Воронин Константин Энгелович : другие произведения.

...выполняя приказ. Камень

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 4.29*15  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Первая книга трилогии "Камень,Клинок, Кулон". На долю главного героя, десантника Сергея Иванова выпадают необычные приключения. Он становится владельцем артефакта Повелитель камней.
   Воронин К.
  
  
  
  
  
   "...выполняя приказ".
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Часть первая: ...выполняя приказ.
  
   История первая.
  
   ПЛАТА ЗА ПЛЮШКИ
  
   ...Это шутка из анекдота,
   Я скажу, не меняя лица...
   Но всегда есть на свете что-то,
   Что не снилось, порой, мудрецам".
   ( Из неопубликованного)
  
   "По длинному коридору, которому, казалось, не будет конца, я брел, с трудом передвигая ноги. В полумраке аварийного освещения на полу виднелись следы крови, как будто бы по полу волокли свежеразделаное мясо. Когда коридор закончился, дверь в конце его отошла в сторону, и в нее протиснулась гладкая бело-розовая туша, похожая на огромную свинью. Только, взамен пятачка, жуткую харю "украшала" громадная пасть, с торчащими в ней желтыми длинными клыками. Я застыл, не в силах сдвинуться с места, хотя в мозгу стучали молоточки: "Бежать, бежать, бежать!..". Чудовище поскребло по полу нешуточными когтями, и сказало: "Мяу!"".
   Глаза раскрылись, уставившись в потолок. Мне очень редко снятся сны, ну, а кошмары - никогда. У меня устойчивая психика. И вдруг в дверь каюты поскреблись, и раздался пьяный голос: "Мяу! Мяу! Служивый, не хочешь встретить с нами Новый год?"
   Другой голос, совсем заплетающимся языком, произнес: " Да он уже ужрался и дрыхнет".
   Я промолчал. Приснится же такое...
  
  
   Тяжелые металлопластиковые двери лифта бесшумно разошлись в стороны, и мы, все втроем, вошли в огромный, пустой, ярко освещенный вестибюль. Я облегченно вздохнул.
  Двое "гражданских", поднимавшихся со мной в лифте, очень хорошо отмечали прошедшей ночью Новый год. От одного разило перегаром, а второй, похоже, успел опохмелиться, и запах виски вместе с запахом перегара создали в лифте удушающую атмосферу.
   Навстречу нам подошел высокий широкоплечий мулат в тяжелом бронежилете, с автоматом, висевшем на правом плече стволом вниз.
   - Регистрацию в космопорте вы прошли, но у нас сейчас объявлен оранжевый уровень тревоги, так что предъявите ваши документы.
   "Гражданский", выпивший с утра, начал шуметь: - Какой такой уровень! Три года здесь работаю, и никаких тревог не было!
   Спутник одернул его: - Луиджи, покажи офицеру документ и не спорь. Сам знаешь, какие в Корпорации строгие правила. Зачем нам лишние неприятности,- и сам протянул охраннику пластиковую карточку. Второй, тихо бормоча что-то на итальянском языке, тоже полез в карман.
   Проверив документы на карманном компьютере, охранник вернул их владельцам.
   - Постарайтесь поскорее пройти в жилой сектор, по коридорам сейчас лучше не шляться.
   - А что случилось-то? Я давненько тут, но действительно не припоминаю, чтобы тревоги были. Может, учебная?
   - Я не в курсе, нам пока ничего не объяснили,- спокойно ответил охранник,- двигайте к себе, парни. И повернулся ко мне: - Похоже, новенький к нам?
   Я кивнул, протягивая ему документ. Он отмахнулся: - Ладно, своего сразу видно. Такие сумки и такие "разгрузки" только в нашем тренировочном лагере выдают. А почему один? Обычно целый выпуск присылают, человек по двадцать.
   - В лагере инфекция, все заболели, а я был в трехдневном отпуске, и меня сразу сюда отправили, еще за две недели до выпуска.
   - Недоучка, значит,- с дружеской ухмылкой подначил мулат. - Давай знакомиться. Билли. Билл Адамс.
   - Иванов Сергей, - пожал я огромную ладонь.
   - О, русский! Доводилось мне воевать вместе с русскими. Надежные ребята. С ними всегда спокойно себя чувствуешь. А сколько мы выпили уодки - не одно ведро!
   Мне стыдно было признаться, что я нигде не воевал. Вообще-то, в службу охраны Корпорации брали тех, кто где-либо воевал или служил в элитных войсках (Спецназ, зеленые береты и т.п.). Я вошел в число немногочисленных исключений. Когда компьютер, на котором меня тестировали, выдал оценку "СУПЕР!", а инструктор по рукопашному бою из трех схваток две проиграл, меня направили на строжайшую медкомиссию. Через пару дней я оказался в тренировочном лагере, где три месяца бегал, плавал, "таскал железо" и без конца стрелял. Стрелковая подготовка была на самом высоком уровне и чуть выше. За день расстреливали немыслимое количество патронов на десятках стрелковых тренажеров. К вечеру плечо распухало от толчков прикладов, а указательные пальцы сводило. Стрелять учили из всех типов оружия, с обеих рук, "мазил" сразу же отчисляли. По стрельбе я числился среди лучших. По другим видам подготовки тоже делал заметные успехи. Поэтому и стоял сейчас, где стою.
   - Так,- сказал Билли,- тебе надо явиться к начальству, да и я на службе. Потом в баре посидим, поболтаем, выпьем русской уодки, здесь у нас русские тоже есть, как же им без национального напитка,- подмигнул мне он. - Тебе надо подняться на лифте на второй уровень, там кабинет Майкла Донована, он у нас самый главный. Лифт находится...
   Резкий вой сирены оборвал Билли, свет в вестибюле мигнул раз, потом еще. Громкий, женский, какой-то металлический голос, произнес: - Внимание! Красный уровень тревоги! Внимание! Красный уровень тревоги! Всем действовать согласно штатному расписанию.
   Билли аж подпрыгнул на месте.
   - Мать, мать, твою мать!!! Да что ж это такое! Давай быстро в пост охраны, дверь за углом, направо.
   Громко топоча ботинками, мы кинулись к посту. Я несся впереди, и вдруг за спиной раздалась короткая автоматная очередь. Резко остановившись, повернулся назад, и тут в вестибюле погас свет. В кромешной темноте раздался громкий крик, опять затрещал автомат, теперь длинной очередью, почти на весь магазин. Свет вспыхнул и я увидел Билли, у ног которого валялось что-то вроде старой, грязной шубы, которая стремительно таяла на глазах, уменьшаясь в размерах, пока не исчезла бесследно. Билли, во весь голос матерясь, вставлял в автомат новый магазин.
   - Серж, помоги, нога...
   Штанина чуть выше ботинка была разодрана, оттуда торчали клочья мяса и белела обнаженная кость.
   - Скорее в пост...
   Опираясь на мое плечо, а точнее, почти навалившись на меня, Адамс доковылял до двери. Мы вошли в помещение, но Билли, помня о долге, прежде всего, подскочил к компьютеру и нажал какие-то кнопки. На мониторе высветилась надпись: "Все двери заблокированы". После чего мулат рухнул в кресло и взвыл: - Скорее, Серж.
   Хорошо помня схему поста охраны, я быстро открыл аптечку, выхватил оттуда жгут и поверх брюк перетянул ногу Билли.
   - Да кровь-то не течет, олух,- прошипел Адамс. Присмотревшись к ране, я увидел, что края ее как бы прижжены, кровь свернулась, запеклась.
   - Коли скорее...
   Шприц-тюбик с обезболивающим средством опустел мгновенно. Еще секунд двадцать Билли скрипел зубами и ругался, потом на лице появилось выражение блаженства.
   - Мощная штука, совсем ничего не чувствую.
   Он схватил лежащую на столе рацию, щелкнул тумблером. В помещение ворвался сумасшедший каскад криков: "Патроны, патроны!.."; "Отходи, Боб, я прикрою!.."; "Огонь! Огонь! Огонь!.."; "Черт!!! Эти гады повсюду, держись, ребята!.."; "Майкл, где подкрепление, мать вашу!.."; "Нет, нет, не-е-ет!!! А-а-а-а!..". Все эти вопли были обильно пересыпаны нецензурной бранью на немецком, испанском, французском и прочих языках.
  Вовсю слышался и родной русский мат.
   - Ничего себе, заваруха, - ошарашено пробормотал Билл. Переключив рацию, заорал: - Третий вызывает Сосну. Сосна, ответь Третьему. Прием.
   Из рации донеслось: - Третий, я - Сосна. Что там у тебя?
   - Я ранен, Майкл. Здесь у меня новенький, только что из космопорта. Вокруг пока, вроде бы, все тихо. Но тут была пара каких-то тварей, одну я успел грохнуть, а другая вырвала у меня кусок ноги.
   - Ладно, Адамс, сейчас к тебе ввалятся наши парни через вентиляцию, откроешь им дверь в лифт, они поедут в космопорт. Новенького через ту же вентиляцию отправь ко мне. Пусть ползет по коробу до первой развилки, там направо, потом еще раз направо. Как понял? Прием.
   - Понял тебя, Майкл.
   - Конец связи.
   Через минуту решетка вентиляции отлетела, выбитая ударом ноги, и из дыры начали один за другим выскакивать вооруженные до зубов охранники в тяжелых бронежилетах, в шлемах. Один из них, зацепившись ногой, кулем свалился на пол.
   - Мартин,- рявкнул здоровяк с нашивками сержанта,- останешься здесь с Билли, мешок с дерьмом!
   - Но, сержант...
   - Прыгать научись. Недельное жалование в минус.
   - Но, сэр...
   - Еще двухдневное жалование в минус. Билл, открывай двери.
   Пост был забит битком, а люди продолжали лезть из вентиляции. Адамс застучал по клавиатуре и бойцы стремительно бросились через вестибюль к дверям лифта. Встав полукругом, спиной к лифту, они взяли оружие наизготовку, одни - стоя, другие - припав на колено, пока весь взвод в двадцать человек не оказался возле лифта. Но в лифте все не поместились. Двенадцать охранников уехали, остальные остались ждать у дверей.
   Даже мы в посту охраны услышали глухие мощные удары. Одна из огромных металлических панелей, облицовывающих стены вестибюля, начала выгибаться, со звоном вылетела вовнутрь помещения. В образовавшуюся дыру ввалилась огромная туша и я сразу узнал чудовище из моего сна. Охранники, стоявшие у лифта, мгновенно открыли огонь из всех стволов. Пули вонзались в гладкую, безволосую кожу, оставляя дырки, но зверюга одним прыжком, неожиданным при такой массе, подскочила к ближайшему охраннику и перекусила его пополам. Туловище осталось лежать на полу, а ноги исчезли в громадной пасти. Оставшиеся в живых, бросились бежать к посту охраны. Чудовище громко заревело, широко раскрыв пасть. И тут один из охранников, обернувшись назад, ловко забросил в разинутую пасть ручную гранату. Окровавленные челюсти сомкнулись, видно было, как чудище инстинктивно сделало глоток, и граната сработала. Куски мяса разметало во все стороны, а голова, отлетев, сбила с ног охранника. Ядовито-зеленая жидкость растеклась по полу, почти мгновенно исчезая. Останки тоже таяли на глазах, и через мгновения осталась только быстро уменьшавшаяся в размерах голова.
   Двери лифта раскрылись, и охранники дружно бросились к кабине. В вестибюле остался лишь погибший охранник, точнее, пол-охранника.
   - Может, в пост затащим? - Спросил я Билли.
   - Еще чего, из-за трупа жизнью рисковать,- и протянул мне пистолет с запасной обоймой. - Это тебе на всякий случай. Марш в вентиляцию! Запомнил, как ползти?
   - Не тупой. Удачи, ребята,- запрыгнул на стол, ухватился руками за край люка, подтянулся и нырнул в полумрак вентиляционного короба.
  
   А дальше было совсем темно. По коробу можно было передвигаться только ползком, даже на четвереньки не встать. Вентиляция уходила под наклоном вверх, гладкий металл скользил под ногами и локтями. Казалось, что я нахожусь здесь уже вечность. Хорошо было взводу пробираться через эту темень: сзади напирает брат по оружию, впереди сопит другой, стукая по шлему берцами. И ползли сверху вниз. Я остановился, переводя дыхание, и услышал позади себя глухие шлепки мягких лап, ощутил дрожание вентиляционного короба. Вдалеке показались два красных, быстро приближавшихся огонька. Но, еще не видя этих огоньков, я уже перевернулся на спину, отстегнул застежку кобуры, большой палец привычно двинул вниз предохранитель. Когда огоньки, оказавшиеся налитыми злобой глазами, находились от меня метрах в десяти, нажал на спуск. Отдача дернула ствол вверх, но я вновь прицелился между глаз, в сами глаза. Стрелял, пока не кончилась обойма.
   Двенадцать пуль сорок пятого калибра - это не шуточки. Мертвенная тишина царила позади. Быстро поменяв обойму, я пополз вперед, не задумываясь о происшедшем. После грохота выстрелов в тесном пространстве короба заложило уши так, что я не слышал ни звука. Потряс головой, похлопал ладонями по ушам. Слух возвращался медленно. Долго еще стоял в ушах оглушительный звон ударяющихся о металл короба, выброшенных пистолетом пустых гильз.
  
   Когда я охранял офис в центре крупного мегаполиса, нанятая стряпуха приносила для немногочисленных сотрудников вкусный обед. Помимо прочих, кормили и охранника. А к чаю (или к кофе) полагались вкусные плюшки домашней выпечки. И когда посреди ночи происходило что-либо экстраординарное (а служба была очень спокойной), например, вдруг раздавался звонок в дверь, или со звоном разлеталось стекло в плохо закрытом окне, я, на ходу расстегивая кобуру, говорил сам себе: "Ну, что, пришла пора платить за плюшки?". Вот и сейчас я успел подумать, что приходится отрабатывать жалование, которое раньше и не снилось.
  
  
  стороне. Другой был разодран на куски: ноги - отдельно, руки - отдельно. От третьего
  остался обгоревший скелет, но возле него была россыпь гильз, похоже, парень успел
  расплатиться за свою смерть.
   Валя сильно побледнела при виде трупов, но держалась мужественно.
  Я присел перед безголовым трупом. Размер ноги у него был совсем маленьким, и я
  решительно начал расшнуровывать его берцы. Носки, слава богу, оказались чистыми, без
  стеснения стащил их с окоченевших ног. Вид покойников не вызывал у меня никаких эмоций. Ну, умерли и умерли, через полчаса, может, и я умру. Еще в школе охранников совершенно спокойно ходил на обязательные посещения морга, с присутствием на вскрытиях. Чего бояться покойников? Живых бояться надо.
   Протянул носки и ботинки Вале.
   - Обувайся.
   Она отрицательно помотала головой.
   - Они же с мертвого!
   - Вот именно. Ему они уже не нужны. Но мы-то живы. Тут не только гладкий пол бывает, есть и рифленка, и решетчатый. Одевай!!!
   Окрик подействовал. Валя уселась на пол и принялась обуваться. Я стоял рядом и любовался девушкой. Валя встала на ноги и потопала по полу берцами:
   - Точно по ноге. Нигде не жмет, не давит.
   Надо же, как повезло с этой обувью тридцать девятого размера. Помедлив, я снял с убитого бронежилет, отстегнул от пояса фляжку с водой и нож в ножнах. Нож прицепил себе на пояс, а "броник" подал Вале.
   - Для защиты, на всякий случай.
   Валя неумело принялась возиться с застежками. Бронежилет был, вроде бы, как и впору, но совершенно не сходился на груди. Ну, хотя бы спина и бока прикрыты.
   - Стрелять умеешь?
   - Нет, совсем не умею.
   - Тогда оставлять тебе пистолет бесполезно. Вот фляжка с водой и плитка шоколада.
  Робот защитит тебя от любого врага. Даже, если я не вернусь обратно, кто-нибудь здесь появится. Робота просто так не бросят, а на возвращение он не запрограммирован. Но, если вдруг он куда-то пойдет, иди за ним следом. Он выведет тебя к нашим. Садись рядом с роботом и отдыхай. А мне пора дальше двигаться.
   Подобрал с пола автомат, взял у покойников шесть магазинов, засовывая их во все имеющиеся у меня карманы. Прихватил и пару пистолетных обойм. Но главным приобретением были ручные гранаты.
   Валя тронула меня за рукав: - Можно я пойду с тобой. Мне страшно одной оставаться,- в голосе были слезы.
   - Валюша,- как можно мягче, сказал я ей,- ты не одна. С тобой - робот. А там очень опасно. Намного опаснее, чем здесь. Стрелять ты не можешь. В некотором роде, будешь лишь обузой.
   Пока мы с Валей препирались, робот выпустил две длинных очереди в разные концы коридора, и я с тревогой подумал: сколько же в нем осталось патронов? "Ну, и сволочь этот сержант-негр возле центра связи", - вспомнил я кучу патронных ящиков возле баррикады. А, если патроны в роботе закончатся, когда он будет охранять Валю? Я заколебался.
   Валя подошла ко мне вплотную, взяла в свои маленькие ладошки мою руку, посмотрела умоляющим взором огромных карих глаз с длинными, пушистыми ресницами.
   - Ну, пожалуйста, возьми меня с собой. Я буду твой автомат нести, тебе же неудобно, когда оба плеча оружием заняты.
   Обаяния ей было не занимать. Все, кого о чем-либо просила красивая девушка, меня поймут. Я протянул Вале автомат. Она повесила ремень на плечо и радостно, по-детски непосредственно, захлопала в ладоши.
   - Ура! Ура! А как мы туда попадем? Мне рассказывали, что после того, как лаборатории перевели на новое место, здесь частенько любили уединяться влюбленные парочки. После какого-то несчастного случая корпус закрыли наглухо. Все двери заварили, шлюзы тоже. Оставили только эту дверь, но она на замке.
   - У меня есть ключ,- я достал электронный ключ, который дал мне Донован, приложил его к запыленному, но светящемуся дисплею замка. Загорелась надпись: "Вход разрешен", дверь поехала в сторону и я шагнул к входу, держа плазмомет наизготовку.
   - Валя, иди за моей спиной, если что-то увидишь необычное, или услышишь, или почувствуешь, говори мне. Я могу что-то пропустить, чего-то не заметить. Мы должны найти человека, прошедшего в этот корпус до нас. Предположительно, это - мистер Хоккинс.
   - Ой, наш директор.
   - Ты его знаешь?
   - Да, так, видела несколько раз. Здоровенный такой дядька, ростом метра два будет.
   - А в старом корпусе приходилось бывать?
   - Нет. Когда я сюда приехала, он уже был заперт.
   - Значит так, робота-хранителя теперь с нами не будет. Осторожность и еще раз осторожность. Это не кино, умирают один раз и навсегда. Может, передумаешь и останешься?
   - Нет. Я пойду с тобой. Хоть в ад.
   Приятно слышать такое от симпатичной девушки.
   - Пойдем. Удачи всем нам!
  
