Когда он родился, отец очень радовался. Устроил настоящий праздник, созвал всех соседей и несколько дней подряд кутил в их компании, периодически бегая к жене и младенцу, чтобы удостовериться - глаза его не обманывают. У него действительно еще один сын, и какой симпатичный! Огромные серые глаза, почти белые мягкие волосы, очаровательно надутые губки... настоящий ангел, величайшая драгоценность.
Учиху Кайдо было не узнать.
В поднявшейся веселой суете все как-то забыли про худого черноволосого мальчишку, остроносого и большеглазого, жавшегося по углам и обозленной крысой зыркавшего на носящихся по дому чужаков.
Учиха Мадара никак не мог взять в толк, что такого важного случилось.
На Именовании младенца присутствовала вся деревня. Щедрость новоиспеченного отца не знала границ: столы ломились от угощения и выпивки, - да и семья была приятной, почему бы не пойти? Их все любили и искренне желали счастья. Молодая мать мило смущалась, выслушивая умиленные охи и ахи подруг и женщин постарше, Кайдо смотрел орлом, гордо и очень бережно держа на руках периодически попискивающий сверток. Они были счастливы. Картину портил мрачный Мадара, сердито отвернувшийся от отца и мачехи. Он смотрелся совершенно чужим в этой семье: чуть не светящийся в самом буквальном смысле сероглазый отец, его застенчивая жена с пепельными волосами и пронзительно-синими глазами и малыш, походящий одновременно на обоих родителей, были светлым фоном, на котором выделялось черное пятно - Мадара. Мальчик полностью пошел в свою мать, унаследовав не только густую копну смоляных волос и непроницаемо-черные глаза, но и мерзкий характер. Злой, неприветливый, вечно угрюмый, он не водил дружбу с другими детьми, не играл и не бегал, как ровесники, и предпочитал всегда держаться в тени - как в прямом, так и в переносном смысле. На фоне загорелых, упитанных одногодков бледный и тощий мальчишка выглядел жалким привидением. Из-за этого и из-за той атмосферы, которую он вокруг себя создавал, его старались избегать.
И не только дети.
Мадара порой ловил на себе взгляды отца - виноватые, мучительно-стыдливые - и понимал, что является отвратительным напоминанием о позоре. Ведь сбежавшая на поиски приключений жена - одно из худших пятен на репутации, какое только может иметь мужчина.
Учиха Коя, как и ее сын, была вороной в утиной стае. Ее не понимали, над ней смеялись - правда, за глаза, потому что на острый язычок девицы попадаться не хотелось никому. Она непостижимым образом собрала огромное количество компромата на каждого жителя селения и умела этим пользоваться. Но ее мечты о другой жизни - не размеренной, с предопределенным завтрашним днем, сытым желудком и натруженными руками - вызывали у селян недоумение, и если десятилетней девочке их готовы были простить, то двадцатилетняя жаба, возмечтавшая стать принцессой, как в сказке, была обречена только на смех. Даже потрясающие способности к разнюхиванию чужих тайн не вызывали при таких обстоятельствах обычного боязливого уважения.
Поэтому когда Учиха Кайдо, один из лучших женихов селения, на которого заглядывалась даже дочка главы, сделал Кое предложение, все изумились.
Но еще больше изумились тому, что она его приняла.
Впрочем, этому союзу не суждено было просуществовать долго - как и сулили опытные старухи, обсуждавшие жизнь односельчан в местной чайной. Уже спустя пару месяцев Коя начала тяготиться своим положением, и если бы вдруг не выяснилось, что она беременна, давно бы ушла. Родов она ждала как избавления - не только от раздражавшей ее беспомощности, тошноты и слабости, но и от жернова замужества, тянувшего ее на дно обыденности. Правда, ей пришлось задержаться, выкармливая ребенка, и это лишь еще сильнее подтолкнуло ее к осуществлению давно принятого решения. Возиться с горшками и пеленками? Ну уж нет.
Спустя три месяца только ее и видели.
Кайдо пережил уход жены с трудом, только работа держала его в жизни. Сын превратился в помеху, в бельмо на глазу. Любая попытка забыть и начать все с начала натыкалась на темный взгляд не по-детски серьезных глаз. Но бросить ребенка - тем более такого маленького - он не мог. Хотя воспринимать его своим сыном было трудно - слишком много было в маленьком Мадаре от Кои и слишком мало от отца. Даже имя придумала она - совершенно непохожее ни на одно из общепринятых имен - и выкрикнула его на Именовании, опередив Кайдо. Традиции были нарушены, но сказанное слово отменить не мог никто.
Однако когда сын заявил, что намерен уйти из дома и найти себе наставника, чтобы стать шиноби, Кайдо категорически отказал. Он не верил в "это шарлатанство" и в то, что у занимающихся им людей есть хоть какое-то будущее. В конце концов, Мадара был его старшим, его преемником и опорой, которому предстояло унаследовать семейное дело, и отпускать мальчика от себя отец не собирался. Даже приставил к нему двух гувернанток, дежуривших днем и ночью.
Как шестилетний Мадара ухитрился сбежать и куда направился, так и осталось для семьи Учиха загадкой.
Часть 1.
This is the world we live in,
And these are the hands we're given -
Use them and let's start trying
To make it a place worth living in!
Disturbed - "Land of Confusion"
Старый футон, набитый чем-то колючим, был единственным предметом обстановки в небольшой каморке под чердаком одной из самых дешевых гостиниц города. Пока что это было наиболее роскошным жилищем, которое Мадара мог себе позволить. Но только пока.
Он уже выяснил, что в городе нет никого с развитыми способностями шиноби, зато есть бандиты и сборщики налогов, которых здесь одинаково не жаловали - друг от друга они отличались лишь формой одежды. Конечно, вряд ли местный главный или еще хоть кто-то сразу поверит семнадцатилетнему юнцу, худощавому и хрупкому, и заплатит за защиту, но репутация - дело наживное. Хотя с его внешним видом...
Мадара поморщился. В свои семнадцать он выглядел на четырнадцать максимум, что отнюдь не способствовало налаживанию контактов с клиентами. Пока они не видели его в деле, не воспринимали всерьез. А некоторые и вовсе поднимали на смех, и приходилось, по привычке сдерживая раздражение, наглядно демонстрировать ошибочность подобных суждений.
