из разговора двух продавцов...надо бы Ярославу как-то подсказать, что нынешний базар маловат уже, желающих торговать уже втрое наверно больше, чем мест...
Поплавок несколько раз дернулся и резко ушел под воду, я подхватил удилище и подсек. Рука тут же почувствовала крупную рыбу, удилище согнулось дугой и начало раскачиваться в разные стороны. Не спеша, ощущая азарт, я потихоньку подтягивал рыбу, уже мелькнул практически на поверхности хвост и отразилась на солнце крупная чешуя.
- Зеркальный карп, - мелькнула у меня мысль, - глотни немного воздуха и ты мой, давай-ка, - и одной рукой начал нашаривать подсак позади себя. Но Зараза была быстрее, схватив подсак в зубы, она решила, что настало время игры.
- Ну-ка хозяин забери, - мелькнул ее мыслеобраз у меня в голове.
- Собака, ты бешеная, волчица позорная, - заорал я, - отдай подсак, иначе на цепь посажу, - Коврик скажи ей ты что-нибудь. Волк лениво посмотрел на меня, и ответ его прозвучал в голове, - ваши дела, меня не впутывайте, сами разбирайтесь. Волчица с подсаком в зубах запрыгала рядом со мной. В это время карп резко взбрызнул на поверхности, и ударив хвостом, оборвал леску и ушел вниз.
- Млять! - выругался я и посмотрел мрачно на своих волков, - ну сейчас я с вами поиграю и мысленно представил какие игры их ждут. Оба зарычали от неожиданности, но потом опомнившись, поджав хвосты, умчались на безопасное расстояние, при этом еще возмущаясь, что я шуток не понимаю. Вздохнув, я присел на сбитую лавочку и опять закинул удочку. Прошло уже три года, как мы сюда перебрались и более-менее устроились. Работы было много, но зная, что люди - это еще те сволочи, и могут запросто загадить любое мероприятие, я начал с канализации. Река, которая текла по нашей равнине, брала начало где-то высоко в горах и водопадом стекала на юго-западе, и потом проходя через всю равнину, уходила под гору на северо-востоке. Вон там я и установил первое здание под названием "МЖ". Решение об его уборке пришло быстро, поймав первого "сыруна" в неположенном месте, ему в торжественной обстановке, перед всеми, вручен веник с совком. После этого смена происходила, как в игре в прятки, поймал "проштрафившийся" другого "сыруна" передал ему пост. Если вначале, смены уборщиков происходили быстро, даже по нескольку раз за день, то через месяц желающих там убирать находилось все меньше. Иногда штрафник неделями тихо рыскал по всем кустам выискивая себе следующего претендента на замену. Причем претендентом мог быть любой, невзирая на возраст, пол и должность. Затем был прорыт основной канализационный канал, который был обложен камнем и забетонирован. Канал этот впадал в реку в месте ее ухода под гору.
С жильем обстояло немного сложнее. Так как равнина не безразмерная, после долгих споров, и дискуссий пришли к единому консенсусу. Решили в качестве жилья для гражданских лиц строить ласточкины гнезда. В скалах гномы прорубали пещеры, строго соблюдая горизонталь и вертикаль, к которым проводились канализация и водопровод. Трубы делали из стволов деревьев, прожигая там отверстия насквозь и потом их хорошо просмаливая снаружи. Водопроводную башню поставили на скале и воду в нее в течение суток закачивали два быка, которые крутили ворот. Обычное "ласточкино гнездо" представляло собой двухкомнатную квартиру с кухней, и туалетом с умывальником, расположенные "паровозиком". Если требовалось больше комнат, то вырубалась еще одна. В таких квартирах было тепло круглый год. Всего насчитывалось 6 этажей, начиная со второго. На первых этажах располагались различные мастерские, склады, санчасть и столовая. В таких квартирах в основном жили семьи ремесленников и обслуживающий персонал. Кроме того, там же получали квартиры мои солдаты, которые обзаводились семьей. На сегодняшний день приблизительно около двух тысяч человек проживает там. На самой равнине практически нет построек, кроме спортивного, специально тренировочного комплексов, и футбольного стадиона. Все остальное было засажено фруктовыми деревьями и ягодными кустарниками, за которыми ухаживал назначенный персонал. На северо-западе была даже сохранена большая роща с проживающим там стадом оленей. Кроме оленей, там были еще куропатки, белки, зайцы, ежи. Зайцев пришлось пустить под нож, они начали грызть наши фруктовые деревья.
Солдат было к этому времени уже около трех тысяч. Это уже была хорошо вооруженная и обученная небольшая армия, состоящая из полка тяжелой пехоты в тысячу человек и внутри себя разбитая на пять рот, двух батальонов по пятьсот человек лучников и легкой пехоты, и тысячи легкой кавалерии, каждый из которых мог довольно сносно стрелять из лука и отлично владел холодным оружием. Кроме них были еще роты диверсантов и егерей, которые выполняли террористические и разведывательные действия. Они проживали в двух форпостах, перегородившими стенами с двух сторон ущелье, превращая нас в неприступную крепость. Сами форпосты были идентичными, и состояли из двух линий обороны. Первая десятиметровая широкая стена с двумя выступающими башнями по краям, простреливали все пространство ущелья и перед стеной. Но если все-таки врагу удавалось прорваться через нее, он попадал во внутренний дворик, который преграждала шестиэтажная казарма, стоявшая буквой "П". С крыши здания и амбразур лучники уничтожали всех попавших в эту ловушку. Сами солдаты проживали на втором - шестом этажах, первый был отведен под столовую и склады. Каждый форпост с легкостью размещал до трех тысяч солдат, так что места вполне хватало.
В Вольных землях сейчас было двенадцать селений с числом жителей от трехсот до пятисот людей, которые вели общинную систему ведения хозяйства. Те, кто желал работать отдельно, жили своими хуторами, таких насчитывалось больше сотни семейств. Все места поселений были строго обговорены, вплоть до границ обрабатываемых земель. Любое увеличение строго со мной согласовывалось, дабы в будущем не допустить ссор и вражды между разными хозяйствами. Единственно степняки, имея несколько тысяч голов крупнорогатого скота и несколько меньше коней и овец, выпасали их на дальних лугах на севере, кочуя с места на место. Налог для всех был оговорен и составлял треть от дохода хозяйства или ремесленной лавки, если ты решил открыть свое личное дело. Причем в последнее время я особенно поощрял, давая беспроцентные ссуды на два года. Гномы наотрез отказались селиться на равнине ущелья, и создали свое поселение внутри Северных гор. Место нашли довольно-таки для себя неплохое, возле подземного озера, они пробили туннели и наподобие моих "ласточкиных гнезд" выбили себе жилища. Кроме добычи из озера рыбы, они наладили плантации грибов, за которыми исключительно ухаживали их дети. Добыча руд с ними была также обговорена, железо забирали под изготовление различного товара, доход с которого делился пополам. Драгоценные камни и металлы, включая медь я выкупал у них за треть стоимости, или они оставляли у себя третью часть их. Кроме того были найдены залежи извести, угля, глины, ртути и еще некоторых видов ресурсов.
Торговля постепенно тоже наладилась. Река оказалась судоходной, и к нам начали прибывать купцы, заключать долговременные договоры на покупку и продажу товара. Большой популярностью пользовались у нас доспехи, оружие и сельхозинвентарь, изготовленный гномами, их драгоценности, зеркала и стекло, выпуск которого мы наладили. Также хорошо продавались музыкальные инструменты и шкатулки, вместе с детскими игрушками, и еще некоторые безделушки. Но особенно большой спрос сейчас настал на сахар и мед. Совершая полгода назад вместе с егерями учебный рейд, я надеялся тогда убить двух зайцев, и егерей проверить и к эльфам заглянуть на несколько дней, скинуть с себя черный шлак Дереву жизни. Мы нарвались случайно на небольшую рощу сладкого клена. В результате тут сейчас возникло несколько хуторов, которые засадили этим кленом десятки гектар. Конечно, о большом урожае в этом году пока рано говорить, но и полтонны сахара, что мы сделали уже сейчас солидно пополнило мою казну. Правда, надо отметить, что сахар пока был неочищенный, желтоватый и кусками, но и так он продавался на вес золота. С медом дело обстояло проще, найдя в лесу несколько семейств диких пчел, мы аккуратно их переселили в ульи и я поставил пасеку во фруктовом саду. Два старика, имеющих опыт работы, обслуживали их. Работать надо было с пчелами аккуратно, по сравнению с земными пчелами они были раза в три больше и укуса десятка этих насекомых было достаточно чтобы убить взрослого человека. Кроме того, пчела не теряла при укусе жало, и могла укусить несколько раз подряд. Сами пчелы были довольно-таки миролюбивы, и жалили лишь при острой необходимости. Нейтрализовать яд пчелы мы со временем тоже научились, достаточно было выпить полстакана водки, как действие яда нейтрализовалось. Поэтому мои старики постоянно совмещали полезное с приятным, находясь на работе в стадии алкогольного опьянения. Более того, приходилось ежедневно выдавать им чекушку водки за вредность. Но первый мед, вывезенный ими на базар, вызвал ажиотаж, и теперь в каждом селе есть несколько пасек, а в ближайших окрестностях леса теперь тяжело найти хоть одно семейство диких пчел. Только за информацию, где они находятся, пасечники выкладывали пятьдесят золотых, а сама семья пчел продавалась не меньше трех сотен золотых монет.
Мы же в основном закупали ткани, пряности, несколько видов зерновых, что не росли у нас и соль. Соль эта была наша беда, ее катастрофически не хватало. Она использовалась везде где только можно, и при приготовлении пищи, при долгосрочном солении мяса и рыбы, а также и консервировании на зиму и изготовлении кожи, при выпечке хлеба, даже скоту иногда было необходимо давать соль, но ее у нас не было. Гномы облазили все подземелья в поисках соленых озер. Залежи соли тоже не были обнаружены. Я пытался наладить ее производство из морской воды, но в лучшем случае пока получалась техническая соль, не годящаяся в пищу. Рейды егерей и диверсантов вдоль моря тоже результатов не принесли, лиманы отсутствовали. За соль мы платили тройную цену, что порядком меня бесило. Но другого выхода пока не было.
С преступностью боролся жесточайшим образом, за любое преступление камень на шею и в реку, исключение сделав только однажды, когда двенадцатилетняя девчонка срезала кошель у заезжего купца, изгнав ее, вместе со всем семейством. И то только потому, что народ возле реки пал в ноги, умоляя пощадить. Результат - за этот год нет ни одного преступленья. Конечно, драки бывают, тем более что на каждую девушку приходится три парня, но за это прилюдно пятьдесят ударов плетью по мягкому месту, всем участникам, если драка была без смертоубийства. А так давно объявлено, хочешь подраться - нет проблем, есть ринг, перчатки, шлем и судья. Двухминутный бой и по домам, вполне достаточно чтобы спустить пар и не покалечить друг друга.
У меня же на личном фронте было все в порядке. Гномы отгрохали мне возле водопада трехэтажный каменный дом. Айнур окончательно переехала ко мне в прошлом году, и подарила мне три месяца назад сына, которого назвали Алексеем. За право нянчиться с внуком примчались практически одновременно и мои и ее родители. Три дня скандалили, кто первый к себе возьмет. Дедушки даже попытались подраться, но разошлись, едва я им довел какое наказание за это последует. Причем оба объединились против меня, громко возмущаясь и матерясь. В итоге было решено, что нянчить будут все вместе сначала три месяца у Чеслава, потом на этот же срок едут в Туркию. Мое мнение, никого не интересовало. Просто поставили перед де-факто, ты отец, еще успеешь. Вчера вся эта кавалькада собралась, и забрав Айнур с Алексеем, умчались, даже не попрощавшись. Вполне понятно, на хрен им сын и зять теперь, когда есть внук. Так что я приблизительно на полгода холостой. Правда, супруга шепнула, если узнает, то отрежет все, что болтается, при этом мило улыбаясь и целуя в губы, на прощанье. Так что у меня теперь единственный выход, чтобы ничего не узнала или ничего не болталось к ее приезду. Я вздохнул, как в анекдоте, жена уехала, а мужик с пятого этажа решил клинья к разведенке с первого этажа подбить. Спускается по лестнице и рассуждает, - звоню, прошу утюг, захожу, дальше по плану, чай, вино, постель. Потом приезжает жена узнает, скандал, драка, битая посуда, два месяца на сухом пайке, на хрен оно мне надо? Звонит разведенке в дверь, та открывает, - иди ты на фиг со своим утюгом.
