Аннотация: Приблизительно половина 1-й части. Этот проект сейчас скорее не пишется, а редактируется...) Читать только после Пролога (и только в том случае, если пролог пришелся вам по душе).
Часть I.
Дороги сходятся.
74 Цикл от Перехода, год Вереска Медоносного, в Цикле - девятый.
Эдвин
"История пяти королевств, от возникновения до наших дней", - замысловатыми золочеными литерами гласила обложка громоздкой книги. Переплет фолианта был крыт малиновой тканью, и выглядело это, в сочетании с позолотой тиснения, претенциозно и кичливо.
Я вздохнул и огладил ворсистую поверхность тома, оценил объем и усмехнулся. Сей труд был обязателен для изучения во всех школах и академиях Ардита, Литодии, Триды, Виррмии и Даора, потому некая вычурность была простительна и даже необходима. Внушить студиозусам уважение - половина успеха воспитательного процесса, это вполне можно отнести и к книгам.
- Мастер Эдвин, я пришел! - тонкий мальчишеский голосок заставил меня поднять голову от малиново-золотой обложки.
- Отлично, Валь, завари мне коффе, потом займись инструментами.
С недавнего времени я обзавелся учеником (сам Валь гордо называл себя подмастерьем), по совету моей Крылатой Мглы, верховной жрицы храма богини-вороны. Мальчик обучался общей медицине в школе лекарей Сандора, что отнимало у него полдня, затем приходил ко мне, и тут уже я начинал эксплуатировать деятельного и прилежного Валя.
Для вихрастого мальчугана новый статус был едва ли не даром небес, потому как намекал на возможную преемственность (я не обнадеживал парня, но искренне надеялся, что со временем смогу передать ему опостылевшее дело вместе со званием Мастера). Родители Валя держали лавочку на рыночной площади и солидными средствами не обладали. Школа лекарей под патронажем королевы Радвиты обеспечивала способных детей начальными знаниями и навыками, но специализированное обучение в академии стоило около сотни соренов за полцикла (с учетом того, что две трети платы брала на себя казна, ввиду важности профессии для королевства).
Говоря откровенно, Валь в усердии своем настолько превосходил все мои ожидания, что я уже доверял ему ассистировать на подготовительных этапах, невзирая на юный возраст.
- Мастер Эдвин, коффе! - объект моих измышлений держал поднос с коффейником, небольшой чашечкой, блюдцем со смесью зеленых и коричневых зерен, вазочкой с крохотными булочками от Митты. Последние мне доставляли ежедневно от пирожницы, к тридцати годам сделавшей свое имя знаменитым по всему Сандору: по слухам, даже ее величество королева Радвита начинала свой завтрак сдобой от Митты. А это, по меркам избалованного столичного града, немалое достижение.
Аккуратно примостив поднос на столике с книгами, ученик развернулся было к выходу, но в мои менторские планы это не входило.
- Валь, что ты можешь сказать об этом напитке?
- Э-э, я сварил его в точности, как вы объясняли, - теребя непослушные русые кудри, ответил мальчик, по обыкновению, чуть замявшись в начале фразы.
- История, Валь, история, - снисходительно улыбнулся я. Наверное, наставник из меня никудышный, раз единственный ученик не понимает, что я хочу от него услышать.
Мольба в светло-голубых до прозрачности глазах была мне ответом. Я покачал головой, не разочарованно, нет, мальчик не обязан был изучать историю довольно дорогого напитка, скорее, констатируя очередной пробел в его познаниях. А в мои понятия подготовки преемника входило как бы выстроить в его голове цитадель из навыков и сведений об окружающем мире, такой вот я ненормальный... Я вздохнул и приступил к закладке очередного кирпичика в основание будущей цитадели.
- Аэттерия обязана появлению коффе некоему Магистру Корэну, магу стихии земли, по отзывам современников - слегка повернутом на ботанике в целом и полезных растениях в частности. О катастрофе, побудившей наших предков покинуть родной мир, тебе известно, я надеюсь?
Валь осторожно кивнул. Отлично, а то я уже засомневался в компетентности преподавателей школы.
- Итак, Магистр Корэн пронес на один из кораблей с сотню кадок с рассадой, кустарниками, даже с дикими травами. Разумеется, он упаковал весь этот огород сжатой петлей: подобным же образом готовили к переноске имущество все представители знати (руками магов), лаборатории и книги- Магистры и исследователи, оборудование - Мастера (тоже при помощи магов). Каждый брал с собой то, без чего не мог обойтись. Корэн, кроме ста кадок с растениями, не взял ничего, даже личных вещей.
Мальчик слушал мой рассказ, как всегда, вдумчиво и восторженно - все новое он впитывал в себя, как губка воду. И это, в свою очередь, внушало мне оптимизм и веру в правильность выбора ученика.
- Общеизвестен же факт, что при расчетах возможности перехода был допущен ряд ошибок, - продолжил я импровизированную лекцию. - Это обычное дело, Валь, когда люди сталкиваются с чем-то новым, и переоценивают свои возможности. Эрр-Магистры, открывшие проход, исчерпали накопительные кристаллы, внутренние резервы и жизненную силу друг друга. Они... как бы попроще сказать... надорвали ткань мира и тихо скончались.
- И тогда вмешались Двенадцать? - подросток прямо-таки светился изнутри. По-своему я полюбил Валя, да и трудно было бы не проникнуться к нему симпатией: пытливый ум, ясные очи, легкая рука (что в нашей профессии немаловажно) и неуемная жажда знаний.
- Да, именно так, - я кивнул и поспешил сменить тему: освещать теологический аспект перехода в мои намерения пока не входило. - Петли со скарбом и ценностями при переходе пострадали изрядно: так, наследный принц Трид лишился всех регалий и семейной сокровищницы, кроме перстня с родовым гербом; библиотека Магистратуры Диннана, содержавшая полное собрание исторических хроник, превратилась в труху, при этом томик любовной лирики Лида Кеидвена сохранился в целости. Ни одна из перенесенных лабораторий не подлежала восстановлению, представляя из себя груды обломков, осколков и прочего мусора. Однако кадки Магистра Корэна в количестве ровно ста штук уцелели. Другой вопрос, что не все растения выжили, но добрая треть рассады благополучно пустила корни в новом мире, в том числе и единственное коффейное деревце сорта робуста, ставшее родоначальником всех современных подвидов. Так, виррмский коффе, взращенный в, казалось бы, неестественных условиях - в предгорных областях страны, при высоких температурных колебаниях, по вкусовым качествам превосходит ардитский, который культивируют в бассейне реки Тарна. А происходят они от того самого деревца-переселенца, пережившего смену миров.
Я перевел дух, прикидывая, не перегнул ли с малоинтересными для ученика натуралистическими описаниями. Валь выглядел задумчивым, но довольным. Мы помолчали: я наливал в чашку остывший напиток, Валь переваривал услышанную историю. Я никогда не запрещал ему делать записи наших бесед, но он предпочитал запоминать на слух.
- А Магистр Корэн? - спросил Валь после долгой паузы.
- О, это никому не ведомо.
Глаза моего ученика округлились.
- Магистра видели при погрузке на корабль, затем на палубе. Один из студиозусов, находившийся в непосредственной близости, ощущал исходящую от Магистра волшбу, точнее - равномерный отток энергии. Предположительно, он подпитывал петлю или сами саженцы. После перехода Магистра Корэна не обнаружили, как и его тела. Пропал ли он, погиб ли - неизвестно. Петлю распаковывали уже после высадки, в числе прочих, владельцы которых не могли проделать это самостоятельно.
Мальчик кивнул, хотя по лицу было видно, что любопытство его в должной мере не удовлетворено, а только раззадорено и непременно будет искать выход.
