Аннотация: Приятно угождать и делать кого-то счастливей, но и это наказуемо...
***
- Павлик! Дай девочке ведерко!- Мать, наблюдала, как ее карапуз тщетно пытается забрать у девчонки, копошившейся с ним в песочнице, свою игрушку.- Девочка поиграет и тебе отдаст. Не надо обижать девочек!
Павлик, посмотрев на мать, выпустил из рук ведерко. Девчонка, подхватив пластмассовое ведро, начала им стучать по оградке песочницы. Ведерко не долго продержалось под ударами ребенка и раскололось, поранив до крови маленькую хулиганку.
***
- Павлик!- Мать отчитывала сына - второклассника.- Ты зачем поломал карандаши у одноклассницы? Так мужчины не поступают.
Павлик хотел рассказать маме о проделках этой дуры, но почувствовал, что разговор ни к чему не приведет.
- Завтра в школе отдашь ей вот эти карандаши и извинишься перед ней!- Строже произнесла мама.- Ты меня понял?
Таких карандашей у Паши никогда не было. Он видел их в магазине канцтоваров, пока мама покупала в соседнем отделе продукты. Он долго стоял у витрины, рассматривая цветную упаковку с разноцветными карандашами и, мечтал заполучить их. Вот теперь они в его руках, но их надо отдать этой задаваке и ябеде. Павел повертел упаковку с красивыми карандашами в руках, и уже не сдерживая свои сожаление и обиду, бросил ее на дно школьного ранца, чтобы завтра отдать этой дуре, что на уроке нарочно "подставила" его перед учительницей.
***
- Сегодня будет разбираться дело нашего одноклассника, Павла Юрасова. Вчера на перемене после урока физкультуры, Павел подрался с тремя девочками. - Классная руководительница набрала в грудь побольше воздуха, чтобы продолжить обвинение.- Я думаю, что мальчики так не должны поступать с девочками. Французы говорят "Если женщина не права, извинись перед ней". Павел поступил очень нехорошо, и я предлагаю выйти на педсовет школы с предложением об исключении Павла Юрасова из нашей школы сроком на две недели. Для вас мальчики это будет уроком, что поступать как Павел это не только некрасиво, но и не по-мужски.
За все время собрания Павлу так и не дали слова. А ведь ему было что сказать, но кто он такой, после того, что натворил. Даже не мужик, хотя именно это и пытались проверить те самые девчонки, оскорбляя его и постоянно цепляясь к нему за его малый рост.
***
- Павел!- Мать, пожив некоторое время, с вернувшимся со службы в армии сыном завела разговор на беспокоившую ее тему.- Тут ко мне Света заходила. Ты ее, наверное, помнишь. Такая красавица стала, прямо невеста. Я купила Вам два билета в кино. Ты бы сходил к ней и пригласил её на сеанс. С тебя же не убудет.
***
- Паша! А когда мы сыграем свадьбу?- Прошептала Света на ухо, начавшему дремать Павлу.
- Скоро.- Только и смог произнести Павел, погружаясь в сон. Завтра ему рано утром на смену и стоять восемь часов у станка. Завод выделил ему комнату в общежитии и теперь "парочка" немного стесняясь осуждающих взглядов, периодически вместе ночевала в Пашкином жилье.
- Спи, Павлик.- Негромко произнесла Света и чмокнула парня в щеку.- Спи.
Она откинулась на его руку и, смотря в потолок, начала в голове строить планы на жизнь.
***
-Павел!- Заплаканная Света протянула тест на беременность.- Я жду ребенка, так что со свадьбой откладывать больше нельзя!
- Хорошо.- Буркнул Павел.
На работе происходили перемены, и завод от них начал сбоить. На месяц задерживали заработную плату. В холодильнике есть небольшой запас круп, но если так пойдут дела и дальше, то надо искать другую работу, ведь надо платить за комнату. Нужны деньги и на житье-бытье, а тут она со своей новостью.
- Ты что не рад тому, что станешь скоро отцом?- Голос Светы приобрел истеричные нотки.
-Да, рад я рад.- Павел изобразил улыбку и поцеловал Свету.- Конечно же, я рад.- А сам внутренне содрогнулся от навалившихся на него испытаний.
