Скрежет стихает, мгновение - и пространство наполняет музыка. Механическая мелодия, щербатая из-за сломанных колков или гребенок.
Тилинь. Минуты складываются в часы - часы, дни, пыль, пыль, пыль. Заикающийся мотив.
Тонкие пальцы, грязные когти, кожа-пергамент в разводах-шрамах - уродливая лапа тянется к раскачивающейся игрушке. Печально и грустно.
Только монстры не умеют плакать.
С холма Город кажется нагромождением громадных каменных глыб. Так и есть. Луга с островками леса практически осязаемо сменяются серыми кварталами и только река продолжала петлять, чуть сверкая, среди бездушных построек. Как живая артерия. А от Города к холму тянется черный метастаз трассы.
- Прошвырнемся до окраин? - Пашка отдал бинокль и с хрустом потянулся.
- А оно нам надо? - зевнул Сергей. - Дотемна вернуться не успеем.
- Приценились бы. Заночуем в Шульгино или в Усово где-нибудь.
Сергей двинул пальцем рукав пальто и посмотрел на часы. Предмет Пашкиной зависти - командирские. Грубые, массивные и неубиваемые - не то, что всякие картье и ролексы.
- У меня дружок в Конусе есть - можно приткнуться. По стакану бы дернули.
- Ну?
- Гну. До Конуса десять верст. Потащимся в город - часа два потеряем, пока к поселку - смеркаться начнет. Могут не пустить.
- Так кореш же...
- Дурак ты, Пашка. Ночью все кореша по норам сидят.
- Охота же город глянуть.
- Насмотришься еще. Давай так - сейчас до берега пробежимся, потом вдоль русла, пока к городу не повернет, а мы дальше на юг, через заросли. Полчаса параллельно границе - осмотримся. И назад.
- В Тайм?
- Ага. В Эрмитаж. Или сразу в Коттон-Вэй, - Сергей оскалился - шутит. - Пока на Конусе определимся, а там посмотрим.
Пашка согласно кивнул - его спутник ходил в город уже раз пять и в их паре заслуженно считался ведущим.
- Может, перекусим сейчас?
Серега цыкнул сквозь зубы:
- У тебя желудок пустой? Вот и не грузи пока. На всякий случай.
Тилинь. Метрономом раскачивается игрушка, отсчитывает такты, мгновения и вечности.
Монстры умеют ждать.
- Тихо! - Сергей отвел в сторону ветку кустарника. - Видишь?
- Что?
- Домина с рогами, - старший указал рукой.
- Ага, - Пашка рассмотрел высокое здание с необычной надстройкой на крыше, напоминающей квадратную голову с торчащими не то ушами, не то рогами-антеннами.
- На одиннадцать часов.
Немного левее от ориентира на границе городской черты копошились шесть фигур. Серега уже настраивал фокус.
- Кто они?
- Не разберу. В масках и без шевронов.
- Значит, люди.
Сергей обернулся и иронично приподнял бровь:
- С чего бы?
- Так... если в масках... - смутился Паша.
- Не факт, - напарник снова прилип к биноклю, - да и люди разные бывают.
Он еще с минуту понаблюдал за действиями группы, потом сплюнул и одернул начинающего скучать Пашку:
- Пошли, все равно мы по шоссе не собирались входить.
- А те?
- Так их же шестеро - могут днем и по проспекту.
- Мы, значит, как крысы...
- Так мы крысы и есть, - Сергей поправил рюкзак и прыгал на месте, проверяя, не бренчит ли что-нибудь из снаряжения.
Волшебен мир Конфетюренбурга. В чарующем перезвоне челесты торжественно входит Фея Драже. Под нежные, серебристо-певучие звуки кружат позади её ангелы.
Не хватает одной-двух нот. Это не важно.
Место входа Сергей и Павел насмотрели только в часе ходьбы на юг от шоссе. Тихое, не натоптанное, безжизненное. Постояли, вслушиваясь и приглядываясь, отметили в блокноте ориентиры и повернули назад.