В животе заурчало, и потративший последние деньги на оплату жилья Мадара задумался. Он без труда мог бы украсть еды или взять с помощью силы, но плевать в колодец, из которого собираешься пить в течение нескольких следующих месяцев, глупо. Значит, работа. И для начала наверняка что-нибудь вроде уборки картофеля - как раз конец августа, самый сезон. Но ничего не попишешь, кушать на что-то надо. Главное, если такая работа подвернется, удержаться и не проглотить парочку сырых клубней, а то опять плохо будет.
С этой невеселой мыслью Мадара спустился вниз.
Хозяин гостиницы оказался неразговорчивым, каждое слово из него приходилось вытягивать чуть не клещами, но в результате получасовых стараний выдал собеседнику несколько ценных советов насчет того, у кого можно подработать "специалисту широкого профиля", как туманно выразился Мадара.
Цель есть, осталось ее достичь. А это уже сущие пустяки.
Спустя четыре месяца в городок нагрянула полиция, недовольная систематическим исчезновением как сборщиков налогов, так и тех отрядов, которые были посланы за ними. Жители клялись и божились, что они к этому непричастны, а представители власти погибали уже после того, как собрали весь налог. Проверить их слова не вышло: все, что осталось от неудачливых соратников, - выжженная почти на метр в глубину земля. Опытные следопыты не смогли определить, что именно горело, но в один голос уверяли, что это не просто какой-то костер из первых попавшихся веток. Определить причину возгорания равно как и найти виновника полиция не смогла. Пришлось вернуться ни с чем.
Усиление охраны ничего не дало, и вскоре сборщики отказывались ездить в город вообще - они тоже хотели жить. Шериф региона пошел на крайнюю меру - нанял одного из новых шиноби, который и ущучил голубчика. Кто бы мог подумать - какой-то сопляк, а стольких проверенных людей положил! Жаль, что в плен взять не удалось, вывернулся-таки, в последний момент улизнул. Следить за ним специалист не нанимался, на справедливое возмущение ткнул пальцем в контракт, где была прописана лишь защита налоговой повозки, и пришлось отстать. Неизвестный мальчишка в городе и его окрестностях больше не появился.
Зато через пару месяцев всплыл в другом месте, на этот раз уничтожил целую разбойничью шайку и умудрился стать почетным гражданином. Больше никакой платы не взял, и шерифу только и оставалось, что скрежетать зубами - теперь он и пальцем не мог тронуть паршивца, пока тот не совершит какого-нибудь крупного проступка. А тот, как на зло, дразнился - в окрестностях нового облюбованного им города стали пропадать не только сборщики налогов, но и отряды полиции. Однако следов теперь почти не оставалось, и поймать наглеца с поличным не было возможности.
К концу пятого месяца шериф озверел настолько, что наплевал на все и снова связался с шиноби, но на этот раз - с незаконопослушной частью их маленькой общины. Отыскать ее оказалось очень сложно, особенно представителю официальной власти, но упорство сделало свое дело. Нужные люди все-таки нашлись.
Трое мрачных парней молча выслушали задание и заверили, что без труда справятся. Задаток взяли скромный, хотя общая сумма впечатляла. Но шериф посчитал, что проще один раз потратиться, чем остаться вовсе без доходов одного из богатейших городов, поэтому без сожаления расстался с несколькими толстыми пачками ассигнаций.
Они не вернулись ни через три дня, как планировали, ни через неделю.
А через две шерифа нашли в его кабинете с перерезанным горлом.
Мадара вспоминал все известные ему ругательства и тихонько бормотал их под нос, но уже скорее по инерции. Гнев прошел, даже раздражение растворилось почти без остатка. Сам виноват - привык иметь дело с тупыми полицейскими, не знающими даже слова "чакра". Для таких парочки огненных шаров хватало, после чего единственной заботой оставалось отыскать каждого из разбежавшихся с воплями ужаса вояк и прирезать по отдельности. А потом спрятать трупы, разумеется, но в таких лесах это проблем не составляло. Порой на хлопоты уходил целый день, однако практика лишней не бывает.
Правда, среди охраны иногда попадались шиноби-одиночки, но пока ни один не догадался замаскироваться под полицейского, и Мадара заранее видел, с кем предстоит иметь дело. Наученный горьким опытом, он старался сделать, чтобы та неудачная стычка, из-за которой пришлось покинуть первый город, стала первой и последней.
Но в этот раз все было по-другому. Они дождались, пока он полностью покончит с обозом и его эскортом, потратив половину чакры, и только потом напали. Профессионалы не чета ему: до последнего момента Мадара так ничего и не заметил. Только когда услышал свист куная и чудом успел уклониться (плевать, что вместо изящной стойки получилось позорное приземление на задницу, жизнь дороже дурацкой гордости), Учиха понял, какого дурака свалял, не осмотревшись как следует и не проверив наличие хвоста.
Его спасла только фантастическая удача, почему-то взявшая незадачливого молодого шиноби под крыло, и то, что нападавшие знали лес не очень хорошо. Благо, еще в самом начале своей антиправительственной деятельности Мадара устроил несколько секретов и ловушек, благодаря которым сумел избавиться от двоих преследователей. Но с третьим пришлось драться один на один, и его мастерство неприятно удивило юношу. Домой он возвращался с двумя глубокими ранами - в левом боку и в бедре - и целой коллекцией синяков, ссадин и заноз.
Неудивительно, что он не обрадовался, увидев у двери своей квартиры какого-то мальчишку. Наверняка очередной мечтательный дурень, уже вообразивший себя великим шиноби. Сейчас, по прошествии одиннадцати лет, Мадара решительно не понимал, как его сенсей согласился взять на обучение мальца, не знающего, как правильно держать кинжал. Скорее всего, сыграла свою роль бутыль крепчайшего саке, накануне распитая мужчиной по случаю удачно выполненного задания.
Проспавшись и рассмотрев, что за ученик к нему напросился, сенсей зарекся пить до конца своей жизни.
Как никогда понимая чувства наставника, Мадара на ходу буркнул, что мальчишка может проваливать, и отпер дверь. Но визитер и не подумал уходить.
- Брат? - с запинкой проблеял он.
Мадара чуть не споткнулся.
- Вон отсюда, - максимально угрожающим тоном потребовал он.
- Но... ты... вы... вы же мой брат! Старший... - поникшие плечи выдавали неуверенность мальчика в собственных словах.
- Я сказал, проваливай! - вспылил Мадара.
- Но я узнал...
Терпение Учихи лопнуло, словно мыльный пузырь. Юноша схватил ребенка за горло и занес кулак для удара, но светло-серые глаза вдруг стали красными, и мир перед глазами Мадары померк.
