Блад Всеволод : другие произведения.

Стагнация

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Стагнация. В этом слове много всего. Для главного героя проклятие повторяющихся событий, отсутствие изменений. Но можно ли выйти за пределы этого порочного круга, если это связано с природой самих людей и если ты тоже часть его?
  

Летопись Учёного. Стагнация

  

Пролог

  

Остановиться? Просто бросить всё и оставить всё, как оно есть сейчас? Нет! Это настолько противно моей натуре, что я скорее умру раз и навсегда, чем опущусь до такой глупости! Потому что жизнь, время никогда, никогда не позволят, никому и не за что долго топтаться на одном и том же месте! Нет! Наступит пора, и она бросит тебе вызов, от которого нельзя отказаться. Только принять и измениться, подстроиться под новый мир и поприветствовать его!

  

Константин Нарр

  Сидя на стуле на закрытой шторами веранде, попивая горячий травяной чай, качаю головой и поглядываю на свою кожу. Два месяца в подвале за письменным столом в попытке найти ответ не прошли бесследно: оттенок кожи сменился на болезненно белый, да и круги под глазами дают о себе знать. Однако это стоило того - мне удалось самую малость подобраться ближе к ответу. Но теперь теоретически изыскания мне ни к чему: они ничего нового не дадут. Достигнут момент, когда нужно отправиться в длинное путешествие, конец которого наступит очень нескоро. Так как для его начала и завершения нужны крайне специфические условия.
  К счастью, скоро как раз наступит пора перемен, пора потрясений, пора войн, хотя мир мне больше по душе. Никто не мешает спокойно сидеть дома и работать, придумывая что-то новое, или читая работы современников (порою они бывают очень интересные), или просто отдыхая. Прекрасно это время, так именно тогда происходят открытия, не имеющие непосредственного военного значения, хотя это совершенно не мешает людям использовать их в негативных целях. В мирное время учёные не могут неожиданно умереть из-за дурацкой войнушки. Впрочем, они всё равно умирают из-за людской жадности, их зависти, неугодности правительству, несчастных случаев.
  Поэтому есть ли разница науке между этими периодами истории? Может, вопрос и хороший, но он сейчас не так уж сильно важен. Куда важнее то, что война позволит мне проверить свои гипотезы и решить, какие правильные, а какие нет, хоть и звучит это на редкость гадко. Разумные проливают реки крови, чтобы защитить родных, а я на неё иду по такой глупой причине. Эх-х, это заставляет меня впасть в небольшую депрессию и понять, что кем бы не был тот, кто дал мне моё имя и фамилию, выбрал он их под стать мне. Они идеально описывают меня, а я с этим ничего поделать не могу. Или не хочу?
  Пожалуй, что возможностей для того, чтобы пойти наперекор всему, было уже предостаточно. Однако каждый раз, когда, казалось бы, сам Бог велел (будь он на самом деле), я просто стоял на месте и не хотел ничего делать! Понимая это, от досады, злости и гнева на себя самого ударяю по ручкам кресла, потому что всегда твердил, что нужно меняться, нельзя стоять на месте. А сам что?! Делаю с точностью наоборот!
  Нет! Этому больше не бывать! Пусть все придуманные мною планы летят в Хаос вместе с тем, что они могли мне принести. Но я клянусь прямо здесь и сейчас, что не буду больше тем, кто я есть сейчас. Пора уже поменяться и поприветствовать мир, о да! Пора уже выйти из этого старого провонявшегося ветхостью здания, ставшего моим домом на долгих семь лет. Главное - не забыть его запереть перед уходом, чтобы, вернувшись, я мог остановиться здесь и обернуться назад. Сравнить себя прошлого и настоящего, понять, изменилось ли что-то или же нет.
  Одевшись в балахон монаха темно-алого цвета и закинув на плечо кожаную сумку с провиантом, смотрю в зеркало, чтобы узнать, как сейчас выгляжу. И честно сказать, я удивлён. В темно-золотых глазах снова горит жизнь, на лице радостная улыбка, кажущаяся лично мне не очень естественной. Короткие пепельные волосы пребывают в полном порядке. В общем, я в свои двадцать три года с чем-то уже не выгляжу на все тридцать пять, что определённо не может не радовать. Раз уж всё в порядке, то можно отправляться в путь!
  К несчастью, жизнь в очередной раз наглядно мне показала, что у неё на всё свои планы. В этот раз это выразилось в том, что покинуть дом так и не удалось. Точнее, выйти-то вышел и даже дверь запер, да что толку от этого? Именно этот судьбоносный день выбрала моя старая знакомая, подруга Софья Обертас, с посохом в левой руке. И выглядит она, как и всегда, выше всяческих похвал. И, кроме этого, она является одной из семи Ванадис, обворожительных дев-воительниц, обладающих великими артефактами, которые... выбирают исключительно женщин, но об этом позже. Из-за чего Софи невольно становится желанной многими во всех смыслах этого слова. Возможно поэтому друзей у неё не очень много. Да и тех можно разделить на две категории. Первая афиширует связь и использует её (но что-то мне кажется, что потом за это их ждёт расплата). Вторая молчит об этом и просто поддерживает дружеские отношения. Как ни странно, я состою именно во второй.
  У меня нет власти, нет денег, нет могущественных союзников и покровителей из здешней аристократии, кроме Софьи. Этим могут воспользоваться недоброжелатели этой девушки, которая остаётся, на мой взгляд, незапятнанной грязью власти, грязью высшего света, от которого меня уже давно тошнит. Может, если бы не это, то нашёл бы себе и других союзников, но даже близко не желаю подходить к ним, ведь Софи - это большее исключение из правил, чем кто-то ещё. К тому же, она не была дворянкой исконно, но стала из-за получения упомянутого Виритала, легендарного оружия, которое якобы было создано реинкарнацией Чёрного дракона, хотя правда куда забавнее и интереснее. А до этого девушка была всего-навсего дочерью рыцаря.
  - Добрый день и добро пожаловать, Софи. Чем могут быть обязан твоему сегодняшнему визиту? Постой, ничего не говори, я сам угадаю! Тебе всё жутко надоело, и ты пришла сюда в поисках иной жизни? Или, быть может, решила бросить эту страну? А, может, и вовсе ищешь убежище от многочисленных ухажеров? - заметив, как уголки её тонких губ приподнялись, перестаю валять дурака. - Ладно, сейчас открою дверь, заварю чай, а там уж сама решишь рассказывать или нет.
  - Ты изменился, Герман. Раньше ты ни за что и не с кем так себя не вёл бы. Был угрюмым и мрачным, одинок и холоден, а лицо было точно потухшим. Но теперь твои глаза... Они сияют жизнью, как и твой лик. Нет больше той отчужденности. Это делает меня счастливее. Спасибо тебе за это, Герман.
  - Да, не за что. Пока что я ещё толком ничего и не сделал. Как знать, может, сейчас всё это просто ещё одна иллюзия, мираж, вставший перед нами. Но это терпит, чего нельзя сказать о твоём деле, Софи. Я же вижу, что оно не даёт тебе покоя. Я постараюсь выслушать и помочь по мере сил и возможностей, если решишь обратиться, - произношу, открывая дверь и вытаскивая ключ. - Милости просим.
  За чаем думаю над тем, что рассказала Софи. И что-то мне не нравится в этой истории, но что? Всего лишь ещё одна развернувшаяся на просторах мира драма, однако имя не даёт мне покоя - Тигревурмуд Ворн. Разве не в его семье хранится тот чёрный лук? Вроде бы да, но этот мальчишка навряд ли понимает всю ценность лука и его опасность. Да и в нём что-то нашла другая Ванадис - Элеонора Вилтария, кажется. Она девушка не глупая и не позволит чувствам управлять собой, но её решение о помощи Ворну заставляет усомниться меня в этом. Элеонора, конечно, нахваливала его, однако это может быть первым звоночком о влюбленности. Не приведут ли её действия к проблемам?
  Встаю с кресла и рывком оказываюсь у выхода.
  - Герман?... Неужели ты решил выполнить мою небольшую просьбу и отправиться со мной, оставив дом? Но...
  - Никаких "но". Это давно надо было сделать - ещё два года назад, но я всё медлил и медлил, продолжая оставаться на одном месте! Честно сказать, даже если бы ты не пришла, всё равно бы ушёл. И раз так сложилась судьба, раз так, то почему бы не помочь? Почему бы не ответить "да"? Ты меня выручала не раз, и на этот раз я помогу тебе. Не из-за чувства долга, не из-за благодарности, но потому, что могу. Ведь это и есть дружба.
  Обернувшись, вижу, что Софи в шоке, и есть от чего. Да и я сам от себя таких слов не ожидал. Самое смешное в том, что они искренние. Эта девушка и впрямь дружит со мной не первый год, несмотря на мой тяжёлый характер. А его переносить могут немногие, без постоянных жалоб - и того меньше. Потому для меня не важен её статус, её сила. Что бы я не говорил о доброте, но всё же ценю её намного больше, чем власть, богатство и даже знания других людей, потому что доброй человек, вероятно, сможет распорядиться ими намного правильнее, чем жестокий, эгоистичный. А у Софьи Обертас проблем с добротой нет никаких, скорее, даже излишек её, что можно, однако, отнести скорее к достоинствам, чем к недостаткам.
  В следующую секунду на лице Софи расцветает, словно дивный цветок, радостная, нежная улыбка, а сумрак в её глазах отступает. И от этой картины что-то в моей груди содрогнулось, потеплело. Да, такой Обертас мне нравится гораздо больше, такой она должна быть всегда. А эта набежавшая на её лик тень портила, искажала её. И если для этого надо быть всего лишь рядом с ней, то это не такая уж и большая цена, верно? К тому же не имеет никакого значения, куда я буду путь держать и с кем путешествовать. Поистине, важно лишь то, что я буду делать, видеть, понимать и как буду реагировать на происходящее. А всё остальное второстепенно, но до чего же сложно эту простую, казалось бы, истину понять. Если так... если так, то разве есть что-то плохое в том, чтобы остаться возле неё и поддержать её во время надвигающихся невзгод? Рассказать ей правду, открыться перед ней?
  Нет, ещё не настала пора откровений. Но она обязательно наступит, и тогда я поведаю этой девушке всё. Пока же просто буду рядом, чтобы поддержать её, чтобы помочь ей, когда Софи начнёт падать. Пусть, бесспорно, этот поток мыслей чужд для меня, непривычен, однако я уже знаю, что нельзя целенаправленно постичь ответ, преследуя только его, забывая обо всём остальном. Это в лучшем случае приведёт к ложному, фальшивому ответу, а в худшем - к катастрофе. Быть может, Софья Обертас сможет стать ключом к тому, что я ищу неустанно все эти годы.
  

Глава Первая. Грань между прошлым и будущем

  

С чего всё началось? Я давно уже позабыл это. Быть может, с того момента, когда впервые взял в руки меч. Быть может, с того момента, когда сразил первое чудище? Неважно. В моей груди всегда горело и горит одно желание. Найти ответ, что укажет путь в сияющее и в никем не виденное завтра!

  

