Сергей подошел к стенам родного теперь НИИ. Ярко светило солнце, на газоне рядом с входом зеленела трава, было тепло и хорошо. Сергей шагнул в дверь, на ходу широким жестом, будто кланяясь невидимому собеседнику, снял кепку. Подхватил её под мышку, привычным жестом вынул из кармана пропуск, показал его на проходной, взял ключ и побежал по лестнице, перескакивая через две ступени. Сегодня начиналось! Шеф обещал интересную задачу, наконец-то свою работу, а не помощь кому-то. Когда он пришел к шефу, секретарша, Леночка, велела немного подождать, Валерий Анатольевич был занят. Сергей невольно залюбовался Леночкой. Стройная, красивая блондинка, все при себе. И ведь как работает, бедненькая. Вон, весь стол бумагами завален. Ууу, чертова бюрократия! Минут через двадцать шеф принял Сергея. Хорошо у них тут, блин! Кондиционеры везде стоят, солнечно, воздух свежий и не жаришься. Из огромных окон была видна верхушка стоящего во дворе дуба и асфальтированная площадка для машин. Стены были приятного нежно-желтого цвета. Тут Сергей понял, что стоит столбом, и поспешил подойти к шефу. Тот сидел в кресле и внимательно рассматривал что-то на LCD-мониторе. Оторвав взгляд, он сказал: "А, Климов. Садитесь, пожалуйста" - и указал на стул для посетителей. Сергей сел.
--
О чём бишь я? Ах, да, задача. Есть тут одна, как раз по вашим мозгам. У нас появилась аппаратура для регистрации мозговых волн. Так вот, задача, которую я собираюсь вам доверить - это расшифровка человеческих мыслей. Очень интересная задача... - он чуть запнулся, стрельнул глазами в экран - Сергей Евгеньевич. Мы на вас очень надеемся. Аппаратура уже у вас в лаборатории.
--
А кто будет мне помогать?
--
Ну зачем же вам, Сергей Евгеньевич, помощь. Вы же у нас и так почти что гений. Одно слово - Мозг! Да и людей у меня нет. Все задействованы. Гашкин вон еще троих потребовал! У него уже что-то начало получаться. Вот у вас начнет, тогда и вам выделим. Ну, договорились?
--
Хорошо.
--
Ну вот и ладно. Как только что, вы сразу ко мне. Я на вас надеюсь.
--
До свидания.
--
До свидания. Леночка, принеси кофе.
Сергей вышел из кабинета. Мимо него проскользнула Леночка с вычурным подносом, на котором стоял кофейник и чашка. С одной стороны, конечно, плохо, что одному работать придется. А с другой, - так ведь тебе же, Серега, больше достанется! Вчера он даже удалил с компа все игрушки, которые были частью его быта - не до них будет! За такими мыслями он не заметил, как дошел до своего этажа, едва не спустился ниже. Темный коридор с позеленевшими стенами. Ну, на самом-то деле они просто выкрашены зеленой краской. И они за прошедшие три года стали родными и любимыми. И прохладно тут, хоть и чутка затхловато. Про эти стены в институте шутили, что они построены, чтобы выдержать близкий ядерный взрыв - дверные проёмы были на полметра утоплены в толщу бетона и кирпича. Да и сами железные двери лабораторий при должной силе воображения превращались в откатывающиеся в сторону двери ядерных убежищ.
На столе валялось какое-то переплетение проводов, что-то вроде шлема и маленький ящичек контроллера. Сергей был неприятно удивлен тем, что все его инструменты, до того мирно лежавшие на том же столе, оказались скинутыми на пол и сиротливо посверкивали в отраженном свете солнца, проникавшем в комнату через единственное квадратное маленькое окошко. Оно было прорублено на уровне полутора метров от пола (честно сказать, окон-то было больше, но все остальные были заставлены какими-то шкафами и полками, перешедшими к Сергею по наследству от прежнего владельца лаборатории). Сергей принялся рассматривать приборы. Они не выглядели ни новыми, ни даже современными. Контроллер, так тот и вовсе наводил на мысли о громадных шкафах-компьютерах, живших лет тридцать назад. ("ЕС-ки, кажется" - подумал Сергей.) И ни тебе мануала, даже самого что ни на есть маленького и бестолкового. Как хошь, так и разбирайся.