- Что произошло? - было первым вопросом очнувшегося Мадары. Это точно не из-за ран, они серьезны, но не настолько, чтобы терять сознание. Должно было быть что-то еще! Да, вот оно. Покрасневшие глаза нежданного визитера. Неужели?..
- Прости...те. Я не рассчитал. Я не умею еще толком контролировать... а вы напали так неожиданно...
- Что ты сделал?! - вскричал Мадара, рывком садясь на кровати (паразит посмел войти в его квартиру!) и сгребая мальчишку за грудки. - Где ты этому научился?!
Черт возьми! Несправедливо! Какой-то сопляк, у которого даже рефлексы шиноби начисто отсутствуют, укладывает на обе лопатки отнюдь не дилетанта! Один взгляд - и противник беспомощен, словно котенок. Как такое может быть? Что это за техника?! А ведь мальчишке не больше одиннадцати лет, тогда как ему, Мадаре, уже семнадцать!
- Я не знаю! Честное слово! - испуганно затараторил гость, рискуя прикусить язык - когда тебя трясут, словно грушу, и голова мотается из стороны в сторону, это вполне вероятно.
И тут мальчик заплакал. Такая реакция - вместо привычной агрессии и попыток оказать хоть какое-то сопротивление - мгновенно отрезвила Мадару и лучше любых слов убедила, что мальчишка действительно никоим образом не имеет отношения к шиноби. Если бы он нашел себе наставника, тот обучил бы его не только техникам, но и каким-нибудь навыкам боя. Чтобы проверить свои догадки, Мадара быстро ощупал плечи и бедра дрожащего от беззвучных рыданий мальчика и убедился, что ошибки нет. Мягкие, неразвитые, словно у девчонки, мускулы противно сминались под пальцами. Синяки наверняка останутся, ну да переживет.
Значит, действительно самоучка?
Более внимательное приглядывание к визитеру не дало ничего. Хрупкий, как и сам Мадара, тонкий в кости. Огромные серые глаза, сейчас заплаканные, с припухшими веками и глубокими почти черными тенями под ними. А это уже не от слез. Не спал? Не ел? Или просто сильно нервничал в последние несколько дней? Густые спадающие на плечи волосы, но не жесткие, как у Мадары, а очень мягкие, словно пух. И с каким-то странным блеском - если приглядеться, то среди общей темной массы нет-нет да попадаются серые волоски. Тонкие губы, прямой, чуть вздернутый нос. А ведь действительно похож!
- Как тебя зовут? - сухо поинтересовался Мадара, осторожно пробуя встать. Немилосердно захотелось в туалет.
- Ши... Широгане. Широгане Учиха.
После церемонии Именования Учиха Кайдо громогласно рассказывал всем желающим (и не желающим тоже), что хотел назвать сына Асато, но когда нужно было произнести имя, посмотрел в его глаза, и с языка само слетело совершенно другое слово. Кайдо предпочел считать это знамением богов. Мадара - отцовской глупостью.
В любом случае, не так часто встретишь мальчишку с подобным именем.
- Хватит реветь. Есть хочешь? Холодильник в твоем распоряжении. Не беспокой меня и не смей отсюда уходить, ясно?
- Ты... вы мне верите? - гость поднял влажно блестящие глаза.
- Нет. Но меньше, чем пять минут назад, - усмехнулся Мадара, скрываясь в ванной.
Еду в стеснительного мальчишку пришлось запихивать чуть не силой. Оказавшись в роли няньки для великовозрастного (по его понятиям) балбеса, Мадара пришел в еще худшее расположение духа, чем был. Раны сильно дергало, начиналось заражение, но к врачам он идти не собирался. Ни к чему городским знать, что он ранен.
Если бы не странная техника, гость был бы безжалостно вышвырнут из дома и хорошо, если хотя бы относительно цел при этом. Но увидев ее действие и поняв, что Широгане действительно не осознает принципа работы, Мадара сцепил зубы и позволил ему остаться. Силой секрет не добыть - вытрясти из человека, тем более из ребенка, то, чего он сам не знает, еще никому не удавалось. Значит, нужно изучать - и непременно заполучить это сокровище себе. Потом от мальчишки-конкурента вполне можно будет избавиться, но не ранее.
Поэтому Мадара, чувствуя, как в крайнем бешенстве не может контролировать лицо (бровь предательски дергалась каждый раз, как он максимально дружелюбным голосом уговаривал Широгане скушать еще вот этот замечательный кусочек), сидел на кухне и провожал взглядом палочки с очередной порцией риса или рыбы. Ведь хочет же есть, очень хочет, так нет, ломается! Подобные ужимки вызывали у Мадары настоящие корчи.
Мальчишка наконец заметил состояние предполагаемого брата и в две минуты умял все, что оставалось на столе. Добавки хотелось, но испытывать терпение хозяина - нет, и Широгане поблагодарил за еду.
- Отлично, - плотоядным тоном проворковал Мадара, заставив гостя задрожать от страха. Спохватился и, прокашлявшись, продолжил: - Теперь пойдем в комнату, и ты расскажешь мне, почему здесь оказался и как меня нашел.
История оказалась банальной донельзя. Ехали всей семьей с большого фестиваля в соседнем городе. Нападение грабителей. Широгане даже понять ничего не успел, а отец и мать уже были мертвы. А потом начиналось интересное: когда он все понял, глаза заволокла мутно-красная пелена, и дальше он ничего не помнил. Очнулся в лесу далеко от дороги рядом с уже успевшим остыть трупом последнего разбойника и с его же кинжалом в руках. Два дня плутал, пытаясь найти выход к опушке, потом, на свое счастье, встретил браконьеров. Они пожалели ребенка и вывели к жилью.
Домой Широгане вернуться даже не пытался - не к кому было возвращаться. Бабушка и дедушка умерли, когда ему было всего два годика, других родных не осталось. Раздумывая, куда податься, мальчик вдруг вспомнил, что у него все-таки есть родственник. Старший брат, пусть и сводный.
- Вдруг вспомнил? - саркастически уточнил Мадара. Широгане сжался и едва слышно пояснил:
- О тебе не очень-то много говорили. Я бы и не знал, но однажды к нам пришла странная женщина. Папа побледнел, когда ее увидел, я тогда еще подумал, что он испугался. Они долго ругались и не заметили меня. Из их разговора я и понял, что где-то у меня есть брат, очень похожий на нее. Она хотела тебя забрать, а тебя не оказалось, и она разозлилась. Я думал, она его убьет...