   Сразу за дверями была небольшая площадка от которой тянулся узкий металлический мост, огражденный трубчатыми перилами. Мост заканчивался другой дверью. Что было под мостом - не разглядишь, все терялось в густой темноте. Но чувствовалось, что высота не маленькая. Освещение было довольно тусклым, метров на двадцать вперед было видно, не дальше.
   Валя топала сзади ботинками по решетчатому металлу настила. Похоже, она чувствовала себя спокойно за моей спиной. А вот меня не покидало смутное беспокойство, что я чего-то не учел, что-то важное пропустил. Не снимая пальца со спускового крючка, периодически быстро оглядывался назад, неизменно встречая ласковую Валину улыбку. Пройдя мост, мы очутились за дверью в длинном коридоре, с таким же полутемным освещением.
   - Валя, а у тебя бой-френд или по-нашему - парень, есть? - Идти молча было тягостно.
   - Нет, точнее, раньше не было, а теперь есть. Я тебя ждала.
   Я остановился и Валя со всего маху налетела мне на спину.
   - Ой!
   Никаких слов в ответ на такое откровенное признание у меня не нашлось. А Валя продолжила:
   - Я ведь даже не знаю, как тебя зовут. Девчонки из лаборатории умерли бы от смеха: "Валя-недотрога влюбилась в человека, не зная его имени".
   Проглотив комок в горле, я выдавил: - Сергей. Сергей Иванов.
   - Сереженька!
   Это было сказано так, что кровь бросилась мне в голову, но в конце полуосвещенного коридора показались две "крысы". Вскинув плазмомет, нажал коротко на спуск раз, потом другой. Прицел был автоматическим, да, и, что можно было разглядеть из-за струи белого, слепящего пламени, вырывавшегося из дула. Я только почувствовал, как оружие дернулось сначала чуть влево, потом - чуть вправо. Блин! Ох, уж эта война! Сейчас бы целоваться с Валей, после такого ласкового и страстного произнесения моего имени, но ведь сожрут же гады в момент любовных объятий!
   За дверью был опять узенький решетчатый мост с тоненькими трубчатыми поручнями. В конце его - дверь. Что там ждет - неизвестно. Но пока какая-нибудь тварь добежит к нам через мост, я сто раз успею выстрелить. И я повернулся к Вале:
   - Следи за дверью в конце моста,- взял в ладони ее лицо, и, не закрывая ей обзор на дверь, короткими поцелуями стал покрывать ее шею, округлый подбородок с неглубокой милой ямочкой.
   - Валечка, я тоже ждал встречи с тобой всю жизнь. Ты - моя мечта.
   Валя протянула мне навстречу свои нежные, пухлые губы. Я только коснулся их своими губами, почувствовав их упругую свежесть, и тотчас отпрянул, поворачиваясь к Вале спиной.
   - Валюшенька, у нас все с тобой еще будет, солнышко мое, но здесь опасно, очень опасно. Вперед, за мной! - и мы побежали через мост.
   Как бы в подтверждение моих слов, когда до конца моста оставался метр, дверь в его конце, начала открываться. На площадке перед дверью стояли несколько металлических контейнеров, и я нырнул за один из них, увлекая за собой Валю. От контейнера пахло какими-то химикалиями. Это нас и спасло, заглушая наш запах. Кто-то громко фыркнул и по мосту двинулась огромная туша, еле помещавшаяся между поручнями.
   Когда эта зверюга дойдет до конца моста, то на площадке перед дверью сможет повернуться, и тогда увидит нас. Осторожно сняв с Валиного плеча автомат, я прицелился в отверстие, видневшееся под лихо загнутым кверху хвостиком. Передвинул предохранитель на автоматический огонь, и эти два тихих щелчка остановили зверя, заставив его прислушаться. Но повернуться на мосту он никак не мог и, с чувством победного злорадства, я разрядил полмагазина в цель. Чудище подскочило, и, сминая поручни, полетело вниз с моста. Через какое-то время внизу раздался гулкий шлепок.
  Все стихло.
   - Пойдем,- потянул я за собой онемевшую Валю. Вставил в автомат новый магазин, сунув полупустой в разгрузку. Быстро чмокнул Валю в щеку, вешая ей на плечо автомат.
   - Вперед, мой храбрый оруженосец!
   А дальше были бесконечные извилистые коридоры и все те же узенькие металлические мостики. Не знаю, о чем думали создатели этого старого корпуса, но, с точки зрения охраны и обороны, архитектура не годилась ни к черту! Несколько раз из-за поворота коридора на нас выскакивали твари. Я решил экономить плазму (одна обойма уже опустела) и взял у Вали автомат. Плазмомет ей не отдал, откинул за спину - вдруг появится какой-нибудь монстр, против которого автомат бессилен. Но магазины автомата пустели катастрофически быстро. Вскоре пришлось отбросить автомат в сторону - кончились патроны. Теперь я лучше понимал братьев-охранников. Против этих тварей автомат был неэффективным оружием.
  
   Наконец-то мы добрались до лифта, который мог привезти нас к центру связи. По закону подлости, светилась тусклая табличка: "Лифт не работает из-за нехватки энергии".
   Я достал GPS-ку. Рядом с лифтом должна находиться ремонтная лестница. Подсвечивая фонариком, нашел узенькую дверцу, открывавшуюся вручную. Дернув ручку вниз, потянул дверь на себя. Спасла реакция. Когда в дверь просунулась "крысиная" морда, я отшатнулся и изо всех сил врезал по двери ногой. Металлическая дверь сработала, как гильотина. Через минуту пол был чист. Мы вошли в тесный закуток, где и начиналась лестница. Закинув оружие за спину, я взялся руками за холодные металлические прутья, стал подниматься вверх.
   Лестнице, казалось, не будет конца. Позади тяжело дышала Валя. Насколько мы беззащитны сейчас, находясь на этой лестнице. Хорошо, что среди тварей не было "летучих", а то не добрались бы на самую верхотуру.
   Перевалившись через невысокий поребрик, я помог вылезти Вале. Даже мне пришлось туго на таком подъеме, что уж говорить про нетренированную, слабую девушку.
   Мы лежали рядом на металлическом настиле, пытаясь отдышаться.
   - Какая ты у меня молодчина!
   - Стараюсь,- слабо улыбнулась Валя. Не застегнутый бронежилет на груди вздымался частыми толчками. И, в очередной раз мне пришлось напомнить самому себе, что смерть гуляет совсем рядом. А я тут разлегся!
   Подскочив, огляделся вокруг. Рядом - дверь.
   - Пойдем, Валюшенька,- протянул руку, помогая подняться.
   За дверью находился совершенно темный зал. Джипиэска показала, что короткий коридор из этого зала ведет прямо к центру связи. Не видно ни зги. Я включил фонарь, мы пошли к нужному коридору. И тут на плитах пола, покрытых толстым слоем пыли, в ярком свете фонаря, я отчетливо разглядел две цепочки свежих следов. Одна из цепочек была оставлена ботинками размера тридцать восьмого-тридцать девятого. Другая - еще меньшими следами.
   А ведь Хоккинс, по словам Вали, был очень крупным мужчиной.
   - Валя, какой, примерно, размер обуви у Хоккинса?
   - Ну-у-у, где-то размер сорок пятый, сорок шес...
   Обернувшись назад, вместо Вали я увидел клыки чудовища из моего сна, перепачканные алой кровью.
   Прыгнув, каким-то неестественным, фантастическим прыжком, спиной вперед, нажал на спуск плазмомета, и давил на него, пока не кончилась обойма. Плазма отшвырнула чудовище на несколько шагов, превращая его в горстку пепла. Перезарядив плазмомет (первым делом - приведи оружие в боевую готовность), я включил фонарь. От Вали осталась голова с плечами и ноги, чуть ниже колен. По киношному сценарию полагалось истошно кричать: "Валя! Валя!". Или закрывать Валины широко распахнутые карие глаза, обещая отомстить за смерть любимой. Но, это в кино. Я был в ступоре пару секунд. Вот оно - шуршание мягких лап. Втиснувшись в угол между залом и коридором, в полном мраке, я нажал на спуск плазмомета, направив его на светящиеся красные глаза.
   И понеслась "веселуха". Плазмомет дергался, повинуясь наводке автоприцела. Запах чего-то горелого заполнил зал. Норадреналина мне было в этот момент не занимать. "Сдохните, суки! Умрите, твари! Подыхайте, сволочи!". Громко щелкнул плазмомет - кончилась обойма. Откинуть крышку, из разгрузки рвануть новую обойму, запихнуть ее на место пустой, выскочившей на пол. Пара секунд, но уже сработало "надцатое" чувство - моя нога вылетела вперед, воткнувшись во что-то мягкое, зубы зверя щелкнули впустую, промахнувшись. И снова плазмомет начал пляску смерти - только удержи в руках. Струя плазмы давала отсвет на зал. Вот повалили толпой "серые скелеты". Что они делают со своими жертвами? Душат? Разрывают на части? Выпивают кровь? Но до меня им сегодня не добраться! Горите белым пламенем, адово семя! Плюнула огнем "жаба". Увернулся, отпрыгнул в сторону, не отрывая спину от стены. А как насчет плазмы в брюхо?! Расстегнул кобуру пистолета. Меняя следующую обойму с плазмой, вырвал из кобуры пистолет и палил перед собой наугад. Повезло, не съели. Повел плазмомет, преодолевая сопротивление автоприцела, широкой дугой, слева направо, сметая струей плазмы все, попадавшееся на пути. Огненный шар полетел на меня. Кувырок через голову. Всю пыль с пола собрал. Не отходи от стены - зайдут сзади. На, получай!
   Когда зарядил в плазмомет последнюю обойму, глаза, адаптировавшиеся к полной темноте, сменяемой вспышками плазмы, увидели гору, двигающуюся ко мне. Король тварей? Оружие застыло на месте. Пока цель не уничтожена, автоматический прицел не передвинет дуло в сторону.
  
   Фу-у-ух! Вот, похоже, и все. Маленький дисплей на плазмомете показывал остаток заряда в обойме - 3%. На один хороший выстрел. В "зале смерти" было тихо. Сменив обойму в пистолете, я медленно побрел по коридору, ведущему к центру связи. Сил осталось - на раз пописать.
  
   Вот она - дверь в центр связи. А сзади, по коридору снова еле слышный топот. Ручную гранату - за угол. Разрыв. Пауза. Еще одну. Подождать, пускай полезут. Третью. Разрыв. Ожидание. Четвертую. И бешеный рывок к двери центра. Если заперто - мне хана!
   Дверь отошла, пропуская меня вовнутрь. "Ручная блокировка двери - справа", - услужливо подсказал мозг. Заблокировав дверь, я хотел устало сползти по ней спиной. Как мне возвращаться назад? Плазмы нет, гранат нет. С пистолетиком не очень-то... " Все кончилось, а, может - перерыв".
   Увы, перерыва не было. А он был так нужен...
   - Руки на стену, ноги - шире плеч. Шаг назад. Ноги еще шире. Дернетесь - выстрелю. Знаю я все эти ваши спецназовские штучки,- все это произносилось тихим, спокойным голосом.
   В затылок мне уперлось дуло. Кто-то, подошедший сзади, вытащил у меня из кобуры пистолет, выбросил из ножен нож, отстегнул ремень плазмомета, отчего тот, с глухим стуком упал на пол. Ствол убрали от затылка.
   - Руки за голову. Можете повернуться. Раз уж я, в первом порыве, вас сразу не пристрелил, давайте чуть побеседуем, хотя, времени у нас немного.
  
   Медленно повернувшись, я увидел шагах в пяти от себя черное дуло пистолета. Пистолет держал в руке невысокий, щупленький азиат - вьетнамец, кореец, китаец - кто его разберет. На лице была ехидная улыбочка .
  
  Ляо Цзы хрипел, пытаясь поймать глоток воздуха, выгибаясь всем телом на полу.
   Передатчик он продолжал сжимать в руке, но вряд ли смог бы выдавить в него хоть слог. Я понимал, что передо мной психически больной человек. Но цена какой-либо ошибки, или просчета, или случайности была бы слишком велика. Психи, порой, хитрее дьявола. Нельзя было рисковать. Пришло время Лао "платить за плюшки". Подняв колено почти к подбородку, я опустил подкованный каблук на солнечное сплетение несостоявшегося императора Вселенной. И он умер. Но еще не расплатился сполна. Я вынул из пальцев Ляо, не успевших окоченеть, передатчик команд и положил его на стол. Потом начал методично гвоздить ботинком по его лицу:
   - Это тебе за всех наших ребят! - Лицо превратилось в кровавое месиво.
   - А это - за Валю!!! - Я принялся обеими ногами прыгать на трупе Ляо Цзы, чувствуя, как ломаются ребра, трещат кости и хлюпают, вылезающие из живота, внутренности.
   Когда безумная ярость схлынула, я плюнул на труп первого, в моей жизни, убитого мною человека. Рухнул в кресло, ждал, пока перестанет бешено колотиться сердце.
   И вдруг до моего слуха, почти отрешенного от внешнего мира, как и все остальные чувства, донесся слабый шорох из-за огромных шкафов, набитых всякими электронными схемами. В одну секунду я был на ногах, держа в одной руке передатчик Ляо, а в другой - свой пистолет, подхваченный с пола.
   - Не стреляйте, дяденька,- раздался тоненький, жалобный голосок. И я вспомнил, что рядом со следами Ляо Цзы, в зале, в пыли были видны детские следы.
   - Ты кто такой? Выходи ко мне!
   Из-за шкафа показалась маленькая, тоненькая фигурка. Это была девочка лет двенадцати-тринадцати. На ней была белая блузка и белые брючки. Впрочем, белой эту одежду можно было назвать с большой натяжкой.
   - Здравствуй, прелестное создание. Кто ты?
   - Я - Мэри. Мэри Хоккинс.
   - Ты дочь мистера Хоккинса?
   - Нет, я - его племянница. Сегодня ночью, вернувшись с новогодней дискотеки я хотела лечь спать, но услышала у дяди в кабинете какие-то крики и шум падающей мебели. Потом раздался выстрел. Я бросилась в кабинет и увидела дядю, лежащего в луже крови. Выскочила в коридор, чтобы позвать на помощь кого-нибудь и увидела уходящего по коридору человека. Он почти бежал, и я поняла, что это - убийца. Я пошла за ним, стараясь прятаться, чтобы он меня не заметил. Этот человек привел меня сюда. Наверное, он был очень сильно чем-то озабочен, потому что несколько раз не заметить меня было просто невозможно. Когда поднималась на лифте, он так шумел...
   - Да, дитя, тебе невероятно, фантастически повезло,- вздохнул я. Теперь еще и ребенок в нагрузку! Мало мне своих проблем. А ведь отсюда надо выбираться живым и выводить с собой эту малышку. Посмотрим, на что годится аппарат Ляо Цзы.
   Я внимательно осмотрел передатчик. Надписи на нем были, но иероглифами, которых я не знал. Две кнопки - красная и черная. Тумблер на боковой панели. На аппарате горел зеленый светодиод. Рядом был красный, потухший. Готов ли передатчик к работе? Сейчас проверим, вон за стеклом центра связи маячат темные фигуры тварей. Поднес передатчик ко рту и сказал в прорези микрофона на корпусе: - Всем отойти назад.
   Твари остались на месте, некоторые даже стали приближаться к стеклу, значит, что-то неправильно. Может быть, надо говорить, нажав на кнопку? Но на какую? И вообще это не логично, постоянное нажатие на кнопку занимает руку, напрягая ее. Присмотревшись повнимательней, я заметил, что черная кнопка чуть утоплена в корпусе, по сравнению с красной. Рискнем? Я нажал черную кнопку, она выдвинулась из корпуса передатчика и я снова поднес его ко рту.
   - Отойдите назад.
   Сработало! Фигуры, подошедшие уже так близко, что я различал налитые кровью глаза и клыки в пастях, стали пятиться в глубину зала.
   Красная кнопка, наверное, блокирует другие передатчики, но сейчас не до экспериментов. Надо включить связь на базе. Провозившись около часа возле компьютера, ориентируясь по появлявшимся на экране монитора надписям, сумел снять блокировку. Очевидно часть мощностей энергопитания старого корпуса уходила на блокировку, потому что, после ее отключения, лампы в зале начали тускло светиться.
   Мама моя родная! Весь зал был забит тварями. "Крысы", "жабы", "скелеты", "свиноподобные туши" - это были еще цветочки. Кроме них такие были "красавцы" - Боже ж мой!
   Но мне некогда было разглядывать этот паноптикум. Достав из разгрузки рацию, нажал на кнопку передачи.
   - Иванов вызывает Донована. Иванов вызывает Донована. Майкл, ответь. Прием,- и переключил рацию. Сквозь треск помех донесся далекий голос Майкла:
   - Сынок, связи не было. Как ты там?
   - Все ОК, Майкл, возвращаюсь. Как слышишь меня? Прием.
   - Сынок, высылаю четырех человек тебе навстречу. Прием.
   - Майкл, никого не посылай, пусть все стоят на своих местах, сделай только, чтобы патрульный робот с нами возвращался к тебе. Прием.
   - Внизу, под корпусом, у робота стоит переключатель. Включи, и робот пойдет обратно той же дорогой. Ты сказал: "С нами", - значит Хоккинс с тобой? Прием.
   - Хоккинс мертв. Он лежит в своем кабинете. Со мной его племянница. Извини, Майкл, но на подробности времени нет. Доложу по возвращении. Прием.
   - Ждем. Удачи тебе, сынок,- сказал Майкл по-русски. - Роджер. (Конец связи).
   - Ну, что, Мэри, собирайся в путь-дорогу. Пора возвращаться.
   - А эти?.. - робко спросила девочка, кивая на толпу за стеклом.
   - Ты же слышала наш разговор с Ляо Цзы? - Она кивнула,- значит, понимаешь, что пока у меня в руках этот передатчик, они нас не тронут.
   Тут я озаботился еще одним моментом: от какого питания работает передатчик. Сзади на корпусе была, как и положено, крышечка. Сдвинув ее, я увидел аккумулятор. Ну, это надолго, но не может быть, чтобы Ляо не предусмотрел такую мелочь, которая может все погубить. Пошарив у трупа в карманах, кроме запасной обоймы к пистолету, нашел связку ключей, электронный ключ от лабораторного корпуса, джипиэску, пропуск, какие-то бумаги, карманный компьютер и три аккумулятора к передатчику.
   Вот и все. Можно двигаться в путь. Который надо сначала расчистить. Взял передатчик и приказал: - Уничтожьте всех вокруг себя, кроме тех, кто за стеклом,- я на ходу учился составлять команды, понятные этим чудовищам и безопасные для нас.
   Битва началась. У них было кое-что посерьезнее зубов и когтей, и я порадовался, что мне удалось остановить Ляо Цзы.
   Засунув за пояс пистолет Ляо, прихватив его запасную обойму(38-й калибр - это несерьезно, да, и мой 45-й против этих зверей смешон, но при оружии как-то спокойнее себя чувствуешь), я разблокировал дверь.
   - Пойдем, Мэри, лучше тебе на это не смотреть.
   Но девочка, с жестокой усмешкой на губах, смотрела на побоище, а выходя из центра связи, как и я, плюнула на труп Ляо Цзы.
   - Это тебе за дядю, желтая скотина.
   "Однако, ребенок не прост",- подумал я, но некогда было размышлять об этом. Впереди нелегкая дорога.
  
  
   - Еще раз спасибо тебе. От всех наших ребят. И за брата моего - спасибо. Ему теперь на том свете легче будет - за него отомстили.- И Веня махал нам вслед рукой, пока мы не скрылись за поворотом.
   Роберта с Гансом я тоже не миновал. Им удалось выстоять в этой передряге. Ручных гранат осталось две штуки, патронов к автоматам - несколько магазинов. На них выходили четыре отряда зверей. Часть удавалось загнать огнем назад в коридор. И гранаты спасали ситуацию. Но теперь наступило затишье. Как и Веню, я порадовал их известием, что окончание маленькой войнушки не за горами. Облегченный вздох был мне ответом. К тому же, спустя секунду, к баррикаде подъехал бронированный электрокар, с трудом протискивавшийся по коридорам, привез боеприпасы. Получив ящик гранат и три цинки с патронами, ребята совсем повеселели и начали споро набивать пустые магазины. Пожелав им удачи и получив такой же ответ, мы тронулись дальше. Впереди - робот, позади него бредет Мэри, я, с передатчиком наготове, замыкаю шествие.
   Когда до кабинета Донована оставалось всего ничего, меня осенило. Теперь я знал, что надо делать. Поднес ко рту передатчик:
   - Приказываю людей не трогать. Не трогать людей. Не убивать людей. Не охотиться на людей.
   После чего нажал красную кнопку на своем передатчике. Загорелся красный светодиод. Значит, блокировка сработала? Взял рацию, настроился на волну Гарлинга.
   - Вызываю Саймона Гарлинга. Прием.
   - Ты почему мне не отвечал, Ляо. Я замучился тебя вызывать. Ты захватил космопорт? Может посылать зверюшек прямо туда?
   - Ляо мертв, Саймон. Его передатчик у меня. Я только что заблокировал твой передатчик. Звери тебя не тронут, но и слушаться не будут. Немедленно выключи телепорт. Ваша затея полностью провалилась.
   Саймон не отвечал. Слышно было в рацию, как порыкивают, невдалеке от него, звери.
  Наконец, почти трезвым голосом, Гарлинг произнес:
   - Хорошо, отключаю телепортал. Что со мной будет?
   - Это решать не мне. Я - простой солдат.
   - Придется покончить с собой.
   - Слабак ты, Саймон. Напакостил и убегаешь. Скольких людей вы с Ляо лишили жизни?
  Не думаешь, что это надо бы оплатить? Твоя жизнь не стоит всех тех плюшек, что ты съел. Поступай, как хочешь.
   - Какие плюшки? - ошарашено спросил Саймон. - Ты не хочешь меня отговаривать от самоубийства?
   - Саймон, это Ляо страдал манией величия. Не думай, что твоя смерть нанесет непоправимый урон человечеству. Стоило губить столько людей из-за бутылки спирта? На виски не хватало, бедолага? Я сказал - делай, что хочешь.
  
   Ребята мне потом рассказали, что, когда они вошли в пультовую управления телепорталом, Саймон Гарлинг сидел и горько плакал. Пистолет был отброшен в самый дальний угол, патроны из него были вынуты. Что называется: "Не дай Бог, ненароком, в себя любимого, выстрелю". И все же, отключая его передатчик, я не стал лишать его жизни. Нет для человека худшего наказания, чем муки совести (если совесть есть).
  
