикациям, которые он всегда прочитывал, каждый раз покрываясь холодным потом, уже давно убедил себя в таком исходе, и как обычно оказался прав. Костя, не слыл в школе умным, и особенно начитанным, но мыслил всегда конкретно и просто всегда попадая в точку, было у него какое-то редкое чутье на истину. Но было и еще что-то, в этом настоящем Косте, и Павел понял его друг недавно развелся, знал он и о том что жена оторвала у него большую часть его имущества, и теперь он один, а подросшему ребенку не было до него никакого дела, так как теперь платила, по счетам, мать "Верно сказано, судьбу не перехитришь!", "но был ли у него выбор?", подумал про себя сочувствуя другу Павел.

2.13 Начальство

К вечеру поток прощающихся, стал сокращаться, вот пришли коллеги дружно гуськом за шефом. Тот был необыкновенно раздут, и без того тучный и крупный, на этот раз он был словно в полтора раза больше себя самого, и казалось совершенно не мог дышать страдая тягостной одышкой. Но даже эта проблема не могла спрятать, в нем, тщательно скрываемого им же чувства вины, а если быть точнее то чувства сопричастности к гибели Павла. И он Павел теперь точно знал что шеф был в курсе, а вернее догадывался о том что произойдет с ним, и по чьей-то просьбе тогда тянул время давая подготовиться киллеру. Он даже видел того кто создал этот смертельный механизм, им был сутулый мужчина лет 55, в темных очках и контрастном клетчатом пиджаке, с большими свисающими как у гуцула усами; его тяжелые, словно отечные, руки свисали клешнями рака. Но задерживаться на заказчике своего убийства он не стал наблюдая как будет с ним прощаться начальство. Виталий Прокопьевич, оказавшись у гроба, еще больше приосанился задрав подбородок так что уже навряд ли мог видеть покойника. И коснувшись края гроба, суетливо торопливым движением пальцев рук, он тут же отошел в сторону забившись в самый дальний угол от Павла.

- Похоже каждый из присутствующих знают о моем присутствии? - подумал про себя Павел привыкая к новой форме своего бытия.

- Совершенно, верно, Павел Александрович, все знают о вас, но у подсознания очень специфические отношения с сознанием, а потому никто не показывает виду что вы тут среди них. - прояснил ситуацию голос ангела.

Вот прошли чередой коллеги, кто-то искренне жалел его, кто-то боялся его участи обозначая для себя профессиональную планку табу. И тут Павлу чуть не оторвало руку, это были снова весы, но он успел понять это и тяжесть оставила его.

- Правильно, и это тем более ляжет на счет! - раздраженно и гневно прозвучал голос ангела.

Постепенно народ стал расходиться, и остались только самые близкие: мама, ее близкая подруга, брат и Костя. Но последнего мама уговорила пойти отдохнуть так как он понадобится завтра перед похоронами. Наступила тишина и Павел по привычке уже хотел было прилечь на любимый диван, но что-то не пустило его это сделать.

- Не привыкай, теперь это уже не твой дом, вернее скоро ты потеряешь его, у тебя есть 40 дней, и лучше тебе приучить себя к этой неизбежности сразу. Ходи, спать тебе тоже нет надобности, только не привыкай и не становись духом своего дома, не привязывайся к нему в своем новом состоянии. - подсказал ему ангел.

2.14 Связь с телом

С уходом Кости все замерло, мама так же перебирала волосы на голове сына, вспоминая всю его жизнь, иногда отвлекаясь на картинки из собственного детства, все это Павел переживал вместе с ней, и эта прозрачность памяти другого человека, даже очень близкого, не нравилась ему ощущением обнаженности, и незащищенности. Так же он понял что его, пришедшая со смертью, способность проникать в мысли, чувства и воображение других людей не ограничивается только их сознанием, и стоило ему задаться каким-то вопросом, по чьей-то жизни как он тут же получал ответ. Но даже не смотря на открывшиеся ему необыкновенные возможности это новый мир не радовал его, так как он потерял способность непосредственно осязать и ощущать. Вернее он мог это делать, но лишь ощущая чьи-то ощущения и это это было совсем не тем к чему он привык в жизни; тут не было остроты ощущений, хотя и было много легкости; вместо эмоций была только их память; и разве могло воображение и воспоминания сравниться с живым ощущением реальности!

Верная подруга матери, что недавно спасла его от опасного зеркала, дремала в кресле, и видела сон про то как она девочкой приехала к дяде. Он почему-то оказался им Павлом, во сне она понимала что он Павел умер, но испугаться она не могла. Потом дядя, похожий на него Павла, повел ее на кладбище навестить умершего Павла, но на могильной стеле почему-то была фотография но уже дяди умершего в том же возрасте что и Павел. Павлу же почему-то сразу врезалось в память место могилы дяди Надежды. Подумав он понял что ее любимого дяди уже давно нет среди живых, и отключившись от запутанного сна тети, он решил пройтись по квартире.

По пути он увидел дремлющего на его кровати брата. В его сне, Валя угрожала ему разводом и настраивала детей против отца и бабушки, требуя от него чтобы он подумал об их судьбе, и взял на себя как мужчина ответственность, очевидно имея в виду ее претензии на квартиру Павла. Но досматривать этот сон он тоже не стал, чтобы не добивать и без того нерадостное настроение, вернувшись к прогулке по квартире, но тут же вспомнив слова ангела: "не привязывайся к квартире..." остановил себя.

Уже не зная чем ему заняться, а смотреть на общение мамы с навсегда уснувшим телом у него не было никаких душевных сил, он решил выйти в коридор а потом посмотреть что твориться на улице. Помня про ситуацию с номеронаборником, он решительно прошел сквозь дверь ощутив неприятную прохладу метала в собственном невидимом теле.

Оказавшись в коридоре он спустился по лестнице, так как не мог вызвать лифта, но уже при выходе из дома он почувствовал все туже, тянущую в груди, тоску связывающую его с собственным телом. Которое уже не служило Павлу, по прежнему не отпуская его далеко от себя. Сделал еще несколько шагов он оказавшись на улице, испытал уже невыносимую и необычную тоску. Она была тем более невыносима этой прекрасной напоенной ароматами живой летней ночи, застывшая тишина, изредка нарушаемая разговором цикад, только усиливали его душевную боль, потому что он не мог всего этого ощутить и пережить, а лишь помнил об этом. Он вспомнил тот самый вечер когда он закончил тот злосчастный компроментирующий материал и вырвался в кабачок упиваясь пряной остротой летнего вечера, и не мог надышаться им, все это было безвозвратно утеряно им раз и навсегда! И снова весы чуть не оторвали ему руку, но помня об этом он быстро справился с ними. Ангел молчал, ему, Павлу, казалось что он был где-то рядом, не мешая ему вспоминать те прекрасные, в своей реальности, мгновения его жизни. Может быть он даже сказал бы: "не жалей о сделанном, оно и есть плата за жизнь!". Снова стало пронзительно грустно и он стараясь не глядеть по сторонам поспешил назад к тому что недавно давало ему все эти чудесные но теперь утерянные возможности.

Ночь он провел сидя на отцовском табурете, вспоминая всю свою жизнь, но необычно и по другому, словно бы с точки зрения людей свидетелей тех самых событий, буквально заново сшивая собственную память из лоскутов чужой памяти. И в этом ему помогали отрывки мыслей, чувств, и переживаний тех кто пришли проститься с ним. За этим занятием ночь прошла незаметно.

2.15 Собственные похороны

Последнее утро сменилось ярким солнечным днем, лишь усилив, ностальгией по ощущениям, тоску Павла, прощавшегося с оставившей его жизнью. Прибывали люди и те что были вчера и новые, каждый из последних приносил с собой новую сумятицу в мыслях и переживаниях Павла, с которыми он уже научился сносно справляться, перескакивая с одной на другую как когда-то в детстве прыгал через весенние холодные лужи, в резиновых сапогах. Ах, какое тогда было солнце, и звуки, как все искрилось, прохладный ветерок порывами боролся с теплыми прикосновения солнца к коже, а ощущение весенней свежести..., теперь все это было ему непостижимо, и новый удар весов чуть было не оторвал ему руку.

Он никогда не задумывался о том сколько людей так или иначе думали и помнили о нем, и сейчас искренне переживали, о его кончине. Шеф, на похороны не пришел так как почувствовал себя очень плохо, и это было правдой.

И вот настал момент когда нужно было следовать к последнему пристанищу его тела. Бережно спустив гроб с телом по лестнице, через то место где у него отняли жизнь, и чуть постояв у входа в дом, автобус повез их на кладбище. Путь оказался недолгим, и что больше всего удивило Павла то место его захоронения было тем самым что он видел во сне тети Нади.

Могила зияла коричневым беззубым ртом готовым поглотить его тело и вернуть в чрево матери земли, чтобы, где-то в другом месте, она создала ему замену, но не ему, не Павлу. Все были озабоченно грустны, наблюдая за последними деловитыми и слаженными приготовлениями похоронной бригады. Завороженный этим зрелищем он даже забыл что это его собственная могила, и вернувшись в реальность ему стало горько и тоскливо, и прежде всего от понимания что скоро все закончится и он больше увидит дорогое и близкое ему тело, после того как его поглотит земля. Чувства снова водоворотом овладели им пока он не почувствовал как кто-то подбадривающе одернул его за рукав, и снова невероятная тяжесть обрушилась на его руку.