- Она была одета не так, как те женщины, которых я раньше видел. На ней были штаны, а на поясе - меч. Она то и дело за него хваталась, - сказал Широгане.
- Как мило, - прокомментировал юноша, осторожно меняя позу. Но боль только усилилась. - Значит, вспомнив про брата, ты решил его отыскать. Ладно, даже понятно. Но с чего ты решил, что он будет рад тебя видеть? И что ты его вообще найдешь?
- Но я же нашел тебя! - воскликнул Широгане, обвиняюще уставившись на Мадару.
- А кто сказал, что я твой брат? - откровенно потешался он. - И тем более - что я счастлив тебя лицезреть?
Мальчишка ошеломленно захлопал ресницами, не зная, как объяснить, что быть братьями - это здорово, что кровная связь сильна, что...
- Ну что ж. Раз уж так получилось, сделаем вот что. Сейчас ты рассказываешь, как меня нашел, потом мы ложимся спать, и через пару деньков я отвезу тебя домой. Если родственников больше нет, тебе должно достаться все наследство. Бедствовать не будешь. Идет?
Как Мадара и предполагал, такая перспектива напугала Широгане, и он отчаянно замотал головой, умоляюще заглядывая в глаза.
- Пожалуйста, не надо! Я не хочу возвращаться... мне страшно...
- Я не собираюсь сажать себе на шею мелкого нахлебника, - резко ответил юноша. - Какой от тебя может быть прок?
- Я могу работать...
- Ха-ха.
- По дому, - добавил мальчик.
- По-твоему, мне нужна домохозяйка?
- Я буду делать все, что вы скажете, - обреченно согласился Широгане. - Совсем все.
- Ну-ну. Совсем все, значит?
- Да, - тихо подтвердил Широгане, опустив голову. Мадара внезапно подумал, что он симпатичный. Особенно в этой позе полной покорности - ему очень идет. Мальчик выглядит таким уязвимым, что у большинства людей это вызовет либо желание защитить, либо причинить боль.
Мадара думал о том, что в борделе за Широгане дали бы отличные деньги.
- Ладно. Ты покажешь мне свою технику и расскажешь о ней все, что знаешь. Я хочу ее изучить. Ты умеешь читать?
- Да, конечно!
- Вот и чудно. Видишь те два свитка? Я уйду завтра утром, и меня не будет какое-то время. Выучишь их - проверю. А теперь по-быстрому, как ты меня нашел?
- Ну, папа говорил, что ты хотел стать шиноби... а слухи о тебе гуляют по всей стране. Это было нетрудно, - робко улыбнулся мальчик. - Когда я тебя увидел, я сразу понял, что ты действительно мой брат! Ты похож на папу... и на свою маму. Очень. Папа говорил, что ты хотел найти себе наставника. Ты же нашел, раз умеешь столько, да? А где он?
- Погиб, - и совершенно не обязательно уточнять, от чьей руки. А еще совсем не нужно говорить, что не так уж хорош он был и не стольким уж полезным вещам научил. Иначе Мадару бы сегодня так не отделали.
- Мне жаль, - искренне посочувствовал Широгане.
- Пустое. У меня нет лишнего футона, так что спать будешь на полу.
- Но сейчас еще даже не стемнело? - удивился мальчик.
- Послушай, Широгане, - Мадара впервые обратился к гостю по имени. Это было непривычно - почему-то от него мальчик ждал пренебрежительных прозвищ вроде "сопляка". - Здесь правило - я. Понятно?
- Да.
- Приятных снов... брат.
Расчет оказался верен - утомленный мальчишка, наевшийся досыта скорее всего впервые за последние несколько дней, почти сразу уснул, как сурок. Эксперимента ради Мадара аккуратно подкрался и потыкал его пальцем в плечо - никакой реакции. Зато бесшумная походка дорого далась ослабленному организму, и он обиженно отозвался тянущей болью. К тому же стало слишком жарко - начиналась лихорадка.
Плохо дело.
Оставив записку, что в холодильнике полно еды, из дома выходить - и вообще подавать какие-то признаки присутствия, - а также открывать кому бы то ни было нельзя, Мадара покинул город, направляясь к одному из своих тайных убежищ. Там можно было отлежаться, не опасаясь ножа под ребро.
Вернулся он только спустя две недели. Бледнее обычного, осунувшийся, с запавшими щеками, с так и не сошедшим неестественным румянцем, он выглядел так, что краше в гроб кладут.
Мальчишка, выскочивший навстречу, порывисто обнял не успевшего смекнуть, что происходит, и отстраниться Мадару и чуть не расплакался. Ну надо же, действительно волновался.
- Что за привычка - рыдать по поводу и без? - недовольно осведомился юноша, осматривая свое жилище. На первый взгляд - все точно так же, как и до его ухода. И на второй тоже.
- Я так боялся, что с тобой что-то случится, и я потеряю еще и тебя, - всхлипнул Широгане.
- Ты не девчонка! Хватит! Со мной - да и с тобой - рано или поздно что-то обязательно случится, так что привыкай к этой мысли. Запомнил?
- Я не хочу!
- Придется. Из еды еще что-то осталось? - Мадара сунулся в холодильник и с удивлением обнаружил, что все овощи съедены, а рыбы в морозилке почти не убавилось. - Ты что, решил сесть на вегетерианскую диету?
- Нет, я... понимаешь, я не умею готовить, - признался Широгане, опуская глаза. - Я не смог сделать так, чтобы рыбу можно было есть. Пытался пожарить, но она сгорела... а вареная отчего-то очень сильно горчила.
- Вот олух! Ее же еще выпотрошить надо было! И жабры вытащить.
- Я не знал...
- Тебя что, всему учить надо? И еще предлагал мне работать по дому, ха! Так, не вздумай реветь! - разозлился Мадара, заметив мгновенно увлажнившиеся от упрека глаза. Досталась же плакса! Но он может оказаться ключиком к огромной силе, и упускать такой шанс было просто глупо. Брат он или нет, юноша выяснять не собирался. На его планы это в любом случае не повлияет.
Выучили Широгане отменно, читал он быстрее, чем Мадара, иногда путавшийся в иероглифах, и юноша был вынужден признать - в домашнем воспитании тоже есть свои плюсы. Хотя куда меньше. Мальчишка упросил научить его обращаться хоть с каким-нибудь оружием, и Мадара, вынужденный согласиться (постоянное нытье действовало на нервы), сначала с опаской, а потом со злорадством проводил бесполезные тренировки. Широгане выдыхался на второй минуте бега, не был способен поднять что-то тяжелее половины своего веса, а выданным во временное пользование ножом мог преотлично зарезаться без чьей-либо посторонней помощи. С тайдзюцу дела обстояли лишь чуть лучше, Мадаре удалось в буквальном смысле вбить в мальчишку несколько простейших приемов и вывертов, ставших автоматическими, но и все. Широгане не чувствовал бой, не видел его рисунка, не мог предугадать следующий удар по глазами противника. Такому в контактном бою делать нечего - первая же серьезная схватка станет для него последней.