  
   А потом прилетела комиссия. И началась раздача кнутов и пряников. Донована сняли с его поста, понизили в звании и отправили в десантники. Число охранников резко уменьшили, увеличив количество патрульных роботов, автоматических пулеметных турелей. Значительно расширили штат отдела по работе с личным составом ("ФБР-КГБ"), уволив их прежнего начальника. Донована от увольнения спасли сохраненные звери (прибывшие с комиссией ученые, визжали от восторга), а также то, что его действия по спасению базы были признаны решительными и принесли, в конечном итоге, победу. Уволили начальника отдела по кадрам. Приказали пересмотреть все личные дела работников базы.
   Саймона Гарлинга отдали под суд, ему предстояло ответить за смерть людей на базе. Судьбе его можно было не завидовать.
   Мэри Хоккинс улетела домой вместе с председателем комиссии Уильямом Хоккинсом, своим отцом и вице-президентом Корпорации.
   Мне сообщили, что комиссия предложила присвоить мне чин лейтенанта. Но Уильям Хоккинс подписал приказ на присвоение мне чина сержанта. Правда, финансовый директор Корпорации, по представлению одного из членов комиссии, издал приказ о награждении меня годовым жалованием. Приказ вышел после присвоения мне нового звания и я получил годовой оклад сержанта, со всеми положенными надбавками.
   Все полученные деньги я перевел родным Вали Сомовой. Еще до увольнения старого начальника отдела кадров, я, пользуясь своим положением "спасителя базы", взял у него личное дело Вали, списал адрес ее родителей, отсканировал с личного дела Валину фотографию, которая теперь стояла у меня на столе. Зайти в ее комнату я так и не смог.
  
   Самый большой и шумный бар находился возле казарм охраны. Донован грел в ладони большую коньячную рюмку, в которой маслянисто покачивалась светло-коричневая жидкость. Я, только что сменившийся с суточного дежурства, пил пиво. На мне и на Билли Адамсе, сидевшем за нашим столом, были новенькие сержантские нашивки. Впрочем, представление к новому званию Билли получил еще до инцидента на базе. Адамсу полностью восстановили вырванный кусок ноги. Но он еще слегка прихрамывал. Ему дали двухнедельный отпуск для полного излечения и из тренажерного зала Адамс прямиком топал в бар. Сейчас перед ним стояла бутылка водки и тарелка с селедкой с луком. Он поминал Ваню Свиридова. За каждого погибшего охранника из русского взвода, Билли поклялся выпить бутылку водки. Иногда за день ему удавалось помянуть троих или четверых.
   - Вот, что я вам скажу, парни,- начал Донован, не дожидаясь, пока бутылка Билли опустеет,- число охранников сокращают до сорока человек. Командовать будет лейтенант Чарли Бастон.
   - Как?! - Аж подпрыгнул на стуле Билли,- это дерьмо? Ему дали лейтенанта?!
   - Да,- вздохнул Донован,- он так героически защищал центр связи. И ухитрился вышибить слезу из Уильяма Хоккинса, рассказывая ему, как к их посту вышла грязная и измученная Мэри, которую совершенно не жалел Иванов.
   - Вот, скотина,- вырвалось у меня.
   - Не знаю, что наплела папочке Мэри, она почему-то была зла на своего спасителя...
   - Не захотел к ней свататься.
   - Тогда понятно,- протянул Майкл, не без иронии,- задел нимфеточку за больное место. Пренебрег мисс ХОККИНС! Но и Бастон свою руку приложил, точнее, свой поганый язык, к тому, чтобы тебе не присвоили звание лейтенанта. Короче, парни, грядут большие сокращения, здесь останутся те, кто будет исправно лизать задницу Чарли, вроде Тацуи Макимото или Курта Вайсмюллера. Остальных раскидают, кого куда. И уж, поверь, Серега, от тебя Бастон попытается избавиться в первую очередь. Я зову хороших парней за собой в десант. Мне нужны надежные ребята. Многие уже написали рапорта о переводе.
   - И я сейчас пойду, напишу,- заявил Адамс, опрокидывая в себя очередную рюмку. Служить с Бастоном не буду ни за какие коврижки!
   - Ни за какие плюшки,- поправил его я,- завтра с утра и напишем, Билли. Сейчас, боюсь, буквы разбегутся. Ты до Вани Свиридова помянул Толю Андреева.
   За моей спиной раздался громкий бас:
   - Парни, за десант!
   И восторженный гул голосов.
   Я оглянулся. Три стола были сдвинуты вместе. Веня Петров, Боб Робертсон, Ганс Шнитке, Жюль Дюбуа и его неразлучный спутник - верзила Лимонадный Джо - полтора десятка парней сидели за столом, поднимая свои рюмки, бокалы, бутылки и банки.
   - За нашего командира - полковника Донована,- провозгласил кто-то,- присоединяйтесь к своим десантникам, полковник.
   - Я теперь капитан,- поднял в ответ свою рюмку Майкл.
   - Мы быстро сделаем вас опять полковником,- проревел Лимонадный Джо, размахивая бутылкой с лимонадом,- идите к нам, ребята. Мы теперь одна команда!..
  
   И это последний из рассказов об охраннике Сергее Иванове. Мой рапорт о переводе долго не хотели подписывать: "Вас ожидает блестящая карьера, хорошая должность. Зачем вам напрасно рисковать жизнью? Знаете каков процент убыли личного состава среди десантников?"
   Но потом махнули рукой и перевели. Служба в десанте - это уже совсем другая история.
  
   История вторая.
  
   ХВАЛА ИИСУСУ
  
   "Ибо всякое дело Бог приведет на суд, и все тайное,
   хорошо оно, или худо".
   Экклезиаст. Гл.12.14
  
   Эта зелень начинала утомлять. Пилот крутил десантную капсулу над планетой, пытаясь выискать хоть какое-то место для посадки. Если исключить океан, все остальное пространство покрывала буйная тропическая растительность. Полсотни десантников, утомленные бесконечным полетом дремали, прислонившись к обшивке, не выпуская оружия из рук. Случись чего - каждый мгновенно стряхнет с себя эту сонную одурь и...
  "... Дыбом шерсть, хвост трубой,
   На дороге у меня не стой,
   Если встречу тысячу чертей,
   Разорву на тысячу частей".*
   Но не было места для посадки и нашего десантирования. Майор Донован, командовавший десантом, уже скрипел зубами. Он получил звание майора после экспедиции на планеты Ледового пояса. Билли Адамс вернулся из этой экспедиции лейтенантом с легким ранением руки, что обидно, полученным от своей же пули, срикошетившей от скалы. Веня Петров отморозил ногу, которую так и не смогли спасти. Теперь, с ампутированной ступней, Веня скакал на биопротезе за стойкой бара нашей базы. Пенсии рядового десантника не хватало для того, чтобы прожить на Земле. Еще из этой экспедиции привезли около сотни "двухсотых". Это были самые крупные потери за всю историю десанта. Батальон десанта Корпорация развернула в полк трехбатальонного состава и поговаривали, что, если экспансия Корпорации будет и дальше двигаться по нарастающей, то полк превратят в бригаду, а то, и в дивизию.
   Почему командир батальона Донован командовал сейчас всего лишь полуротой, оставалось загадкой. Одним из взводов командовал Билли Адамс, вторым - ваш покорный слуга, в звании сержанта. Мне не удалось попасть на Ледовый пояс из-за операции аппендицита. Всего три дня провалялся в госпитале, а корабль ушел без меня.
   - Сажай свою колымагу,- прорычал Донован пилоту.
   - Куда? - не менее зло отозвался тот,- если только приводняться в океан. Но там сейчас волна такая, что и перевернуть может. На деревья, что ли, садиться?
   - Да хоть на деревья, мать твою,- взорвался Донован,- пятый час уже крутимся, скоро темнеть начнет.
   - Придется тогда возвращаться на транспорт, для дозаправки, а с утра опять пробовать,- отозвался пилот.
   - Вижу просвет между деревьями,- крикнул один из десантников, от скуки глядевший в иллюминатор правого борта.
   Пилот заложил такой резкий вираж вправо, что десантники, сидевшие по левому борту, судорожно ухватились за сиденья, упираясь ногами в пол.
   - Есть! - торжествующе выкрикнул пилот,- сейчас сделаю разворот и садимся.
   Удивительно, как во время многочасового облета планеты, пилот не заметил такой замечательной площадки. Около километра в диаметре огромная поляна, в самом центре которой возвышался небольшой холм.
   Капсула приземлилась возле холма. Десантники посыпались в люк с оружием наизготовку, окружили капсулу кольцом, настороженно осматривая окрестности.
   Адамс с пятью людьми взобрался короткими перебежками на холм. Одна пара
  _________________________________________________________________________
  *Слова А. Хайта.
  десантников прикрывала другую, третья под прикрытием второй, выбегала вперед,
  готовясь прикрывать перебежку первой пары. Вокруг все было спокойно. Ни одной
  посторонней души. Донован, выставив боевое охранение, приказал устроить лагерь на холме. Грузовая аппарель капсулы опустилась, выехавший оттуда "крот", споро принялся рыть окопы, стрелковые ячейки и укрытия для установки палаток. Десантники разгружали боеприпасы, продукты, бочки с водой, различное оборудование.
   К тому времени, как начало темнеть и капсула взмыла в небо, возвращаясь к транспортному кораблю, находящемуся на орбите, лагерь был почти готов. Три ряда колючей проволоки окружали холм. На проход в колючей проволоке был направлен прожектор, палатки установили, затянув маскировочными сетками, четыре станковых пулемета держали под прицелом весь периметр колючки. На самой вершине холма располагались два станковых автоматических гранатомета и автоматическое тридцатимиллиметровое орудие
   Люди, получив первые сто граммов "боевых", поглощали хлеб с консервами. Горячее питание наладят с завтрашнего дня. Яркое оранжевое солнце закатилось за деревья и на лагерь наползла густющая тьма. Тихонько зажужжал генератор, вспыхнул прожектор, освещая проход в заграждениях. На этот яркий свет роем понеслись насекомые. Кроме часовых, все расползлись по палаткам. Надо отсыпаться, что будет завтра - неизвестно. Пока что все идиллически тихо, но какая-то тревога была разлита в воздухе. Уж не мотыльков ловить нас сюда послали.
  
   Едва забрезжил рассвет, Донован усадил операторов за работу. Операторы - это элита десанта. Если простого десантника готовят в тренировочном лагере за три месяца, то операторов готовят полгода, а затем еще год стажировки в условиях, приближенных к боевым. Только после этого их ставят на самостоятельную работу. В нашей экспедиции было два оператора, каждый из которых управлял четырьмя "паучками". Экран монитора у каждого оператора делился на четыре части. "Паучки" побежали на восемь частей света: на север, юг, восток, запад, юго-восток, юго-запад, северо-восток и северо-запад. Еще операторы могли управлять беспилотными летательными аппаратами - "осами", но из-за густой растительности, применить их здесь не удавалось. В каждого паучка была встроена видеокамера передававшая изображение окружающей действительности на экран монитора оператора. Не прошло и получаса, как один из паучков был раздавлен каким-то местным животным. Камера успела показать волосатое брюхо и огромное копыто, занесенное над объективом. Соседнему, "южному" паучку повезло больше - он вышел к поселению туземцев. Хижины были сооружены из ветвей и накиданной на них травы. Между хижинами бродили почти голые туземцы небольшого росточка. Среди них встречались воины, вооруженные копьями и луками.
   - Лучники,- бормотнул Донован, стоя за спиной оператора,- значит могут стрелять на расстоянии.
   - Да, какое там расстояние, шагов двадцать-тридцать,- хмыкнул Билли Адамс,- вот в Ледовом поясе циклопы на триста метров ледяные глыбы бросали, вот это - расстояние.
   И тут объектив видеокамеры "паучка" показал середину поселения, где посреди вытоптанной площадки возвышалось распятие с привязанным к кресту человеком.
  Он явно был мертв, безжалостное солнце высушило его труп почти до костей, но болтавшаяся на ветру длинная седая борода выдавала его принадлежность к белой расе.
   - Он? - встревожено спросил оператора Донован.
   - Вряд ли,- ответил оператор. - У того борода круглая. Да и роста он небольшого. А в этом не меньше метра восьмидесяти. Вот, юго-западный паучок вышел на еще одно поселение.
   И тут же другой оператор доложил о двух поселениях. Одно находилось на севере, одно - на северо-востоке.
   - Построить людей при оружии,- приказал Донован.
   Через полчаса четыре отряда выступили из лагеря. Перед выходом Донован разъяснил нам задачу.
   Четыре месяца назад три религиозных миссионера тайком наняли корабль, высадивший их на эту планету. На двух миссионеров было наплевать, но третий являлся тестем президента нашей Корпорации. И было приказано, во что бы-то ни стало, доставить его назад живым и здоровым. В самом крайнем случае, привезти домой его тело, поскольку было известно, что местное население людоедством не занимается.
   Во главе отряда из десяти человек я продирался сквозь густые джунгли на юг. Нас готовили и к худшему. Ни запах гниющей листвы, пружинящей под ногами, ни насекомые, вьющиеся вокруг роем, ни рык каких-то местных хищников, таящихся среди зарослей - ничто не могло остановить десантников. Нам приказано найти Ричарда Хоккинса, шестидесяти трех лет отроду. И мы это сделаем.
   Бронежилеты одеты на всех. А вот в шлеме-сфере никто в такое пекло не потащился. На большинстве были камуфляжные панамы с накомарниками. Лимонадный Джо, вооруженный тяжеленным авиационным пулеметом, красовался в самом настоящем тропическом пробковом белом шлеме. Друг Джо - Малыш Жюль, вообще был без головного убора, в его густой курчавой шевелюре застревали и местные мошки и листья, падавшие иногда с деревьев. Каждый из десантников пел в пути свой рефрен, кто вслух, кто про себя. Я слышал, как идущий позади меня Самамба напевает:
   - Мы идем по Африке,
  Да по жаркой Африке,
  Все идем по Африке,
  Раз, два, три...
   Популярны были строчки:
   - Вот идут десантники,
  Все идут десантники,
  Вот идут десантники,
  Раз, два, три...
   Смысл особого значения не имел, важен был ритм, помогавший поддерживать высокую скорость движения. Я напевал про себя старинную песню:
   "...Группа крови - на рукаве,
  Мой порядковый номер - на рукаве,
  Пожелай мне удачи в бою, пожелай мне:
  Не остаться в этой траве,
  Не остаться в этой траве.
  Пожелай мне удачи, пожелай мне удачи!"*
   Когда я впервые дал послушать эту песню своим ребятам, с подстрочным переводом на английский язык, они решили, что эту песню написал кто-то из десанта. Я объяснил им, что автор этой песни погиб еще двести с лишним лет назад. Десантники долго не могли поверить. А потом песня "Группа крови" стала своеобразным гимном нашего взвода. А вот наша рота выбрала в качестве гимна песню того же автора "Звезда по имени Солнце".
   - Нет, пусть он не служил в десанте, пусть он жил давным-давно, но эти песни про нас и для нас. Этот парень для нас - свой,- говорили все десантники. И, слегка подвыпив, кто на русском языке с акцентом, кто без акцента, кто на английском (перевели с русского, но оригинал считался более близким сердцам десантников), дружно орали хором: "...Он не помнит слово "да" и слово "нет", Он не помнит ни чинов, ни имен. И способен дотянуться до звезд, Не считая, что это сон, И упасть, опаленным Звездой По имени Солнце..." **
   До поселения оставалось немного пути, когда в наушнике, торчавшем в моем правом
  
   * Слова В. Цоя.
   ** Слова В. Цоя
  ухе, раздался голос оператора:
   - Вы приближаетесь к сторожевому посту туземцев.
   Я поднял вверх ладонь левой руки, чуть выше головы. Отряд, послушавшись приказа, остановился.
   - Как их лучше обойти? - тихо спросил я оператора в микрофон, прикрепленный к моему воротнику.
   - Отойдите чуть назад, возьмите вправо,- ответил оператор. Но, видимо, он был не слишком опытен, так как предупредил нас слишком поздно.
   Я только успел отдать жестами приказ, как из самой гущи окружавшей нас зелени вылетело копье с деревянным наконечником и, стукнувшись об бронежилет одного из десантников, заставило парня покачнуться от сильного удара. Не будь бронежилета, этот острый кол торчал бы у него из груди. В тот же самый момент из зелёнки выпорхнула стрела с оперением, но она даже не смогла воткнуться в левую руку Малыша Жюля, а лишь поцарапала ее. Тем не менее Жюль Дюбуа вдруг сделал шаг вперед и рухнул лицом вниз в прелую листву. Десяток автоматных стволов одновременно выплюнули свинцовую смерть в густые заросли, решетя листья и всех, кто за ними прятался. Спасения не было никому. Даже приникшим к земле, потому что двое десантников грамотно "поливали" нижний уровень.
   - Жюль, Малыш, да, вставай же! - склонился над телом Лимонадный Джо. Приложил пальцы к шее друга, нащупывая пульс. И вдруг, страшно заревев звериным рыком, вскочил и принялся непрерывным огнем крупнокалиберного пулемета крушить тропическую зелень, сметая листья и ветки, откалывая щепки от стволов деревьев. Остатком ленты прошелся по верхнему ярусу растительности, так что, если кто и затаился на ветках деревьев, это его не спасло.
   - Серега, он мертв,- голос великана был спокойным, хотя руки его тряслись, когда он заправлял в пулемет новую ленту.
   - Хомич, Ли, берите Малыша Жюля,- приказал я, и услышав в наушнике голос Донована, добавил,- отходим, ребята. Джо идешь последним, прикрываешь. Тритенко, помогаешь Джо.
   - Есть,- ответил бравый хохол, вооруженный помимо автомата ручным гранатометом.
   Через час, без всяких помех и происшествий, мы вернулись в лагерь.
   Донован, выслушав мой рапорт, вздохнул:
   - Вы потеряли одного Малыша Жюля, а капрал Петерсон, который шел на юго-запад - троих. Но я отозвал в лагерь все четыре отряда, хотя Абрамс, шедший на север, и Холидей на северо-востоке никого не встретили и вернулись без потерь. Похоже, нужна более глубокая разведка и другая тактика.
   Подошел врач, который только что обследовал погибших.
   - У всех четверых остановка сердца. Скорее всего от яда, которым были смазаны стрелы и копья. Мне необходимо сделать анализ крови, возможно, вскрытие.
   - Поскорее, доктор,- попросил Донован,- на такой жаре трупы долго не продержишь. Надо их замуровывать в гробы. Пойду вызову грузовую капсулу с транспорта, пусть забирают "двухсотых" и доставят бронетехнику. Операторы, за работу! Мне нужны от вас подробнейшие отчеты к вечеру. Часовых удвоить. Остальным - чистить оружие и отдыхать.
   День пролетел незаметно. Незадолго до заката солнца попрощались с погибшими, выстроившись в каре, в центре которого стояли четыре стеклопластиковых гроба, накрытых флагами. Капсула с транспорта задерживалась из-за неполадки с аппарелью, не позволявшей погрузить бронетранспортер и танк. Но Донован приказал устроить прощание сегодня. И салют приказал не давать, чтобы не демаскировать стрельбой лагерь.
  Все построились и помолчали минуту, отдавая честь погибшим. И это было еще не самое худшее прощание. Иногда приходилось бросать тела десантников и непогребенными на
  чужих планетах. В штабе равнодушный писарь отправлял диск с личным делом в архив, внося в компьютер запись: "Убыл по причине смерти".
   Все разошлись, оставив гробы стоять посреди лагеря до прибытия капсулы. И только Лимонадный Джо задержался возле крайнего гроба, достал из кармана фляжку и осушил ее. Во фляжке, кажется, был не лимонад, потому что лицо Джо побагровело, на глаза навернулись слезы. Он не пил спиртного, отдавая свои "боевые" любому, кто захочет хлебнуть сверх нормы. С Жюлем Дюбуа Джо служил со времен индо-китайской войны, вместе они пришли в охрану Корпорации, вместе оказались в десанте. Это больше, чем потерять родного брата. Сантименты как-то в нашей среде не приживаются. Все знали, что Джо сейчас нелегко, но его оставили наедине со своим горем. Считали, что так легче.
   Доновану же особо скорбеть было некогда. Обругав по дальней связи капитана транспорта, он сосредоточенно слушал доклады операторов. Потом позвал меня и Адамса в свою палатку.
   - Капитан транспорта обещает к утру починить аппарель. Как только прибудут танк и транспортер, я с Ивановым выступаю к поселению, где операторы видели труп распятого миссионера. Адамс со своим взводом остается в лагере.
   - Есть, есть,- ответили я и Билли. А что мы могли еще сказать? Приказ есть приказ.
   - Парни погибли из-за какого-то яда растительного происхождения, который попал в царапины от стрел,- информировал нас Донован,- достаточно самой маленькой раны, чтобы сердце моментально остановилось. Правда, Борисов погиб по собственной дурости, расстегнул бронежилет нараспашку, ему и вогнали копье в грудь. Но сердце у него остановилось еще до того, как копье проткнуло его насквозь. Так что все, кто поедет со мной будут в тяжелых костюмах.
   Да, это известие было не подарком. В тяжелом костюме ты неуязвим почти для любого личного оружия, кроме бластера, плазмомета и станнера, но в нем ты неуклюж и неповоротлив. Даже пуля из крупнокалиберного пулемета, всего лишь, сбивает тебя с ног. Но поднимаешься ты долго и медленно, против того, что без костюма, упав, отскакиваешь от земли как резиновый мячик. Кроме неуязвимости у тяжелого костюма есть еще одно достоинство - внутри него смонтирован кондиционер. В холод можешь включить обогрев, а в жару устроить себе прохладу.
  