Солнце стало припекать, я посмотрел на поплавки, которые застыли как часовые возле Кремля, и стал собираться. Оставив удочки, решил прогуляться по территории, и зайти в собор, на воскресную молитву. Забежав домой, быстро умылся и переоделся, был пойман Глафирой, моей поварихой, насильно усажен за стол и накормлен, и еле свалил из-за него. Увидев во дворе ее внука, Ваньку попросил забрать удочки и тот нехотя поплелся на пруд к водопаду. Глафира была беженкой и пристроилась к нашему обозу вместе с внуком и внучкой, детьми ее дочери, которую заживо спалили с мужем во время войны. Дети тогда ночевали у Глафиры, которая жила на околице деревни, и успела в сумерках убежать вместе с внуками. Женщина она была уже пожилая и работать в полях было ей тяжко, вот и пришла искать работу. Выяснилось, что она неплохой повар, так я и забрал ее к себе. С тех пор, она вечно меня пытается накормить. Внука я определил смотрителем пруда, возле водопада, а почти взрослая внучка помогала бабушке на кухне. Жили они здесь же в небольшой комнате рядом с кухней, категорически отказываясь переезжать в скальные квартиры. Сегодня вечером еще должен быть футбол. Федот, смотритель стадиона, вчера вечером предупредил, что пиво охлаждается и вяленый лещ приготовлен. На стадионе была смонтирована небольшая будка ,типа королевская ложе, из которой я и смотрел футбол. Стадион монтировали долго и обошелся он мне довольно в крупную сумму денег, поэтому вход на футбольные матчи был только платный и вмещал до пяти тысяч человек. Сегодня встречались на стадионе, вторая рота тяжелой пехоты с гербом быка, против роты диверсантов, на щитах которых была изображена сова, атакующая в полете мышь.
Коврик с Заразой лежали в тени цветущей яблони и не имели никакого желания меня сопровождать прикинувшись спящими. Если волку это удавалось безукоризненно, то шаловливую волчицу выдавал нервно поддергивающий хвост, о чем я немедленно ей сообщил мысленно, в ответ получил сдерживаемое хихиканье Коврика и досаду пойманной на горячем Заразы. Выйдя со двора, я направился к собору. Идти было недалеко, минут пятнадцать. Не доходя до него метров сто, я остановился возле Стены Чести. Это была совершенно гладкая стена, на которой были выбиты имена наших погибших парней. На стене было сто два имени. Сто два человека я потерял за три года, многих из них я знал очень хорошо. Только половина имен, это те, кто заслонили собой первый набег орков. Слезы выступили из глаз - Егор и Мефодий, оба имени первыми выбиты на скале, оба погибли не выпуская из рук оружия спасая людей. Каждый раз, останавливаясь возле Стены, я вспоминаю те дни, и все ли я сделал правильно...
Глава 2 (события трех годичной давности)
Разведчик, хана Багура павши перед ним на колени, - хан, люди Чеслава в ущелье строят защитную стену. Хан, поднявшись с мягких подушек, - Чеслав, решил нас запереть в степях. Хитрец. Говорил, я брату в прошлом году, надо идти за добычей. Что ж сделаю это сам сейчас. Пора напомнить людям о нас...
Протяжный волчий вой отражался от стен ущелья, многократно усиливаясь и вызывая бешенство адреналина в крови. Мы ворвались ураганом на защитную стену, громя и круша орков, лучники расстреливали их с земли, не давая сосредоточиться на рукопашной схватке. Я поднырнул под меч, который просвистел у меня в сантиметре над головой и пронзил своего противника уколом снизу верх под подбородок. Удар был так силен, что кончик меча вылез у него из макушки. Отшвырнув дергающееся в агонии тело, я рубанул следующего, стоящего ко мне спиной и занесшего для броска руку с копьем. Удар пришелся в область шеи, и кровь потоком рванула из его аорты и залила все мое лицо, попадая в глаза и забивая нос и рот. Невольно делая шаг назад , чтобы протереть глаза, я споткнулся о лежащее тело и начал падать на спину. Это меня и спасло, удар палицы пришелся вскользь по шлему и я рухнул уже оглушенный. Дикий рев, раздался среди моих солдат.
- Яромира ранили!
Натиск усилился, орков сбрасывали со стены, где внизу столпились те, кому пока не хватило места и они добивали степняков, не давая даже подняться. Меня подхватили чьи-то руки, и стащили вниз. В голове звонил колокол как на Пасху, передо мной сидел на корточках командир охраны эльфов, беззвучно открывая рот, он что-то говорил и жестами показывал, что он обо мне думает. Помотав головой, и пошлепав ладошкой по ушам, я начал различать его слова, - вы дебил, ваше высочество, вы куда лезете? Млять... Дальше шел, трехминутный чисто эльфийский местный непереводимый диалект.
- Но, но, - ответил я, вставая держась за скалу, - попрошу без выражений. Помотав головой, я окончательно пришел в себя. Защитная стена уже была полностью зачищена, лучники стояли возле амбразур, посылая вниз стрелы. Я подозвал командира "Разящих".
- Сбрасывайте тела орков на лестницы, не давайте им подняться. Пошли несколько человек, пусть вырубят десяток длинных рогатин, отталкивайте ими лестницы от стены, желательно в сторону, тогда они, будут падая ломать рядом стоящие. Раненых любой степени со стен убрать, всех к лекарю без отговорок. Командир, кивнув головой, умчался. Я, пошатываясь, взобрался на стену. Орки, не выдержав ливня стрел, прикрываясь щитами, откатывались назад.
- Стреляйте в их открытые части тела, руки, ноги, все равно что, тогда они уже не воины, - прорычал я лучникам. Но орки уже откатились практически на безопасное расстояние. Я посмотрел вниз, и присвистнул. Не менее трех сотен тел врагов лежало там. Среди них шевелились раненые бойцы орков.
- Добудьте мне пленных. Под прикрытием лучников, пятерка солдат спустилась со стены и связав раненых орков, привязали их к веревкам, скинутых вниз. Веревки потянули и трех орков втащили наверх. Стоявшие в отдалении орки беспомощно только наблюдали, как пленят их товарищей и в злобе грозили нам оружием. Один из пленных был уже бесполезен, жить оставалось ему немного, стрела пробила ему легкое, и он захлебывался кровью. На глазах остальных пленных, я достал меч и неожиданным ударом пробил сердце умирающего орка.
- У меня для вас есть несколько простых вопросов, отвечаете - умираете быстро, не дадите ответов - будете умирать долго. Орк, что был постарше с перебитыми ногами хмыкнул и сплюнув, ответил, - предпочитаю жить подольше. У орка помоложе, стрела перебила коленную чашечку, был страх в глазах, но пока он держался.
- Снимите с него сапоги, - приказал я, показывая на старшего орка, - и позовите лекаря. Я присел на корточках возле него и достал нож, проверив пальцем его остроту.
- Сегодня вы убили моих друзей, я не люблю насилие, но за них я буду резать вас с большим удовольствием, отрезая постепенно все части тела до тех пор, пока вы сами, не скажите, хватит и ответите на мои вопросы. Если думаете, что умрете от потери крови, ошибаетесь, лекарь этого не допустит. Последний раз задаю вопрос, отвечать на вопросы будете? Оба судорожно сглотнули слюну, а у орка помоложе выступил на лице пот. Я повернулся назад, к обступившим вокруг людям - я бы посоветовал сейчас это не смотреть. Никто не шелохнулся. Я пожал плечами, - ваше право, но я вас предупреждал. Сапоги с орка уже сняли, и я быстрым и резким движением срезал у него большой палец на левой ноге. Орк взвыл от боли, но я совершенно равнодушно продолжал срезать у него пальцы по порядку, пока не срезал все. Подождав, пока лекарь остановит кровь и приведет старшего орка в чувство, я также равнодушно продолжил срезать пальцы на правой ноге. Позади меня кто-то не выдержал и вырвал, некоторые спешно отворачивались и уходили в сторону. Орк помладше с ужасом смотрел на меня и зубы его выбивали чечетку. Я взглянул на него и мило улыбнулся, - потерпи родимый, еще несколько минут. И он сломался, под ним появилась лужа и в тот же момент заорал, - я все скажу. Старший попытался что-то сказать ему, но не успел, мой нож пробил ему гортань и он в агонии засучил ногами. Орк рассказал все, кто их привел и зачем, сколько всего пришло степняков, он рассказывал все, глотая слова, пока резким ударом, как меня учил мой учитель, я проломил ему висок. Орк умер, не успев даже этого понять.
Тела наших погибших ребят уже снесли вниз и положили вдоль скалы ущелья. Шестьдесят пять человек. Егор, Мефодий, Селиван, Богдан. Они из первой десятки что поверили мне и пошли за мной. Стиснув зубы, чтобы не расплакаться, я мрачно обвел взглядом стоявших рядом парней.
- Клянусь, что ни один из орков не уйдет отсюда живой. Мне нужны добровольцы, но в предстоящем задании не будет ни славы, ни почести. Более того, скажу, до конца своих дней вас будут мучить кошмары по ночам. Вызвалось сто тридцать семь солдат и два десятка кочевников во главе с их старшим. Десяток гномов тоже попросились, но я им отказал. Они совершенно не умели бесшумно передвигаться. В этот день, до вечера мы отбили еще две атаки орков, но было видно, что они выдохлись и атаковали чисто по приказу. Оставив порядка еще около двух сотен убитых, они окончательно отошли в степь и разбили там лагерь. В третьем часу ночи, полторы сотни людей, без доспехов, одетых только в одни черные холщевые штаны, все измазанные грязью с ног до головы, и имеющие при себе только короткие клинки спустились по веревкам и тенями заскользили вдоль скал ущелья. Часовых орков на выходе уже не было, они с перерезанными горлами лежали на своих постах. Тени скользнули в траву степи и ящерицами заскользили к лагерю орков. Настал час волка. Китайцы утверждают что этот час когда все спят, спят и "совы" и "жаворонки", время когда самый крепкий сон, который оздоровляет организм человека. Тех кто не спит в это время начинает ломать от желания впасть в сон, и немногие могут устоять перед этим. А если ты перед этим еще и целый день играл в прятки со смертью, и получил большой выхлоп адреналина, то разбудить тебя совершенно невозможно. Для часовых время с четырех утра до шести самое страшное. Многие служили в армии, и думаю всем на разводе дежурный по части рассказывал страшилку, как бедолага дневальный заснул, а проклятые китайцы, воспользовавшись этим, вырезали роту, а возможно, и целую погранзаставу. Не знаю, правда это, или нет, но я решил воспользоваться опытом хитрых азиатов. Мне претило так убивать, но они сами нарвались. Видит бог, я этого не хотел.
Последние часовые были зарезаны без шума. Именно так - зарезаны. Бодрствующего часового снимают, а спящего режут как барана. Тени заскользили по юртам, я встал вместе со всеми и заскочил с кем-то в третью юрту в левом ряду. Вытащив короткий клинок, я без колебаний всадил его в сердце ближайшего спящего. Я убивал. Что-то темное внутри меня поднялось и потребовало еще. И я с удовольствием это сделал опять. И я всаживал клинок в тела, рукоятка меча уже плохо держалась в руке из-за усталости, а кто-то внутри мне кричал, - еще давай. Опомнился я только в последней юрте, когда кругом уже не было ни одного живого орка. Многих парней, которые не выдержав тяжести содеянных убийств, выворачивало рвотой. Полторы сотни человек за полчаса максимум вырезали больше тысячи орков.
Мы на рассвете вернулись к защитной стене. Наш вид был страшен. Грязь и кровь на наших телах, безумные горящие глаза. Нас поднимали на стену молча, никто не задавал нам вопросов и боялись смотреть в глаза. Все прекрасно поняли, что мы совершили и какую тяжесть нести нам до последнего вздоха. Не давая расслабиться, всех участвующих в ночной вылазке я погнал на реку мыться, и сам с большим удовольствием отмывал себя. После помывки, переодевшись, я отвел всех их в рощу, и заставил выпить по стакану водки, и приказал спать. Оставив на всякий случай десяток людей наблюдать за ними, я вернулся к защитной стене и отдал распоряжение собрать всех командиров и начальников. Ждать долго не пришлось, практически, все они давно здесь крутились, ожидая меня. Когда все собрались, я устало присел на какую-то колоду и начал отдавать распоряжения.
- Первое, командиру третьей роты, привлечь женщин, наших погибших ребят обмыть и подготовить к погребальному костру. Костер организовать возле ущелья у реки.
- Второе, командиру второй роты, берете гражданских сколько надо и все трупы орков вывести в степь и скинуть их в лагере. Все более-менее ценное, оружие, доспехи собрать и привезти сюда, смотрите даже одежду. У нас крестьяне в лохмотьях ходят, так что по-хозяйски отнесись. Кочевники пусть отберут, что им необходимо из оружия, и перегонят лошадей и животных из их лагеря.
- Гномам и всем остальным организовать переправу через реку, сбить паром и перевезти все наши телеги для начала сюда. Людей накормить и к обеду обязательно приготовить горячую пищу.
- Людей разместить на ночь, все остальное будем решать завтра. Да и наведите порядок здесь как-то, негоже в родном доме разводить бардак. Мы сюда пришли жить, и это наш дом. Я поднялся, и молча отправился в рощу, меня всего корежило от пережитого, а тело от усталости практически отказывало повиноваться. Пошатываясь, я кое-как плюхнулся рядом со спящими. Один из часовых принес кувшин с водкой, и я глотал ее прямо из него, пока не выхлебал всю. Завернувшись в плащ, последнее что я успел подумать - водка всегда была и будет лучшим лекарством и средством для приглушения совести. Меня растолкали в сумерках.
