Свободы лёгкий луч ворвался
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
История недавнего времени
|
Вылегжанин Владимир
Свободы лёгкий луч прорвался...
Женские слабости
Константин
События этой пьесы отнюдь не документальны, но возможность их совершения, для людей знакомых с тогдашней предперестроечной реальностью и её изнанкой, очень даже реалистична. Отголоски исторических событий и персонажи описаны так, как воспринимались они тогдашними думающими русскими людьми, но ещё и потому не документальны, чтоб усваивались некоторые выводы и для нынешнего времени.
Действующие лица:
Константин - студент театрального училища имени Б. Щукина, затем известный актёр и начинающий режиссёр.
Софья - студентка того же училища, затем известная актриса.
Володя - друг Константина, студент и затем аспирант философского факультета МГУ имени М. Ломоносова.
Нина - известная во всём мире актриса театра им. Е. Вахтангова.
Андропов Ю. В. - председатель КГБ СССР
Фирин - подполковник КГБ
Громов - генерал КГБ
Геворков - генерал КГБ, начальник 5-го ГУ
Ольга Васильевна - замдиректора ДК МГУ
Друзья Кости, студенты театрального училища, актёры театра имени Е. Вахтангова, не профессиональные актёры Студенческого театра и другие.
Первый акт
Картина первая
Выгородка горного пейзажа на сцене театрального училища им. Щукина Софья, Константин, режиссёр.
Режиссёр - Ну. что вы никогда не целовались?! У обоих их амплуа - герой и героиня - любовники, а поцелуи какие-то детсадовские. Конец репетиции. Перерыв на пятнадцать минут. Порепетируйте поцелуи. Я сейчас приду. (саркастически) Герои - любовники. ( Уходит)
К. - Соня, я тебе неприятен?
С. - Конечно, приятен, Костя. Не знаю. Не получается.
К. - Ну говори, спасибо за помощь.
С. - Спасибо за помощь. Вы спасли моё стадо. Это всё, что у нас осталось с мамой. Война. Вы меня понимаете?
К. - Я учил в школе немецкий. Вы немка?
С. - Нет. Мы из французской общины Швейцарии. Я думала, вы - немец. Вы - русский?
К. - Я был в лагере в Австрии и сбежал.
С. - Вы смелый.
К. - Давай порепетируем то, что Василий Павлович просил.
С. - Давай.
К. - Ты мне очень нравишься.
С. - Это не по пьесе. Там таких слов нет.
К. - Я знаю. Это от себя.
С. - И ты мне нравишься. Ты лучший актёр на курсе.
К. - А ты лучшая актриса. Подойди ко мне поближе.
Соня приближается. Константин несмело обнимает её и нежно целует.
Режиссёр, (вошедший во время их долгого поцелуя) - Вот. Вот. Это я и просил.
Соня и Костя стоят, потрясённые поцелуем.
Режиссёр. - Пошли. Всю сцену сначала.
(Затемнение)
Картина вторая
Володя и Костя
Володя (крепко жмёт руку Косте) - Здравствуй, Костя.
Костя - Ты можешь повредить руку начинающему актёру.
В. - Извини, рад тебя видеть. Когда у вас дипломные спектакли пойдут?
К. - Дипломы, я думаю, уже выписаны. Сейчас нас начнут "покупать" режиссёры московских театров. В следующий вторник меня и Соню в "Горной балладе" будут смотреть вахтанговцы. Вероятно, будет Симонов, главный режиссёр. Приходи. Я тебя проведу. Начало в пятнадцать ноль - ноль. Будешь хлопать и улыбаться.
В. - Спасибо, Костя. Приду обязательно.
К. Ну, как там наши ребята? Что нового? У меня тут днями и ночами репетиции. Я не имел времени к вам приходить.
В. - У вас тут прослушки нет?
К. - Думаю, что нет, но точно не знаю.
В. - Встречались. ( отводит Костю к краю сцены и, стараясь говорить тихо, сообщает) Обсуждали выпуск листовок и развешивание их в ВУЗах. Наладили контакт с тайной языческой общиной. Смелые русские патриоты.
К. - У вас жизнь кипит. Завидую. А я всё репетирую, репетирую. Устал бы, если бы не одно "но".
В. - Молодец. Это твоё призвание. Ты ещё наш Урал прославишь. А что за "но"?