- У Васильича еще узнаем, куда теперь интересно ходить, - поделился Серега, - а нет - так и здесь неплохо.
- Васильевича? Который в Конусе?
- Угу.
К поселку Конус НКИЖС выбрались вечером. Старая леснаядорога привела к затерявшемуся среди корабельных сосен серому бетонному ограждению. Чуть в стороне от входа, достаточно далеко, чтобы не смущать проходящих мимо, но и настолько близко, чтобы не оказаться не замеченными, на высоких сваях болтались два завернутых в тряпье пугала.
Сергей уверенно подошел к КПП и принялся молотить кулаком в ворота.
- Успокоился! - из-за бетонного забора показалась голова охранника в шлеме-сфере. - А то я сейчас успокою.
- Не бухти, свои.
- И что вам, своим, надо?
- Перекантоваться до завтра.
- Счас! - охранник хохотнул, - В городе переночуйте.
Пашка недоуменно посмотрел на своего товарища.
- Нормально, - вполголоса успокоил Сергей, - Э! Слышь, мужчина, а как же договоренности?
- А я с тобой ни о чем не договаривался! Что вы вообще за перцы?
- Из Чигасово! - Сергей повернулся плечом и похлопал ладонью по шеврону. - Да и Васильич в гости приглашал.
- Васильич - Петр? - уточнил охранник.
- Ага - Федор. Коренков.
Охранник, бубня под нос про жирующих, не нюхавших войны чигасцев, спустился вниз и начал возиться с запором калитки.
Ночь - время крыс. Ночь дышит смрадом затхлых подвалов, разглядывает мраком подворотен, внемлет многоголосием шорохов.
Ночью гораздо безопаснее, чем днем.
Этот Город - не Конфетюренбург.
- Когда у вас там, на задворках, детство выветрится? - хозяин разлил чай на смородиновых листьях по чашкам венецианского фарфора. - Я еще понимаю - экспедиция, но ходки эти ваши...
- Традиция, Васильич, - Сергея немного развезло от принятого самогона, - Что за боец, если в городе не был.
Пашка в полудреме расслабляется возле громадного камина, нежась в потоках тепла. Болтать не хочется, зато слушать - всегда пожалуйста.
- Сколько вы, салаги, этих своих бойцов теряете? - Коренков отломил сухую хлебную корку и макнул в напиток. - Так нет - каждому подавай монстра, или, на худой конец, артефакт из эпицентра. Мало добра по усадьбам валяется.
- Ты, Васильич, Там бывал?
- Приходилось.
- Вот и Пашка хочет.
- Ну и дурак.
Коренков спокойно захрустел коркой, а Сергей принялся спорить, отчаянно жестикулируя:
- Как он будущей жене в глаза смотреть станет, если монстра убоится?
- Что он с ней, женой, делать будет, если дозу отхватит?
- Правильно - вы тут, рядом с городом, герои. На острие атаки. Пугала, вон, вывешиваете!
- Какой атаки, Сережа? Пугала. Бродяг на разбое взяли. Монстры из города теперь реже выходят, чем мы туда таскаемся. Детей воруют? Чушь. Раньше - да, была необходимость. Они табуном сюда валили, а сейчас... вымирают себе.
Пашкин друг сжал кулаки и заиграл жвалами.
- Вымирают ли?
- Ну и мутируют, не без этого. Только ты мне скажи - разве, например, Грин Таунмонстры сожгли?
- Кочевники, - потупил глаза Сергей.
- Вот и я о том.
- Все равно, Васильевич, город - это школа. Каждый должен...
Хозяин устало прикрыл кулаком зевок.
- Да что я - против? Идите себе, ищите приключений. Отоспитесь завтра - и, ближе к вечеру, выдвигайтесь. Чем дальше на юг пройдете, тем лучше - может, в город углубляться не придется. И возле высотки такой, типа с рогами, не путайтесь - там у них сейчас вроде капища.