Вот уже в последний раз провожающие простились с телом, гроб закрыли и забили несколькими гвоздями, и приступ клаустрофобии обрушился на Павла, но тут же отступил его когда гроб на длинных белых полотенцах стали бережно опускать в могилу. Тяжелая тоска с болью утери тянули Павла за телом, в зияющую черную пасть могилы, оно -- тело словно бы цеплялось за душу, не в силах удержать ее в себе без помощи жизни. Одновременно, что-то сзади Павла, не пускало его к телу, мучительно разрывая его. Ему не хотелось под землю и она пугала его, но одновременно до душевной боли было жалко предавая оставлять в холодном и темном плену дорогое ему тело. Но те невидимые силы что стояли у него за спиной решили за него, не оставив ему этого неразрешимого и непосильного выбора. И чьи-то теплые руки, на его плечах, удержали его на краю могилы, пока в нее летели комья земли из рук родных и близких. Чуть позже, быстро, в несколько лопат, стали засыпать его могилу, и с каждой лопатой земли возвращенной в могилу, его тоска слабела и отступала оставляя вместо себя душе легкость и успокоение.

Загипнотизированный этом действом Павел вырвался из оцепенения, только когда над последним жилищем его тела уже возвышался временный памятник с любимой, его мамой, фотографией и предельно лаконичной историей его жизни из дат рождения и смерти, но и их быстро заслонили собой, блестящие и пахнущие свежей краской, венки.

Он стоял и смотрел на собственную могилу, не веря своим глазам, "вот и прошла целая жизнь!" подумал он и его мысль отбросила лишь тень легкой грусти. Тогда он понял что его отпустило, теперь не было той силы, что тоской держала его подле себя. Он огляделся, провожавшие его, до этого скорбно напряженные, расслабленно общались и поминали его Павла, испытывая ту же легкость что и он, они просто сопереживали ему. Он же Павел стал их общей частью их жизней, памяти и переживаний, и не было теперь Павла без них - близких ему людей! Тут он вспомнил слова ангела "когда они будут улыбаясь поминать вас..." тогда он не понял их смысла, а ангел в шутку, сыграл на этом, и он подойдя к собственному надгробью, посмотрел как мама, уже отошедшая от скорбной тоски, как в детстве, заботливо погладила холодное железо, своей теплой рукой, как хорошо он помнил ее прикосновение...!

Выпив и закусив, провожавшие его расслабились, и решали как и кто с кем будет добираться до кафе, где пройдут поминки по Павлу. И до этого чужие люди, становились ближе, притягиваясь друг к другу невидимой симпатией. Брошенная комьями земли в могилу скорбь разлуки, оставила провожающих, и они голодные, оживленно разговаривая друг с другом, устремились в кафе. За ними последовал и Павел.

2.16 Собеседники

Но не успел он выйти на основную дорогу где всех ждали автобус и автомобили, как почувствовал знакомое прикосновение, кто-то потянул его за рукав. Обернувшись он увидел ангела, тот был в строгом, темно-сером с отливом, свободном костюме, без галстука и в такой же строгой белой рубашке, с расстегнутой верхней пуговицей, он выразительно смотрел на Павла взглядом предлагая ему задержаться. Павел, не говоря ни слова выразил опасение отстать от провожавших его, и о том что он не знает где кафе в котором его будут поминать. На что ангел, улыбнулся своей обезоруживающей улыбкой и заговорил:

- Павел Александрович, вы меня удивляете, оставьте вы свои прижизненные привычки. Конечно, в вашем нынешнем состоянии, лифт транспорт непозволительный, но замечу и само пространство, как вид измерения, в нашем мире так же отсутствует. А то что вы видите и переживаете это всего лишь его совершенная и комфортная имитация, для новичков вроде вас. - Он душевно и расположено успокаивал Павла, выразительно жестикулируя правой рукой, в то время как левая находилась в кармане брюк, видимо по привычке.

- Да, и извините что в самый важный и печальный момент, прощания с телом, я визуально отсутствовал. Это не пренебрежение а нежелание напугать живущие души, которые были рядом с вами и увидев меня могли бы впасть в смятение, что нарушило бы очень важный ритуал прощания. Но сейчас, если вы заметили, их волнует уже совсем другое, и я не рискую быть ими замеченным, в худшем случае меня сочтут за опоздавшую душу вашего недавно умершего приятеля.

- Да, я заметил, вы избегаете общения в компании. - поддержал ангела Павел, дав ему понять что он правильно его понял и он может не оправдываться.

- Очень приятно, что вы избавили меня от оправданий, не скрою они вызывают у меня дискомфорт, для вас все в новинку, а для меня это целая вечность, и к каждому человеку нужен свой подход... Все таки жизнь это некая сокровенность, пусть даже с нашей ангельской точки зрения, бесконечно крохотная и кроткая, но может ли быть у сокровенности масштаб!?

И он не спеша направился к могиле Павла, но неосновной тропинкой а срезая между недавними захоронениями. Мимоходом вглядываясь в лица их хозяев, а иногда как-то по доброму касаясь их жилищ, он словно бы здоровался с ними, видимо чувствуя себя в этих печальных краях как дома.

Оказавшись у могилы Павла, он убрал обе руки в карманы брюк, и некоторое время пристально вглядывался в затерявшееся среди венков фото Павла, когда-то удачно сделанное их фотографом на одной журналистской сходке. В это время Павел наблюдал за ангелом, пытаясь найти в его поведении признаки формальной вежливости, но поведение ангела было совершенно естественным. В этот самый момент ангел подняв глаза на Павла, еле уловимо, понимающе улыбнулся после чего вернулся к своему молчаливому действу. Так продолжалось еще несколько минут, в течении которых они молчали, после чего ангел трогательно коснувшись стелы правой рукой, направился в сторону дороги.

- Знаете, Павел Александрович, признаюсь вам честно мне непонятно ваше человеческое переживание телесной жизни, конечно у меня, на это, есть уважительная причина, я иной в отличии от вас природы. Тем не менее меня это очень интересует. - в последнем сказанном ангелом не было и доли иронии, а только интерес.

- Я бы помог вам разобраться в этом, но боюсь ничего не зная о вас... - доброжелательно предложил свою помощь Павел.

- Спасибо, я поясню. - искреннее принял ангел участие Павла, - Я лишен способности объять всю глубину ваших эмоциональных переживаний, чья природа, не скрою, манит мою любознательность. Скажем так насколько мои переживания шире ваших, настолько же ваши человеческие глубже ангельских.

Они шли по центральной дороге, посреди безлюдного кладбища, не спеша наслаждаясь теплом летнего солнца и застывшим в его янтаре началом лета. Несмотря на то что Павел был лишен способности ощущать, он очень хорошо знал это время года, и поглощенный своей памятью, уже почти забыл про собственные похороны и предстоящие поминки в кафе. Вокруг царили покой и тишина, дорога была пустой и никто не видел двух собеседников.

- А все таки странно это слышать от ангела. А я думал для вас нет непостижимого? - искренне изумился Павел.

- Вы же ученый человек, Павел Александрович, а мыслите как семинарист. - добродушно шутливо упрекнул Павла ангел - Да что это я, собственно..., какая в том разница, если она и есть то исключительно в отношении самого человека к тому чем он занимается! - поправил себя ангел.

- Но насколько я наслышан... - и Павел подумал о тех невероятных способностях которыми наделяла мифология ангелов.

- Ах, это?! Я понял вас, можете не пояснять. - прочел мысли Павла ангел и улыбнулся - Признание мною собственной ограниченности вовсе не умаляет моих возможностей и способностей. У всего есть свои ограничения и у нас в том числе, наши ограничения, в вас, это плата за нашу величину и влияние. Ничего не поделаешь, законы материального мира, с ними считаемся и мы ангелы без исключений. - и он сломив стебель сухого прошлогоднего сорняка, стал им, в такт своим размышлениям, сметать, со своего пути, мелкие камешки.

- Вы материальны? - неподдельно изумился Павел следуя, крепко усвоенной им, атеистической идеологии.

- Неужели то что происходит с вами уже пару суток, походит на сон? Ну если это так, что невозможно полностью отрицать, то я ангел не более чем один из его персонажей и по сути выдумка вашего подсознания... А это значит мы фактически меняемся с вами местами! - и тон ангела сменился на изумленно шутливый. - Самое удивительное что ни у вас, ни у меня, нет абсолютных доказательств ни того, ни другого, - и он обернувшись к Павлу поймал его взгляд, - поэтому нам ничего не остается как только опираться, на предположения. Что же, выбирайте, Павел Александрович, или то что происходит это материальный процесс, не имеющей отношения к иллюзорности и подделкам реальности, даже если мы с вами состоим из единиц и нулей, биокомпьютерной сети или это всего лишь ваш дурной сон?

- Даже не знаю как поступить? В материальность этого вериться с трудом и лишено оптимизма, но и застрять в этом летаргическом кошмаре сновидения тоже не кажется лучшим выходом.

- Что боитесь расшатать шалаш своих естественно-научных представлений о реальности, замечу не менее конъюнктурных чем сон тети Нади? Но ведь, даже с сугубо материальной точки зрения, ваши представления о той же материальности, мало чем отличаются от ее, затянувшегося и запутанного, сна. Замечу, и о природе сновидений вы знаете не больше! Но и это не важно так как и то и другое суть материальные процессы, и несущественно понимаем мы это или нет, не меняет их сути.

- Ну, что же, мне на это нечем возразить, ваши рассуждения верны, но как же тогда принципы научной объективизации знаний?