- Вот мы и определились с теоретическим заданием для тебя на конец декады, - констатировал я, сам себе напоминая старого лиса. А что? Взять малозначительный эпизод, который едва ли привлек бы внимание Валя, подать в ключе событий, изменивших историю двух миров, и приправить элементом мистики. Блюдо готово: в поисках разгадки мальчик без малейшего понукания займется изучением летописей времен перехода и обогатится новыми знаниями, а это и было конечной целью. - Отыщи в библиотеке "Альманах Начал", "Воспоминания" Лериа Тита и "Фолио Альфика" Димидина. Было бы замечательно прочесть инкунабулу "Элементы", но таковая, увы, имеется в десяти экземплярах и не подлежит переизданию. Можешь идти.
Тяжелая это все-таки ноша - быть наставником... Я вздохнул и провел рукой по переплету "Истории пяти королевств", оставленной без внимания из-за внепланового урока. Ее Валю тоже предстоит изучить, последовательно и вдумчиво, а мне - по возможности закрыть пробелы, которые в ней (да-да!) все же имеются. Весьма бегло, почти схематически, выхватывая только основополагающие аспекты, была освещена в "Истории" Эпоха Первых (название, закрепившееся за столетием "от перехода"). Первых: поселенцев, соглашений, камней, заложенных при возведении первых городов. Первых заключенных союзов и засеянных пашен... Первых детей, рожденных в чужом мире, и первых погребений. Первых договоров со Старшими расами, не только позволивших занять людям обширную часть материка, но и оказавшим немалую помощь на - первых же! - порах. Первых урожаев и первых засух, предотвращенных первыми выпускниками Башни...
Долго мог бы я продолжать сей список, но - коффе стынет. Я потянулся было к чашечке, но тут в памяти донельзя несвоевременно всплыл разговор, состоявшийся с моей Крылатой Мглой прошлым вечером, и рука моя зависла над столиком...
- У меня к тебе две просьбы, Эдвин, - своим неповторимым мягким контральто произнесла Одриган (к превеликому смущению своему, мысль испросить мирское имя жрицы пришла ко мне лишь на вторые сутки нашего г-хм... знакомства).
Мы были в ее доме, том самом, на Кедровой аллее, только теперь в нем царил идеальный порядок: никаких "начертаний по пыли", мебель из лакированного триданского дерева сияет, уютно потрескивают дрова в камине, перильца лестницы на второй этаж натерты воском, темно-синие занавеси закрывают высоко расположенные окна, полотно с морским пейзажем радует глаз. Даже угловые осветители недавно заряжены и распространяют мягкое жемчужное свечение.
Я сидел в кресле, она, стоя, перебирала страницы книги в темно-сером переплете (названия на нем, как и на трех предыдущих, похожих друг на друга, точно капли дождя, не значилось).
Я не стал скрывать изумления - просьба, а то и целых две, из уст ее - нет, подобного меж нами еще не случалось.
- На той декаде тебя посетит старый знакомец, - как будто не заметив моего замешательства, невозмутимо продолжила она. - Будет он неразговорчив, хоть и пьян. Приведи его ко мне.
Двенадцать! Вообще-то, я никого не жду. Да и откуда...
Крылатая Мгла моя захлопнула книгу, поморщилась, установила томик обратно на полку.
- Не смотри так на меня, - взмахнула изящными пальцами Одриган. Как сейчас помню я обсидиановый кинжал, умело перехваченный этими перстами... Она позволила себе легкую улыбку. - Нет, я не читаю твоих мыслей - они пламенеют у тебя на лбу. И дважды нет, будущего я не вижу. Однако его видит Крегон, а Ворона и Барс дружны.
Крегон - это верховный жрец Влемира, с прорицанием у него и впрямь порядок. Я отвесил неуверенный кивок, давая Одриган вести дальше начатое. Разбираться в тонкостях буду позднее...
- Благодарю, что не стал упираться, - улыбка стала шире и искреннее. - Я зову его не на алтарь, упреждая твои колебания.
Этот ее выпад я предпочел не заметить. Той, что готова была прикончить меня на жертвеннике, нельзя показывать слабины. Я ни разу не говорил ей, сколь ярки были краски дня, когда я возвращался из святилища домой, как вкусны были булочки от Митты и насколько ароматен - коффе... Родился ли я заново, пересмотрел ли суть бытия? Не люблю громких слов, но что-то подобное ощущалось. Бесспорно.
- И вторая просьба, - Одриган подошла вплотную ко мне, склонилась, почти - нависла надо мной, привнося в мое личное пространство запах мокрых перьев и шального ветра. - На вторую декаду месяца Плуга Одора назначен бал в королевском дворце, приглашенные - из внутреннего города, кроме квартала Знати, у тех свои балы, причем круглогодично. Ты ведь не откажешься меня сопровождать?
Мой ответ, как и ее довольное урчание, потонул за шелестом скидываемых одежд...
Хм... О чем я думствовал? А, коффе, Валь, Двенадцать и "История".
Пущий огрех "Истории" - как раз в области теологии. Дипломатично вымаран из нее тринадцатый Бог, вместе с ролью его в переходе, а прежде того - в самой катастрофе.
Гоэн
Прекрасная подруга Эрр-Магистра забавлялась: в его собственной парадной мантии, выдержанной в черно-алых тонах (сам Гоэн терпеть не мог эту мантию, но - положение обязывало), с первой попавшейся под руку книгой ("Трепещи, смертный, это мой Гримуар Силы!"), Шэар'реведиль гоняла мага по всему дому, инсценируя недавно прочитанный памфлет о злобном некроманте, оставшемся без свежеподнятого умертвия, и горящего желанием отмстить. Гоэну в постановке досталась роль лесоруба, который спьяну покрошил ту нежить методом вульгарным и бесхитростным - обычнейшим топором. Шэара завывала, Гоэн улепетывал, окольными путями приближаясь к спальне. В общем и целом, оба были довольны.
Наигранная, несвойственная эльфийской деве живость настораживала Эрр-Магистра, но была лучше долгой молчаливой депрессии, в которую впала Шэара после посещения пустоши. Он понимал: для него два Цикла - шанс отвратить неотвратимое, создать условия, при которых иллюзорная надежда обратится в эвентуальность; эльфийка же вынесла вердикт и терзается, перебирая в памяти ужасы прошлого, не ставя под сомнение фатальность грядущего. Она опустила руки: драматично, на грани излома души; он - искал пути решения.
- Я уничтожу тебя, презренный! - грозно вещала Шэара, загоняя "лесоруба" в ловушку (опочивальню), шипела, заваливая негодяя на алтарь (кровать), хищно скалилась: - Теперь ты в моей власти, глупый дровосек, я сотворю из твоего тела умертвие лучше прежнего!
Она обнажила клычки (немного более тонкие, чем у людей), примеряясь к шее Гоэна. Тут по сценарию ему следовало жахнуть со всей силы "своею башкой о башку душегуба", а некроманту, "издав хрип последний", окочуриться на месте. Грубое, незамысловатое в методах, добро побеждает зло, ученое да хитроумное.
- Скучно, - Шэара спрятала клыки и сползла с распростертого на ложе мага. - И бестолково. Лучше расскажи мне о тринадцатом.
- Как пожелаешь, - он распрямил спину, принимая сидячее положение, подавил вздох сожаления (в его фантазиях многообещающая развязка на даорских шелках приводила к иному финалу). - Тринадцатый, равный по силе Иолару, остался в прежнем мире. Покровитель стихии земли (не путай с Гиданой, благословляющей земную твердь и растущее на ней), владетель сферы духов, насылающий сновидения (как идилличные, так и кошмарные). Звали его Азунар. Да, некромантам он тоже потворствовал.
- О, так мы разыгрывали этот фарс ему во славу? - эльфийка присела рядом с магом, своей близостью сбивая его с мысли, на диво женственная и притягательная.
- Едва ли он умилился бы, - Гоэн возвел глаза к потолку, тщась сосредоточиться на рассказе, а не на сокрытой под мантией фигуре. - Вот разгневался - это скорее. А некромантия, как направление, довольно распространена у земных. Так сказать, побочный эффект Дара. Хотя, я знавал одного воздушника-некроманта...
