Уф-ф! Двери лифта распахнулись, выпуская из своего слегка подгоревшего и подванивающего нутра, сухонькую старушку небольшого росточка.
Матрёна Петровна тоже вздохнула с облегчением.
- Доехала!
Она не любила и даже побаивалась подниматься на лифте. Но девятый этаж, теперь уже для неё, как девятый километр по ухабистой дороге пешком.
Лифт, пока ползет снизу вверх, скрипит натужно и жалобно, рассказывая о своей нелегкой судьбе. Старушка, выслушивая его охи и вздохи, сочувственно вздыхает, размышляя о своём одиночестве.
От лифта до двери квартиры всего-то семь шагов, а поди ж ты, сумки кажутся неподъёмными, и Матрёна Петровна проходит это расстояние особенно медленно.
Уже прошло больше года, как умер муж. Старая женщина видимо от тоски и одиночества разговаривает сама с собой. Иногда ей даже кажется, что кто-то ей отвечает. Но потом, спустя время, по зрелом размышлении она с грустью говорит: "Совсем, старая, из ума выжила, голоса мерещатся".
За этот год многое в квартире пришло в упадок. Подтекает кран на кухне, выключатель в комнате перестал работать, а любимое кресло мужа почему-то скрипит по ночам, вызывая щемящую боль в груди.
Поставив сумки у двери, старушка похлопала себя по карманам, но ключей не было. Она стала лихорадочно искать их в сумках, наполненных провизией, закупленной на неделю. Но ключи всё не находились. Наконец, когда пакеты и свертки на коврике у двери, образовали неопрятную кучу, она догадалась заглянуть в маленький потайной кармашек, пришитый ею на внутренней стороне полы. Кое-как собрав раскиданные покупки, она открыла дверь и вошла в квартиру.
На светлом полу четко виднелись следы, как если бы кто-то чужой не снимая грязной обуви ходил по ее квартире.
Матрёна Петровна задержала дыхание, старательно прислушиваясь, но в квартире было на удивление тихо. Даже машины за окном не шумели.
Старушка приготовилась дорого продать свою жизнь. Звать соседей на помощь, бесполезно, все на работе, а потому нужно защищаться самой, решила отважная пенсионерка. Она склонилась над сумкой выбирая снаряд потяжелее. Кочан капусты старушка отвергла сразу, а вот картошка для её целей подошла бы лучше всего, но как назло пакет со столь удобными снарядами оказался внизу. Зато под руки попали пакетики со специями и упаковка яиц. Сноровистым движением она надорвала пакетик с грибным бульоном, а в другую руку взяла сразу три яйца. Осмотрела следы и осторожно на цыпочках двинулась на встречу с неизвестным.
Дверь в туалет и ванну была открыта, и там никого не было. Следы вели на кухню. Матрёна Петровна прижалась к стенке и осторожно заглянула в кухню. Там тоже никого не было. Она посмотрела под ноги. Следы направлялись к мойке. Некоторое время человек там потоптался, потом прошел к стенному шкафчику с полуоторванной дверкой, что-то там видимо искал, потому что натоптал изрядно. Старушка направилась было дальше по следам, но что-то её насторожило. Она вернулась к мойке. Кран не тёк. Тонкая струйка воды, что вот уже месяца три отравляла ей существование, не вытекала из крана. Матрена Петровна вернулась к шкафчику, где держала специи. Дверка была прикручена, а не висела, как прежде на одной петле.
Освободив руки от оружия Петровна несколько раз открыла и закрыла дверку шкафчика, покрутила вентили крана и уже не таясь направилась в комнату проверять выключатель. Следы здесь были почти не видны, но выключатель работал исправно.
Старушка опустилась на краешек дивана и заплакала. Когда рыдания перестали сотрясать худенькие плечи, она утерла глаза и обращаясь к пустому креслу сердито сказала: " А башмаки мог бы и снять...".