- А вы отойдите от абстракций и посмотрите на науку еще и как на социальный чиновничий аппарат в чьи задачи входит кроме задачи познавать мир, цензура, ограничение разумными рамками информационных потоков, а так же борьба с инакомыслием, да и мало ли что еще! В общем политика.

- Но, не понимаю зачем все это науке?

- Не ей! Но отложим, этот разговор, увязнем..., сегодня все таки, в некотором смысле, день вашего рождения! Но вернусь к проблеме, в конце концов, какая разница, когда вы только что сейчас доказали мне что человек исключительно субъективен в своем отношении к окружающему его миру, даже такой образованный как вы, Павел Александрович.

- Но как мы можем быть материальны, если мы не может влиять на материальный мир?

- Вы про этот прутик? - и ангел показал Павлу сухой стебель в своей руке. - да, это всего лишь иллюзия его реальный двойник остался на месте не тронутым. Тем не менее, одно легкое ваше желание и Валентина два раза вполне материально растянулась на полу, не говоря уже о виртуозном приеме с табуреткой, и все это сделали вы в реальности, замечу даже не подумав об этом.

На что Павел смутился, не в силах допустить и мысли что он мог стать причиной падения даже такого неприятного ему человека как Валентина, принципиально отрицая насилие в любом его виде. Что не ушло от внимательного ангела, и несколько раздосадовало его, тем не менее он не показал этого Павлу.

- Хочется верить что это всего лишь ваша скромность. Но смею заметить между нами появилось нечто общее, и вы так же как я можете влиять на реальность не обнаруживая себя в ней! Вы стали полноправной частью общего коллективного, разве что ограниченного.

- Трудно в это поверить. - стал вытеснять Павел.

- Что поделаешь, вы учитесь "ходить", только теперь рук и ног у вас очень много вы как сороконожка, не запутайтесь в них.

Павел, озабоченно молчал, не отрывая глаз от усеянного блестками кладбища, смущаясь, и с трудом справляясь с ангельской концепцией своего нового бытия.

- Хорошо, я соглашусь с вами. - вежливо сдался, но, в душе, не согласился с ангелом, Павел.

- А вы, гибкий, думали что же это я так задержался у вашей могилы? Бездушно располагал вас к себе как расчетливый политик цинично натасканный психотехнологами? Нет, вовсе нет, знаете ли вот там где мы только что недавно стояли лежит в не меньшей степени и мое тело тоже. Мы, с вами, были его совладельцами, разве что у меня есть еще много других, а у вас было только оно одно. - и он интонативно постарался сгладить свою цинично-угловатую арифметику - Как впрочем и все остальные -- и он обвел взглядом видимую часть кладбища -- Получается что меня тут захоронено значительно больше чем вас.

- Мне кажется я начинаю вас понимать..., образно говоря, умирая вы никогда не остаетесь без "дома"? У вас всегда в достатке живых тел. Даже трудно себе представить как мало должна для вас значить даже одна миллиардная от их числа? - серьезно изумился Павел своему открытию. Что однако не смутило ангела, а лишь вызвало у него улыбку интереса.

- Решили алгеброй гармонию измерить! - тут же, не без досады в голосе, сиронизировал ангел, уже и над самим собой. Конечно, отчасти вы правы, и мне приходится поступать исходя из долевых соотношений, но из-за способности расщепляться, я все-таки коллективная сущность, и у меня не получается относиться, к умершим людям, как к срезанным ногтям. - уже выдержанно, видимо не рассчитывая на понимание Павла, реабилитировался ангел.

- Хорошо, но почему же вы утверждаете что не можете нас понять?

- Я никогда, не умирал полностью, и не понимаю разницу между смертью частичной и полной!

- Если я правильно вас понял, случись такое и наша общая смерть отнимет у меня даже то что осталось, отправив меня в небытие!?

- Совершенно верно, и эта возможность не исключена! Какой вы все таки сообразительный Павел Александрович! Останься вы в "живых" сколько бы я и мои коллеги с вами дел понаделали! - посетовал ангел, - А все таки какая глупость произошла, вот думали бы вы, писали себе, пощипывали бы своим бумажным ртом "жадность" за толстые бока... ее же от большей беды, в лице нас судей беспристрастных, спасая; от больших преступлений удерживая словом своим. А вот теперь придется ваш ум и смекалку к ремеслу палача прилаживать, ну не глупость ли с их стороны?! - уже зло посетовал ангел, но тут же быстро вернулся в прежнее состояние.

Но Павел, словно бы пропустил, мимо ушей эту часть, сентиментальную часть ангельского, монолога полностью сосредоточенный на основной задаче.

- Но если я правильно понял вас, вы были к этому готовы и знали что произойдет и когда?

- Это вы верно заметили, я хорошо понимал что наше тело дальше последней публикации не протянет. - чуть зло и мажорно ответил ангел, все еще оставаясь под впечатлением собственных размышлений.

- Но тогда что это меняет? - с досадой спросил Павел у ангела, не понимая смысла этой жертвы.

- То что век с лишним назад ваш коллега распрощался бы со своим телом уже после первой публикации. Но нашими ангельскими стараниями, и конечно не без помощи невинно пострадавших душ, нам удалось отодвинуть эту планку на десяток лет вперед!

- Вот как! - изумился Павел.

- Но вернемся, к волнующему меня вопросу. Я не понимаю отношения к смерти человека. Я постоянно перманентно умираю и рождаюсь, и по сути бессмертен, хотя бы это мое бытие принципиально ничем не отличается от вашего сейчас. А потому я не могу постичь вашего живого единения с телом.

- Пожалуй я тоже начинаю терять это понимание привыкая к своему новому состоянию. - с досадой ответил Павел ангелу. - Наверное это разница в естестве и силе ощущений, в их необыкновенной плотности, по сравнению с моими переживаниями в новом состоянии.

И Павла, передернуло от возвращения к осознанию того что с ним только недавно произошло. Это не осталось незамеченным ангелом и смутило тем, что он только-что стал причиной того чего он сам никак понять не мог, но сопереживая понимал что это очень неприятные для Павла переживания, находящиеся за пределами его ангельских возможностей. Но тут же собравшись продолжил, понимая что очень скоро на этот вопрос будет легче ответить но уже не Павлу а ему самому.

- Ну предположим, я не лишен, в отличии от вас, восприятий и ощущений, что же еще?

- Тогда наверное эмоции, и то что не назовешь ими но им сродни, которое огромной незаметной волной меняет в тебе все заставляя одни и те же ситуации воспринимать совершенно различным образом...

- Вы имеете в виду аффекты?

- Да, да, именно их, они придают всему необыкновенные плотность, живость и насыщенность, особенно когда они твои собственные! Я, конечно, сохранил способность сопереживать живым, но это совсем иное! Сейчас, я словно бы "не наедаюсь" ими или "не насыщаюсь" или это постоянное ощущение что я не до конца "проснулся", хотя свое новое состояние очень дискомфортным не назову. Кажется вот сейчас я испытаю это чувство, а нет не получается, словно бы я за него зацепиться не могу, и это наверное самое неприятное. И плохо что привыкнуть к этому пока не получается память мешает, сравнивая все с тем как было. - погружение в сравнение тяжело давались Павлу, хотя он и шел им на встречу самоотверженно и без колебаний.

В это время время ангел сопереживая Павлу внимательно наблюдал за ним, и ни как не мог понять как же он лишившись этой способности, все таки переживает эту утерю, что было видно по тому как изменилась его осанка и осунулось лицо. "Наверное, это тяжесть прижизненного опыта еще сохранявшая в нем свою силу, даже по ту сторону жизни и смерти, и ему стало жалко Павла. Получив необходимый ответ, он поспешил вырвать Павла из уже не нужных переживаний.

- Достаточно, Павел Александрович, вы вполне удовлетворили мой интерес, и мне очень жаль что в процессе этого я ранил вас этим. Знаю по опыту это скоро пройдет, а пока остановитесь.

Но Павел словно бы не слышал ангела поглощенный еще не затертыми смертью переживаниями, снова оказавшись на острие этого фатального перехода, как тогда в первые часы после собственной гибели.

- Вы же в бывшем атеист, всегда готовый шагнуть в бездну небытия!... Так что нет худа без добра, и то что вы имеете сейчас, по сравнению с тем к чему были готовы, должно вселять в вас оптимизм, не говоря уже о перспективе последующего перевоплощения.

Психотерапия ангела, с большим трудом прорывалась через психологическую глухоту Павла поглощенного теми переживаниями, которых он казалось бы уже лишился и теперь мучился их отсутствием, но в процессе не заметил как они вернулись к нему напомнив ему об оставившей его жизни. "Да, вот они 9 дней, падения, что будут срывать с его нервов, прижизненный опыт переживаний, и ему будет непостижимо плохо от этого." подумал про себя ангел. А у Павла снова чуть не оторвало руку тяжестью весов, но нет худа без добра, боль вырвала его из уже бессмысленных переживаний и позволила осмыслить только что сказанное ему ангелом.

- Но все таки зачем вам это познание, ведь вы другой, и к чему это вам? - чуть придя в себя задал устало вопрос ангелу Павел.

- Инстинкт самосохранения! Как вы уже верно заметили, что мы все от полной гибели не застрахованы, и за то чтобы, вы люди, имели хотя бы это, отвечаю я единолично, и позволить себе расслабиться не могу! А так как по натуре я незлой, то вот приходится таким образом ловить человеческую ауру смерти и будить в себе то что больше всего любит жить, и умеет это делать. Говоря проще это держит меня в форме и не позволяет мне расслабляться на работе. Знаете, Павел Александрович, так иногда устаешь от этой вечной карусели пороков, что иногда хочется отойти в сторону и оставить все как есть! В конце концов, хочется быть просто добрым без причины на то. Но пообщавшись с такими как вы понимаешь что делать этого ни в коем случае нельзя, и спешишь к работе.