- Свадьбу я сама устрою, а ты только денег дай.
- Сейчас денег нет. - Павел постарался как можно мягче произнести эти слова, ведь нельзя обижать любимых женщин, тем более, когда они в положении, - но я обязательно заработаю.
Света надула губки.
- Обещаю!- Павел прижал расстроившуюся Свету к себе.- Недельку потерпи. На работе попрошу расчёт и потом пойду к "шабашникам". У них заработки о-го-го. Закатим свадьбу, какую ты захочешь.
Света подняла заплаканные глаза и их взгляды встретились.
- Обещаешь?- Вновь переспросила Света.
- Клянусь.- Уверенно произнес Павел.
***
- Как дочку назовем?- Спросила Света, качая на руках малышку.
- Я хотел бы Катюшей.- С любовью посмотрев на жену и маленькую дочурку, ответил Павел.
- Катя, это не современно.- Жена произнесла полушепотом.- Надо дать ей необычное имя. Посмотри, какая она у нас красавица, а значит и имя у нее должно быть красивое, а не какая-то Катя. И вообще. Это я родила, значит, имя и мне придумывать.- Жена пристально посмотрела на Павла.
Что-то шевельнулось в душе, но Павел не дал ему волю и кивнул, согласившись со словами жены.
***
- Паша!- Мы все не умещаемся в твоей комнате.- Надо брать ипотеку и покупать квартиру. Малышке нужна своя комната, чтобы не привыкала все время спать с нами. Кредит будем брать на тебя, а то мне с моим заработком, скорее всего, откажут, а у тебя все- таки и заработок приличный и комната в общаге. Если что комнату продадим на "первоначальный" взнос.
Павел робко спросил.
- А если что, то я куда пойду?
- Глупенький.- Света улыбнулась высказанному мужу вопросу.- Куда ты от нас уйдешь? Мы же тебя любим! Правда, Анна - Мария?
***
- Паша!- Света давно не спавшая от криков младшей дочери, прижалась к дремавшему на диване мужу, державшему старшую дочку на руках.- Как малышку назовем?
- Можно мы назовем её Катей?- Сонно проговорил Павел.
- Что ты пристал ко мне с этой Катей?- Взъярилась Света.- Далась тебе эта Катя. Глупости говоришь. Посмотри на нее, это же "чистой" воды Жанна.- Имя, какое красивое. От него так и пахнет Францией.- Задумчиво промурлыкала Света.- Ой! Это точно пахнет не Парижем. Паша, сходи, перепеленай Жанну, а то она, кажется обкакалась, а я пока немного вздремну.
***
Десять лет совместной жизни. Света наприглашала своих подруг и они весело отмечали их юбилей, а Павел развлекал во время "бабской" гулянки своих и чужих детей, ведь он был единственным мужчиной, кому "разведенные" подруги жены смогли доверить детей, нажитых от ублюдков, что забрали лучшие годы их жизни.
***
Ипотека практически была закрыта к их пятнадцатилетию свадьбы. Оставалось каких- то пять платежей и все - кабала наконец-то спадет, но что-то давно шло не так в их со Светой отношениях. Она внезапно захотела пойти работать. Он, конечно, не был против, ведь жить на его заработки, когда то густо, то пусто все устали. Она все дольше задерживалась на работе, оставляя на него дом и повзрослевших дочерей. Хотя говоря по правде, девчонки уже сами справлялись с домашним хозяйством и допускали отца до домоводства. Павел все больше времени проводил не с ними, а с телевизором, подчас за неимением других собеседников ведя с ним долгие разговоры "за жизнь". Карьера жены внезапно ринулась в гору, а он по-прежнему продолжал слесарить, заодно освоив профессии сварщика и лудильщика. Все бы ничего, но зрение начало "садиться" и Павел уже не сразу попадал в шов, от чего в его поделках появились следы "неудачных поджогов". Заказчики, видя результаты его работы, кряхтели, но пока платили и Павел был уверен, что просто надо немного потерпеть и всё пойдет на лад.