К. - Я ещё не уверен. Она такая загадочная. Я её до конца не понимаю.
В. - Кого?
К. - Соню - мою партнёршу в спектакле. В "Горной балладе". Володь, похоже, я влюбился в неё.
В. - Она - наш человек?
К. - Не знаю. Я в этом смысле её не разбирал. Русская.
В. - Поздравляю. Завидую, но не рассказывай ей пока о нашем кружке.
К. - Я не собирался.
В. - Я пришёл забрать у тебя книги, которые я тебе давал. Ницше. Мне библиотекарша из читального зала их дала. У них проверка наличия. Надо срочно вернуть. Ты их прочёл?
К. - Ночи не спал. Так интересно. Особенно "Так говорил Заратустра". Какой необыкновенный язык и, завораживающие мысли.! Но, знаешь, мне интересно показалось, что в последних своих произведениях Ницше скорее атеист, или я ошибаюсь.
В. - Да. Конечно, в последних произведенииях он уже не тот, что в Заратустре. Интересно, я совсем недавно поймал себя на мысли, что я по кругу хожу. В школе я был примерным пионером и затем комсомольцем, но когда стал узнавать Россию дореволюционную, она мне понравилась больше коммунистической, и я стал в церковь ходить. Но знакомство с попами, испуганными, запуганными, готовыми служить любой власти, даже откровенно антирусской, отшатнуло меня от христианства. Тут-то мне и открылся Ницше. Я, непроизвольно что ли, стал язычником. А сейчас, когда с сожалением узнал, как язычники плохо знают идеологию и обряды языческие, в меня снова атеистические представления входят. Круг замыкается, хоть я и остаюсь всё ещё язычником. Возможно этим же путём шёл и Ницше. Я себя с ним, конечно, не равняю. Я рад, что он тебе понравился. Пойду я. У меня встреча с профессором, куратором моей кандидатской. Встретимся на показе. Поговорим.
К. - Не знаешь ты наших обычаев. Там не поговоришь... . Держи пакет с книгами. Как только пройдут показы, и какому-то театру я понравлюсь - войду в их труппу, тогда на какое-то время я стану вольным человеком, свободным для встреч и других дел. Хотя у меня уже есть предложения о съёмках в кино. До свиданья, Володя. (Обнимает друга)
(Затемнение)
Картина третья
Костя и Соня (в гримуборной перед показом спектакля)
К.(вынув из коробки пушистые усы, прикладывает их к своему лицу) - Тут есть большие пушистые усы. Тебе лично пушистые усы у героя понравились бы больше или меньше?
С - Даже как героиня, я не в усы влюбляюсь, а в человека.
К. - А человек с усами больше бы тебе понравился или меньше?
С. - Костя, прекрати. Я вся на иголках - это же главный наш экзамен. Тебе хорошо, на тебя вахтанговский театр глаз положил, а я ещё в неопределённости.
К. - Ты лучшая актриса на курсе, а вахтанговцы - дураки. Они ещё пожалеют. Такая красивая и своеобразная актриса, как ты, обогатила бы любой театр. Такими алмазами не разбрасываются.
С. - Какой высокий стиль. Всё равно, спасибо. Вахтанговцы не любят интеллигентных актрис. Они любят очень красивых и чуть-чуть распутных.
К. - Да, затхлость какая-то в наших театрах завелась. И у нас в ВУЗе отказались от системы Станиславского, учат системе представления, хотя и клянутся в верности Станиславскому.
С. - Вахтангов - не Станиславский. Он, конечно, был сторонник системы представления, какой-то романтизации жизни.
К. - Я не враг романтизации, но враг лжи, и в актёрской игре и в жизни. Провозглашают одно, а учат другому. Если б только это касалось актёрской игры. Это касается и всей нашей жизни и за пределами училища. Потому-то и изгоняют правду в искусстве, чтоб она не резала глаза.
С. - Костя, я тебя просила, не надо политики. Кстати, ректор наш Захава - сторонник Станиславского.
К. - Мне кажется Захава медведем в окружении стаи собак. И ни одну из этих шавок он не может тронуть. У них крепкая спайка. У них свои люди в газетах, на телевидении. Захава стар. Его в случае информационного шума снимут, а он хочет дожить в определённом статусе и уважении. Он этого достоин. Я его не виню, виноваты эти "собакообразные". А на всех кафедрах, кроме разве кафедры сценречи, такие "собакообразные" водятся.