Поначалу Мадара недоумевал, как Широгане с такими способностями, вернее, отсутствием оных притащился к нему через полстраны почти целым. Загадка разрешилась, когда начались занятия по маскировке. Вот тут не мальчишке следовало учиться, а самому Мадаре. В лесу Широгане словно растворялся - один раз, пытаясь найти его, юноша в задумчивости оттоптал брату руку, искренне посчитав ее каким-то корнем. Если бы не возмущенный вопль (заставивший позорно схватиться за кинжал от неожиданности), так и прошел бы мимо.
А еще поражал его прогресс в освоении контроля чакры. По вертикальным поверхностям Широгане научился ходить спустя два месяца тренировок, с водой сладил по прошествии полугода. Мадара догадывался, что является хорошим педагогом, и во многом успехи мальчишки зависят от этого, а почивший наставник обучал его самого из рук вон плохо. Но дикая зависть все равно грызла душу, словно оголодавшая мышь - бесхозный сыр. Порой Мадара просыпался с желанием убить мальчишку, наплевав даже на выяснение тайны, но всякий раз его что-то останавливало. Может, воспоминание о светящихся восхищением серых - нет, серебряных - глазах. А, может, мысль о будущем могуществе, путь к которому просто не может быть легок и прям.
Но как раз с получением могущества дела обстояли неважно. Повторить технику сознательно, даже если Мадара жестоко избивал его, Широгане не мог. Плакал или стоически терпел, сжимая зубы. Пытался сосредоточиться на боли. Не получалось. Его глаза оставались все такими же светлыми, и ничего не происходило. Возможно, если бы Мадара решился выставить мальчишку против настоящих головорезов, что-то и вышло бы, но так рисковать юноша не хотел. Несколько последних поединков, в которых его чуть не убили, полностью излечили его от самонадеянности. Он мог не успеть на помощь, если что, и тогда секрет силы умер бы вместе с Широгане.
Все вокруг стремительно становились сильнее. Совершенствовались. Постепенно Мадара начал подумывать, что пора обзаводиться напарником. Даже не очень умелые шиноби, сбившиеся в группы из четырех-пяти человек, представляли опасность. А уж когда как минимум двое из них могут отразить все твои атаки, выходить на дело - просто самоубийство.
Сейчас Мадара очень жалел, что не прикончил наставника раньше и не занялся поисками нового. Теперь было поздно, да и на шее висел Широгане, секретом которого делиться ни с кем не хотелось. Приходилось постигать все самостоятельно, наблюдая за схватками других или подпаивая опытных бойцов и выведывая секреты за бутылочкой саке, а потому процесс шел очень медленно. Каждое новое задание давалось все сложнее, Мадара чувствовал, что отстает от мира, и вскоре не только бесился, но забеспокоился - такими темпами ему светила скорая смерть.
Вариант работы вместе с мальчишкой Мадара сразу же отбросил: он предпочитал задания, где с врагом приходится сходиться лицом к лицу, и на таких Широгане делать нечего. Но найти надежного компаньона, который окажется достаточно умел, сговорчив, молчалив и нелюбопытен, оказалось неимоверно сложно. Никто не желал связываться с мальчишкой, а он сам не рассматривал кандидатов младше себя.
- Эй, смотри, куда идешь!
Ну надо же было так задуматься посреди улицы, что избежать столкновения с каким-то парнем удалось лишь чудом?
- Это тебе бы не помешало, - огрызнулся Мадара, чувствуя свою вину, но отнюдь не собираясь ее признавать.
- Как раз я смотрел!
Замечательно умный разговор. Кстати, а парень-то незнакомый. За почти год обитания в городке обладавший прекрасной памятью Учиха запомнил (хотя бы в общих чертах) лица большинства горожан. Этот не походил ни на кого. Правильные (слишком правильные) черты лица, длинные черные волосы, не спадающие свободно, как у Мадары, а гладко прилизанные и забранные в аккуратный низкий хвостик, озорной вызывающий взгляд темных глаз. Гибкая фигура отличного воина - или шиноби. Слегка высокомерный тон богатого наследника. В общем, жутко неприятный субъект. Но больше всего Мадаре почему-то не понравился хвостик. В чем дело, сказать было сложно, однако при взгляде на прическу незнакомца юноша начинал тихо звереть. Агрессия и накопившееся раздражение (которое он не смел срывать на Широгане) требовали выхода, и Мадара отозвался ничуть не умнее:
- Что-то не заметно результатов!
- Да ладно, - неожиданно весело рассмеялся парень. - Признаю - столкновение чуть не произошло, потому что мы оба глазели в разные стороны. Я здесь впервые и несколько сильнее засмотрелся на здания, чем...
Закончить предложение он не смог. Мадара провел подсечку.
- Что такое? - неподдельно изумился незнакомец.
- Ничего, - сквозь зубы ответил Мадара, метя кулаком ему в солнечное сплетение. - Ничего!
Часть 2.
О том, что он затеял эту дурацкую драку, Мадара успел пожалеть не раз и не два. Столкнись он с чужаком в каком-нибудь темном переулке или, еще лучше, где-нибудь за городом, даже проигрыш был бы не так страшен, но они находились на центральной улице города, и вокруг начали собираться зеваки. Уступить незнакомцу - расписаться в своей слабости. Потерять доверие, уважение и, скорее всего, жизнь.
А в самом начале поединка Мадара уже успел пропустить пару ударов, чем заработал разочарованное ворчание толпы.
По счастью, пока противник не применял никаких техник - то ли был простым воином, пусть и очень умелым, то ли выжидал, присматриваясь и оценивая силы. Мадара тоже не спешил плеваться своим коронным огнем. Во-первых, опасно для окружающих, а ему не простят, если пострадает кто-то из гражданских. Во-вторых, никак не получалось унять раздражение, а эмоции, увы, оказывали существенное влияние на контроль чакры. В таком состоянии Мадара вполне способен был, не желая того, спалить парочку окрестных зданий. Поэтому оставалось пользоваться тайдзюцу и внимательно следить за всеми движениями чужака.