***
Самым сложным оказалось найти интерфейсный разъем для компьютера. Все остальное было проще пареной репы - фактически, устройство представляло собой самый обыкновенный приёмник мозговых волн (если к такому устройству применимо определение "обыкновенный"). То, что Сергей вначале принял за контроллер, оказалось всего-навсего усилителем с парой-другой встроенных функций типа фильтрации. Разобравшись в принципах, Серёга принялся накапливать опытный материал и анализировать его.
***
Был конец лета. Сергей вышел из здания НИИ, закурил. Выпуская клубы сизого дыма, он размышлял о том, что бы еще попробовать для анализа накопленного материала. Дело в том, что даже самые простые мысли, считанные у одного и того же человека (у него), хотя бы просто в разное время одного и того же дня, имели свойство серьезно различаться. Причем что самое неприятное, различались они формой сигнала. Все алгоритмы, которые Сергей применял для поиска сходства, не давали путного результата уже при работе более чем с тремя образцами.
Времени было немного за пять, был короткий день, пятница. Все уже давно разбежались, казалось, что во всем здании института остался один только охранник на проходной. Сергей не спеша направился домой. В небе стояла завеса из плотных черных туч. Вдалеке громыхнуло, чуть погодя начал накрапывать дождь. Минут через пять тяжелые крупные капли теплого летнего дождя падали уже стеной. Рубашка и джинсы моментально прилипли к телу и обвисли, с козырька кепки непрерывно лилась вода. Но голова Сергея была сухой, было тепло, так что он не слишком огорчался и шел вперед. Только вот темно стало, и улица только изредка озарялась вспышками голубоватых молний, как будто господь бог решил зачем-то провести фотосессию. Во время одной из таких вспышек до Сергея откуда-то сбоку долетел крик: "Серега, ты, что ли!" - обернувшись, Сергей увидел стоящую под козырьком подъезда фигуру. Молния снова осветила все вокруг, и Сергей узнал в человеке своего давнего университетского приятеля, Витьку Ерохина. Тот замахал ему рукой и крикнул: "Давай сюда, Климов!".
Друзья перестали видеться еще в универе, когда на шестом курсе Витька устроился в какую-то крупную иностранную компанию (то ли Intel, то ли IBM) и укатил с Олькой в Москву (Олька это Ольга Долгих - его избранница - поженились они еще на третьем курсе).
Через пару минут они стояли и дымили уже вместе. Оказывается, Витька месяц назад переехал сюда. Из Intel'а он уже уволился, работал в компании поменьше, жил с женой в квартале отсюда, растил двоих детей. Вижу, говорит, кепка, а кто летом в дождь кроме тебя в кепке ходит. Пригляделся - точно, ты! Они проболтали минут двадцать, потом Витька пригласил Сергея в гости. "Пошли, пошли, Олька будет страшно рада. Да и на детей посмотришь!" - говорил Витька и тянул Сергея за рукав.
Пришлось согласиться. Делать было все равно почти что нечего, а искать отговорку... не хотелось, сказать по чести. Дома у Ерохиных было уютно и чисто. Квартира была просторная, пяти-комнатная, обставлена была не то чтобы шикарно, но в едином стиле и со вкусом. Ничуть не изменившаяся на вид Ольга встречала мужа и гостя домашним пирогом, а вокруг бегали и галдели двойняшки - брат и сестра. Она и правда была рада видеть Сергея, долго и с интересом расспрашивала его о жизни, о других бывших одногрупниках. Вечер пролетел незаметно, часов в десять Сергей опомнился и засобирался домой. Витка долго уговаривал отвезти его на машине, но Сергей не согласился. Во-первых, хозяину потом еще домой возвращаться, тем более - машина на стоянке, а во-вторых, Сергею было бы стыдно за то, как он живет. Сколько раз твердили - бедность не порок, а ведь все равно стыдно. Сергей вышел и потратил последние полсотни на мотор.
Начало декабря 2004 года.
