Аннотация: Прочтение не займёт много времени, но может вы станете чуточку счастливее? Хотя в эти минуты печален я.
ИТСОДАР.
Некогда боги закинули в шихту массу холодной отчуждённости. Но среди них был маленький Атевса. Атевса, который обитал в сменяющихся силуэтах небесных тронов, и взирал на проплывающую ванадиевым силуэтом луну. Он дарил мечтания эмпиреям и радость ангелам имярекам. А посему он одарил плавильный горн сотней маленьких лепестков, а когда богема вселенной решила окунуть мир в чопорную гордость...
Пошел только снег. Белый саван, словно мягкая рассыпчатая сахарная глазурь.
Округлое рыжеватое брюшко с коротковатыми ороговелыми лапками, казалось тёмным комком в тени сизого холодного камня. Оно сотрясалось порывами скорбящей тоски и вздыхало протяжными стонами. Чёрные ониксовые тени глаз наблюдали за далёкой точкой раздирающей фюзеляж грубо выточенных бурых стен пещеры, точкой до боли озаряющей очи светом ясного дня. "Сколько она живёт здесь?"- размышляет в порывах секущего ветра, бесхвостая, оранжевая, покрытая виридоновыми пятнами тушка.
"Выйти? Но там мир нескончаемых терзаний. Юдоль сомнений".
Голос - маленький скрипучий звон, робкий и нежный, как хрупкое семя капли в пляске вихря, день за днём доносится из проёма тёмной глотки неизвестности глубокой пещеры:
"Сколько можно жить в пещере, сколько нежиться на сене,
Сколько потерять не жалко время, если сердце рвётся в темя,
Сколько ждать ещё придётся, если сил вдруг не найдётся,
А если в пухнущей отваге, сверкает глупостью бедняги, алмазный очерк правой длани?
День настанет вместе с глянцем, день тот станет ярким сланцем,
Сброшу шкурку, стану больше, не бояться больше солнца!"
Из тёмноты блестят два огонька. Два огонька незыблемости. И они видят роскошные силуэты. Кажется, боги спустились на широких крыльях и длинных, обозначенных багровыми тростями, ветвях ног. Ибисы парящие, перебивающие лучистые струи своими изогнутыми клювами, подобно лезвию косы секущей мякоть колосьев золотистой нивы.
"Они входят, они будут посещать этот малый мир, и молчаливо расскажут мне о другом".
Две алых фигуры в багровой тени шествуют в глубину тихой странной, каменной колыбели в надежде увидеть новый источник их единения. Там, в кромешной глубине тайного угла притаился камень, словно ржавый макет пузыристого металла покрытого гнилым мхом. Гнездо. Там на этом камне, вопреки обыденным условиям взращивания потомства, они сплетут свою идею, смысл и отраду.
"Я буду сидеть тихо и не двигаться. Я подарю им покой, а они озарят меня начертанием необъятности. Я чувствую копошение маленьких пушистых тел, их многочисленное биение сердец во время сладкой дрёмы. Я не могу двинуться, скованностью противоречивых чувств". Вечность. Она всегда мимолётна.
Никого. И лишь пух парит в ночной тишине. Белые мушки, кружащиеся спиральной стремительностью. Что же это? Лепестки. Белые лепестки распускаются на складчатых стенах, на потолке, испещренном фалдами одиночества. "Я тоскую" - скрежет - " Я стремлюсь увидеть их хотя бы раз" - против ветра, бредёт медленный камушек цвета гнилого пламени - "Стоит выйти. Как холодно. Это моя ипостась свободы" - шаг за шагом с глухим шлепком при соприкосновении слизи с гофрированной коркой льда - "Больно. Страшно. Хорошо" - одинокое, радостное существо оставляет сиреневатый рубец на снежном саване бушующего мира.
Повсюду метель яркого снопа холода и лишь одна тёмная поющая искра крошечной жабы.