Тот оказался очень быстр и вынослив - по прошествии пяти минут бешеных скачек с размахиванием всеми конечностями не то что не запыхался, даже саркастической усмешки не потерял. Более того, он явно давал понять, что сражается не в полную силу. Поэтому когда его взгляд вдруг расфокусировался, Мадара не стал мешкать и, презрев возможность ответного удара, метнулся вперед.
Дальше все получилось слишком легко - противник даже не пытался избегать побоев. Это было странно, и когда тяжело дышащий Мадара выпрямился над потерявшим сознание, избитым и окровавленным незнакомцем, у него возник огромный соблазн сжечь тело. Оно вспыхнет легко, только посреди каменной мостовой останется пятно сажи. Но если поступить так, ликующая толпа порвет победителя на кусочки.
И все-таки, что произошло?
- Брат!
Широгане с трудом продрался сквозь тесные ряды людей, подбежал к Мадаре и вцепился в его рукав. Мальчишку трясло.
- Со мной все хорошо, - как можно равнодушнее отозвался Учиха, отбрасывая со лба намокшие волосы. Такая грива, как у него, в драке скорее помеха, но стричься юноша не собирался. - Что ты здесь делаешь? Я велел тебе тренироваться.
- У нас кончилась бумага... я вышел - а тут толпа...
- И, разумеется, не смог пройти мимо, - закончил за него Мадара. - Идем. Здесь нечего больше делать.
- Я вовремя? - с надеждой заглядывая в лицо брата, спросил мальчик.
- Ты-то тут причем?
- Оно случилось опять. Я даже понять не успел, когда увидел, что это ты...
- А ну тихо! Живо пошли домой! - цыкнул Мадара и потащил Широгане за руку, надеясь, что никто из постепенно рассасывающейся толпы не слышал этих слов или, по крайней мере, не придал им значения.
Квартира изменилась. Почему-то раньше это не бросалось в глаза, а сейчас Мадара впервые взглянул на свое жилье по-новому. Идеальный порядок хорошего гостиничного номера сменился той уютной разновидностью бардака, которая является одним из признаков обитаемости жилища. На квартире теперь лежал отпечаток владельца, точнее, владельцев. Как бы ни неприятно было признавать, но Широгане действительно прижился.
В другой день Мадара взорвался бы негодованием, но десять минут назад он израсходовал все запасы негативных эмоций на незнакомца и сейчас был слишком опустошен и устал, чтобы раздражаться по такому незначительному поводу. Зато любопытство взяло верх, и юноша, не особо нежно швырнув Широгане на подушку, азартно накинулся на него с вопросами.
Мальчик охотно выложил все, что от него хотели.
- Я сначала заметил только тебя, еще не понял, что случилось, а потом он тебя ударил, и я почувствовал - вот оно! Я еще никогда так долго не удерживал себя, но ничего не выходило. Я не знал, что делать, ведь раньше все срабатывало! А он даже не пошатнулся... все прекратилось внезапно, не знаю, почему, я едва не упал, но меня кто-то удержал. А потом я бросился к тебе.
- И все? Ты запомнил ощущение? Ты сможешь сейчас повторить?
- Я попробую, но не знаю, получится ли, - с запинкой согласился Широгане и вытаращился на Мадару, сосредотачиваясь.
В глубине серебряной радужки мелькнул и погас слабый проблеск закатного пламени, и мальчик потерял сознание. Его кожа посерела и словно истончилась, так что сквозь нее проступили ниточки голубых вен. Мадара запоздало сообразил, что техника отняла слишком много чакры, и теперь Широгане еще несколько часов проваляется без чувств. Что ж, по крайней мере, есть время подумать.
Итак, что имеется в итоге?
Впервые странная способность проснулась после смерти родителей. Возможно, ребенок, оказавшийся один, окруженный убийцами, испугался? И инстинкт самосохранения активировал чакру без участия разума? Второй, по словам мальчишки, случай - когда Мадара чуть не ударил его - прекрасно подтверждал эту теорию. Страх испытать боль или умереть - мощное оружие. Человек, не желающий ни первого, ни второго, способен совершать настоящие чудеса, оказавшись в опасности. Но сегодняшнее происшествие не укладывалось в общую картину. Широгане ничего не грозило. Или он подумал, что если на Мадару напали прямо в городе, значит, до них добрались конкуренты, и следующим станет младший Учиха?
Скорее всего. Сколько бы мальчишка ни твердил о том, что беспокоился за брата, верить в это было бы просто глупо. Да и не способно беспокойство за кого-то стать источником силы. Вот желание убить или выжить - вполне.
За последние полгода Мадара успел не только вдоль и поперек изучить лес, окружающий город, но и превратить его в настоящий оборонительный рубеж. Для любого случайного (или не очень) человека, решившего прогуляться не по общей дороге, были в ассортименте заготовлены ловушки, капканы, западни и просто неприятные сюрпризы. А до поляны, на которой они с Широгане тренировались, дойти целым было не просто сложно - невозможно.
По крайней мере, Мадара приложил к этому все усилия.
Широгане валялся на земле после очередного упражнения по контролю чакры. Под давлением брата он заучил и ежедневно повторял несколько методик, пытаясь понять, как циркулирует чакра при активированной технике, которой Мадара дал название "Шаринган". "Оно созвучно с твоим именем", - объяснил он скорее насмешливо, но мальчик все равно был на седьмом небе от счастья.
Занятия все-таки оказались небесполезными. Постепенно Широгане становился все более сильным, выносливым, гибким. Ему было еще куда как далеко до своего учителя, но в сравнении с беспомощным мальчишкой, заявившимся на порог Мадары несколько месяцев назад, прогресс был на лицо. Старший Учиха по праву гордился собой и иногда шутил, что если получилось с братом, то теперь сможет выучить даже собаку. Широгане не обижался. Он вообще не склонен был отвечать на колкости Мадары, либо не замечая их, либо тоже смеясь над ними.
Сегодня они продвинулись в изучении Шарингана еще на одну ступень. Мальчик сумел определить основной поток чакры, ускорявшийся при активации техники, и теперь с легкостью манипулировал им. Более того, когда он по приказу брата усилием воли добавил мощности, в покрасневших глазах рядом со зрачком проступило по запятой.