Сергей работал над устройством с все возрастающим рвением. Половину прошлых двух зарплат он истратил на компоненты. Устройство уже было почти что смонтировано, оставалась пара деталей. Сейчас, оглядываясь на проделанную работу, он вспоминал все те вехи, по которым проходил его путь. Расшифровать мозговые волны он не смог. Даже нейронные сети не давали ничего определенного, точность предсказания не превышала 20-22 %. И тогда он кардинально изменил подход. Зачем же, ей богу, что-то расшифровывать. Ведь при этом мы что-то, несомненно, потеряем, поскольку человеческие мысли не детерминированы. Это аналоговый, образный сигнал. А потому, возможно, его вообще не стоит расшифровывать. Просто хранить и передавать, предоставляя обработку тому, чему это предназначено самой природой - мозгу человека. И Сергей не прогадал. Когда ему удалось очистить сигнал от шумов и передать непосредственно в свой мозг, он услышал не только собственные записанные мысли, но и почувствовал свое тогдашнее состояние. Самое интересное, эти мысли, хотя и были ЕГО мыслями, не воспринимались мозгом, как его собственные. А воспринимались, как нечто, привнесенное извне. К слову, это навело Сергея на очень интересные размышления о том, что в мозге, по сути, предусмотрена возможность телепатического общения. Если добавить трансляторы, хотя и они, возможно, есть, просто находятся в той части мозга, которую человек пока не научился использовать.
В прошлые выходные Сергей опробовал своё устройство по улавливанию мозговых волн. Оно, по сути, тоже было его изобретением, хотя он и не относился к нему серьезно. Скорее уж он гордился тем, что приёмник с системой передачи и фильтрации ему удалось поместить в корпусе своего древнего мобильника. Пришлось попотеть, но дело того стоило - прибор получился совершенно неотличимым от обычного телефона. Передатчик для мозга Сергей вставил в корпус обычной гарнитуры Handsfree. Он решил пока не показывать никому результаты своих разработок и с августа кормил шефа старыми отчётами (с солидным опозданием - так, сейчас по отчётам выходило, что он приступил к стадии обработки полученного при помощи того самого допотопного устройства для считывания экспериментального материала). На самом деле, первое тестирование готовый прибор уже прошел в выходные у Ерохиных. Сначала Сергею было немного неудобно из-за того, что он слушает чужие мысли, но это быстро прошло. Ерохины были настолько милыми и добрыми... в мыслях у них были любовь к детям, друг к другу, а так же какие-то мелкие и незначительные бытовые заботы, бывшие в их глазах действительно мелкими и незначительными. И даже то, что фонили на пределе ощущений мысли других людей, не мешало Сергею смеяться вместе с друзьями и заряжаться от них добром и счастьем. После этой проверки он чуть-чуть модифицировал своё устройство, так, чтобы оно могло принимать мысли, к примеру, отдельного человека (надо сказать, что особенности, связанные с тем, ЧЬИМИ были мысли, Сергею все-таки удалось выделить).
22 декабря 2004 года.
Еще ночью началась страшная метель и утром она не желала униматься. Было холодно, и маленькие снежные шарики секли лицо. Впрочем, Сергею сейчас было не до этого. Сегодня он нес в институт полностью готовое устройство, теперь работавшее как в широкополосном режиме, так и в избирательном. Осталась серия незначительных тестов и опля, - все готово! А шефу на стол сегодня ляжет отчет о том, что сравнение и выделение признаков аналогичных мыслей при помощи известных математических алгоритмов не принесло результата. То-то он удивится, когда неделю спустя Сергей представит на всеобщее обозрение готовый прибор! Сергей попытался сделать конструкцию как можно более дешевой и доступной возможно более широкому кругу людей. Он зарегистрирует патент и подарит его России. А остальные пусть выкупают права на его использование, пусть платят живые деньги. И заживем, глядишь, получше.
Зашел к шефу. Передал отчет, сказал пару ничего не значащих слов и незаметно нажал на мобильнике кнопку. В память прибора попал диапазон наиболее мощного сигнала. Также Сергей записал Ленку и встреченного по дороге лаборанта Гашкина.