- Командир, погребальный костер готов, - прошептал кто-то на ухо, и я с трудом раскрыл глаза. Тело все ломало, кости скрипели и я еле поднялся, кряхтя по-стариковски. Высвечивая факелами дорогу, меня сопроводили к реке. Люди уже все собрались, обступив по кругу место погребения. Тела ребят были сложены в несколько рядов на облитых маслом бревнах и обложенных хворостом. Священник читал молитву, обходя по кругу погребальный костер. По окончании его молитвы, я взял факел в руки и подошел сложенному костру и встал на колени, народ переглянулся и тоже начали опускаться.
- Простите нас, мы не успели к вам на помощь. Но вы выполнили свой долг до конца, не отступив и не испугавшись. Вы до последнего стояли на своих рубежах, давая людям спастись, вы отдали свои жизни, ради других, чтобы они жили, смеялись и радовались каждому новому дню, что посылает нам господь. Я встал с колен, и повернулся к народу. Почти крича, я продолжил, - мы в долгах перед ними, они нам дали возможность построить в этом месте новую жизнь и мир. Жизнь, в которой не будет страха перед будущим. Жизнь, в которой мы не будем думать как накормить наших детей и как спасти их от смерти. Мир, в котором детский смех будет звучать чаще, чем плач, мир в котором мы будем видеть улыбки любимых наших людей, а не страх и ненависть в их глазах, мир в котором, огонь будет гореть только в наших печах, давая нам тепло и, пищу, а не заживо сжигать наших родных в домах от рук врагов. Готовы ли вы пойти до конца, ради такого мира? Люди, несмело переглядываясь, сначала тихо, но потом все громче начали выкрикивать - "да". Пока их задних рядов не раздалось, - мы с тобою до конца Яромир. И тогда я поклонился им и сказал, - я клянусь быть с вами до конца, не жалеть ни своей жизни, ни здоровья ради общего дела и повернувшись поджог костер. Пламя быстро разгорелось и полыхнуло вверх. Я не мог смотреть на этот костер, сжигающий тела друзей, развернувшись, я решил возвратиться в долину и отдохнуть.
Рядом со мной оказались гномы, - мы бы хотели как-то почтить их память.
- Подумайте как увековечить их имена, - ответил я им.
Утром в долине появилась совершенно гладкая стена с выбитыми именами, так у нас появилась Стена Чести.
Глава 3
из разговора двух крестьян, незнакомых между собой, но оказавшиеся за одним столом в таверне .
...тебя как нарекли родители? - Демитрий я. - меня Фомой назвали. Ты давно здесь? - с первым обозом Яромира пришел. - значит, при тебе он говорят орка на кусочки порезал. Как был Лютый садистом, так и остался им, изверг проклятый. Сосед неожиданно врезал пивной кружкой по голове Фоме и пнув его несколько раз, схватил за грудки и затряс, - слушай гнида, да я лучше буду служить такому как Яромир, зная что моя семья в безопасности, а не какому-то слюнтяю. А если еще услышу от тебя хоть одно поганое слово про него, сам порежу тебя на кусочки...
На воскресную проповедь я успел практически вовремя. Отец Евлампий уже что-то вещал, размахивая руками, я особенно не прислушивался пока не услышал слова "чистота" и "порядок" и еле сдержался чтоб не заржать. В настоящее время очередным пойманным "пачкуном" оказался Федот. Мужик он был худощавый, небольшого роста с плешью на голове. Вдобавок ко всему, с очень скверным и склочным характером. Жена, не выдержав его нрава, погнала из дому и в один прекрасный день он сам пришел из столицы к нам. Несмотря на свой норов был большим трудоголиком, но не мог не с кем у нас ужиться. Его отовсюду гнали, едва не пуская в ход кулаки, хотя и признавали, что как к работнику, претензий нет. К моему и общему удивлению он прижился в столовой, в роли подсобного рабочего, которой владели три женщины среднего возраста с не менее склочным характером, чем у него. Несмотря на дефицит женского пола, у них мужики более двух недель не задерживались, сбегали не выдержав их "горячности". С появлением Федота, женщины объединившись в единый коллектив, склоняли все мужское население в лице их подсобного рабочего. К их удивлению, они нарвались на достойного противника, который за словом в карман не лез и даже иногда выигрывал словесные битвы. Со временем у всех возникло подозрение, что и жить они стали все вчетвером, но это были пока лишь слухи. Выиграв в один прекрасный день тяжелую словесную дуэль, Федот выпил на радости несколько литров пива и не успел добежать по малой нужде, забежал в кусты, где и был пойман. С того момента прошло уже более двух недель, мрачный Федот бороздил просторы равнины в поисках претендента с перерывом на уборку. Хуже всего было то, что на меня взъелись женщины со столовой, требуя вернуть их лучшего работника. Федота на произвол судьбы они не бросили и помогали ему по вечерам бродить тихо по кустам в поисках очередной жертвы. И вот три дня назад, Федот услышал характерные звуки из кустов. Вскрикнув от радости, он рванул туда и ...
Отец Евлампий брел с крестин. Будучи человеком холостым, его меню не было уж очень изысканным, часто питался даже всухомятку. После крестин его посадили за стол, который ломился от различной вкусно приготовленной пищи. И он дорвался, пытаясь попробовать все, что видел и до чего мог дотянуться. Результат быстро сказался. Живот скрутило, казалось сейчас "клапан" не выдержит и сорвет, тихо всхлипнув, батюшка обреченно посмотрел по сторонам и не наблюдая на горизонте людей, рванул в кусты. Все мы люди, и у каждого в жизни бывает когда припрет, а идти-то некуда. Короче Евлампий пристроился в кустах и тут их кустов выскакивает неожиданно Федот, крича как орангутанг, в период брачного гона, - ты попался.
От неожиданности и испуга у батюшки клапан окончательно вырвало, а Федот впал в ступор. Будучи, несмотря на скверный характер, человеком богобоязненным, Федот не мог представить себе как будет вручать переходящий веник и совок священнику. Перед ним встала неразрешимая дилемма, с одной стороны, ему до чертиков хотелось избавиться от этой должности, с другой - он не мог передать вахту священнику. Следствием этих переживаний было чрезмерное употребление алкоголя, и не найдя самостоятельно выход с помощью "зеленого змея", он пришел ко мне и долго пытался объяснить свое дурацкое положение. Вычленив из его бессвязной речи суть, я сначала сам хохотал, а потом понял, что ситуация не столь безобидна, как кажется и в случае, если соблюсти законность и поставить батюшку уборщиком может вызвать негодование среди религиозного населения и привести к очень неприятным последствиям. Дело обстояло на данный момент даже хуже, чем я думал. Федот успел спросить совет не только у меня одного и обстановка начала накаляться. Поварихи были более прагматичными особами, выбор между богом и мужиком, для них однозначен, Федот ближе. Поэтому они и все вместе сейчас пришли на проповедь, волоча за собой своего подсобника, которого трясло от страха, с одной стороны, от перспективы попасть в ад, за то, что он передаст дежурство батюшке, с другой - перспектива получения ада на земле от женщин его тоже пугала. Народ, чувствуя большое развлечение, битком набился в собор, ожидая начала представления. Мое прибытие, судя по всему, многих огорчило, справедливо предположив, "что кина не будет". Дождавшись, когда батюшка выдохнется, я встал, и повернувшись лицом к народу, перехватил инициативу в собственные руки, по крайней мере, перечить мне никто не решился и слава богу.
- Значится так господа хорошие. Представления сегодня я вам обломаю (народ тихонько разочарованно загудел). С сегодняшнего дня должность при здании "МЖ" становится платной при стандартном окладе. Кроме того, если уборщик поймает кого-либо, сами понимаете за каким делом, то накладывает на него штраф в размере десяти золотых, сумма довольно серьезная, половина которого перечисляется в казну, а половина выдается в качестве премии уборщику. Таким образом, отец Евлампий выплатит штраф, и на этом поставим точку. Если кто надеялся увидеть батюшку с веником и совком, то могу устроить работать при соборе в ваше свободное время, тут ее тоже хватает (Евлампий с благодарностью смотрит на меня). Осталось только решить кто пойдет на эту должность.
- Что значит решать, это чего ж вдруг меня должности лишают? - вдруг встрепенулся Федот.
Я, кажется глубоко ошибся, и представление сейчас состоится. Народ - это тоже быстро просек, и начали подзуживать мужика.
- Так, ты ж сам не хотел Федот.
Тот заволновался, - я ошибался и не понимал какая это прекрасная работа. Так что я остаюсь.
Поварихи не сразу сообразили, что происходит все как-то неправильно и Федот может окончательно выскользнуть из их рук. Они взвыли, - ты куда это собрался охальник, ты чего удумал, работу кто за тебя делать будет?
- За те гроши что вы платили, сами работайте.
Ставки начали повышаться, - мы тебе удвоим оклад, - потом переглянувшись, - даже утроим, возвращайся.
Федот задумался, народ в церкви замер, стояла театральная тишина. - Нет, я тут сам себе хозяин со своим делом, а вот вы теперь все придете ко мне по нужде, - и он прищурено обвел взглядом людей, - я теперь посмотрю есть ли у меня свободные места и устраиваете ли вы меня.
Проблема была для меня решена, и я пошел проверять казармы, дальше уже без меня разберутся.
Глава 4 (события трех годичной давности)
Когда умирает один человек - это трагедия... Когда тысячи - это статистика...
Сталин
Гермест-хан давно уже не кочевал. Зачем себя утруждать? Ездить с места на место, натирать задницу седлом. Зачем? Для этого есть много народу, которые с большой охотой работают на него. Его многочисленные тучные стада и отары, бродят по степи, табуны ежегодно вырастают почти вдвое. За его коврами и шерстью, едут купцы с разных земель, выкладывая полновесное золото. Зачем воевать, если можно зарабатывать тихо и мирно, не рискуя своей жизнью и наслаждаться радостями жизни, что давали деньги и власть. Не понимал он своего брата Багура, второй год звавшего совершить набег на земли короля Чеслава. Что там можно взять, бедное государство. Десяток коров или тощего крестьянина, который подохнет от одного удара плети. Хан усмехнулся. Гермест-хан был умным правителем, понимая что его достаток, зависит от его людей, он давал им зарабатывать и не вытягивал из них последний медный грош. Его люди были всегда одеты и накормлены и в самом захудалом роду стадо было не меньше сотни голов. А овец последние два года и, вообще, не пересчитывали, десятком меньше или больше, да и бог с ними. Хан потягивал вкусный кумыс из пиалы и наслаждался грациозной танцовщицей в своем трехэтажном каменном доме, который ему построили гномы. Гномам он тогда не заплатил ни монеты, зачем платить рабам? Пусть скажут спасибо, что кормили их хорошо, а не как всех на медном его руднике тухлой рыбой, которую в его стойбище даже собаки не едят. Медная руда ему тоже приносила хороший доход, но цена на рабов в последние годы выросла и это очень его огорчало. Он вздохнул, и принялся обдумывать брать ли собой в прохладный бассейн эту танцовщицу, и решил что слишком жарко, лучше просто полежать в воде и понежится.
- Наверно старым становлюсь, - подумал он, - раньше не обратил внимания на жару, наверно и до бассейна не довел, а прямо здесь на подушках бы с ней пощебетал. Перед домом послышался шум, охрана на кого-то орала, - и кому не лень в эту жару ходить? - раздражено он подумал. Охранник, склонившись в поклоне, зашел в комнату, - хан, к вам гонец. Гермест жестом отпустил танцовщицу, нечего лишним ушам слушать то, что им не предназначалось и велел впустить гонца. Тот вполз на коленях, не поднимая головы, и распростерся на полу.
- От кого вести, гонец?
- О, многоуважаемый хан, да будут бесконечны годы жизни твои. Да пусть стада твои буду многочисленны, и трава не оскудеет в степи и озера твои будут постоянно наполнены водой. Да будет...
- Хватит болтать, - раздражаясь, хан перебил его, - говори быстро чего приехал, иначе вырву тебе язык.
- Прости хан за дурные вести, но брат твой и все воины в походе погибли, - гонец весь побледнел от страха, ожидая казни за плохую весть.
- Вообще-то, конечно, и не мешало его казнить, - подумал хан, - но по большому счету, тот не виноват.
- Как это случилось? - Багур-хан в набег на Чеслава собрался, его люди ущелье перекрыли. Вот с ними в битве и полег. Точно как это произошло, никто не знает, живых не осталось. Все лежали в степи, недалеко от ущелья.
- А кто ж прислал тебя?
- Его старший сын, Ильях.
Хан кивнул, - убирайся, ты плохую весть передал, - но у вас и так сейчас много людей погибло, поэтому живи. Ильяху передай, послезавтра буду у него и выскажи ему, что я скорблю вместе с ним за его отцом, - и жестом выпроводил его.
- Ох, дурак, какой же дурак, и на хрен он поперся. Сам решил сходить, меня не уговорил, думал справиться. Сам погиб и меня подставил. Теперь если не пойду мстить за брата, потеряю лицо и уважение. Тогда только и жди кинжала в спину или яда в вине. Млять, вот же один отец у них, матери разные, но умом не вышел, - хан бормотал нервно, расхаживая по комнате и схватив небольшую, украшенную драгоценными камнями палицу стукнул несколько раз в висячий гонг. В комнату вошел командир его охраны и застыл в поклоне ожидая распоряжений. - Гонцов по кочевьям, завтра у меня вечером сбор всех старейшин с их воинами, продовольствие на месяц. Мы идем на войну.