- Гоэн! - она хлопнула ладошкой по колену мага. - Хватит с нас сегодня этих труповодов, вернись к богу!
- Милая, они упокаивают восставших, а не поднимают умерших. Последнее - домыслы балаганщиков. Потому и зовут магов сжечь тело да развеять прах, но на каждое селение магов не сыскать, и традиция хоронить в земле сильна. Но к богу, так к богу! Азунар, при всей его силе, не был особенно почитаем в народе. И есть малоправдоподобная, неподтвержденная ничем и никем, произносимая вполголоса версия, что в катастрофе виновен был именно он...
Размеренную речь Эрр-Магистра прервала тихая мелодичная трель.
- Хол-лера венценосная! - сквозь зубы ругнулся маг, устремляясь к витражному двустворчатому окну (конечно, ему по карману было гномье зачарованное стекло, но разноцветье в свинцовых переплетах просто радовало глаз).
Малиново-желтая кархи незамедлительно влетела в комнату, впилась когтями в плечо Гоэна и разразилась еще одной трелью. Птице вторила Шэар'ревендиль, чем вызвала у мага невольную улыбку. После перехода люди, обживавшие новые земли, переименовали на свой лад почти целиком растительный и животный домены Аэттерии. Так было привычнее, роднее. Кархи, например, пытались назвать попугаем, и назвали б, не вмешайся упертый исследователь, указавший на нетипичное для попугаевых строение клюва (не крючкообразный, а прямой), на размах крыльев (слишком большой у описываемых), еще на какие-то особенности, кои Гоэн подзабыл.
- Малышка говорит, что тебя вызывают, - Шэара ласково погладила птицу по яркому оперению. Гоэн недоверчиво сощурился: кархи учили передавать послание исключительно адресату, причем телепатически. Большие тексты они не запоминали, но две-три фразы доносили точно, вплоть до интонации. Некоторые действительно говорили на общем, перемежая слова и пение, чем немало забавляли детишек. Конкретно эта кархи говорить умела (еще бы, любимица короля!), но сейчас-то она только пела!
- Ты просто не понимаешь ее языка, - покачала головой девушка. - Как не понимаешь языков Старших рас. Вы учите свой общий, руны, заклинания, и думаете, что это мы должны подстраиваться под вас. И ни один из вас, всезнающих, не пожелал изучить язык эльфов. Или птиц, или деревьев. Ваши знания не полны, Гоэн. Иди. Твой король велит тебе явиться сей же час по прилету посланницы.
Она отвернулась, снова чем-то расстроенная.
- И-и-а-р-р-и? - тихонько спросила кархи, и на этот раз маг ее понял.
- Все в порядке, мне не за что тебя прощать. Лети.
Умная птица склонила головку, расправила малиновые крылья, издала прощальную трель и вылетела в распахнутое окно.
- Я скоро вернусь, - еле слышно произнес Гоэн, обращаясь уже к эльфийке. Та не ответила.
Весь недолгий путь до кабинета, посреди которого находилась магически экранированная площадка, приспособленная для разнообразных опытов и открытия телепортов, Эрр-Магистр размышлял. О боге, якобы причастном к катастрофе - той ее части, где материк сравнялся с морским дном; уронить громадное небесное тело и создать смертоносный тайфун Азунар бы не смог. Однако именно разрушение Тиды подвигло ее жителей на переход. Скалы, рассыпавшиеся пылью, пашни, залитые океанской водой... Континент рухнул в небытие, словно карточный домик.
Если судить непредвзято, Тиду могли уничтожить трое: Гидана, Иолар, Азунар. Но Азунар - Бог, который остался. Он в одиночку держал проход, пока остальные Двенадцать помогали магам проводить по нему корабли. И не последовал за остальными, потому как разрыв надлежало закрыть с двух сторон. Мало кто ведал об этой части истории, летописцам было запрещено упоминать в хрониках бога-отступника. Лишь жрецы (из высшей касты), да выпускники Башни хранили запретное знание.
Уже открывая портал, Гоэн понял, что же его тревожило. Выстроилась цепочка разнесенных по времени событий: Азунар, так удобно позволивший возложить на себя ответственность за катастрофу, оскверненный кровавыми ритуалами камень Ведды, байки да россказни, ославляющие некромантов... Как минимум одного звена недоставало до полной ясности, и Гоэн дал себе зарок его отыскать. Пока же...
- Заставляешь ждать, - король Риоден поднялся из резного кресла, установленного в опасной близости от телепортационной площадки. Кресло подозрительно походило на трон, так что придворный маг проморгался (бывало, после телепорта перед глазами плыло от дезориентации). Покивал самому себе и сидящему в кресле: примерещилось.
Высокий шотен с желто-карими глазами и суровым лицом, без регалий, по правде сказать, на государя не вполне походил - моложав был до неприличия. Простой люд любил своего короля, но видел его только с придворным магом за спиной или под иллюзией, магом наложенной: с нею король выглядел старше своих двадцати, был величественен и "зело грозен". С батюшкой Риодена работать Гоэну было ох как легче...
- Ваше торопливое величество провело две декады в резиденции Овинар, откуда не прислало ни единой птицы, а ныне молвит об ожидании? И кого, старого мага! - притворно возмутился Гоэн. Молодость короля служила несменяемым поводом для острот между ними. - Мальчишка нетерпеливый!
- Пугало ты старое, маг, - махнул рукой король. - Я был занят! Государственными делами, между прочим, и ты мог бы, коль нужда была, открыть портал в резиденцию, а не сиднем сидеть в Сандоре, выжидая моего возвращения.
"Мальчик учится", - довольно подумал Эрр-Магистр. Риоден словом не упомянул о Шэаре, но дал понять, что причина пребывания мага в Сандоре ему известна. И возразить нечего - не мог он оставить одну чужачку, павшую сердцем и духом после Тиары...
- Государственные дела, - покровительственным тоном произнес вслух Гоэн, - не обладали ли русыми косами, пленительной улыбкой и очами цвета морской волны?
Его величество совсем по-мальчишески покраснел.
...Когда у короля Эгренда остановилось сердце во время охоты, единственный наследник его, Риоден, получил всю полноту власти. (Ходили слухи, что виной всему была стрела недовольного ар'н* Видаля, дочерью которого король пренебрег, но Гоэн-то знал, что стрела пролетела мимо, а приступ был вызван естественною причиной - тромбозом коронарной артерии). Новому королю было четырнадцать лет и желания править он не испы тывал. Благородные ар'ны потирали руки и готовились делить земли Ардита вместе с его казной, но вмешался придворный миг.
Через подставных лиц он оповестил ар'нов обо всех прегрешениях перед короной и общественностью, которые известны соперникам; инсценировал ряд покушений, так, чтобы следы вели к наиболее влиятельным ар'нам. Теряя доверие друг к другу, ар'ны начали разделяться на фракции. Выделив лидеров, Гоэн набросал с десяток обличительных сатир с весьма узнаваемыми героями (особенно досталось ар'н Видалю и ар'н Криону) и заказал их исполнение (не забывая менять личины) менестрелям и бродячим артистам. Юный Риоден тем временем примерял тяжесть королевского венца, постигая статистику, законотворчество (кое он обругал крючкотворством), систему сборов и податей, экономику, внутригосударственную и внешнюю политику. Акты, договоры и соглашения обрушились на правителя вместе с отчетами Гоэна о действиях ар'нов. Эгренд, прозванный в народе Добрым, не рассчитывал умереть так рано, и ограждал наследника от "всех этих бумажных заморочек", дабы ребенок нормально взрослел.