   После разговора с Донованом, я пошел в большую палатку, служившую нам каптеркой, среди ряда ящиков, стоявших у стены, нашел свой тяжелый костюм и приволок ящик в свою палатку.
   - Завтра с утра не мог? - спросил Адамс, собиравшийся ложиться спать.
   - Надо сейчас,- равнодушно ответил я. Не объяснять же Билли, что мною руководит какое-то "шестое чувство".
   - Ну, как знаешь,- сказал Билли, укладываясь спать не раздетым и в берцах. Автомат и шлем он положил на надувную тумбочку возле кровати. Кобуру с пистолетом и нож в ножнах с себя не снял. По этому поводу я не задавал ему вопросов, потому что лег спать точно в таком же виде. Позже узнал, что многие ветераны легли в эту ночь спать не раздеваясь и не разуваясь. А некоторые и в бронежилетах. Спать в них, конечно, неудобно. "Неудобно быть покойником", - гласит поговорка десанта. Шестое чувство сработало не только у меня. Силен инстинкт самосохранения.
  
   Лагерь лежал во тьме. Прожектор равнодушно освещал периметр колючей проволоки, задерживаясь на проходе, скользил лучом дальше, давая возможность часовым отслеживать обстановку вокруг "колючки". Хуже нет этих минут, когда сидишь, весь в напряжении, сжимая потными ладонями автомат, убирая палец со спускового крючка на скобу, чтобы нечаянно не нажать на спуск. Нет, ничего не произошло, и вот идет смена, и ты падаешь на свой лежак в палатке, забываясь тяжелым, некрепким, тревожным сном.
  
   Едва первые лучи солнца прорезали предрассветные сумерки, часовой Мика Суомалайнен толкнул Фернандо Лопеса;
   - Фер, там люди.
   Они вдвоем стояли на посту возле прохода в лагерь.
   От опушки леса шли к лагерю две девушки с огромными охапками цветов. Лопес, протерев заспанные глаза, аж взвизгнул:
   - Мика, черт меня подери, они же почти нагишом!
   Действительно, на девушках были только коротенькие юбочки из листьев. При небольшом росточке, были они сложены очень пропорционально, внешность имели довольно миловидную.
   - Мика, это какие-то местные богини! - Шептал на ухо спокойному финну Лопес. Горячая латиноамериканская кровь забурлила в жилах.
   - Ах, какие крошки,- истекал слюной Фернандо.
   - Стой, стрелять буду! - Хладнокровно приказал туземкам Суомалайнен.
   Они остановились у прохода в "колючке" и, улыбаясь, пропели нежными голосами:
   - Ни то, го те, си мо.
   - Понял что-нибудь? - спросил Суомалайнен у Лопеса.
   - Да ты посмотри на их мордашки, на их тела! Какая разница, что они там лопочут,- ответил ему Фернандо, шагнув к девицам и делая им приглашающий, зовущий жест рукой, не нуждающийся в переводе.
   - Идите сюда, лапочки мои милые,- позвал Лопес красоток, буквально пританцовывая на месте.
   Много тестов проходят десантники, но вот теста на соблазнение нет. Суомалайнена спас его финский темперамент.
   - Фер, надо вызывать капрала.
   Но обе туземки уже прошли через проход и приблизились к часовым. Мика сделал пару шагов назад, а Лопес - пару шагов вперед. Эти четыре шага и решили ситуацию.
   Одна из туземок, по-видимому, не выдержав нервного напряжения, отбросила охапку цветов, взвизгнула: " Са бо!" и воткнула нож, спрятанный в цветах, в лицо Лопесу. Любвеобильный Фернандо тут же рухнул мертвым - яд сделал свое дело.
   Вторая метнулась к Суомалайнену, но громадный финн, как и положено десантнику, был ловок. Отпрыгнув в сторону, он распорол меткой очередью прекрасную грудь туземки. И в ту же секунду разрядил остаток магазина в голову убийцы Лопеса.
  
   Наступил краткий миг тишины. Еще робкие, лучи солнца окрашивали верхушки деревьев.
  
   Из палаток выскакивали ветераны, на ходу передергивая затворы, загоняя патроны в патронники. Бежало к Суомалайнену караульное отделение при оружии наизготовку.
  В палатках "молодняк", матерясь, натягивал штаны и берцы. Донован стоял у своей палатки, готовый ко всему. От опушки леса к лагерю катился коричневый вал. Донован, Адамс и я видели в бинокли, что этот вал состоит из размахивающих копьями, дубинами, топорами, луками, и что-то орущих, туземцев. Их было не много. Их было очень много.
  Слово "очень" мы осознали чуть позднее - еще не все туземцы вышли из леса. Не тысяча, несколько тысяч.
  
   - Разойдись,- скомандовал Донован, уходя. И добавил: - Дождитесь меня. Адамс за старшего.
   Стояли, курили. Экипаж нашего транспорта, попрощавшись с нами, ушел в гостиницу для летного состава. Ребята из "Холодильника", отпущенные по домам, подходили переброситься словечком. Впрочем, вечером в барах все равно пересечемся. Ганс Шнитке издали показал мне два пальца в виде латинского V. Это означало не победу, а место встречи - бар "Victory".
   К трапу транспорта подъехала штабная машина с двумя офицерами. Это за Хоккинсом, понял я. Но тут наше внимание отвлекла сверкающая роскошная космояхта, опустившаяся на летное поле невдалеке. На борту яхты переливалась перламутром эмблема Корпорации. По аппарели съехал шикарный лимузин и покатился прямиком к нам. Солдаты аж рты пораскрывали. Лимузин остановился возле штабной машины и из него вылез САМ ПРЕЗИДЕНТ КОРПОРАЦИИ. На летном поле началась тихая паника. Подполковник Бломберг, командовавший десантниками с Ледового пояса и начштаба полка, не успевшие уйти после построения, вытянувшись в струнку, "ели глазами начальство". Билли Адамс от волнения никак не мог застегнуть пояс, который он только что с облегчением снял с себя. Десантники побросали окурки, подтянулись. Посреди этой суеты только два человека оставались спокойны. Лимонадный Джо опирался на свой смертоносный авиационный пулемет и флегматично жевал жвачку. Я засунул большие пальцы обеих рук за поясной ремень, разведя локти в стороны. Команду "Смирно!" ведь никто не подавал.
   Вслед за главой Корпорации из лимузина выпорхнула...Мэри Хоккинс! Восторженно завизжав: "Дедушка!", она бросилась на шею Ричарду Хоккинсу, стоявшему возле штабной машины.
   Из штаба бежали Донован с "полканом", извещенные о прибытии яхты. Не успели они приблизиться, как Хоккинс, что-то говоривший зятю, показал на меня рукой.
   - Так это же Иванов! - громко воскликнула Мэри,- тот, который спас меня от чудовищ. Помнишь, дедушка, я тебе рассказывала?
   И, оторвавшись от деда, подскочила ко мне с детской непосредственностью.
   - Здравствуйте, господин Иванов. Сначала вы спасаете меня, а теперь спасли моего дедушку от людоедов.
   - Мэри,- строго окликнул девочку отец. Стоявшие рядом со мной десантники улыбались и президент не мог понять смысла этих улыбок.
   Я осторожно дотронулся до маленькой девчоночьей ладошки, протянутой мне.
   - Людоедов там не было. Вашего дедушку спасал не я, а все пятьдесят десантников, мисс Хоккинс.
   Смутившись, Мэри спряталась за отца. Наш генерал и Донован коротко переговорили с президентом, после чего Хоккинсы стали усаживаться в лимузин. Боковое стекло лимузина опустилось и оттуда выглянул священник.
   - Сергей, подойди сюда,- позвал он меня. Когда я подошел, Хоккинс спросил недоуменно:
   - Что ж ты мне про Мэри-то ничего не рассказывал?
   - А чего говорить? Работа у меня такая, ваше преподобие,- пожал я плечами.
   - Скромность - это не единственная твоя добродетель. Ты не передумал насчет моего предложения? Теперь я хотел бы этого еще больше. Ты заслуживаешь лучшей участи. Намного лучшей.
   Я опять пожал плечами.
   - Простите, преподобный отец, но я не сверну с выбранной дороги.
   Хоккинс что-то сказал зятю и, спустя несколько секунд, протянул мне картонный прямоугольничек.
   - Надумаешь, позвони. Будет нужна помощь - не стесняйся.
   - Спасибо. От всей души желаю вам быть хорошим епископом. А, может, и кардиналом. Всего наилучшего вам.
   - До свидания, капитан Иванов.
   - Я - сержант.
   - И я - не епископ.
   Лимузин умчался к яхте, влетел вовнутрь. Через пять минут яхта стартовала.
   Донован хлопнул меня по плечу:
   - Готовь капитанские погоны. Или я ничего не понял в Хоккинсе.
   - Лейтенантские.
   - Нет, капитанские. Сегодня вечером всем быть в "Виктори",- громко прокричал десантникам Папа. И тихо добавил одному мне,- а тебе поставлю персональный магарыч,-
  щегольнул он знанием русского языка.
   - Вот теперь скажу, что все закончилось хорошо. Хвала Иисусу,- усмехнулся я.
   - Ха Ии! - выкрикнул Адамс и все захохотали.
  
   А через пару дней началась раздача "сладких плюшек". Приказали наградить всех участников экспедиции на Ле ри. Солдаты получили премии - трехмесячный оклад. И бронзовые ПЗК (Почетный Знак Корпорации). Знак давал кое-какие блага. От прибавки к пенсии, до сокращения обязательного срока службы. Абрамсу достался серебряный Знак и звание капитана. Донована и меня наградили золотыми ПЗК. И, совершенно небывалое в истории десанта, повысили через звание. Обещание сделать разжалованного Донована опять полковником было исполнено.
  
   Моя третья встреча с Мэри Хоккинс произошла через шесть лет и получилась трагикомической.
   Меня вызвали в штаб-квартиру Корпорации для получения платинового ПЗК с бриллиантами. Кроме меня, такой знак отличия имели в Корпорации всего два человека. Наградили меня за то, что я подарил Корпорации целую планету, набитую редкоземельными металлами. Никто из высшего начальства не догадывался, что я мстил за погибшего на этой планете моего друга - молодого капитана-десантника. Да и никого это не волновало бы. Главное - планета покрылась рудниками и шахтами. А оставшиеся в живых гигантские насекомые - под надежной охраной в спецзаповедниках. Я был там со всем своим батальоном, но главные заслуги приписали мне. Не отбрыкиваться же от этого ПЗК? Так, побрякушка.
   Вместе со мной с нашей Базы летел в штаб-квартиру офицер отдела разведки. Окончив два общих курса академии, я выбрал узкую специализацию: "Разведка и сбор информации". Поэтому хорошо знал весь разведотдел нашей бригады - я там стажировался. Майор Корриганн должен был получить золотой ПЗК.
   Мы летели обычным гражданским рейсом. Военным транспортом быстрее и дешевле, но комфорт не тот. Вот почему мы с Эдди Корриганом стояли в зале шикарного космопорта. И тут Эдди толкнул меня локтем в бок:
   - Что б мне провалиться, но это - Симон Яковс!
   Я проследил за его взглядом и увидел лощеного франта в белом смокинге, с черной бабочкой на шее. В руке он держал огромный букет роскошных роз. С трудом можно было поверить, что это человек, ориентировка на которого разослана по всем военным разведкам и контрразведкам.
   - Может, двойник? Уж больно "прикид"...
   - Шрам. Шрам возле уха. Я про него помню, его мой друг из контрразведки поставил. Поможешь взять Симона? А то ускользнет, лови его потом.
   Мы, разойдясь в разные стороны, стали приближаться к щеголю с букетом. И тут ко мне подскочила Мэри Хоккинс, собственной персоной. Трое дюжих охранников переминались с ноги на ногу за ее спиной.
   - О, Иванов! Сержант Иванов! Как вам идет этот мундир! А я выхожу замуж!!! И стану графиней и герцогиней одновременно. Хотите, я познакомлю вас с моим женихом? Он должен здесь меня встречать. Оу! А вот и он! Хелло, Самюэль! Познакомься, это сержант Иванов. Он спас меня от чудовищ, когда я была маленькой девочкой. А это мой жених - герцог Эдинбургский, граф Кент.
   Что ж, "Мещанин во дворянстве" - это бессмертное творение.
   Симон видел, что я не сержант, на мне была форма подполковника десанта. Я знал, что он - не герцог Эдинбургский, а мошенник, аферист и военный преступник. Я позволил ему вручить мисс Хоккинс букет, взял протянутую мне узкую, холодную ладонь, пожал ее. Заворачивая руку "герцога" ему за спину, уже стоя сзади, резко ударил ногой в коленный сгиб. И очутился сидящим на спине "графа Кента", который уткнулся носом в пол. Эдди Корриган умел мгновенно оценивать ситуацию. И не полез ко мне на помощь, а, размахивая своим удостоверением, заорал: "Спокойно, без паники! Это военная разведка! Все под контролем!". Народ шарахнулся в стороны, что нам и требовалось. Задрав смокинг, я вытащил из-за пояса брюк Яковса пистолет. К нам приближались полицейские и я торопливо спрятал "ствол". Эти, с перепугу, на все способны. Эдди подошел к полицейским, показал документы.
   - Сейчас за этим господином приедут. А пока ему придется полежать на полу.
   - Мэри, боже, что тут происходит? - Завизжала дама весьма властного вида, вся обвешанная бриллиантами,- что тут вытворяют с Самюэлем? Куда смотрит наша охрана?!
   Но контрразведчики сработали быстро. Очевидно, здесь, в космопорте у них свое подразделение. Четверо автоматчиков в черной форме и офицер решительно протиснулись через толпу зевак.
   - Ага, ага. Он самый. Ну, коллеги, с меня выпивка,- радостно заявил "контрик", когда на Яковсе защелкнули наручники.
   Мы не стали разводить межведомственную склоку: "Контрразведка спит, разведка работает". Пусть парень получит свой новый ромбик на погон. Не стали обращать внимания на вопли дамы, увешанной драгоценностями.
   Мэри застыла каменным изваянием. В ней боролись два желания. Одно - броситься мне на грудь и зарыдать. Другое - проломить мне голову. Я не стал ждать, пока она сделает выбор. Толкнул Эдди и мы устремились к выходу, где нас ждала машина.
  
   После вручения наград - банкет вместе с влиятельными лицами из правления и директората Корпорации. Там ко мне и подошел отец Мэри. Его уже поставили в известность о случае в космопорте. Со вздохом, он поведал мне, что от второго брака у него двое сыновей. Крепкие финансисты, идущие по стопам отца. А Мэри - его первенец. Но все дело в ее мамаше, жаждущей выдать Мэри замуж за титулованную особу, что приводит, порой к казусам, вроде сегодняшнего. Сказал мне, что теперь знает мою истинную роль в спасении Мэри на научно-исследовательской базе.
   - И вот опять вы выступили в роли ее спасителя. Теперь от глупого мезальянса. Хорошо, хоть до свадьбы дело не дошло. Газеты, я думаю, пожужжат с пару дней и успокоятся. Конечно, Мэри - бестолковая девчонка, но она - моя дочь. Не знаю, как мне вас отблагодарить. Все возможные награды у вас есть. Хотите стать генералом?
   - Благодарю вас, мистер Хоккинс. Но в нашей среде меня не поймут. И кое-кто перестанет меня уважать. А мне бы этого не хотелось.
   - Понимаю, понимаю. Что ж, еще раз выражаю вам свою признательность...
   Вернувшись на базу, я увидел на своем компьютере сообщение из банка: " На Ваше имя поступил денежный перевод от Уильяма Хоккинса. В связи с чем, просим зайти в банк для получения платиновой кредитной карты Почетного Клиента". Деньги никогда лишними не бывают. Тем более, что теперь мне было на кого их тратить.
  
  
   С Ричардом Хоккинсом мне больше встретиться не довелось. Спустя много лет я узнал, что он, став лерийским епископом, прожил до девяноста шести лет. Просьбу Хоккинса похоронить его на Ле ри, лерийский король Эа повелел уважить. Роскошная гробница первого лерийского епископа является одной из главных туристических достопримечательностей на планете.
  
   И это последний из рассказов о сержанте Иванове. Потому что он стал капитаном Ивановым.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   История третья.
  
   КОРОЛЕВСКАЯ МИЛОСТЬ
  
   " Это было у моря, где ажурная пена,
   Где встречается редко городской экипаж...
   Королева играла - в башне замка - Шопена,
   И, внимая Шопену, полюбил ее паж..."
   И. Северянин.
  
  
  
   Два капитана-десантника сидели в пустом баре. Бар только что открылся. Кроме меня и Билли Адамса в самом углу бара засел пьянчужка. Получив от наших щедрот полный стакан "вискарика", он трясущимися руками бережно понес его к дальнему столику. Бармен Веня Петров, позевывая, протирал стаканы.
   Позавчера вернулись мы из экспедиций. И вчера весь день занимались писаниной. Рапорта, ведомости расхода боеприпасов, представления к наказаниям и поощрениям. И т.д. и т.п. Мне еще повезло. Моя рота вернулась без единой потери. У Адамса из четырех взводов осталось два с половиной. За такое не хвалят. Поэтому Билли был мрачным и невыспавшимся.
   - Днем глаза слипались, а ночью лег - все ворочаюсь и ворочаюсь,- жаловался мне Адамс. Я сочувственно поддакивал. Сам-то я прекрасно отоспался на транспорте. Дорога домой была долгой - три недели. А рота Билли назад возвращалась транзитом, с двумя пересадками.
   - Послушай, Билли,- попытался отвлечь я друга от невеселых мыслей,- вот, ты - Большой Билл; Донован - Папа; наш "полкан" - Чайник. А у меня среди наших какая кличка?
   - Счастливчик,- не задумываясь ответил Билли и пояснил: - ты самый молодой капитан в десанте. Ни одна экспедиция, в которую входил ты, не закончилась провалом. А ведь провалы случаются. Если ты идешь в экспедицию, то потери в ней минимальные. Некоторые уже начинают стараться попасть под твое начало.
   - Ну, да, на Ле ри одиннадцать человек из полусотни потеряли,- возразил я.
   - Не было бы тебя, вообще бы никто не вернулся,- загорячился Билли. Своего я достиг, Адамс перестал переживать неудачу.
   Дверь бара распахнулась. Быстрым шагом вошел рассыльный из штаба. Увидев меня и Адамса, он задумчиво почесал в затылке.
   - Чего надо? - хором спросили мы.
   - Велели явиться в штаб или Иванову, или Адамсу. Кого первого найду, тому и передать. А вы тут оба сидите.
   - Билли, тебе хочется идти в штаб?
   - Ни капельки. А тебе?
   - Аналогично. Веня, дай-ка монетку. Что выбираешь, Билли, орла или решку?
   - Конечно, орла.
   - Кто б сомневался,- я положил на ноготь большого пальца поданную Петровым монету. Вертикально запустил ее вверх щелчком. Несколько раз перевернувшись, монета звякнула об стойку бара. Я накрыл ее ладонью, чтобы не укатилась. Убрал ладонь. Вместо герба СОГ - Союза Объединенных (или Объединившихся ) Государств, мы увидели номинал - цифру два.
   - Решка! - радостно выкрикнул Билли.
   - А говоришь, Счастливчик. Брешет народная молва,- вздохнул я и бодренько потопал к выходу из бара, махнув Вене Петрову рукой на прощание. Адамс остался допивать водку.
  
   Джон.
   Все десантники сидели в капсулах. Уэстли отрапортовал:
   - С посадкой ОК, сэр.
   Я показал ему обе растопыренные пятерни:
   - Сколько раз сможете отжаться на пальцах?
   Не понимающий, чего от него хотят, Уэстли ответил:
   - Ну-у-у... Раз пятьдесят-то вполне.
   - Надо сто. Начинай.
   - Зачем?
   - Так, Джон, кто из нас сержант, а кто - капитан?
   Уэстли бодро отжался сорок раз. До пятидесяти дойти ему уже было труднее. Когда он отжался шестьдесят раз, я приказал:
   - Подогни мизинцы, отжимайся на четырех пальцах.
   Пыхтя, сержант сделал восемьдесят отжиманий. Осталось двадцать самых тяжелых. И тут я велел:
   - Подогни безымянные пальцы. Отжимайся на трех.
   Теперь каждое отжимание давалось с большим трудом. Я слышал, как скрипят зубы Уэстли.
   - Давай, давай. Еще четыре раза надо.
   Закончив упражнение, Уэстли остался лежать. Потом встал на четвереньки, медленно поднялся на ноги. Он тяжело дышал, пальцы дрожали.
   - Я объясню тебе, Джон, зачем ты это делал. Но не сейчас, а через два-три месяца. И я ж не зверь какой-нибудь, на двух пальцах тебя отжиматься не заставил.
   - Два месяца - это долго.
   - Привыкай терпеть, Джон. Это маленьким детям вынь да положи немедленно. Отдышался? Тогда пойдем в капсулу.
  
