Аннотация: На конкурс квайданов: http://zhurnal.lib.ru/k/konkurs_kwajdanow/
Веселый квартал в Киото... Жизнь здесь начинается с заходом солнца. В тот миг, когда остальные горожане ужинают и готовятся ко сну, раскрываются бамбуковые двери многочисленных окия гейш, из которых выпархивают молоденькие и непоседливые майко, следом за которыми на высоких гэта плавно выступают гейши. В наступающих сумерках их лица светятся, готовые поспорить красотой с луной, на губах блестит алая помада, а волосы, что темнее самой темной зимней ночи, собраны в экзотические высокие прически, украшенные гребнями. Их разноцветные, вышитые шелком кимоно тихо шуршат. Ах, их ждут, ждут этих красавиц, в театре, в чайных домах, на дружеских пирушках. А они идут неспешно, зная, что небольшое ожидание лишь раззадорит пригласивших их мужчин.
Тихо становится в окия, в них остаются лишь маленькие девочки-помощницы, которым еще только предстоит постигать премудрости гейш, да матушки, неторопливо пересчитывающие доходы.
Так было и в доме госпожи Окита, время близилось к часу крысы, она устало отложила счеты, убрала деньги в шкатулку и потерла руками свое морщинистое лицо, в котором уже давно нельзя было узнать некогда самую популярную гейшу в Киото. Впрочем, госпожа Окита не сильно расстраивалась, содержать окия для нее было не менее интересно, чем получать приглашения в молодости. Она плесканула себе зеленого, уже порядком остывшего чая и протянула руку к тарелке с вагаси. Почему бы не побаловать себя сладостями, особенно, если доход позволяет?
Именно в такие моменты обязательно что-то и случается. Тихий стук в дверь разрушил благодушное настроение госпожи Окита. Она поморщилась, отставила чай и положила обратно вагаси.
- Ну кто там?
Бамбуковая дверь ушла в сторону, и в комнату на коленях вползла одна из девочек.
- Что случилось?
- Матушка, там...- Девочка склонилась в поклоне, касаясь головой кистей рук, сложенных перед ней на полу.
- Ну что там? Не мямли, О-Сити.
Девочка подняла глаза, вид у нее был озадаченный.
- Там пришел господин, по виду очень знатный, но одежда на нем без гербов, и срочно хочет видеть Камэкити.
- Ха, да ее пол Киото хочет видеть. Ты сказала, что ее сегодня не будет?
- Да, но он не уходит, и продолжает требовать только ее.
- Ладно, сейчас спущусь. Помоги-ка мне встать, - О-Сити подскочила к госпоже, подставляя ей плечо для опоры. Матушка крякнула, и поднялась с циновок, вышла из комнаты и медленно стала спускаться по лестнице. Старуха с девочкой вошли в нижний зал, матушка с приветливой улыбкой подошла к молодому и богато одетому господину, разглядывающему свиток в токонома.
- Доброй ночи, господин, я хозяйка этого дома, у вас ко мне какое-то дело?
Господин медленно обернулся. Матушка отшатнулась в испуге. Краска сошла с ее лица, сделав похожим на мятую рисовую бумагу.
- Уходите отсюда немедленно, в этом доме вы ничего не получите. И даже близко не приближайтесь к Камэкити.
Мужчина не стал устраивать скандал, хвататься за меч, развернулся и вышел.
- Уф, - хозяйка провела рукой по лбу, на котором выступили капельки пота. - Вот уж не думала, что когда-нибудь снова увижу его. О-Сити, закрой ворота, никого сегодня больше не пускать, а как закончишь, принеси мне сакэ, да побольше. И смотри, чтобы оно было нужной температуры. А не то я тебя поколочу.
Девочка кинулась выполнять приказания, а старуха стала медленно подниматься по лестнице на второй этаж. Войдя в комнату, она опустилась на колени перед сундуком, раскрыла его и достала оттуда старый, сложенный пополам пожелтевший листок бумаги. Медленно, лаская пальцами шероховатую бумагу, она раскрыла его. И со старой картинки ей улыбнулась красивая гейша в ярком кимоно, украшенном хризантемами.
- Вот ведь, Сараю, какие дела творятся... - Так же медленно старая женщина убрала рисунок в сундук. - Ну, где эта девчонка? О-Сити, если ты сейчас же не придешь, я тебя поколочу.
Буквально через несколько минут девочка вошла в комнату, неся небольшой поднос с кувшинчиком и пиалкой под сакэ. Госпожа Окита присела на колени перед маленьким столиком.
- Давай, сюда неси и разливай.
- Я? - Девочка испуганно посмотрела на хозяйку.
- Ты, ты, я-то умею подавать сакэ.
Девочка присела рядом, вытерла разом вспотевшие ладони о свое дешевое бумажное кимоно и робко взяла кувшинчик. Затем она его наклонила над пиалкой.
- Да не так, неумеха. Возьми пиалу в руку, чтобы рука красиво изогнулась. Вот так... А теперь второй с изяществом наливай, и не быстро, а медленно, бросая взгляды из-под ресниц на гостя, и загадочно улыбайся.
О-Сити улыбнулась, но не загадочно, а широко, и, зазевавшись, пролила сакэ. Она втянула голову в плечи, ожидая от матушки сурового окрика, или даже тумака, но госпожа Окита улыбалась.