Гавриил Райнер

  Убедившись, что ничего не забыл положить в сумку, и заперев дверь, поворачиваюсь к Софье, при виде сияющего лица которой, я улыбаюсь. Да, именно такой должна быть эта девушка, а мрачность, угрюмость, тревожность - прерогатива моя или кого-нибудь ещё, но не её. Ведь негоже солнцу, цветку дивному хмуриться, хотя приятного и радостного в образовавшейся ситуации и впрямь нет. Зато от неё за версту несёт проблемами, да и дующий сейчас ветер необычен. В нём ощущается тревога, отчаяние, скорбь, и в то же время - надежда, радость, вера. Хм, что за необычное и противоестественное сочетание?
  Впрочем, это ощущается не только в ветре, но и во всём остальном. Тишь лесная, столь привычная мне, производит ныне двоякое впечатление. Есть в ней что-то гнетуще - приятное.
  Хотя спокойствие, умиротворённость всё же доминирует, особенно хорошо заметно это рядом с Софи. Природа не то, что радуется ей, а расцветает вокруг неё и приветствует её, находит покой около этой девушки. Да и меня самого что-то к ней тянет.
  - Что-то не так, Герман? - спрашивает она с улыбкой на лице и недоумением в глазах.
  - Нет. Всё в порядке. Просто задумался, - осекаюсь, заметив подозрительное тёмное облако, - или нет. Софи, пожалуйста, посмотри вон туда, - указываю ей пальцем на точку. - Ты там ничего не видишь?
  Софи отвечает, качая головой:
  - Нет... ничего не вижу. А там что-то должно быть?
  - И да, и нет, - туманно отвечаю я, мысленно чертыхаясь и думая, как же объяснить. - Будь это нормальный случай, ты бы должна была увидеть. Но если нет, - вздыхаю, - у нас проблемы. Второй случай говорит о том, что либо у меня скоро очередной приступ, либо старые знакомые зашевелились. И что из этого лучше - вопрос спорный и весьма интересный. Но не об этом сейчас речь. Если увидишь, что я не двигаюсь, делаю что-то странное или ещё нечто в этом духе, бей по голове, по затылку посохом, желательно напитанным светом. Это должно гарантированно вырубить меня и обезопасить тебя. Вопросы? - поднимаю бровь над левым глазом, заведомо зная ответ на сей вопрос.
  - ... Зачем ты спрашиваешь меня, Герман? Ты всё равно расскажешь, покажешь, когда решишь, что настало время.
  Будучи удивлённым этими словами, смотрю на неё, а на языке вертятся лишь одни слова: "Благодарю тебя". И они срываются с него. Но знаю: благодарность мою не передать ничем: ни знаниями, ни мудростью, ни словами, ни даже песней иль стихом. Ведь Софье удалось сделать то малое, что нужно для первого шага.
  ... И она от этих слов улыбается ещё более прелестной, яркой улыбкой. Моё сердце пропускает удар, и кажется мне, что оно оттаяло ещё больше. Приходит понимание того, почему многие тянут к ней свои холодные, кривые, запачканные в грязи и крови руки. Но... не одобрение этих помыслов, стремлений.
  Ведь должно быть что-то, что человек и другие разумные своими гнилыми, тлетворными грязными руками не должны осквернить. Нечто неприкосновенное, святое. И хотелось бы сказать, что эти мысли мне чужды и несвойственны. Но давным-давно в моей жизни наступил такой период. В тот раз он закончился довольно плачевно.
  ... Изменилось ли что-то с тех пор или всё так и осталось по-прежнему? Ответ на этот вопрос пока скрыт от моего взора стремительным и безжалостным течением реки времени. Однако сейчас у меня нет времени на эти пространственные размышления.
  Поманив за собой Софью, опять открываю дверь и, подождав, когда она зайдёт, запираю её. Затем, не тратя время на осмотр своего жилища, подхожу к одному из шкафов на веранде, за фальшивой стеной которого находится тайный ход в мою лабораторию. Но есть проблема - в нём сейчас нет света. Для меня это не является проблемой, так как помню досконально это место, однако не для моей спутницы.
  - Софья, - вздыхаю, - сколько ты сможешь поддерживать "Солнечный свет"?
  - Хм... полчаса, думаю, - подумав, отвечает она. - После упаду без сил.
  В этот же момент всем своим естеством ощущаю, как приближается угроза пока что незримая. Так, дело принимает плохой оборот. Софи не сможет долго удерживать свет во мраке подземелья, но и наружу нельзя. А, значит, придётся понадеяться на то, что под землей сейчас безопасно. Эх-х, не хотел я открывать перед ней именно этот скелет в моём шкафу, однако другого выбора нет.
  Выбив фальшивую стену, поворачиваюсь к своей спутнице, тяжко вздыхая.
  - Я потом перед тобой извинюсь за это, Софи, - говорю, хватаю её на руки и вбегаю в проход.
  В следующую секунду ощущаю, как нечто зловещее буквально начинает дышать в затылок, и от этого мне становится не по себе. Если это так чувствуется здесь, то что было бы снаружи? М-да, не хочется об этом даже думать, потому что в последний раз это было сигналом к началу прошлого фестиваля безумцев, глупцов, шутов, фестивалю бессмысленного насилия и ужаса.
  ... А Софья, видя моё хмурое и угрюмое лицо, лишь смотрит с некой виной, непониманием в глазах, не решаясь задать мне вопрос. Впрочем, в данном случае спрашивать нет нужды - сам всё расскажу в конце пути, если всё пройдёт так, как я думаю.
  Запыхавшись и устав минут через десять интенсивного бега с важным и нелёгким грузом, останавливаюсь перед тусклым с одной стороны и яркими с другой огнями, освещающими врата, и, опустив на землю спутницу, оборачиваюсь назад. А там пусто, только мрак и тьма. Нет движения в тенях. Нет странных, еле-еле уловимых звуков. Только мир и тишина.
  Посмотрев на Софью, вижу тень тревоги, страха на неё лице, но не такую, как прежде, а гораздо сильнее. И в этот раз её причина этому никто иной, как я, и как-то гадко на душе от этого становится, точно сделал нечто неверное, точно допустил критический просчёт. И как исправить его - не знаю. Сказать? А что? То, что с этого дня всё её близкие находятся под угрозой? Что тот мир, который она знает, скоро рухнет? Или же что всё это было неудачной шуткой?
  Нет, Софи не настолько глупа, чтобы поверить в такую ложь, слишком хорошо знает меня. Потому и поймет, что я что-то недоговариваю, скрываю, обманываю. Возможно, это её разозлит, но правда ещё хуже - есть вещи, которые лучше не знать, и это одна из них, которую я предпочёл бы сам не помнить. Но, увы, не могу: так уж сложились обстоятельства, что не могу позволить себе это, что слишком крепко мне эта горькая истина врезалась в память. К тому же, кто-то должен нести этот тяжкий груз знаний, от которого хочется закрыться, избавиться и похоронить его где-то в недрах своего "я", чтобы оно больше никогда не всплывало и не доставляло боль ни тебе, ни другим.
  Но жестокая реальность состоит в том, что это невозможно. Ситуация, связанная с этой проблемой, лишена кого-либо выбора с самого начала. Расскажу ли я всё Софье Обертас прямо здесь и сейчас или нет, мало что изменит. Она уже ввязалась во всё это из-за меня, и единственное, что мой ответ изменит - отсутствие или наличие информации о происходящем безумии. И уже это изменит шансы на её выживание в грядущем аду, но в то же время, как я уже говорил, может и сломать этот дивный, чистый от грязи мира цветок. А если выбирать между тем, чтобы дать ему завянуть, истлеть или позволить ему умереть, сохранив чистоту, то выберу второе. Не желаю смотреть, как ещё один человек теряет самого себя. Я уже насмотрелся вдоволь на это неприятное зрелище, когда от светлого разумного, остаётся один пепел, тлен. На его место приходит совершенно иное существо, которое обычно и человеком-то назвать нельзя, да и зверем тоже. Нечто блеклое, безжизненное, не человеческое, быть может. Боюсь ли я представить на этом месте Софью? Да, страшусь этого варианта событий. Софья не должна ввязываться во всё это, иначе она настоящая почти наверняка перестанет быть.
  И, точно отвечая в такт моим словам, облик Софи меняется на совершенно противоположный, только волосы те же, но смотрятся по-другому. Волосы цвета зерна, солнца в зените на фоне тусклых, потухших изумрудных глаз создают впечатление мёртвого дна. С лица ушли краски жизни, радости, оставив вместо себя глубокую печаль. А платье светлых оттенков, потеряв всякие цвета, напоминает теперь больше наряд, в котором хоронят мертвецов. И теперь, смотря на неё, я чувствую всего лишь... лёгкое сожаление и, пожалуй, отвращение к ней и в какой-то степени к себе самому из-за того, что не смог предотвратить это0 разочарование в себе. Больше ничего, пусто, хотя вроде и чувство глубокой благодарности, что может перерасти в глубокую симпатию, есть.
  Однако, несмотря на это, нет в моем сердце той ноющей и терзающей боли, что должна была появиться, что была в прошлый раз. Та, что я испытываю сейчас, - лишь бледная-пребледная тень, которая больше походит на лёгкую печаль от потери ценного экземпляра, которому можно найти замену, если потрудиться. И это в высшей степени неправильно, потому что эта точка зрения обесценивает всё то, что Софья делала для меня! Не учитывает и ещё один не менее важный факт: во многом благодаря её действиям я смог прийти к необходимости двигаться вперёд, оставив позади уж давно застывший во времени дом. А ведь на этом список её благих для меня деяний не ограничивается. Но это самые яркие из них, поэтому я не могу не помочь ей. Однако, это точно произойдёт не сейчас. Потому что сегодняшний "я" слишком опасен для этого нежного, красивого, белого цветка. И возникшая ситуация - прямое доказательство тому.
  Мои действия нельзя назвать самыми взвешенными: привёл врага к месту, которое может его интересовать и которое вполне могло бы стать нашей могилой. Ведь в текущий момент отсюда нет путей отступления, а двери, пусть и крепкие, но не создавались мною с расчётом на длительную осаду. Иными словами, если бы это произошло в реальности, то с большой долей вероятности погиб бы не только я, но и Софья. Потому что не имеет значения, сколь умелый она боец и сколь сильный у неё магическая защита; разумный рано или поздно выдыхается в физическом или психологическом смысле. Ведь постоянное напряжение имеет свойство накапливаться, а затем в момент слабости наступает смерть.
  - Прости меня, Софи. Прости меня, старого глупца, решившего, что ему под силу то, что не дано другим. Это моя ошибка, что обошлась тебе столь дорогой ценой, что сделала тебя бездушной, безжизненной красивой куклой. Нет и не будет мне прощения за эту ошибку. Но клянусь тебе. Я не допущу, чтобы и наяву всё закончилось так же, я не заставлю тебя страдать. А теперь плачь, проклинай меня столько, сколько пожелаешь.
  В следующей момент коридор озаряет неестественно яркий свет, а моё сознание начинает угасать, но как-то странно, безмятежно. Телом же ощущаю, как меня обнимают две нежные, мягкие женские руки, по всей видимости, Софьи. Видимо, она не то попыталась меня обнять, не то поймать, но меня это уже не волнует. Ведь совсем скоро окончательно потеряю сознание, а когда проснусь, не знаю. И, наверное, было бы лучше, если бы я проснулся уже тогда, когда всё закончится. Но благо ли это или зло? Что ж, поживу - увижу.
  Проснувшись или придя в сознание, вижу над собой родной деревянный потолок веранды, на которую никак не может пробиться свет сквозь закрытые шторами окна. Окинув взглядом комнату, окончательно убеждаюсь в том, что произошедшее мне просто привиделось, приснилось. И хотя такое происходит время от времени, в этот раз всё было слишком реалистично. А также полностью отлично от того, что было ранее. И дело не в том, насколько это было правдоподобно, а в том, что всё произошло в том самом месте, в котором нахожусь сейчас. Но откуда взялись слова про Ворна и Элеонору, почему неожиданно пришла Софи?
  При виде выдвинутого из-за стола второго стула в моей голове проносятся вихрем воспоминания о коротком разговоре с Алистером, что был здесь не так давно. Тогда я не обратил на его слова о странных движениях в Брюне никакого внимания, как и на то, что ко мне может явиться Софья, чтобы попросить помочь разобраться с тем, что происходит в Брюне и каковы отношения между Элеонорой и Ворном. Но, похоже, я запомнил эту информацию. А раз так, то та странная темная туча - неизвестная угроза, ставшая причиной беспокойства старого друга. И разве отсюда не следует, что на сей раз я не столько участвовал в происходящем со мной, а сколько наблюдал за этим со стороны?
  Хм, довольно интересный момент, но вот как к нему относиться? Как любопытный феномен, оно не несёт в себе никакой угрозы, но ведь за этим же должно что-то таиться, не так ли? Дыма без огня не бывает, а потому стоит поразмыслить над этим вопросом позже, когда уйду достаточно далеко отсюда. Пусть то и было мороком, но доля истины в этом есть. Моя опасность для Софьи так же верна, как и то, что она может сюда прийти за помощью. Вероятность этого достаточно высока.
  ... Ах-ха-ха, все дороги ведут к одному исходу, но лишь одна, истинная, приведёт меня к ответу, не так ли? Что же, прекрасно, просто изумительно! Точно как в старые-добрые времена, хотя происходящее и без того ветошью сильно отдаёт! Для полного родства с той ситуацией не хватает всего одного камешка, который вот-вот может свалиться, как снег на голову.
  Встав с кресла и прихватив с собой прислонённый к стене у окна зонт, бодрой походкой иду к двери, думая, как наиболее мягко сообщить Софи, что я ушёл и когда вернусь - не знаю? Отринув вариант с запиской, останавливаюсь у двери, почувствовав чьё-то слабое присутствие по ту сторону. И хотя находящийся там не является знакомым и есть в нём что-то враждебное, он не воспринимается полностью агрессивным, чужеродным. Точно с подобным где-то уже встречался, но вот где? За свои текущие двадцать с чем-то лет я бывал не так часто вне пределов своего дома, поэтому отдавить кому-то пятки было крайне проблематично. Если только неизвестный не решил через меня добраться до Софьи. Тогда это полностью меняет дело, хотя это всё равно не объясняет странные действия неизвестного. Ведь зачем ему ждать, пока я открою дверь, если всегда намного эффективнее проникнуть в дом и тихо убить хозяина, да и времени на это у него было предостаточно, пока мой разум где-то гулял.
  Впрочем, нет смысла гадать, когда можно получить ответы у того, кто ожидает за дверью и из-за которого у меня нехорошее предчувствие, словно я увижу то, о чём ещё пожалею. И в то же время потеряю гораздо больше, если не увижу этого зрелища. М-да, какое же странное двоякое чувство. Но довольно размышлений! Хватаюсь за ручку двери, и перед глазами снова проносится видение, но в этот раз о том, что произошло давным-давно. Тогда я тоже решил, что одна личность может таить в себе ключ к преодолению стагнации. Но, увы, всё сложилось так, что никаких крупных или даже сколь не было бы малых изменений от уже произошедшего не было. Хотя казалось, что это не должно было произойти, потому что та личность смогла пробиться через поставленную мною руническую защиту от незваных гостей, которую строил на совесть, но это оказалось всего лишь лёгким миражом, фальшью. Однако были ли оно когда-нибудь чем-то другим?
  Продолжая раздумывать, беру в руки зонт и неспешно открываю дверь, ожидая момента, когда появится направленный мне в горло или сердце кинжал или летящая в голову стрела. Но увиденное и разочаровывает, и удивляет одновременно. С одной стороны, такие сцены происходили не раз и не два, даже не три раза, а значительно больше. С другой же, каждый раз попытки становятся всё более и более умелыми, что не может не радовать, но меня невольно начинает беспокоить вопрос: до чего в следующий раз дойдут наши любители усыплять внимание через использование женского очарования? А, может, авторы - просто извращенцы?
