Чтобы не мучить читателя, примечания я поместил не в конце рассказа, а тут же, в квадратных скобках []
Алёна открыла глаза. Сквозь трисы [жалюзи] проскальзывал полосатый свет. Будильник, сволочь, опять не сработал. Блин, уже полдевятого, пора на работу. А башка-то, башка, ой как трещит!
Вчерашний парень из паба, с которым она провела ночь, промычал что-то во сне и положил ей на грудь руку с длинными волосатыми пальцами. Его тоже следовало бы разбудить.
"Эй, эй! - Алёна расталкивала костлявое тело, спрятанное под одеялом, - эй, чувак, вставай, я не хочу из-за тебя на работу опаздывать".
Одеяло с чувака соскользнуло, и Алёна увидела совершенно голого волосатого настоящего чёрта. Такого, как положено, - с рогами, копытами и хвостом.
За окном лаяла собака, на иврите ругались соседки, шумно проезжали машины. Как всегда, как обычно. И в комнате ничего не изменилось: тот же круглый плафон над головой, тот же столик Toт же коврик, кресло и та же кровать, на которой спит, мыча и похрапывая, настоящий живой чёрт.
Алёна, до сих пор не спавшая с нечистой силой, всполошилась. Для начала она решила посоветоваться с Ленчиком, её старшим двоюродным братом, учителем и наставником. Набрала номер. Долго никто не брал трубку; наконец, на другом конце провода послышался сонный и недовольный голос Ленчика: "В такую рань... Какого хрена?!" - проворчал он вместо приветствия.
- "Лень! Ты не поверишь! У меня тут чёрт спит, с рогами и копытами. А член у него - во!"
- "Алёнка, мне б твои проблемы. Меньше надо пить
,
девочка. Всё!" - и Ленчик повесил трубку.
"Не верит", - расстроилась Алёна. - "Может, в полицию позвонить? Как там чёрт на иврите?" И Алёна позвонила в полицию.
- "Слиха, эцли бабайт сатан." [(плохой иврит) Простите, у меня дома чёрт ]
- "У вас с ним проблемы?" - спросили у неё по-русски.
- "Да нет..."
- "Он вам чем-то угрожает, рукоприкладствует или покушается на вашу собственность?"
- "Нет, что вы. Он спит."
- "В таком случае вы зря нас беспокоите. Если он спит, значит, он устал, и ничего противозаконного в этом нет. Не беспокойтесь, геверет [(ивр) госпожа]. Если будут проблемы - звоните."
Алёна расстроилась ещё больше и нечаянно стала смахивать крошки с позавчерашнего номера газеты. Взгляд упал на объявление. Возможно, это именно то, что ей сейчас нужно! Позвонила.
- "Служба доверия слушает," - ответил ласковый мужской голос.
- "Здравствуйте! У меня проблема!"
- "Да-да. Мы вас слушаем и будем рады вам помочь."
- "Видите ли, у меня в постели чёрт спит."
- "Извините, как вы сказали? чёрт?"
- "Чёрт, чёрт, с рогами! Понимаете?"
- "А хвост у него есть?"
- "И хвост, и копыта, и шерсть."
- "Очень, очень интересно. Девушка, а простите за нескромный вопрос: Вы к психиатру когда-нибудь обращались?"
- "Нет, а вы?"
Телефонный доверитель смутился. Наверное, он-таки обращался.
- "Девушка, ну перекрестите его, что ли."
- "Ну, перекрестила."
- "Исчез?"
- "Не исчез."
- "Девушка, ну что вам посоветовать... Сходите в синагогу, что ли?"
Да, в синагогу для полного счастья! Там меня только не видели.
- "Всего доброго. Надеюсь, что вы решите свои проблемы и всё у вас будет хорошо."
И владелец ласкового голоса повесил трубку.
Раздался стук в дверь и сердитый голос балабайта[(ивр) хозяина].: "Алона, Алона, ат зохэрэт? Кэсзф айом." [(ивр)Алёна,Алёна, ты помнишь? Деньги сегодня].
"Хренов Мордехай, - подумала Алёна, - где ж я возьму сейчас кэсэф за квартиру? Только бы чёрт мой не проснулся." И Алёна, как обычно притворившись, что её нет дома, молчала и не открывала.
- "Алона, зэ ло яфэ. Ани йодэа, шэ ат бабайт." [(ивр)Алёна, это не красиво. Я знаю, что ты дома]. "А докажи, что ты йодэа", - ухмыльнулась Алена. Мордехай
стучал так громко, что чёрт стал ворочаться и болтать во сне
по-португальски.
- "Алона, ат ло левад!" [(ивр)Алёна, ты не одна?]. - не унимался Мордехай. Всё, прогорела. Придётся сменить тактику. Алёна быстро оделась, спотыкаясь о длинную кибуцную юбку, выскочила за дверь и быстро её захлопнула перед носом балабайта.