- Я вижу, у вас тут все по науке. - устало пошутил, еще подавленный, Павел.

- А вы думали, мы только крыльями машем и с опаской на ваши технические достижения поглядываем? - парировал ангел, но уже в боевом настроении, видимо добившись своего - Ну, что же Павел Александрович, давайте еще чуть чуть прогуляемся, но уже исключительно для настроения, оцените какая погода хорошая! - И ангел ностальгически оглянулся вокруг себя, на ходу повернувшись вокруг себя, окинув взором кладбищенский простор, безмолвно и величественно поблескивающий, на всем своем пространстве, серпантином камня и металла, своего одноэтажного некрополя. - И нам пора на поминки, в кафе..., вас там уже заждались.

На последнюю реплику, Павел с недоверием посмотрел на оживившегося ангела. Ангел же, словно не замечая его взгляда, щурился от теплого солнца, подставляя ему лицо и почти не глядя перед собою, в то время как у него на левой запылившейся светлой туфле примостилась божья коровка. "Как он похож на отдыхающего, в первый день своего отпуска", подумал про себя Павел, оставив это наблюдение при себе.

- Не сомневайтесь, Павел Александрович, вас действительно ждут, только что неосознанно. - с задержкой ответил ангел на сомнения в правоте его ангельского слова. - Я конечно, же перейду в состояние полной невидимости, но все время буду рядом с вами если конечно вас это устроит?

- Спасибо! С вами не так одиноко.

- Значит начинаете привыкать. А что рядом с живыми близкими это не так. - уже прощупывал любознательный ангел, стараясь не оглядываться на Павла, чтобы не подтолкнуть его к очередной мучительной волне ностальгии по жизни.

- Вы знаете, нет, странно как-то, но не получается, я бы даже сказал как-то тоскливо становится...

- Ну, тогда по коням, Павел Александрович! - решительно вырвал ангел его из очередной ямы переживаний. - Хорошо, представьте себе кого нибудь из близких, они уже в кафе, и как только увидите обстановку делайте мысленный шаг в ту сторону, и вы на месте. Я появлюсь после окончания поминок, и мы не теряя времени начнем готовится к вашей новой работе. В нашей реальности времени меньше и стоит оно дороже, помните об этом, все кто у нас задерживаются, больше положенного срока, очень многое теряют в будущей жизни. - на этой фразе ангел исчез, оставив Павла одного среди радующегося солнцу и началу лета, некрополя.

2.17 Поминки

Легкое подобие страха овладело Павлом, но он тут же последовал совету ангела и представил маму. И перед ним оказалось знакомое ему кафе, в которое он иногда заглядывал перекусить, при этом сзади он ощущал теплое солнце кладбища с его умиротворяющей тишиной, и испугавшись застрять в неопределенном положении он сделал шаг вперед, и тут же оказался в кафе. То что было за его спиной словно бы осталось за запертой дверью. Запах еды, негромкий гомон собравшихся и уже расслабившихся людей, доносящийся откуда-то звук посуды и голоса работников, их мысли и чувства теперь все это было открыто для него.

Все уже были в сборе, и с его появлением, посерьезнев не сговариваясь устремились к местам за столами, оставив начатые разговоры. "Неужели ангел был прав и каждый из них чувствует меня и мое присутствие? Они не только чувствуют меня но и реагируют на мое появление!" изумился Павел, и это чуть успокоило его, но не избавив от тоскливого чувства собственной потери. Воцарившуюся траурную тишину, прервал его брат Василий.

Речь брата зацепила Павла, Василий искренне переживал его смерть, дрожащей рукой он теребил скатерть, и не мог сдержать слез. У него появилась уважительная причина отдать ему Павлу должное, подумал Павел. И жена не одернет его, не уведет в спешке домой, и не устроит ему потом разнос, выбив им даже крохотную симпатию к близким ему людям, потому что его симпатии могли принадлежать только ей Вале и ей одной! И чтобы такая возможность появилась, ему Павлу, всего то и нужно было только умереть!

Сама Валентина сидела рядом смиренной монашкой, сложив в покорности на коленях кисти рук, перебирая ими измятую и влажную, от ее вечного сенного насморка, салфетку. Ее верхняя губа, баклажанного цвета, раздувшаяся от удара, была припудрена, и напоминала недоразвитый хобот. "Интересно, а она сейчас видит меня?", чуть зло подумал Павел, и тут же получил ответ:

- Видит, видит, но навряд ли, то что осталось от ее души, находится в лучшем положении чем ты, и уж тем более не заслуживает злости в свой адрес. Урок с табуреткой, как декарис, пошел ей на пользу, и скажем так: в ней сейчас нет уже того зла, что шипело на похоронах.

- И надолго это...

- Нет, к сожалению оно скоро вернется. Так что отдадим должное настоящему ее состоянию, и не будем обольщаться этой скоротечной благостью.

Тем временем, брат говорил теплые слова видимо скопившиеся, к нему Павлу, с самой женитьбы Василия. И Павел, слушая брата, постепенно отходил от накопленных к нему обиды и злости. Как только они оставили его, он явственно с ужасом, понял что брат в глубине души завидует ему, избавившемуся от земных невзгод. И неважно что к нему Павлу это не имело ни малейшего отношения, и что он очень любил жизнь, и безмерно жалеет об ее утрате, и что он никогда и ни кому не позволял с собой так обращаться, чтобы в ответ на издевательства задумываться о спасении в смертельном забвении. Брат же, хотел, не решая проблем, убежать от них, бросив на произвол судьбы двух детей. Тут Павел перевел взгляд на маму, она лишенная слез, с немым укором и тенью нарождающегося презрения, смотрела на старшего сына, понимая тоже самое что и Павел.

"Что может быть хуже запоздалого прозрения?!" подумалось Павлу глядя на маму, и ему стало ее беспредельно жалко. Сейчас он уже не делил ее с недавно преданным земле телом, и ревность с обидой ушли. Ему было просто очень жалко ее, уже одинокую, которая, скорее всего, переживет обоих своих сыновей. Отсутствие чего-то в нем, утерянного вместе с телом, давало ему возможность ясно видеть события что при жизни были непостижимы для его разума. И сейчас он ясно понимал, что мама потрясенная его смертью, не уступит Валиным претензиям на его квартиру, а начнет усиленно искать его бывшую жену Людмилу, чтобы отдать им должное по их праву родства. В ответ Валя раздавит у нее на глазах Василия, а тот так же пассивно примет очередную непосильную порцию унижений, и фатально заболеет. Ход назад матери будет отрезан и Васиных внуков она больше не увидит, разве что на собственных похоронах, как он сейчас видит своих близких. А Люде она тем более не нужна, потому что у нее благополучная жизнь с каким-то бывшим спортсменом а ныне тренером. Но от завещания она тем не менее не откажется, и даже устроит бабушке встречу с внучкой, которой она тоже не нужна, потому-что уже давно зовет папой отчима, и у них прекрасные отношения! В итоге мама останется одна но дальше этого этапа, предвидение отказывало ему, и он уже ничего не видел.

"Но ее то за что?" взмолился Павел. "Что она такого сделала, какой грех совершила, чтобы ее так наказывали?" И тут же услышал:

- Павел, это не грех это выбор, она совершила ошибку, и теперь расплачивается за нее, это естественная причинно-следственная связь событий.

- Но почему именно ее?

- Ты имеешь ввиду почему не наказали Валентину или хотя бы твою бывшую жену? Так просто их черед не настал. И потом, это женщины от них очень многое зависит, а по возможностям и спрос. В общем, ее никто не наказывает, она просто совершила ошибки вот и все. Тебе напомнить, какие? - по интонациям ангела было понятно ему очень не хотелось ввязываться в это разбирательство но и не сделать этого он тоже не мог.

Павел, уклонился от его вопроса, хотя эта странная, словно не своя, обида не отпустила его разве что чуть притупилась об ангельское предложение. Ангел же не счел нужным отмалчиваться не давая тем самым повода, для никому не нужных, в дальнейшем, обид и недоверия.

- Павел, твоя мама очень любила своих сыновей, и вмешивалась в их личную жизнь, повлияв на их брачный выбор. Не будем себя обманывать, она доверила своих чад тем женщинам что ни в чем не могли с ней состязаться, выбрав их по принципу хуже не бывает. Помнишь, Павел свою первую любовь Марину, и она тебя тоже очень любила, что не позволило бы ей так легко от тебя избавиться, как это сделает Люда, стряхнув тебя как надоедливое насекомое. Но вас с Мариной постоянно преследовал злой рок, только вы соберетесь подать заявление, как у тебя кошка из окна насмерть вывалится, не говоря уже о той знаменательной встрече когда ты надумал познакомить Марину с мамой? Если я не ошибаюсь ты после нее с мамой месяц не разговаривал? Ну зачем Марине такая ревнивая свекровь, женщины вообще очень суеверны, да тут еще это злосчастная гибель кошки. Зато сироту, по отцу, Люду, которая не любила тебя а нуждалась в тебе и в том чтобы ты ей слезы вытирал, она приняла сразу как родную дочь. Конечно с Людой первое время было очень даже удобно так как она сама за тобой бегала, и терпела твой несносный характер, не требуя к себе никаких усилий, что вполне устраивало твою занятую творческую натуру. Но замечу не Природу, у которой на этот счет существует свой жесткий регламент. Ну да, все к одному, как раз, перед этим, тебя без объяснений, оставила Марина... Ну теперь-то ты понимаешь почему? Я уже не говорю о судьбе твоего брата, по которой ваша мама прошлась железной метлой своего характера, по твоему же образцу, пользуясь его слабостью. Валя ее выбор, что забыл откуда она появилась? Правильно, она дочка ее приятельницы, в общем никакой любви одна политика, она тогда думала только о себе, но такое может себе позволить лишь маленький ребенок, остальных за это нещадно наказывают в урок остальным.