А вот с объяснением дела обстояли хуже. Теперь Широгане прекрасно понимал, как работает Шаринган, и даже начал активировать его осознанно, а не интуитивно, но донести до брата принцип не мог. Мадара не понимал, не чувствовал в себе того конкретного потока чакры, от которого все зависело. Он злился, психовал, пытался снова и снова, даже подозревал Широгане в преднамеренной лжи, но проку от этого не было. Все потуги оказались напрасны. То, что мальчишка проделывал с легкостью, не давалось Мадаре. Он лишь выматывался до полной потери сил и желаний что-либо делать. И все чаще задумывался, что такой балласт ему не нужен, проще избавиться от обузы и жить дальше, не зацикливаясь на одной-единственной технике. Пока что упрямство перевешивало, но постепенно идея становилась все заманчивее и заманчивее.
Широгане что-то чувствовал - он научился временами читать Мадару как раскрытую книгу - и с каждым днем становился печальнее. Это раздражало, но одновременно непостижимым образом сдерживало порывы старшего Учихи. Иногда, увидев склоненную голову и поникшие плечи, Мадара бесился, но не трогал брата. Вымещал злость на несчастных деревьях - тренировочная поляна давно была выжжена дотла и значительно расширена за счет сгоревших дубов и буков, некогда окружавших ее тесным кольцом.
Именно благодаря этому шестерым нежданным гостям не удалось подкрасться незамеченными.
Увидев, кто почтил его своим присутствием, Мадара моментально оказался в боевой стойке с кунаем в руке, мрачно размышляя, что придется еще и защищать брата. Но Широгане вместо того, чтобы спрятаться за спину старшего, зеркальным отражением повторил его движение и занял позицию в паре метров справа - чтобы не делать из двух мишеней одну и чтобы не мешать Мадаре применять огненные техники. Яростный взгляд он проигнорировал, пререкаться на глазах у противников Учиха не собирался, и вынужденно отложил нотацию на потом. Сейчас имелись проблемы посерьезнее.
- Не смотрите им в глаза, - негромко приказал тот самый чужак, с которым Мадара схлестнулся недавно. Он явно верховодил в компании пятерых угрюмых широкоплечих парней с катанами наперевес. Лицо незнакомца перестало быть правильным - огромный фингал, распухший нос и рассеченная бровь полностью меняли его. Но чертов хвостик был на месте.
- Что вам нужно? - отрывисто поинтересовался Мадара, усиливая хватку на рукояти куная. Все-таки хорошо, что он не убил чужака - иначе их с Широгане атаковали бы без всяких церемоний и почти наверняка убили бы - с таким-то численным превосходством.
- Поговорить. Ты, - незнакомец повернулся к напружинившемуся, готовому к прыжку Широгане, - обладаешь прекрасными способностями, пусть и недостаточно развитыми. Если ты присоединишься к нам, мы поможем с этим, и ты сможешь занять достойное место в нашем клане. Мы уже управляем несколькими провинциями, и скоро перед нами склонится вся Страна Огня. Но для этого нам нужны таланты. Такие, как ты.
- А мой брат? - растерянно отозвался мальчик.
- Он нам не нужен. Пусть делает что хочет, - пожал плечами парень.
Если бы за его спиной не маячили телохранители, Мадара бы не стерпел подобного обхождения. Но пять здоровых лбов, недвусмысленно набычившихся и готовых остудить любую горячую голову, отбивали охоту возникать с претензиями. Даже если гордость была глубоко уязвлена.
- Я...
Мадара постарался размышлять трезво - вот сейчас мальчишка согласится - и кто бы на его месте отказался, если предложение делают сами Сенджу! - и что будет? Его брата убьют или все-таки оставят в живых? Скорее второе, чтобы не портить впечатление. Тогда можно будет уйти, подготовиться и отомстить. Будь проклят тот день, когда он по незнанию затеял свару с одним из ублюдков, контролирующих весь север Страны Огня!
Сосредоточенно пробовавший языком один из пошатывавшихся зубов Мадара поперхнулся и, неловко прикусив язык, сплюнул несчастный зуб на землю. Уже третий.
Туго стянутые за спиной руки давно затекли и не чувствовались - так что Учиха не мог бы даже с уверенностью утверждать, что они все еще на месте. Перед глазами медленно и торжественно плавали цветные пятна. Половина волос отсутствовала, так что прическа Мадары приобрела определенную оригинальность. Все тело превратилось в один огромный синяк. К тому же, еще два зуба (не считая выпавших трех) шатались.
Если бы не это, он, возможно, даже получил бы удовольствие от ночевки на свежем воздухе.
- А как тебе самому кажется? - прошипел он.
- Я думаю, что правильно. Я не мог бросить тебя. Лучше так, но вместе, чем как угодно по отдельности! - горячо прошептал Широгане.
Ему досталось меньше - мордашку не трогали, по затылку не били, руки не выламывали. Да и связали не так серьезно. Только глаза прикрыли широкой черной лентой из плотной ткани - но поскольку все равно тащили его на руках, это не было таким уж неудобством на взгляд Мадары. Поэтому последнее высказывание заставило его попросту озвереть.
- Мы в плену, связаны, нас тащат неизвестно куда и сделают неизвестно что, причем я в отвратительном состоянии, когда могли бы счастливо разбежаться и забыть друг о друге, как о неприятном сне! Это ты называешь "лучше"?!
- Разве ты на моем месте согласился бы пойти с ними добровольно? - недоверчиво уточнил Широгане.
- Разумеется, дурья твоя башка! Это предложение, от которых не отказываются! Ну что тебе стоило сказать "да"? Мы были бы избавлены от огромного количества проблем!
Карауливший их шиноби недовольно покосился на раскричавшегося пленника, и Мадара сбавил тон, не желая получить дополнительных тумаков. Ему и так хватило выше крыши. К тому же, он замерз и проголодался, но о нормальной пище можно было забыть еще на несколько дней в лучшем случае, а у костра спали враги. Гордость не позволила сидеть рядом, и он при первой же возможности отполз настолько далеко, насколько ему разрешили. Широгане, разумеется, последовал за ним.
- Я никогда не брошу тебя, - отчеканил мальчик срывающимся голосом. - Ты же мой брат! Я тебя люблю! Как ты можешь так говорить?!
- Легко. И, в отличие от некоторых, я не только говорю, но и думаю.
Широгане отвернулся и преувеличенно спокойно предложил:
- Если ты так хочешь, я могу сейчас сказать им, что пойду сам. Тогда они тебя отпустят. Ведь таково твое желание, да?
- Идиот! Не смей! Тогда они меня точно убьют! Это нужно было делать раньше, а сейчас поздно. И тебе придется расхлебывать последствия вместе со мной.
