Это лишь сон наяву
В чём его смысл - не пойму.
Но продолжаю лететь,
Чтоб до рассвета успеть.

Пробуждение было очень спокойным. Постепенно он сбрасывал с себя пелену снов и возвращался в комнату, уже наполненную шумом машин и еле слышным пением птиц. Окончательно проснувшись, бесшумно убрал её руку и неслышно проскользнул в ванную. С наслаждением и лёгким пофыркиванием умылся, не спеша побрился, сделал небольшую зарядку и прокрался на кухню. Но завтракать не стал, обошёлся стаканом сока. Семь сорок пять. Время повернуть ещё есть.

Сумка была собрана ещё вчера вечером, когда она уже спала. Он сел на стул и стал размышлять. Аккуратно взвесил все 'за' и 'против", все плюсы и минусы, все радости и горести. Ничего утешительно. Расклад всё тот же. Значит, пора. Посидим на дорожку и в путь.

- Ты куда-то собираешься?
- Да.
Она повернулась к нему лицом и сладко потянулась.
- А куда?
- Мне надо.
- Сегодня же воскресенье! Ты надолго?
- Да.

Мучительно хотелось сказать правду, но что-то держало за горло, не давая словам выйти наружу. Он сложил руки на груди и попытался улыбнуться. Вышло отвратительно. Она ещё раз потянулась и как будто впервые заметила собранную сумку, тщательно выглаженную одежду. И всё поняла. Поняла все недомолвки, странные взгляды в окно и тяжёлые вздохи в самый неподходящий момент. Но верить не хотела.

- Что это значит? Ты... уходишь? И ничего мне не сказал? Да что происходит в конце-то концов?
- Мне пора. Я держался так долго, как только мог.
- Ты о чём?
- Ты же знаешь, я всегда хотел большего.
- Чего? Разве нам плохо вдвоём!?
- Хорошо... Но этот воздух душит меня! Мне хочется расправить грудь и сделать то, о чём давно мечтал! Извини, но иначе я не могу.
- А как же я? Что же будет со мной?
- Я люблю тебя. Всей душой, как только могу. Но моя любовь гаснет как свеча, лишённая воздуха. Умирает как цветок, лишённый солнечного цвета. Ей уже далеко до той любви, что была раньше. Ещё немного - и она исчезнет. Совсем исчезнет... Прости.

Она сжала губы, обхватила руки коленями и заплакала. Ему стало стыдно и больно. За то, что он поступает как последняя сволочь. За то, что он всё предвидел заранее, но не смог уберечь её от этих слёз. За то, что стал слабым. За то, что уже почти разучился любить. Он сел рядом и стать смотрел в одну точку. Захотелось всё вернуть обратно, повернуть время вспять, сделать так, чтобы снова всё было хорошо!

Но он не мог - пламя в его сердце становилось всё слабее и слабее. Он скрывал это так долго как мог. Ещё немного - и он потеряет последний шанс. Рисковать нельзя.

Она неловко попыталась расправить плечи и выпрямиться. И коверкая слова, сквозь слёзы и дрожащие губы сказала.
- Хорошо, иди. Я тебя не держу.
- А ты? Справишься? Без меня?
- Я постараюсь.
- Тебе будет больно и трудно одной.
- Я знаю. Значит, так надо. Значит, тебе пора. Я знала, что изменения необратимы.
- Ты... знала!
- Да, неужели ты думал, что действительно скроешь всё от меня. Но думала, что ты передумаешь и останешься обычным человеком. Здесь, со мной.
- Я старался, как мог. Не вышло. Я не могу больше сдерживать себя. Прости. И пойми.

У двери он обернулся:
- Если хочешь, я останусь. Ещё ненадолго. У меня есть ещё ... неделя.
- Иди, не мучай меня!
- Спасибо. За всё.

Он вышел в подъезд, небрежно накинул сумку на плечо и по привычке пошёл вниз. И опомнился только через два пролёта. Да, привычка - страшная вещь. Пора начинать забывать.

Он усмехнулся, лихо развёрнулся и мгновенно долетел до последнего, 9-го этажа. Чердак был закрыт, но ключ ещё неделю назад за бутылку дал местный сантехник. Он аккуратно закрыл за собой люк и на всякий случай привалил его каким-то мешком. Одежда слетела так быстро, как это возможно. Ещё мгновение - и он на крыше. Самое время - до рассвета совсем ничего. Успел!

Он последний раз вдохнул этот тяжёлый городской воздух, к которому так и не смог привыкнуть. Как не смог привыкнуть ко многим вещам: толпам в метро, очередям в магазинах, деревьям, зажатым со всех сторон в тиски асфальта, вечному шуму машин и усталым застывшим лицам.

Но сейчас он уже дышал иначе. Как когда-то давно - полной грудью. Он расправил её так широко, как только мог. Так, чтобы огонь внутри груди смог снова разгореться. Так, чтобы его широкие крылья могли сделать по-настоящему широкий замах. И полетел.

А она горько плакала, обнимая свою подушку. Подушку, под которой лежало её первое перо. Она ещё вчера заметила его. Но решила оставить приятную новость на воскресное утро, когда все тяготы рабочей недели уже позади, и впереди ещё - целый свободный день. Как она могла так всё испортить!?

Когда-то она даже не могла подумать, что тоже сможет летать. И вот теперь, когда у неё появился шанс.... всё безнадёжно утеряно...

Орёл парил в лучах утреннего солнца, наслаждался долгожданной свободой. С каждым взмахом небо меняло свои краски, и к нему возвращались былые силы. Город давно остался позади, на горизонте показались до боли знакомые горы.

Он ещё месяц назад заметил, что у неё растут крылья. Заметил своим не по-человечески проницательным взором. И держался только на этом две недели. Прежде чем понял, что не успеет до её первого взмаха.

Город необратимо гасил пламя его сердца своим холодом и безразличием. День за днём он становился всё слабее и слабее. Даже её любовь не могла помочь. Если бы его можно было зажечь вновь! Увы... Закон природы суров - через 9 дней улетучивается последняя искра, через 40 - от крыльев не остаётся и следа.

Он мог бы остаться жить здесь. И стал бы без крыльев обычным человеком. Почти обычным. И каждый день смотрел бы на жалких воробьёв-пустозвонов и голубей-попрошаек. Жалких, но способных летать.

Тогда, когда она его встретила - у него не было не единого шанса. Чужой город, чужая земля, сломанные в жаркой битве крылья, не способные поднять в воздух. Тогда он отчаялся. Отчаялся летать. Отчаялся жить...

Он всё-таки сумел отблагодарить её за вылеченные крылья. Вылеченные не по-человечески сильной любовью. Сумел подарить кусочек себя. Если орлы умеют улыбаться, то он улыбался.