Риоден перестал быть ребенком в ночь после похорон родителя, когда придворный маг отвел юношу в кабинет и с глазу на глаз озвучил список покушений на его отца. Назвал заказчиков, причины и методы предполагаемого устранения (ар'ны слово "убийство" не любили), обозначил, сколько стражей получили ранения, защищая короля. Риоден, с выражением лица, которому позавидовали б не то, что гномы - их каменные изваяния, задал только один вопрос: "Почему они все еще живы?", - вынуждая Гоэна развести руками. После смерти матери Риодена, королевы Виоли (она, как и многие сандорцы, пала жертвой гнойной лихорадки, считанные минуты не дожив до появления Исцеляющих), Эгренд все силы направил на защиту принца. Роль добродушного, незлопамятного монарха, сквозь пальцы смотрящего на шалости знати, давалась ему не так, чтобы просто. Ночами король пил, днем - улыбался своим убийцам.
* Ар'н - приставка к имени рода представителей знати Ардита. По аналогии в прочих королевствах применяется: вир'н - для знати Виррмии; ли'н - для знати Литодии; да'н - для знати Даора; три'н - для знати Триды. Также: обозначение принадлежности к высокородным королевства. Не склоняется как приставка к имени рода, и склоняется, как обозначение.
- Твое сердце нездорово, король, - при встрече с Эгрендом за три оборота до приступа молвила Исцеляющая, прибывшая с посольством эльфов. Не Шэар'ревендиль, та не стала бы церемониться, исцелила б, не произнеся ни слова... - Позволь?
Король шарахнулся от нее, как от прокаженной.
- Сколько отмерено - протяну. А там - меня ждет Виоли.
Сложно было придворному магу объяснить юнцу с глазами разъяренной рыси, почему Эгренд не карал преступников, силясь сохранить подобие порядка в королевстве. Обнародуй он доказательства - и без казней бы не обошлось, законы Ардита суровы в делах, касающихся посягновений на жизнь государеву. А где казнь ар'на - там кровная месть целого Дома, не явная, семья изменника прилюдно будет каяться и источать здравницы королю, пощадившему род казненного, и сыпать яд в бокалы, нанимать убийц и сговариваться с прочими Домами, ропчущими на корону. А от сговоров до открытых мятежей рукой подать... Альтернативой же было полное искоренение каждого Дома, замешанного в покушениях. И это - десятки жизней, среди которых женщины и дети.
- Не сподручней ли было ар'нам прикончить меня? - в голосе Риодена не было страха, только непонимание и гнев. - Я же единственный наследник, отец не только не женился заново, но и бастардов не зачинал.
- И это бесило их пуще прочего, Риоден, - вздохнул тогда Эрр-Магистр. Эта часть разговора для мага была самой трудной. - Король Эгренд "брезговал" их "прекраснейшими и чистейшими" дочерьми, а в жены взял девицу даже не из Домов. Я предпочел бы не затрагивать эту тему, но время, когда мы могли позволить тебе счастливое неведение, иссякло...
Гоэн перевел дух, вспоминая юность и страсть прежнего короля... Ее величество Виоли Ардитская была дочкой купца из Даора. А отец Риодена в первые годы правления частенько надевал наряд попроще и тайно покидал дворец. Как тайно... Два-три стража за ним обычно следовали. Встретились король и даорийка, разумеется, на рыночной площади, в самый разгар торгового дня. Стражи не углядели опасности в девушке, которую нечаянно толкнул Эгренд, а следовало бы... Не прошло и декады, как Эгренд объявил большеглазую робкую красавицу своей невестой, и месяца - до обряда в храме Гиданы. Гоэн не сумел отговорить своего короля, уповая на здравый смысл его, пеняя на ар'нов, кои сочтут такой брак - оскорблением. Ар'ны ожидания мага оправдали с лихвой...
У Виоли долго не было детей. Порожнее чрево королевы укрепило враждебный настрой ар'нов, но не умалило силу любви короля. Виоли осматривали лучшие лекари, Гоэн каждые две декады призывал Магистра Олинса, специалиста магии искажений, чтобы проверить королеву на наличие проклятий. Спустя Цикл от вступления в брак королева оставалась бесплодной, и ар'ны начали выражать недовольство вслух. Скрипя сердцем, Гоэн принял их сторону - линия потомков Сандора Ардита должна была продолжиться. Слово "развод" звучало все чаще и чаще под сводами дворца...
Ситуацию спасла Шэар'ревендиль, ворвавшаяся, словно шквал в предгрозовое безветрие, в жизнь королевской четы и... самого Гоэна. Она так и не проговорилась, что за напасть терзала Виоли, но после часа наедине с королевой маг вынес бессознательную эльфийку на руках - она вычерпала себя до донышка, исцеляя ее величество. Месяц спустя крылатые гонцы разнесли по городам и селениям радостную весть: королева понесла. К исходу года родился Риоден, а Гоэн безвозвратно потонул в глубине синих глаз Риэнн'виэ.
Потом Виоли не стало...
- Ты жив лишь благодаря знанию ар'нами Кодекса. Это для народа и для меня ты сын короля, а для них - отродье купчихи, почти простолюдинки.
- Кодекса? Ты имеешь ввиду Кодекс Магистров? - уточнил юноша. Маг про себя отметил, что Риоден хорошо держится.
- Просто Кодекс, мальчик. Как Башня - просто Башня, а Остров - Остров. Названия благозвучны, имена гармоничны, но в жерновах времени перемалываются в труху.
Юный принц, без малого - король, кивнул, пропуская "мальчика" мимо ушей, и отметил про себя, что маги чересчур надменны, и отказ от наименований - только лишнее свидетельство их превосходства над теми, кто не наделен Даром.
- Когда создавался Кодекс, - продолжил Гоэн, довольный сдержанностью Риодена, - Детей, особенно отмеченных Даром, рождалось немного, и жизнь каждого ребенка считалась великой ценностью. Поэтому пятый пункт Кодекса гласит: при подозрении на насильственную смерть ребенка, не достигшего возраста двенадцати лет, любой маг имеет право на дознание, вплоть до ментальных пыток, и умерщвление всех причастных. Я очень хороший менталист, Риоден, и не забыл оповестить об этом ардитскую знать.
На сей раз юноша не удержал лицо, скривился.
- Считаешь, жестоко? - сощурился Гоэн. Мягкотелый сопляк на троне - последнее, что нужно было бурлящему Ардиту, и Риодену он стать таким позволить права не имел. - Отпрыск в первый Цикл жизни своей - беззащитен. А чем суровей возможная кара, чем призрачней шансы сокрыть преступление - тем меньше позывов его совершить.
- Да, жестоко, маг, - ответил принц, выплескивая из зажатого в задеревеневших пальцах кубка на пол настой горнянки (питье выбрал Гоэн, настой тонизировал, но не пьянил - то, что нужно для поздней беседы с непривычным к спиртному юнцу). - Но справедливо. Только, чтобы кровь наследника не пролилась, как этот напиток, справедливость обязана иметь клыки, когти и набор сулиц* в чехле. И это... неприятно.
- Вышесказанное в равной мере относится как к наследнику, так и к сыну прачки. Любое дитя - бесценно. А тебе, как королю, флегма предпочтительней прямолинейности. И образности. Хотя последнее можно использовать, да...
Риоден сверкнул враз пожелтевшими очами, но смолчал.
Третьего дня от погребения отца коронованный Риоден на ступенях храма Бога-Вершителя обратился к своему народу. Традиция произносить речь подле главного святилища Сандора возносилась к первому королю, основателю стольнего града, давшего ему свое имя. Сим подчеркивалось, что перед богами равны и властители, и простой люд. Площадь, мощеная природным красноватым камнем, была вполне вместительна и удобна для таких вот "спонтанных" выступлений.
Взгляд короля был ясен, но непреклонен, и роста в нем будто прибавилось, а промеж бровей пролегла борозда. "Возмужал!" - шептались в толпе. "Идея с иллюзией была превосходна", - усмехался про себя придворный маг.