Павлу нечего было на это сказать, пожалуй он знал и больше того о чем напомнил ему ангел. Он вспомнил то как сам реагировал на вмешательства матери в его личную жизнь, постепенно наполняясь холодком прозрения.

- А что кошку с окна мама сама столкнула? - в забытьи, возмущенно, подумал Павел.

- Ну, как же она могла, ради этого "ничтожества" Марины, свою любимую кошку, с окна столкнуть. - Павел вспомнил именно так, не раз, мама проходилась по, не понравившейся ей, его женщине - Но скажу лишь, кошка свернула себе шею не случайно, хотя и не по осознанной воле твоей матери. Считай это как хочешь, мистикой, магией, но это было запугиванием, и вины твоей матери в этом немного, несмотря даже на то ее вызывающее поведение. Ей достается не за злой умысел, а за то что не смогла защитить своих детей. И она должна будет увидеть дело рук своих, только после этого ей позволят уйти!

- Но если ей нельзя было помочь, тогда это не справедливость, а жестокий социалдарвинизм!? - зло и отчаянно прокомментировал Павел.

- Вам не нравится социалдарвинизм? Предложите тогда что нибудь получше. - с вызовом, остановил возмущение Павла ангел.

Павел молчал, не находя чем возразить ангелу.

- Ваша мама понимала что поступает неправильно, а значит у нее был выбор поступить по разумению или уступить страсти. В таких ситуациях не помогают, иначе мир одряхлеет и утонет во вседозволенности. И наконец, во вторых, на что надеяться когда, по вашим меркам, добром считается то, когда бабушка до реанимации закармливает сладким "любимого" внучка, а потом делает вид что произошел несчастный случай, а множество предупреждений она не слышала, потому что у нее, в эти моменты, как на зло, были "приступы" нейросенсорной тугоухости.

Павел, обреченно и внимательно слушал ангела, уже пожалев о своей эмоциональной реплике.

- Ну почему, вы считаете что в рай достойны вступить лишь, совершенно безумные и безответственные люди? Почему на биологии вы узнаете об естественном отборе, и у вас, и ваш разум не находит этому возражений, тому что двигало эволюцию, вырубая из бесформенного куска биомассы высших животных, и в итоге после неисчислимых кровавых экспериментов Природы появляется человек разумный. Пусть даже это был не единственный инструмент что создавал виды, но он был материален! Почему вы считаете человека выше этого инструмента природы, при этом сталкиваясь с ним на каждом шагу в жизни человека. И не создав ничего лучше беретесь презирать инструменты нашего создателя! Это что, тот самый, злосчастный закон когда вид губит самая развитая часть его организма - ваш большой мозг?!

Ангел замолчал, видимо ожидая реакции Павла, но тот молчал, его разум не находил изъяна в рассуждениях ангела коря себя за непозволительную импульсивность и эмоциональность. Тем временем не дождавшись, Ангел, назидательно продолжил.

- Но смею вас уверить, тут точно не этот случай, потому что вы, добравшись до общества, просто перестаете пользоваться мозгом, словно пытаетесь уподобится тем кто не сеет, и не пашет а берет натурой у Природы что подаст. Тут у вас, даже очень образованных людей, словно бы мозги отказывают! Или человек стоит выше рационального и любых физических законов? Но я, пока что, своими глазами не видел чтобы вы например, могли летать, без помощи технических средств, или проходить сквозь стены. Зато страдать болезненной фантазией и безответственно лгать друг другу, одновременно страдая безумной доверчивостью, это сколько угодно. Вы зря впадаете в инфантилизм рассчитывая на то что "могучее" общество будет вас кормить с ложечки и убирать из под вас судно, пока вы испытываете блаженство от вакуума собственной мысли. Осторожнее, оно к этому совершенно неготово, осваивая первые слова, в своей жизни, и само нуждается в защите и заботе.

Павел под ударами аргументов ангела уже холодный посмотрел на маму. Она была совершенно другой, презрение к брату и гнев оставили ее, она сидела спокойная, и приземленная, словно бы ее кто-то справедливо отчитал. Осталась в ней лишь тяжесть утери, которую она тщательно прятала, как сокровище, в своих выразительных глазах, характер и тут не изменил ей. Павел перевел взгляд на Василия, он тоже изменился, руки у него уже не тряслись, слез тоже не было, осталась лишь скорбь и сожаление, о необратимо произошедшем. Павел заглянул чуть глубже, и понял что планы брата изменились и у него промелькнула мысль о разводе с Валей. "Неужели, слова ангела так сильно повлияли на них?" изумленно подумал он.

- Не совсем так! - уже спокойно комментировал ангел, - Да они прислушались к моим словам, но только после того как вы, Павел Александрович, проплатили за них своей жизнью. Если вас это устраивает, то есть повод порадоваться за близких. - с иронией отчаяния заключил голос. - Да, кстати, может быть это покажется жестоким но поздравляю вас с днем рождения! - с уже потеплевшим голосом ангел сообщил то что, до этого, видимо не решался сказать.

- Спасибо! - в задумчивости поблагодарил ангела Павел, хотя радости от всего услышанного он не испытывал.

- Благодаря этому безумному отношению к собственной и чужой жизни, я вынужден терпеть и нянчиться с такими... ну в общем одним из тех кто недавно заказал вашу смерть Павел Александрович.

- Я не понял вас? - растерялся Павел.

- Все очень просто, Павел Александрович, почему благость в человеке почти всегда глупит и наивно расслабляется, а зло держит свой ум в порядке и втридорого продает его на этом безумном рынке жизни? Не думаю что это рационально, и уж тем более не позволит нам рассчитывать на большее, чем то, что мы уже имеем!

- Вы хотите сказать что мы в тупике конфликта между добротой и эффективностью? - Павел начал понимать ангела.

- А я думал, вы меня не слушаете?

- Нет, что вы, вы говорите интересные вещи, и я очень внимательно слушаю вас, только вот не очень получается, другие голоса и мысли перебивают. - искренне посетовал Павел.

- Ну, это дело опыта, скоро научитесь. - успокоил Павла ангел, удовлетворенный тем что был не только услышан но и понят.

- Я от этого гомона иногда про себя забываю.

- Павел Александрович, потерпите, когда переберетесь в мой офис, такого наплыва не будет. А сейчас чтобы чуть легче стало старайтесь отвлечься от присутствующих не смотрите на них.

Павел, последовал рекомендации ангела, и действительно голоса потеряли свою четкость, и стали напоминать равномерный гул.

- С вашего позволения чтобы не терять, дорогое для вас, время, я продолжу начатую тему?

- Да, конечно, это интереснее чем наблюдать за собственными поминками.

- Вопросы системности, не могут быть второстепенными, Павел Александрович, именно на этом играют и добиваются своего силы хаоса. Оставляя простакам эти никому не нужные эмоции и жалобы. Так как они сами, лишенные иллюзий, по поводу отношений общества к человеку, прекрасно понимают что миром управляю все те же самые законы, старые законы, к которым лишь можно добавить гуманность, но не в коем случае не упразднять их!

- Но как же...?

- Бред о идеях тотального гуманизма, которые вбивали вам в голову? Они безусловно хороши если к ним как к соли добавить мясо, специи и гарнир. Общество, очень прагматичный организм, и если ему придется выбирать между добрым, словоохотливым, ничего не умеющим и безответственным бездырем, и с другой стороны, негодяем наделенным умом и мастеровыми навыками, оно конечно, предпочтет последнего, так как ему, как новорожденному, будет все равно из кого состоять, это уже вопрос его приспособления. Задумываться об этом нужно человеку, потому что яблоко от яблоньки не далеко падает, и общество таково же, как ценности, практикуемые его людьми. Общество зависит от того в ком больше всего нуждается. Хотите достойного, ваших идеалов, Общества создайте его по своему образу и подобию, и докажите на практике что оно лучше и эффективнее его, менее совершенных, недобрых собратьев. И не сомневаюсь вам будет тяжелее чем им, но это стоит того!

Павел, погруженный в себя, слушал ангела, все больше отдаляясь от собственных поминок, что неизбежно привело бы его к горькому прозрению в конце их разговора, и ангел решил остановится.

- Ну пожалуй, на сегодня достаточно. Все таки, у вас Павел Александрович, одновременно и поминки и день рождения, а я превращаю их в лекцию, я думаю, у нас еще будет время на подобного рода разговоры. - и ангел замолк.

