Увидев ангельскую деву.

Лишь увидел её и, мама моя(!),
едва не упал ниц:
кожа лица - как мраморная,
"опахала" чёрных ресниц
прикрывали миндалевидные
глубины изумрудной глаза,
власопадом плечи облитые -
распустилась рыже коса.
Дева дивная! Лик - светёл.
На ветру пламенела "свечкой":
взмётов локонов "ореол",
ниспадая, обласкивал плечико.

То ли в сердце мне жахнула молния,
то ли разум сорвался ввысь! ...

Только совесть как богомольная:
"От страстишек, старик, отрекись!" -
мол, не я - здесь, а некий святоша,
избавляющийся от ведьмовства.
Образ девы же, душу тревожа:
"Красота -  торжество божества!"
Прикасаться греховно - кощунство,
святотатство - такой овладеть.
Но невольно так сладко тащусь я.
Плоть первичнее разума ведь?

Хоть телесное разоблачение
живописней ложится в стихи,
обожать непорочно - прочнее,
когда чувства светлы и тихи.

Хватит прошлого Разгуляю.
Мысли, дразнящие гоня,
незапятнанным я оставляю
нежный образ до крайнего дня.