Промчался гром над городом как "скорый",
стегая плетью молнии леса,
и в страшном ливне растворился город,
фундаментом втекая в небеса.
И сузилось, раздвинувшись, пространство,
стихию люди пили как вино,
и потому не возбранялось пьянство,
что стало рюмкой каждое окно.
Квартир гондолы плыли в океане,
смешавшем синь и зелень под волной.
Не свет в глаза, но молния в стакане.
Не Космосом, но истиной земной.
Прошла гроза и нас не затопила
сквозь двери, окна, прорези фрамуг.
Прошла гроза и небо уступила
не только мне, наверно, одному.