И Павел, мысленно вернулся в кафе, заметив что поминальную эстафету перехватила его коллега. Она трогательно и неформально, говорила о нем, напомнила всем что он Павел Александрович, умер не своей смертью и за общее дело, думая о нас, о всех, живых... Она действительно при жизни выделяла его и всегда словом и делом выказывала ему свою расположенность, помогая ему не чувствовать себя одиноким в коллективе коллег, с которыми у Павла, почему-то теплые отношения не складывались. Толи они инстинктивно побаивались тех тем за которые он брался, может быть часть из них завидовали его успеху, а кто-то считал его холодным индивидуалистом когда он не втягивался в их эмоциональные берновские игры... И сейчас он жалел что не отдал должного, этой невзрачной, но душевной коллеге, так было часто в его жизни, он торопился делая дела и оттягивая благодарности и воздаяния на будущее, которое у него так неожиданно отобрали.

- Не печалься Иванушка, - возник по доброму ироничный голос ангела, -- у тебя еще будет возможность помочь этой действительно достойной женщине. Надо же "Неожиданно отобрали!..." - иронично но не зло повторил ангел мысль Павла.

И Павлу, стало стыдно за свое нытье. Между тем поминки шли своим чередом, и Павел слушал и слушал о себе, иногда обмениваясь репликами с ангелом, и что-то постепенно менялось в нем, успокаивая его, и он все больше и больше ощущал себя частью этого большого целого. Пока поминки не подошли к концу, и бодрый голос ангела не напомнил о их грядущих задачах.

- Павел Александрович, по коням! Вы помните как перемещаться?

- Нужно представить... место куда хочу попасть? - чуть неуверенно произнес Павел.

- Ну в целом, так! Только старайтесь не представлять мест очень отдаленных и вам незнакомых, ну как бы вам сказать..., там вам покажется неуютно и страшно или вроде того. Считайте это полезным предупреждением.

- Тогда наверное домой?

- Совершенно верно, девять дней вы проведете в нем а там добро пожаловать в нашу гостиницу.

- На кладбище? - растеряно и с испугом спросил Павел.

- А что вам там не понравилось?

- Да, нет, но как-то одиноко.

- Павел Александрович, кладбище это место упокоения вашего тела, а вы будете жить при моем офисе.

- На этом Павла отпустило и он представив свою квартиру оказался в прихожей, после чего мысленно "запер" за собой "дверь" в поминальное кафе, и гомон голосов и мыслей стих.

2.18 Власть дома

- Тогда, даю вам полчаса, побыть наедине с домом и ждите меня в гости, буду вводить вас в курс наших дел!

Дома было все по прежнему, уютно и хорошо, он любил вот так после напряженной офисной работы посидеть расслабившись в любимом кресле. И он по привычке потянулся к включателю настольной лампы, так как начинало смеркаться, но не почувствовал под пальцами привычной кнопки включателя, это расстроило его, потому что его любимый дом превратился в музей, чьи экспонаты спрятаны от него под стеклом! И совсем раздосадованный и уже готовый к удару в правую руку, он решил по привычке подремать. Обычно это помогало ему собрать себя по частям в сложные периоды жизни. Но и эта возможность оказалась ему недоступной и он тут же почувствовал удар в правую руку, боль вырвала его, из уже ненужных ему переживаний. Желание пройтись по дому оставило его, и он стал вспоминать поминки иногда возвращаясь к репликам ангела, формируя, по профессиональной привычке, к ангелу, вопросы.

Полчаса отведенные на общение с домом прошли незаметно.

- Ну что, Павел Александрович, чаем угостите?

И Павел, увидел бодрого не унывающего ангела, но после недавних неприятных открытий его шутка не вызвала в нем даже вежливой улыбки.

- Что снова пребываем в печали? Вот пришел вам помочь справиться с вашим домом. - оптимистично пояснил ангел, тут же поняв что расстроило Павла. - А что же, это вы в темноте сидите? - улыбаясь задал вопрос ангел поймал на себе объясняющий взгляд Павла. - Так включите свет, это улучшит ваше настроение.

Добившись того что Павел снова растерялся, ангел одним жестом включил в комнате свет.

- Вот видите, Павел Александрович, проще простого даже не пришлось вставать, достаточно лишь подумать об этом, а жест это так для правдоподобия.

- А зачем, мне с ним справляться? - напряженно и недоверчиво спросил Павел.

- А вы, хотите остаться в нем на вечно?!

- Это заставило растеряться Павла, но ответить он тоже не решился.

- Тогда как вам перспектива того что через какое-то время вы тут увидите грандиозный ремонт, большая часть дорогих вам безделушек окажутся на помойке? Вы последуете за ними, или прилипните к его стенам и чрез столетие станете выжившим из ума барабашкой? Вас будут подкармливать новые хозяева, чтобы вы не портили им нервы мелкими пакостями. И это с вашим-то характером, я не думаю что они будут в восторге от проделок скучающего по своей работе матерого журналиста! - ангел от души подшучивал над Павлом, в очередной раз неожиданно загнанного им в тупик. - Только представьте, они придя вечером домой обнаружат на стене надписи джемом, что хозяйка в очередной раз потеряв голову в магазине, спустила уйму денег на всякие глупости, или о том что хозяин начал невинную любовную переписку в сети для скучающих пар...

- Ну что будем предаваться унынию, или воспользуемся помощью опытного сталкера "в мире теней"? - последнее ангел изобразил зловещим голосом, по прежнему не потеряв настроения.

- И что, в моем положении, все так себя ведут? - сдавшись вступил в диалог Павел.

- Увы, это один из самых сильных и опасных в вашем положении рефлексов, наверное остался еще от моллюсков и ракообразных. - уже серьезно пояснил ангел -- Ну будем считать последнее шуткой. Так с зеркалом вы уже знакомы, с узами раковины тоже, остальное по обстоятельствам. Да, к сожалению казалось, бы обычные вещи, в нашем мире, таят в себе опасности.

- Извините, я был неправ!

2.19 Наставление

- Принято! Хорошо, тогда перейдем к делам. Значит когда разверстаетесь со своим домом, вы приступите к делу. В вашу задачу будет входить, напоминаю, исправление преступной души, для этого вам необходимо будет превратить ее жизнь в кошмар, замечу еще при жизни. У вас будет помощница, и мы будем взаимодействовать со структурами которые так же пострадали от этого человека.

- И как много тех кому он нанес ущерб?

- Слово то какое вы выбрали?!... У этого человека талант, насилием и алчностью, создавать себе врагов. И проблема будет даже не в том чтобы превратить его жизнь кошмар, это в принципе делается легко, а не допустить самодеятельности которая преждевременно отправит его на очередной жизненный цикл, еще не привитого от привычки творить зло.

- И как много времени займет этот процесс прививания?

- Желателен полный жизненный цикл, чтобы оставшись совершенно одиноким, он умолял смерть прийти к нему, но она не слышала его, так же как он не слышал, в свое время, нас, когда творил свой произвол.

- А смысл в этом оттягивании смерти?

- Чтобы после смерти, в нашем мире, он превратился в духа лишенного самоидентификации, и большая часть его пороков умерла вместе с хорошо его знавшим окружением. Ну и желательны, что нибудь, типа тяжелого атеросклероза и чего нибудь типа альцгеймера. Они помогут нам не протащить на следующий жизненный цикл нажитый им опыт насилия.

- Но как же тогда прививки болью, которые вы ему собираетесь перед этим сделать, они так же должны стереться вместе с этим опытом?

- Между ментальным опытом поступков и эмоциональным опытом боли есть существенная разница, последняя хорошо переживает даже тяжелую глубокую старость лучше сохраняясь в коллективной памяти. Таким образом, при его следующем рождении, баланс деструктивного опыта и эмоциональной боли будет смещен в сторону боли. Говоря проще, это исключительно рациональная и общеполезная мера не имеющая отношения к садизму.

- Так получается долгая жизнь не всегда подарок?

- Конечно, она бывает разная, в данной ситуации, важно какое у нее качество.

- Ясно. - неуверенно произнес Павел.

- Вы думаете я садист? В случае со мной, это принципиально невозможно, садизм может быть присущ кому угодно но только не мне, потому что наша с вами "жертва" полноправная часть меня самого, как впрочем и вы Павел Александрович. Даже если бы я захотел извлечь из чьей-то боли удовольствие я бы не смог найти в этом мире безразличной для меня жизни, чего нельзя сказать про вас. А потому для вас этот процесс может оказаться небезопасным, в конце концов, у вас есть на то мотивация. Но с другой стороны кто кроме вас имеет на это моральное право.

- Как же мне тогда быть?

- А вы когда будете ему жизнь портить помните каково оно тогда вам, в подъезде наедине с киллером было. Нет, не к любви я взываю, а к чувству справедливости и разуму. А чтобы не ошибиться помните, если вы причиняете, своему обидчику, вреда больше чем он нанес его вам, то вы автоматически оказываетесь на месте жертвы. Что касается критериев меры наказания, в нашем мире, не беспокойтесь, у нас не превысите, не получиться.

- Все равно, я не понимаю вас! - уже взмолился Павел.

- Не ломайте, голову, практика, в моем отделе, даст вам все необходимые ответы. Павел Александрович, вы оказались в совершенно необычном для вас мире, в котором очень много непривычного для вас, приходящего в конфликт с вашими прижизненными представлениями. И если вы не сможете найти чему-то объяснение, то это вовсе не значит что оно неверно, просто в нашем мире существует множество неприменимых, или табуированных в вашей реальности, законов. Это другое измерение со иными возможностями и законами, из которых лишь часть совпадает с людским измерением. У нас, как вы уже заметили, труднее что-либо скрыть, а потому и нет смысла обманывать, что замечу широко практикуется в мире людей, хотя бы ваше ощущение не прозрачности не более чем наивная иллюзия.

- Так мне придется, ждать кончины своего убийцы?