К ущелью хан подъехал лишь на четвертые сутки, пришлось задержаться в стойбище у покойного брата, насыпать курган, захоронив его и погибших воинов. Курган получился большой, все-таки почти десять тысяч кочевников собралось на войну. Большую часть орды составляли молодые воины, выросшие на рассказах бывалых солдат, в которых те уничтожали сотнями врагов и добывали много золота и женщин. Странно, что никто не поинтересовался, почему ж они до сих пор все еще простые солдаты, а не сотники или хотя бы десятники, и ходят в потрепанной одежде, если привезли много золота из похода.
Лагерь разбили в стороне от лагеря брата, оттуда так и смердело смертью, даже опытные кочевники проезжая мимо него хватались за амулеты и тихо шептали молитвы. Его охотники уже разобрались что тут произошло, главное знать где искать. Брат несколько раз безрезультатно штурмовал защитную стену, а ночью, по-видимому, обороняющиеся вырезали лагерь. Гермест-хана был поражен, нет не фактом этой жестокости, в конце концов, это было в их стиле так действовать, самим фактом что люди, которые раньше предпочитали сталкиваться с врагом лоб в лоб, изменили тактику. Хан не был воином, его единственный поход состоялся в юные годы вместе с отцом, и то он простоял тогда все битвы вдалеке, даже меч из ножен ни разу не вынул, но как принимали бой люди он запомнил. Сейчас он столкнулся с чем-то другим, с совершенно иным способом ведения войны, с другим мышлением. Хан задумался, тут нельзя было лезть наобум и надо все проверить самому.
Он подъехал на своем вороном жеребце к защитной стене в сопровождении двух охранников и с белым флагом в руках. Защитная стена была метров десяти в высоту. По бокам возводили выступающие башни, но до конца еще не закончили, но и в таком виде они могли частично выполнять свои функции. Ворота были массивными, можно было бы попробовать крытым тараном их пробить, но если со скал накидают камней, то все насмарку. В лоб, конечно, можно было бы взять их, но потери будут очень большие и ему их не простят.
В это время сверху раздался голос,- эй, орк! Чего хотел-то?
- Переговорить с вашим командиром.
Голова исчезла, но показалось десяток лучников, взявши их на прицел. Неожиданно ворота начали открываться и сверху ему крикнули, - Орк проезжай, твоя охрана останется тут.
Хан пришпорил жеребца и проехал за защитную стену. Везде сновал народ, и было заметно что все они, занимаясь своим делом, смотря краем глаза за ним. Тут же было много воинов, в доспехах и при оружии работы гномов. Он даже удивился этому. У него в охране лишь у троих были подобные вещи, и то в неполной комплектации, а тут буквально у всех. Это ж какие деньги потрачены на солдат. За один такой доспех он запросто мог нанять два десятка солдат. Он остановился и не знал что делать, его никто не встречал, его просто игнорировали. Хан, не выдержав, спросил у ближайшего солдата, - где твой командир? Тот ухмыльнулся и рукой показал, - вон же он стоит, спиной к вам со светлыми волосами. Гермест-хан, посмотрел в том направлении и увидел про кого говорил солдат. Тот стоял спиной к нему и что-то рассказывал стоящим рядом с ним пятерым солдатам. По шевронам на их руках он догадался, что они занимают высокие посты в армии. Они внимательно слушали и вдруг все взорвались хохотом. Они смеялись. Хан был поражен. У них за стеной стоят десять тысяч солдат, готовых в любую минуту пойти на штурм, а им весело и совершенно не страшно. В это время командир повернулся к нему лицом и хана от увиденного передернуло. Перед ним стоял молодой человек, чуть старше двадцати лет, с ужасным шрамом на лице. В результате плохого лечения шрам натягивал вверх верхнюю губу парня, обнажая немного его зубы. Создавалось первое впечатление, человек изображает волчий оскал, сходство было настолько разительным, что хан даже немного попятился назад. При этом у него мелькнуло в голове, что про этого человека ему рассказывали. Он начал вспоминать, и память подсказала. Яромир, сын Чеслава. Мнение купцов про него было неоднозначным. Одни утверждали, что он садист и жестокий убийца, получающий удовольствие от боли, которую он любил причинять другим. Вторые утверждали обратное, при этом говорили, что очень силен в торговле. Но те и другие сходились в одном - очень умен, хитер и его люди фанатично ему преданы. В короткое время смог создать собственную дружину, равной которой по качеству не было ни у кого еще. Один из самых богатых людей королевства, причем все заработал сам, практически, без помощи отца. По некоторым слухам владел магией, но какой и достоверно ли это, никто не мог ничего вразумительного сказать. Один купец, даже чушь поведал, что типа Ярослав тигра за хвост по городу таскал, пришлось купцу язык отрезать за вранье. Яромир заметил реакцию хана на свой шрам и усмехнулся, хан был очень раздосадован тем, что не смог сдержать свои эмоции.
- Чем обязаны вашему визиту? - спросил Яромир у него, - прошу прощения, не знаю как к вам обращаться?
- Меня зовут Гермест-хан и я приехал для переговоров.
- Странно, а у нас с вами война?
- Нет, если выполните ряд требований.
- вы нам предъявляете претензии? Это становится уже интересно. Гермест-хан, давайте-ка мы посидим, утолим жажду и побеседуем за столом. Простите, что не можем принять с должным достоинством, мы еще не обстроились, но кое-что уже можем позволить, - и он показал за спину. Там стоял стол, накрытый скатертью, колоды, изображающие стулья, и напитки в кувшинах. Они присели за стол, потягивая не спеша вино, обменивались ничем не значащими фразами о здоровье, погоде, ценах. Они манипулировали словами, как два фехтовальщика обменивались ударами, выискивая слабые места у противника. Первым не выдержал Яромир, и хан получил небольшое удовлетворение, от этой маленькой победы. Он отставил бокал в сторону, и посмотрел на хана.
- вы вначале, что-то про требования говорили? Хан оставил свой бокал, немного с сожалением, вино было очень неплохим, он в них хорошо разбирался.
- Да, действительно. Есть одна маленькая просьба. Мы ж с вами два добропорядочных соседа. А соседям негоже запираться друг от друга высокими заборами, выставлять злых собак. Тем более, если ставить забор на земле другого соседа. Поэтому мы просим, снести вашу стену, и уехать с нашей земли. Яромир рассмеялся, - вас послушать, так оказывается это мы вас сейчас притесняем и ходим с набегами. Досточтимый хан наверно не знает, что через это ущелье к нам ездят не только ваши караваны, но отряды, которые грабят и убивают наших граждан, угоняют крестьян в рабство, жгут наши дома и посевы. Наверно хану об этом не докладывают, иначе бы он не обращался бы к нам с такой простой просьбой, а сам бы нашел этих разбойников и наказал, так бы поступил каждый добропорядочный сосед. Так что это вынужденная мера, от которой мы не в силах отказаться. Кроме того хан, немного ошибается, что это его земля. Вам принадлежат степи, а эта земля не принадлежит никому. То есть будет принадлежать тому, кто первый предъявит на нее права. А на данный момент таким человеком являюсь я. Она принадлежит ни вам, ни моему отцу. Она принадлежит мне и моим людям. Хан нисколько не сомневался в ответе принца, Он увидел, что он хотел и сделал соответствующие выводы. План уже сформировался в его голове и оставаться здесь он больше не видел смысла.
- вы понимаете принц, что в таком случае я вынужден сам снести эту стену и при этом вы, возможно, все погибнете?
- Вполне. Но мы к этому готовы. А вот вы хан готовы умереть? Если погибнет хоть один мой человек, то я возьму за это вашу голову.
Хан рассмеялся, - у меня десять тысяч стоит перед ущельем солдат, мы вас снесем, как ветку в бурном потоке горной реки. Вы сами отказались от шанса спасти ваши жизни, с этого момента война. Хан взобрался на жеребца, и двинулся к воротам. Он приехал в лагерь довольный собой. В который раз подтвердив принцип, если что-то хочешь сделать хорошо, сделай это сам. Но это были только наметки плана, надо было еще его реализовать, а для этого ему были нужны тропы в горах. Собрав всех опытных охотников и пастухов, он объяснил что он от них хочет. Выполнившему задание пятьдесят золотых, большие деньги для простого кочевника. Они ушли тут же, оставалось только ждать. Но ждать разумно. Помня о судьбе брата, он напротив ущелья, поставил полусотню всадников, которых меняли каждый час. Часовые посты были утроены и расставлялись, так чтобы видели друг друга. Орки отдыхали в две смены, пока одни спят вторые должны были находиться возле костра. Он сделал все возможное, чтобы не повторить участи брата. Ночь прошла спокойно, а день принес хорошую весть. Нашли тропу, старый орк охотник вместе со своим сыном прошли по ней до долины. Спуск в саму долину возможен по веревкам, высота около сотни метров, надо будет только связать их такой длины и узлов побольше навязать, чтобы руки ни срывались. Но тропа тяжелая, труднопроходимая. Много орков брать нет смысла, просто не успеют спуститься.
- Триста солдат сможет там пройти? - спросил он его. Старый охотник задумался, и потом кивнул головой.
- Молодец, - похвалил он его, этой ночью проведешь их, - и кинул ему кошель с золотыми. Охотник просиял и спрятал золото за пазуху. Склонившись, он попятился спиной к выходу и вышел из шатра. В сумерках возле его шатра стояли триста добровольцев, всем им было обещано в случае победы по сотне золотых.
- вам объяснили вашу задачу, поэтому повторяться не буду, добавлю лишь одно. не какой жалости, вырезайте всех от мала до велика, все что вы там добудете себе, только ваша добыча. Добровольцы исчезли во тьме, а хан продолжал смотреть им вслед. Он был совершенно спокоен за свои деньги. Вряд ли хоть один из этих трехсот выживет. Перед рассветом сконцентрировались возле ущелья, ожидая сигнала от добровольцев. План был прост, добровольцы отвлекают людей. Подумав, что орки атакуют со скал, они бы наверняка все силы кинули туда, тем самым ослабив стену. Основные же силы, быстро преодолевают стену, и ломая слабое сопротивление людей, открывают ворота, и конец. Дальше бы началась резня. Хан сидел в седле, довольный своим планом. Никто не смог из его военачальников придумать лучше, а он их уел по полной программе. Горящая стрела воткнулась рядом с ним - пора. Орки уже в долине, там уже льется кровь и умирают люди.
- Может получиться хоть пару десятков рабов набрать, - подумал он, жестом отдавая сигнал к атаке. Мимо прошла первая тысяча, несся с собой длинные лестницы, которые собирали далеко от лагеря, чтобы люди ни разгадали его план. За ней прошли вторая и третья тысячи, несся запасные лестницы. Атака не должна захлебнуться из-за отсутствия их. Потом он последовал вместе с четвертой тысячей, чтобы наблюдать за ходом атаки. А войска все входили в ущелье, словно гигантская змея втаскивала свое тело в нору. А дальше все пошло не так. Нет, вначале просто изумительно, первая тысяча взлетела по лестницам без сопротивления, у хана даже мелькнула мысль, - неужели все ушли со стены, а может сбежали, это было бы идеально. Из-за стены вдруг вылетел огромный рой горящих стрел, протыкая стоящих солдат. Охрана чудом успела прикрыть хана щитами. Вдруг под ногами начал вспыхивать огонь, в местах куда попадали стрелы. Солдаты занервничали, у многих на лицах возник страх. Огонь был небольшой, его с легкостью затаптывали, но он возникал после этого в другом месте. В принципе страшного ничего не было, и он поднялся в седле, поднимая руку вверх, чтоб привлечь к себе внимание и успокоить солдат. И тут пришел на землю ад...
Глава 5 (события трехгодичной давности)
Решение совета старейшин родов орков принятых на Большом Сборе Степи
...принести клятву верности принцу Яромиру, заключение мира и договора о взаимном сотрудничестве и торговле...
Когда ко мне прибежал разведчик и доложил об десятитысячной орде, разбивающей лагерь в степи рядом с ущельем, я этому не удивился. Я ждал их вчера, и слава богу за их опоздание, мы хоть успели ударными темпами почти закончить башни, по крайней мере, с них уже можно было вести огонь в мертвой зоне, где не простреливалось с защитной стены. Одев доспехи, и нацепив на себя все, что могло пригодиться, двинулся к стене. Там уже сновали встревоженные люди, укладывающие всякое барахло на телеги, готовясь к эвакуации.
- Куда это вы собрались? - остановился я возле одной из телег и громко, чтобы слышали все спросил я.
Мужик, укладывающий имущество на телегу, замялся, - так это, там, ну эти пришли...
- Ты внятно сказать можешь кто пришел? Может, теща к тебе приехала, и ты решил пора ноги делать? Или что?
Тот растерялся вконец, под смех окружающих, - ну орки там пришли...
- Что? Орки пришли к твоей теще? Ну пусть они сами и спасают себя от нее, сами пришли, пусть самостоятельно и бегут. Я, например, точно не пойду их спасать...