- А что ты про экспедиции говорил?
- Да ходят всякие. Чужаки. Себе на уме, к нам сунулись - отшили. Ладно, давай по последней.
Черные стены в зеленых разводах плесени. Окно с закопченными осколками битых стекол, растрескавшаяся, облупившаяся доска подоконника, сгнившая мебель, вздыбившийся паркет.
Петр Чайковский, "Щелкунчик", второй акт, па-де-де "Танец Феи Драже".
Логово чудовища.
- Осторожно! Замри! - поднятая вверх рука, открытая ладонь.
Безмолвие города нарушает звук осыпающегося вдалеке гравия.
Ночной лес полон шепота голодных хищников и криками настигнутых жертв. В городе все наоборот. Самые ужасные создания ночью спят.
- Тихо! - указательный палец касается воздухозаборника. - Слушай! - жест в направлении уха.
Ни звука - только ветер шумит сквозняками среди многоэтажек. Четвертый час среди руин - в каждый подъезд, в каждую квартиру. Так - два дома. Ничего интересного. И никого.
Стоп. Что это? Маски синхронно застывают, обращенные в одном направлении.
Тили-дин тили-дин...
Сказочный перезвон - на границе слышимости, едва-едва. Два человека идут на звук. Как мотыльки на пламя свечи.
Шаг за шагом, обратившись в слух. Громче и громче.
Тили-дин тили-тили-дин...
Ржавая дверь парадного, провисшая на одной петле. Можно протиснуться в щель, не тревожа скрипучие завесы. Запах разложения - даже через маски респираторов. Так пахнут относительно свежие трупы - но откуда?
Вот и они - словно кто-то выносил и бросал в кучу. Как мусор. Старые, высохшие и пара недавних, раздувшихся. Люди или монстры - уже не разобрать.
Тили-дин тили-дин...
Звучит из другого мира. Из вселенной эльфов, фей и лепреконцев. За миллиард снов отсюда.
Тили-дин тии...
Обрывается на полуноте.
Гости этого места замирают на месте, боясь вздохнуть. Сергей медленно снимает с плеча арбалет.
Настоящий, охотничий - титан, карбон, композит. Сергей не знает таких слов - ему известно только выгравированное на прикладе название производителя: "Tenpoint Crossbow". Дорогая игрушка. В свое время. Сейчас - бесценная.
Пашка страхует с "макаровым". В обойме три патрона, последних - на самый крайний.
Тили-дин тили-тили-дин...
Оживает мелодия.
Вверх, мягко перепрыгивая ступени. Всё - здесь. Третий этаж, двухкомнатная квартира.
Сергей бесшумно входит внутрь, проводя арбалетом из стороны в сторону. Пашка - на полшага позади и чуть левее, насколько позволяет ширина коридора.
Монстр. Высокий и омерзительно, неестественно тощий. Сидит на колченогой табуретке, ссутулившись и опустив плечи. Луна заглядывает в помещение сквозь оскал грязных стекольных осколков и поблескивает на голом, обезображенном рубцами и ожоговыми шрамами черепе.
Сергей задерживает дыхание перед выстрелом.
Пашка смотрит на осыпавшуюся штукатурку, на дыры в стене, оставленные пулями. Судя по рисунку, стреляли в разное время и из различного оружия, но всегда - со стороны дверного проема. Сергей именно там и находится.
Тили-дин. Дон тили-дин...
Пашка набирает полную грудь воздуха и выталкивает:
- Здравствуйте.
Сергей кривится, задерживая палец на спусковой скобе, а монстр медленно, очень медленно оборачивается. Фу ты.
Его плоть - переплетение сухожилий, едва прикрытое восковой пленкой кожи. Руки - искривленные птичьи лапы. Правый глаз - гноящийся провал, левый - целый, но такой же пустой, как и мертвая глазница. Некоторые монстры могут обездвижить нападающего просто взглядом. Этот - одной только внешностью.