С. - Ты ещё студент, Костя. За такие разговоры, не скажи кому другому, тебя могут исключить. Это очень сильные люди, у них есть поддержка и в Политбюро.
К. - В КГБ у них поддержка. Там их человек - Андропов.
С. - Опять ты лезешь на рожон. Может, тут микрофоны есть. Мы же идеологические работники.
К. - Я искусством пришёл заниматься, а не идеологией. Ладно, всё-всё. Прости, больше не буду.
С. - Нам ещё костюмы надо одеть, а мы тут истину ищем. Дай поправлю левую бровь у тебя. Криво наложил. (поправляет грим) ( Уходят)
(Затемнение)
Картина четвёртая
Сцена представляет горный пейзаж. На заднике горы, покрытые снегом. Герои встречаются на альпийском лугу возле шалаша. Герой в поношенной советской армейской гимнастёрке, героиня в костюме альпийской горной пастушки.
С(в образе пастушки) зовёт - Алексей... Алексей.... (почти плачет)
Появляется (в образе красноармейца) Константин, машет ей рукой и прикладывает палец к губам. Она замолкает. Он показывает ей жестами, что за ним охотятся люди с винтовками. Она гладит его, успокаивая. Достаёт хлеб и сыр. Он ест, благодарит её. Она начинает ласкать его лицо. Он целует её, она со смехом вырывается, он пытается догнать её и снова поцеловать. Догоняет, целует её.
К. - Жанна, я буду помнить тебя, пока буду жив.
С. - И я никогда тебя не забуду, милый.
(Музыка, затемнение)
Картина пятая
Те же и затем полицейские
С. - Милый, я видела людей за той скалой. Я думаю, это полицейские. За тобой.
К. - Я их тоже увидел. Не говори, что я сейчас здесь был. Ты меня видела один раз. Это когда нас увидели пастухи. И больше ты меня не видела. Прощай, дорогая. Целует её.
С. - Я люблю тебя. За этой горой(показывает) тоже горные пастбища. Иди туда.
К. - Я туда не пойду. Не надо, чтоб ты знала, куда я ушёл. (уходит быстрым шагом)
Картина шестая
(Вбегают трое полицейских)
1-й полицай - Отвечай, подлая, где твой русский хахаль?
С - Я не знаю никакого хахаля.
2-й полицай - Если ты не скажешь, мы отдадим тебя немцам, и они отправят тебя в лагерь вместе с твоим хахалем или расстреляют.
С.- Я вас не понимаю.
1-й полицай - Мы и без тебя его поймаем. Тебя видели с русским солдатом, бежавшим из лагеря в Австрии. Не ври нам, или я начну стрелять.
С.- Мы случайно встретились на пастбище, и он ушёл. Он говорил по немецки, я испугалась, подумала, что это немецкий дезертир.
1-й полицай - Призналась, Где он?
С.- Я не знаю. Не убивайте его. Он не злой.
1-й полицай - Влюбилась, что ли? Все они бабы - шлюхи.
3-й полицай - Не говори так, Вильям. Здесь мало парней, а он, говорят, высокий и красивый.
(Девушку уводят)
1-й полицай второму - Позови скорей Фридриха с собаками. Надо искать
русского.
(Затемнение. Грозная музыка.)
Картина седьмая
Переулок перед училищем им. Б. Щукина. Крупными буквами на доске объявлений "Выпускной вечер". Слышна музыка. Соня и Костя выходят из дверей. Костя галантно предлагает Соне руку. Они спускаются по лестнице.
С. - Какое трогательное было выступление Захавы. Я еле сдержала слёзы.
К. - А как красиво говорила Запорожец. Каждый звук, каждую буковку у неё на губах, казалось, можно потрогать. Гениальный речевик.
С. Ты у неё всегда в любимчиках ходил.
К. - Да уж, каши полон рот.
С. - Давай попрощаемся с училищем. Оно определило нашу жизнь надолго или даже навсегда.
К. - Я согласен. Несмотря на все интриги, которые цвели в этом здании, это были очень важные годы. Помашем ему рукой.
С. А я ещё и поклонюсь. (склоняет голову).
(Доносятся звуки вальса.)