  Но каким боком это относится к ещё одной из семи Ванадис, Валентине Глинке Эстэс, этому второму цветку всея королевства, по которому сохнет, возможно, даже ещё большее количество мужчин. И опять же понимаю, почему. Темно-синие длинные волосы, ниспадающие до бёдер, в стиле химэ, прекрасное лицо, изумительные сиреневые глаза, в которых можно утонуть, тонкие губы, изящная фигура Валентины и идеально подчёркивающая достоинства девушки одежда. Честно, я был бы впечатлён до глубины души открывшимся видом, если бы меня не покидало ощущение некая фальшь.
  И действительно, всё оказалось иллюзией. Заметив, что на меня этот, вне всякого сомнения, сколь вызывающий, столь и выбивающийся из русла приём не действует, человек, оказавшиеся вовсе не девой, а убийцей, владеющим магией иллюзии, уже собрался выхватить меч.
  - Постой. Давай разойдемся мирно. Мне сейчас сражаться влом. Настроение плохое ещё с самого утра из-за дурацкого сна. А ты смог его самую каплю поднять. Я многое, конечно, видал за свою жизнь, но, чтобы кто-то рискнул принять облик такой женщины, это впервые. Тем более выбрать для неё такой костюм. Скажи честно, где увидел такой интересный дизайн? Не сам же придумал?
  К несчастью, от моих действий гость лишь опешил, да и то ненадолго. В итоге, он всё равно схватился за меч, но сделал это слишком медленно, что недопустимо в настоящем бою. Подскочив, наношу быстрый удар зонтом по ведущей руке, а затем делаю подсечку. Неизвестный уже было пытается ранить меня своим оружием, но моё оказывается и быстрее, и тяжелее. К несчастью, зонт сломался после удара, как и череп нападавшего. Эх-х, а я-то хотел его просто вырубить, чтобы себе не искать новый зонтик, да и проблемы на свою буйную голову из-за убийства. Всякое может статься. А вдруг он хотел мне всего лишь чайник занести или сообщить о том, что мне нужно явиться на награждение, как почётному отшельнику нынешнего века? Или, может быть, этот незваный гость просто хотел передать мне таким изящным способом признание в любви прекрасной Валентины Глинки Эстэс мне, а может, даже приглашение переехать к ней поближе?!
  Посмеявшись над не совсем удачной шуткой, возвращаю свой взор к убитому, и беспокойство начинает нарастать. Если быть честным, то это ни капли не смешно: где есть один, там и другие. Ничего такого в этом не было бы, если бы не тот факт, что он использовал слишком реалистичную иллюзию. В принципе такое возможно, но существует ряд специфических условий. Нужно хотя бы раз увидеть оригинал, и создать в мыслях его чёткий образ. Соблюдение этих двух условий даст желаемый результат, и отличить фальшивку от оригинала будет крайне сложно. Но есть ещё и третий фактор: специальной магией пометить желаемый предмет или человека. При выполнении этого условия фальшивка выходит на один уровень с оригиналом. С учётом же того, как именно выглядел убийца, не остаётся сомнений в том, что он смог соблюсти все три условия создания иллюзии, хотя мне бы очень хотелось, чтобы это оказалось лишь моей паранойей.
  Глубоко вздохнув, окидываю взглядом лес. Как не хочется встретиться ещё с кем-либо. Но навряд ли моим желаниям суждено сбыться - слишком многое говорит в пользу того, что покою настал конец. Опустим гражданскую войну в соседних землях, принадлежащих королевству Брюн, - конфликты является частью нормы, - хотя война, безусловно, с этим связана. Или вернее будет сказать, что и происходящее там, и произошедшее здесь объединены одним и тем же лицом, стоящим за всем этим. Ибо довольно глупо полагать, что не существует кукловода, дергающего за ниточки. И если исходить из этой гипотезы, то даже герцоги Брюна - простые пешки в чьих-то руках. А все нити ведут лишь к одному разумному - Валентине Глинке Эстэс. Во-первых, её облик-иллюзия у незваного гостя. Во-вторых, я просто уверен в том, что у неё есть связи в Брюне. Единственный вопрос, который меня сейчас беспокоит, так это мотив этой девушки, в случае если именно она за этим стоит, а не является пешкой в чьих-то планах.
  Но прежде чем отправиться в путь-дорогу, неплохо было бы решить всего пару небольших вопросов. А точнее: что делать с телом и как сообщить Софье о своём неожиданном уходе? Старый способ уйти по-английски тут не очень к месту. Подумать может лишнего и впасть в уныние и отчаяние, что мне не надо, да и потом при встрече потребует с меня ответ, почему я так поступил. Идеально было бы лично ей это сказать, да только не до старого друга ей сейчас, поэтому ждать её приход в ближайшее время не стоит. А поскольку оставлять магическое послание - не выход, так как это привлечёт слишком много нежелательного внимания, да и мне аукнется потом, то придётся оставить классическую записку на двери, на которой будут извинения за неожиданный уход. М-да, не самое умное решение и далёкое от слова "идеальное", но иного выбора не остаётся. Что же касается, убийцы. Хотя и хочется его тело просто сжечь, но это может привлечь ненужное внимание, да и пожар может возникнуть. Так себе удовольствие. Так что остаётся только похоронить его или отдать на корм зверям лесным, но последнее - навряд ли. Животных жалко, а вдруг отравятся? Поэтому остаётся только закопать. На это придётся убить несколько часов, но лучше так, чем нарываться на большие неприятности.
  Приняв нелёгкое решение и вернувшись из дома с лопатой, начинаю копать могилу под ближайшим деревом, жизненный цикл которого тоже подходит к концу, что весьма иронично. Одному только предстоит умереть, а другой уже мертв. У каждого своя судьба. Но логично ли говорить о судьбе? Ведь не боги заставили этого юношу заключить тот контракт. И уж точно не они сделали убийцей. За всем этим стоят самые что ни на есть обычные люди и их низменные желания. Так существует ли божественное проведение, ведущее нас, слепцов, по дороге жизни, или "каждый сам является кузнецом своего счастья"? Мы строим планы на будущее, стремимся к чему-то. Но ведь не все события в нашей жизни подконтрольны нам. И именно неподконтрольные, непредсказуемые всё, обычно, и меняют. А раз так, то можно ли утверждать, что судьбы не существует?
  И да, и нет. В этом вопросе не существует никакой определённости. То есть, в нашем мире существует множество троп, путей, по которым идут люди, но они не прямые, что предполагает возможность выбора. В принципе, с одного пути можно перейти на другой, если сила и воля на это найдутся. Но... в таком случае, уже никогда не узнаешь конец своего истинного пути, если только не шёл всё это время по ложному, как это часто, оказывается. А узнать, твой ли это путь, как правило, раньше того момента, когда достигнешь конца или тупика, не представляется возможным. Ведь даже фальшь может стать правдой, если человек приложит к этому достаточно усилий. А значит, это уже не ложная дорога, а настоящая, которая просто завела несколько не до туда, куда хотел. И можно ли сдвинуться с мёртвой точки и сойти с той дороги, которая превратилась в один большой замкнутый круг? Можно ли выбраться из него и отправиться дальше, желая достичь конца, или же выхода не существует?
  Что же, ответ на этот вопрос мне только предстоит узнать. Увидит ли моё бездыханное тело Софья в конце этого пути и не станет ли она этому виновницей? А, может быть, в этот раз всё закончится хэппи-эндом, который бывает только в сказках? Знание это ожидает меня, нет, нас в конце пути.
  Стоя на пороге своего дома после окончательного завершения всех дел, смотрю на закат, прикрываю глаза и не ведая причины, по которой так легко в груди, по которой там вместо уныния и горечи от ухода из родного дома ощущается нечто яркое и тёплое, дающее надежду на будущее. И как долго оно томилось там во тьме, ожидая часа своего? Столь же долго, сколько я оставался простым шутом, кричащим о необходимости перемен, но сам никак не меняющимся? Или даже дольше? С самого своего рождения, с самого первого вдоха был слепцом, не видящим ничего и никого не понимающим, желающим лишь любой ценой добиться поставленной ещё тогда цели? Наверное, этого мне уже никогда не узнать и не понять. Мои современники, родные, друзья, враги, знакомые - все они безвозвратно канули в Лету. И, быть может, Алистер смог бы мне сказать, если был бы нормальным. Но он таковым не является, впрочем, как и я. Ведь птицы собираются согласно окрасу и никак иначе, а потому обычных разумных средь нас нет. Да и что означают слова "обычный", "нормальный"? Всего лишь некий стандарт общества, которое всего лишь загоняет людей в определённые рамки, который имеет свойство приводить к тяжёлым последствиям, если не летальным.
  Однако в нынешнее время высока вероятность того, что эта нормальность будет затоптана, разрушена и развеяна по ветру. Та проекция, те тёмные облака, наконец, визит Софьи - все они тем или иным образом связаны с тайной магической составляющей мира, поэтому они уже не являются нормальными. И их появление грозит обрушением стандартов общества. Но в какой-то степени это даже хорошо: во времена разрушения старых устоев, войн и бедствий может открыться дверь в будущее, ещё никем не виданное и никем не построенное. Конечно, такого будущего, как ты хотела и наверняка хочешь увидеть, мы навряд ли сможем достичь - оно кажется мне утопией без шанса на существование даже сейчас, спустя множество лет.
  Однако не знаю почему чудится мне, что иду по стопам твоим и что на этот раз узнаю, узрею там, в конце пути, ответ. И ведь чувство такое уже возникало не раз и не два. Так откуда эта странная уверенность в том, что в этот раз всё сложится по-другому, что достигну цели? И вдруг под мирный шелест травы и листьев приходят на ум слова, всплывают в памяти моей.
  Ты та, кто пришла в этот мир,
  Казалось, бесцельно, безнадёжно, бессмысленно,
  Но лишь тебе открыты створки души моей,
  Запертые на множество замков, печатей.
  Так не стой же, не хмурься, не плачь,
  Рождённое светом и чистой любовью дитя.
  Ведь ты стоишь на пути, что в царство Божие ведёт,
  Лишь врата распахни - и окажешься ты
  В царстве высшего, божественного света,
  Где нет печали и боли, где нет войны и убийств,
  Где нет сумрака ночи и тьмы,
  Где нет раздора, вражды.
  Каким же идиотом был я тогда. Ответ, ключ к нему, ко всему у меня в ладонях был, и я его держал. Но недостаточно крепко, потому что не понимал его, потому что не принимал. А ныне он утерян, быть может, навсегда, и уже, возможно, никогда вновь его не обрету. И кто же я после этого? Великий мудрец, как иногда ранее меня величали? Или же не знающий себе равных учёный, сделавший то, что до него казалось невозможным? А, может, ха-ха-ха, герой, которому суждено спасти, изменить мир? Иль что-то совсем иное, другое, но всё такое же светлое, призванное помогать и защищать?
  ... Нет. Ничего из этого даже близко мне не подходит. Ничто из этого не может охарактеризовать меня с нужной точки зрения. Ведь в действительности я - всего лишь жалкий глупец, который не должен вспоминать этот отрывок стиха! Который не должен иметь никакого права на прощание, но... почему сейчас чудится мне, что ты улыбаешься той самой, той столь дорогой и близкой моему сердцу улыбкой, однажды уже покорившей меня. Почему, зачем улыбаешься мне, недостойному этого? Почему даришь мне, старому дураку, свой свет и, быть может, любовь? У тебя не должно быть причин для этого! Ты не должна пытаться спасти того, кто погубил тебя! А я... не должен был тревожить эти воспоминания, эту боль, эту рану и... твою душу моими жалкими, ничтожными тревогами и проблемами.
  Ах-ха-ха, смешно, как же смешно, Хаос побери! Я сам говорил, кажется, (или слышал?), что нет нужды в привязанностях к кому-либо, ведь незаменимых не бывает!! Что века пройдут, и явится человек на замену, который может даже превосходить! А теперь что? Скорблю, плачу, кричу из-за одного старого призрака той, кого впервые полюбил! Не из-за потенциала, что она несла в себе! Не из-за той непорочной, невинной красоты, какой она обладала! Не из-за её милых, слегка даже смешных реакций на обыденные вещи, шутки! Не из-за её доброго, нежного, мягкого и такого робкого нрава, но в то же время сильного и решительного. Ничего из этого не является причиной, по которой я запомнил её навеки... Просто это была ОНА.
  Милая, дорогая... Эфилия, ты, быть может, покорила меня ещё в момент нашей первой встречи всем своим великолепием, а дальше всё только усиливалось. И твоя многогранная красота, и поведение, достойное титула святого. И... даже твои глупости, по началу меня раздражавшие, а потом ставшие такими родными, естественными и незаменимыми. Упрёки твои никогда не воспринимались мною в негативном свете. Они были столь желанными, ведь ты единственная осмеливалась идти против меня. Но самое главное, что не имеет никакого значения: был бы я осквернён Бездной, поддался бы я ей или нет. Потому что... я уверен, что всё равно полюбил бы тебя, как никого и ничто больше.
  Интересно, когда в последний раз до этого, стоя на коленях средь белого дня, лил слёзы? Когда в последний раз до этого столь сильно мечтал и желал прикоснуться к тебе, ощутить тебя, милая, дорогая, ненаглядная Эфилия. Пусть Хаос услышит мою молитву и защитит тебя от бед или даст силы, чтобы их преодолеть. И... прости меня за ту миссию, что я возложил на твои хрупкие, нежные плечи. Но на тот момент мне казалось, что это единственный вариант из всех возможных. Теперь я понимаю ошибочность своего решения и начинаю видеть альтернативы. Но теперь уже ничего нельзя изменить. Теперь остаётся только уповать на то, что выпавшее на твою долю тяжёлое испытание не сумеет сломить тебя ни душевно, ни физически. И пусть Хаос хранит тебя от меня и таких, как я. Они не принесут ничего, кроме боли и отчаяния.
  Вздохнув, ухожу от того места, что стало мне домом на долгое время. На этот раз уже наверняка: все дела сделаны, приоритеты расставлены, а впереди -ведущая неизвестно куда дорога. Приведут ли меня мои ноги к тому, что ищу, томясь от жажды, уже много веков или же вновь вернусь в точку отсчета. Это, конечно, только предстоит узнать. Но в одном уверен точно: эта попытка вырваться из порочного круга запомнится надолго и оставит след не только в моей душе, но и, быть может, даже в самой истории. Глупо, не правда ли? Уже сейчас происходящее напоминает начало какого-то романа, рассказывающего о похождении некоего антигероя. А потому, по закону жанра, события должны закончиться его изменением: он просто обязан стать хорошим. Однако, в отличие от книжных законов в реальной истории полно слепых пятен, искажений, из-за которых нельзя с точностью сказать, был ли он всегда таким или его сделали таким обстоятельства. Но, возможно, в какой-то степени это даже к лучшему: не всё то, что окутано мраком, должно увидеть солнечный свет. Знание, как и любая другая сила, может быть чрезвычайно губительным, но это я понял уже тогда, когда стало слишком поздно. Хотя, если подумать, то этими словами можно описать всю мою жизнь. Впрочем, было бы странно ожидать иного от того, кто носит такое имя. Тем или иным образом оно определяет человека и линию его поведения.
  Вдруг начинает дуть сильный, резкий свежий ветер, несущий обновление и, возможно, надежду. И ощущается он не так, как прежде, а... мягче, живее, что ли? Возможно, это походит на то, как старый, проверенный судьбой друг встречает того, кого оно давно не видел. Или на то, как мать провожает сына своего в путешествие. Не могу точно сказать: не силён в этом я. Но мне всё равно, потому что чувствую, что вернул нечто важное, нечто, что утратил многие года, века, эпохи назад. Каждый ли раз испытываю такое невероятное чувство, потихоньку приближаясь к искомому? Или же оно тоже будет видоизменяться, так как на каждом шагу буду встречать что-то новое, доселе неизведанное?
  Размышляя о таких вещах, я сам не заметил, как уже давно покинул прилежащую к своему небольшому домику территорию. К этому времени небесное светило зашло за горизонт. Приближалась ночь.
  