***
Придя с работы, Павел долго возился с дверным замком. Ключ почему-то не лез в замочную скважину. Павел, повертев в руках связку ключей, нажал на дверной звонок. Он долго звонил, но дверь ему никто так и не открыл.
***
Потом были суды, где он получил алименты и лишился жилья. Адвокаты описывали его как пьяницу и сумасшедшего, с которым детям лучше не жить под одной крышей. Он как мог, пытался оправдаться, но видно когда-то собственный придушенный голос был слишком слаб для ушей судей, вершивших "правосудие" по своему внутреннему усмотрению.
***
Девять лет он прожил в железном гараже на окраине города. Поначалу председатель ГСК возражал пребыванию такого жильца, но затем, оценив ловкость рук Павла, смирился и дозволил ему остаться. Павел не опустился и продолжал каждый день ходить на работу, где нацепив на нос кем-то потерянные очки, продолжал точить, варить и паять. На работе начальство вроде с ним и считалось, но на заработной плате это уважение никак не сказывалось. В первое время денег после уплаты алиментов хватало только на крупы. Он варил себе на электрической плитке кашу и все ещё надеялся, что его позовут, ведь дочери, выращенные и воспитанные им, не смогут его предать.
На десятилетие жизни в гараже к нему пришла старость. Она сперва сказалась на суставах. Потом ударила давлением, а затем зацепилась за кошелек препаратами из ближайшей аптеки. Ему пятьдесят. Тело уже стало не послушным и руки были как чужие. Ложась в провисшую от стольких лет испытаний раскладушку, он вел мысленные разговоры с дочерьми, и они отвечали ему. Поутру он просыпался в слезах, но, не подавая вида, привычно запирал створку гаража и шел делать свое дело, с которым у него теперь тоже не всё ладилось, но хотя бы это придавало смысл его нынешней никчемной жизни.
***
Весна в этом году была ранняя и от того река разлилась подтопив окрестности города. Павел сидел на крыше своего убежища и сверху смотрел на проплывающие мимо него льдины. Они с треском сталкивались и продолжали свое путешествие к морю, на котором он никогда не был, хотя по окончании службы в армии обещал самому себе обязательно его увидеть. Да видно не судьба! На душе было тоскливо. На работу он сегодня не пойдет, ведь пересечь этот поток, он не в силах, а значит, скорее всего, начальство его уволит. Он тискал в руках наволочку, куда уместились все его спасенное от нахлынувшей воды имущество. Там были его документы, пара носков, одна рубашка и двести тысяч накопленных за время холостяцкой жизни рублей.
***
Спасатели нашли Павла через сутки и с матюками и недовольством сняли его промерзшего до костей с крыши гаража. Он, немного потоптавшись на берегу разлившейся не к случаю речки, не спеша потопал на работу, где как он и ожидал, получил расчет по случаю прогула. Идти было некуда, ведь река забрала у него его последнее пристанище, где он мог хоть как то жить. У него ничего не осталось, а значит, и жить незачем.
Павел пошерудив рукой внутри наволочки с припасенным добром, достал тысячную купюру и купил в магазине булку хлеба и колбасу. Сутки ничего не ев, он откусывал от хлеба и колбасу куски и жадно их глотал. Ночевать на улице не было ни желания, ни возможности, ведь он сам неоднократно видел, что с бомжами творили нынешние полицейские. А кто он для них- типичный бомж. Двести тысяч с таким трудом им накопленные для них на один зуб, а потом пойди и докажи, что тебя обобрали не грабители, а стражи правопорядка. Доев, Павел задумался и, подхватив наволочку в подмышку, пошел к единственному человеку, которого не видел уже тридцать лет, к своей матери.
- Проходи, коли пришел.- Мать была явно не в духе.- Ты откуда такой?
- Долгая история.
- Иди, помойся, а потом за чаем все расскажешь.
***
Исповедь Павла мать выслушала, молча слегка шевеля губами в такт некоторым его словам. Она не осуждала его, и лишь в отдельных местах сжимала свои крепкие, несмотря на прожитые годы кулачки.
- Что же ты, Павлик, мне раньше не сообщил о своих злоключениях? Я уж думала, что ты забыл про старуху - мать, да и помер, раз тебе лень позвонить или проведать меня.