- Конечно нет, вы сделаете свою часть работы, после чего ждать его мучительного увядания вам уже не придется.

- Все кажется таким сложным и запутанным.

- Да, это вы верно заметили. Но у вас все получится, если вы оставите принятые у вас упрощения, и не превысите чувствами мысли, как впрочем и наоборот. В общем, вы должны хорошо понимать что и для чего вы делаете, не давая при этом себя обманывать и использовать.

- Даже вы?

- Я уже сделал это, когда знал к чему приведет ваша деятельность. - и ангел душевно улыбнулся -- Я и сейчас буду вас использовать, и выбора в этом вы особого не имеете, потому-что я имею на это право, вопрос тут в другом устраивает ли вас то что вы будете делать, делаете или делали? Надеюсь вы не станете жалеть о том, как вы не давали прохода своими статьями алчности и воровству?

- Нет! Я знал что рискую.

- А это значит обмана между нами не было?

- Нет!

- Вы занимались этой смертельно опасной деятельностью, чтобы сделать этот мир лучше?

- Да.

- То чем вам придется заниматься в моих владениях тоже самое только с другой стороны. И если у вас будут объективные основания усомниться, в правоте моих слов, то вы будете в праве отказаться от работы в моем отделе. Так, все таки, у вас есть основания для недоверия мне?

- Нет.

- Павел Александрович, я имею право использовать вас, как бы это не ранило вашу свободолюбивую душу, но не хочу делать этого силой. Хотя я занимаюсь насилием, всю свою жизнь, но в душе не выношу его, тем более в отношении близких и дорогих мне людей, а потому просто хочу чтобы вы помогали мне, занимаясь тем же делом за которое вы осознанно отдали свою жизнь. Замечу, между делом, это даст вам необходимый опыт, для новой и интересной работы в следующей жизни. Вас устроят такие условия?

- Об этом я мог только мечтать! - чуть растеряно ответил Павел.

- Ну, вот видите между нами нет разногласий.

- И все таки как все непросто, и как найти правильное направление к чему стремиться? - уже озадаченно посетовал Павел.

- Старайтесь собственное благо извлекать из коллективных, но не местнических интересов, ну, хотя бы, не вопреки первым. В сложных ситуациях, если не найдете оптимального решения, поищите что нибудь близкое к нему, или обратитесь к нам, мы подскажем как поступить. Правда наши подсказки бывают сложными и запутанными, но они стоят того чтобы поломать над ними голову.

- Как я вас понимаю, необходимо постоянно думать и взвешивать, но как же принцип "поступать по душе"?

- Это очень хороший принцип, но только если думать головой и желать сердцем, а не наоборот, как у вас это часто принято думать сердцем а желать головой. Да, и конечно, разумный компромисс между ними. Потому что если будешь только думать останешься один, и в холоде разума скоро потеряешь ту живую иррациональную цель, которую, замечу, призван обслуживать разум. Будешь пользоваться только сердцем станешь радостным дураком пляшущим танцы вокруг своего костра ни видя ничего дальше него.

- Я правильно вас понял, что мир очень сложно устроен, и между его частями не всегда гармоничные отношения отчего человеку и его душе приходится искать выгодный компромисс между их интересами?

- Скажем так, Павел Александрович, в целом вы правы! От себя лишь замечу, что каждая из этих частей будет склонять вас на свою строну, считая свои интересы единственно верными и правильными, и понадобится очень много сил, терпения и принципиальности, чтобы не оказаться жертвой их междоусобиц.

2.20 Последние дни

Девять дней прошли, тихо, почти незаметно но при этом очень содержательно. Павел памятуя о наставлениях ангела насчет власти дома, старался не акцентироваться на близких для него вещах, и проводил время в интересных беседах с ангелом, или обдумывании своей прожитой жизни. Ангел вводил его в законы незнакомого ему мира, насыщая неуемную любознательность Павла, а мысли о жизни уже не знающие тайн, открывали множество интересных моментов, показывая Павлу жизнь с совершенно иной стороны.

Перебирая четки ушедших событий, он мог зайти в память всех их участников и узнать о них много интересного. Когда-то он был уверен в том что Марина оставила его потому что встретила другого мужчину, но это оказалось совсем не так, на самом деле, она не смогла переступить неприятие себя ее его матерью. Еще долгое время она оставалась одна изображая для него роман с любимым мужчиной. Этот слух она пустила, через их общую знакомую Свету, которая, как теперь понял Павел, отменно выполнила свою задачу разлучить его с любимой женщиной. Марина проживет одна еще долго, даже когда он уже свяжет свою жизнь с Людой и та забеременеет. Только после этого Марина уступит ухаживавшему за ней коллеге и родит от него двух детей.

Он с опаской заглянет в жизнь Людмилы и Кати, словно бы предчувствуя неприятные для себя события, хотя в его ли положении было их опасаться. И он оказался прав. Людмила родила ребенка, с его точки зрения не став лучшей женой, но это ему было безразлично. А вот за Катю и ее теплые отношения с отчимом, которого она почти сразу стала называть папой, он порадовался, и почти тут же задохнуться от тоскливого чувства обиды. Это прокомментирует ангел:

- Увы, благ в этом мире ограниченное число, и их стараются делить поровну, вам досталась любимая и очень важная работа!".

- Но разве это справедливо?

- Я не сказал что это справедливо, я констатировал факт и состояние дел на настоящий момент времени. Будь на то только моя воля я бы наверное распорядился иначе. Если бы не вопросы политики? Блага разные, одни находятся в моем ведении, другие в ведении родов, и каждый волен распоряжаться своим ресурсом. Хочу задать вам вопрос, вы чьи интересы решаете, Павел Александрович, глобальные или своего рода?

- Глобальные.

- Это ваш выбор?

- Да, безусловно!

- Но тогда на что вы рассчитываете, чтобы чужие роды сделали вас еще и счастливым в личной жизни?

- Но я же пытался им помочь.

- С их точки зрения вы наивный простак, но самое страшное для них что вы идейный. Последних они особенно не переносят, даже если они полезны, потому что идейность и высшие принципы делают, для них, человека трудно управляемым. Из такого не получиться сделать вора, предателя, беспринципного дельца, его не заставить продавать всякую гадость на улицах, наплевав на чужую судьбу, и не уговорить пренебрегать интересами чужих родов во имя своего собственного.

- Как я понимаю, в случае с родами, слово "принципы" просто неприменимо?

- Верно заметили. В их представлениях, правильный мужчина должен быть полностью подчинен роду и без колебаний убиться за него, и разумеется никаких высоких идей. Вероломство, предательство, алчность, двойной стандарт, бессмысленная жестокость к врагам, при беспредельной самоубийственной управляемости, вот то что исконно цениться ими в мужчинах, наряду с частью общепринятых сугубо мужских достоинств. Они могут уважительно относится даже к беспринципному врагу, что может надругаться над ними, по праву своей силы, но только не к идейному глобалисту. И дело не в какой-то их собственной родовой идее, а всего лишь в страхе потерять самоидентичность и страх перед сложностью большого. Не разум, но страх делает их сговорчивыми.

- Но ведь бывают же случаи когда и работа интересная и с семьей все в порядке?

- Конечно, когда эта работа не противоречит интересам рода и приносит ему ту или иную выгоду. А вот скажите какая прибыль с вашей работы вашему роду?

- Ну как же, я не даю воровать их имущество из налогов!

- Какой же вы наивный? Прежде всего вы переходите дорогу их коренному интересу воровать и насиловать друг друга, ну и конечно жить за чужой счет. Посмотрите как популярны фильмы где удачливым героям перепадает миллион, другой и безбедная ленивая жизнь. И непринципиально что подавляющее большинство, из них верящих в удачу, будут обобраны такими же удачливыми героями, роды безнадежные романтики воровского образа жизни. Не говоря уже о свойственной им рабской психологии, вверять свою судьбу сильному и удачливому, надеясь на его подачки за их преданность. В общем одни крайности. Не ждите от них понимания вашего поступка, оно недоступно им по их природе. Если вы за процветание всех родов и своей деятельностью усиливаете все их, то по меркам своего рода, что мог бы вас осчастливить, вы предатель, потому что вы должны были усиливать только свой род вопреки всем остальными. Ну как, Павел Александрович, кажетесь себе неудачником, и жалеете о своем выборе?

- Нет о выборе не жалею, и неудачником себя не считаю! - зло и уверенно произнес Павел. - Спасибо, что просветили..., теперь уж точно я не неудачник. Но зачем вы посвящаете меня в эти детали, а вдруг я бы пожалел?!

- Ну во первых, людей у меня в подчинении достаточно чтобы я мог выбирать из них свое воинство, в силу страха и насилия над своими людьми я не верю, верю только в убежденность и общность целей. А потому я должен быть честным с вами. И если что и напрягло меня в ваших словах Павел Александрович, то только недооценка и недоверие ко мне.

- А как же вы обходитесь со своим ресурсом?

- По тому же принципу, только для своих людей, иногда поощряю лояльные ко мне роды выделяя их людей умом, интересами, положением, ну в общем провожу селекцию. Не так эффективно как бы хотелось, но действую в рамках доступных мне возможностей.

- Так ум и ...

- Конечно, если ум и есть я сам, так почему бы мне не решать кому себя доверить. - ангел убежденно и прямо посмотрел в глаза обескураженному Павлу -- А вы, Павел Александрович, что просто так, случайно, на грядке таким заметным выросли, что вашими критическими материалами зачитывалась думающая интеллигенция?