Глава вторая. Сумрачный путь

  

Герман? Что ж, если говорить об этом... человеке, то стоит забыть слово нормальность и невозможность. Этого учёного идеально описывают два слова: "хаос" и "глупец". Потому что в тот момент, когда ты думаешь, что знаешь его, он всегда делает нечто, что не должен, по твоим меркам, или что считалось невозможным

  

Алистер

  Аккуратно и как можно тише ступая по освещенному разве что редкими светлячками лесу, вслушиваясь в каждый шорох, шелест листьев или трав, тяжко размышляю о том, что делать дальше. Потому что уйти из застывшегово времени дома - это лишь полдела, а вот что делать с оставшейся частью - не очень и понятно. И на то существует несколько весомых причин. Шутки шутками, конечно, но не похоже было, чтобы тот убийца с самого начала намеревался меня убить, да и был ли он действительно ассасином? Его движения были м-м... довольно медленными и не сказать, что сильно уверенными, будто ему преподали как-то криво и косо сами основы, а дальше обучение не то забросили, не то он сам не захотел продолжать.
  К тому же этот неизвестный, видимо, вовсе забросил ремесло убийцы и стал постигать магию, в которой, скорее всего, достиг определённых высот, раз уж смог использовать проекцию. Конечно, не стоит списывать со счетов вариант, гласящий о том, что за ним какая-то организация или небольшой круг людей. Впрочем, здесь важнее вероятность того, что за ним кто-то есть, а количество - дело десятое. Так как иногда трех человек бывает более чем предостаточно, чтобы перевернуть мир с ног на голову.
  Остановившись и осмотрев окружающее пространство, не нахожу ничего и никого подозрительного. Довольно странно, что за мной никого не выслали. На их месте разумнее было бы послать по мою душу несколько человек, чтобы наверняка, нет? Или же так оно изначально и было, пока не произошло что-то из ряда вон выходящего? Как я и сказал, в поведении убийцы довольно много странного. Например, ему ничего не мешало воспользоваться образом проекции, чтобы убить меня, а не стоять смирно, пока я внимательно осматривал. Не говоря уже о том, что он мог сделать своё дело, пока был в мороке. То есть слишком много не сходится в этом странном событии, послужившем основой для всего этого. Теперь вот отсутствие преследователей.
  Странно всё это, и чем дальше, тем страньше. Впору думать о том, что мои действия и были целью неизвестного или иной группы лиц. Хотя последнее маловероятно, потому что после покушения на хорошие отношения можно не рассчитывать. Тогда почему именно образ? Потому что печать или нечто мешает указать прямо? И в таком случае через проекцию Валентины Глинки Эстэс указать на нужное направление? А попытка убийства это отражение специфического намерения? Не слишком ли всё просто и понятно? Не ловушка ли это?
  Вздохнув, продолжаю путь, не переставая следить за окружением и размышлять. Потому что шанс того, что всё это ловушка, довольно высок. Ведь кто же сказал, что такое поведение исполнителя не было взято в расчёт с самого начала? Когда человек думает, что все его действия совершенно самостоятельны и не подлежат обнаружению, им проще всего манипулировать. И делать даже ничего не надо, чтобы он сделал то, что нужно тебе.
  Однако, увы, это не меняет абсолютно ничего. Ситуация с Валентиной всё также вызывает массу вопросов, на которые нужно получить ответы как можно скорее, потому что лучше знать, чего ожидать от тех, кто сидит в тыле, чем не знать. Да и тыл ли теперь это? Честно говоря, не знаю, потому что значительная часть механизмов пришла в движение, но остаётся под вопросом, куда оно направлено: взад или вперёд? К прогрессу или регрессу? Или и к тому, и к другому? Иль ожидает в конце нас ничего? И повторится круг порочный вновь, как встарь, вместе с болью и отчаянием, безысходностью и горем, надеждами падшими и мечтами разрушенными?
  Сколь же сильно стремлюсь я узнать ответ, столь же сильно и страшусь того заветного мига. Потому что из всего того, что видел и не знаю, нет никого и ничего более охочего до платы, чем знания. И пусть кажется порою, что цена не уплачена, но это только кажется. Моя собственная история, Эфилии, Алистера, и ещё многих других служат только ещё одними доказательствами тому.
  Впрочем, чести знать не имею, как было у остальных. Однако моя трагедия никогда не произошла бы, если бы не моя жажда знаний и "слепота" или если бы мне хватило ума остановиться, не идти дальше. Но урожденный глупцом навсегда останется им, а потому в итоге произошло то, что произошло. И не существует инварианты событий, скорее всего, в которой ничего из существующего ныне нет. Ведь последствия той ошибки повсюду - меня не может не беспокоить один вопрос. Не приведут ли мои текущие действия к повторению той трагедии?
  Эти сомнения, эта тревога, несомненно, будут терзать мою душу, мой разум целую вечность, а окружающая меня атмосфера сумрака, в которой почти нет уж путеводного света, указывающего путь заблудшим, ощущается такой знакомой, родственной, естественной. И чудится мне, будто природа, мир вымолвить хочет согласие со мной. Но можно ли найти выход из этого мрака? Как же это сделать? Или же всё устроено так, что у подобных мне нет и шанса выжить - смерть следует по пятам? И всех нас ожидает в конце этого пути бесславная погибель где-то за кулисами истории, и мы так и погибнем безызвестным? Тихо пришли в этот мир и так же тихо ушли из него?
  Хотел бы я знать, но такому глупцу, как я, такое знание не было дано и навряд ли когда-нибудь будет дано. Впрочем, быть может, это даже к лучшему, если никогда не получу этого ответа. Ведь в этом мире хватает множества тех вещей, которые так и должны остаться тайными, да и не принесёт он никакой радости, скорее всего, - ляжет ещё одним тяжким грузом на меня. А раз так, то смысла в этом знании немного.
  В этот миг свет окончательно гаснет, оставляя меня в кромешной тьме наедине с Хаос знает кем. Всё же сейчас она далеко от... безобидной составляющей мира, хотя несколько не так. Ты и раньше не знал, что таит в себе она, но раньше это зависело не столько от неё самой, а от того, прячется ли в ней кто-то или нет. Но ныне это не совсем так, сейчас даже безобидное место, укатанное тенями поздним вечером иль ночью может таить в себе смертельную опасность. И несколько путаюсь я от того, что не ведаю, считать ли это качественным изменением или же всего лишь небольшим камешком, что может стать мощным камнепадом, уничтожающим старое и ветхое?
  Хотелось бы верить в то, так оно и будет, но мне кажется это маловероятным. На то довольно много причин и объективных, и субъективных, и личных, и общественных. Часть из них видна даже сейчас, во тьме. В конечном счёте у этого слова довольно много понятий: невежество, безнравственность и так далее. Наверное, многие революционеры ошибочны думали, что, будучи тёмными, они могут изменить мир, но сколь велика глубина их заблуждения, сколь сильно ошибался когда-то я. Ведь как же просто сказать: "Я переменю мир к лучшему" и тому подобное. Даже Иисус Христос, если тот действительно существовал давным-давно, не смог этого сделать. Людям, нет, всем расам свойственно извращать на свой лад даже самые светлые и чистые мысли.
  Хмф, если говорить о свете и тьме, то сколько долго ещё продлится это раздражающее и наводящее тревогу беспокойство? Сбился ли я с пути, незаметно для себя перейдя на другой или уйдя вовсе не туда? Стоит ли за моей спиной некто или нечто, готовясь нанести удар, который, возможно, наконец положит конец этому долгому циклу, продолжающемуся уж не одно столетие, лично для меня. Ибо, к сожалению, если б так легко и просто можно было бы разрешить текущую ситуацию, то она, разумеется, не была б такой проблемной, но нет. А так... понять, куда нужно идти и что делать, чтоб добиться нужного мне результата, не проще, чем выбраться из этой темени и ничего себе не сломать. Потому что, по моим подсчетам, я о что-то чуть не навернулся минимум пять раз. Такое ощущение, что иду не по протоптанной дорожке и не созданной кем-то, а по какому-то новому пути, который приходится исследовать мне. Причём она пролегает где-то между не то деревьев, не то ещё чего.
  Ведь Хаос его знает, что кроет в себе тьма, хотя нет. Я знаю, что там точно есть. Раненая, ослабленная, изможденная принцесса иль девушка простая, которую нужно спасти. Я свято уверен, что такой путь есть, но он точно не мой или не совсем до конца. А потому мне б очень хотелось знать, что это тьма готовит для меня. Хотя нет, и на это знаю ответ. Нечто или некто, которые заставят пожалеть об их, или его, или её спасении. Вот только в какой форме всё будет на этот раз? Вправду ли всё сложится именно так, как я думаю, иль ничего подобного не будет и близко? Ведь тьма иногда синонимична со словом "хаос", то есть отсутствие четкой информации о грядущем, да и в принципе неизвестность.
  Хм-м, но если так, то наступит ли когда-нибудь для меня "день"? Придёт ли когда-нибудь "свет"? Потому что и то, и другое под собой подразумевает какую-никакую, но всё же определённость в данном контексте. Если да, то кто их принесёт с собой? Будет ли это именно тем, что укажет мне путь в никем невиданное ранее грядущее, или же это будет лишь слабый просвет, не способный развеять весь этот сумрак ночи, продолжающийся уже не одно столетие? Свершится ли когда-нибудь ли революция, что оковы, сковавшие мир, иссушит, уничтожит эти цепи и развеет прах их по ветру? Застану ли я однажды этот желанный счастливый миг? И... что мне придётся положить ради его достижения? Сколько людей должно будет погибнуть? Сотни, тысячи, миллионы, целый мир?
  Внезапно, точно отвечая на мои мысли, что, скорее всего, так и есть, слегка посветлевший мрак начинает клубиться, шевелиться, изменяться. И пусть кажется, что вот-вот кто-то выпрыгнет на меня из этого мрака, но он всё так же остаётся молчалив, спокоен и пугающ, а также отчего-то притягателен. Видимо, это в людской природе - тянуться к таким вещам и хотеть ими обладать. Не это ли впоследствии стало причиной множества довольно интересных и крылатых изречений о всём таком? Наверное, самым известным из них является "девушкам нравятся плохие парни". Если я ничего не путаю, то звучало оно именно так. Впрочем, какая разница? Даже в текущем виде оно относительно верно отражает чудаковатую реальность с её странными моментами. Хотя нет, не реальность, а психологию людей, их устройство. Они, я, подобно мотылькам, можем лететь на огонь, даже зная, что их в итоге ждёт лишь одно - смерть. Но противиться своему естеству невозможно, ведь так?
  Именно поэтому мои ноги ведут меня ещё глубже, ещё дальше во тьму, а зачем и почему - Хаос знает. Потому что сам себя уже плохо понимаю. С учётом того, как долго уже в пути, должен чувствовать голод и утомление, но их нет. С учётом моих знаний и прошлого опыта, тьма должна пугать и устрашать, но, напротив, она влечет. Всё это напоминает не морок, не сон, не бредовую фантастику, кою могут сочинить люди, а простое безумие. Хотя когда-нибудь было ли иначе? Сколько помню себя, окружающий мир, всегда обстояли дела таким образом и никаким другим. Впрочем, кто сказал, что они должны меняться?
  Сущность мироздания не изменилось никак существенно даже после той... того коллапса. Потому что он всего лишь принёс какое-то разнообразие, внёс определённого рода прогресс в сложившийся порядок вещей, не более. Ничего сверх этого, к сожалению, не произошло, несмотря на масштабы и последствия того инцидента. А, значит, те жертвы и действия были совершенно бессмысленны в этом плане. Впрочем, не совсем - без этого ошибочность тех деяний мною так и не была понята. Выходит, что и путь с множеством жертв не является искомым, и приведёт он в итоге к тому, что вновь окажусь я в начале нового круга.
  Но что не будет считаться повторением того, что уже было? Что есть того, что присутствует в каждом цикле, но остаётся мною недооцененным? Это точно не тьма, потому что в ней искал и отыскивал ответы. И это точно не мистика, потому что с ней я тоже тесно связан. Да и вроде людей включаю в свои планы и даже дарую им определённую свободу... а есть ли у них она на самом деле? Действительно ли использовал весь их потенциал, а не ограничивал его и не считался с их мнением? Не считал ли я себя тогда, да и сейчас умнее простых людей, которые ещё совсем молодые?
  Если так подумать и вспомнить моё поведение сегодня, то так оно и есть, я действительно привык так считать за прошедшие года. Но человечество не стоит на месте, среди рода людского рождаются истинные гении, которые становятся двигателями прогресса. И, быть может, однажды средь них появится тот или та, кто равен мне будет. Но чем тогда всё завершится? Повторением моей истории в других лицах и декорациях, но с неизменной сутью? Не приведёт ли это тогда к тому инциденту? Ведь схожие люди думают примерно одинаково. Ключевое слово тут "примерно", но достаточно ли будет этой незначительной разницы? Или же не имеет особенного значения, в чьих руках окажется мой дар, моё благословение, и оно навеки останется проклятием? Людей нередко сводит с ума и значительно меньшее, а раз так, то что уж говорить про мой случай? Не должно быть человека, способного этого вынести. Не должно быть, да.
  Но, кажется, точно насмехаясь над моими идеями и объяснениями, мироздание подарило, явило моему взору ту, кто смогла принять это впервые целиком и полностью. Ту, кто решила разделить со мною эту ношу тяжёлую и опасную, печальную и горькую. Она... пыталась отвлечь тогда меня от всего этого, придавая мне сил и возвращая в жизни краски, нет, принося их. До этого момента их, можно сказать, и не было. И, как часто это бывает, важность этой девы я понял только тогда, когда её потерял, когда впал в безумие от гнева. Смешно, и это легендарный мудрец? Король глупцов - вот кто я, гонящийся за бабочками в попытке докопаться до истины, но совершенно не желающий признавать низкую эффективность своих методов. Ключи, ответы, истина, ложь - какая же это глупость с самого начала!
  Глупость, цена за совершение которой оказалась слишком высока для многих из рода людского, нет, всем живым существам без исключений. Вампиры, демоны, эльфы, оборотни, феи, ангелы, порождения Хаоса, Порядка, Бездны и многие другие - все они могут заплатить слишком большую для того, чтобы продолжить даже просто существование, да, именно существование, а не жизнь со всеми из неё вытекающими. Ведь человеческая, нет, живая душа довольно хрупка и ранима и далеко не всегда в силах пережить потерю любимого или любимой, не огрубев, не закалившись, не потеряв былой блеск.
  И это первая стадия превращения человека с большой буквы в тлу, рассеянный по ветру по пепел. А мне только предстоит узнать: может ли после такого испытания такая личность вернуть себе славу былую, тот несказанный свет или же она уже никогда не станет такой, как была до этого. Впрочем, в этом вопросе очень большую роль играет человеческий фактор, поэтому вернее мой вопрос будет звучать так: "Сколько живых... нет, разумных сможет перешагнуть через эту боль и отправится в будущее, оставив где-то там за горизонтом прошлого её?"
  Покачивая головой и отмечая, как в полном мраке начинают всё больше и больше появляться тусклые, готовые разгореться огоньки, понимаю, что это тоже далеко не то, что я хочу найти, хоть и достаточно близко к... искомому. В конечном счёте, должна же быть какая-то простая причина, по которой я не помог той девушке, хоть и заметил спящий в ней потенциал? Значит, это тоже не то. Выходит, что и потенциал - не то, несмотря на то, что долгое время ставил его во главу угла.
  Или же... он был заключен не в том, что мне нужно было, использован ею с моей помощью не так, как того хотел я на самом деле? Но ведь меня раньше не волновало никогда, как одарённые люди используют свои таланты: к худу или к добру, так? Однако... разве не я сейчас осуждаю аристократов, которые используют свои огромные ресурсы для достижения каких-то мелочных целей, желающих осквернить то немногое святое и прекрасное оттого, что есть в этом безумном и проклятом мире? Не пытаюсь ли стать тем, кем не являюсь на самом деле, пусть и ради одного-единственного человека, который решился преодолеть царивший вокруг меня и внутри холод? Это простое чувство глубокой благодарности за всё или же нечто совсем другое, восстанавливающее, пусть и не в том же виде, мою душу, которую уж точно человеческой назвать нельзя?
