Удивительно. Вчера вот задумался над тем, как я отношусь к своим работам. И мысль о том, что мне бывает обидно, когда их незаслуженно (на мой взгляд) критикуют, привела меня в уныние. Значит, далек я от того образа невозмутимого спокойствия, обусловленного отсутствием чувства собственной важности, о котором писали многие. Однако, признавая это, я набрел на одну очень интересную особенность. Последнее время мне бывает в основном обидно именно если мои произведения критикуют незаслуженно. Тем более, что в них есть множество ошибок, которые позволяют критиковать их вполне заслуженно. И такой критике я скорее рад. К примеру, я был очень рад и благодарен, когда услышал замечания по 1-й главе ХП. Поскольку хотя я сам и понимал, что в ней что-то совсем не так, но долго не мог понять, что именно. А тут мне высказали и даже указали (хотя это скорее формально) что и где не так. Без намеков на решение, но это было бы уже совсем просто. И хотя вещь сама по себе была достаточно очевидной, я не смог её заметить до тех пор, пока мне на нее не показали. Поразмыслив над этим, я понял, что мне обидно не за себя, как писателя. Я в этом плане из себя практически ничего не представляю, чего греха таить. Мне бывает обидно за произведения. Впрочем, не за все.
Когда я задумался о субъекте этой обиды, я понял, что он находится вне меня. По меньшей мере, вне моего сознания. Обидно мне становится за те моменты, которые я называю вдохновением. Остановлюсь поподробнее на этом. Вдохновением я называю те моменты, когда из под моего пера выходит что-то неожиданное для меня самого. Самое интересное, что выходит это отнюдь не так часто. И при этом я не говорю о неизбежных при моей квалификации ошибках и шероховатостях, а о том, что за суть скрыта под ними. Так, совершенно неожиданно для меня порой рождаются целые сюжетные ситуации в больших произведениях или, в случае мелких, меня может увести и вовсе куда-то в сторону, так что то, что получается, выходит совсем иным, нежели я предполагал. Возникает ощущение, что мой свободный разум что-то подхватывает и уносит туда, куда я не ждал. Можно строить массу предположений о природе этого эффекта - от божественного вмешательства до выплескивания накопленного подсознанием опыта. При отсутствии дополнительных данных, да, собственно, и желания я этим заниматься не буду. Важно другое. Важно, что это не является "моим" по определению. И именно это мне интересно, именно это меня привлекает. Именно это я и люблю и за это мне обидно, если ругают или попросту не понимают именно это. Тут не могу не вспомнить, что говорил об этом Ницше ("О пользе и вреде истории для жизни"). Возможно и даже очень возможно, что я люблю многие свои произведения гораздо больше, чем они того заслуживают. Возможно то, что я полагаю золотым яйцом, к которому присохли кусочки навоза - на деле медь. Но факт остается фактом, это ядро есть. И это ядро я не могу в полном смысле назвать своим. И все, что я делаю, направлено на то, чтобы счистить навоз, не повредив скорлупы.
Несколько раз я пробовал писать без вдохновения. То есть совсем. Что-то, конечно, получалось, но что-то, воля ваша, не нравящееся мне самому. Из того, что лежит на СИ к этой категории можно отнести "Ведуна". Как антипод могу привести "Жизнь". С ней я стараюсь работать очень аккуратно, потому что, несмотря на множество ошибок, штампов и т.п. я люблю её за ту самую "сердцевину". Она сильно переросла то, что задумывалось изначально, остался лишь скелет ранней задумки, все остальное пришло в своё время. Хотя есть и произведения, к которым я отношусь иначе. "Церковь", к примеру - выражение моих многих надежд и печалей. "Путь наверх" и "Закат", в целом схожие с ней, являются заодно и разговором с самим собой. Может, оттого они могут быть меньше понятны другим. Все "Боги" - форма саморефлексии, с попыткой создания исторической перспективы. То есть они по определению служат мне и для меня, а уж если станут интересны кому другому - милости просим. Где-то между "Жизнью" и "Богами" лежит "Поезд". Конкурсные рассказы по большей части интересны мне самому, хотя я не могу не согласиться с тем, что они написаны не слишком хорошо. К примеру, несмотря на все упреки в плагиате, я люблю "Предателя" (ну не читал я, не читал. Фильм да, смотрел. А кто его не смотрел). В нем, возможно, немного наивно я пытался выразить идею жертвенности, но жертвенности не на показ, а скорее наоборот. При этом, кто знает, что двигало героем вначале. Возможно, он просто струсил. Да и что двигало им в конце? Что движет человеком, который понимает, что за его действия его всегда и все (или почти все) будут считать предателем. Но он совершает их, прекрасно понимая, что лично ему они никакой пользы не принесут, а принесут лишь позор и гибель. А чего ради? Не ради людей - он их презирает. Не ради "родины" - загаженной и изрытой сородичами. Так ради чего? Возможно, он и сам не знает. Или знает где-то глубоко, но не хочет признаться в этом знании даже себе, и даже под угрозой гибели. И "Предостережение" я люблю. Легко сказать "Никто не понимает". Но все же, печален факт, что никому не приглянулось. Возможно, идею посчитали банальной. Возможно, что-то еще. Но я в любом случае не буду разъяснять четко и подробно, в чем суть. Не тот случай. Что касается повестей и сборников рассказов, они по большей части - эксперименты. Впрочем, в своих экспериментах, когда речь шла о героях, я старался не заставлять героев делать то, что не считаю правильным сам. Не в плане того, что я сделал бы это сам, а в плане того, что этот герой мог бы сделать так. Ему бы это подошло. Я, признаться, верю в своих героев. Верю в то, что при бесконечном разнообразии в бесконечных вариациях где-то когда-то они существуют. А потому и в выборе характеров я руководствуюсь здравым смыслом. Редко встретишь (если вообще встретишь) как настоящего злодея, деящего зло ради зла, так и героя без страха и упрека и без тайной подоплеки. Вот так.
Впрочем, кажется, я и так уже отнял слишком много времени. Как у вас, так и у себя.