- Ардитцы! - глас его величества мог бы поспорить с раскатами грома. - Впервые обращаюсь к вам я в час печальный и радостный. Но ведь долг короля - разделить с народом своим все печали, а радости - приумножить! И как каждый подданный осиротел с уходом короля Эгренда, повелителя Доброго, - тут венценосное чело Риодена разгладилось, а на уста легла тень улыбки. - И мудрого, так и я, Риоден, еще не получивший прозвания, лишился родителя. Будучи ребенком, я восхищался своим отцом, равно заботливым и внимательным по отношению ко мне, своему чаду, и к вдове камнетеса; к стражу на посту и к виноделу, несущему убытки из-за дождей. Я вырос, но отец не перестал меня восхищать. Непросто будет мне заменить короля Эгренда на престоле Ардита, но его великодушие, его справедливость - будут мне беспрестанным примером, ведь я - кровь от крови его.
Юный король обвел взглядом затихший люд. Показалось ему, что ар'ны, почтившие своим присутствием площадь Воззвания, обменялись недобрыми, откровенно оценивающими взглядами. "А вот это лишнее, любезные, чай не конь!" - с долей ехидцы подумал Риоден, и перешел ко второй части речи. К справедливости - во всех ее толкованиях, он намеревался вернуться позднее, не при толпе.
- Ардитцы, народ мой! - продолжил Риоден, ощутивший прилив гордости: не только бело-красный храм за спиной у него, но все королевство! - Я хочу уверить вас, что небогатый годами отпрыск династии Ардит не посрамит славы предков своих. Не стану я перекраивать законы или тратить сорены на прихоти. Но дошли до меня неблагие вести, якобы в неких ар'ниатах повысили подати моим именем, на мою коронацию! Я проверю каждый подобный слух, и виновные познают королевский гнев. Не позволю я обирать мой народ в угоду жадности. Я сказал!
Припечатав площадь королевским словом, Риоден позволил себе перевести дух. Идея со сборами принадлежала Гоэну, в том, что проверка податных реестров покажет расхождения, сомнений не было ни на медяшку. И виновные найдутся, к проверяющим уже приставлен менталист, не уступающий в умении придворному магу. А это, цитируя Гоэна: "Взыскания, мой юный друг, в пользу короны, а при утайке более ста тысяч соренов - лишение титула, с передачей ар'ниата старшему наследнику, либо, опять же, в пользу короны, на усмотрение государя. Подати - извечный рычаг управления и давления, не стоит его недооценивать. Поцелуй Раххи многим желаннее сверки реестров!"
- Ардитцы, возлюбленный мой народ! - в заключительной части королю долженствовало являть благодушие и, не будь иллюзии, Риоден бы не справился. - Есть и светлые новости, коими я спешу поделиться с вами. Согласно воле короля Эгренда, я отправил к соседу нашему послов, заключить предварительное соглашение - и достиг успеха. Ардитцы! Если не лгут портретисты, послы и мой придворный маг, у нас будет прелестная королева, воспитанная и образованная. Радвита Виррмская воссядет по левую руку от меня, поможет сделать правление мое более мудрым, праведным, всеобъемлющим. И, конечно же, подарит наследников!
Толпа всколыхнулась, одобрительно загудела, вспенилась хвалебными выкриками. Оно ж верно - во всякий дом хозяйка нужна, чем дворец плоше? Да и как без дитятей? Что с того, что молод король, так ведь статен, пригож, лицом красен!
Цель - заручиться поддержкой подданных - была достигнута. Союз с Виррмией (личная инициатива Риодена, Гоэн выбор невесты не одобрил), фактически уже был заключен. Оставались ар'ны, но для них, кроме финансовой узды, подготовили кровную ловушку...
- Знаешь, что крайне успешно объединяет ар'нов Видаля, Креона, Аскеада, Инаделя и Стийона? - откинувшись в кресле, задумчиво спросил придворный маг.
- Именно их осмеивают барды, и они же науськивают на меня прочих ар'нов, менее наглых. Или - более здравомыслящих.
Принц покрутил в ладонях пустой кубок. Горнянка, конечно, бодрила, но и аппетит будоражила солидно. Давно перевалило за полночь, служки спали, слать за снедью было некого. Гоэн перехватил голодный взгляд подопечного, ухмыльнулся. Звякнула о стол миска, до краев полная парящим от жара рагу. Следом раздалось треньканье ложки по краю миски. Риоден принюхался. Пахло специями и сельдереем.
- Ешь, не дворцовая стряпня, но съедобно, - маг манящим жестом вытянул откуда-то вторую такую же миску. - Из трактира это, возместил потерю ренами, в четверном размере, не хмурься. Кухарь привычный, побранится, да новое сготовит.
Юноша с сомнением глянул на рагу, на довольно уплетающего свою порцию Эрр-Магистра, прислушался к урчанию в собственном животе. Запахи тимьяна и чеснока пересилили вбитые намертво правила этикета. Беседу пришлось прервать: зайчатина с репой, морковью и луком, обжаренная с подрумяненным шпиком, да под маринадом, к разговорам не располагала.
- У знатных этих мерзавцев есть еще одно сходство, - сказал Гоэн, когда миски были опустошены, утробы наполнены, а вся посуда отправлена обратно в трактир. - У всех пятерых имеются дочери. У ар'н Видаля, к слову, даже две.
- Не-эт! - ужаснулся принц. - Только не говори, что мне надо жениться на одной из них!
- За кого ты меня принимаешь, мальчик мой? - расхохотался маг. - Чтоб я отдал сына Эгренда алчным паучихам? После всех попыток старшей дочурки Видаля забраться в королевскую постель, а уж сколько порошков с приворотным эффектом она извела, как не разорила только ар'ниат! Нет, Риоден, у меня есть идея получше. Кажется, я знаю, как прижать к ногтю нашу знать. Можешь начинать супить брови, тебе она придется не по душе...
Некоронованный правитель подался вперед.
- То, что ты женишься как можно скорее - вопрос решенный. А будущей королеве понадобятся придворные дамы. Ты даруешь королевской милостью назначения этим пяти девицам, и донесешь до их отцов, что за следующие покушения отвечать будут их дщери. Жизнью. Надеюсь, тебе на это хватит духу.
- Хватит, - Риоден поморщился, но кивнул. - Скажи только, старый плут, как бы ты выкручивался, будь хоть у одного из них отпрыски исключительно мужского пола?
- Тут и думать нечего, - равнодушно пожал плечами Гоэн. - У тебя появился бы паж.
За шесть лет правления Риодена угрозу реализовали лишь однажды: Беатрия Инадель, разливавшая вино королевской чете, по настоятельному требованию придворного мага пригубила из бокала короля. Судя по выражению лица ее в момент исполнения указания, девушка была отлично осведомлена о вытяжке из корневища вяхи болотной, добавленной в кувшин с интагонийским розовым...
- Знаешь, Риоден, - задумчиво вымолвил Эрр-Магистр, подойдя вплотную к раскрасневшемуся королю. - Всякий раз, как мы долго не видимся, я затем при встрече вспоминаю...
- Как короновали меня? - губы Риодена тронула усмешка. - Знаю. Не ты один. Здесь поговорим?
Маг кивнул, развел ладони, шепнул что-то на ий'те*, сложил пальцы обеих рук вместе. Король хмыкнул, глядя на действо, но вмешиваться не стал. Привык он за шесть лет-то к маниям мага-перестраховщика. Затем Гоэн, домагичив полог беззвучия, рухнул на ближайший стул и завел сказ о походе на пустошь. Его величество смурнел на глазах, хмурил брови, вполголоса ругался самым неподобающим образом.
- Выходит, эти химеры через пару Циклов очухаются и полезут отжираться? - вопросил взъяренный король, когда придворный маг подвел черту под рассказом. - Моими людьми?
- Может, начнут с литодчан, - с притворным спокойствием пожал плечами Гоэн. Король по младости лет легко закипал, этого маг так и не сумел изменить в характере подопечного. А вскипев - начинал мыслить прямолинейно и категорично, выходя из себя, что река в половодье. В такие минуты Риодена следовало сперва охолонить, а уж потом переходить к обсуждению.