  Вполне возможно, что правильный ответ, если так корректно говорить, это второе. Потому что сейчас царящий вокруг и несколько посветлевший сумрак уже не пугает меня, как ранее, в той пещере. Наоборот, несмотря на некоторую враждебность и опасность, не тянусь к нему, но довольно тепло отношусь, как к закадычному другу, скорее всего. Эти странные шевеления теней, эти появляющиеся и исчезающие тусклые огоньки света вызывают ощущение приятной ностальгии о былом, хотя возникает вопрос, почему. Ведь сама такая атмосфера возникает уже не впервые, так что же изменилось за это время? Уж точно не место, потому что ничего особенного в нём нет... или есть. Если я правильно вспомнил, примерно в такой же обстановке впервые встретился с Софи, а перед этим гулял с Эфи как-то. Не помню уже, почему именно в это время суток прогулка произошла, но она принесла много радости, чудные мгновения, когда я ни о чем не думал, кроме меня и её.
  Но, увы, такие вот случаи всегда были крайне редкими. Только вот... совпадение ли то, что именно сейчас, когда я стою на перепутье, тьма решает воссоздать ту же атмосферу, те же ощущения? Кто бы что не говорил, но она достаточно разумна для того, чтобы иметь свои какие-то странные цели, понятные только ей. Иногда её действия приносят благо, иногда беды, порой ничего. Впрочем, не могу с точностью утверждать, что даже в третьем случае ничего не меняется. Оно, может, и становится другим, но не в привычном мире, а в Бездне, царстве теней и тьмы. Кажется, что оно унаследовало слабость своих... первоисточников или родственников - для их адекватного существования им нужен разумный, тенью которого они становится.
  Наверное, подобное может сравнить в некоторой странной инварианте отношения Света и Тьмы при учёте того, что этот мир - царство Света. Но с Бездной слишком много всего непонятного, чтобы с точностью до десятой доли процента делать вывод об её обитателях. Ибо о тайнах её происхождения можно только гадать. Вспоминая уже знакомые мне фразы об этой загадке, я хочу выделить только одну: "Из света рождается тень". Отчасти я согласен с этим утверждением, отчасти нет, потому что достоверно неизвестно, как появилась Бездна. О ней известны какие-то крохи информации, которым доверять не стоит. Ведь часть получена в экстремальных условиях, когда была высока вероятность критической погрешности и ошибки. Впрочем, возможно, это и к лучшему, что эта загадка навсегда останется неразгаданной.
  В этот миг мрак ещё больше разрывается светом, но ошибкою будет сказать, что стало видно так же, как и днём. Нет, сумрак всё ещё не неохотно, но позволяет рассмотреть пейзаж, а потому было бы глупо с моей стороны не остановиться и не воспользоваться этой возможностью. И пусть открывшаяся картина не поразила меня до глубины души, но всё же несколько удивила. Лес вокруг мёртв, причём уже достаточно давно, судя по всему. Ветки и ствол выглядят настолько хрупкими, что кажется, будто они могут рассыпаться от малейшего прикосновения. А земля под ними... не сера и не чеерна, она просто безжизненна и покинута. Хотелось бы сказать, что как в пустыне, но даже там в недрах земли может теплиться жизнь, да и растут же в таких условиях кактусы и определённые типы животных вполне себе живут. Так что такое сравнение было бы неуместно.
  Но неважно. Куда важнее, что здесь дела обстоят абсолютно другим образом. Ничего живого здесь не чувствуется, как и старого. Напоминает покинутый мною дом, ведь тот тоже словно застыл во времени. И если, когда заходит речь о жилище разумного, такое его описание было бы приемлемым и подозрений совершенно не возникало, то этого же нельзя сказать о природе. Она никогда не пребывает в неизменности, постоянстве. Каждый день в ней что-то меняется. Каждый день в ней что-то происходит. Однако, по-моему, здесь дела обстоят не так, совершенно не так. Эти деревья должны были быть уже уничтожены силами природы - животными, насекомыми, ветрами - да чем угодно, хоть пролетающим мимо драконом!
  Тем не менее, ничего из этого не произошло до сих пор, что для природы - верх нетипичности и странности. Потому что она подчиняется довольно простым правилам или, вернее сказать, правилу: "Сильный получает всё, слабый - ничего". Потому что экосистема отмерла уже по какой-то причине, но никто не спешит занять это место, точно она всё ещё занято, но кем или чем? Мертвецами, держащимися за старые и уже лишенные всякого смысла традиции? Или же здесь ещё просто не настало пора пробуждения ото сна?
  Хоть такое и неприятно признавать, но, когда речь заходит о Бездне, ни в чём нельзя быть уверенным. Ведь это царство теней и тьмы, где всё устроено совершенно отличным образом от того, что привычен каждому обитателю этого мира. Поэтому и очень сложно сказать, что в ней происходит, как, зачем и почему. Понятно лишь то, что сей лес располагается не около моего дома, потому что таких около него нет. Однако не помню и того, чтобы был в подобных местах, хоть меня и бьёт чувство ностальгии и дежавю, как будто был здесь уже великое множество раз. Причём последний раз совсем недавно, но если это и впрямь так, то что же это за место?
  Распахнув глаза от проскочившей догадки, еле сдерживаю удивлённый и шокированный крик. Ведь этого не может быть, по законам обычного мира, конечно. Тем не менее, речь идёт о том, что никто в здравом - да и не в здравом - уме не назовёт нормальным. Как раз наоборот, местом, в котором возможно всякое. А раз так, то почему бы и нет? Что мешает существовать такой вероятности, такому месту? Это, конечно, выглядит сомнительным, но иного объяснения я, скорее всего, не найду. Потому что не почерк это моего морока. Тот по-другому действует, менее тонко и несколько более открыто. Тут же совершенно другой разговор, если подумать. Никто ничего не говорит, не слышно никаких звуков. Вокруг царит мрак и опустошение, и где-то посреди всего этого горит тусклый свет. Всё это напоминает мне руины мира, если бы они действительно существовали, на которых ничего не растёт.
  Потому что не существует нового, не существует, судя по всему, дня. А есть только слабый и тусклый свет, который способен лишь изредка пробиться сквозь мрак. Действительно, потрясающий и ужасающий пейзаж, который некогда я, пусть и в других декорациях, уже видел. Но не в реальности, нет, потому что такое не забывается и не стирается из памяти, из сознания, как и слова одного стихотворения, описывающее застывший во времени мир. Эту истину понял и я, и легла она куда-то в основу моего мировоззрения или просто стала очень важной для меня. И это место, этот лес иллюстрирует сие. Образ, который никогда не видел я воочию, но который создан был в моём воображении и запечатлен в душе. Сомневаюсь, конечно, что именно так себе я это представлял, но Бездна воистину прекрасна и ужасна, раз создать сумела такое.
  Впрочем, едва ли на этом всё остановится. Это место больше напоминает арену или нечто подобное, где должны проходить неслыханные по своей масштабности постановки, выступления о застрявшем, покинутом мире. И в этом... странном театре на его сцене играют не живые люди и не обитатели земель сих, а взятые из воспоминаний, разума актёры на фоне точно таким же путём декораций добытых. Только вот откуда я это знаю? Почему уверен в том, что эта теория, гипотеза является верной? Неужели был уже здесь ранее, но когда это случилось и при каких обстоятельствах? И почему снова здесь оказался? В прошлый раз не усвоил какой-то урок или... сюда меня приводила и приводит Бездна каждый раз, когда совсем близок к искомому?
  Нет, скорее всего, к развилке. До исхода ещё слишком далеко, так как многое не расставлено по местам, заблуждения не развеяны, а скорлупа не разбита. И если смотреть на это с этой точки зрения, то дальше меня ожидает развенчание предрассудка моего? Признаться честно, даже несколько интересно увидеть, как Бездна планирует это осуществить.
  - Итак, да начнётся первый акт этого фестиваля. Пусть поднимется занавес, и история глупцов начнётся.
  Точно отвечая в такт моим словам и повинуясь, окружающий мир приходит в движение. Тени перестают плавно и хаотично перетекать друг в друга, ныне они пытаются образовать чей-то образ. А я лишь с нетерпением наблюдаю за этим странным и чудными процессом, за этой игрой теней. Воссоздают они, должно быть, некогда прекрасную даму, отдалённую напоминающую Валентину, но образ её размыт, точно на картину, нарисованную красками, попала капля воды. Стоящая передо мной пуста, глаза пусты. Длинные волосы безжизненны, одежда изорвана, из-за чего в иных условиях можно было бы рассмотреть более детально.
  Однако этот образ, должно быть, должен вызывать жалость, но у меня - только отвращение к тем, кто это совершил, и к самому себе. Умом понимаю, что не такая реакция должна быть, понимаю, что не должен просто безучастно стоять. Ведь это граничит с безразличием, бездушием. Но при этом ничего не могу с этим поделать. Нет во мне той доброты, что была у Эфилии. Она... помогала всем вне зависимости от их статуса и поступков и вопреки моим предостережениям. Даже будь то нечистый человек, который мог возжелать напасть на неё, дорогая всё равно это делала. А что я?
  Ничего. Даже понимая всё этого, желаю лишь проверить одну свою гипотезу, пусть и без вреда для испытуемого. Да и интересует меня не столько он, сколько странная ситуация и возможность кое-чего. Таким образом, для меня не имеет никакого значения: будет ли эта оболочка жить после этого небольшого эксперимента или нет. Она свою роль сыграла, а потому больше в ней не нуждаюсь, интереса к ней нет. Захочу - убью. Захочу - оставлю тут.
  Но первое не стану делать просто потому, что это скучно и времязатратно. Никакой человечности в этом нет. Сухой расчёт - не более и не менее того. Вероятно, если в стоящей передо мной статуе что-то было бы или я был бы с ней связан как-то, то ситуация сложилась бы по другому, схожим образом с Софьей. Я бы мог попытаться что-то сделать, но... этого нет. Поэтому даже сейчас, при повторном осмотре, в сердце пустота, и только разум желает узнать ответ, но не сердце.
  Вглядываюсь безнадёжно в глаза сосуда, раздумывая над тем, что бы такого сделать, и, конечно же, не вижу там ничего. Ведь откуда бы чему-то взяться в пустышке, ха-ха-ха? Она лишена всего - единого и нормального тела, личности, души, существования - и создана Бездной лишь на краткий промежуток времени, а затем снова распадается, исчезнет навсегда. Безвольная марионетка, что существует ровно до тех пор, пока ей не перережут нитки. А потому я абсолютно уверен в том, что она исполнит любой каприз того, кто будет дергать за эти ниточки. Такова уж её природа, таких, как этот увядший цветок. Они не живут в полном смысле этого слова, а просто... влекут бренное существование без возможности на спасение из плена окутавшей их тьмы, ставшей их темницей, быть может, навечно.
  - ... Как тебя зовут, попавшее в паутину теней дитя? Откуда родом ты?
  - У меня нет ни дома, ни имени, милосердный государь. Я существую лишь для того, чтобы служить Вам. Ваше слово для меня - закон, - отвечает неизвестная механическим голосом, в котором всё ещё слышна жизнь. - Вы...
  - Заткнись, - заметив, что она пытается повторить. - Заткнись, я кому говорю! Кто дал тебе задание служить МНЕ? Кто сказал, что мне нужны тупые, как пробка, слуги-пешки, пригодные лишь для шахматной игры?! Да в Хаос всё это! Впрочем, неважно, - пребывая всё ещё в гневе, подхожу к ней, заметив, как она в страхе пятится назад. - Но ты сказала одну до чертиков интересную вещь. Этот некто приказал тебе служить мне, исполняя любой мой каприз? Великолепно, просто великолепно! В таком случае твоя жизнь отныне в моей власти, не так ли?
  Безымянная тень, отступив на шесть шагов, боязливо медленно кивает головой, не спуская с меня глаз и прикрывая своё тело руками. А моё лицо в этот момент расплывается в безумной, счастливой улыбке. Отлично-отлично, может быть, не всё так плохо, хоть у меня и нет никакого желания обладать полной властью над кем-либо. Но дареному коню в зубы не смотрят. Кроме того, и эту проблему можно решить, да и использовать данную власть совсем не обязательно.
  - Ну, раз так, то первый мой указ таков, - окидываю её тело взглядом, и раздумывая над именем, и наблюдая зе реакцией, которая меня ничуть не удивляет. Временно безымянная ещё больше сжимается в комочек, - отныне тебя зовут Эйслин. От языка ныне забытого и утерянного в этом мире - "мечта", "видение". Не люблю командовать, а тем более уж разговаривать с теми, у кого нет имени. Его нет разве что у диких животных, что далеко не факт. Возможно, у них оно тоже есть, но мы об этом просто не знаем. И, что куда важнее, каждый раз говорить "безымянная" как-то напрягает, да и разумные могут не так понять, - устало произношу я, стараясь преодолеть головную боль и нахлынувший поток воспоминаний и упав на одно колено, так как пусть это и не "Эфилия", но... именно о ней мог... могу так отзываться.
  - Господин?... - уже слегка расслабившись, подойдя на несколько шагов и наклонившись ко мне, спрашивает Эйслин всё тем же механическим голосом, нц, очевидно, заметив моё состояние. - С Вами всё хорошо, господин?
  - Да. Бывало и хуже, но, на моё счастье, значительно реже. Впрочем, даже тех случаев хватило, чтобы мои волосы сменили свой окрас на серебряный с чёрного, что ли. И прекращай меня называть "господином". Я всего лишь ещё один путник, который оказался в... этих землях Бездны. Не знаю, что именно тебя так заставляет себя вести и выдавать себя за пустую оболочку, однако твои реакции для кого-то из них слишком живые. Впрочем, неважно, - говорю, вставая с земли и гладя её волосы, с лёгкой улыбкой на лице. - Одного только не понимаю. Почему именно я и почему ты выглядишь похожим на Валентину образом, если эти земли созданы такими, как я?
  В этот момент лицо Эйслин впервые за недолгое время разговора меняется на грустное и мрачное, которое отчего мне-то противно. Не так же, как это было с Софьей, но похоже. Возможно, не стоило вообще поднимать этот вопрос, но глупцов жизнь ничему и никогда не учит.
  - На это потребуется некоторое время, милосердный государь. Если у Вас есть время на небольшую беседу, то разрешите провести Вас в старый, заброшенный дом, в котором живу я. Но прежде позвольте спросить. Вы ведь совершенно несерьёзно осматривали моё тело тем бдительным взглядом, не так ли? Это было бы совершено не в Вашем стиле. Кроме того, я... не помню, чтобы когда-либо до этого момента в этой жизни у Вас разгорался интерес к женщинам. Даже нежную и добрую Софью держите на расстоянии от себя, - говорит мягким, нежным голосом "рабыня", походя из-за этого на мать или на любимую женщину, которая встречает мужа.
  - Да, верно, Эйслин, - медленно киваю головой. - Но ты так и не ответила на мой вопрос. Или же для этого тебе нужно что-то показать мне?
  - Можете считать так, милосердный государь. Это не будет ошибкой. Так Вы согласны пройтись со мной немного по этому месту?
  - Веди, Эйслин. Делать же всё равно ничего. Выход отсюда сам я навряд ли найду, да и оставить без внимания этот момент тоже не могу. Однако позволь уточнить один момент. Мы закончим с этим до этого утра? Не хотелось бы остаться в Бездне на больший срок, чем нужно, - осторожно спрашиваю, разведенными руками указывая и охватывая окружающее пространство.
  - Должны успеть, если начнём прямо сейчас. В путь?
  Киваю головой, говоря, что да. И Эйслин быстро оказывается около меня, приняв тот самый запоминающийся вид Валентины - Хаос побери Бездну с её возможностью ковыряться в мозгах - и обхватив мою правую руку, прижавшись ко мне, точно боясь меня отпускать далеко от себя и точно желая позволить насладиться и себе, и мне этим прекрасным ощущением близости с кем-то. А затем она начинает тянуть меня куда-то в глубь леса мёртвого. Что же ты задумала, Эйслин? Что же гложет тебя?