Придя в лабораторию, сел за комп, просмотрел все отчеты по работе - написанные, но в большинстве своём еще не отданные шефу, поглядел в окно. За окном бушевал ветер, щелкая по стеклу крупинками то ли снега, то ли льда. Темно. В комнате единственным ярким пятном светился экран монитора. Старенькую лампу, прикрученную к краю стола, зажигать было неохота. Сергей лениво достал из кармана мобильник, вставил в ухо наушник гарнитуры (на самом деле эффект получался сильнее, если ставить передатчик к виску, но, во-первых, конспирация, а во-вторых - так удобнее). Передумал, вынул наушник, подключил "телефон" к компьютеру, переключился на диапазон шефа, долго возился, усиливая слабый сигнал и очищая от помех. Сохранил настройки. Так же сохранил настройки двух других сигналов. Снова вставил наушник. У него болезненно защемило в груди предчувствие чего-то, какой-то большой перемены, в лучшую ли, в худшую ли сторону. Начать он решил с лаборанта. Настроился, включил. Рутина, скука. Мысли о том, дадут ли премию, когда надо оформляться на следующий грант, что писать в отчете. Мысли о том, даст ли какая-то Танька, о вечеринке у Жорика. Мерзкие, сальные мысли. Сергея передёрнуло. Он поспешил переключиться на Леночку. Леночка, видимо, приводила себя в порядок, потому что в мыслях у неё было, откуда у неё на щеке красное пятнышко, захочет ли её сегодня шеф. Она полюбовалась на себя в зеркальце и подумала, что хоть все мужики и правда скоты, но, может, это не так уж и плохо. Если подойти с умом. "Интересно, - подумала Леночка, - сколько даст шеф за то, чтобы я ничего не говорила его жене. Как бы его прищучить. Камеру ему, что ли, незаметно поставить. Тогда не отвертится, голубчик, заплатит, как миленький. А я в "Этну" уеду, в Москву, меня давно зовут". Сергей был объят едва ли не ужасом. Валерий Анатольевич, семейный человек. Как он мог. Сергей опустил голову на руки. За окном уже как-то совсем потемнело, метель выла и бесновалась. Сергей оторвал голову от ладоней и настроился на волну шефа. Шеф как раз читал его отчет и размышлял.
"Ах, жалко, право, очень жалко. Не получилось, по всей видимости. Этот Климов голова, хоть и не от мира сего. Романтик, безнадежный романтик. А из изобретения можно было бы много чего сделать. Ведь какая вещь. Разведка бы за него удавилась. Ведь какой шанс - это вам не простенький детектор лжи, этой штукой можно мысли читать. А если еще поглубже, в подкорку залезть... это ж клад! А если устройство могло бы работать на расстоянии... это же идеальное средство экипировки для агентов. Способность "слушать" всех, кто находится вокруг. Да... Может, дать этому Климову кого-нибудь в помошники? Впрочем, если уж он сказал - не работает, значит, и правда не работает. Жаль. А впрочем, знал ведь я, что у него ничего не выйдет. Поумнее него народ бился, ничего не достигли...".
Сергей вытащил наушник. Чужие мысли в голове медленно потухли. И только пустота вокруг. Армия, думал он. Разведка. Вот как они хотят его применять... а я-то думал. Понимание, всеобщее и всемирное счастье. Да, так и правда не бывает. Открытие засекретят, его самого сунут в "карман". Тепло, конечно. Как у Христа за пазухой. Но зачем...
Внезапно полутемная комната перед взором Сергея сменилась на огромный зал лакированного дерева. Сзади были расположенные полукругом лавки, справа и слева в зал вливался неяркий свет. А прямо перед Сергеем стояла кафедра, а может, трибуна. За нею стоял ОН и глядел на Сергея. Не говоря ничего. Но взгляд... его отсвет, тень мы можем иногда увидеть в глазах преданных и старых животных. Тот последний взгляд, что бросает друг на человека перед тем, как пойти на живодёрню. Не упрек, нет. Что-то глубже. Грусть, какое-то пронзительное понимание. От такого взгляда охватывает стыд, если только сердце не совсем обратилось в камень. Сергею почудился вопрос: "Я дал тебе знание, во что же ты обратил его?". А может, и не было никакого вопроса, был лишь взгляд. Да и нужно ли?