- "Ма нишма, [(ивр)что слышно] Мордехайчик?" - кричала она, уже сбегая с лестницы.
- "Леан ат, Алона?"
- "Ле бэйт-кнесет!" [(ивр) в синагогу].
В радиусе пятидесяти метров находились три синагоги. Больше всего Алену привлекала высокая серая с витражами. Сердце зачастило, но страх перед чёртом был сильнее страха перед раввинами.
В синагоге было почти пусто. Служба закончилась, лишь какой-то упитанный очкастый мальчик в чёрной шляпе и с лоснящимися пейсами беседовал с раввином. Преодолев нерешительность. Алена подошла к ним. Рав поднял глаза.
- "Ну?"
- "У меня в постели чёрт."
- "Женщина, не при ребёнке!" - раввин, приподняв шляпу мальчика, поцеловал его в умный лоб и что-то сказал на идиш. Послушное дитя бросило на Алёну любопытный взгляд и выбежало из помещения.
- "'Вы еврейка?" - спросил рав.
- Да.
- "У настоящих евреев чертей не бывает. Как фамилия твоей матери?"
- "Фишман."
- "Хорошая фамилия. А как фамилия матери твоей матери?"
- "Халупович."
- "Хорошая фамилия. А как фамилия матери матери твоей матери?"
- "Не помню, кажется, Уткина."
- "И это, по-твоему, фамилия? Ха-ха. Я же говорю, что у евреев чертей не бывает."
- "Так вы мне не поможете?"
- "Иди в свою книсию. [(ивр)церковь]. Там тебе помогут."
Алёна вышла, а раввин долго ещё приплясывая ходил по синагоге, напевая: "У евреев чертей не бывает. Чири-бири-бом! Не бывает!"
Русская церковь находилась на окраине города. Алена топала по жаре, волнуясь, что странный гость может проснуться и сотворить в квартире такой бардак, что с Мордехаем уж точно во веки веков не расплатиться.
Книсия оказалась не просто церковью, а целым женским монастырём. Для прихожан часы оказались неприёмными. И тут бюрократия! Алёна долго стучала в тяжелые ворота, но ей не. открывали. Она совсем отчаялась и пошла прочь, но тут из боковой калитки вышли две молодые монашки в сереньких платочках. Алёна заколебалась, не зная точно, как следует обращаться к монашкам: "Девушки"? "Женщины"? "Госпожи"? "Геверет"? А монашки всё больше отдалялись.
И тут сама душа Алёны закричала: "Сестры!"
Монашки остановились и оглянулись. Алёна, смущенно улыбаясь, подбежала к ним и выпалила: "Девочки, у меня чёрт дома!"
Монашки округлили глазки, переглянулись и, крестясь, побежали обратно.
"Девочки, не бросайте меня!" - кричала Алена, догоняя их. Когда--, калитка приоткрылась, Алёна успела вслед за сестрами попасть на территорию монастыря. Девицы уходили от неё быстрым шагом, не оборачиваясь и не переставая креститься. У входа в храм одна из них протараторила: "Не входи за нами! Стой здесь, сейчас батюшка выйдет." Вместо почтенного старца к Алёне вышел детина два на полтора с чёрной мужицкой бородой, в рясе и с крестом. Он внимательно выслушал Алену и в глазах у него загорелся охотничий азарт.
- "Будем брать!" - процедил он сквозь зубы и кивнул головой.
Через час обыватели улицы Иерушалаим с удивлением наблюдали странную процессию. Впереди шла молодая ола хадаша [(ивр)новая репатриантка] в длинной кибуцной юбке, рядом - здоровенный поп, вооружённый кадилом, за ними отделение монашек с хоругвями, крестами и прочим церковным инвентарём. Шествие замыкал сантехник с гаечным ключом необычайного размера, который он держал, как копье Георгий Победоносец копьё.
Когда процессия поднималась по лестницам Алёниного дома, Мордехай, живущий этажом ниже, запершись на семь замков и жалея, что год назад поскупился на бронированную дверь "пладелет", испуганно, но не без любопытства посматривал в глазок.
Алёна, окинув взглядом войско, открыла дверь квартиры. Отстранив её, батюшка мужественно вошел первым. За ним ввалились остальные.
Чёрта в квартире не было. На развороченной кровати валялись клочья серо-зелёной шерсти. Видно, чёрт линял.
- "Третий раз ушёл, паскуда!" - тяжко выдохнул батюшка.
Сантехник набрал в лёгкие воздух, чтобы выразиться, но,
вовремя спохватившись, перекрестил рот.
Обработав квартиру святой водой, делегация отбыла. Позже, заправляя постель, Алана обнаружила под матрасом