  Вопреки моим ожиданиям, путь проходит далеко не скучно. И дело здесь не в неожиданно появившихся преследователях или чем-то подобном. Просто из моей спутницы вышел бы отличный рассказчик, который смог бы покорять сердца людей. Если бы не вечно виноватая манера речи и обращение ко мне как к милосердному государю, что раздражает. Но во всём остальном нет никаких нареканий. Из неё в самом деле вышла бы замечательная помощница.
  -... милосердный государь, слышали ли Вы эту легенду? Однажды один гениальный учёный, потеряв все цепи, связывающие его с человечностью, решился устроить великий эксперимент. Эксперимент был столь велик и масштабен, что мог поставить под угрозу само существование мира. Но учёного на тот момент уже ничего из этого не волновало, да и он наивно полагал, что держал ситуацию под контролем. К несчастью, невдомек ему было, что он так же глуп, как и все остальные. В итоге его мир был полностью уничтожен. Печальная история, не правда ли?
  - Приятной её точно не назовёшь, - подавляя внутреннюю дрожь, произношу. - Но это ведь всего лишь легенда, которая не всегда является чистой правдой и которая содержит долю выдумки, нет?
  Одновременно с этим мы дошли до дома, напоминающего мой спустя в конце времен, если бы он остался до этого момента. Его уже нельзя назвать ни ветхим, ни застывшим во времени. Ведь вскоре здание рухнет под натиском времени и сил природы: где-то доски уже сгнили, где-то куски крыши уже обвалились, стекла в окнах уже стекли, что наглядно показывает, сколь много времени уже прошло. Да и нет следов и краски, которая возможно когда-то была. Теперь уж всё серо и блекло и как-то безжизненно, что ли? Да, пожалуй, именно так. Но зачем Эйслин решила мне показать до безобразия знакомую мне картину? И почему она выглядит такой грустной, хотя здесь ничего такого не - Хаос, скажи уж лучше мне, что я ошибаюсь в своих предположениях. Потому что я крайне не люблю оказываться правым в таких вопросах.
  Повернувшись лицом к Эйслин, к своему огорчению, вижу именно то, что и ожидал. Мёртвое, недвижимое лицо, ледяная красота, очарование мертвеца. Она стала такой же, какой и была до нашего разговора. Даже одежда и та выцвела, износилась, точно множество лет над ней мигом минули по воле владыки небес и земли, решившего наказать недовольную своею судьбой, жизнью, бытием. А затем и контуры тела стали расплываться, грозясь в один миг вновь стать тем, из чего произошли, - тенями. И как-то должно быть всё равно. Гипотеза подтверждена, эксперимент проведён. Эйслин мне больше не нужна, и до её судьбы мне больше не должно быть дела. Но...
  Вздохнув, беру за руку то, что некогда было моей проводницей, и иду внутрь дома, ощущая, как в воздухе повисает напряжение, как нечто пробуждается от глубокого сна. Спокойствию и умиротворенности конец настал: Бездна наконец решила показать своё истинное лицо. А меня одновременно с этим раздирает рвущийся наружу смех. Ветхий дом, готовый рассыпаться от малейшего сильного ветра, неизвестный враг, что идёт сюда. Ах, какое чувство дежавю, какая ностальгия по событиям, которые только минимум сегодня уже были! Какой азарт и какое возбуждение! Какое оживление! И как же можно устоять, когда вокруг такое происходит.
  Завершив все приготовления и дела в срок, что стало возможным только благодаря тому, что этот дом является чуть ли не полной копией моего, разливаю каким-то чудом сохранившийся чай по кружкам и сажусь на свой стул, что происходит очень даже вовремя. Потому что в этот момент дверь - нет, не вылетает - открывается, и перед моими очами предстает наименее мне приятный собеседник. Закованный в рыцарскую броню и держащий свой полуторный меч в правой руке, он смотрит на меня, естественно, не питая ко мне никаких светлых эмоций. Но радует то, что и нападать не спешит. Сражаться с ним на его же территории - это равносильно фирменному самоубийству.
  - Прекрасная ночь, не правда ли, сэр рыцарь? Может, отложим в сторону наши оружия и просто побеседуем? О рыцарях, о замках, о преступных аристократах, о глупцах.
  - Ты так ничего и не понял, смертный? Это дом, место в котором находят упокоение...
  - Такие, как я, потому что они решаются остаться здесь. Прискорбная ошибка для подобных мне, но ведь никто не сделан из стали. Поэтому вечная смерть для них, может быть, дар небес, хотя мы же в Бездне, так? Тогда великий дар тьмы. От него очень сложно отказаться, но не невозможно. Ах да, если ты ищешь Эйслин, то знай, что я не скажу, где она. Ведь нарушать сюрпризы - это плохо!
  - Ах-ха-ха, ты помогаешь той, кто загнал тебя в эту ловушку, защищаешь её, хотя должен ненавидеть и проклинать! Потому что именно она, а не я, привела тебя в эти земли. Ты глупец или просто герой? - смеясь, говорит он мне, подходя ко мне.
  - Глупец, - выражая согласие с его словами, киваю, - но уж точно не герой. Как правило, они помогают просто потому, что они должны и что для них это естественно. Таким образом, эти люди обычно не ищут своей выгоды и мало кому отказывают, если вообще делают это. Однако я иной, - развожу руками, присматривая за своим гостем. - Мне знакомы добродетели, но я не чту их. Но знаю цену услуги, которую оказала меня Эйслин. Простейшая система обмена и взаимовыгоды. Ничего сверх этого.
  - А так ли это на самом деле, король глупцов? Твою глупость не стоит путать с тупостью и недальновидностью. При всем твоём уважении к словам, что за всё есть своя плата, слишком странно и чуждо рисковать своей жизнью ради других, не имея никакой выгоды или своих целей, - произносит гость, оказавшись около меня, но не спеша наставлять меч. - Что ты задумал?
  - Кто знает. Я ведь не должен сообщать тебе свои планы и мысли. В этом минус существ Бездны. Вы имеете доступ к сокровенным... уголкам памяти, но совершенно не понимаете, как думают люди. Конечно, всегда есть исключения, и одно из них прямо передо мной. Но даже такому, как ты, мои думы представляются непонятными, странными. Впрочем, я всё же кое-что скажу. Конец Времен, - говорю я, улыбаясь от того, что понимаю, что подлинный смысл сих слов он нескоро поймёт. - Скорее всего, ты поймёшь значение этого, когда уже всё свершится или будет близко к этому. Впрочем, довольно. Ты уйдешь с миром или?
  Ответ рыцаря не заставляет себя ждать. Его клинок заносится над моей головой - готовлюсь парировать удар или отражать. Но, вопреки моим опасениям, меч проносится всего в нескольких миллиметрах от моей головы, задевая разве что небольшой клок волос и врезаясь в спинку стула. Лицо рыцаря не увидеть, как и его глаз, но его молчание наиболее красноречиво. И знаменует оно успех крайне рискованного, однако столь нужного для дальнейших действий плана.
  Не проходит много времени, как рыцарь достаёт свой меч из стула и, к моему удивлению, преклоняет колено точно так же, как это делают люди подобного рода перед своими сюзеренами, королями. И ощущать себя на их месте, с одной стороны, крайне приятно. С другой же - противно до безобразия. Король должен знать, какое будущее он желает построить для своих людей, прислушиваться к ним и быть защитником своего народа. Но так только в теории. На практике нередки случаи - относительно часто всё складывается таким образом, что подданные становятся не более чем инструментом в делах своего правителя.
  - Зачем тебе это, рыцарь Бездны? В ней должно быть полным-полно своих лордов, и ты совершенно не знаешь ни меня, ни мои цели ни что-либо ещё. Это едва ли можно назвать взвешенным решением, потому что, как лорд, я имею права отдавать тебе приказы, если смотреть на рыцарские традиции и законы. Вольным оставаться было бы уместнее, чем присоединяться непонятно к кому. Тем более что у меня ничего нет. Пустота и запустение. Пыль и плесень, покрывшие всё.
  Затем раздаются мягкие, наверное, даже музыкальные звучащие в какой-то странный такт шаги, которые могут принадлежать только одному разумному, находящемуся здесь, и которые позволяют мне увидеть полную картину и понять. Понять, что в кое-чем меня переиграли, но это даже приятное чувство поражения, отдающее сладостью, облегчением и надеждой. Возможно, я так и не найду искомое, но однажды Эйслин или ещё кто-нибудь найдёт ключ, что дверь в будущее откроет.
  Расслабившись и приготовившись встретить свою судьбу, искренне улыбаюсь, ожидая момента, когда хозяйка появится. Теперь дальнейшее зависит и от неё. Безвольная марионетка стала живым существом, наполнившись тем, чего была лишена. Она приобрела имя, получила общение, заботу. Возможно, даже место, что может назвать своим домом. Теперь Эйслин может цвести и под её рукою это место тоже однажды расцветет. Эксперимент можно считать полностью и успешно завершенным. Впрочем, неверно это назвать уже таким словом. Оно уже перешло ту стадию, на которой оно было таким. И сейчас я лишь благодарен ей за этот важный урок.
  Спустя минуту перед моим взором предстает Эйслин, выглядящая всё так же, но производящая уже совсем иное впечатление. Хрупкая, невинная и чистая красота, обворожительные сиреневые глаза, в которых, кажется, можно утонуть. Темно-синие длинные волосы, ниспадающие до бедер, колышутся на ветру. Странный и противоестественный костюм снегурочки веет чем-то знакомым и приятным, расслабляющим. И вызывает разве что вполне понятное желание прикоснуться хоть совсем чуть-чуть к этой красоте. А ещё, быть может, желание защищать её, помочь ей. Как странно.
  - Добрая ночь, Эйслин. Надеюсь, тебе надолго запомнится произошедшие здесь события. И надеюсь, что они, пускай и незначительную каплю, но подарили счастливые воспоминания. Что ж, теперь можешь сделать это, если так желаешь.
  Когда я окончил говорить, Эйслин стояла уже возле меня. И отчего-то вблизи она кажется мне ещё красивее. Так, на расстоянии мимо моих глаз прошло несколько любопытных фактов. Прекрасные глаза цвета сирени полны чувств, переживаний. Откуда-то на тонких губах девушки появилась помада. Сколько же мелких, изумительных деталей появилось вдруг вокруг! Сколь сильно они меняют картину! Или же детали были всегда, но не мог заметить их я?
  - Нет, милосердный государь. Уже доброе утро, - отвечает девушка с улыбкой на лице. - И премного благодарю Вас за всё.
  А в следующую секунду происходит то, чего предсказать я не мог. Эйслин наклоняется передо мной в каком-то странном поклоне, что ли, да так, что наши лица на одном уровне. Затем она дотрагивается до моего и начинает медленно, осторожно приближать своё. И хотя я уже понял, к чему всё идёт, но сопротивляться не возникло никакого желания. Напротив, некоторое чувство ответственности за свои действия. Ведь именно они стали причиной тому, что Эйслин стала такой. И если уж такова цена, то я готов её уплатить.
  ... В итоге, спустя где-то пять секунд, её мягкие и тёплые губы, отдающие, наверное, сиренью, соприкасаются с моими грубыми, прохладными. Лицо Эйслин краснеет, и, должно быть, её сердце бешено стучит, и она горит. Но горю и я. Не впервой мне целоваться, но на фоне всех других этот ярче и важнее. Вопросы: зачем, как и почему - не всплывают в моей голове. Всё это кажется лишним, совершенно ненужным, и, наверное, так оно и есть.
  Но как бы не было жаль прекращать этот поцелуй, сделать это всё же пришлось из-за нехватки кислорода, возбуждения, которое ещё не перешло границы и которое не должно их перейти. Только перед самым концом я почувствовал что-то странное, но догадываюсь, что это. Однако раз уж такова плата, то её пришлось бы уплатить рано или поздно. И уж лучше в этом деле сразу, чем когда она даст о себе знать в самый неподходящий момент.
  Одновременно с окончанием поцелуя безымянный рыцарь встал и меч свой закинул себе на спину. От него больше не исходит враждебность, но есть место настороженности, смешанной с умеренным восхищением. Видимо, я всё-таки сумел его самую малость удивить, что не может меня не радовать. Одно дело - проиграть всухую, и совершенно другое - нанести противнику такого уровня хоть немного повреждений, пусть даже таких.
  Залитая краской, но жутко счастливая Эйслин отводит взгляд в сторону. А на душе теплеет, точно на Софью смотрю, хоть это и не она стоит передо мной.
  - Король глупцов, ты же понимаешь, что теперь тебя ждёт? - разрывает тишину рыцарь.
  - Понимаю, конечно. Но одной проблемой меньше, одной больше - не суть важно. Тем более что у меня уже был опыт в подобном. И, как всегда это происходит, если ты единожды посмотрел в Бездну, то дороги назад и нет. Безусловно, я бы мог ещё оттягивать этот момент ещё некоторое время. Но видишь ли, сегодня кое-что я всё же понял. Чтобы совершить задуманное, мне придётся пройти долгий, трудный и опасный путь, на котором придётся время от времени или даже постоянно идти наперекор своим старым привычкам и взглядам. Однако, как же отправиться в дорогу? Где начнётся путь мой? Раньше я бы сказал, что из того моего дома, - усмехнувшись, делаю небольшую паузу. - И это действительно отчасти так, но оно никак связано с миром, с людьми. Поэтому это можно назвать точкой отсчёта, в которой появились все предпосылки. И лишь здесь всё начнётся. Фигуры на шахматной доске расставлены и приведены в начальное положение.
  - Вот оно как? - мой собеседник начинает неистово смеяться и заканчивает лишь по истечению двух минут. - Ты в самом деле и король глупцов: вобрать в себя Бездну, неся в себе семя безумия. Ничего более глупого и безумного я ещё в жизни не видел. Подарить жизнь, свою любовь тени, которая привлекла тебя сюда и которая могла погубить! Замечательно, просто замечательно. Я передам свой доклад о появлении нового жильца.
  Так и не назвавший своего имени рыцарь спешными и подозрительно быстрыми шагами уходит куда-то. Если бы он шёл сюда так же, я бы точно не успел всё приготовить в срок, хотя так ничего использовано и не было, м-да. Впрочем, оно и к лучшему. В случае сражения между нами двумя поставил бы на него или на то, что сработает ещё одна гадость. Только в таком случае ни выживших, ни умерших, ни победителей, ни проигравших - никого бы не было.
  Устало вздохнув, чувствую, как на меня тяжким грузом упала усталость и как хочется спать. День выдался не только насыщенным на события, но и тяжёлым. Сначала морок с Софьей, затем вот это. Оно и поодиночке сложно, а когда оба одновременно, нереально выматывает. А это ведь только начало. Что же дальше будет?
  - Милосердный государь, простите за беспокойство, но... не могли бы Вы назвать свое имя? - как-то робко и нерешительно спрашивает Эйслин.
  - Да, действительно, совсем забыл его назвать. Ты уж прости. Если я глубоку ухожу в себя, то порой забываю что-то, - сухо смеюсь я, вспомнив о своей просьбе и раздумывая, как назваться. - Можешь называть меня просто Германом. Фамилии у меня нет, пока нет, - заканчиваю говорить, ощущая, как тяжелеют веки. - Хаос, знал же, что бесследно для меня это не пройдёт. Но расслабился излишне. Ладно, мне надо идти.
  Пытаюсь встать, но мои ноги подкашиваются, и я падаю. И затем второй раз за день ощущаю, как меня ловят руки, которые могут принадлежать только одной находящийся здесь личности. Это уже становится кармой какой-то, что второй раз за день падаю на девушку. С одной стороны, и приятно во всех смыслах. А с другой, меня ужасает то, во что это может перейти со временем.
  И, уже почти провалившись в сон, слышу знакомые слова, но пою не я и не кто-то из друзей. Это Эйслин исполняет последнюю потерянную строфу стихотворения.
  Но ведь тебе известен мой ответ, моё решение, дорогой.
  Лишь завидев врата, я поверну назад
  И стану искать дорогу, что соединит нас с тобой.
  И пусть на этом тяжёлом пути испытаю множество страха,
  Но какое имею я право жаловаться на свою судьбу,
  Если ты идёшь этой тропой уже много, много лет?
  И ни разу не слышала я от тебя жалоб на ношу!
  Желая помочь справится с ней, разделю с тобой это горе.
  С каким-то облегчением, услышав сии слова и закрыв глаза, засыпаю. И когда такое в последний раз произошло и доверился я совершенно неизвестному разумному? А-а, неважно. Сейчас хочу одного - спать.
  - Спокойной ночи, милорд Герман. Я позабочусь о том, чтобы бы Вы проспали столько, сколько захотите.
  