К. - Потанцуем, - предлагает Константин. Соня и смущённо и лукаво взглядывает на него и даёт обнять себя. Они торжественно кружатся в медленном вальсе. Редкие прохожие останавливаются и любуются прекрасной парой.
Костя поёт песню в ритме вальса?
К. - Свободы лёгкий луч пробился сквозь туман,
И вспыхнули сердца как сосны в ураган
Гори, огонь! Гори! Всю мразь испепели!
И будущего сказы волшебные дари.
С. - Что это за песня? Я её никогда не слышала.
К. - Это романс. Нашего, уральского, неизвестного автора. Написан, вероятно, перед революциями семнадцатого года. Я его полностью не помню. Первую строфу только. Библиотекарша мне его показала. Аделаида Петровна. Она меня образовывала. Книги мне выбирала. Замечательная старушка.
С. - Тебя женщины любят.
К. - Мне кажется, я ненадёжная опора для женщин. (Снова начинает кружить Соню).
Затемнение.
Картина восьмая
Телефонный разговор Кости и Сони.
К. - Аллё, Соня.
С. - Привет, Костя.
К. - Как сегодняшний вечер? Я бы хотел встретиться.
С. - Извини, Костик, у меня сегодня вечером разговор с режиссёром. Меня утверждают на роль в фильме. Последний разговор. Как у тебя дела?
К. - Я в Минске на беларусьфильме. Вырвался на пару дней в Москву. Уже сняли несколько эпизодов. Я снова в гимнастёрке, как в нашей пьесе. Режиссёр мне нравится, а сценарий сыроват. Действие происходит в начале войны в Белоруссии.
С. - А ты где остановился?
К. - По старой памяти в общежитии у ребят. Завтра я вечерним поездом уезжаю.
С. - Позвони мне завтра часов в десять утра. Я ещё не знаю своё завтрашнее расписание. Если скажут, что нужна ещё одна предварительная съёмка, мне нельзя будет отказаться. Съёмочная группа напоминает сектантов кино, но удивительно интересно. Они меня заразили.
К. - Рад за тебя. Позвоню завтра. До свиданья.
С. - Костик, не обижайся. До звонка.
Затемнение.
Картина девятая
Костя и через некоторое время приходит Соня
К. - Соня, я стою здесь уже полчаса, и мне стало казаться, что ты не придёшь.
С. - Костик, я не опоздала. На моих часах почти ровно семь часов. Куда мы пойдём?
К. - Кроме кафе у меня других предложений нет.
С. - Можно ко мне. Мои все уехали на дачу. Что ты делал днём?
К. - Смотрел фильм Антониони "Затмение" в Доме Кино.
С. - Режиссёр нашей съёмочной группы водил нас на этот фильм. Я влюбилась в Монику Вити.
К. - В фильме Антониони есть какая-то непонятная мне правда о жизни.
С. - А помнишь наш спор, нужен или не нужен ум актёру.
К. - Помню. Ты утверждала, что одного таланта достаточно, а я по-прежнему считаю, что в наш русский театр, даже, как сейчас, находящийся в кризисе, должен приходить умный актёр, а не туповато эмоциональное полуживотное.
С. - Не надо много умничать, надо просто играть и всё.
К. - Я не могу не думать. И в театре и в духовной жизни страны - кризис.
С. - Костя, ты становишься отъявленным пессимистом.
К. - Жизнь вынуждает.
Затемнение
Картина десятая
Костя входит в комнату режиссёра фильма.
Р.(пишет какую-то бумагу) - Костантин, давай быстро. Мне ещё отчёт в Госкино сегодня надо дописать.
К. - Валентин Юрьевич, я думаю моему герою надо бы идейную платформу выстроить.
Р. - Что ещё за платформа?
К. - Извините, я не знаю, как это назвать. Отец мне говорил, что в первые дни войны (он на фронте почти с первых дней был), когда было много отступлений, народ военный очень колебался, и командование было неуверенное. Проще, все растерялись, и тогда те, кто крепче духом начинали вести войну как мой герой, самостоятельно. Им гордость не позволяла иначе себя вести. Я бы хотел, чтоб мой герой это ясно высказал другу или трусу, и тогда понятен будет характер.
Р. - И про ведущую роль партии надо?
К. - Нет, нет. Он Родину защищает.
Р. - Кстати, Константин, как по батюшке?