Повисла нехорошая тишина. Мальчик подозрительно громко шмыгал носом, и Мадара призвал все свое терпение, чтобы не сорваться окончательно. Все-таки Широгане оставался его единственной надеждой на спасение.
- Успокойся. Прости, я вспылил, но мне несладко.
Чего ему стоили эти слова, а тем более сухой, но не слишком осуждающий тон, старший Учиха впоследствии не вспоминал. Иначе непроизвольно передергивался.
- Я могу что-то сделать? - тут же сочувственно откликнулся мальчик, с готовностью разворачиваясь и придвигаясь ближе.
- Сомневаюсь, - скривился Мадара. - Ты же не умеешь лечить.
- Все случилось из-за меня. Наверное, это мне следовало бы попросить прощения? - неловко прижавшись плечом к плечу брата, виновато пробормотал Широгане.
- Прекрати. И запомни: никогда и ни о чем не следует сожалеть. Можно злиться - на себя или на других, - но сожалеть - пустая трата времени. К тому же, опасная для психики. Человек, который о чем-то сожалеет, рано или поздно превращается в размазню.
- Я запомню, - кивнул Широгане и устроился поудобнее, задев, казалось, все синяки брата. Мадара стоически промолчал.
По крайней мере, так было теплее.
Они оказались на месте к вечеру второго дня.
База Сенджу располагалась в живописном местечке посреди Страны Огня. Тыл маленькой деревеньки прикрывали невысокие отвесные скалы, еще с трех сторон ее окружали гигантские деревья и несколько вырубок. Спиленные дубы служили прекрасным материалом для построек.
И горели они тоже хорошо.
Зарево шиноби заметили издалека и сразу же помчались вперед изо всех сил. Даже по сторонам смотреть стали реже - их взгляды, словно магнит, притягивали огненные всполохи на горизонте.
Мадаре предоставился уникальный шанс, и упускать его было бы непростительной глупостью. Он незаметно приблизился к противнику, который тащил Широгане, и приготовился. Как только они окажутся в неразберихе боя - а впереди наверняка шел бой, если бы все закончилось, вряд ли полыхало бы так, - нужно будет одним ударом уложить охранника и бежать вместе с братом. Сенджу какое-то время будет не до них, и Мадара собирался воспользоваться этим, чтобы как можно сильнее увеличить расстояние между собой и ними.
Выскочивший из леса на открытое место отряд показался кому-то прекрасной мишенью, и по нему ударил ревущий клуб пламени. Сенджу вместо того, чтобы рассредоточиться и просто избежать атаки, попробовали выставить щит и в результате катастрофически опоздали. Первые двое, в том числе командир, погибли в страшных муках, следующую пару огонь тоже вряд ли пощадил бы, но Мадаре не улыбалось повторить судьбу впередистоящих. Со связанными руками, обессиленный, он все-таки смог пусть не завернуть технику и, тем более, не рассеять ее, но хотя бы пустить по бокам.
Оставшиеся без командира Сенджу сначала заметались, не зная, куда бежать и за что хвататься, а потом разом успокоились и слаженной боевой четверкой помчались к центру деревни. Пленников, разумеется, прихватить не забыли, и оставалось только кусать губы - на отражение атаки ушло много сил, справиться с четверыми в таком состоянии Мадара не мог, а Широгане здесь отнюдь не помощник, скорее наоборот.
Селение состояло из трех маленьких улочек, параллельных друг другу. Некогда аккуратные домики были частично разрушены, в чуть ли не половине полыхали пожары. Во всей деревне не осталось ни одного целого строения. На улицах царил такой бардак, что разобрать, где нападающие, а где защитники, не представлялось ни малейшей возможности. В воздухе висели крики и звон оружия, от чудовищного запаха гари нельзя было нормально дышать - легкие обжигало с каждым вдохом. Более того, дым так сильно разъедал глаза, что Мадара заподозрил атакующих в применении специальных трав. По щекам текли непроизвольные слезы, размывая и без того нечеткую картину окружающего.
Но Сенджу упрямо бежали к цели, по пути отмахиваясь от врагов и не отвлекаясь на помощь своим.
Прилетевшие из полуразрушенного дома сюрикены отправили на тот свет одного из отряда, а шальная звездочка, промахнувшаяся мимо цели, впилась в плечо не успевшего увернуться Мадары. Боль была ослепляющей, вгрызлась в плоть обжигающими щупальцами и очень быстро поползла по венам, распространяясь по телу с кровью.
Сюрикен был отравлен.
Больше Мадара ничего не помнил.
Жгучая боль угнездилась в левом плече и при каждом движении все сильнее запускала в него острые зубы, словно недовольный зверек. Попробовавший пошевелиться Мадара взвыл и выругался самыми непристойными словами, которые знал. Немного полегчало.
- И это твое "спасибо"? - раздался недалеко насмешливый женский голос.
- Брат!
Кто-то пылко обнял Мадару, потревожив рану, и он снова отключился.
Второе пробуждение оказалось приятнее первого. По крайней мере, было уже не так больно, но рисковать и пробовать плечо Учиха не стал. Теперь, когда боль не затмевала все остальное, он чувствовал кожей грубый лен простыни, ощущал легкий аромат свежего хлеба и понимал, что хочет посетить уборную. Последнее обстоятельство окончательно убедило его, что он все еще жив.
Как?
Глаза открывать он пока не собирался. Следовало попробовать хотя бы на слух оценить обстановку. Где он? С кем? Но вокруг было тихо, и Мадара осторожно приподнял веки.
Небольшая светлая комнатка без мебели. Выходящее на лес окно. Ничего, что указывало бы на личность хозяина. Только футон, на котором лежал Учиха, и кружка воды рядом. Звать кого-то было бы глупостью, и Мадара через силу заставил себя подняться. Бинты повязки на левом плече были пропитаны каким-то составом и распространяли вокруг себя благоухание целебных трав. С трудом подавив тошноту, юноша поковылял к двери.
До выхода из дома он дошел, держась за стену, но все-таки дошел. С минуту стоял, отдыхая, а затем решительно шагнул на улицу.
Домик стоял посреди леса в гордом одиночестве. Значит, это не Сенджу?
- Мадара-сан!
Резко обернувшись, Учиха увидел девчушку примерно восьми лет от роду, рыжую и зеленоглазую, одетую и остриженную по-мальчишечьи. В руках она держала несколько кунаев.
- Откуда ты меня знаешь? - отрывисто спросил он, напрягшись и не сводя взгляда с оружия, которое малявка держала небрежно, словно не знала о его смертоносности.