Люди уже не выглядели встревоженными, смеясь с незадачливого мужика. - Имущество все на места, не надо никуда ехать, сюда орков никто не пустит. Кто решит все-таки уехать, ради бога, держать не буду, но назад пусть не возвращается, мне трусы и паникеры не нужны.
Командиры рот, собравшиеся возле ворот и ожидавшие меня, выглядели встревоженными.
- Хотите анекдот, - обратился я к ним, подойдя поближе. - Построил командир подразделения своих солдат и спрашивает - "Кто хочет сейчас поехать на стрельбище? Желающие выходят из строя, седлают своих коней и едут на стрельбище в пяти километрах отсюда".
В это время раздался голос часового со стены, - ваше величество, там какой-то важный орк с белым флагом приехал.
- Так, пускай его сюда.
- А охрану?
- Пускай перед воротами ждут, - и продолжил рассказывать анекдот. - Когда из строя вышли семь человек и ушли седлать коней. Командир продолжил, - "остальные, кто не поехал, идут пешком". Ротные взорвались смехом. Когда они отсмеялись, я попросил их организовать какой-нибудь стол и вино, для беседы с орком. Все еще посмеиваясь, они ушли.
Повернувшись к орку, я увидел как он отшатнулся в страхе, при виде моего изуродованного лица. Узнав, его имя я предложил присесть за стол и переговорить. Мне в первый раз довелось беседовать с орком, который занимал какую-то ступеньку власти. Обмениваясь с ним ничем не значащими фразами, я наблюдал за ним и делал определенные выводы. Умен. С очень большим самомнением, но с вниманием может выслушивать собеседника. К людям относится с презрением, но вынуждено с ними общается для увеличения своего капитала. Отличается любознательностью и наблюдательностью. Умеет вести беседы на различные темы. Разбирается в вине, но злоупотребляет им. Принимает решения сам, не считаясь не с кем. Скорей всего именно для этого сюда и прибыл и его мало интересует мой ответ на его требования. Судя по всему, он уже принял решение об атакующих действиях, а сюда приехал уточнить для себя какие-то детали. Ну что ж, в таком случае, тянуть нет смысла, пора его выпроваживать. Так оно и оказалось, нам была объявлена война. Хан уехал, а я сидел за столом и размышлял, что ж хотел он посмотреть, чтобы принять решение. Что он увидел, чего не вижу я. Несмотря на свой спокойный внешний вид, в душе возникла паника. Я посмотрел на скалы, и мелькнувшая мысль меня ужаснула. Вот оно. Тропы в скалах, проход в долину. Хан что-то нашел.
И я заорал, - Тракуна, ко мне быстро. Когда гном прибыл я уже был весь на нервах.
- Тракун, вы скалы сверху смотрели?
- Нет, а зачем? Строить там нечего, так что не было смысла.
- А как ты думаешь, возможно ли добраться до нас не через ущелье, а тропами через скалы? - и стал наблюдать как у того расширяются глаза, от понимания возможных неприятностей.
- Я все понял,- пробормотал он и умчался. Все еще продолжая сидеть за столом, я обдумывал варианты обороны. И пришел к выводу, что необходимо какое-то техническое решение. Одни стрелы и мечи маловато. Стрел у нас не так уж и много, а мечами замучаешься от такой толпы отмахиваться. К сожалению, даже простого коктейля Молотова невозможно изготовить из-за отсутствия бензина, керосина или даже сырой нефти. Со всех горючих материалов у меня было несколько телег конопляного масла и спирт. Но из них приготовить что-то стоящее невозможно. Для пороха ингредиентов также не хватало. Я сейчас даже простую селитру не мог изготовить. Конечно, на крайний случай, я мог "шары огня" магией пошвырять, но и этого не хватит, да и показывать свои способности, что-то не хотелось. Перебирая все возможные варианты, я понял они все невозможны, за исключением одного, и то вероятность того, что это получится, была пятьдесят на пятьдесят. Наконец-то примчался Тракун с докладом. Запыхавшись от бега, он приводил дыхание в норму.
- Не томи гном, выкладывай. Я же вижу по твоему виду что вы что-то обнаружили.
- Есть ваше величество, одна тропа. Ведет к водопаду, оттуда можно спуститься на веревках. Но это не все. Тропа труднопроходима, много орков одновременно не пройдет, да и по веревкам спускаться небыстрое дело. Там метров сто, нужен опыт и навыки для этого дела. Мы так прикинули, пройдет орков двести, максимум триста, больше просто не успеют спуститься. И еще, как только мы прошли по тропе, то едва не столкнулись с двумя орками. Они прошли ее полностью до водопада и долго там рассматривали места для спуска.
- Это точно насчет количества орков, которые могут пройти?
- Точнее не бывает, своей киркой клянусь.
Все, мозаика в голове сложилась, все встало на свои места. Хан, то ты ж паскуда, ох и паскуда. Ты решил меня развести как лоха. Он имитирует атаку со скал, я кидаю туда людей и ослабляю защитную стену, а дальше дело техники. Паскуда. И атака будет сегодня ночью, начнут со скал, им нужна темнота для спуска, а потом и на защитную стену пойдут. Что ж будем защищаться.
Я посмотрел на гнома и распорядился, - дай распоряжение, всем начальникам, старейшинам, командирам через час сбор здесь. Сюда подогнать телеги с конопляным маслом и десять повозок с мешками, которые я конфисковал у купца Феокла. Помнишь? Гном кивнул головой и ушел отдавать соответствующие распоряжения. Тракун за последнее время тихо и незаметно принял на себя обязанности моего заместителя по хозяйской части и теперь рьяно наводил порядки.
Люди собрались и ожидали меня.
- Итак господа, сегодня ночью нас, по-видимому, атакуют. Поэтому будем действовать так...
Для защиты мне были нужны все люди. Нужно было собрать все сухое сено и ветки устелить ими ущелье, после этого пропитать конопляным маслом. Для этого я задействовал всех женщин и детей. Для предотвращения атаки со стороны скал около водопада мне нужны были все добровольцы из крестьян и ремесленников, которые могли держать оружие. Всех их вооружили чем могли, укомплектовали даже обычными топорами и косами, лишь бы резало и рубало. Для усиления их было придано два десятка лучников. В общей сложности набралось около двухсот мужиков, вооруженных чем попало. Но для расправы над орками, спускающимися по веревкам думаю более чем достаточно. Все гномы были задействованы на скалах. Им предстоял титанический труд поднять туда все мешки с десяти телег и высыпать их содержимое в ущелье в определенное время. Сами войска стояли за защитной стеной. Пехота стояла первой, перекрывая ущелье "черепахой". За ними лучники и потом кавалерия. Вместе со степняками я набрал кавалерии почти двести всадников. Перед пехотой я на всякий случай поставил баррикады из телег. Все распоряжения и указания отданы. Самое сложное это принять решение и ждать, а ожидание было подобно смерти. А вдруг я ошибся, на кону стояло не стопка фишек, а человеческие жизни. Люди все тоже были в ожидании, никто не спал. Сначала прибежали с водопада, со скал скинуты веревки, орки начали спускаться. Через некоторое время прибежал разведчик - орки входят в ущелье. Пока все шло как я и задумывал. Как только первые орки показались на защитной стене, лучники выпустили горящие стрелы туда, где было разлито конопляное масло. Там должен был сейчас вспыхивать огонь. Одновременно с залпом гномы начали вытряхивать крахмал из мешков со скал вниз на ущелье. Да, да обычный крахмал. Вы скажете, - толку от этого мало. А я отвечу, вы неправы. Вы слышали об аэровзвеси? Нет? А о вакуумной бомбе? Так вот эффект тот же. Не даром на всех мукомольных, цементных, хлебобулочных заводах все пожарники проверяют в первую очередь вентиляцию и вытяжку. При определенной концентрации пыли в помещении и соединении ее с открытым огнем происходит взрыв, который сносит все и стены, и балки перекрытия и запросто может поднять в воздух целый завод. И вот сейчас гномы в определенном месте создавали концентрацию пыли крахмала, а я внизу гадал, выйдет или нет. Первые орки уже спустились со стен и неслись к нам размахивая оружием, и тут громыхнуло. Казалось огромный метеорит упал где-то за стеной. Взрывной волной, всех кто находился на защитной стене смело оттуда, словно пуховые перья, и они беспомощными куклами летели на землю. Удар потряс землю, мы еле устояли на ногах, хоть и были готовы к этому. А дальше мы перешли ко второй части плана, баррикада из телег была быстро растаскана, ворота открыты и кавалерия устремилась вперед. Мы неслись и добивали оглушенных орков, и проходили сквозь них как горячий нож через масло. Позади нас в три шеренги шла пехота, вырезая все что шевелилось Практически целыми остались последние две тысячи орков, которые не успели войти в ущелье, но были совершенно деморализованы и испуганы случившимся. Поэтому сильного сопротивления они нам не доставили. Быстрый наскок кавалерии, в совокупности с фланговым ударом пехоты под прикрытием лучников заставил их бежать с поля боя. Преследовать их не стали, и так результат превзошел все ожидания. Орда орков практически вся уничтожена, захвачено более двухсот пленных. Огромнейший обоз с продовольствием, которого нам хватит минимум на три месяца. С конями вообще не знали что делать, даже степняки, у которых от жадности тряслись руки, пожимали плечами, им столько не в силах содержать сейчас. Горы мечей, которые гребли гномы на перековку. С их слов им на год его хватит не добывая металла. Пленные три дня перевозили подальше в степь труппы своих сородичей, закидывая ими подряд все овраги, а потом с месяц возводили на них курганы. Спрашиваете зачем мне это надо было возиться с курганами? Только мне чумы еще не хватало, а так хоть никакой хищник туда не доберется.
Степь замерла в ожидании моих действий, а я ждал их от них. Так прошло больше трех месяцев, за которые мы окончательно закрепились в долине. Полностью была закончена первая защитная стена с башнями и построена казарма для солдат, одновременно играющая роль второго рубежа обороны. Прорыты канализационные туннели, практически готова система водопровода, вырубали в скалах "ласточкины гнезда". Крестьяне посеяли все что смогли, и ожидали первый урожай. Поспешно возводились ветряная мельница, и лесопилка, приводящаяся в работу от водяного колеса. Работы было валом и я метался между объектами, проверяя их готовность. Пленные все это время использовали как бесплатные рабочие руки, при этом с ними хорошо обращались и давали пищу наравне со всеми. За это время они прошли несколько стадий жизни. Первая стадия, они были в страхе что их уничтожат. Вторая стадия - ненависть, при которой у них выработалось убежденность что теперь они станут рабами людей, но она быстро прошла, когда до них дошло, что с ними обращаются совсем иначе, чем положено с рабами. Третья - стадия любопытства, при этом они наблюдали за нашей жизнью, соизмеряя ее со своей, до пленения. И четвертая, когда им было сказано что они свободны и вольны делать, что хотят. Я им дал сутки на раздумье, после которых когда они прибыли в столовую на завтрак им было объявлено, что это их последний прием пищи. После него они или должны убраться отсюда или устраиваться на работу. Дармоедов у нас не будет. Прожив больше трех месяцев у нас, многим не захотелось возвращаться домой. Кроме того, они перезнакомились со многими людьми, а у многих с разрешения начальника охраны и по поручительству просящего за них, даже бывали на разных праздниках в качестве гостя. И они побежали по своим знакомым за советом и работой. Результат не заставил себя ждать, причем я сам не ожидал такого. Больше половины молодых орков, пришла проситься в дружину и согласны были пройти обучение. Потеряв дар речи, я минут пять приходил в себя, а потом решил почему бы и нет. (Более того, скажу, через три года, четвертая и пятая роты тяжелой пехоты состояли только из орков, которые стояли всегда в первых рядах, и на Стене Чести есть имена принадлежавшие оркам, чем они очень гордятся). Практически все устроились у нас, часть переехали к степнякам, с десяток орков организовали свою рыбацкую артель, кто пошел к гномам на стройки, некоторые в лесорубы подался, лишь только семейные орки покинули долину. Мое удивление достигло апогея, когда все они до единого вернулись вместе со своими семьями и всем имуществом, что смогли забрать.
Слухи в степи, словно в деревне - утаить ни чего нельзя. Скоро вся степь только и говорила, что о переезде этих орков. Первые самые хитрые, как всегда оказались торговцы. Буквально сразу они появились у нас с предложением на поставки продуктов и одежды. Мне они особо и не нужны были, но надо было наладить отношения, и я предложил открыть им свои лавки на пока не существующем базаре, быть первыми первооткрывателями. И они уцепились за это предложение с обеими руками. Место под базар отвели возле реки при входе в ущелье, тогда мне казалось что его с головой хватит. Деньги у моих людей, немного правда на тот момент, но уже были и торговля потихоньку начала развиваться. Дошло и до наглости со временем.
Как-то вышел я на крыльцо.... А там стоит Кузьма, молодой парень из предпоследнего призыва, больше двух метров роста, с бицепсами, что мои бедра, по кличке Кузьма-молотобоец. Другого оружия, кроме большого молота он не признавал, отвечая что все остальное баловство. Правда меч в его руках точно выглядел как перочинный нож, но не в этом суть. Вот он стоит и чуть не плачет.