К. - Иванович.
Р.- Константин Иванович, я тоже об этом думал, а то, действительно, такой получается супермен, которому только дай повоевать. Сходи к сценаристу. Он в павильоне, в третьей комнате. Обмозгуйте, а я подключусь попозже, надо закончить бумагу в Госкино. Объясни ему, как мне объяснял. Скажи, что я поддерживаю, если, конечно, интересно напишите. Через час всё-равно на площадку. Будем дубли делать.
Затемнение
Картина одиннадцатая
Костя, уединившись, слушает трансляцию собрания съёмочного коллектива.
Валентин Юрьевич. - Картина наша полностью принята. В Госкино её хвалили. Всем огромное спасибо за работу. Особая благодарность главному герою и за инициативность и за блестящее исполнение роли, которой мог бы гордиться и любой маститый актёр. Где там Иванов? Костя... .
Голос из зала. - Его нет.
В. Ю. - Передайте ему мои слова. Всем ещё раз мои поцелуи. Ждите проката.
Затемнение
Картина двенадцатая
На сцене за столом пять человек президиума. Перед каждым табличка с именем и званием. Председатель президиума - зам. мэра Москвы по культуре Перов вышел из-за стола вручать грамоту. Остальные действующие лица как бы среди зрителей.
Перов - И последняя по счёту, но не по значению грамота вручается молодому актёру театра имени Евгения Вахтангова Иванову Константину Ивановичу за исполнение роли лейтенанта Строгова в фильме "Сорок первый год".
Костя выходит из зала на сцену, получает грамоту, кланяется на раздавшиеся аплодисменты и, получив разрешение, идёт к микрофону.
К. - Хочу от имени молодых актёров Москвы выразить благодарность исполкому Моссовета за внимание к молодым актёрам. (Кто-то зааплодировал).
К. - Я ещё не закончил, - пошутил Костя. - Я бы хотел выступить по поводу репертуара московских театров. Сейчас стало свободней с выбором репертуара. Многие запрещённые пьесы начали показывать. Но общая картина странная. Как будто авторы и режиссёры заботятся о показе внутреннего мира духовных подонков без роду и племени, и зрителю навязываются их комплексы и извращения. Великий русский театр создавали русские люди: Станиславский, Чехов, Горький, Островский, Булгаков, а сейчас среди двадцати ведущих московских драматических театров всего два главных режиссёра - русские. Может потому русская и мировая классика, современные актуальные темы нашей жизни, волнующие людей русских, и не русских тоже, исчезают из репертуара. Я знаю, о чём говорят за кулисами многие молодые актёры, и решил озвучить их мысли, обращённые к нашим старшим товарищам. Спасибо за внимание.
Фридлянд(один из членов президиума, секретарь по идеологии московского горкома КПСС) - Я считаю недопустимым намёки в выступлении Иванова по национальному вопросу. Коммунистическая партия чётко ведёт линию на интернациональное воспитание народа, и подобные выступления противоречат линии партии. То, что вас награждают и выделяют, не значит, что вы уже вышли из нашей советской нравственности, не снимает с вас ответственности за идейные ошибки.
К. - Вы мне рот не зажимайте. Я поднял актуальную проблему. Надо её решать, а не прятаться за лозунги.
Ф. - Вы член партии или комсомолец?
К. - Комсомолец, но по возрасту скоро выйду. Я о деле старался говорить.
Ф. - Всякое дело в театре, в искусстве идеологично. Это ленинская мысль.
Костя махнул рукой и сел.
Перов - У нас не дискуссионное собрание, а награждение лучших молодых актёров. Мы не против дискуссии, но святое трогать так, походя, не дадим. Собрание объявляю закрытым.
Затемнение
Картина тринадцатая
Соня и Костя
К. - Соня, пойди сюда. Что это ты отводишь глаза? Я нечаянно чем-то обидел тебя?
С. - Да, обидел. Ты, конечно, смелый. Многие думают так, как ты, но сказал ты, и сейчас у тебя будут неприятности, и обо мне ты нисколько не думал. Ты же знаешь, я не хочу влезать в политику, я хочу сниматься в кино, играть в театре. Я живу искусством, а не политикой, пусть это и звучит напыщенно. Наша страна не приспособлена для занятия политикой.
К. - Но я такой. Я не обещал измениться. В чём ты меня упрекаешь?