   Транспорт покинул орбиту планеты, у которой даже имени нет. Планета ?14247 - вот как она зовется. Я не вспоминал с тоской и грустью ни королеву кристаллов, ни ее маленького подданного. Другая форма жизни, чуждая нам. Королева старалась говорить в рамках моих, человеческих понятий. А как там у них на самом деле...
   Уэстли все еще по-детски обижался на меня за сотню отжиманий перед вылетом. Но я передал ему командование ротой на время полета.
   Войдя в свою каюту, плюхнулся в кресло. Ну и умаялся же! Стал расстегивать ремень. На нем кобура с пистолетом, нож в ножнах и фляжка. Только тут я и вспомнил о ее содержимом. Отвинтил крышку, вытряхнул камни. Они были зеленого цвета различных оттенков. Большинство - темно-зеленого. "Похоже на изумруды",- подумал я. Размеры тоже были различными. И величиной с крупную горошину, и такие, что с трудом проходили в горлышко фляги. Равнодушно посмотрев на них, я ссыпал их обратно во флягу. Другого места не придумывал. Спать, спать, спать...
  
   Из беспробудного сна меня вырвал сигнал тревоги, разносившийся по транспорту. Моя каюта находилась рядом с постом управления, поэтому ровно через одну минуту я стоял возле капитана транспорта. Транспорт замедлял ход.
   - Неизвестный фрегат. Приказывают остановиться,- капитан из породы людей, из которых лишнего слова не выдавишь.
   - Почему неизвестный? - спросил я, еще не совсем придя в себя после сна.
   - Обычно, в таких случаях говорят, к примеру: "Патрульный фрегат "Изумруд", второй космофлот, капитан такой-то. А этот...
   "Транспорт "Бесстрашный", приказываю остановиться. В противном случае, через минуту выпускаю ракеты",- голос из динамиков внешней связи доносился четко.
   - У фрегата такого типа, помимо орудий, шесть ракетных установок. Две малых, две средних, две больших. Средние ракеты превратят нас в груду металлолома, крупные - разнесут на куски,- капитан перевел рукоятки двигателей на "Стоп", затем дал задний ход, чтобы погасить инерцию корабля. Транспорт замер на месте. На транспорте была парочка орудий небольшого калибра, как и на всех "Бесах" (малые транспорта "Бессмертный", "Беспокойный", "Бестрепетный" и т.д.), но против такого противника, как фрегат, они были бессильны. В лучшем случае, сделают несколько несерьезных дырок в борту.
   - Двигатели не глушить,- распорядился по внутрикорабельной связи капитан.
   - Сколько времени до точки джампа? - спросил я его.
   - Полчаса. У них скорость в два раза больше нашей. Да и от ракет не убежишь. Подходят. Сейчас узнаем, чего хотят.
   На оптическом экране увеличивался в размерах приближающийся фрегат. Вот он повернулся бортом и стали видны цифры на борту. 38. Но перед тройкой была недавно и небрежно закрашена какая-то цифра. Еще блестела свежая краска.
   - Интересно, откуда они знают, что мы - "Бесстрашный"? У нас на борту только наш регистрационный номер,- недоумевал капитан.
   - "Бесстрашный", выбросьте за борт контейнер с кристаллами. После того, как мы его подберем и убедимся в содержимом, можете следовать своим курсом",- скомандовали с фрегата.
   Невозмутимый капитан нашего транспорта аж присвистнул от удивления:
   - Утечка! Причем где-то в самых верхах. Координаты точек наших джампов знают только в штабе флота Корпорации. А уж про кристаллы... Вот контрразведке-то работенка, если живыми останемся.
   - А нельзя радио на базу дать?
   - Нет. Нас глушат. На фрегате для этого есть специальная установка.
   - Черт! Надо срочно что-то решать.
   - Что тут решать? Или отдаем кристаллы, или их заберут с искореженного транспорта. Но не факт, что нас отпустят, получив кристаллы.
   Я схватил микрофон корабельной связи:
   - Келли, с сапёром, бегом в рубку управления.
   Бросил один микрофон, схватил другой - внешней связи.
   - Фрегат, говорит командир экспедиции капитан десанта Корпорации Иванов. Надо состыковать корабли. Прибуду с кристаллами лично. Необходимо получить расписку об их изъятии.
   Пока на фрегате размышляли над моими словами, я отдавал распоряжения Келли, саперу, капитану, штурману. Штурман кинулся делать документ, капитан полез за корабельной печатью, Келли и сапер со всех ног бросились исполнять мои указания.
   - "Бесстрашный", повторяю, контейнер с кристаллами отправьте за борт. Через полминуты открываю огонь".
   - Сейчас выброшу кристаллы россыпью в космос и собирайте их, пока патрульный крейсер не подойдет. Мне нужна расписка, мать вашу!..
   Наступило молчание. Похоже, совещались, как быть. И вот динамики ожили:
   - Хорошо,- ответили с фрегата,- производим стыковку.
   Корабли начали медленно сближаться и вскоре десятиметровый металлический рукав соединил две шлюзовые камеры. К этому времени у нас всё было готово. Келли принес к шлюзовой камере транспорта позаимствованный у механика "Бесстрашного" обьемистый пластмассовый чемодан из-под инструмента. Прикрепил к воротнику моего мундира микрофон. Я снял с ремня нож и кобуру с пистолетом. Взял в руку довольно тяжелый чемодан. Ещё раз обговорил с капитаном транспорта все детали и кодовые слова. И нажал кнопку открытия шлюза. Не бесстрашно, отнюдь.
   После процедуры декомпрессии, не спеша зашагал к "гостеприимно" распахнутой двери фрегата. Дверь шлюза медленно закрылась за мной. Всё. Обратного хода нет. Вперед, десантура! Бог не выдаст, свинья не съест. По пять раз не умирают.
   Сразу за внутренней дверью шлюзовой камеры меня ждали два человека с автоматами в руках. С самого беглого взгляда на них стало ясно - история с Морни повторяется в космическом варианте. Значит, пока мои действия верны.
   Пока один головорез держал автомат наизготовку, второй быстро и умело обыскал меня.
   - Ничего нет, Смоки. А ну-ка, открой чемодан.
   - Не могу. Видишь, он опломбирован. Открою только вашему командиру,- твердо и решительно заявил я.
   - Ладно, Берни, у тебя же портативный искатель, проверь им,- велел Смоки.
   - Нет, ничего не показывает, ни оружия, ни взрывчатки. Ничего металлического. Наверное, и впрямь там одни кристаллы. Но я-то думал, что их побольше будет.
   Келли свое дело знал четко. Экранировка чемодана сбоя не дала. Теперь зайдем с козырного туза.
   - Ведите к командиру,- приказал я пиратам.
   Они привычно повиновались приказу. Тюрьма учит порядку не хуже армии. По узкому коридору меня провели в центральный пост. В креслах сидели три человека. Все трое повернулись к входной двери. На одном из них была форма лейтенанта космофлота. Огромный крючковатый нос, вытянутые в ниточку тонкие губы и пронизывающий насквозь взгляд. Только, что на лбу не написано, что из троих он - главный. Твердым шагом подойдя вплотную к главарю, я поставил чемодан на стол, сбоку от него. Несколько секунд мы мерили друг друга взглядами.
   - Ну, и?.. - Не выдержал первым предводитель пиратов.
   Я достал из нагрудного кармана лист бумаги и протянул ему.
   - Так, так, посмотрим, что здесь,- и зачитал: - "Опись кристаллов находящихся на борту транспорта флота Корпорации "Бесстрашный". Малиновых кристаллов - 180 штук; красных - 96 штук; фиолетовых - 215 штук; синих - 192 штуки. Подписи: капитан Иванов, капитан транспорта Слейтон". А почему кристаллов так мало?
   - Всё, что было,- я спокойно пожал плечами в ответ,- пишите расписку. Без нее с меня три шкуры снимут. Сами служили, порядки знаете.
   - Да, ради Бога,- усмехнулся главарь,- диктуйте, что писать,- и положил перед собой чистый лист бумаги.
   - Я, капитан фрегата... Как ваш фрегат называется?
   - "Корсар",- он и не скрывал иронии.
   - Я, капитан фрегата "Корсар" имярек, получил от капитана десантной бригады Иванова, принадлежащие Корпорации на правах собственности...
   - На правах собственности... - Повторял он мою диктовку, водя ручкой по бумаге.
   - Двенадцать килограмм...
   - Ого, тяжеленькие. Крупные, что ли? Так, двенадцать килограмм...
   - Пластита. Число и подпись.
   - Плас-ти-та... Стоп! Какого пластита?
   - ВОМ-176. Один килограмм соответствует ста семидесяти шести килограммам тротила. Так что в этом чемоданчике две тонны взрывчатки в тротиловом эквиваленте,- я достал из кармана черную коробочку с красной кнопкой,- а вот и кнопочка. Нажимать?
   - Эй, эй, погоди! На испуг берешь?
   Я сорвал с чемодана пломбу и распахнул его. Внутри плотно уложены пакеты с синими крупными буквами "ВОМ-176. Взрывчатка особой мощности".
   - Даже если меня застрелите,- дула двух автоматов и трех пистолетов были направлены на меня,- в этот микрофончик услышат выстрелы и пошлют радиосигнал. И кнопочка не понадобится.
   - Но ты же взорвешься вместе с нами!
   - Ничего не попишешь, таковы издержки моей профессии. Как и вашей. Не бойтесь, ребята, пшикнет и все мы разом превратимся в ливер. Легко и непринужденно.
   - У вас все там, в Корпорации, такие идиоты?!
   - Нет, только одна бригада десанта. Всего-то две тысячи человек.
   Капитан "Корсара" бросил пистолет на стол.
   - Придется принять ваши условия игры. Итак?..
   - Жить, значит, хочется? Неглупый выбор. Разрядите орудия и ракетные установки. Снаряды - в погреба, ракеты - в хранилище.
   Через четыре минуты на мониторах засветились надписи, подтверждающие, что мой приказ исполнен. На зарядку орудий уйдет секунд тридцать, а установок - не менее минуты. Этого времени нам должно хватить
   - Теперь медленно, не расстыковываясь, двигаемся рядом с транспортом. Капитан Слейтон, можно давать ход,- сказал я в микрофон.
   По-прежнему соединённые переходным рукавом, транспорт и фрегат поползли к точке джампа. Время тянулось невыносимо долго. Наконец, корабли остановились.
   - До точки пятнадцать секунд хода,- прозвучал голос капитана "Бесстрашного" в наушнике, закрепленном за моим ухом. Я захлопнул чемодан с взрывчаткой, щелкнул замками.
   - Не провожайте, господа, дорогу обратно найду сам. Приятно было пообщаться. Всем стоять на месте! - рявкнул я, увидев, что Берни чуть пошевелился. - Учтите, что даже взорвавшись не в центропосту, две тонны вынесут вашему фрегатишке весь борт. А уж, если боезапас сдетонирует, то никому мало не покажется.
   По пустынному коридору я дошел до шлюзовой камеры фрегата. Нажал кнопку открытия двери и вошел в шлюз. Глубоко вдохнул, как перед прыжком в воду. Внутренняя дверь шлюза закрылась и тут же поползла в сторону внешняя дверь. Она не прошла даже трети пути, когда я протиснулся в образовавшуюся щель и, крикнув: "Шлюз!", рванулся к раскрытой двери "Бесстрашного". От скорости моего рывка зависела моя жизнь, потому что дверь шлюза транспорта стала закрываться. А за спиной закрывалась дверь фрегата. "Рыбкой" прыгнув в сужающийся проем двери, на лету я молился, чтобы толстенная плита не раздавила мои ноги. Послышался глухой щелчок запертой двери и транспорт дал ход. Позже мне рассказали, что фрегат, тронувшись с места, мгновенно повернул, отрывая от себя стыковочный рукав перехода. Надеялись, что я еще нахожусь в рукаве и ...
   Внутренняя дверь впустила меня в теплое нутро транспорта. Только я вошел в коридор, как "Бесстрашный" совершил прыжок. Но за мгновение до джампа, Келли послал радиосигнал. Детонатор в чемодане, который я "позабыл" в шлюзовой камере фрегата, сработал. А боезапас сдетонировал. Но взрывная волна не успела дойти до транспорта. "Бесстрашный" пришел в точку джампа и исчез из этого уголка Вселенной.
  
   На космодроме нас встречали, помимо командования, представители Корпорации. Они сразу же потребовали вынести из транспорта кристаллы. Пересчитали их, дали мне подписать десяток бумажек и увезли камни в бронированном автомобиле под охраной автоматчиков.
   Только после этого, я построил роту и доложил Доновану о прибытии. Он уже знал вкратце об итогах экспедиции. При подходе транспорта к базе, я с ним разговаривал по связи. Количество привезенных камней мало интересовало нашего Папу. А вот то, что рота вернулась без единой потери, уничтожив две банды - это победа. И он
  приветливо поздравил нас с возвращением.
   Еще с борта транспорта я доложил, что отправлять следующую экспедицию на планету нельзя. Теперь от меня требовали подробного обоснования моих слов. Кто же просто так откажется от "сладкого пирога"? Обычно, при возвращении на базу, рапорт и отчет писали на следующий день. День прилета считался днем отдыха. Но меня заставили написать отчет немедленно. Потому что подготовка к комплексной экспедиции шла полным ходом. И уже готов к вылету транспорт с тяжелой техникой для обустройства космодрома на планете ?14247.
   Пришлось мне срочно садиться за стол и стучать по клавишам компьютера. Когда я завершил писанину, уже наступил вечер. Кое о чем в отчете я умолчал - о подаренном мне "Повелителе камней", о камнях из фляжки. Если что, некоторые нестыковки можно объяснить усталостью после перелета и срочностью написания.
   Отдав бумаги Доновану, я вышел из штаба. Возле дверей сидел на корточках Джон Уэстли.
   - Ребята ждут в "Виктории", командир. Сегодня наш день.
   - Дай хоть умыться и переодеться, Джонни. Приду через час.
  
   А на следующий вечер я сидел в баре с Донованом и Адамсом. Папа пил любимый коньяк. Адамс - пиво!!! Глядя на мои выпученные от удивления глаза, Донован, посмеиваясь, рассказал, как Билл бросил пить водку.
   Когда я улетел в экспедицию, Билли с тяжелого похмелья (я его, помнится, оставил в баре) явился в штаб. Там Папа, только что вернувшийся из экспедиции, устроил ему разнос за большие потери в роте. К вечеру того же дня, в третьесортном кабачке, в сомнительной компании, Адамс упился до... Устроил в баре стрельбу из пистолета (хорошо, хоть в потолок), избил вызванный патруль военной полиции. А это уже не шуточки. Позвали Лимонадного Джо, который один мог справиться с Большим Биллом. Проснувшись утром, взамен на избавление от наручников, которыми он был прикован к трубе, Адамс пообещал Джо, что ничего крепче светлого пива пить не будет. Рассудив, что пива такому здоровяку, как Билл, надо ведер двадцать (до полной кондиции), Лимонадный Джо Адамса освободил. Но только покровительство Папы спасло Билла от притязаний военной полиции, требовавшей его крови. Так что сидел Билли тихий-тихий и радовался, что не разжаловали, и не сослали заведовать складом подштанников.
   - Знаешь, Серега,- говорил мне Донован,- роту особо награждать не за что. Ну, кинули ребята по десятку гранат, как на полигоне. Вся заслуга целиком твоя. Ночью по скалам лазили? Так на то они и десант. Твое представление Уэстли на лейтенанта, скорее всего, удовлетворят. Надо же кого-то отметить. Но роту ему дать... Я-то соглашусь, я тебе верю. Боюсь, что наверху не пропустят. Вот, я прошу тебе батальон дать. На майора я тебя представил. Дадут, думаю. Но батальонами везде командуют "убеленные сединами" подполковники. Что у нас, что в Синдикате, что в армии, что в полиции. А роту ты перерос. А батальон не дадут. Если бы фишка какая-то, как с Хоккинсом. Тесть президента - и все мы в шоколаде. Он что, так хорош, твой Уэстли?
   - Мертон плох, вот в чем дело.
   - Да, знаю я. А кем заменишь? Жанвье тоже из-за молодости не поставят. И не потянет он.
   - Уэстли потянет. Проверял. Только немного над ним поработаю.
   - Давай не гнать коней. Я тебя поддержу. А там, как Бог даст.
   Я не сказал о камнях, подаренных мне ни Доновану, ни Адамсу. Знает один - знает один. Знают два - знают двадцать два. Так они и лежали у меня во фляжке. А под воду я взял на складе другую.
  
   Месяц я провел с Уэстли на полигоне. Сколько патронов мы расстреляли - сосчитать невозможно. Я сломал ему палец на руке, два ребра. Количество синяков учету тоже не поддавалось. Но теперь он мог отжаться на двух пальцах сто раз. Из ста очков выбивал девяносто шесть, из любого оружия. Да, и связываться с ним безоружным, я бы не советовал. Если вы не десантник, а простой каратист или боксер. По прошествии этого месяца, я спросил Уэстли:
   - Ну, Джон, объяснять, зачем я заставил тебя отжиматься на пальцах перед отлетом?
   - Не надо. Я все понял. Спасибо тебе.
  
   А события текли своим чередом. Я стал майором. Уэстли - лейтенантом.
   Мой отчет долго блуждал по эшелонам власти. Ко мне приходили ученые, расспрашивали о кристаллах. Но я мало мог сообщить им полезного и они быстро от меня отстали. Меня не послушали и направили экспедицию на планету 14247. Перед отправкой я подошел к командиру десантников и посоветовал, как можно дольше, оттягивать высадку на планету. В итоге первыми совершили посадку две капсулы с тяжелой техникой. Капсулы с десантниками зависли в воздухе. Под севшими на планету капсулами разверзлась бездна, куда они и "ухнулись". Камни сомкнулись. И словно ничего и не было на поверхности планеты. Командир десантников потом принес мне бутылку дорогущего коньяка: "Мы все тебе жизнью обязаны".
   Корпорация отказалась от эксплуатации планеты ?14247. И сразу же Синдикат послал туда два небольших транспорта. Они сели прямо на планету. Назад не вернулся никто. Планету объявили запретной зоной. И тут Корпорация выкинула на продажу первые кристаллы. Стало известно, что больше таких камней (и с такой огранкой) ни у кого не появится в дальнейшем. Цены на эти кристаллы взлетели до высот заоблачных, поскольку было известно их точное количество. Все затраты Корпорации на все три экспедиции на планету 14247 окупились многократно. Про камни слагали легенды, скрипели перья писак, тонкий вымысел перемешивался с явной ложью. Ажиотаж! Этот сумасшедший спрос на камни сыграл свою роль для меня и Джона Уэстли.
   Донован напомнил вышестоящим, кто привез камни. Меня поставили командовать батальоном. С некоторым сожалением, я доверил свою бывшую роту Адамсу. Второй ротой стал командовать лейтенант Уэстли. Капитана Мертона перевели в штаб бригады в отдел снабжения. Начальник штаба полка разразился гневной тирадой о том, что скоро сопляки начнут полками командовать.
   - Какая-то сволочь передала Черному Морни информацию о нашей экспедиции. Я не обвиняю именно вас. Но вы лучше следите за своими штабными, чем за строевиками,- ласково сказал я начштаба, держа его за пуговицу щегольского мундира.
   Как-то вечером в баре ко мне подошел один десантник из роты Уэстли, будучи "навеселе".
   - Капитан, ой, простите, майор, что вы сделали с нашим Уэстли? Милейший был человек. А теперь стал невыносим. Гоняет нас по полигону днем и ночью, в жару и в дождь. Из спортзала часами не вылезаем.
   - Радуйтесь, что у вас командиром не я, а добряк Уэстли. У меня вам покой бы только снился. А Джон стал настоящим десантником и из вас таких же сделает.
  
   Через два года капитан Уэстли прикрывал отход своей роты. Десантники успели добежать до капсул и запрыгнуть в них. А Уэстли жег из огнемета гигантских пауков, которые продолжали лезть на него с упорством, свойственным только насекомым. Когда закончилась горючая смесь, набежавшие пауки разорвали Джона на кусочки. Которые были съедены.
   Он был десантником и погиб, как десантник.
  
