Коридор был слишком длинным. Мокрый земляной пол усеивали соломины. Стены, сложенные из больших неровных каменных блоков, были испещрены какими-то безумными надписями. Язык непонятный, но с ума сводит. Потолок покрыт мхом. Тот казался бы приятным, если бы не ярко сиреневая окраска. А еще он ритмично двигался, как при дыхании. Воздух не имел запаха, но было душно. Не было страшно, было мерзко, как в очень грязной, запущенной комнате. Как там, где уже ничего не способно к чистоте и работе.
Я осмотрел себя. Темная ряса, даже рубище, потому как где-то были даже заплатки с довольно неровными швами. Полы рясы тянули вниз. Грязь, там набравшаяся, была похожа на глину и маслянисто лепилась в руках. Под я был в штанах из грубой ткани и длиннополой рубахе. Все в темных тонах. На ногах кожаные сапоги. Хорошие - про них не сразу вспомнил, столь мягкие они изнутри.
Не теряя времени, я пошел по темному коридору. Было странное чувство неправильности. Не было звука, ни какого. Но что-то подсказало мне, что это неважно, что нужно идти вперед. И я пошел. Сознание рисовало мне несуществующие хлюпающие шаги по мокрой земле.
Коридор оказался не совсем прямым - он немного уводил в сторону, сначала вверх, потом вправо. Кое-где от стен открошились куски. В таких выбоинах светилась белая масса, пахло тухлыми яйцами, и даже гниющими водорослями. После одной такой "ниши", на меня чуть не свалился чуть светящийся сиреневый сгусток. Беззвучно шмякнулся об пол и медленно двинулся к стенке. Обойдя растение, я двинулся дальше. Когда я обернулся, он уже был на стенке и также медленно двигался к белому нечто.
Когда идешь в полной тишине, начинают мерещиться звуки, от пустых и обыденных, вроде капели или шарканья одежды, до пугающих скрипов и стонов. Сейчас мне казалось, что земля гудит, как это иногда бывает в подземельях. А еще была песня дикой птицы, даже скорее вой дикой птицы.
Коридор заканчивался. Заканчивался тупиком. Стеной такой же, как вокруг, всей в странных "нишах". Кое-где в белой массе даже заканчивал растворяться двигающийся мох. Внутренний голос молчал, и вообще вокруг была тишина.
Я прикоснулся к белому. И постепенно просунул руку дальше вглубь. Был зуд, затем жжение, но было страха, словно так и должно был быть. Когда жжение превратилось в пламя, глотающее мою кисть, я ощутил за спиной ЧТО-ТО. Медленно обернувшись, обнаружил, что мох минуту назад свисавший себе с потолка отгородил от меня остальной коридор. Стало страшно. И больно.
Приступ внезапной интуиции заставил меня выдернуть, готовую взорваться от боли, руку вместе с ужасающим веществом.
Мох наступал. Теперь я рассмотрел, как он двигается. Корни. Корни перемещались от миллиметра к миллиметру. На корнях ярко виднелись полые иголочки. Они втыкались в каменную стену. Там, где это произошло, стена становилась немного суше.
Рубаха ощутимо намокла.
На руке еще оставалась жгущаяся дрянь. Быстрыми движениями, словно новоиспеченный маляр, я закрашивал ей стену. Когда работа была закончена, до стены мха оставалось около полуметра. Вздохнув, я шагнул в стену.