- Неплохо для первого раза. Я так вообще пиалку уронила и разбила. Сходи, принеси мне еще пару кувшинчиков. Эта ночь будет длинной.
На этот раз девочка быстро обернулась, хотя, за то время, что она отсутствовала, матушка уже успела осушить кувшинчик.
- Ну, давай-давай, разливай, - лицо госпожи Окита раскраснелось, глаза ярко блестели, совсем как в молодости, когда она только одним взглядом навсегда похищала сердца мужчин, и знатных самураев, и продавцов вееров, юных, с еще не обритыми висками, юношей, и почтенных старцев.
О-Сити налила еще сакэ, стараясь все сделать правильно, а затем еще, и еще и еще. Старым женщинам много не надо, и через какое-то время госпожа Окита опьянела. Но даже после многочисленных пиалок с сакэ она иногда вздрагивала и озиралась. В эти моменты она была похожа на испуганную сороку, в своем черном кимоно с белым поясом.
- Знаешь, почему я его выгнала? - Госпожа Окита взглянула на притихшую О-Сити.
Девочка не знала, что ответить, ей, конечно, было интересно, в чем причина столь грубого поведения, ведь могут поползти слухи, и это не пойдет на пользу их дому, но так же она понимала, что матушка сильно не в себе.
- Слушай, - госпожа Окита начала свой рассказ, не дожидаясь ответа О-Сити. - Когда я была в твоем возрасте, меня приставили помогать старшей гейше нашего окие, Сараю. Она была добра ко мне, имела мягкий характер, плавную речь, и, конечно же, была красива. Я полюбила ее как старшую сестру, которой у меня никогда не было. Да, порой она меня бранила, а бывало, что и давала подзатыльник, но ведь такое случается и в обычных семьях между сестрами.
И вот как-то раз Сараю вернулась домой под утро. Я уже встала и подметала дорожки во дворе. Она шла, словно летела, ее гэта громко стучали по каменным плитам. Сараю потрепала меня по голове и пошла к себе. Я побежала за ней, чтобы помочь ей раздеться. Сараю смеясь достала из-за пояса связку с деньгами.
- Смотри, сестричка, сколько денег. Я сегодня с таким приятным господином познакомилась...
С этого дня все изменилось. Сараю каждый вечер встречалась с этим господином. Матушка ругалась, ведь Сараю совсем забыла о других клиентах, но терпела, деньги он платил хорошие. И только я замечала, что моя старшая сестра с каждым днем становится все грустнее и грустнее.
Как-то вечером я застала ее плачущей. Она посмотрела на меня.
- Он скоро уедет. Мы расстанемся навсегда. А я так надеялась, что он станет моим покровителем. Я не переживу этого и не хочу жить без него, - она утерла слезы.- Пора собираться, сегодня я увижу его в последний раз.
Я помогла Сараю одеться. В этот вечер она была особенно прекрасна. Страдание придало ее лицу волшебную, неземную красоту. Как будто сама Аматерасу вселилась на короткий миг в обычную смертную.
Сараю спустилась и пошла на встречу со своим загадочным господином, а я стала заниматься своими делами. Лишь через несколько часов я зашла в ее комнату. На столике, за которым Сараю обычно прихорашивалась, лежало письмо. Я взяла его в руки, развернула и начала читать. Когда я его дочитала, ужас охватил меня. Она писала, что поскольку она и ее возлюбленный не могут быть вместе в этом мире, то они решили уйти из жизни, чтобы соединиться после смерти.
Я бросила письмо, сбежала по лестнице и выбежала из дома. Я не знала, где ее искать, наверное, ками вели меня, чтобы я ее остановила. Но я опоздала. Я увидела две фигуры на мосту через реку, и кинулась к ним. А они стояли, взявшись за руки, потом оттолкнулись и прыгнули. Но в воду упала только Сараю. Ее возлюбленный завис в воздухе и повернул ко мне свое лицо. Его красивые черты приобрели мертвенную бледность, а на виске появилась глубокая рана, из которой текла темная кровь. Он стал приближаться ко мне. Я с криком развернулась и побежала. Когда я искала Сараю, я бежала очень быстро, но в тот момент, когда я убегала от призрака, у меня как будто выросли крылья. Я смутно помню, как вернулась домой. Хорошо, что меня не хватились. Я легла спать, никому ничего не сказав, а на утро матушка нашла письмо. Тело Сараю выловили из реки и похоронили. И никто кроме меня не знал правду. Потом я пыталась узнать хоть что-то о том призраке. И от старух-торговок на рынке действительно узнала.
Лет двести назад один самурай полюбил гейшу. И она его полюбила. Но он должен был жениться на другой, а жизнь гейши вообще ей не принадлежала. И тогда они задумали двойное самоубийство. Как-то ночью они пришли на мост, долго стояли, обнявшись, а потом взялись за руки. Но гейша, всего лишь слабая женщина, испугалась смерти, и в последний момент выдернула руку. А самурай упал в реку и размозжил себе голову о камни. С тех пор каждые пятьдесят лет его призрак появляется в квартале цветов и ив и ищет самую красивую гейшу, чтобы околдовать ее и сбросить в реку. А сегодня ночью он пришел к нам. И хотя я видела его всего лишь миг, но тут же узнала.
В эту ночь матушка умерла. Те, кто готовили ее тело к похоронам, потом говорили, что лицо госпожи Окита было перекошено от ужаса, а руки окоченели в таком положении, как будто она от кого-то пыталась защититься.