- Пусть тогда для зачину государя схарчат, - буркнул Риоден, поуспокоившись. (Гилен Литодийский был тем еще самодуром, и не первый год портил кровь соседу своими выходками, именуемыми королевскими указами). - А ежели серьезно, какие у нас перспективы?
- Шэара советует наэр'миа, - пожал плечами Гоэн, признавая, что пока идей не так много, как хотелось бы. - Гилен снова что-то отчебучил?
- Наэр'миа - затея стоящая, но это как поставить в трианке** все на одну карту, - король в задумчивости потер подбородок (щетина на нем не росла, заклятие брадобрея Гоэн подновлял постоянно, но жест остался). - А Гилен-то да... Давеча ноту прислал. Якобы во время пребывания нашего посольства в Панмере пропал его, Гилена, скипетр. Пропажу-то он обнаружил аккурат после приема, а маг его (не башенный, местной Школы, он-де не доверяет нейтралитету Магистров), добрая душа, прикормленная рукой Гилена, заявил, что королевский жезл спер один из послов. Так-то. Теперь Гилен требует репараций, скандалом грозит.
Услышанное Гоэна не удивило: подобный финт был в духе Гилена, только что размахом отличался, это ж надо - мага приплести для лжесвидетельства (в причастность послов к похищению Эрр-Магистр не верил, не те люди). Возникал вопрос, чего больше не хватало королю Литодии на этот раз: денег в казне или мозгов?
- Ничего не плати, - инцидент отодвинул на задний план проблему Тиары и спящих за нею монстров. - В частном порядке в Панмере должен сейчас обретаться Магистр Вадагор, я с ним свяжусь. Установим, где этот треклятый жезл находится и... торжественно вернем пропажу королю.
Риоден нахмурился.
- Вернув его, мы подтвердим вину послов.
- А подкинув на подушку к Гилену (хотя грызи меня огнехвосты, если скипетр на самом деле пропадал), мы можем смело готовить мешок с золотом. Гилен Остроумный попросту умолчит о находке. Доверься мне, Риоден, я перелукавлю лукавого. Советникам скажи, чтоб не встревали, послам отправь кархи с наказом осесть в Панмере и ждать указаний.
Гоэн мечтательно улыбнулся, проигрывая в уме придуманную за пару ударов сердца комбинацию. Кроме связи с Вадагором требовалось наладить еще один контакт, несколько незаконного свойства... Попросту говоря, Эрр-Магистру нужен был вор.
Стиш
- Не нравится мне эта затея, - Йогред покачал головой, по-отечески поглядывая в сторону собеседника. - Когда короли грызутся, меж ними встают одни самоубийцы.
Юноша никак не мог быть сыном Мастера, хотя бы потому, что Мастер был гномом, а юноша - человеком. Пожалуй, их породнил один клинок, а поспособствовали дюжина бутылок гдорша и любовь к дождю.
- Ты не хочешь меня похвалить за то, что я раскрыл личину придворного мага и раскусил подоплеку поручения? - молодой человек улыбался, как стрескавший крынку сметаны котище.
- Надеюсь, ты ему об этом не сказал? - дождавшись отрицательного ответа, Мастер, не скрывая облегчения, кивнул. - Не за что хвалить, Стиш. От дела веет чертогами вашей Раххи, аж до самой Горы веет, а ты лыбишься довольно.
- Йогред, я - вор, - улыбка слетела с лица юноши, уступив место наисерьезнейшей мине. - Как и за что я отправлюсь в чертоги, мне совершенно плевать. Будет то случайный болт в переулке или казнь через усекновение головы в казематах Форта Ганнар. А выкрасть жезл королевской власти у Гилена Остроумного - деяние, о котором будут слагать легенды. Я хочу попасть в песни менестрелей, Йогред. Хочу, какой бы не оказалась цена. Кроме того, пять сотен соренов лишними быть не могут!
Гном неодобрительно покачал головой. Тщеславие в парне проснулось, вот ведь откуда беды-то не ждали...
- Кажется, после визита ко мне ты собирался в бордель? - сухо спросил Мастер. Стиш зарумянился, кивнул виновато. - Так иди.
- Прогоняешь?
- Прогоняю. Надо заглянуть к Гротку, старый пень рано закрывает Дом.
Юноша вопросительно глянул на гнома. Зачем оружейнику Мастер-артефактор, да еще на ночь глядя, срочно?
- Подберу тебе оберегов. Я ж в них, как ни крути, больше тебя понимаю. Да не зыркай ты так, дыру прожжешь! Раз уперся, соберу тебя в лучшем виде. И амулет скрыта вытрясу, человеку, особливо с твоей репутацией, Гротк его не продаст.
Велька. В Карнеоловом Ирисе она называлась Рогедой, потому как госпожа Амитар считала своих девушек достойными носить имена и одежды дворянок. Сама Амитар - да'на, сбежавшая из дома и страны, чтобы избежать ненавистного брака с престарелым знатным извращенцем, возжелавшим ее в свою постель. Так она говорила.
Велька-Рогеда, рыжая, как осенняя листва, с прозрачной веснушчатой кожей и глазами цвета коффе. Странная внешность для селянки, наверняка, не обошлось в ее родословной без заезжего холеного господина. Вот и не прижилась она в селении, подалась в Сандор.
Смешливая, искренняя (насколько это вообще возможно при ее профессии), жизнерадостная Рогеда делилась с гостями Ириса не только своим телом, но и частичкой неунывающей, яркой души. Стиш не обманывал себя относительно симпатии к этой девушке, наверняка, схожие чувства она пробуждала и в прочих своих клиентах. Тем не менее, перед каждым сколь-либо серьезным дельцем он заглядывал в Карнеоловый Ирис, к Вельке, заранее отправив мальчишку с запиской госпоже Амитар. Не хотелось явиться нежданным гостем и обнаружить, что Велька радует кого-то другого своим осенним теплом.
Вот и в этот раз, стоило ему переступить порог Ириса, как Велька с победным воплем повисла у него на шее. В любом другом заведении девушка за такую выходку немедля оказалась бы на улице, но госпожа Амитар проявляла снисхождение. Стиш вежливо поклонился хозяйке, подхватил верещащую деву на руки и понес вверх по лестнице, на третий этаж, чуть дальше по коридору, в маленькую спаленку с совсем крошечным балконом, сплошь заставленным цветами. Весь маршрут ему был очень хорошо знаком.
Расплетая зеленые ленты на нежных плечиках, вор думал про бравурную чушь о менестрелях, песнях и славе, которую он скормил Йогреду: нет, ему льстила бы такая известность, но пользы от нее меньше, чем вреда. Расшнуровывая корсет, он вспоминал о братишке, в тысячный раз сожалея, что не увидит его взрослым, возмужавшим. Затем, когда платье шуршащим водопадом опало на половицы, и ее стройная, прозрачная, тающая в предвечернем воздухе фигурка качнулась к нему, Стиш уже не думал ни о чем. Она распустила волосы, багряные в лучах заката, блеснули огненные опалы сережек (их ей когда-то подарил Стиш, и с тех пор она носила их, не снимая), разомкнула алые уста, опалила юношу жадным огнем. В круговерти бронзовых волос, переплетенных тел, скомканных простыней, за пеленою негромких стонов, не было места ни для каких размышлений.
Заказчик не скрывал своей принадлежности к магической братии, и Стишу это было на руку: он не испытывал желания несколько декад трястись в седле, стирая зад (по правде говоря, не относилась верховая езда к его сильным сторонам), а переправка в Панмер телепортом заняла едва ли пяток минут.