Павел несколько смутился, ведь это именно она, когда-то стоя на пороге, купленной им в ипотеку "трёшке", отреклась от него, когда он неожиданно для себя вступился за Свету. И именно она запретила ему, и звонить и писать и проведывать. Он несколько раз звонил ей на домашний номер, а она едва заслышав его голос, бросала трубку телефона. Он приходил в свой двор и долго смотрел в окна их дома, желая увидеть хотя бы силуэт матери и понять, что она жива и у нее всё в порядке. А потом пропали и возможность, и желание встречаться с той, что его когда-то родила и свела с той, что родив ему двух прекрасных дочерей, выкинула на улицу, как протухший мусор.
- Говорила я же тебе, что Светка твоя еще та потаскуха, а ты меня не слушал. Вот и результат.- Мать указала на наволочку, которую все еще сжимал в руках Павел.- Оставайся у меня и живи. Места нам вдвоём хватит.
- Мама! Я пришел не за этим.- Павел смущенно начал разговор.- У меня есть двести тысяч, плюс сегодня получил расчет на работе. Комната в общаге продается за четыреста и потому я хотел попросить у тебя денег. Взаймы. - Павла душила сама ситуация в которую он попал и от этого в горле запершило.- Я отдам. Хочешь, я расписку напишу, чтобы ты не сомневалась? Ты поможешь?
- Павлик! Тебе нужна квартира, чтобы с ванной и туалетом. Ведь не мальчик уже по общагам жить. Давай сделаем так. Я поспрашиваю у знакомых, и мы купим тебе однокомнатную квартиру. Естественно, чтобы твоя бывшая на нее не претендовала, оформим её на меня. И тебе будет хорошо и мне спокойней.
- Мам! Ты прости меня, но я на такое больше не пойду. Я так же когда-то поверил в лучшие помыслы и где я теперь. Я прошу у тебя не квартиру, а дать мне взаймы денег, чтобы у меня появился свой угол, чтобы я смог встретить там свою старость, а ты меня не слышишь. Ты говоришь, что хочешь сделать, так как будет лучше. Кому будет лучше? Мне? Мне от этого лучше не станет, ведь я опять окажусь в примаках, и меня вновь могут выбросить на помойку, как отслужившее свое собаку. Я больше так не хочу и не буду. Денег взаймы дашь?
- Нет!- Твердо выговорила бабка. - Все одно просрёшь.
Павел, услышав ответ, молчал. Внутри его шла борьба. Он сам к себе испытал презрение, ведь так же было с женой. Она также как и сейчас мать не слышала его и решала за него.
Он под взглядом матери молча встал и медленно пошел к входной двери.
-Знаешь мама!- Остановившись возле двери, Павел обернулся к матери и сказал.- Я всегда и во всем соглашался с тобой и Светой. Девочек же нельзя обижать! Я никогда не задумывался о себе и о том, чем грозит мне это соглашательство. Если жена не права, лучше промолчи. Итог прост. У меня нет ни семьи, ни дома, ни работы. У меня не осталось ничего ради чего стоит жить. Все это у меня отобрано вами, потому что я не был мужиком и не отстаивал данное мне природой право говорить. Теперь у меня нет и матери, потому что она считает, что мне голос не положен. Ты, наверное, в чем-то права, но и я лучше сдохну в том железном гараже, где провел десяток лет, но больше никому не позволю заткнуть мой мужской голос. Я никогда не давал ему права высказаться, ведь тем самым я мог не дай Бог Вас обидеть. Теперь нет. Пусть он звучит во всю силу, ведь это, то единственное что у меня осталось кроме буквы "М" в паспорте. А Вы со Светкой продолжайте жить, как жили и тешьте себя своими бабскими амбициями. Видно мне лучше оказаться под забором, чем проживать так же как я жил, каждый раз затыкая свое мнение Вам в угоду.
Мать ошарашено смотрела на сына, а Павел вышел из квартиры матери, тихо притворив за собой дверь. Негромко щелкнул замок, ставя жирную точку в отношениях матери и сына.