Жили-были дед да баба. Нет. Не так. Жили-были мужик с бабой. Нет. Снова не так. Жил-был мужик, и жила-была баба. По отдельности жили. Мужика звали Да-паз, и славился он своей активностью непомерной. Посидел бы когда, отдохнул, подумал бы о смысле жизни - так нет. Руки у него постоянно так и чесались. Так всю жизнь он клепал, копал и возводил, не зная покоя.
Бабу же звали Котсов, и вела она совершенно противоположный образ жизни. Никуда не бегала, ничего не клепала - сидела себе на своём месте, да умозрением занималась, смысл жизни искала. Иными словами, пассивна была чрезмерно. А на хрена ей было суетиться, раз всё необходимое у неё и так под ногами валя-лось, лишь руку протяни и бери, сколько надо, чтобы с голоду не подохнуть, но не более. Мудрее она Дапаза была, к излишествам не стремилась, не старалась переделать мир под себя, а принимала его таким, каков он есть, от чего и обла-дала сокровищами несметными.
И вот прослышал Дапаз о сокровищах Котсов и решил тут же на ней жениться.
Сказано - сделано. Заслал сватов Дапаз к Котсов в хату. Та приняла их радушно, да сдуру и согласилась выйти замуж, так как побоялась старой девкой остаться.
И закатил Дапаз свадьбу пышную (на средства Котсов, разумеется). Долго гулял народ честной, а под конец упились все до полного изнеможения, в том числе и жених с невестою. Тут, как на грех, вспомнили гости, по какому поводу собра-лись. Повели они новообраченных в спальню и закрыли там.
С превеликим трудом удалось Дапазу активизировать своё активное начало, то есть поднять свой престиж с целью его внедрения. Но не успел он сделать это, как вернулась к нему прежняя его деловитость, и исполнил он свою супруже-скую обязанность по всем правилам.
Забрюхатела вскоре Котсов, а затем и момент разрешаться пришёл. С нетерпени-ем ожидали все, чего это на свет божий произведётся, да в кого будет - в мать или в отца. А как свершилось, так все и ахнули.
Ни то, ни сё, чёрт знает что предстало на свет божий. Ни в мать, ни в отца, ни даже в проезжего молодца - такая уродина, даже описать невозможно.
Ну Дапаз тот промахов не терпел, а посему обвинил Котсов в измене и тут же с неё развелся (позднее он оправдывался, говорил, что вовсе не потому развелись, а из-за того, что не сошлись характером, и многие ему верили).
Так вот и осталась сиротинка подле матери, кормильца лишённая. Котсов, со всей своей восточной экзотичностью, назвала дитё своё Сурью. И вот росла эта Сурь не по дням, а по часам, сидела на своём месте, созерцанием занималась и умозрением, наподобие матери, пока не задала вопроса: а кто папаша мой? Ну, делать нечего. Призналась Котсов дитю своему во всём.
Тут же взыграло в Сури отцовское активное начало. Вскочила она со своего места и побежала к папаше. Принял тот её благосклонно, научил даже клепать, копать и возводить, в общем, всему, чего сам умел. С большим задором пустила Сурь в ход руки свои. Да только вот вскоре всё это ей надоело - мамашино пас-сивное начало сказалось. И возвратилась Сурь опять к Котсов, села на своё ме-сто и созерцанием занялась. Но вскоре вновь зазудели руки, вновь захотелось ей клепать, копать и возводить. Опять побежала Сурь к папаше излишества извле-кать. Да только вновь всё это ей надоело и снова возвратилась она к Котсов.
Так вот и бегает Сурь с тех пор туда-сюда, от Котсов к Дапазу и наоборот, словно неприкаянная. И до сих пор понять не может, чего ж она хочет, да и во-обще, что она есть такое.
Но, однажды, надоело Сури бегать туда-сюда. Решила она пойти иным путём. И таких дел наворотила, что Дапаз со страху аж в штаны наложил. Хотел было вмешаться, да уж больно плохо от него пахло. Пошёл он в кусты штаны вытрях-нуть. И так это его оскорбило, что он, выхватив ремень, пошёл Сурь уму-разуму учить. Да только та ему такую рожу скобенила, что он вновь улез к себе в кусты и долго оттуда не показывался.
Ну а Сурь тем временем мудрила-мудрила, да перемудрила. Всё, что она понаде-лала, мы описывать не будем, скажем только, что под конец оградила она себя забором железным, да развела внутри ограды той болото застойное. Сидела всё на кочке, да клюкву жевала. А когда клюква кончилась, поняла Сурь, что что-то здесь не так и решила болото то извести. А как проделать работу столь сложную без Дапаза деловущего?
Не успела Сурь его кликнуть, как он тут как тут. На забор взгромоздился, сидит, и всё советы даёт. Сурь, дура, думала, что за дарма он всё это делает. Не знала она, что миросос окаянный дырочку в заборе проковырял и через неё в вёдра свои поганые воду с её болота сливал. А вода, она хоть и застойная, а всё равно ж ведь - вода. Живительная влага, так сказать.
Шёл как-то мимо Иван-дурак. Увидал он всю эту картину со стороны, во всём её негативном виде, так сказать, и как закричит:
- Сурь! Чего ж это ты с собой делаешь?! Смотри, опомнишься, да уж поздно будет. Все соки из тебя паразит высосет, одна слизь болотная и останется. Гони ж ты этого Дапаза прочь и принимайся расчищать болото своё сама!
Но не услышала Сурь своего Ивана-дурака, потому как заснула прямо посреди болота, заснула непробудным сном.
Но Иван-дурак не отступился и стал будить её, потому как видел, что, коли не разбудит - так и помрёт Сурь. А та вдруг как вскочит; глаза ошалелые, из нозд-рей чуть ли не пар валит, да как заорёт во всё горло: "Ты почто это меня будить вздумал?!" Да как даст Ивану-дураку в ухо, да ещё раз, да ещё. Из него и дух вон. А Сурь легла себе, как ни в чём не бывало, да и снова захрапела.
Так кто ж пробудит её? Кто выльет, наконец, на неё ушат отрезвляющей влаги? Кто не допустит, чтоб мертвецкий сон её стал мёртвым? Не ужель перевелись на Руси такие храбрецы? Не ужель всем всё всё равно?
Страшно? Да, участь Ивана-дурака не завидна. Но ведь так уж повелось на Руси - сначала так врежет будящему её, что мало не покажется, а то и вовсе прибьёт. И лишь потом, когда выяснится, как прав он был, будет жалеть его и превозносить - да поздно. Но что ж поделаешь? Уж такая она есть - земля наша. Такой сами мы её сделали и нечего на неё пенять.
Так буди ж её, буди! Нечего ждать кого-то! Помрёт она, пока ждёшь! А что мы все без неё? Без нашей дурной и мудрейшей, без нашей ужасной и прекрасней-шей, без нашей жалкой и могущественнейшей, без нашей проклятой и благосло-венной Земли Русской?!