- Что вы хотите сказать?...

- То, что вы получили от меня, придя в жизнь, было благодарностью за помощь вашего рода в частности заслуги вашей мамы. Конечно, в личной жизни она глупостей наделала не мало, но отношение к людям у нее было отменное. Сейчас они не оценят этого дара, но в дальнейшем... роды близоруки, бесполезно обращать их внимание на прекрасный горизонт, когда им ближе и желаннее копейка у ног, вот ее они не пропустят никогда. При этом, им всем подавай в помощники умных и продвинутых мужчин, только вот таких им не получить без гарантий моего интереса.

- Ну а если они все же обманут вас, согласятся на все условия, а потом сделают по своему?

- Обмануть меня?!... Конечно, попытки к тому практика обычная, только вот интеллект, не жировая складка которая всегда с тобой. Это сложная пирамида из крохотных фрагментов знаний, всю пирамиду контролирую только я и мои братья с сестрами. У человека тоже есть своя пирамида знаний, что кажется ему иногда очень значительной, но она всего лишь крохотная песчинка в нашей ангельской пирамиде. Я посвящен во все тонкости любой персональной пирамиды, потому что я вездесущ, а ваши мысли и интересы неотделимы от моих. За предательство я, незаметно для ее хозяина, удаляю из его пирамиды несколько песчинок, хорошо зная что они понадобятся ему в, необозримом для него, будущем, и перед вами уже не прославленный ученый или умный и удачливый финансист а обычный неудачник. Но, так как предают часто и безоглядно, то обычно, таким я позволяю, не хватая звезд с неба, выполнять ограниченные функции в своем хозяйстве. Но после их выхода на пенсию, я выбрасываю их портрет в ведро для бумаг, посмертная слава, как гарантия жизни их души вне временных и телесных пределов не для них!

- И это все, ваши инструменты?

- Нет лишь общий принцип, инструменты лежат в моей мастерской, в которой вы скоро окажетесь. А потому не портите себе впечатление преждевременным любопытством.

- Хорошо, я не стану забегать вперед. Но меня постоянно мучает один вопрос, который я не решаюсь вам задать...

- О том что я уделяю вам столько внимания при моем несколько миллиардном людском хозяйстве?

- Да именно этому я не могу найти объяснения, но очень хотелось бы.

- Вы меня удивляете, говоря на языке вычислительной техники, я распределенная задача, и в каждом человеке есть, его собственная, часть меня, как та что вы видите сейчас перед собой. Но можно посмотреть на это и с другой стороны, где каждый из вас частички моего целого. А вот то как я обретаю, при всех своих размерах, единство и целостность, я при всем своем желании объяснить вам не смогу, слишком сложно. Особенно то, что в каждой своей части я уникален, не теряя при этом своей целостности. - Интонацией поставил, в их сегодняшнем разговоре, точку ангел.

2.21 Девять дней

На девятый день, пришли почти все кто был на похоронах, и те кто не успел с ним проститься в первый день. Несмотря на траурную обстановку, у Павла не было уже той тягостной печали по утерянному им телу. Напротив, он чувствовал что вот вот, отдав должное оторвавшейся от него жизни он обретет свободу в новом измерении души.

Мама резко поседела, и высохла, став проще и не взяв с собой обычных для нее гордости и энергичности. Словно бы что-то поняв и изменившись, она смирилась с приходом неминуемой расплаты, и не стала противопоставлять судьбе свой стальной характер. Василий, пришел с уверенностью в разводе с Валей, обдумывая как сохранить после него отношения с детьми. И Павел уже не боялся за него.

Мама нашла Людмилу, и сообщила ей о его смерти. Но у нее, в теплом от простого семейного счастья гнездышке и со вторым маленьким ребенком, эта новость вызвала лишь досаду дурного знака, что своей мрачной тенью коснулся ее семейного благополучия. Конечно, она вела себя подчеркнуто расстроено, так и не пригласив бывшую свекровь и бабушку своего ребенка в квартиру. Отводя глаза она выслушала упоминание о наследстве, и даже пообещала привести на поминки Катю. Но как обычно, случается в таких ситуациях, Катя сильно заболела, и, что наверное к лучшему, на поминки не попала. В конце концов что утеряно, то утеряно, и не было в том никакого смысла ставить между ней и дорогим для нее отчимом, ненужное знание о покинувшем этот свет, и не запомнившимся ей отце. Но именно это досадой и обидной, отчаянно толкало Павла вон из дома, в обещанную ангелом неизвестность, лишь бы подальше от всего что напоминало ему о Кате и связанной с ней болью его памяти. И он с нетерпением ждал окончания еще одного ритуала, чтобы сорваться камнем в пропасть ожидавшей его неизвестности.

Павел, глядя на близких, прощался с ними в душе. Нет он еще не раз увидит их незаметно приходя в их мысли и чувства, пройдут и сорок дней, и он больше не увидит их вокруг себя в этой дружной скорби утери. И эта грань близилась к предпоследнему своему пределу, за которым оставалось еще меньше нитей связывающих его с пройденной им жизнью. Впереди его ждала неизвестность, которая почему-то его не пугала, а думать о плохом ему не хотелось.

- Ну что, Павел Александрович, с очередным пройденным вами этапом. - засвидетельствовал свое присутствие ангел. - Может что беспокоит, или неясно? - нащупывал предупредительно болезненную тему ангел.

- Нет, нет, все в целом не плохо, кроме того что я, девять дней тому назад, умер. - нашел в себе силы мрачно пошутить Павел, прикрывая ею, как коростой, свою душевную рану, и не желая никого подпускать к ней.

- Зря, вы уносите это с собой, Павел Александрович!

Ангел понимал что, эта трогательная и одновременно прочная как корабельный канат тема не в его компетенции, и он рискует с ней не справиться. Но и оставить ее он тоже не мог видя как кто-то забивает эту боль, в и без того несчастного человека, как гвоздь, загибая его чтобы потом невидимым образом управлять им в своих целях. Тем временем, Павел продолжал молчать не желая открывать, то единственно дорогое что осталось в его душе, за вычетом всех родственных долгов и обязательств, от которых смерть освободила его. Но только не от чувства вины перед Катей, не справившись, потерял ее не сумев защитить близкое и дорогое ему существо.

- Павел Александрович, вы ее не потеряли, на вашей стороне сама Природа, она связана с вами невидимыми узами которые не в силах расторгнуть даже ее мать. - Павел оцепенев молчал, словно не слыша ангела. - Поверьте мне, то что произошло, это пожалуй самое лучшее из возможного. - сказанное вызвало на лице у Павла усталую болезненную досаду. - Я не о вашем интересе, а о Катином, пусть сознательная часть ее жизни проживает в сплетенной матерью иллюзии, все равно, пока она мала, она не сможет перейти ей дорогу, дайте ей подрасти и скинуть с себя ее контроль. Я же сделаю от себя все возможное чтобы она нашла к тому времени свидетельства вашей жизни, которых поверьте их достаточно, чтобы она могла по крайней мере гордится вами. Я уже, как мог, повлиял на судьбу вашей матери и брата, чтобы их век оказался достаточным чтобы она смогла встретится с ними и узнать о своем отце от них его близких. А не выслушивать предвзятое мнение когда-то разочаровавшейся в нем инфантильной девушки, так и не сумевшей простить ему физическую близость, что подарила ей Кате жизнь. Поверьте это, в вашей ситуации, очень не плохой вариант и прежде всего для самой Кати. Неужели ваша жизнь, при всем ее одиночестве, менее ценна чем жизнь того кто заменил ей вас?!

- Павел, упрямо молчал, защищая дорогую для себя боль.

- Только представьте, Павел Александрович, что вы бы общались с ней при жизни, учитывая натуру ее матери, та утопила бы вас обоих в грязи своей злости, да так что никакие ваши человеческие и профессиональные достоинства, никогда бы не перевесили деготь души ее ущербной матери. А отчим, что-же, он хороший человек и пусть даст Кате то что не смогли дать вы, если конечно, это позволит сделать Людмила. Одного я не могу лишить вас - душевной боли, она не лечиться словами. Но обещаю, когда вы выполните свою задачу и получите новый билет в жизнь, эта боль оставит вас, потому что вы забудете о Кате, глядя своими детскими глазами на новую перспективу жизни, что подарит так вами любимую остроту ощущений. Ну что по рукам Павел Александрович? - ангел решительно вырвал Павла из парализовавшей его задумчивости.

- По рукам! - придя в себя согласился Павел

Конечно, боль не ушла, но появилось что-то, что придало этому комку душевной боли осмысленность и рациональность. Павла отпустило, и не оглядываясь мысленно попрощавшись с близкими он закрыл глаза и открыл их в уже знакомом ему сером кабинете, напротив него сидел ангел, тепло улыбаясь Павлу.

В это самое время, где-то за его спиной, вскрикнула тетя Надя:

- Ой, Сашенька, все свечки разом погасли, наверное душа Павлика отлетела.

- Ну ты зажги их, зажги, попросила мама Павла сердечную подругу, и на глазах ее навернулись слезы.

Оставить комментарий © Copyright Вораш Михаил Васильевич (vorash.mihail@rambler.ru) Размещен: 25/10/2013, изменен: 25/10/2013. 209k. Статистика. Роман: Проза, Фэнтези, Философия		Ваша оценка:
Аннотация: Нравоучительная история о приключениях журналиста в потустороннем мире.

Вораш Михаил Васильевич : другие произведения.

По ту сторону бытия 1