   В баре "Виктори", который еще называли баром десанта, вечером шумно и многолюдно. Я предпочитал бывать там в утренние часы. В воздухе не плавают клубы табачного дыма. Редкие посетители не орут и не скандалят. Не гремит музыка. Можно поболтать с барменом, бывшим десантником Веней Петровым. Если смена за стойкой не Венина, он всё равно сидит в баре и, играя на гитаре, поет песни. Но, в последнее время, мне было не до походов в бар. Получив должность командира батальона, я должен был доказать всем, что стою этой должности. И пропадал в батальоне с раннего утра до позднего вечера. Времени оставалось только на сон. А еще надо было готовиться к экзаменам в академию. Училище мне удалось закончить экстерном. Для дальнейшего служебного роста необходимо учиться в академии, хотя бы заочно.
   И вот, иду я мимо "Виктори". И в планах у меня ничего очень срочного. Посмотрел на часы. Бар открылся давно, но до вечернего столпотворения еще долго. "А зайду-ка я пропустить стаканчик. Небольшую расслабуху я, вроде бы, заслужил. Дела в батальоне идут неплохо. И только один экзамен сдать осталось".
   Толкнул тяжеленную дверь бара. (Десантники смеялись: "Слабаку в "Виктори" не войти"). И сразу оказался в приятном полумраке со свежим кондиционированным воздухом. Бармен, весельчак Мишель, расплылся в улыбке:
   - Добрый день, капитан. О, черт! Добрый день, майор. А давно ли были сержантом?.. Что так долго не заглядывали? Длительная экспедиция?
   - Длительные хлопоты, Мишель. Рад вас видеть. Мне, как обычно.
   Получив высокий стакан, где в смеси джина и тоника плавали кубики льда, я отхлебнул глоток. На эстраде перед микрофоном сидел с гитарой Веня Петров. Хозяин бара приплачивал Вене за то, что он пел для посетителей. При невеликой зарплате, для Вени эти деньги были не лишними. А десантники Венины песни обожали. Отмечая возвращение из очередной экспедиции, придя "в нужный градус", колошматили бутылками и стаканами по столам, скандируя: "Петров, Петрофф, Петроу!!!". Веня не выпендривался, брал гитару и шел на крошечную эстраду. Цветомузыку отключали. Динамики переставали грохотать барабанами и завывать трубами. И, под мастерский перебор гитарных струн из микрофона неслось:
   "...И сказал Господь:
   - Эй, ключари,
   Отворите ворота в Сад!
   Команду даю
   От зари до зари
   В рай пропускать десант."*
   И плакали пьяными слезами десантники. И летели на эстраду заработанные потом и кровью купюры. И были готовы за Веню Петрова порвать любого на клочки. После таких дней, хозяин платил Вене премиальные. Венина мечта - к старости заиметь свой маленький домик на Земле, со скрипом ползла вперед. Я знал, что Веня не пьет, не курит и экономит каждый цент. Но Веня горд и щепетилен, как принц королевской крови. И не возьмет ни одного креда даром. Заработанное - да. Чаевые - да (и не пытайтесь давать свыше разумных пределов). Можно сотню-другую кредов подарить ему на день рождения. Он будет рад. Наша десантная бригада давно бы купила Вене шикарный особняк. Но Веня не возьмет его. И за это Веню уважали все - от командира бригады до последнего штабного писаря. Хозяин бара на Веню только что не молился. Петров - это
  все десантники, оставляющие в баре деньги. Но зарплата у Вени была такой же, как и у
  *Слова М. Анчарова
  
  двоих других барменов. Так решил Веня. Или всем троим плати помногу, или Петрову - как остальным. Вот такой человек.
   Я поднял вверх раскрытую правую ладонь. Веня кивнул мне головой, руки заняты гитарой. В баре сидела пара солдат, помахавших мне руками. В "Виктори" чины и звания в расчет не шли - все равны.
   "Девочки" еще отсыпались после ночной работы, но одна сидела у стойки. Как положено, в форме. Топик, мини-юбка, черные ажурные чулки, Босоножки на высоких шпильках. В "Виктори" десантники редко приводили своих немногочисленных жен. Порядочная девушка сюда, в "вертеп пьяных десантников" не зайдет. Наши "боевые подруги" за ласки брали наличными.
   Ко мне, пританцовывающей походкой подходил Роби Свин. Его широкий нос с почти вертикально расположенными ноздрями, напоминал свинячий пятачок. Роби - сутенер. Все девочки в баре - под его началом. Роби хорошо знает всех десантников, осведомлен о делах в бригаде. Кроме сутенерства, он занимается скупкой всяких редкостей и ценностей, которые привозят десантники с других планет.
   - Здравствуйте, мистер Иванов,- Роби почтителен. Пьяным "в хлам" меня в "Виктори" ни разу не видели. В среде десантников пользуюсь авторитетом. Девочку беру с разбором, не всякую. Впрочем, мой вкус Роби уже знает. Как и бармен насчет напитков. Поэтому сутенер сразу и направился ко мне. Роби известно, что я не жаден и весьма кредитоспособен.
   - Девочка у стойки - именно в вашем вкусе. Только... Она сегодня первый день вышла на работу. Думаю, вы это оцените и не поскупитесь. Все, как вы предпочитаете - русская, высокая, с короткой стрижкой, макияжа почти нет.
   - Эх, Роби, денег не жалко, а вот со временем у меня не очень-то...
   - Вы подойдите к девочке, поговорите. Ручаюсь, забудете про время. Или я зря тут болтаюсь который год.
   С некоторой неохотой, я пошел к концу стойки, который ближе к эстраде. Там и сидела коротко остриженная шатенка. Но не успел подойти к ней. Веня Петров энергично замахал мне рукой, подзывая к себе. С Веней мы дружим давно. А девочка никуда не уйдет. Роби, надеясь на хорошее вознаграждение от меня, ни с кем ее не отпустит. Поэтому сначала я подошел к Петрову. Веня, судорожно схватив меня за рукав, горячо зашептал:
   - Серега, я знаю, что ты половину жалования в банк кладешь. Наверное накопилось что-то. Дай мне денег взаймы, я отдам.
   Если бы мне в "Виктори" отказали в выпивке и показали на дверь, я удивился бы меньше.
   - Что стряслось, Веня? Домик за треть цены предложили?
   - Нет,- сейчас Веня юмора не понимал,- видишь, девушка у стойки сидит? Я ее выкупить хочу у Роби.
   - Ох, ну, ни хрена себе!!! Ты знаешь, сколько это стоит?
   - Знаю, знаю. Все накопленное отдам. Друзья помогут. Но проституткой она не будет.
   Что ж, иногда, кто-нибудь из десантников, воспылав страстью к "жрице любви", хотел на ней жениться. Гражданским ли браком, официально ли. Но надо было возместить сутенеру упускаемую выгоду. Даже не сутенеру - он пешка. Преступному миру. Сумма выкупа зависела от стажа проститутки. Чем меньше она проработала - тем дороже. И от спроса на девочку это зависело. Обычно в таких случаях, занимали денег у товарищей. Кредит в банке десантнику не дадут. Сегодня ты жив, а завтра лежишь в стеклопластиковом ящике.
   Только девочка не проработавшая ни дня, да еще, если она, по словам Роби, в моем вкусе, должна стоить бешеных денег.
   - Веня, она первый день здесь. Ты ее раньше знал?
   - Нет, Серега. Но увидел ее - и погиб. Это моя судьба.
   Веня Петров - серьезный человек. Раз он мне так сказал - это не шутка.
   - Лады, Веник. Сейчас порешаем твои проблемы. Посмотреть-то на нее можно?
   - Подойди к ней, поговори. Я думаю, что Роби тебе ее уже "сватал". Потом возвращайся. Если скажешь, что я не прав, один из нас - полный идиот. Иди.
   Я послушно подошел к стойке. И обалдел. На высоком табурете сидела почти копия Вали Сомовой. Девушки, которую я полюбил, едва увидев. И которая погибла на моих глазах. Н-да!
   - Здравствуйте. Можно возле вас присесть? - Спросил я на русском языке.
   - Здравствуйте. Садитесь, пожалуйста,- с робкой и ненатуральной улыбкой ответила она по-русски.
   Да, профессионализма набраться не успела.
   - Меня зовут Сергей Иванов. А вас?
   Особо можно было не церемониться. Правила игры обязывали ее быть приветливой и разговорчивой.
   - Оля. Ольга Сомова.
   Позже она мне скажет, что Роби велел ей называться Лялей. Но что-то толкнуло назвать свое настоящее имя. Хорошо, если мы чувствуем свою судьбу. А ведь частенько проходим мимо.
   - Простите, У профессора Ясуловича работала лаборанткой...
   - Это моя старшая сестра,- перебила Ольга,- она погибла.
   Вот он - фатум без прикрас.
   - А родители ваши где?
   - Они оба погибли в авиакатастрофе. Купили новый флаер, скоростной. Столкнулись в воздухе с другим. Оба флаера всмятку. А вы знали моих родителей?
   - Я знал вашу старшую сестру.
   - Да, Валя была такая добрая и светлая..,- губы девушки задрожали.
   - Значит, других родственников у вас нет?
   - Никого. Как вы думаете, оказалась бы я здесь, если бы хоть кто-то помог?
   Решение я принял. Теперь - выполняем. Жестом подозвал к себе Роби. Жестом же приказал Вене Петрову: "Сиди, не дергайся, все беру на себя".
   В кармане мундира у меня лежала пара кристаллов из фляжки. Хотел я зайти к ювелиру и показать ему камни, да все недосуг было. Теперь я выложил один камень перед Роби.
   - Сколько это, по-твоему, может стоить?
   - Красивый изумруд. Только очень уж огранка необычная. - Роби знал толк в драгоценностях,- если время терпит, я слетаю к Исааку Маллеру. Это ж совсем рядом.
   - Давай бегом, я пока с девушкой пообщаюсь.
   Лицо у Оли было круглым, носик - вздернутым. Она походила на Валю, но какая-то разница все же была. Они ведь не были двойняшками. Не хотелось расспрашивать, как она оказалась в "Виктори". И так понятно, что не от хорошей жизни.
   Роби вернулся быстро. Похоже, что он, действительно, бежал. Тяжело дыша, выложил передо мной мой камень.
   - Маллер подтвердил подлинность изумруда. И назвал цену,- Роби тихо произнес число. Впечатляло. Маллер даст за камень больше, но мне была нужна сделка с Роби.
   - Купишь? - Показал я на камень.
   - У меня нет с собой таких денег. Но мне их могут привезти.
   Понятно. У хозяев Роби денег немеряно.
   - Хочу предложить бартер, Роби. Сколько стоит свобода этой девушки? - Я показал на Ольгу.
   Роби медлил с ответом. С одной стороны, он занизил цену камня, рассчитывая погреть руки на этой сделке. С другой - можно было завысить цену за Ольгу. И получить двойной барыш. И он назвал сумму, в полтора раза превышавшую цену камня. Я достал из кармана второй изумруд, такого же размера, как и первый. Положил их рядышком на стойку и пододвинул к Роби.
   - Ее документы через пять минут должны быть у меня.
   Глаза Роби засияли, рот непроизвольно растянулся в идиотской ухмылке. Схватив со стойки камни, он исчез в подсобных помещениях "Виктори". Не через пять минут, а через минуту, трясущимися от возбуждения руками, он протянул мне Ольгины документы. Паспорт, медицинскую страховку, оба экземпляра контракта о работе по найму. Понятно - кем.
   - Все. К девушке никаких вопросов. Она свободна, как ветер,- Роби, только что не подпрыгивал на месте. Так "навариться" он и не мечтал. Смотрел на меня по-собачьи преданными глазами.
   - Будь здоров, Роби. Думаю, что у тебя сегодня неплохой день.
   Я велел Ольге пойти в туалет, снять ажурные чулки, смыть макияж. Послушалась, не произнеся ни слова. Это ее хорошо характеризовало. Подошел к банкомату, вынул из него пачку купюр. Взял вернувшуюся в зал Ольгу за руку и подвел к эстраде.
   - Веня, скажи хозяину, что сегодня петь не будешь.
   Пока Веня разговаривал с хозяином, я вызвал из батальона дежурный джип. Выйдя из бара, мы втроем сели в машину. Я велел водителю идти в расположение батальона, отдыхать. Машину в гараж поставлю сам. Сначала съездили на квартиру, в которой Роби выделил Ольге комнату и она забрала оттуда свой немудреный скарб. Вышла Ольга из комнаты уже в джинсах и футболке, сменив шпильки на легкие белые кроссовки. Веня тихо таял. И молчал. Ни о чем меня не спрашивал. Боялся спугнуть свалившееся счастье. Доехали до универмага. Я разделил пачку банкнот пополам.
   - Оля, купи сумку побольше или большой чемодан и набей доверху тем, что тебе необходимо на первое время. Вопросы есть? Вопросов нет. Веня сопровождает. Я курю у машины. На все покупки даю час, от силы, полтора.
   - Но...
   - Я сказал: "Вопросов нет". Сумка твоя полежит в машине. Не хватит денег, добавлю. Покупай не самое дорогое, но самое лучшее. Пусть и самое дорогое. Идите, дети мои, идите.
   Веня при ходьбе почти не прихрамывал. Дотащит вещи до машины. А Ольга, все же, девушка. И шмотки за пять минут не купит. Поэтому я вполне успею смотаться в свой домик. Самое смешное, что изумруды, примерную цену которых я теперь знал, так и лежат во фляжке.
   Когда Веня и Ольга вышли из магазина, я, действительно, стоял и курил возле машины, поставив банку с пивом на капот. Веня забросил в багажник объемистый чемодан. И я привез их к дому, где жил Веня. Взял из джипа чемодан. В другой руке нес пакет из продуктового магазина. За то время, что Ольга выбирала вещи, вполне можно было зайти в ближайший продмаг. Веня нес Ольгину старую сумку.
   Квартирка у Вени была небольшая. Ну, да с милой рай и в шалаше. Оставив чемодан в крохотной прихожей, я прошел на крохотную кухню. Выложил из пакета крупный ананас, связку бананов, коробку шоколада, бутылку шампанского на крохотный стол.
   У Вени в холодильнике (в крохотном) всегда был тоник, в морозилке - кубики льда. Где стоит бутылка с джином я тоже знал. Сделав себе коктейль, закурил сигарету и прошел в крохотную гостиную, она же и спальня. Веня с Ольгой сидели на диване, держась за руки. Я уселся в единственное кресло.
   - Мне сегодня еще готовиться к экзамену. Времени мало. Я и так не рассчитывал, что столько сегодня потрачу, хм... решая чьи-то судьбы. Поэтому буду краток. Веня, сколько у тебя денег? Ты ведь это знаешь с точностью до цента.
   Веня назвал цифры. И не удержался:
   - Этого не хва...
   - Помолчи, Веничек. Тебя речи произносить не просили. На половину домика вполне хватит. Вторую половину внесет Оля.
   Ольга вздохнула:
   - У меня нет ни гроша.
   - У тебя есть вот эти три изумрудика. Ты, Веня, завтра пойдешь к Маллеру и он у тебя их купит. Деньги пусть сразу переведет на Землю. Ты переведи туда же свои. Где поселиться, ты уже, наверняка, выбрал. Послезавтра уходит рейс на Землю. Я заказал два билета. На Вениамина и Ольгу Петровых.
   - Но я - Сомова.
   - Успеете завтра зайти в мэрию и зарегистрировать брак. Кстати, вот все Ольгины документы. День вам завтра предстоит суматошный. Веня, не забудь сходить в "Виктори" за расчетом. Хозяину твоему я сказал, что ты уезжаешь. Так, с домиком разобрались. А это вам от меня свадебный подарок,- я положил на журнальный столик пять крупных изумрудов. Конечно, деньгами проще, но на Земле за них дадут в два раза дороже, чем Маллер. Продадите и на проценты от вклада безбедно проживете.
   - Я не...,- все пытался высказаться Веня.
   - Цыц, салага. Это Ольгино приданное. Ты что, на панель ее пошлешь? Знаешь, рыцарь печального образа, чего стоит ребенка вырастить, образование ему дать? На хлеб с маслом ты заработаешь. А дальше что? Я твои правила знаю. Но жизнь, порой, - игра без правил. Вот, вроде бы, все сказал,- я поставил пустой стакан на столик, раздавил в пепельнице окурок. - В вопросы-ответы играть не будем. Ажно язык с вами заболел. Будут трудности - звоните. Но не беспокойте по пустякам. Щи в печи, вода в ключах, а голова на плечах. Я пошел. Спокойной ночи, малыши.
   Я уже стоял в дверях, когда Петров успел спросить:
   - Серега, ты - волшебник?
   - Я - Счастливчик.
   И захлопнул дверь.
  
  
  
   Часть вторая: За честь.
  
   Пролог
  
   "Найдено множество богатейших кимберлитовых трубок",- это единственное сообщение, поступившее от геологоразведочной экспедиции с планеты ?17396.
  В живых остался только один десантник. Когда он с автоматом без патронов запрыгивал в люк десантной капсулы, ему откусили ногу чуть ниже колена. Пилот, подняв капсулу в воздух, перетянул жгутом ногу солдату. На небольшом разведывательном корабле врача не было. Общими усилиями команды рану кое-как обработали, вкатили парню здоровенную дозу обезболивающего и полетели на базу.
  Не успел еще разведывательный корабль долететь до Базы, а уже оформлялась лицензия на разработку недр планеты ?17396. Батальон подполковника Бломберга грузил в два тяжелых транспорта четыре вертолета, десяток танков и БТР, все остальное необходимое снаряжение. Если в мгновение ока уничтожили отделение десантников, значит, противник будет серьезный.
  В третий транспорт загружали роботов, которые будут разрабатывать для Корпорации алмазные копи. (Если кто не в курсе - кимберлитовые трубки содержат алмазы.). Пока транспорта долетят до места назначения, все бумаги на разработки будут оформлены. Здесь нельзя терять ни минуты. Алмазы - это сладко! Планете уже дали имя "Алмазная".
  
  Батальон атаковали еще в процессе разгрузки. Автоматы, плазмометы, огнеметы, гранатометы - все пошло в ход. Змеи семиметровой длины с пастью крокодила, с зубами акулы, перекусывали человека напополам. Пренебрегая частью туловища, одетой в бронежилет, хватали ноги и исчезали в высокой траве. Все происходило в считанные секунды.
  Но десант для таких ситуаций и готовят. Плотный огонь остановил и рассеял тварей. Дальше действовали с лихорадочной быстротой. Пока две роты (уже было около двадцати погибших) выжигали близлежащие джунгли огнем, остальные спешно оборудовали лагерь и посадочную площадку.
  Натянули колючку, выгрузили танки, которые исправно утюжили гусеницами густую траву. На вертолеты устанавливали винты. Скорей, скорей! И вот уже готов оборонительный пункт. Полтысячи парней с нашивками десантников, что-то да значат!
  Посадили транспорт с роботами. Запросили с базы транспорт с боеприпасами (первый же бой показал, что гранат, горючей смеси и плазменных зарядов надо "море"). Начали разработку богатейших алмазных месторождений. Танки, сжигая дефицитный соляр, который надо привозить на планету, объезжали периметр лагеря. Часовые ходили вдоль колючки, через которую пропущен электроток.
  Почти сразу выяснилась неприятная особенность врага. Роговые змеи (так их назвали из-за нароста, напоминавшего рог) умели, сжавшись как пружина, выпрыгивать метров на пять в высоту и на пару метров в длину. Высоту колючей проволоки пришлось срочно наращивать, после того, как потеряли полтора десятка часовых, восьмерых рабочих и десяток десантников, мирно спавших в палатках.
  Люди гибли, но алмазы добывались. Танки и вертолеты оказались неэффективны. Змеи, услышав работу двигателя, прятались в кустах и высокой траве. Точно так же убегали они и от огнеметов, радиус поражения которых невелик. Хороши против них были плазмометы, сжигавшие змей дотла. Но змеи нападали небольшими группами, по пять-шесть змей в группе. Надо было одновременно использовать три-четыре плазмомета, чтобы не зашли со спины или с боков. За месяц батальон Бломберга израсходовал столько дорогостоящих обойм к плазмометам, что интенданты схватились за головы. А змеям пришлась по вкусу человечина. Они постоянно совершали набеги на лагерь, иногда одна или две прорывались за колючку. Решившийся выйти за периметр лагеря в одиночку, мог смело писать завещание.
  Между тем, алмазные копи требовали расширения площадей. Рядом с лагерем были еще месторождения алмазов. Но тут какие-то местные зверьки, привлеченные запахами, идущими от столовых и кухонь, прорыли под колючкой множество подземных ходов. А змеи этими ходами воспользовались. Система сигнализации на колючей проволоке не сработала. В лагере произошла кровавая резня. Погибли сорок пять десантников и двадцать рабочих. Оставшиеся в живых рабочие, принялись паковать чемоданы: "Мы нанимались работать, а не умирать".
  Но Корпорация никоим образом не желала терять алмазы. В помощь Бломбергу перебросили две роты. Наняли новых рабочих, не пожалев им денег на головокружительные выплаты. Одновременно Корпорация объявила конкурс на лучший способ борьбы со змеями. Победителю конкурса был обещан двухнедельный отпуск на Земле. Проезд и проживание в гостиницах за счет Корпорации. Плюс пластиковая карточка с неограниченным кредитом. "Неограниченным", конечно, в разумных пределах. Пожелай купить пару звездолетов или трехэтажный коттедж на Земле, ничего не получится. Но на норковое манто и бриллиантовое колье для своей жены, вполне можешь замахнуться.
  И обрушилась на штаб-квартиру Корпорации лавина проектов, как дельных, так и диких. Кто-то предлагал использовать Бомбу. Но это ж потом в противорадиационных костюмах работать. Опять же, первый визит из департамента по охране природы или из горного департамента поставит крест на разработках. Корпорацию лишат лицензии, чем незамедлительно воспользуются либо Синдикат, либо Трест. По этой же самой причине отпадали предложения выжечь полностью джунгли на планете напалмом.
  Были экзотические предложения: от создания роботов для борьбы со змеями, до заражения змей какой-либо смертоносной болезнью. Все неглупые проекты оказывались или весьма дорогостоящими, или малоосуществимыми.
  Есть у роговых змей своя "ахиллесова пята" (уязвимое место). На "лбу", над обычными глазами, у них расположен третий глаз, прикрытый прочной роговой пластиной. Он открывается только в момент нападения на жертву. Если пуля попадает в этот глаз, то она проникает в небольшой мозг, убивая змею наповал. Но, когда на тебя летит этакий кошмар, попробуй-ка прицелиться и успеть выстрелить. Кроме того, в это же время, другая змея подкрадется со спины.
  Я отправил в штаб-квартиру Корпорации своё предложение, состоящее из трех пунктов. Во-первых, операторы с помощью "ос" и "паучков" находят места кладки яиц змей. После чего кладку бомбят с вертолёта.
  Во- вторых, взрослых змей приманивают к установленным заранее бронеколпакам, внутри которых находятся снайперы. В качестве приманки служат местные животные, похожие на поросят. Их выпускают на привязи перед бронеколпаком, и в момент, когда змея бросается на "поросенка", снайпер стреляет в ее третий глаз.
  И третий пункт. Поскольку змеи охотятся группами, значит, как-то общаются между собой. Надо выяснить, какой у них сигнал об опасности. Это задача для биологов. Затем вдоль периметра алмазных копей разместить ретрансляторы, передающие этот сигнал тревоги. И ни одна змея к периметру не подойдет.
  