- Привет, - хрипит существо.
Несколько мгновений люди и монстр разглядывают друг друга.
- Совсем мальчишки, - сообщает чудовище само себе, - сколько тебе, пацан?
- Я - мужчина, - проглотив комок, отвечает Пашка. - Тринадцать. У меня свадьба скоро, - зачем-то добавляет он.
- За подарком пришел? - бесцветно осведомляется монстр. - У меня нет ничего.
Глаза Сергея - как колючий кустарник в середине зимы.
- А там что? - ведущий кивает в направлении дальнего угла комнаты.
Пашка прослеживает взгляд напарника - на полу лежит АКСу и матерчатый жилет с магазинами. Почти не заметные в тусклом свете и под толстым слоем пыли.
- А, "калаш", совсем забыл, - монстр рассеяно смотрит на оружие, - хлам. Берите, если надо.
Тили-динтили-дин тили-тили-дин...
Сергей жестом отдает команду, Пашка, вжимаясь в стену, обходит существо и подбирает трофеи.
- Что тогда - не хлам? - переспрашивает Серега, когда Павел возвращается назад.
- У каждого - свое богатство, - подумав, отвечает чудовище и толкает узловатым пальцем маленькую желтую неваляшку. Игрушка раскачивается, сохраняя устойчивое положение. - Это сокровище. Или это, - указывает на блестящую коробку размером с автоматный рожок.
Коробочка все еще рождает чарующие переборы.
- А это что?
- Шкатулка. Музыкальная.
- Отдай.
Монстр качает уродливой головой:
- Нет.
- Нет? - с улыбкой переспрашивает Сергей и приподнимает арбалет.
- Нет, - повторяет монстр, - Эта вещь принадлежала моей... дочери.
Тили-динтили-дин...
В глубине безразличного взгляда вспыхивает и гаснет искорка. Грустная.
- Не надо, - Пашка кладет ладонь на плечо ведущему.
- Не надо, - монстр... просит.
- Да ну тебя, - Сергей щелкает предохранителем, забрасывает оружие на плечо и разворачивается.
- Спасибо, - отвечает монстр.
- Не за что. Не попадайся больше.
Тили-тили-дин. Дин-дин.
Игрушка. Заваливается на бок и упрямо возвращается в вертикальное положение. Танцует под музыку шкатулки. На колченогой табуретке сидит безобразный Щелкунчик. Он тоже всегда поднимается.
Но ему не суждено стать Принцем.
- Видел следы на стене? - Паша пытался разговорить хмурого Сергея. - В кого стреляли, как ты думаешь? Монстр живой, а те, кто в подъезде - мертвые. И автомат отдал.
- Да ладно, - буркнул напарник.
Они возвращались тем же путем, каким пришли, особо не скрываясь. Знали - чисто. Поэтому отчетливое клацанье затвора в десятке метров позади прогремело разрядом в мертвой тишине города.
Сергей, срывая с плеча трофейный "калашников", метнулся под защиту стены. Рявкнула короткая очередь. Ведущего бросило вперед и он замер посреди улицы, отрывисто дыша. На плече и в районе локтя начали расплываться темные пятна.
Слишком быстро. Пашка только успел схватиться за рукоятку "макарова", когда в тени дома, на этот раз рядом, сбоку, раздался голос:
- Мордой в землю, чмыренок.
Паренек подчинился. На освещенную луной улицу вышли люди. В масках и без шевронов на добротной одежде. Шестеро. Сергей застонал. Пашка попытался шевельнуться и тут же получил в скулу. Кованым берцем.
- Не рыпаться! - а в затылок уже упиралось что-то жесткое и холодное, быстрые руки сорвали рюкзак и опустошали содержимое карманов.
- Все, Карим, - доложили сверху через минуту.