Я от такой картины аж опешил, - Кузьма, что случилось? Неужели нашелся человек, который смог тебя обидеть?
Кузьма с досадой махнул рукой, - та нет...
- А что ж тогда? Кузьма, ты меня пугаешь, я уж боюсь что-то предполагать.
Кузьма замялся, - Тут такое дело принц, я жениться хочу.
- Ну женись, я тут-то причем? Я же тебе ни сват, ни брат. Благословением тоже тебя не одарю, в сыновьях ты у меня не числишься. Женись себе ради бога.
- Так надо невесту выкупить.
- Это калым или свадебная традиция? - я заинтересовался.
- Нет, у орка-работорговца, он сегодня на базар к нам около тридцати девушек для продажи привез. Я там одну заприметил, а он пятьдесят золотых за нее хочет. Сказал, до обеда продавать ее не будет, меня подождет. Вот я к вам и рванул, такие деньги только у вас можно сейчас взять. Я отслужу, честное слово отслужу.
- Работорговец?! - я от возмущения захлебнулся, - у меня на базаре работорговля?! Кто разрешил?! - я заорал, незнамо на кого.
Кузьма испуганно глянул на меня и простодушно ответил, - ну так и никто не запрещал, вот он и торгует.
На меня словно ушат холодной воды вылили. Ну да, действительно, никто не запрещал. Оркам разрешил торговать, разрешил. Вот они и торгуют чем у них принято. Сам виноват, не фиг на людей кидаться.
Я зашел в дом, чтобы переодеться. На лестнице стояла Айнур в прозрачном пеньюаре, кокетливо опершись об перила. - Милый ты чего там кричишь, меня разбудил. Ты куда в такую рань от меня убегаешь?
Я буркнул, одеваясь на ходу - иду на базар себе гарем покупать.
- Шутник, - она рассмеялась. Ты с одной мной справиться не можешь, куда тебе еще гарем?
- Что? Я? Да это ты сама попросила пару часов поспать!
- А ты как страус, от радости сразу голову под подушку спрятал и захрапел!
- А что я должен был делать? Танцы народов Африки изображать?
- А поговорить?
- Так ты же спишь!
- Ну и что? Я сплю, а ты рассказывай как ты меня любишь, как скучал без меня? Ведь скучал, же? - она простодушно спросила.
Попробовал бы я сказать что не скучал и машинально кивнул головой.
- Вот видишь милый, вот это и надо было мне рассказать. Ну ничего, ты вернешься и мы потренируемся.
На рынке действительно присутствовал орк-работорговец. На небольшом постаменте, наспех сколоченном из досок, стояло около тридцати девушек на любой вкус и цвет. Единственно что у них было общее, это одежда, которая мало скрывала их прелести. Народу посмотреть набежало много, как будто и не разгар рабочего времени.
- Андропова на них нет, - подумал я, протискиваясь сквозь толпу. Пробившись кое-как, я заскочил на этот доморощенный подиум и достал угольный карандаш и блокнот.
- Так, кто у нас сейчас не на работе? - громко сказал я и начал листать блокнот. Какие магические слова. Только сказал, глянь, ан нет уже никого. - Ау! - закричал я, - вы куда все подевались, я еще записать не успел. Но почему-то отзываться никто не спешил, только один Кузьма в волнении переступал с ноги на ногу, посматривая в сторону девиц.
- Теперь с вами милейший, - обратился я к орку стоящему ко мне в поклоне.
- Как жаль что вам придется погибнуть в расцвете сил и здоровья, - продолжил разговор.
Тот выпучил глаза, - за что? Почему погибнуть?
- Ну как же, по нашим законам работорговля запрещена, карается смертью через повешение. Вы, кстати, шею мыли?
Орк растерялся, - а зачем?
- Милейший вы случайно не еврей? Я с вами уже полчаса беседую, а вы мне все вопросами отвечаете. А шею надо помыть, иначе веревка кожу натрет, раздражение будет.
-А кто такой еврей? - спросил он и окончательно поник головой, - я ж не знал, что нельзя. Если бы предупредили, то я точно бы не приехал.
- Да? Точно не знали, милейший? - задумчиво спросил я, - а не обманываете?
- Точно, точно, - мамой клянусь, - запричитал он. - Я вам верю, у вас честное лицо. Но вот проблема, видите вон того парня (я показал на нервничающего Кузьму, он в таком состоянии всегда сжимал и разжимал кулаки). Видите какой он злой, смотрите как сжимает кулаки, это он тренируется шеи сдавливать одной рукой. Нет двумя у него получается лучше, а одной не всегда. Жертва тогда долго мучается. Так вы ему обещали девушку продать, теперь он подозревает что вы работорговец.
Орк побледнел, - что ж теперь делать?
- Хм, прям и не знаю, - задумался я, - хотя есть одна идея. Вы скажете, что никакого отношения к этим девушкам не имеете, вы их только в библиотеку в читальный зал привезли, подхватив по дороге. Он очень удивится, а вы сразу же уходите и не оглядывайтесь, а то он догадается. А как за угол зайдете, то бегите со всех ног домой.
- А как же рабыни? Это ж какое разорение, - всхлипнул орк.
- Ну тут я вам не советчик, сами выбирайте или он, или они. Могу только утешить, что женщины всегда мужчинам дорого доставались, не вы первый, не вы последний.
Орк принял решение и направился к Кузьме. Не доходя до него он вдруг нервно заорал, - это не мои рабыни, они приехали в бибиосеку в чесальный зал, - и взвизгнув, рванул с базара.
Кузьма с округлившими от удивления глазами, посмотрел на меня, - чего это он? Вы что всех купили и он от радости убежал? А зачем ему в чесальный зал, там что чешут?
Я, еле сдерживаясь от смеха, - Кузьма, ты словно малый ребенок, кучу вопросов задаешь. Куда тебе еще женится? Ты же еще маленький, - пошутил я, смотря на него снизу вверх.
- Угу, как в дружине служить и молотом махать большой, а женится маленький, - обиделся он.
- Ладно, не обижайся. Только девушку я тебе все равно сейчас не отдам, может она за тебя не хочет замуж, ты ж не спрашивал?
Тот расстроено отрицательно помахал головой.
- Вот видишь, а неволить же ее не будем, также нельзя, правда?
Кузьма огорченно поддакнул. - А, вы это, того, ей прикажите!
- Кузьма, ты с ума сошел, как можно приказать девушки выйти замуж, ее же в церкви священник перед богом будет спрашивать - сама ли она выходит или по принуждению. Как можно обманывать бога?
Он совсем поник.
- Я тебе посоветую, сейчас пригласи ее на свидание, если согласится, то погуляйте, цветов ей подари, какие-то бусы. На танцы сходи с ней. А потом уж попросишь ее выйти за тебя замуж.
Кузьма обреченно, - а на танцы обязательно?
- Конечно, жена требует жертв.
Кузьма долго думал и вдруг выпалил, - та пошла она на фиг эта жена. На танцы ходи с ней, цветы собирай, бусы покупай, таскаться за ней везде. Мне что делать больше нечего? Я лучше пойду в кузню к гномам молотом поработаю, - и развернувшись ушел, бросив меня с этими девушками.
Вот же козел, сорвал меня из дому, а потом в отказ ушел. Ну ладно, теперь идем к главной шутке. Домой я зашел вместе со всеми девушками. Айнур, ожидая меня развела огонь в очаге и потягивала вино из бокала, все еще в том же пеньюаре, лежала на тахте. - Дорогая, познакомься с новыми девушками, - проговорил я елейным голосом. Выражение "застыла как громом пораженная" слышали? Так это было про Айнур в тот момент. У нее даже волосы, верх поднялись.
Эффект усилила одна из девиц, она вдруг спросила у Айнур, - а вы здесь старшая жена или любимая?
Тут я пригляделся и заметил, что рука супруги в автоматичном режиме нашаривает кочергу возле очага и заорал, - не трогай кочергу, она не ломается и даже не гнется. Ей же убить можно!
Она, прищурив глаза, схватив эту железяку, рванула за мной. Мы побегали с минут десять, сначала посетили второй этаж, потом третий. Я на гида не учился, но скажу уверенно - я супруге рассказал и показал, в это короткое время, все. Правда, не знаю, слушала ли она внимательно или нет, но рукой с кочергой постоянно махала. В это небольшое время она успела разбить две вазы, три тарелки, разломать два стула, короче вела себя как нерадивая хозяйка. Конечно, я об этом ей сказал, да еще добавил, что надо подумать нужна ли мне такая жена или может ее наказать и смести с должности старшей жены. А почему не любимой, дорогая? Ну разве любимая жена, будет пытаться убить любимого мужа?
На третьем этаже, мне надоело бегать и я залез на балку. Конечно, она тут же потребовала, чтобы я слез. Ага, сейчас. Дурака нашла. Потом она попыталась попрыгать с кочергой. Выглядело очень эротично, я даже засмотрелся и чуть не пропустил летящую тарелку в лицо, успел спрятаться. Дальше она сделала вид, что уходит потопав ногами за углом. Нашла кого разводить, прям второй класс, третья четверть. Я снял сапог и кинул его вниз, на шум она выскочила из-за угла с торжествующей улыбкой, которая увяла при виде меня ржущего на балке. Она еще пофыркала, ходя из угла в угол, но шутку пора было заканчивать и я рассказал ей все, не слезая с балки, на всякий случай. Она внимательно выслушала и сказала, что поверила, но для профилактики все равно надо огреть меня кочергой и желательно не один раз.
В общем, мы помирились, повинность пришлось отрабатывать ночью и не один раз, потому что кочерга находилась возле ее кровати. Девушек пристроили, и со временем они все повыскакивали замуж. Но работорговцы к нам больше не приезжали. Извините, я кажется, отступил от темы.
Так вот. В одно прекрасное утро, когда я опять вышел на крыльцо... перед домом в сопровождении двух моих солдат стоял орк. Он поклонился мне и вручил копье с привязанными к наконечнику лисьими хвостами.
- Совет старейшин просит тебя принц Яромир прибыть на Великий Сбор, который состоится через три дня. Старейшины гарантируют вам мир и ненападение на период Сбора. После этого вскочил на коня и ускакал обратно. На этом в принципе и закончилось противостояние между долиной и степью. Через три дня, мы договорились о мире и торговле. Недалеко от ущелья возникло совместное поселение людей и орков, в основном, из торгового люда. Я не собираюсь обманывать, конечно, находились в степи орки, вспомнившие о кровной мести или с националистическими идеями, и в результате погибли солдаты с обеих сторон, но такие случаи скоро сошли на нет. И для нас наступило мирное время, которого мы так ждали.
Глава 6
История, рассказанная моему отцу его прадедом, и потом пересказанная мне...
Однажды в село моего прапрадеда приехал французский бретер и обратился к местному кузнецу перековать лошадь. Бретер, неожиданно посчитал, что кузнец, с недостаточным почтением отнеся к его персоне и перчатками отхлестав его по лицу, вызвав на дуэль. Кузнец Богдан, будучи человеком гордым, принял вызов. В результате дуэли французу был сломан нос, выбито четыре зуба, сломана рука в двух местах и получено сотрясение мозга средней тяжести. Кузнеца еле успокоили всем селом, когда он попытался подковать бретера, вместо его лошади.
Вывод: ведите с людьми корректно, иначе можно и в морду получить...
Общение с эльфами вызывало во мне негативные эмоции. Несмотря на кажущееся радушие, их постоянную охрану моего тела и выполнение всех моих просьб, складывалось впечатление что это все напускное и вынужденное. Они как бы переступают через себя идя мне навстречу. Казалось, они едва сдерживают раздражение моим присутствием в их лесу, поэтому я особо никогда не стремился там задержаться больше необходимого. Хотя мог и оставаться столько, сколько бы посчитал нужным имея собственный дом в виде Дерева Жизни.
- Тут тебя ни кто не побеспокоит господин, - раздался шепот в голове, когда я первый раз попал внутрь Дерева. Я огляделся, дверь за мной исчезла, внутри создавалось впечатление, что расположена высокая башня, круговые лестницы вели на верхние этажи. Подняв голову, насчитал десять этажей. На первом этаже располагались, что-то наподобие туалета, ванной комнаты и кухни. Второй этаж полностью был отведен под библиотеку, здесь находились тысячи книг и различных рукописей. На третьем была оружейная комната. Прикинув приблизительно стоявшее оружие и количество доспехов, я прикинул, что минимум триста человек можно полностью экипировать. Четвертый этаж занимала сокровищница, вдоль стен стояли десяток сундуков заполненных или драгоценными камнями или золотыми слитками. Пятый и шестой этажи были отведены под какие-то лаборатории. Седьмой этаж был просто гигантским шкафом для одежды и обуви, и который был ими забит полностью. Восьмой и девятый этажи отводились под спальни, по четыре помещения на каждом этаже. А вот десятый этаж был обычной наблюдательной площадкой, на которой стояло устройство похожее на радиотранслятор. Создалось впечатление, что это какая научно-исследовательская башня, замаскированная под дерево. Но кто и зачем ее создал, ответа я не нашел, хотя и перерыл библиотеку.
