Он, ее миленький, ее любимый сыночек, попал в западню. Обманчивая клейкая жижа сперва схватила его за передние лапки. Ему бы потянуть назад, на сухой ковер, но откуда ему было знать! И через пару неопытных рывков уже все его тельце, от носа до длинного, ниточкой, хвостика, распласталось на липкой пластине.
На его беспомощный писк пришел Большой Зверь, и несколько минут разглядывал его. Потом унес куда-то, и она совсем не могла найти себе места: бежать, ждать, что делать? И когда Большой Зверь пришел обратно, он был уже мертв. Кажется, она еще застала несколько последних ударов его сердца - больших, необычно больших, от которых встала дыбом его шерстка на боках и спинке. Голова его была неестественно повернута на бок - видимо, Большой Зверь просто сломал ему шею, вот и все.
Большой Зверь пусто посмотрел по сторонам, словно не зная, что он сделал, и что он еще может сделать. Потом он положил пластину на пол, потушил свет, и вышел из комнаты. И тогда она тихо выскользнула из своей щели, подошла к пластине, посмотрела на его безжизненно опавшие ушки и на карие бусинки его глаз, и, рассчитав свой последний свободный шаг, легла рядом с ним, на обманчивой, смертельно-клейкой жиже...