- Шесть рожков, арбалет козырный, припасов на три дня. Плюс мелочишка, - подвел итог один из нападавших, невысокий и коренастый, наверное, старший. - Ну, хоть что-то. А то в этом капище мутантском - вообще ни черта. Одних распятий натаскали, мудачьё.
Карим прошелся вперед-назад и остановился напротив лежащего Пашки. Мальчишку бесцеремонно подняли за шиворот.
- Слышь, чемурдос, а что это за музыка играла?
- Там... монстр, - Пашке было противно за себя, но соленая кровь, наполняющая рот, и немигающий винтовочный ствол напротив лица заставляли дрожать колени. - У него... шкатулка.
- А-а. Сходим, посмотрим.
- Карим, - уточнил держащий паренька человек, - а с этими что делать?
- С этими? Рублевцами? Отсиделись две войны за своими заборами - наверное, в каждой усадьбе по блиндажу с запасами хавчика имели. Носятся сейчас со своей конфедерацией, тряпок цветных, вон, понашивали. Доберемся и до них. А этих... шлепните.
Тили-дин. Дон тили-дин тили-дин тили-тили-дин. Дин-дин.
Никому, никогда в этом мире не доводилось видеть Фею Драже. Но те, кому довелось слышать мелодию танца, могут представить, как она выглядит.
Хотя, после выстрела, может быть...
Другая Вселенная.
Пашка зажмуривается.
И не успевает заметить, как из темноты вылетает увесистый обломок и сминает череп целящегося в мальчика человека. Паренек слышит удар, чавкающий звук, шум оседающего тела и изумленно открывает глаза.
Что-то высокое и нескладное вырывается из подворотни, перехватывает другого головореза, разворачивает перед собой, закрываясь от выстрелов Карима. Выхватывает нож из-за пояса своего пленника и метает в сторону. Еще один человек хрипит, тень-скелет перекатывается, вслед его движению пули выбивают искры из тротуарной плитки, не причиняя вреда. Неожиданный спаситель резко, пренебрегая законами физики, меняет траекторию, совершает немыслимой длины прыжок, проносится мимо четвертого бойца. Тот коротко дергается, не двигаясь с места, и заваливается на спину, а подхваченный из его рук обрез плюет огненным снопом в сторону пятого подельщика Карима.
Все это занимает считанные мгновения. Толком не понявший, что же происходит, Пашка видит перед собой пытающегося отдышаться монстра и Карима с дымящимся автоматом.
- Ссука... - шипит главарь, отбрасывает оружие и тащит из ножен блестящий тесак.
Монстр наклоняется, упирается ладонями в колени и заходится сухим кашлем. Карим бросается вперед. Гремит выстрел. Пашка поворачивается. Приподнявшийся на локте Сергей опускает на землю чей-то "макаров" и, матерясь, прикасается к раненному плечу.
Карим держится за бок, стоит на колене и бешено вращает перед собой ножом. Монстр, хромая, подходит к нему. Следит за движениями тесака, дожидается выпада и коротко бьет ногой в запястье. Хрустит кость, нож звенит по мостовой, Карим, давясь проклятиями, катается по тротуару.
- Монстры - вот они, - существо дергает рукой в сторону барахтающегося Карима.
- Наверное, - Сергей пытается улыбнуться. - А ты - кто?
- Я? Легенда. Миф. Чудовище.
- Слышишь, ты, - встревает Карим, - я тебя, гниду, из-под земли достану!
Сергей тянется за пистолетом. Существо хмыкает - совсем по-человечески:
- Не стоит. Прощайте, пацаны. Постарайтесь... вырасти.
Потом поворачивается и, прихрамывая, удаляется.
Пашка знает, куда направляется его новый знакомый. В двухкомнатную квартиру на третьем этаже полуразрушенного дома. Чтобы забрать два предмета, две самые дорогие вещи во всем мироздании. Забрать и уйти из города. Не потому, что его пугают угрозы бандита.