На выходе его встретил другой маг, назвался Гором (Стиш даже подумал, что имя могло оказаться подлинным, так оно подходило встречающему: был он на две головы выше вора, плечист, с мускулатурой, коей бы многие стражи позавидовали), отдал ключи от комнаты и план города, с присущей магам ранга Магистр и выше самоуверенностью заявил, что полностью экранировал энергетический выплеск, порождаемый порталом, а уходя - подчистит память хозяину гостевого дома, служкам, подавальщицам и даже мальчишке-конюшему. То есть, именно здесь Стишу будет безопасно и удобно. Юноша покивал, про себя отметил, что самым первым делом его в Панмере будет - убраться от данного гостевого дома подальше.
- Ты восприимчив к телепатическим панорамам? - деловито спросил Гор.
Вор снова ограничился кивком. Его слабенький Дар (с таким не то, что в Башню, в обычные школы, что в каждом королевстве имеются, не брали) позволял вполне четко принимать переданные магами картинки, тексты, звуки и прочую бредятину с витиеватыми названиями.
Русоволосый плечистый маг, более похожий на воина, сосредоточился взглядом на зрачках Стиша, поводил руками, пошептал. Юноша поежился, ощущая направленную на него волшбу, но глаз не отвел. И не пожалел об этом: маг раскрутил перед его взором полное обозрение близлежащих к дворцу улиц с проходящими патрулями стражей, внутреннее устройство дворца и двери помещения, в котором предположительно находился жезл.
- Дальше ви́дение блокировано, тревожить не стал, а то неуч, ставивший блок, всполошится. Разберешься внутри?
Стиш кивнул в третий раз. Гор ухмыльнулся.
- Не доверяешь?
Юноша неопределенно пожал плечами. Йогред не зря ведь кряхтел, аки наседка над кладкой - после таких вот заданий, как правило, свидетели и исполнители нежданно-негаданно пропадают, чтобы уже не вернуться и не сболтнуть лишнего.
- Понимаю. Доверие - товар дорогой, кому попало не швыряют. Думаешь: покончим с делом и с тобой вместе с ним, пряча концы в воду?
Вор не ответил, не изменился в лице.
- Если все пройдет удачно, - не дождавшись отклика, продолжил монолог Гор, - Слухи пойдут, так или иначе. И убивать тебя нет никакого резона. Все причастные сами раскроются, уровень слишком высок для таинственности. Впрочем, думай сам, голова у тебя вроде бы есть. Ключ вызова на подзеркальнике.
Маг не стал дожидаться реакции юноши, вышел из комнаты, притворив за собой деревянную дверь.
Панмер ему не понравился. Вроде бы, как и Сандор, стольний град, и по одной планировке застраивался. В центре - дворец, четырьмя лучами от него части внутреннего города: квартал Знати (на север), квартал Храмов (к востоку), Золотой квартал (на юг) и квартал Наук (соответственно, к западу); между кварталами проходят основные улицы, они же прорезают следующий круг, уже - среднего города, деля и его на четыре части. Те не именованы, но и расположены не без смысла: так, рыночная площадь лежит прямо под Золотым кварталом, а казармы с ристалищем - над кварталом Знати. Третий круг называли внешним городом, и жили в нем те, кто не мог пробиться поближе к центру... Бедняки, калеки, неудачники.
Под внутренним и средним городом проходила разветвленная система канализации одностороннего типа: вода забиралась посредством акведуков из реки Диарн, но отходы в нее не сливались. При строительстве канализации помощь Народа Горы была просто неоценима, они же чаровали каждый локоть каменных подземных каналов, все насосы для подъема воды на поверхность, пазы и емкости для сбора нечистот. Последние ежедекадно посещали маги, преобразовывали содержимое в удобрения и перебрасывали в сельскую местность, на незасеянные поля. Потерю воды возмещали реке Магистры водной стихии.
С канализацией в Панмере явно были проблемы. Стишу приходилось прилагать усилия, чтобы не морщить нос, запах помоев, выплескиваемых из окон на мощеные улочки, был для его обоняния невыносим. Гостевой дом, в который его заселили, имел всего одну уборную на этаж, и в той попахивало. В центральной части рынка усилия пришлось утроить: кроме вони, пропитавшей одежду, волосы и даже поры кожи юноши, его ждало очередное потрясение. На открытой со всех сторон площадке возвышался эшафот с устройством, окрещенным в народе "барашком". Служил барашек для отсечения головы. Рядышком, на отдельном помосте, пристроилась скорбная его сестра - шибеница.
Не сказать, чтобы в Ардите не казнили - казнили, конечно же, но в Фортах, без лишних глаз, только преступник, палач, два конвоира и жрец того божества, кое назвал казнимый. Не выносилось действо на люди. В Литодии же, в чем наглядно убеждали шибеница да косой нож в станке, дела обстояли иначе.
Стиш поспешил удалиться от орудий убиения, направляя стопы в сторону Золотого квартала. Хотелось верить ему, что там жизнь шла получше. Запахи в квартале Мастеров и впрямь ослабли, но окончательно не исчезли. Вор подхватил мальчишку-посыльного, расспросил. Поведанное пареньком ему не понравилось: выходило, что в Панмере нет ни одного гнома, да и эльфы уж с Цикл, как не заезжали. Почему об этом умолчал Йогред?..
Так, в невеселых раздумьях, он добрел почти до самого дворца. Близко подходить не стал, угрюмые физиономии стражей не вызывали позывов к тесному с ними знакомству, но сумел прикинуть высоту стен и подметить парочку раскидистых деревьев, растущих почти вплотную к этим стенам, да присмотреть удобный балкончик с балюстрадой.
Стиш Сумрак невиннейшим образом улыбнулся и отправился восвояси, насвистывая веселый мотивчик. В номере его ждал неброского вида сундучок, собранный радетельным гномом, как раз подоспело время рассмотреть подробнее его начинку.
Йогред расстарался на славу. Одна была неувязка: нацепив разом все содержимое сундучка, Стиш стал бы походить либо на обрядившегося в обноски три'на (Трида и жители ее славились неудержимой страстью к украшениям), либо на мужчину, оказывающего за плату определенные услуги... другим мужчинам. А нацепить придется...
Не все, что лежало в сундуке, относилось к зачарованным блестяшкам. Был там моток неразрыв-бечевы*, такой пользовались верхолазы и строители. Тонкая, приятная на ощупь, веревка звалась бечевой за невероятную прочность. Имелся охристый шнурок для волос, не особенно броский с виду, он позволял носителю видеть долговременные заклинания, наложенные на предметы. Впрочем, единственной настоящей пользой от Дара юноши как раз и была возможность замечать наносную магию, но внимание его при этом рассеивалось, а во дворце любая оплошность может стоить головы. Притулились с краю коробочка с серой гадостью и флакон с эмульсией крайне полезного свойства...
Стиш захлопнул крышку сундука. Как-то непривычно было видеть подтверждение чьей-то заботы о нем, тате, никчемном воришке, сироте. Странное это было чувство - словно у него снова есть... семья.
Еще день Стиш прогуливался по Панмеру, посетил квартал Храмов, в святилище Кейла бросил золотой в урну для пожертвований, полюбовался искусной резьбою по камню: изнутри храм был полностью облицован зеленым серпентенитом. Растительный узор резьбы варьировался от лиан до могучих дубов с листиками из медового гессонита.
Казалось бы, бесцельные шатания его не были столь уж бесцельными: вор искал пути отхода из дворца на случай, если вернуться тем же путем, что проник внутрь, будет затруднительно.
К вечеру заморосило. Теплая крупяная взвесь разогнала гуляк, заставила поругиваться и ежиться стражей, а Стишу подарила прекраснейшее настроение.
- Я услышал тебя, Кейл, - вполголоса произнес юноша, подставляя лицо дождику. Во взгляде его явственно читались предвкушение и азарт.
Он вернулся в гостевой дом, растряс заветный сундучок. Амулеты и серьги (последних целых три, неладна будь дотошность Йогреда!) скрылись под стеганой курткой с капюшоном, по погоде вполне уместной. Остальное Стиш распихал по карманам.