  За множеством дел, навалившихся на меня, я забыл о рогатых змеях. И вдруг, Донован вызывает меня в штаб полка. Иду и думаю: "Зачем я понадобился? В батальоне у меня полнейший "ажур". Не иначе, как пошлют в какую-нибудь дыру, воевать во славу Корпорации".
  В штабе Папа, крепко пожав мне руку в знак приветствия, вздохнул:
  - Сколько я прослужил в Корпорации, ни разу личного письма из штаб-квартиры не получал. Одни приказы и инструкции. А ты, можно сказать, вчера погоны надел и нате вам,- он протянул мне небольшой пакет из плотной белой бумаги.
  Конверт был украшен гербом Корпорации, печатями и штампами. Крупными буквами на нем было напечатано: "Бригада десанта. Майору Иванову С. Лично в руки". Распечатав конверт, я достал из него лист бумаги и зачитал вслух сгоравшему от любопытства Доновану: "Многоуважаемый господин Иванов! Ставим Вас в известность, что Ваши предложения по проблеме рогатых змей на планете Алмазная принесли весьма ощутимые результаты и огромный экономический эффект при минимальных затратах. Правление Корпорации решило, помимо обещанного двухнедельного отпуска, наградить Вас денежной премией в размере Вашего годового оклада. Желаем Вам приятного отдыха. С уважением, Правление Корпорации".
  Из конверта на стол выпала пластиковая карточка и билет на пассажирский лайнер "Бавария", который заходил на базу раз в месяц. Дата вылета - через неделю. Как раз успеть сдать батальон, доделав там все срочные дела и неспешно собраться в путь-дорогу на Землю.
  - Да-а-а! Вот это фишка! - Донован повертел в руках кредитную карту,- ну, с тебя причитается. С какого числа отпуск оформлять?
  - Отправляюсь через неделю. Батальон кому сдавать?
  
  А на следующий день вернулся с Алмазной планеты батальон Бломберга. Копи охранять остались две роты, которые посылали Бломбергу в помощь. Вернувшиеся десантники рассказали, что змеи теперь к алмазным разработкам и не приближаются. Ретрансляторы держат их на почтительном расстоянии. А поначалу снайперы и вертолетчики чуть не истребили всех змей подчистую. Но потом кто-то спохватился, что будет нарушено экологическое равновесие и планету заполонят "поросята", лишившиеся врагов. Поэтому некоторое количество змей оставили в живых.
  "Бломы", отправляясь в "Виктори" отмечать свое возвращение, пригласили и меня: "Без твоих задумок нас бы всех перелопали змеюки. Бломберг только орать может, а в башке у него полторы извилины. Мы обязаны с тобой и за тебя выпить".
  
  
  
   За столом зашумели. Слухи неопределенные по замку бродили, но, кроме Шортера, меня, Кати и самого лорда, никто не был в курсе события. Тост поддержали, все потянулись за бокалами, поднимали их, глядя в мою сторону и произнося: "За вас!".
   Катя, наклонившись к моему уху, шепнула:
   - Ну, теперь Фиби по всему замку разнесет. Завтра все знать будут.
   Пока за столом налегали на копчености, салаты и прочие закуски, Гамильтон влил в себя еще пару бокалов вина, причем, не закусывая. После чего, Торп и Шортер подхватили его с двух сторон под руки и увели из столовой. Торп быстро вернулся, а Шортер появился только к концу ужина.
   Когда все разошлись из столовой, Шортер, налив себе в обьемистую пузатую рюмку коньяка, почти до краев, позвал нас с Катей на веранду, так как возле стола суетились слуги, убирая посуду и остатки ужина.
   Я и Дональд закурили. Катя потихоньку, как только она умела, смаковала вино. Налили ей в начале ужина бокал вина, и вот теперь она его ополовинила.
   - Вы ведь дружны с Эстер Говард, раз гостили у нее? - я почувствовал, что Шортер знает какую-то тайну, которая буквально "распирала" его.
   - Скорее, Катя с ней дружна, они учились вместе. Я же просто с Эстер знаком, не более того.
   - Я решил уложить лорда спать, негоже, чтобы слуги видели своего хозяина в таком состоянии. А он в крайнем подпитии кое о чем проговорился,- наводил тень на плетень Шортер.
   - Дональд, не тяни кота за хвост. Говори по существу. Про сегодняшнее что-то рассказывал? Но причем здесь Говард?
   - Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Когда я его укладывал, он простонал: "Господи, эти проклятые традиции! Эстер, милая, неужели мы никогда не будем вместе?".
   Катя внимательно посмотрела на меня и засмеялась счастливым смехом.
   - Чему вы радуетесь, Кэтти? - недоуменно спросил Шортер.
   - Тому, что у меня такой умный и замечательный муж.
   - Это никто не берется оспаривать. Но, что же делать с Говард и Гамильтоном?
   - Предоставьте решение этого вопроса Сереже. Теперь я начинаю верить, что у него все получится,- встала со стула, наклонилась ко мне и лизнула горячим язычком кончик моего носа так, как обычно проделывал это я с ее маленьким носиком.
   - Если ты мне поможешь, любимая,- обнял ее правой рукой за талию и усадил к себе на колени. Ее теплая рука тотчас обвила мою шею.
   - Что получится? - рассердился ничего не понимающий Шортер. - Да перестаньте обниматься! Серж, Кэтти, вы еще сексом займитесь прямо здесь, на веранде!
   - Не обращай внимания, родная, он просто завидует,- моя рука гладила круглое Катино колено.
   - Мр-р,- мурлыкнула Катя. - Дональд, отвернитесь, пожалуйста, на полчасика. Быстрее, боюсь, не управимся.
   - Боже мой, от общения с русскими можно умом тронуться,- Шортер одним махом проглотил полрюмки коньяка.
   Катя спрыгнула с моих коленей, поправила юбку.
   - Не расстраивайтесь, Дональд. Мы привезем вам из России красивую русскую девушку и вы быстро свыкнетесь с особенностями нашего национального характера.
   - Лучше расскажите, что вы задумали? - Любопытство Шортера было по-человечески объяснимо.
   - Вот Сережка пусть и рассказывает, если захочет. Я вас наедине оставлю.
  Пойду лежать в холодной постели, одинокая и несчастная. И не сверкай гневно очами. Кто мне коленку гладил? Возбудил бедную девушку и бросил на произвол судьбы. - Катя ловко увернулась от моего шлепка, покачивая бедрами пошла к выходу с веранды. В дверях повернулась, послала воздушный поцелуй и пошевелила пальчиками, согнутой в локте руки:
   - Пока, мальчики. Не засиживайтесь. - И исчезла в столовой.
   Дональд восхищенно покрутил головой:
   - Еще неделю назад это была совершенно другая девушка. Ты разбудил вулкан. Так, что, расскажешь про ваши секретные планы?
   - Неделю назад это была та же самая девушка, которая просто ждала своего суженого. Им оказался ваш покорный слуга. Но я знаю еще одну девушку, которая ждет своего суженого. Думаю, что Катюше она ни в чем не уступит, это будет такой же проснувшийся вулкан страсти. Девушку зовут Эстер. А разбудить вулкан должен мой новоявленный брат Генри, как только он проспится.
   Шортер вскочил и забегал взад-вперед по веранде.
   - Так, так. Ты хочешь сказать?..
   - Именно. И произойдет это не позднее, чем завтра. Я в Россию хочу.
   - Разрази меня гром! - Дональд стукнул кулаком по столу так, что рюмка с коньяком и пепельница подпрыгнули,- а ведь у вас может получиться. Вы еще те черти! Одно слово - русские.
   Он залпом допил коньяк, нервно закурил сигарету.
   - Если у вас дело выгорит, то тебе поставлю ящик джина, а для Кэтти у меня есть красивый кулон с аметистом. Нет, нет, и не отказывайся. Я не миллионер, но и не нищий, сбережения имеются. Это же моя давнишняя мечта, но я ее уже похоронил. Ты один-то можешь горы своротить, а в паре с Кэтти... Молодцы!
   - Пока еще не молодцы. Так ты на свадьбе Генри и Эстер скажешь.
  
   Ворвавшись в нашу комнату, я клацнул засовом двери и, расстегивая рубашку, прорычал: - Где тут несчастная и одинокая?!
   Катя откинула в сторону простыню. Лежа на кровати, совершенно нагая, призывно улыбнулась и поманила меня пальчиком:
   - Иди ко мне, зверь мой ненаглядный.
  
   Глава 9
  
   Утром попросил Катю: - Котеночек, сними мне повязку, заклей ранки пластырем. Я искупаться хочу после пробежки. Доктор вчера рану осматривал, сказал, что зажила.
   - Хорошо, только резинку на руку не забудь взять.
   Вот, что мне в ней нравится - не занудствует, не пилит, не командует, не воспитывает. Разве что в шутку.
   После пробежки, Катя делала упражнения, а я просто сидел на песке. Потом она стянула с себя одежду, оставшись в одних плавках, и пошла к воде. Встав на мостки, позвала к себе.
   - Ты никогда лифчик не носишь? - Спросил, подходя к ней.
   - А зачем он мне? - дотронулась до красивой полной груди, - до колена не висят, как две сосульки не болтаются. Стесняться мне нечего. Я без лифчика купалась и тогда, когда из замка целая толпа прибегала. Пускай завидуют. Один, правда, хотел пошалить, пришлось руку ему сломать. После этого не лезли, только слюни издалека пускали. Ты не ныряй, спустись с мостков потихонечку, чтобы руку не ушиб.
   Ее забота меня трогала. Опустившись в воду, поплыл, гребя одной правой рукой. Катя тоже плыла неспешно. Не заметили, как добрались до противоположного берега. Пришлось вылезать на песок, немного передохнуть. Только хотели присесть, как услышали позади насмешливый голос:
   - Что ж, придется подать на вас в суд за систематическое нарушение границ частного владения.
   - О, Эсти! - обрадовалась Катя. - Здравствуй.
   - Здравствуйте, здравствуйте. Ну, так что, будем штраф платить?
   - Так ведь нет у нас ничего, кроме плавок.
   - Да, как-то упустила из виду. Действительно, у тебя ничего, кроме плавок. И следов от губ на груди и животе.
   - Ну и что! Они мне дороже золота,- гордо парировала Катюша.
   - Ну, разумеется. А майору всего дороже следы от твоих зубов, которыми у него покрыты все плечи?
   - Что я могу поделать, если при оргазме впиваюсь ему зубами в плечо? - виновато пробормотала Катя.
   И тут мы с ней посмотрели друг на друга. Если бы Эстер нам не сказала об этих засосах и укусах, мы и внимания бы на них не обратили. А теперь я увидел, что у Кати не меньше двух десятков свежих красных пятен на груди и на животе, и даже одно на бедре. Правда, Катя меня тогда остановила, сказав, что не сможет носить ни шорты, ни мини-юбку. Левое плечо мое Катюшка старалась щадить. А вот на правом - живого места не было. Мы переглянулись и прыснули.
   Но Эстер была серьезна.
   - Уж не хочешь ли ты сказать, дорогая Кэтти, что столько раз испытала оргазм, сколько укусов?
   - Нет, конечно больше, Эсти. Под конец у меня уже и кусаться сил нет. Он меня выматывает до полного изнеможения. Лежишь и даже пальцем пошевелить не можешь. Ни сил, ни души - она в это время где-то в небесах летает. И только чувствую, как он меня всю зацеловывает, от кончиков пальцев на ногах и до макушки. По всему телу растекается такая сладкая истома, что я думаю - в раю намного хуже.
   - Кэтти, прекрати, противная девчонка! - звенящим от напряжения голосом, выкрикнула Эстер. Грудь ее часто вздымалась, языком она облизнула пересохшие губы,- зачем ты меня дразнишь?
   - Прости, пожалуйста,- недоуменно отозвалась Катя,- и не думала тебя дразнить. Просто за последние несколько дней я без этого своей жизни не представляю.
   - Значит, ты любишь своего Иванова.
   Елки-палки, они разговаривали обо мне, как будто бы я не стоял рядом.
   - Нет, не люблю,- отрицательно помотала головой Катя.
   Я чуть не уселся прямо на песок. Ничего себе, заявленьице!
   - Нет, не люблю,- повторила она и повернула меня боком к Эстер,- не люблю, а...- Ее руки обвили мою шею, бедра оплели мои ноги, тело прижалось ко мне так, словно она хотела стать со мной одним целым.
   - Уи-и-и-и!!! - ликующий, торжествующий визг разнесся над озером. Я не видел Катиного лица, но его видела Эстер.
   - Я все поняла, Кэтти. Но у меня нет своего Иванова.
   И тут я вмешался: - Ваш Иванов, мисс Говард, находится примерно в двух километрах отсюда, в Гамильтон-хаусе.
   - Это Шортер, что ли? - И она звонко рассмеялась. Но в смехе ее была какая-то неуверенность.
   - Нет, не Шортер. Этот человек похож на меня.
   - Лорд? Да вы с ума сошли! - лицо ее заалело, она одним прыжком оказалась в седле,- да я лучше в своего конюха влюблюсь! - Дернула Хризантему за узду, поворачивая ее, и умчалась, не попрощавшись.
   - Поплыли обратно, Котеночек.
  
   В замок мы возвращались не бегом, а шагом.
   - Говорила я, что Эстер упрется, как бык. Она даже покраснела от гнева, услышав твой намек.
   - Катюшенька, она не от гнева покраснела, а от смущения, что проникли в ее тайные мысли. Кстати, ты мне очень помогла. Своим рассказом об укусах завела ее так, что она потеряла над собой контроль. И выдала себя. Сегодня мы их окрутим, ручаюсь.
   - Я тоже потеряла контроль. Я ведь не заводила Эсти, а вполне искренне с ней поделилась своими ощущениями.
   - А уж когда заявила ей, что не любишь меня, то меня чуть удар не хватил.
   - Ага! Испугался?
   Увидев в густых высоких кустах, тянувшихся по обе стороны дороги, просвет, не говоря ни слова, схватил Катю за руку и протащил через кусты.
   - Сережка, ты куда? Что случилось?
   Дав девушке классическую подножку, повалил ее на мягкую траву. Из-за кустов с дороги нас увидеть не могли.
   - Сейчас покажу тебе "испугался"!
   - Мяу, я кусаться буду...
  
   Пройдя по подъемному мосту, вышли во двор замка. Катя шла чуть позади меня. Навстречу попались Вильямсы. Грейс поздоровавшись с нами, увидела оттопыренную губу мрачной Кати.
   - Кэтти, милая подружка, что с тобой случилось.
   Катюша отвесила мне пинок под зад, не со всего маху, но сильный. И сказала плачущим голосом:
   - Этот мерзавец меня унизил, обесчестил, опозорил. Надругался надо мной.
   - ???!..
   Проходившие мимо Шортер и Пит, услыхав Катины причитания, подошли поближе.
   - Что произошло?
   - Он мною пренебре-е-е-ег!
   Упав перед ней на колени, я взмолился:
   - Солнышко мое, прости, если сможешь.
   - Нет, не смогу-у-у-у!
   - Черт! - ругнулся Шортер,- да они дурачатся.
   - Сережка, они догада-а-а-ались!
   - Не плачь, я тебе конфетку куплю.
   Вокруг нас уже собирался народ. Катя шмыгнула носиком.
   - Правда, купишь?
   - Вот прямо сейчас и поеду. Вил, запряги каурого жеребчика.
   Катя подошла ко мне, мы поцеловались.
   Люди, посмеиваясь, начали расходиться. Я окликнул Шортера:
   - Дон, лорд Гамильтон еще спит?
   - Да. И, судя по вчерашнему градусу, раньше двух-трех дня не проснется.
  
   Но, придя в столовую позавтракать, мы увидели Гамильтона. Молодой здоровый организм справился с последствиями пьянки. Выглядел лорд свежо, был гладко выбрит. Позавтракав, взял чашку с кофе и прошел на веранду.
   - Поднимайся наверх, я поговорю с Гамильтоном и приду. Поедем к Эстер в гости. Предупреди ее о нашем визите.
   Катя кивнула, чмокнула меня в щеку, шепнула: "Удачи" и ушла. Взяв свой кофе, я вышел из столовой. Гамильтон сидел на веранде в одиночестве.
  Усевшись рядом с ним, закурил сигарету и вопросительно посмотрел на лорда.
   - Сергей, я вчера немножечко того... выпил лишнего.
   - Да, было что-то такое, Генри.
   - Но я все помню. И как братом тебя называл, и как Шортер с Торпом меня в спальню отводили.
   Напоминать лорду его вчерашние слова об Эстер или нет? А вдруг начнет отпираться? Свалит все на алкогольную амнезию. Нет. Это лобовая атака. А мы зайдем с тыла и нанесем удар так, чтобы противник не смог оправиться.
   - Генри, у меня есть к тебе одна просьба...
   - Сергей, для тебя все, что только пожелаешь. Я перед тобой в неоплатном долгу. Готов отдать тебе все мое состояние, вместе с этим замком.
   - Нет, замок мне не нужен. Деньги свои есть, мне хватит. Ты должен сегодня съездить в Говард-хаус.
   - Зачем?
   - Там тебя встретит Эстер Говард. Ты должен ей сказать,- я сделал паузу для большего эффекта.
   - Что, что я ей должен сказать? - Генри Гамильтон напрягся и даже чуть привстал со стула.
   - Скажешь: "Дорогая Эсти, я прошу Вас стать моей женой".
   Гамильтон плюхнулся на стул, с минуту сидел в ступоре. Потом сделал большой глоток кофе, достал из моей пачки сигарету и закурил. Глубоко затянувшись и выпустив дым, сказал:
   - Не может быть, чтобы ты не знал про отношения между Гамильтонами и Говардами. Наверняка, кто-нибудь уже говорил. И, что, по-твоему, мне скажет в ответ Эстер?
   - Она скажет в ответ: "Черт побери, Генри, наконец-то ты решился".
   - Ха-ха. Да она меня к этому самому черту и пошлет.
   - Пари, что не пошлет? Ставлю девять с половиной миллионов. Больше нет.
   - Шутка?
   - Если на полном серьезе, если тебя девять миллионов не убеждают, впрочем, что такое для тебя девять миллионов, так, семечки, я поручусь честью офицера.
   - Что ж, это дороже миллионов, это меня убеждает. Хорошо, я поеду.
   - Только не сейчас, а после обеда.
   - Хорошо.
   - Ты молодец, Генри. Настоящий мужчина.
   - Не знаю, что тебе и сказать, Сергей.
   - После ужина скажешь. Тогда тебе будет, что сказать, - не давая собраться лорду с мыслями, встал и вышел, оставив его в глубочайших раздумьях.
  