Час спустя Сергей брел по совсем уже потемневшей улице, втягивая голову в горловину куртки, пытаясь скрыться то ли от ветра, то ли от чужих мыслей. Первой мыслью Сергея тогда, час назад, было стереть все к черту, уничтожить все следы и броситься под трамвай. Но потом он понял, что это, несомненно, вызовет подозрения, начнут копаться, может, снова начнут разработку. И, может, найдут... А нельзя! Тогда он твердо решил обрушить проект. Во что бы то ни стало. Аккуратно, не возбуждая подозрений. Пресловутым научным методом. После этого решения он программой для полного стирания затер все данные по успешным опытам, оставив лишь кусок до момента, когда он убедился в невозможности компьютерной расшифровки информации. Винт долго шуршал, записывая в те области по нескольку раз то единички, то нолики. Потом Сергей вышел на улицу. Из уха у него торчал наушник, поверх была надвинута черная вязаная шапка, но это не мешало ему слышать. Приемник работал в широкополосном режиме, на максимальной мощности усиления. И на Сергея волнами накатывали ярость, боль, обида, раздражение, гнев, ненависть, зависть. Были и другие, о, были, конечно. Но темные чувства преобладали. А потому и кутался Сергей плотнее в свою старую куртку на рыбьем меху так, что над узлом шарфа торчал лишь нос. Он все еще не мог поверить. С пониманием того, что он явился не в то время, место, да и принес с собою что-то не то на Сергея опускалась пелена апатии, он не слышал уже более ни звучащих в голове голосов, ни свиста ветра, не чувствовал ни обледевшего носа, ни замерзших щек и даже шаг за шагом переставляемых ног. Где-то на самом краешке сознания появилась мысль - его история была похожа на историю кого-то из классиков. Там человек прилетал на планету, на которой люди научились так остро сочувствовать друг другу, что смогли даже забирать чужую боль. И пришелец был среди них, как глухой среди слышащих. А он, Сергей, наоборот. Он усмехнулся.
***
Неделю спустя проект закрыли окончательно. Шеф, видя состояние Сергея (правда, он несколько по-другому его интерпретировал), дал ему отпуск, и теперь тот ходил, как сомнабула. Его разум начинал бороться с апатией, но пока не ясно было, чья будет победа.
3 января 2005 года. Вариант первый.
Как и в тот день, когда все рухнуло, на улице сыпал снег. Сергей бесцельно бродил по обледенелому тротуару, по которому ветром гоняло снежную крупу, глядя себе под ноги. Медленно и спокойно, приняв вдруг решение, он поднял к небу свое белое лицо и усмехнулся. Потом на его лицо опустилась печаль. Он кинул мобильник в ближайшую урну, гарнитуру - в следующую. Подошел к обледенелому перекрестку. Из-за снега ничего было не видно дальше, чем за десяток метров. Подождал, увидел желтые круги фар и их ложащийся на снег свет. Когда машина была рядом, шагнул. Завизжали тормоза, колёса непослушно заскользили по корке льда. Глухой удар.
***
Сергей сидел на скамейке в огромном и полутёмном белом зале. Справа налево уходили рельсы, с обеих сторон был тоннель, и пути терялись во тьме уже спустя несколько метров. В голову лезли мысли о той, об оставленной, жизни. Что он сделал не так? Можно ли было иначе? Как? К Сергею, кажется, кто-то подошел и что-то сказал. Но мысли продолжали роиться и нестись в обход окружающего. Усилием воли Сергей поднял взгляд и заметил, что перед ним никто уже не стоит, а по путям катится, все ускоряя ход, поезд. Не раздумывая ни мгновения, Сергей вскочил и побежал вперед. Запрыгнул на подножку, уцепился руками и шагнул вперед. Не оглядываясь.
3 января 2005 года. Вариант второй.
Мало кто сейчас узнал бы Сергея. Глаза горели безумным огнем, волосы под шапкой были взъерошены, а костяшки пальцев сбиты в кровь. Решение принято. Мобильник до поры спрятать, а дальше... А дальше бороться. Неизвестно с кем, неизвестно, как. Да хоть с целым светом. На то он и человек, чтобы решать любые проблемы.