Глава третья. Ночь, сменяющаяся рассветом

  

Герман. Это слово, это имя, этот человек - всё это значит для меня очень многое, а оттого и несёт в себе множество разного. Он пришёл и бросил вызов Тьме, точно рыцарь, герой из древних сказаний, и спас меня, сделал такой, какая я есть, зная о последствиях своего решения. Но в ту ночь я поняла, что он такой же, как я, слабый и беспомощный

  

Эйслин.

  Гладя его жёсткие серебряные волосы, смотря на его сонное, спокойное и усталое лицо, совершенно счастливо улыбаюсь, радуюсь и думаю о Германе - при одной лишь мысли о нём сердце начинает бешено стучать. Конечно, не он первый, кто даровал мне имя, кто пришёл в этот дом и дал достойный ответ рыцарю. Таких было множество, но все они были приходящими и уходящими, совершенно не запоминающимися. И не вызвали во мне никакого отклика. Для них я была, как верно сказал ты, пустышкой.
  Но... даже говоря те слова в самом начале, ты не выглядел злобным, равнодушным, жестким, нет. Где-то в глубине твоих глаз я видела и вижу сейчас, точно повторяется эта картина, глубокую печаль, тоску, неприятие этого факта и отвращение. Однако ничего из этого не было направлено на меня, а на что-то или кого-то другого, повинного в этом. Тем не менее, разве моё состояние до встречи с тобой не было естественным? Разве такой порядок вещей не является нормальным? Так зачем ты сражаешься с миром? Зачем пришёл в мою жизнь и... даровал мне надежду, человеческое тепло?
  Что же со мною происходит? Слёзы льются из глаз, но не от боли, печали и горечи - от радости и счастья. И только всплывающие в памяти строки неведомого ранее стиха отдают грустью, некой тяжестью, рисуя передо мной причудливую картину, которая кажется мне такой знакомой. Мужчина и женщина стоят друг напротив друга, разделённые незримой стеной, создающей два разных мира. Мир слева полон крови, боли и отчаяния, тёмного света, но мужчина твёрдо стоит на ногах со странным блеском в глазах, вызывающим дрожь и страх. И видно, что безумие уже пустило в него свои корни.
  Подавив ужас и не желая больше смотреть на него, перевожу взгляд на правую часть этого мира. Она чиста, спокойна и красива. Везде цветут цветы, поют птицы, гуляет лёгкий ветер своевольный. Чистое синее небо, в котором высоко-превысоко парит солнце, даруя всем живым теплоту и свет. И посреди всего этого великолепия стоит одинокая, красивая, печальная женщина, смотрящая на своего друга, но не имеющая сил помочь ему. Она кричит, но он не слышит. Она протягивает руку, но он её не хватает. Она плачет, но ему всё равно. Бездушный, равнодушный и холодный вид да мирный шелест травы на ветру - вот и весь ответ этого человека, этого мира на её чувства.
  От этого зрелища моё сердце разрывается на части, силы меня покидают, всё лучшее, что со мной произошло, уходит на задний план и кажется каким-то незначительным, мелким. И только хочется упасть на колени и плакать. Плакать над этой трагедией, произошедшей по чьей-то вине. Роптать на бога, что допустил её. Оказаться подле этой неизвестной и помочь ей. Крикнуть этому неизвестному, какой же он дурак, что ему нужно извиниться перед ней.
  Но слова застревают в горле при виде кровавых слез, что текут только из одного глаза, а другой точно мёртвый: в нём света нет. Лицо его перекосило: одна часть спокойна, точно маску недвижимую надели, другая - безумна и грустна. И всё это открывается мне только тогда, когда женщина уже этого не видит, повернувшись спиной к нему. Он не желает ей этого показывать, потому что не желает её расстраивать ещё больше? Чтобы не ранить её?
  Какой же он... чудной, милый и добрый человек, взваливший на себя такое бремя. И прямой как в тех строках: неизвестный молча стоит и не жалуется, а только плачет. Но это незримо для других и для той девушки, которая, тем не менее, знает об этом и хочет разделить с ним это бремя. Из-за этого происходящее мне напоминает древние сказания и предания, повествующие о замечательных героях, встретить которых всегда мечтала и мечтаю я. Но теперь, смотря на неизвестного, понимаю глубину своих заблуждения.
  Вот он стоит прямо передо мной: слабый, ослабший, но ещё не сломленный герой, которым нужно восхищаться, которого нужно уважать. Так почему же вместо этого только грусть и печаль, сожаление и боль? Почему кажется мне он не героем, не рыцарем, а обычным человеком, который просто вынужден поступать так? Почему мне кажется это положение дел неправильным, когда всего один человек должен нести такое? За что ему такое наказание - вечное одиночество? Кто его так проклял и за какие деяния? По своей прихоти? По велению богов? Если... если это действительно так, то разве они могут носить это гордое и прекрасное имя? И что же за ужасный мир ими создан, в котором любящие друг друга души не мог быть вместе?!
  Будучи уже не в силах меня держать, трясущиеся и до этого момента ноги подкашиваются, и я падаю на колени, перестав сдерживать рвущиеся на свободу слёзы и чувства. Великая грусть и скорбь наполняют меня, не оставляя ничего другого, кроме глубокого сожаления за судьбу этой пары. И печали поток прекратится не скоро, потому что только недавно сама прошла через... отдаленное подобие этого ужаса, поэтому не могу остаться равнодушной.
  Долго ли, коротко ли я плакала - не знаю. Но затем в какой-то миг почувствовала твёрдую, грубую покрытую шрамами мужскую руку, которая просто гладит сейчас меня по голове, точно пытаясь успокоить. Подняв голову, вижу то же лицо молодого человека, черты лица которого кажутся мне до безобразия знакомыми, точно где-то я их уже видела. Пронзительные отливающие золотом глаза, острые, но довольно привлекательные черты лица. Короткие растрепанные седые волосы, короткая бородка.
  Вглядевшись в его лицо окончательно, ахаю и еле подавляю рвущийся на свободу крик ужаса, перемешанного с удивлением, от понимания того, кто стоит передо мной. И как же сразу же я этого не поняла? Как же сразу не опознала своего благодетеля, ведь он... и не изменился практически с той поры. Остался до сих пор таким же, особенно взгляд его и глаза.
  - Чего ты плачешь? Если из-за меня, то я не стою и гроша. Такой же глупец, как и многие другие. Иду куда-то, а куда - не знаю сам. Лечу, будучи подхваченным ветром, без цели и без смысла. И только в конце ответ мне будет дан: зачем же я столько мучений прошёл, - он пытается улыбнуться, но из-за его лица выходит странная полуулыбка. - Ладно, иди отсюда, иди. Тут людям не место, м-да. Здесь могут жить, существовать такие, как я.
  Вопреки его словам слез поток только усиливается, а в голове крутится только один вопрос: "Почему ты себя обрекаешь на такие мучения? Во имя чего?" Но едва ли он скажет мне ответ на это, если я спрошу его об этом. Ведь если Герман не говорит это той женщине, которая ему очень дорога, то у него нет и не должно быть причин рассказывать об этом мне, верно? Даже понимая это, я... я хочу спросить у него... попробовать узнать.
  - И-извините з-за такой неудобный вопрос. Н-но... почему Вы не обращаете на страдания той девушки? Она же Вас любит! Почему несёте крест в одиночку?... - я не успеваю договорить - Герман начинает безумно смеяться.
  - Ах-ха-ха, ты уже вторая, кто меня об этом спрашивает. Перед тобой была, вернее, был кое-кто ещё. И если ты и дальше пойдёшь этой тропой, то с ним ты обязательно встретиться. Впрочем, тебя не это интересует. Ответ един на оба твоих вопроса, молодое дитя Тьмы. Знания - великая ответственность и великая ноша, которую не стоит иногда нести кому-либо вообще. Жестокого она сделает ещё злее. Доброго сломает. Нейтрального сделает до боли равнодушным и холодным. И то, что я несу в себе, относится именно к этому разряду. А она для такого слишком хрупка, поэтому доверена ей лишь самая кроха знаний, что может послужить добру. Для меня разница невелика. Безумие, холод всегда были, есть и будут моими спутниками по жизни. Такова цена, плата, которую я заплатил.
  - Н-но разве Вы не мечтаете о том, чтобы осесть и сбросить с себя всё это? И-и как можете этот груз нести, если...
  - Король глупцов. Но у глупцов нет короля, поэтому я сам себя короновал. Многие до меня и многие после меня грезят тем, что они умнее всех и могут что-то делать лучше всех. В моем же случае, возможно, так оно и было. Самый гениальный человек в истории, - саркастически усмехается, - смешно, конечно, особенно сейчас. Способности определяются до конца не природным даром, а самим человеком. И до ужаса умный разумный на практике может быть глупцом, какого надо ещё поискать. И оказывается, что некая неизвестная простушка, доселе жившая в кошмарных условиях, умнее этого человека и мудрее. Она видит то, что не видит он. Она понимает то, что не понимает он. Так кто же из них самый достойный? Кто из них заслуживает уважения и внимания? Кто из них по настоящему велик?
  - П-позвольте, - набравшись смелости, начинаю говорить, как он тут же меня обрывает.
  - Нет. Время вопросов закончилось, юное дитя Тьмы. Настала пора отправится в путь, как это сделал он, не ведая ни причин, сподвинувших тебя на это, ни значение и масштаб своих действий. И если сможешь его пройти, тогда вероятно этот человек расскажет оставшуюся часть истории, коли нужда или настроение будет.
  В этот момент моё зрение начинает расплываться, точно пелену надели, веки тяжелеют, точно не спала тысячи лет. В голове тревога, страх и некая надежда на приближение к Герману. И одновременно с этим грусть, тяжесть и сомнения где-то далеко. Какое же это странное и приятное чувство. Интересно, он тоже это ощущал, когда решился на всё это? Как же хочется спросить у него об этом, прикоснуться к нему. А почему - неважно.
  Когда мои глаза открылись, передо мной предстала та же, но и различная картина. Герман, как и раньше, лежит на моих коленях со спокойным, умиротворенным лицом, ровно дыша. Но помещение вокруг нас уже другое. Оно не выглядит заброшенным и небогатым. Справа от меня в камине мирно и тихо трещат дрова, и горящий там огонь и свечи освещают помещение. Стоящие позади стулья и стол теперь не бедны и не кажутся сделанными наспех. В общей сложности шесть стульев выставлены по бокам от длинного стола, а оставшиеся седьмой стоит напротив меня, во главе и смотрит на выход. Все они, кроме последнего, сделаны из нехарактерного для этого места светлого дерева.
  Заметив это, печалюсь, понимая, что обреченный там сидеть будет вечно одинок. Ему нет места среди ослепительно яркого света, среди тех, кто будет находиться на виду у всех и получать заслуженный почёт и уважение. Пока остальные купаются в славы лучах, его имя затеряется в веках и не найдёт своего отклика в народных массах, покроется грязью и пылью. Пусть даже именно он тайно стоял во главе тех людей, что вершили великие дела. Но... почему этот будущий чудак решился на такое? Почему отказался от места под солнцем?
  Тяжело вздохнув, всматриваюсь в лик Германа, точно надеясь в нём найти ответ. Едва ли его можно назвать героем в классическом понимании - они сражаются с Тьмой, уничтожают её. А он спокойно и буднично шагнул в неё, совершенно не беспокоясь о том, что с ним будет, и желая отыскать нечто в ней. И хочется мне, как и тому рыцарю Бездны, назвать его глупым, но... это слово никогда не покинет мои уста, скорее всего, когда речь заходит о нём. Ведь глупые люди не ведают, что они делают. А Герман, похоже, с самого начала знал, что его ожидает, но совершенно не сопротивлялся этому, не бежал от этого и не кричал в ярости. И точно он горит каким-то странным, таинственным, незримым обычно никому светом, который так и манит меня, словно мотылька.
  Но... этот свет несовершенен и абсурден: то в своём спокойствии тёплый, то в своём неистовстве, безумии холоден, словно лёд... нет, это слишком тяжело обличить в слова. Даже язык Бездны, привыкший описывать такое, не способен точно описать этот парадоксальный огонь, который то светел, то темен. Он ни на секунду сейчас не остаётся постоянным, меняясь каждую минуту, каждую секунду, каждое мгновение. Но... эти перемены болью отдаются в огне, радующимся переменам, несмотря на это?
  Хочется произнести: "странно", "неправильно" и "чудно", но вместо этого моё лицо расплывается в счастливой улыбке. А в голове всплывает недавний поцелуй, являющийся больше частью старого обряда, связующего разумного с определённым местом в Бездне и отдающий теплом даже в качестве воспоминания. И кажется, что царящий в моей душе сумрак рассекается лучом света, пусть пока неуверенным и слабым. Но к чему всё придёт? Что сподвигло Германа на подачу руки помощи такой, как я? Что ищет он в Бездне? Зачем ему я? Что значили те слова?...
  "Ты слышишь меня, некогда безымянная тень, существование которой лишено четкой цели и смысла? Можешь не отвечать на мои слова, хранить молчание - я знаю твой ответ на сей вопрос. Потому просто слушай, хотя прекрасно понимаю, что ты едва ли и треть поймёшь из того, что будет мною сказано и что ты, скорее всего, вскоре забудешь сии слова, как и многие до них. Но если решишь вдруг запомнить их, сделать мне такую милость, то ступай по дороге Бездны, что ведёт в её глубины, к истоку. Там тебе откроется то, что можно назвать правдой, но ни в коем случае не абсолютной истиной. Природа этого места изменчива: оно в некотором роде подстраивается под разумных, поэтому то, что верно для тебя, может и не быть таковым для других, и было бы странно, существуй единая правда в таком месте. Должно быть, спустя какое-то время ты спросишь себя: почему тогда выбрал тебя? На этот вопрос, увы, нет вразумительного ответа для обычных разумных. Но он есть для связанных с Бездной. Это не что иное, как хм-м... надежда, вера, прочная цепь, что позволяет понять друг друга, находясь в паре света и тени, огня и тьмы, если угодно. Ведь их узы надёжнее и крепче всего, пусть иногда их существование и длится всего лишь миг. Но и этого бывает достаточно, чтобы понять, кто стоит перед тобой. Конечно, ты ещё далека от совершенства, Эйслин, от того, что хочу видеть я. Но пройдёт время, эпохи сменят друг друга, разразится последний буран, и тогда ты сможешь прийти к тем дверям, что закрыты для меня, отворить их и покончить раз и навсегда с призраком... призраками прошлого. И, пожалуй, у тебя должен возникнуть вопрос: "Почему я не могу этого сделать?" Но это уже пояснить не так-то просто. Наиболее правильное и простое объяснение - стагнация. Замкнутый и порочный круг, повторение одного и того же, несмотря на все попытки этот порядок изменить. Однако, ты, Эйслин, пусть и с моей помощью, смогла оказаться на развилке, не увязнув в повторениях, чиста от этой грязи. А на этом мой монолог подходит к концу - время истекло".