   - Переодевайся, Котенок, поехали к Эстер.
   - Я никуда не поеду, пока ты мне не объяснишь, почему там, в кустах, ты не захотел меня ...
   - Господи, Катенька, ну, что ты - деточка-малолеточка? Сначала я поддался минутному порыву, а потом включился рассудок и я представил себе возможные последствия этого порыва. Это негигиенично. По этой же самой причине не рекомендуется заниматься сексом на пляже. Это очень романтично. Но, попавший кое-куда песок, может причинить неприятности. Ты знаешь, что я тебя хочу в любое время дня и ночи. И, тем не менее, давай будем делать это в постели, в ванной, в доме, одним словом. Будем дискутировать на эту тему?
   - Поцелуй меня. Дверь заперта? Тогда еще ниже. Мы же дома...
  
   Выехали мы только через полтора часа. С веранды вслед нам смотрел Гамильтон. За мостом пустили коней в галоп. Миновали камень, через который я позавчера летал. Подъехали к Говард-хаусу. По дороге Катя мне рассказала, что Эстер восприняла сообщение о нашем визите без особого восторга. Поэтому я велел встретившему нас лакею передать мистеру Шеппарду, что к нему приехал майор Иванов с дамой.
   Шеппард встретил нас радушно. С полчаса мы поболтали о всяких пустяках. Потом я сказал без всяких подходов и словесных выкрутасов:
   - А мы, собственно говоря, приехали посватать вашу племянницу.
   - Очень интересно. И за кого же?
   - За вашего соседа, Генри Гамильтона (я умышленно пропустил титул).
   - А вы знаете, что...
   - Мне об этом только твари бессловесные не говорили. Ерунда все это.
   - Какая же ерунда, если они ненавидят друг друга.
   - Мистер Шеппард, от любви до ненависти один шаг. Но, поскольку один шаг - расстояние между этими чувствами, значит, и от ненависти до любви тоже один шаг. Самое-то интересное, что они, Генри и Эстер, этот шаг уже сделали.
   В это время в гостиную вошла Эстер. Она была холодна и высокомерна. А между тем, до приезда Гамильтона оставалось не так уж много времени. Когда Шеппард сказал ей о цели нашего приезда, девушка гневно бросила:
   - По-моему, утром, у озера, я выразилась достаточно ясно. - И выскочила из гостиной. Через несколько секунд грохнула входная дверь в дом, захлопнутая со злостью.
   Шеппард, подняв брови, посмотрел на меня и пожал плечами. Катя тяжело вздохнула. Однако меня нельзя было разубедить в моей правоте. Поднявшись с кресла, вышел из дома. Эстер стояла на лужайке перед домом и теребила в руках кружевной платочек, мокрый от слез.
   - Эсти, вам не надо злиться на саму себя,- как можно более ласково принялся утешать девушку. - Не пройдет и нескольких часов, как эти слезы злости превратятся в слезы счастья.
   - Вы сумасшедший! Вот, когда балкон над входом в мой дом рухнет, тогда я выйду за лорда замуж.
   - Отлично! Стойте здесь и никуда не уходите.
   Бегом вернувшись в дом, я попросил Шеппарда и Катю выйти на воздух. Объяснил Шеппарду, что никто не должен выходить через парадный вход. Шеппард удивился, однако запер входную дверь на ключ.
   - С обратной стороны дома есть два выхода,- пояснил он.
   Я подвел их к Эстер. Все это время моя левая рука находилась в кармане, согревая Повелителя камней.
   - Вы будете моими свидетелями. Эстер сказала, что когда вот этот балкон рухнет, она без лишних разговоров выходит замуж за Генри Гамильтона. Вы подтверждаете свои слова, Эстер?
   Она лишь кивнула головой. В глазах по-прежнему стояли слезы. Шеппард усмехнулся:
   - В хитрости моей племяннице не откажешь. Всего неделю назад архитектор закончил подробное обследование этого дома и дал заключение, что в ближайшие двести-триста лет капитальный ремонт ему не потребуется. В 1912-м году строили на совесть.
   - Итак, слово сказано, свидетели есть. Ваша дворянская честь служит порукой выполнению вашего обещания, мисс Говард.
   Приказание уже было сформулировано в моем мозгу. "Ну, давай, не подведи",- приказал я Повелителю. Колонны, поддерживавшие балкон, исчезли, словно их и не было. Сам балкон с грохотом обрушился на крыльцо, подняв облако пыли. Эффект был даже больший, чем я ожидал. Шеппард стоял с разинутым ртом. Эстер, сцепив руки в замок, простонала: "О, нет".
   Катя счастливо засмеялась и принялась подпрыгивать на месте: "Он упал, он упал!". Потом бросилась ко мне на шею:
   - Сережка, я тебя обожаю!
   - Кажется, Кэтти, ты довольна, что твоя подруга угодила в западню и ей некуда деваться,- попрекнула Эстер Катю.
   Катя улыбнулась ей в ответ лучезарной улыбкой:
   - Эсти, я довольна, что ты станешь женой человека, которого любишь, и который любит тебя.
   - Да с чего ты взяла, что он меня любит?
   - Так Сережа сказал.
   - Смотрю, Сережа у тебя царь и бог.
   - Да. А у тебя Генри будет. Балкон-то рухнул...
   - Ты не мог бы уговорить меня другим путем? - вспылила Эстер.
   - У меня не было времени на уговоры. Сама виновата. Нечего было разыгрывать перед нами спектакль. "Ненавижу, ненавижу!". Генри тоже прикидывался последователем традиции, а сам стенал: "Эстер, милая, неужели мы никогда не будем вместе?".
   - Он так и говорил?
   - Да. А ты думала: "Генри, милый, неужели мы никогда не будем вместе?"
   - И ты читал мои мысли?
   - Да, они у тебя на лице были написаны.
   - Неправда!
   - Правда! Лгать и изворачиваться ты не умеешь.
   - Почему ты так со мной разговариваешь?
   - Потому что ты мне нравишься.
   Бум! Пинок, который получил от Кати, был весьма ощутимым.
   - Котеночек, ну, я же совсем в другом смысле сказал.
   - Мне твои смыслы безразличны. Убью!
   - Бедный Генри, он, в отличие от меня не владеет приемами рукопашного боя и не сможет себя защитить.
   - Ты думаешь?..
   - Конечно. У нее такой же темперамент, как и у тебя. Вы же не зря подруги.
   И тут у Эстер произошла нервная разрядка. Она кинулась в объятия к Кате и зарыдала. Потом начала смеяться. Потом снова заплакала.
   Шеппард, уже пришедший в себя, отдал приказание одному из слуг. Все они выскочили из дома, когда упал балкон, решив, что началось землетрясение. Теперь стояли кучкой поодаль. Услыхав приказание, слуга опрометью бросился в дом и прибежал назад с бутылкой и рюмкой. Шеппард налил полную рюмку, протянул Кате, которая гладила Эстер по голове, приговаривая:
   - Успокойся, моя маленькая, все будет замечательно.
   - Тебе хорошо говорить, ты со своим Сережей счастлива...
   - И ты со своим Генри будешь счастлива...
   - Правда? - И шмыгнула носом.
   Нет, ну, просто идентичные характеры, при всей разнице во внешности.
   - Правда, правда, на, выпей это.
   Эстер не глядя взяла рюмку и опрокинула ее в себя. И тут же принялась хватать воздух широко раскрытым ртом, не в силах вымолвить ни слова.
   - Что вы ей дали? - Набросилась Катя на Шеппарда.
   - Да ничего особенного. Немножко чистого виски. От этого еще никто не умирал.
   Пользуясь тем, что все внимание было сосредоточенно на Эстер, я сунул левую руку в карман. Повелитель был еще теплым. Отдал приказ и стал ждать. Слуги уже ушли в дом, их прогнал Шеппард, который не хотел, чтобы Эстер видели в таком состоянии.
   Первым изменения заметил Шеппард. И отметил их по-своему - длинно и затейливо выругавшись.
   - Дядя, что ты себе позволяешь? - К Эсти вернулась способность разговаривать,- разве можно так ру...- теперь и она увидела. Балкон стоял на прежнем месте над входом, толстенные колонны подпирали его.
   - Боже, это что? Не понимаю. Он же упал.
   - Он выполнил свою функцию и вернулся на место. Вы же не хотите остаться без балкона? - спокойно пояснил Шеппарду и девушке.
   - Но как?.. Ты, что, волшебник?
   - Да. И, если ты сейчас скажешь, что не любишь Гамильтона и не выйдешь за него замуж, я превращу тебя в жабу.
   - Ой, не надо,- испуг Эстер был искренним, - люблю я вашего проклятого Гамильтона и выйду за него.
   - Твоего проклятого Гамильтона,- поправила ее Катя,- Сережка, ты... Нет у меня слов. Я тебе сегодня ночью все скажу.
   Шеппард восхищенно покрутил головой: - Ну, майор, много всякого я в жизни видел, но такого... Я даже не про фокус с балконом, а про свою племянницу.
   - Дядя! - вспыхнула Эстер.
   - Что, дядя? Надо же было столько времени мне голову дурить.
   - Я не только тебе дурила, но и себе,- смущенно призналась Эстер.
   - А, если бы майора не занесло в наши края?
   - Мы бы остались старыми девами и разводили бы кактусы,- захохотала Катя. Эстер хихикнула, потом тоже рассмеялась и они с Катей обнялись.
   Шеппард подошел к крыльцу дома, оглянулся на меня опасливо: " Не упадет?". Обнадеженный, открыл ключом дверь и скрылся в доме. Катя с Эстер, взявшись за руки, принялись кружиться на лужайке. Дети, что с них взять? Я отошел в сторону, связался с Шортером.
   - Лорд еще не выехал?
   - Собирается. Послал в оранжерею за розами. Как вы?
   - На все сто. Пусть едет на Гиацинте. Сопровождай его. Да, перед выездом, влей в него большую рюмку виски. Без содовой и льда.
   - Слушаюсь, мой генерал.
   - Генерал, не генерал, а сегодня командую парадом. Свадьбе быть!
   - Чтоб я сдох, тебя нам Бог послал!
   - Жду. До связи.
  
   Шеппард распоряжался приготовлениями к встрече лорда. Из дома вытащили стол и поставили на лужайке в специально приготовленные гнезда. Расставили стулья. Накрыли на стол. Из погреба достали запыленные бутылки старинного вина, выдержанного коньяка и виски. Шеппард не стал дожидаться приезда Гамильтона и разлил по рюмкам и бокалам напитки.
   - Давайте, выпьем за майора, который... Замечательный парень, короче.
   - Нет, - перебил я Шеппарда,- давайте выпьем за любовь.
   - Может, подождем лорда для этого тоста,- предложила Катя.
   - Лорд приедет, мы этот тост повторим,- поддержал меня Шеппард,- пьем за любовь.
   И мы выпили. Шеппард вдруг рассмеялся и пояснил нам причину своего смеха:
   - Мне девушка одна очень нравится. Но она работает у Гамильтона. Я при Эстер и заикнуться о ней боялся. А теперь, пожалуй, тоже женюсь. Эсти в замок переберется, что мне тут одному делать?
   Мы все восторженно загудели: "У-у-у-у!". И мы с Шеппардом пропустили еще по рюмочке. Девушки потихоньку пили вино.
   - Все-таки интересно природа распорядилась,- говорила Эстер Кате,- вот мы с тобой внешне совсем разные, а характеры у нас почти одинаковые. А Сергей с Генри похожи друг на друга, но с совершенно разными характерами. Мой Генри... Ой! - Прикрыла ладошкой рот. Катя зааплодировала,- Кэтти, перестань.
   - Все, Эсти, ты уже полностью сняла свою маску.
   Они смеялись, когда прибежал взволнованный слуга.
   - Мисс Говард, случилось несчастье. Наш конюх, ну, который еще совсем молодой, забыл закрыть стойло, где стояла Хризантема. А лошадей, на которых приехали гости, оставили в проходе. Хриза вышла из стойла и подошла к гамильтоновскому жеребцу. В общем, боюсь, будет у нее от него жеребенок.
   Мы переглянулись и все вчетвером расхохотались. Слуга стоял в полном недоумении.
   - Идите, Томас, и позовите сюда Джереми,- посмеявшись, велел Шеппард. Прибежавшему слуге он приказал:
   - Возьмите коптер, летите к замку Гамильтонов. Сядете у подъемного моста, заберете пассажирку, доставите сюда. Аллюр три креста!
   Достал КПК, набрал номер.
   - Дороти, дорогая, я послал за вами коптер. Нет, лорд ругаться не будет. Эстер? Она будет рада с вами познакомиться. Выходите из замка за мост, коптер сейчас будет там. Жду с нетерпением. - повернулся ко мне,- лорд приедет один?
   - Нет, с ним начальник его охраны Дональд Шортер.
   - Понятно. Эсти, может быть, позовем Лиззи? А то мистеру Шортеру будет неуютно в нашей компании,- и разъяснил нам с Катей: - Элизабет - подружка Эстер по детским играм. Она жила в этом доме, пока Эсти не уехала учиться. Сейчас живет с родителями. Их маленькое поместье граничит с нашим с севера. Они бедные дворяне, живущие на небольшую ренту.
   Было решено позвать Лиззи, она пообещала приехать через час. А уже через двадцать минут недалеко от лужайки сел маленький двухместный коптер. Пилот помог выбраться из кабины пассии Шеппарда.
   - Господи, это же Дотти,- засмеялась Катя,- бедный мистер Торп проклянет военных, похитивших всех горничных из замка. Вот ему забот-то - искать новую прислугу.
   Пилот коптера доложил, что видел с воздуха подъезжавших к границе поместья двух всадников. Очевидно, это были лорд и Шортер.
  
   Глава 10
  
   Когда на горизонте показались всадники, Эстер занервничала, встала из-за стола, начала поправлять блузку. Катя пыталась успокоить ее, как могла, но Эстер не удавалось справиться с волнением. Никто над ней не иронизировал, все понимали, что девушке нелегко и сохраняли серьезность.
   Подъехав к лужайке, всадники спешились. Слуги взяли лошадей под уздцы и увели в конюшню. Гамильтон держал в руке огромный букет шикарных роз. Оба были в смокингах, лорд - в белом, а Шортер - в черном. Все поднялись из-за стола, приветствуя прибывших. Я прошел к лорду и встал за его спиной. Катя, обняв за плечи Эстер, повела ее к Гамильтону. Тот, не глядя, сунул букет Шортеру и шагнул навстречу своей будущей невесте. Трудно было сказать, кто из них больше нервничает: лорд или девушка.
   - Мисс Говард,- неуверенно начал Гамильтон,- я хотел бы... Почту за честь... Если вы...
   И тут я, получивший сегодня за день два пинка от Катюшки, решил, что пора как-то отыграться, хоть на лорде. И пнул его, точнее, толкнул ногой в зад. Чтобы удержать равновесие, Гамильтон ухватился обеими руками за плечи Эстер, которую тут же подтолкнула в спину Катя. И они очутились в объятиях друг у друга.
   - Да поцелуйтесь же вы,- внес свою лепту Шортер. Гамильтон наклонился и прикоснулся губами к губам Эстер.
   - Дорогая Эстер, я люблю вас,- наконец-то изрек он связно.
   - Простите, милорд, но этому научила меня моя русская подруга Екатерина Звягинцева,- и Эсти, подпрыгнув, обвила Гамильтона руками и ногами и, прижавшись к нему, издала победный визг: "Уи-и-и-и!". Увидев над плечом лорда сияющее личико Эстер, я поднял вверх большой палец, а она показала мне язык. Катя показала большой палец лорду, обнявшему за талию прильнувшую девушку. Все окружающие захлопали в ладоши. Эсти встала на ноги и сказала Гамильтону с самым невинным видом:
   - Я надеюсь, милорд, что не очень вас шокировала?
   И тут настала очередь Гамильтона потрясти всех присутствующих. Он сгреб Эстер в охапку, и, громко прошептав: - Эсти, счастье мое,- стал покрывать поцелуями лицо и шею девушки.
   Катя подошла ко мне. Сжала ладонь в кулак, согнула в локте руку и вздернула кулак вверх: "Йес, мы сделали это". Шортер сиял, как именинник. Забыв про букет, он так и уселся с ним за стол. Потом спохватился, поднес Эстер. Она поблагодарила, хотя цветы ей уже были "до лампочки". Гамильтон, еще не вполне пришедший в себя, начал различать окружающее.
   - Дороти, и вы здесь,- удивился он.
   - Не Дороти, а миссис Шеппард,- поправил его дядя Эстер,- во всяком случае, вскоре ею станет,- и еще одно сияющее лицо появилось за столом.
   - Не прошло и недели, а этот русский майор поставил весь Гамильтон-хаус на уши,- в голосе Шортера кроме одобрения ничего не было.
   - Это что,- подхватил Шеппард,- Говард-хаус он умудрился поставить на уши за один день.
   Тугое Катино бедро крепко прижалось к моей ноге.
   - Я тут самая счастливая,- шепнула мне она.
   - Ну, не знаю, как Дороти, но один-то человек с тобой точно не согласится,- и показал ей глазами на Эстер.
  
   Вскоре приехала Элизабет, оказавшаяся миниатюрной блондинкой с кукольным личиком. Но очень веселая и жизнерадостная. И начался детский писк на зеленой лужайке. Прикончили пару жаренных молочных поросят, выпили изрядно, устроили танцы. Веселились от души.
   Уже поздним вечером Шортер отправился провожать Лиззи домой, а Шеппард начал расселять всех по комнатам. Я выбрал себе комнату в самом конце коридора. Рядом должен был ночевать Гамильтон.
   Выждав пару десятков минут, я вышел в коридор и нос к носу столкнулся с Катей. Она была в коротком халатике, который ей одолжила Эстер.
   - Подожди, секунду, любимая,- шепнул я ей и, тихонечко стукнув в дверь, заглянул в комнату лорда. Он сидел одетый на кровати. Махнув Кате рукой, вошел в комнату, следом проскользнула Катя.
   - Иди, Генри, тебя ждут,- непререкаемым тоном заявил я ему.
   - Что, прямо вот так? - неуверенно спросил он.
   - Ну, можете снять рубашку,- посоветовала Катя.
   Гамильтон не упирался, но явно робел. Поэтому мы с Катей довели его до самой комнаты Эстер.
   - Надо же постучать,- шепнул Генри, но Катя уже открыла дверь, а я втолкнул лорда в комнату. С сознанием выполненного долга, подхватил Катю на руки, и понес в свою комнату.
  
   Утром, по привычке, проснулись рано. Катя пока еще спала справа, из-за раны. Похлопав пушистыми ресницами, улыбнулась мне. Вскочила с постели, в чем мать родила, пошлепала босыми ногами в ванную.
   Вернувшись, села на постели возле меня, склонив голову набок, смотрела своими огромными глазищами. Взяв ее руки, стал целовать кончики пальцев, потом полизал ладошки, поцеловал в сгиб локтя. Выше, выше. Дойдя до губ и насладившись подвижным горячим язычком, лизнул кончик носа и начал свое путешествие вниз...
  
   - Дон, свяжись с нашей Базой, пусть Билли Адамс или Лимонадный Джо вытащат меня из этой сраной "Баварии", а то я улечу к черту на кулички.
   - Обязательно свяжусь, Серж. Счастливого полета.
   - Не говори глупостей, Дон. Какое счастье, о чем ты? Мое счастье...оно...- махнув рукой, двинулся к посадочному терминалу. Потом остановился и трезвым, серьезным голосом сказал: - Генри, их было двое, теперь она осталась одна. Береги ее. - И ушел, не оглядываясь.
  
   Весь бар в каюте я опустошил в первые же сутки полета. Но кредитка корпорации была действительна еще сутки и ко мне в каюту перетащили чуть ли не половину запаса водки и виски, имевшегося на "Баварии". Правда, в редкую минуту просветления умудрился доползти до парикмахерской, где меня побрили. Там я и увидел себя в зеркале. Волосы все седые, до последнего волоска. Ладно. Седой - не лысый. Зато в каюте у меня еще одиннадцать бутылок виски.
   Когда Адамс вытаскивал меня из "Баварии", в руке у меня была намертво зажата литровая бутылка вискаря. Билли вынес с корабля мою сумку, пока я, прислонившись к капоту джипа, чтобы не упасть на бетон, сосал виски из горлышка.
   Втащив меня в квартиру, Билли услышал приказание:
   - Капитан Адамс, приказываю вам доставить ко мне на квартиру два ящика водки. Через неделю зайдите ко мне и напомните, что мой отпуск заканчивается и мне надлежит явиться по начальству. Повторите приказание. ОК.
   - Сергей, откуда ты такой? Что случилось-то? Ты же седой весь!
   - Капитан Адамс! Исполнять!
  
   Прошло ровно десять дней. Гладко выбритый, в парадной форме и начищенных до блеска ботинках я вошел в кабинет Донована. Вытянулся в струнку, поднес правую руку к виску и отрапортовал:
   - Господин бригадный генерал, майор Иванов из отпуска прибыл. Готов к несению службы,- и добавил не по уставу,- сражаться за честь Корпорации.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
Оценка: 4.29*15  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"