Дорога до облюбованных давеча ветвистых деревьев прошла без приключений: идущего с деловым видом юношу патрули не одернули, не почуяли неладного даже псы, коих почти тащили на цепочках хранители городского покоя у самых подступов к дворцу. Псы препротивно воняли мокрой шерстью.
Темнело стремительно, зарядившая морось смазывала силуэты, и так еле различимые в потемках, до нечетких пятен. Вор прятал усмешку - наступало самое его время. Под дальним деревом Стиш достал бечеву, обмотал ее вокруг талии прямо поверх куртки. Вытянул из потайных карманов пару перчаток из тонкой телячьей кожи с металлическими клепками со стороны ладони, надел. Предельно аккуратно достал маленький флакончик (Йогред уверял, что он не разобьется, даже если его придавить каблуком, но слова словами, а от содержимого пузырька зависело, заберется ли по скользкой коре Стиш или сверзится оземь, так что вор был очень-очень осторожен). Он распечатал флакон, уронил по капле на каждую ладонь, растер, смазал поочередно подошвы. Провел по коре - не скользит. Хмыкнул, взял небольшой разгон и почти что вбежал до нижних ветвей.
- Здоровья сынам Гроддшедин! - шепнул вор благодарственную гномам, когда взобрался на массивную ветку точно напротив нужного балкончика: навскидку расстояние до оного было не более четырех локтей.
Стиш оседлал поудобнее ветку, еще раз покопался в карманах, вытащил коробок наподобие дамских с нюхательными порошками, извлек из него бесформенную серую штуку, названную Йогредом "хорддет". Кошку использовать вор поостерегся - шум мог привлечь служек, а серая дрянь, по уверениям гнома, работала беззвучно. Вор скривился, с сомнением пожал плечами, но решил снова довериться Мастеру. Налепил субстанцию на свободный конец неразрыв-бечевы, гадость обволокла веревку, побелела, "прижилась", если он правильно понял объяснения гнома. Стиш размотал бечеву, раскрутил, насколько позволяла листва, и метнул в сторону балюстрады. На удивление, попал с первого раза: дрянь присосалась к балюсине и, сколько ни дергал Стиш веревку, отлипать не собиралась.
Тихонько крякнув, почти как Йогред, когда бывал озадачен, юноша обвязал оставшийся у него конец бечевы вокруг ствола дерева, вознес молитву Кейлу и полез покорять королевский дворец. Стражи поблизости так и не появились.
Собственно, как позднее вывел для себя Стиш, все наиболее интересное закончилось на этапе проникновения. Внутри дворец был шикарен, темен и практически пуст. То есть, мебель, предметы роскоши и всяческие украшательства наличествовали, а народу почти и не было. Великолепием обстановки его было не удивить: не единожды вор наносил ночные визиты в дома богатеев. Да, красиво. Да, вызолочено все, что только поддавалось золочению. Освещено было скудно, юноша лишь благодаря амулету не щурился и отчетливо видел проходимые им коридоры и комнаты. В одном из помещений Стишу пришлось нырнуть за диван с ножками и днищем из мореного дуба (жуткое расточительство, кто ж будет разглядывать те ножки, лучше бы канализацией занялись!). Страж прошествовал через комнату, не замедлив шага. Стиш вылежал на полу минут восемь для верности, затем поднялся, отряхнулся и направился к окну. Лестницы охранялись, это вор знал благодаря магу со звучным именем Гор, а ему нужен был верхний этаж, причем противоположная от "его" балкончика сторона. И окон над балконом, увы, не имелось.
Над оконным проемом располагался архитрав*, за его-то выступ и Стиш уцепился обеими руками, подтянулся. В три приема забрался на отлив окна наверху, распахнул створки, подивился отсутствию защелки с внутренней стороны. В том, что комната та самая, сомнений не было: Стиш явственно видел дымчатый контур наносной магии, повторяющий очертания стен и потолка. Со стороны пола, как ни странно, контур не замыкался. И, что было еще важнее, выглядели чары однородными, а значит, заключали в себе только одно свойство (либо их накладывал Эрр-Магистр, но Гор, говоря о блокировке, обронил слово "неуч", а Эрр-Магистров неучами не смели называть ни в лицо, ни за глаза).
Стиш лихорадочно соображал. Торчать в оконном проеме задом наружу было не самой светлой идеей вечера, хотя балансировать на узком отливе он мог хоть до конца декады. Вообще, насколько было бы проще, выходи это единственное окно комнаты не во внутренний дворик, а на лицевую сторону дворцовых стен, не понадобились бы манипуляции с деревом и всем сопутствовавшим, но... Как гласит народная мудрость: "Если бы - рыбы б делали гробы". По уму, если магический купол - только заслон от просмотра, Стишу ничего не грозит. В пользу этому и непокрытый контуром пол: в любое дворцовое помещение заходят служки, включая королевскую опочивальню, а люди, не наделенные Даром, ступая в ареал действия долговременных заклинаний, испытывают целый букет малоприятных ощущений.
Вор передернул плечами, резко пересек контур, спрыгнул на пол. Ничего не произошло. Огляделся: три громадных шкафа, забитых под завязку фолиантами; массивный стол с кипою книг и свитков; пара мягких кресел с обивкой глубокого винного цвета; две треноги, одна с какими-то инструментами, другая - с флаконами; в дальнем углу - комод. Центр комнаты был пуст. Стиш смачно выругался: более всего помещение походило на кабинет мага. Будь его Дар посильнее, он, вероятно, различил бы следы творимых тут ранее заклинаний.
Мягко, крадучись, вор прошел вдоль стены до арочного проема, заглянул. За аркою нашлось второе помещение, назначения совсем не загадочного - спальня. На довольном узком ложе (по меркам домов зажиточных горожан) возлежал, закинув руки за голову, немолодой мужчина с окладистой бородой, весь в черном. Ирония ситуации заключалась не в том, что мужчина на кровати был одет, а в том, что он не спал.
*Архитектурная деталь, часть ордера, нижняя из трех элементов горизонтально расположенного антаблемента, балка, непосредственно опирающаяся на канители колонн, перекрывающая промежуток над колоннами, столбами или оконными и дверными проемами. Над архитравом располагаются фриз и карниз.
- Долго же ты раздумывал, юноша, - усмехнулся мужчина, вставая.
Стиш попятился. Перед взором его замелькали возможные пути бегства. Ни один из них, увы, даже в его воображении, не приводил никуда, кроме позорной ямы и эшафота.
- Не спеши. Ты ведь явился по делу? - незнакомец сделал шаг вперед, протянул к Стишу руки ладонями вверх, показывая, что безоружен.
Вор рефлекторно отшатнулся. Демонстрация миролюбия его не убедила: все существо юноши кричало о том, что мужчина опасен.
- Стой на месте, Стиш Тилн, - с ехидной усмешкой припечатал вора незнакомец. - Стой, где стоишь, и слушай внимательно.
- Кто вы такой? - юноша облизал мгновенно пересохшие губы, прикидывая, успеет ли достать и метнуть стилет. Рука его потянулась к одному из висевших на груди оберегов.
- Тяжело общаться с молодежью! - всплеснул руками его нежданный собеседник. - Погоди швыряться острыми предметами, и не трожь побрякушки. Покуда я еще готов поговорить спокойно, без насилия и принуждения.
- И все-таки, кто вы? - повторил вопрос Стиш. Руку он, вопреки сомнениям, опустил. Странный то был человек: черные волосы без седины, черная же борода, в абсолютно черном одеянии, застегнут на все пуговки; Стиш не распознавал его, как чародея, но находился он в покоях (вероятнее всего) придворного мага, безоружный, но опасный до такой степени, что холодок пробирал до пяток.
Мужчина тяжело вздохнул. Что странно, цвета глаз его Стиш разглядеть не сумел, хотя зрение имел отличное. Они то светлели, то темнели, но странностей сей господин имел столько, что вор предпочел не мучиться разгадкой такой мелочи.