Обычно я проводил два - три дня в Дереве Жизни, это было достаточно для того, чтобы сбросить негативную энергию и более чем достаточно для отдыха и сна. Кроме того, от безделья пролистывал находящиеся здесь книги. Большую часть я не понимал, особенно различные философские трактаты. Интерес вызвали книги по истории, магии и лекарственным снадобьям. Заинтересовался способами управления животными. Оказывается, их было несколько. Подчиняющий - это когда вы взламываете насильно сознание животного и заставляете выполнять его ваши команды. При этом вы могли управлять до сотни особей, но отрицательной стороной этого способа было - практически все животные после этого или погибали, или становились бешеными, что вызывало необходимость их тотального уничтожения. Обычно природники пользовались этим способом лишь в крайнем случае и то использовали только грызунов. Второй способ позволял управлять лишь только одной особью, сливаясь с ней сознанием и полностью управляя телом животного. И дальность управления при этом увеличивалась. Если в первом случае животные управлялись в пределах их видимости, то во втором варианте удаляться можно было до пяти километров. Третий способ был самым сложным. Он получался в результате слияния сознания, крови и обязательно только внутри Дерева Жизни. При этом природник и животное становились как бы единым целым, независимо от расстояния мог видеть и слышать все что чувствует животное, мог общаться с ним мыслеобразами. К такому единению природники практически не желали прибегать. В случае гибели животного маг впадал в сильную депрессию, из которой выходил долгое время. Это было связанно, что с гибелью животного природник терял как бы часть своей души. Я долго обдумывал и махнув рукой, была не была, привязал к себе обоих своих волков. Процедура далась сложно, с неделю я не мог встать с кровати, ноги подкашивались и голова кружилась. Потом было тяжело привыкнуть к мыслям и эмоциям волков, пока не научился как бы отсекать их у себя в сознании. А так можно сойти с ума, когда у тебя в голове постоянно кто-то разговаривает, да еще и не один. Но и плюсов от этого тоже было много, особенно в разведке.
Мои визиты к эльфам, сначала ездил раз в полгода, теперь каждые три месяца, дали свои плодотворные результаты. У эльфов появились дети. За три года родилось тридцать семь карапузов, за которыми ухаживали все без исключения. У них было созданы специальные ясли, в которых постоянно кто-то дежурил, присматривая за малышами. Однажды, не выдержав, я решил посмотреть на них и зашел внутрь. Практически мгновенно, туда заскочил эльф, и схватив меня за шиворот, выкинул из помещения. Я не знаю, что я сделал такого, вызвавшее резкое отношение ко мне. Но даже если и совершил какую-то промашку, ведь можно было и нормально объяснить. В общем, я пришел в состояние полного бешенства. А этот эльф, еще и встал передо мной в высокомерно-наглой позе.
- Я к Вашим услугам, можете назначить любое время и выбрать оружие, если вы считаете себя оскорбленными, - произнес он, выплевывая в меня слова с ненавистью и презрением.
- Место? Время? - повторил я за ним, бешенство к этому высокомерному красавчику еще больше охватило меня, - сейчас.
Схватив его левой рукой за грудки, я притянул его к себе и врезал правой в челюсть, потом коленом в солнечное сплетение и ударом сверху кулаком по затылку повалил наземь. Дальше я тупо избивал его ногами, пока не успокоился. Оглядевшись, я обнаружил, что вокруг нас собрались остальные эльфы. Они не вмешивались в этот инцидент, но в их глазах было явное презрение ко мне. Сплюнув сквозь зубы, я зашел в Дерево Жизни, где и провел остаток дня и утром следующего дня уехал, твердо решив больше сюда не возвращаться.
Не всегда чего желаешь, зависит от тебя, моим намерениям не было суждено сбыться. Когда меня дома в долине, скрутило от наполненного негатива, я боролся до последнего, не желая ехать к эльфам, пока меня не вырубила боль. В тот момент я почувствовал как тьма заполняет меня изнутри, превращая постепенно в совершенно другого человека, который с равнодушием взирал на окружающий мир и жаждал абсолютной власти, получал удовольствие от боли других, и мог убивать не раздумывая для достижения своих целей. Чем больше я сопротивлялся темноте, тем больше меня скрючивало от боли, от которой не спасал даже алкоголь, а наоборот. со временем, только усиливал ее. Охрана, видимо, получившая инструкции на этот случай, загрузила меня в бессознательном состоянии на телегу и в скором темпе доставила меня к Дереву Жизни, где я и пришел в себя. Пролежавши неделю в полной апатии, я больше таких экспериментов не допускал и при первых признаках старался попасть в лес к эльфам. Однако свои намерения я не изменил и однажды нашел обрывок рукописи в которой описывались случаи, когда природники выращивали Деревья Жизни - филиалы. Такие деревья не достигали большого роста, но позволяли сбрасывать негативную энергию, которая через ретранслятор передавалась основному Дереву. В этом случае, количество негатива терялось приблизительно на треть и количество плодов уменьшалось. Однако, позволяло природнику не посещать каждый раз эльфийский лес. Для получения такого филиала, нужно только было аккуратно посадить ветку с основного Дерева и ухаживать как за обычными деревьями. Сколько было необходимо времени для его роста, я не нашел. По крайней мере, за год, мой росток не сильно прибавил в росте и приходилось наведываться к эльфам.
Возрастание торговли принесло не только увеличение благосостояния людей, но явление негативного характера. Бандитизм. В поселениях с этим явлением успешно боролись, люди перестали бояться и всегда помогали их найти. С самими бандитами никто не церемонился, камень на шею и в реку. К сожалению кроме поселений, появились пираты в море и разбойники на ставшей довольно оживленной единственной дороге, связывающей столицу и наше поселение. Пиратам я пока не мог, что-либо противопоставить, предоставив самим купцам разбираться с ними. А вот с разбойниками дело обстояло непонятно.
Нет поначалу все нормально было. Роты егерей и диверсантов, в течение двух лет уничтожила четыре разбойничьи шайки, при этом не оставляя никого в живых. Тюрьмы я не содержал, а на рудниках у меня работали вольнонаемные рабочие под руководством гномов, так что смысла им мне сохранять жизни не было. А вот последние полгода появилась неуловимая какая-то банда. Уже было восемь выходов егерей и диверсантов, прочесывание лесов, засады, но результатов пшик. Банда налетала на караван, брала все ценное и уходила. В последний налет удалось почти ее поймать, но они скрылись в болотах через трясину. Егеря потратили двое суток, но так и не смогли найти тропу или гать, через нее. Все это наводило на плохие мысли, что банде помогает кто-то из местных. Вдоль дороги там находились двое сел и с десяток хуторов и кто из них замешен было тяжело сказать. Кроме того, появилась мысль, что и тут где-то в долине сидел резидент этой банды, иначе как они узнавали когда на их поиски выходила одна из рот. Все это плохо сказывалось на нашей репутации, в народе начали слагаться легенды о неуловимом "Робин Гуде" и я понял, что надо подключаться лично. Но прежде чем ехать на поиски бандитов, мне необходимо было попасть к эльфам, скинуть негативную энергию. Выезд планировал завтра, а сегодня у меня футбол, пиво и вяленая рыба и попрошу не беспокоить меня, я сегодня выходной.
Глава 7
Большие дороги в России довольно безопасны; зато в деревнях славянские крестьяне почитают повозки и их принадлежности своею законною добычей, и если не стеречь коляску самым тщательным образом, то наутро я вполне могу обнаружить ее без верха и вообще обобранною - без пасов, без штор, без фартука, одним словом, превращенною в незатейливый тарантас, в обыкновенную телегу; и во всем селе ни одна душа не ведала бы, куда делась украденная сбруя; если бы, после долгих розысков, ее обнаружили у кого-нибудь в сарае, то разбойник отговорился бы тем, что нашел-де ее да принес! Такое оправдание в ходу среди русских; воровство укоренилось в их нравах; а потому воры живут с совершенно чистою совестью, и физиономия их до конца дней выражает безмятежный покой, способный обмануть даже ангелов.
Астольф де Кюстин
Поездка к эльфам прошла без всяких приключений и как обычно никаких любезностей со стороны лесного народа. Добравшись домой, выяснил что в долине все спокойно, в моей помощи никто не нуждается, аж стало обидно. Егеря к выходу готовы, ждут команды. Но прежде чем идти я решил проверить одну мысль, возникшую при поездке к эльфам. Два месяца назад, на лесной дороге перед въездом в село, находящиеся перед ущельем я поставил блокпост. Одна из обязанностей его было запись всех въезжающих и выезжающих, и с какой целью они это делают. Вот я и потребовал к себе результаты записей за эти два месяца. Сверив даты выхода рот для поимки бандитов, я проверил всех кто выезжал их долины. Выяснился действительно интересный факт, все три раза, что выходили роты, в тот же день из долины выезжал малец кузнеца Трофима. С его слов отец послал его на хутор к дядьке Селивану заказать древесный уголь. Совпадение? Пересмотрел другие дни. Нету записей о других выездах. Что ж это уже что-то, но еще не говорит о виновности человека. Кузница Трофима стоит возле переправы и он действительно вполне может владеть информацией о выезде рот. Живет вдовцом замкнуто с единственным сыном. Налоги платит исправно. Вот и все что знаю. О Селиване информации не больше. Женат, двое сыновей. Выбрал хутор подальше, но рядом с дорогой. Кроме посевов еще выжигает древесный уголь, занимается охотой и рыбалкой. Без задержек выплачивает налоги. Тоже замкнут. Если предположить что эти два товарища имеют отношение к бандитам, то тогда сделаем так...
Как только наша рота переправилась через реку, мы спрятались в лесочке возле блокпоста, и солдаты получили от меня четкие указания. Буквально сразу прискакал сын кузнеца.
- Куда едешь? - остановил того солдат, взяв лошадь за узду.
- На хутор к дядьке Селивану, заказать древесный уголь, у отца закончился - ответил парень. Ему на вид было лет четырнадцать, высокий, худощавый с широкими плечами, у него был вид честного и открытого юноши. Но что ж тебя такого заставило стать подсобником бандитов? Жалко парня будет топить, не одна девичья слеза упадет.
- Что ж ты лошадь не бережешь? - в это время солдат спросил у парня, - подкова еле держится.
- Где? - парень соскочил с коня и начал осматривать копыта. Служивый четко выполнял указания и схватил юношу за шиворот, тот начал вырываться, но его крепко держали. В это время я вышел из леса и направился к блокпосту. Малец при виде меня, еще сильнее затрепыхался и неожиданно лягнул ногой солдата в живот. Тот не ожидал такой пакости, и невольно отпустил пацана. Тот сразу рванул в лес, но далеко не убежал. Коврик молнией метнулся за ним и прыгнув ему на спину, завалил на землю. Подбежавшие потом солдаты скрутили тому руки и привели ко мне, сидевшему на бревне и лениво отмахивающемуся веткой от комаров. Я долго смотрел ему в глаза, в которых отражался страх и ненависть одновременно. Мне стало интересно, зачем он занялся криминалом. Народ у нас сейчас не бедствует, кузнецы зарабатывают, дай бог каждому. Неужели жадная человеческая натура, все им мало, нахапать побольше и пофиг на всех остальных людей. Но в облике пацана, было что такое, что вызывало сомнение, какой-то он был, непохожий на тех бандитов, и я чувствовал, что здесь что-то не так.
- Если ты мне сейчас не расскажешь все, причет только правду, я не смогу помочь ни тебе, ни твоему отцу. Закон есть закон. Преступникам смерть. Я не буду тебя пытать, бить и тому подобное. У тебя есть пять минут, после чего, если я не услышу от тебя все что ты знаешь, тебя и твоего отца казнят. После этого, я поеду на хутор к Селивану и возможно, он мне все расскажет. Если нет, то его ждет та же участь. Время пошло. Видно, было что пацан, что-то обдумывает и практически готов все выложить, но что-то его сдерживает.
- Отец здесь не виноват, - неожиданно выпалил тот, - это все я один ездил к бандитам. И дядька Селиван то же ни чего не знает обо всем. Я усмехнулся, - допустим это так. Но это, знаешь только ты. А вдруг ты сейчас их выгораживаешь и берешь всю вину на себя. Я же не могу знать точно. А раз так, то извини мне этого мало. Так что у тебя осталось еще две минуты. Парень насупился и молчал.
- Ну что ж, я тебе дал шанс, но ты его не использовал. Я подозвал к себе трех егерей, - возьмете пацана и едете к его отцу. Обоим камень на шею и в реку. Нас догоните по дороге к хутору Селивана. Встав с бревна, я направился к основной группе егерей, которая расположилась возле леса.
Неожиданно мальчишка разревелся и проговорил сквозь слезы, - я все расскажу. Рассказывал он быстро, всхлипывая и глотая слова, иногда было даже непонятно, что он произносит и приходилось переспрашивать. Но в конечном итоге суть я уловил. Оказывается, бандиты не только грабили проходящие обозы, но брали заложников. У семьи Трофима в заложниках оказалась сестра пацана, у Селивана то же забрали дочь. И вообще, со всех окрестных хуторов бандиты взяли заложников, в обмен на сведения о караванах, а также требовали поставки продуктов. С Трофима требовали чтобы он сообщал обо всех солдатах, которые будут выходить на поиски. Заложников обещали отпустить после того, как бандиты посчитают что достаточно награбили и уйдут. Кто продавал награбленное добро у нас малец не знал, но и я сомневался, что реализовывать товар они будут в наших краях. Скорей всего, кто-то из замешанных купцов из столицы в этом деле погряз. Где именно база бандитов пацан то же не знал, он должен был только передать сведения Селивану, а тот сообщал все в лес.
