Стоял прекрасный весенний день. Разогретая солнцем, вездесущая космическая пыль кружилась в воздухе; то оседая на уже высохшие тротуары, то снова поднимаясь и кружась над ними. Солнечные лучи, преодолевшие немыслимо огромное расстояние до затерявшейся в космосе планеты, одинаково щедро лились и на голые еще городские деревья, и на проносившиеся мимо машины, и на сидевших в парке юных влюбленных. Как справедливый и великодушный император, Солнце ровным счетом никому не отдавало предпочтения, и оттого любовь его была чистой и по-отечески справедливой.
Но, как известно, в мирах не ценят подобную любовь, считая ее проявлением сухости и даже черствости. По этой причине никто даже и не замечал беспрестанно лившихся на город благословенных лучей. Сидевшая в парке молодая парочка, замерзла; особенно девушка, громко сетовавшая на сырость и холод, и мечтавшая об уютном и теплом кафе. Водители авто недовольно хмурились, и надевали солнцезащитные очки, - никто не хотел просто радоваться обновленной после долгой зимы природе.
Но Сергей Александрович любил это время. Вот и теперь, внимательно проверив качество отлитых деталей, он закрыл дверцу станка, нажал на кнопку пуска, и пока станок, плотоядно урча, совершал свой рабочий цикл, с удовольствием посмотрел в грязное, покрытое разводами, окно цеха. В свете солнца на нем живописно переливались узоры, оставленные, наверное, тряпкой уборщицы, заходившей сюда, эдак, с месяц тому назад. Плавные концентрические линии напоминали Сергею Александровичу то грудь молодой девушки, то снежные заносы, а то и просто вихрь судьбы, такой же, что когда-то занес и его, старшего научного сотрудника, сюда, в литейный цех, на посменную работу, от абстрактно-умозрительного труда - к предметно-осязаемому.
За это Сергей Александрович не гневил бога, потому что, по правде говоря, не очень-то в него верил. Не клял он за это и судьбу; может, потому, что по натуре был человек незлобивый, а может, он просто не верил и в судьбу, - сие неизвестно. Хотя не исключено и то, и другое, ведь ни для кого не секрет, что очень трудно, хотя и возможно, превратить невежественного человека в образованного. Однако превращение человека, так сказать, в противоположном направлении, невозможно по определению. А значит, просидев пять лет над могучими учебниками физики и квантовой механики, Сергею Александровичу было бы весьма непросто начать объяснять окружающий мир, оперируя понятиями бога и судьбы. А впрочем, кто его знает? Ведь известно и другое - большие знания приносят большую печаль!
Узоры на стекле еще привлекали внимание Сергея Александровича, когда спокойное урчание станка сменилось надсадным гудением, и отъехавший в сторону пресс выбросил на пол новые отливки. Сергей Александрович начал аккуратно, и даже как-то вдумчиво рассматривать их на предмет брака. Часы показывали восемь утра. До конца смены оставалось одиннадцать часов.
- Сергей Александрович, вы вчера не смотрели передачу про возникновение Вселенной?
Он повернулся, и посмотрел на обратившегося к нему Андрея, работавшего за соседним станком.
Андрей, как и он сам, никак не относился к рабочему классу. Несмотря на молодость и, по этой причине, некую категоричность суждений, Сергей Александрович весьма уважал этого приятного светловолосого юношу. Во-первых, тот не ругался матом, а во-вторых, имел интересы не только в сфере материальных ценностей, что и подтверждал заданный им теперь вопрос.
- Нет, Андрюша, я стараюсь не смотреть телевизор, потому что там редко показывают что-то интересное!
- Это так, но вчера рассказывали о том, что все появилось из взрыва!
- Действительно, так, - сказал Сергей Александрович, захлопнув дверцу и нажав заветную кнопку. - Все что ты наблюдаешь вокруг - планеты, разные тела, жидкости, - в общем, все, что называется материей, есть лишь побочный продукт реакции во время большого взрыва.
Андрей засмеялся: - Так, может быть, и мы тоже побочный продукт?
- Бесспорно, - вполне серьезно ответил Сергей Александрович.
- Так, ведь, человек же - творение божье! Как же он может быть побочным продуктом?
Сергей Александрович задумался. "Как объяснить этому, полному задора и надежд юноше, то, что успел познать он, сначала на абстрактных формулах, а потом и на примере жизни? Ведь по нему не прошел "тяжелый каток истории", и в 91-м он не потерял все, чем жил, и на что надеялся! Как объяснить ему, что человек лишь маленький одиночный пазл в огромной замысловатой мозаике, что ежечасно плетет неутомимая и непредсказуемая природа. И что не один закон, ни одна взаимосвязь в этом, однажды установленном Порядке вещей не изменится только оттого, что эту природу мы назовем богом. Да, ведь, он и сам - осколок того самого "большого взрыва", уничтожившего все, казавшееся когда-то привычным и устоявшимся, и установившим новые, совершенно дикие законы для него самого, и для всех остальных подобных "осколков".
- Да, человек - творение бога, - задумчиво произнес Сергей Александрович, - но, возможно, он - не самое удачное его творение!