  Говорил он с непривычной, чуждой грустью и некой виной, болью, что его терзает и не даёт покоя. Герман не выглядел самим собой тогда, исчезло спокойствие, легкомыслие, но в то же время казалось мне, что в нём разгорелось слабое пламя надежды на что-то. Оно звало меня, манило, согревало сердце. Но тогда я лишь безмолвно и бесчувственно провожала милосердного государя взглядом, не желая что-то делать, что-то менять. Боялась, что не выдержит его пламя, что он умрёт. А почему и сама не знаю, только догадываюсь о причинах, нет, о причине, которая довольно проста и понятна, но только нам, существам Бездны, в полной мере.
  Не знаю и то, откуда доносятся еле слышные слова: "Из света рождается тень. Тень и свет неразлучны, они часть одного целого. И каждый компонент системы необходим другому. Первое несёт в себе то, что должно быть скрыто от глаз чужих, что не может нести в себе другое. А второе дарует спокойствие и силы, указывает путь в кромешной тьме", - звучит чей-то голос. А чей - разобрать невозможно: он звучит слишком тихо, чтобы можно было вслушиваться, но отдает нотками знакомыми. Усталостью, грустью, смирением и каким-то равнодушием веет. Но так он звучал у двух человек: у государя и у того человека, которого приняла за Германа. Почему этого сразу не поняла? Почему так легко и быстро привязалась к этому человеку?...
  Не знаю. Не понимаю совершенно ничего. Мне хочется крикнуть - крик не покидает мои уста, будто их нет, всё тело заковано во льды. Но мысли, чувства текут подобно ручью: спокойно и безбоязненно. И почему-то кажется, что в любой момент может раздастся тот голос, который говорит со мной и в то же время с кем-то другим, тем, которым здесь нет, который обращается ко мне будто к старой знакомой: "Не хмурься. Угрюмое выражение такому редкому цветку, как ты, не идёт. Оставь мне тягостные думы и мрачность. А сама живи, улыбайся, смейся". И в этой небольшой речи жизни больше, чем во всем прочем. Но... откуда я это могу знать? Почему у меня сердце болит от того, что эти слова предназначены не мне?... или потому, что я никогда их не услышу о себе?
  Встряхнув голову, бессильно поникаю, понимая, что ответы на эти вопросы не получу, сколь долго не думала бы и сколь сильно того не желала. И почему-то с этим решением пришла и тоска, и пустота. И появилось какое-то абсурдное желание прикоснуться к своей груди, чтобы жизнь услышать. Сама того не заметив, сделала это, но легче не стало, ведь там пусто, ничего нет. У нас, существ Бездны, нет сердца, хотя мне так хочется, чтобы было оно!
  Слёзы катятся ручьем, падая на лицо спящего Германа, но вдруг столь знакомая огрубевшая дорогая и тёплая рука обхватила мою щеку и сделала это максимально нежно. Переведя взгляд на привставшего Германа, которого видеть я не могу хорошо из-за слез, сумела разглядеть какую-то странную виноватую улыбку. А затем он аккуратно обнял меня, и моё лицо оказалось из-за разницы роста в его плече.
  - Полагаю, что должен сказать "прости", ведь так поступают люди, верно? Но так уж сложился рок или судьба, что никто из нас не подходит под понятие "человек". Ты дитя теней, поэтому сердца у тебя нет, что скорее всего сейчас и стало причиной твоих тревог и твоей печали. Но что есть человек? Им свойственно убивать ради забавы, ради денег, власти, амбиций, иногда ради того, чтобы получить мужчину или женщину, но именно "получить". Любви тут никакой нет. Простое желание обладать как предметом, как роскошью, как цветком, которым сможешь любоваться только ты. Однако, пусть ты и не человек, но ты чувствуешь, страдаешь, живёшь, печалишься. И велика разница между тобой и человеком? На самом деле, ответ на этот вопрос не имеет никакого значения. Потому что ты это ты, Эйслин. Ты искренне переживаешь, и разве этого недостаточно? По-моему, более чем достаточно. А есть ли сердце или нет - неважно. Оно всего лишь орган, гонящий по венам и сосудам кровь.
  Говоря это непривычным, но не менее приятным мягким и добрым тоном, он аккуратно гладил меня по спине, а иногда и по волосам. При этом он не переходит границы и не кажется ни в коем случае раздраженным, хотя и заметна усталость и некоторая неприязнь к данной теме. Этим он походит на того, кого у меня никогда не было, на отца, к которому за советом обратился ребёнок и который смиренно объясняет. Или это делает его ближе к учителю?
  Неожиданно мне стало совершенно всё равно, с кем его можно сравнить или кто он и зачем сюда пришёл. Ведь так ли это важно? Нет, разве это играет какую-то роль, как и причины, по которым он здесь оказался? Пусть в этом мире ничего не случается просто так, но не хочу, не желаю этого знать. И говорит во мне не страх перед тем, как отношение к Герману может изменится. Не причём это здесь. Просто... он уже заслужил доверие, расположение своим поведением, своими речами и решениями. Есть во мне такое чувство, что далеко не все, а меньшинство может вести себя так с незнакомыми людьми.
  Отодвинув свою голову от его плеча, смотрю в его лицо. Несмотря на то, что он только недавно проснулся, оно полно усталости, напряжения, сонливости. Стали видны и морщины. Прежде пронзительные пугающие глаза сейчас добрые и скорбные, но не потерявшие золотой свой блеск. Так, совсем незаметно государь превратился из сильного, решительного молодого человека в глухого старика, сменившего почти столетие. Но не изменились мои чувства ничуть. Может быть, спаситель мой и стар, и слаб, и не всегда прав. Но он навсегда останется им, моим рыцарем.
  Неожиданно для него поддаюсь вперёд и, сама его крепко обняв, дарую ему свой поцелуй без всякой надобности, без приказа и не для ритуала. А просто потому что так хочу. И в этот миг я ощутила учащение сердцебиения, хоть и нет сердца у меня, и кровь, подхлынувшую к щекам, и радость, и любовь. Заметила и удивление, сменившееся счастьем, под давлением которого его лицо прежним стало, и то, как он сильно прижал меня к себе, словно желая меня ощутить.
  И продлилось всё это секунд шесть-семь, но показалось, что прошла целая вечность. Весь мир для меня сжался до небольшого мира, где есть только я и Герман, в ярких золотых глаза которого вновь плещется та искра, что меня привлекла, и почти звериная похоть при внимательном осмотре моего тела. Волна смущения прокатилась по моему лицу, но прикрывать ничего не спешу. И ощущаю какую-то радость от того, что Герман, нет, милый обратил внимание на меня.
  В следующий миг я оказалась уже под ним, и он, нависнув надо мной, вписался мои губы и стал внимательно исследовать мое тело, не пропуская ни единого сантиметра и ища, как снимается с меня одежда. И по мере усиления ласк мой разум гаснет всё больше и больше, уступая место животным инстинктам, и вскоре утонула в этом наслаждении, отдавшись ему и Герману полностью. Последнее что запомнила это то, как его крепко-крепко руками и ногами обняла и прижала к себе и как в мыслях пронеслось с какой-то теплотой, что он мой.
  Придя в себя, пытаюсь открыть глаза, но не могу, словно какая-то неведомая сила смыкает их, как замок. Тем не менее, страха нет никакого, будто всё идёт так, как и должно, хотя я не перестаю пытаться разлепить очи. Одновременно с этими попытками руками исследую место, на котором лежу. Оно твёрдое, но мягкое, словно надета какая-то ткань - оттого мне приходит на ум только одно слово "кровать", но сразу множество вещей, основным среди которых является наше бурное времяпровождение. И эти воспоминания заставляют чувствовать меня, что я жива, что я точно такая же, как и Герман, нет, дорогой. Поэтому мне не страшно более? Поэтому жду с нетерпением, когда смогу открыть глаза? Не из-за страха? А из-за желания увидеть его вновь?
  Всё ещё продолжая предаваться воспоминаниям и краснея от некоторых моментов, наконец открываю глаза, но тут же щурю их от не столько яркого, сколько непривычного света. Ведь кто бы мог подумать, что здесь, в царстве теней, взойдет свое солнце, которое не причиняет боли! Желая увидеть первый раз в моей жизни солнце или хотя бы его тень, поворачиваюсь к окну, но мой взгляд останавливается на середине, так и не дойдя до окна.
  Там, слева от него, на чёрном стуле сидит полуобнаженный в одних штанах Герман. Отчего моё сердце пропустило удар, а воспоминания нахлынули с новой силой. Но видений град окончился вместе с раздавшимся гласом дорогого.
  - После стольких лет всё начинает проясняться в одночасье? Должен признать, у судьбы есть чувство юмора, но к чему в итоге всё придёт? К спасению или к разрушению? Ведь то, что вижу я сейчас подходит больше человеку, не создаст ли это проблемы потом? Нет... в этом и кроется его прелесть, верно?... - тихо шепчет себе под нос дорогой, чеша подбородок и смотря на свет.
  Словно дожидаясь окончания размышлений, зевок вырывается, тело расслабляется и тянется, случайно привлекая ко мне его внимание. К моему удивлению, лицо Германа выглядит живее, морщин нет, глаза ярко горят, и напоминает он теперь молодого обновленного человека.
  - С добрым утром... милая Эйслин. Прими мою искреннюю благодарность за всё: за помощь в поисках, за... этот акт. Я ценю это и... вижу, понимаю твои чувства. Но... не могу на них ответить сейчас. Меня, словно мотылька, огонь всё манит и манит что-то куда-то вперёд. Не успокоюсь я, моё сердце, моя душа, пока не узнаю, что скрывается там, - он низко наклоняет голову, точно прощения прося. - Прости меня, если сможешь, Эйслин милая. Хоть и ведаю, что подле тебя будет покой, счастье, но всё равно отправлюсь в путь. Потому я дурак, дурак, каких свет ещё не видывал!
  Почувствовав от этих слов боль в груди и покатившиеся слёзы, не нахожу, однако, сил, желания злиться на него. Ведь... он сказал это с самого начала, да? "Но так уж сложился рок или судьба, что никто из нас не подходит под понятие "человек"", - а раз так то было глупо с моей стороны от него ожидать обычной, простой человеческой любви...
  - Ничего глупого в этом нет, Эйслин, - мягко произносит он, осторожно вытирая мои слёзы пальцем. - Бесспорно, с точки зрения науки, эмоции, чувства, любовь всего лишь протекающие в нашем организме химические реакции, которые мешают исследованиям, а раз так, то их нужно отбросить. Но знаешь, по моему мнению, истинная мудрость состоит в том, чтобы жить в согласии собой, чтобы не пытаться обмануть себя или перестроить. Только тогда можно уверенно шагать вперёд, в будущее и узнать конец своего пути, ответ.
  - Тогда... тогда смогу ли я...
  - Да, сможешь. Мы с тобой по-своему слабые создания, поэтому нет ничего ужасного, чтобы просто поддерживать друг друга, чтобы быть друг у друга.
  - ... отправится в своё путешествие?
  Глаза милого расширились в удивлении, рот слегка приоткрылся. А затем с его уст сорвался какой-то странный смешок.
  - Да, конечно. Если ты этого желаешь, то ступай. Я не царь и не бог, чтобы останавливать тебя. Но Хаоса ради будь осторожна на этом пути. Далеко не все проходит его до конца по разным причинам.
  Сказав это, он оделся, тряхнув голову, когда засмотрелся на меня, и ушёл из дома и из Бездны.
  Глава четвёртая. Неизбежность
  Бездна. В этом слове много непонятного, кроме уже названного. Из недавнего выяснилось ещё и то, что проведя в ней приблизительно четыре часа, то есть в текущий момент уже пять часов, я нисколько не испытываю голода. Вероятно, произошло насыщение организма, но как? Мною не было ничего съедено. К тому же, если раньше моя кожа была болезненно белой, то сейчас она приблизилась к несколько серо-белому цвету, что странно. В прошлый раз влияние Бездны проявлялось не так, да и именно в ней всё было в порядке. Выходит, что изменения произошли непосредственно здесь или незадолго перед выходом, в проходе? Хм-м, об этом можно будет подумать и позже. А пока надо выйти из этого чёртового леса, который никак не желает заканчиваться.
  Впрочем, лес не плох, а даже хорош, очень хорош. Раскинутые деревьями ветви создают множество теней, но не закрывают солнце. На них сидят и песнями о чём-то птицы говорят. Видны и белки, что зачем-то бегают по дереву. Внизу между дуплов пробегают зайцы, лисы, олени и другие. Ветерок приятно дует, заставляя листья и траву приятно шелестеть. Приятное место, в котором хочется если уж не остаться навсегда, то задержаться так уж точно, и которое невольно напомнило мне о Софи, вернее об атмосфере, что была вокруг неё. Да-а, здесь ей было бы самое место.
  И чудится мне прекрасная картина, как в этом или подобном месте я и София мирно живём, оставив позади власть и поиски ответа. Вот возле нас стоит и веселиться сын, наш сын. Такой маленький, но такой смышленый и милый. Софи в белом лёгком платье мило и беззаботно смеётся над его шуткой. А я улыбаюсь всего лишь наблюдая за этим? Хотя меня так и распирает желание подойти, обнять и никогда не отпускать. И, кажется, вот оно счастье, простое и человеческое. То, что мною было когда-то потеряно, приобретено вновь.
  Шаг, и картина плывет, меняется. Похороны Софи, которая прожила своё и красота которой завяла. Все с постными лицами, и даже я грущу. Но при этом не сказать, что мне так уж больно и что страдаю от того, что её больше никогда не увижу. Просто... пришёл её черед вечно засыпать. Сын грустит, плачет, рыдает. Пытаюсь его успокоить, но не получается. И... я не вижу его лица, словно его нет. Есть один лишь голый силуэт. Да и в моих действиях видно лишь подражение, а не искренность. Значит, и этот путь ведёт в никуда?... или это только игры моего разума?
  Останавливаюсь и смотрю по сторонам. Лес всё тот же, что и прежде. Но никакого отклика не вызывает. Теперь он всего лишь скопление деревьев и животных ничего более. Единственное, что остаётся, это смотреть и поражаться тому, как легко и непринужденно вещи теряют свою цену, да и люди тоже. И в то же время они могут возвысится в глазах. Стать чем-то большем, чем просто деревом или очередным человеком. К примеру, Эйслин.
  Новый шаг вперёд, и новая картина передо мной (интересно, а скоро сезон видений подойдёт к концу?). Вот мы с Эйслин стоим под бледной застенчивой луной и танцуем причудливый танец. Мертвый лес оживает, и из него выходят олени, волки, лисы, зайцы и даже медведи. Следом за ними вылетают несчетное количество птиц, часть которых неведома мне. Пасмурное небо рассекает свет, и становится виден необъятный лазурный небосвод. Начинает дуть восточной южно-восточный ветер. Тревоги и волнения где-то далеко. Умиротворение, покой в душе найден. Как и в прошлый раз, нет желания покидать эти земли. Но привязанность к ним больше. Однако... всё равно что-то дурное ощущается на грани восприятия, как чёрная ворона летает в воздухе. Вестимо одной лишь Тьме, сколько лет так минуло. Но затем произошло то, чего ожидал с самого начала и чего боялся. Завяли деревья, умерла земля, штиль. Животные ушли. Небеса заволокли тучи. Всё вернулось к тому, как и было. И я стою в центре всего этого с Эйслин на руках, по щеке течёт одинокая хрустальная слеза. Хотел бы я сказать, что в груди была пожирающая изнутри тоска, что даже жить как-то без неё не хочется. Но... судьба, реальность жестока и бесчувственна, как и моя суть. В действительности та слезинка содержала все переживания, что я успел собрать за прошедшие годы? Это и есть предел, который могу я показать?...
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"