- Это многое меняет, но факт остается фактом. Вы с отцом помогали бандитам, хоть и не по собственной воле. Поэтому свое решение я скажу после поимки бандитов, а сейчас тебя с отцом пока арестуют и будут держать в подвале форпоста. Я кивнул егерям, и пацана увели. После этого отдал распоряжение на блокпост - никого не выпускать из долины в течение двух суток, на всякий случай, может тут еще были какие-то соглядатаи. Засаду решили сделать в районе болот, там где. последний раз видели следы бандитов. Передвигались мы через лес, стараясь не попадаться на глаза никому из людей и обходя стороной все села и хутора. Егеря вели едва заметными лесными тропами, что снижало скорость передвижения и мы смогли только к вечеру выйти к месту назначения. Я за это время совершенно вымотался, хоть и старался не подавать виду. На рассвете были выставлены замаскированные дозоры на протяжении нескольких километров вдоль болота. Егеря, как и я были одеты в специальные маскхалаты, созданные мной для них и практически невозможно было их увидеть в неподвижном состоянии, при котором, казалось, они застыли кустами или зарослями травы. Двое суток засады ничего не дали, только мои волки резвились как могли, метя все кусты подряд и вызывая, едва различимый мат замерших там егерей. Мне и самому уже порядком все осточертело, особенно гнус, которому наша маскировка совершенно не была помехой. На рассвете третьих суток, в тумане на болоте началось едва различимое движенье, потом из камышей скользнула фигура и исчезла внутри леса. Стало понятно, что дорога через болото начинается где-то там и это вышел разведчик, которого я дал указание не трогать. Вернулся он той же дорогой, приблизительно, через час. К этому времени все егеря разместились в этом месте, охватывая полукольцом камыш из которого вышел разведчик бандитов. Кроме того, десяток егерей расположились недалеко в камышах с задачей - не дать бандитам уйти через болото, отрезать им путь отхода. Прошел еще час и из кустов неслышно появилась фигура человека. Он вышел разглядывая, все вокруг и успокоившись тишиной, и мирной обстановкой, издал едва различимый свист. Тотчас с болота донеслись хлюпающие звуки бредущих по воде нескольких десятков ног и из камышей вышло около двух десятков людей, которые были мало похожи на бандитов, а больше смахивали на хорошо вооруженных наемников. Посовещавшись между собой несколько минут, они направились в мою сторону, но пройти успели едва двадцать метров.
По моему сигналу, командир егерей встал и крикнул, - всем оставаться на месте, оружие бросить на землю, кто не выполнит, будет убит. Не все бандиты были ошарашены внезапно появившимся неоткуда егерем. Шесть человек мгновенно развернулись и попытались сбежать на болото, но были тут же превращены в ежиков стрелами егерей. Остальные, встав в круг, заслонившись щитами, вытащили мечи и приготовились к бою. Неожиданно для себя я увидел в кругу знакомую фигуру. Ба! Да тут знакомые все лица, уж давно я мечтал встретить этого товарища. Я поднялся с колена, откидывая в сторону лук с колчаном и на ходу вытаскивая меч, направился к бандитам.
Ну точно он, он голубушка, - мелькнула мысль при виде орка внутри круга.
- Какая встреча. Сколько лет, сколько зим. Я уж не чаял встретить тебя Брызг. Думал, помер мой должник где-то, и не смогу я вернуть ему свой должок. Ан нет, вот это удача, господь явно сегодня сделал мне подарок, - проорал я радостным голосом, - а ты смотрю совсем не рад нашей встрече, что-то не улыбаешься как в прошлый раз и тесачком своим не машешь. Может, заболел или съел чего-либо не свежее?
Брызг со злостью посмотрел на меня и ответил, - зря я тебя тогда сразу не добил, а притащил в лагерь. Ох, жаль.
- Ну так в чем же дело, попробуй сейчас, вот он я пред тобой. Один на один. Ну?
- Кто этот сопляк, Брызг? - неожиданно спросил один из наемников.
- Лютий, - коротко ответил тот, и наемники между собой переглянулись, немного побледнев лицом.
Брызг вышел из круга и встал напротив меня, - а все-таки красивый подарок я тебе сделал, - неожиданно заржал он и тут же атаковал меня косым ударом тесака сверху, который я принял на щит. Удар был силен, и я невольно сделал пару шагов назад. Брызг хмыкнул и обрушил на меня град своих ударов, от которых я старался уклониться или уйти в сторону. Так продолжалось несколько минут и мне стало затруднительней передвигаться. Мышцы, за двое суток практически неподвижного времяпрепровождения в засаде, начали уставать. Орк почувствовал победу и еще усилил нажим. Физически он был очень силен, и его удары тесаком едва не выбивали меч из руки. Понимая, что орк просто берет меня на измор, я ускорился и сделал вид, что отступаю при его ударе, неожиданно для него сблизился вплотную и поймал его руку в локте на край щита при ударе. От боли в руке, тот машинально сместил щит вправо, и я вонзил меч ему в левый бок. Брызг охнул, и начал оседать на колено. Я выпустил меч из рук, и достав из ножен кинжал резким ударом вонзил ему в глаз. Нож зашел по самую рукоятку. Вот и все. Конец моим ночным кошмарам.
Тело Брызга еще дергалось в агонии, а в оставшихся бандитов полетели стрелы. Егеря старались не убивать, а нанести урон, чтобы потом взять живыми в плен. Бандиты это поняли и бросились в атаку, но было уже поздно. Егеря красиво накидывали им арканы на голову и валили с ног, при этом действуя одной командой, четко и слажено. Конечно, не обошлось и не без крови с нашей стороны, но легкие ранения можно не считать, так что в конечном итоге мы взяли двенадцать пленных и девять бандитов было уничтожено. Разобрались мы с хитрою тропою на болоте. Оказывается, это гать выложенная под водой в нескольких сантиметрах от ее края. А последние два метра до берега были разбираемыми. При необходимости можно было убрать настил, и никто не догадается, что тут дорога, по которой запросто может проехать телега с лошадью. По гати мы шли с полчаса, не спеша прощупывая дорогу и попали на большой остров, в несколько километров в диаметре. Оставшихся трех бандитов в лагере, егеря убили из луков, те даже не успели понять что к чему. На острове стояло десяток срубов, и несколько сараев, в одном из которых и были обнаружены изученные и голодные заложники. В других сараях были найдены вещи из ограбленных обозов и казна бандитов. Отдав распоряжения командиру роты егерей чтобы все отсюда "прихватизировать" и доставить в долину, я на трех телегах, где лежали связанные бандиты и находились заложники, в сопровождении десятка егерей поехал на ближайший хутор к Селивану. Селиван встретил нас возле ворот и при виде телег с заложниками и пленными понял все, и упал на колени. Его жена с двумя малыми детьми стояла во дворе, в страхе прижимая их к себе.
- Ты меня разочаровал Селиван, - обратился я к нему, спрыгивая с телеги, - оказывается, ты бандитов боишься больше чем меня. Или тебе стало совершено наплевать на закон, но надеюсь ты помнишь что происходит с бандитами и теми, кто им помогает? А судя по всему вся твоя семья в этом замешена. Неужели ради спасения одной дочери, ты решил пожертвовать жизнью своей жены и двух малых детей?
- Не губи детей, - взвыл хуторянин, - они ни в чем не виноваты, - это только я один. Возьми меня, - он пополз на коленях и попытался обнять меня за ноги. Я брезгливо схватил его за шиворот рубахи и рывком поставил на ноги, после чего схватил его за ворот и затряс, - а кто виноват в гибели людей в караванах, кто вернет их к жизни, кто будет кормить их детей? Ты сука? Ты почему не пришел ко мне со своей бедой? - и отшвырнул того на забор.
Он сполз спиной по забору на землю и опять пополз ко мне, - не губи Яромир, пощади детей.
- Встать! - неожиданно даже для себя, заорал я, приходя в состояние бешенства. От моего крика, дети заплакали, а заложники на телегах испуганно сжались. Селиван, поднялся с земли, но все равно стоял в глубоком поклоне не подымая глаз.
- Значит так, - я схватил его рукой за ворот и выпрямил, и глядя в глаза продолжил, - оставляю тебе всех заложников, сам развезешь по дворам их. Всех старших, откуда были забраны заложники, через три дня ты представишь на суд в долине. И не дай бог, кому-то не прийти. 27 заложников - 27 старших должны стоять на суде. Оттолкнув его от себя, я запрыгнул в телегу с пленными и направились в долину. Оглянувшись назад, через некоторое время, я увидел Селивана в обнимку с дочерью, и обступивших их заложников.
Егерь, сидящий на вожжах телеги, осторожно спросил, - и что теперь? Им всем камень на шею? - А детей их ты будешь кормить? - взорвался я, переходя на крик. Последние три дня вымотали до предела и вылились в раздражение, требующее выхода. Я попытался его унять, и глубоко вздохнув попытался медитировать. Трясущаяся на небольших ямках телега, не очень этому способствовала и я вместо медитации потихоньку задремал. Сон, принес только чувство надвигающейся опасности, и хоть вокруг было тихо и спокойно, на душе было тревожно, в ожидании беды. В долине тоже была мирная обстановка, каждый занимался своим делом и моего вмешательства совершенно не требовалось. Посадив пленных под замок, я распорядился выпустить кузнеца с сыном, вернув им заложницу и приказав явиться на суд.
Три дня для меня вылились практически в беспутном шатании по всей территории долины, проверяя и засовывая свой нос в каждую дырку, раздражая всех вокруг своими придирками. Даже Глафира, уперев руки в бока, как заправская хохлушка, заявила, что если еще раз появлюсь у нее на кухне и начну рассказывать как надо готовить, то она одному венценосному кулинару поварешкой мозги отшибет, чтоб забыл сюда дорогу. Гномы поступили хитрее, просто поломали лифт, и я не мог к ним спуститься. А я не находил себе места, не зная какое принять решение. С одной стороны, помощь бандитам, с другой родные люди в заложниках. Нельзя отрицать факт и гибели людей в обозах, потерю имущества купцами. Кто-то ж должен за это ответить, не одни ж бандиты в этом участвовали. А сколько средств и сил было отдано на безрезультатные поиски их, это тоже надо учитывать, две роты полгода по лесам бегали, пока эти бандитов покрывали. Люди в долине, то же разделились на несколько лагерей, одни требовали наказать их также как бандитов, другие простить, третьи простить и выгнать за пределы наших земель.
Отец Евлампий, у которого я попросил совет, долго мне рассказывал о миролюбии, всепрощении, пока я не выдержав, прервал его и напрямую спросил, что он предлагает.
- Яромир, вы здесь представляете власть и законность, и негоже церкви решать эти проблемы, - смущенно ответил он, разводя руками, - я не могу что-либо подсказать вам, потому что и сам не знаю как поступить в данной ситуации.
Суд вызвал большой резонанс во всех селениях, и много людей приехало на него. Поэтому было принять решение провести его на стадионе, где практически все могли поместиться. В решении судьбы бандитов все были единогласны, камень на шею. Причем пришлось прервать судебный процесс, на приведение приговора в исполнении. Бандитов просто смели с поля и потащили к реке. Казнь совершилась в течении часа, отсрочив принятие решения по остальным двадцать семи человек, принимавших пассивное участие в преступлениях. Наконец, все опять собрались на трибунах и стадион затих, когда обвиняемые вышли на центр поля.
- Граждане долины, я принц Яромир, будучи назначенным королем Окории, владетелем Вольных земель и являясь на данный момент их законным наместником, поставленным сюда для поддержания законности и порядка, для защиты жизни мирных граждан, их достоинства и личного имущества ОБВИНЯЮ данных людей в пособничестве бандитам. В результате их противозаконных действий погибло от рук бандитов семь человек, ограблено восемь караванов, чем причинен ущерб около восьми тысяч золотых монет. И за их молчания казна долины понесла ущерб в размере двух тысяч золотых монет. Сотни воинов безрезультатно искали бандитов месяцами из-за того, что их своевременно предупреждали об опасности. Я не спорю, что противоправные действия они совершали вынужденно, бандиты содержали их близких в заложниках. Но разве не для решения таких проблем я поставлен сюда королем? Разве для этого мы приехали в эти земли, что бы помогать бандитам? Разве для этого мы готовы продать своих соседей или других людей? Разве для этого наши воины умирали и теперь их имена навечно выбиты на Стене Чести? Разве для этого мы три года здесь пахали и строили себе новый дом, что бы какие-то бандиты держали в страхе всю долину? Мне стыдно и горестно, что среди нас нашлись люди, которые предали нас. Но я не могу принять окончательное решение по данным людям и поэтому прошу вас помочь мне с определением их наказания. Пусть каждый, кто имеет какое-то предложение по их судьбе, выйдет и выложит свое предложение на общий суд.