С. - Ты же актёр, прирождённый хороший актёр. У тебя призвание. Это все видят.
К. - Я прежде всего человек, а потом уже актёр. Мне обидно за судьбу русского театра. Если не говорить об этом, не бороться с изгнанием русского духа из русского театра, то будет ещё хуже. Пойми, Соня, это закон жизни. Победит только тот, кто борется.
С. - Моя фамилия Семёнова, а не Поддубная.
К. - Соня, Сонечка, я не шучу. Обещаю, впредь буду осторожней.
С. - Ты уже обещал мне.
К. - Такая возможность была сказать то, о чём за кулисами все говорят.
С. - Володя твой это говорит. Он к научной работе готовится. Чего он лезет в искусство.
К. Он очень умный парень. Зря ты на него набрасываешься.
С. - Вот я и набрасываюсь. Поговорили. До свидания.
К - Сегодня вечером увидимся?
С. - Я вечером занята. Мы снимаем последние городские эпизоды перед многомесячными съёмками в тайге.
К. - Интересно. Завидую. Ну. хорошо, позвоню завтра. Ты ещё не сказала о впечатлениях от фильма, где я снялся военным.
С. - По-моему, фильм немного дряблый, а ты очень хорош, ты фильм вытягиваешь. Извини, Костя, я боюсь опоздать.
Целует его. Уходит.
Затемнение
Картина четырнадцатая
Заседание коллегии КГБ СССР
Андропов - Завершая наш, как говорят учёные, мозговой штурм, кратко подведём итоги:
Первое - Самую большую опасность для нашего коммунистического строя внутри страны представляют национализмы, и первую скрипку тут играет, подчёркиваю, русский национализм и мелкие национализмы других народов. Нужно выжигать все национализмы калёным железом, если вы настоящие коммунисты. Но надо в этом принципиальном вопросе быть умными. Мы уже работаем по этому вопросу, но надо более масштабно вести работу. Разработать план мероприятий. Ответственный - пятое главное управление. Всё. Все свободны. Вы остантесь, Клим Наумыч( к начальнику пятого ГУ)
А. - Меня очень беспокоят русские. Нужно взять под контроль все их зарождающиеся ячейки и всех идеологов. Всех этих деревенщиков и кинематографистов и вообще творческую интеллигенцию( с нажимом произнёс слово творческую председатель КГБ). Но делайте различия: именно русопятскую.
К. Н. - А фамилии?
А. - Что ж вас всегда на помочах водить. Фамилии.. Фамилии обсудим отдельно и в узком кругу. Свой список тоже представьте, но строжайшая конспирация. Информация за пределы узкого круга не должна выходить.
К.Н. - А какие меры можно будет принимать?
А. - Разные. По степени опасности.
К.Н. - Примерно?
А. - Коллективный ум решит. Не раздражайте меня.
Звонок в дверь.
А. Кто там?
Входит адъютант. - Время принимать лекарство и укол, Юрий Владимирович.
А. - Через две минуты я освобожусь. Можете идти, генерал.
К.Н. Слушаюсь.
Картина пятнадцатая
Кабинет генерала Громова. В кресле сидит генерал Геворков.
Ге. - Я беседовал наверху и выкристализовался список первоочередников на разработку. Кузьмич - ярый антисемит и площадной вития, этот художник - язычник Константин Васильев. У вас кто в списке?
Г. - Актёр Иванов?
Ге. - Да! Да! Антисемит. И его. Тайно готовьте и группу ликвидаторов, группу "И". Без моего приказа группу "И" не пускать в работу. Строжайшая конспирация. Комитет должен быть вне подозрений при любом развитии событий. Минимум людей должны знать об операции. Все вопросы через меня. Да. Ещё! Это сверхсекретно. Организуйте наблюдение за главным белорусским партизаном. Приказ сверху.
Г. - За первым секретарём ЦК Белоруссии?.
Ге. - За кем же ещё. Он наш бескомпромиссный враг. И, наконец, разберитесь с автором "Прощания с Матёрой", с Распутиным. Главное, не допустите съёмок фильма "Матёра". Эта баба - режиссёр может перевернуть всю нашу коммунистическую политику по изгнанию самого этого националистического русского духа из нашей общественной жизни. Выполняйте и докладывайте мне. Я на вас надеюсь.