Спешу сообщить тебе, что вчера в наш город прибыл Джек-Крикун. Прибыл днем, открыто, не скрываясь и не страшась твоего гнева; более того, он беспрепятственно миновал восточные ворота, цинично не уплатив положенную пошлину. Очевидцы утверждают, что вместо этого им было произнесено несколько слов, услышав которые Боб-Переносица и Боб Вырви Глаз, охранники сих врат, призванные ограждать нас, мирных граждан, от всяческого зла, тут же отступили. Отступили, пропустив того самого Крикуна, что сразил одной фразой Несговорчивого Боба и пристыдил Бэна Ушлого, что из Южного Лейнстера, где, кстати сказать, сквернословие является важнейшим из человеческих достоинств! И теперь, благодаря их безалаберности, он у нас.
И я извещаю тебя о том.
Конечно же, ты слышал о Джеке. Ты знаешь, что слепой, он, тем не менее, не нуждается в зрении, обладая чудовищным слухом, таким, что улавливает малейший шорох. Что он крайне скуп в разговорах, но скупость эта обманчива, так как каждое слово его стоит трех чужих, имея определенное назначение и тщательную отточку. Он даже здоровается с людьми, не ради душевного приветствия, а чтобы узреть своего собеседника, ибо слова его отражаются от тел и предметов и возвращаются к нему, принося обратно облик их, очертания. Идя же по улице, он не пользуется тростью, а беспрестанно свистит и тем самым назначает себе путь.
Возможности больше подвластные летучей мыши, чем человеку. Да и человеку ли вовсе?
Но прости, я касаюсь сфер, находящихся вне моего понимания...
В город же, смею тебя заверить, Джек явился не по воле случая и не развлечений ради, а явно со злым умыслом, дабы криками своими стращать твоих слуг и развращать молодые умы, те, которые еще не успели познать твоей мудрости. Доказательством служит то, что уже вечером в пабе "Бегемот" он кричал.
Я был тому свидетель.
К исходу дня особенно задождило, и многие помимо своей воли пришли в паб, чтобы переждать ненастье. И мне думается, именно по этой причине Джек выбрал сей час и сие место для своего крика. Он вошел, когда дождь достиг апогея, обрушивая на город легионы ледяных капель, превращая мостовые и улицы в настоящие бурные реки. В такой час только безумец способен был выйти из помещения, и Джек воспользовался ситуацией - никто не рискнул покинуть паб при его появлении, хоть и дурная слава вошедшего была известна каждому из присутствующих.
Джек вошел один, это я видел, но стоило ему переступить порог, как тут же к нему присоединились трое: Боб-Пекарь, Песочный Эд и Смирный Эд, - все как один типы темные, неблагонадежные. Боб-Пекарь, к примеру, частенько готовит хлеб, заметно отдающий запахом крысиного помета, а Песочный Эд значительно всех утомляет своими неумными и неумелыми виршами. Про Смирного Эда я ничего не могу сказать, но это-то и самое странное! Смирный Эд тих, незаметен, молчалив, а следовательно - скрытен.
Хочу еще заметить, они подошли к Крикуну до того, как тот и рот-то успел открыть! А это означает, что кричал он еще раньше, до появления в пабе, успев привлечь на свою сторону часть горожан, либо же имел сторонников здесь до своего прихода.
Но ты и без меня узнаешь тех, кто неверен.
Поэтому я продолжаю.
В пабе Джек кричал трижды. И каждый крик его был подобен гвоздю, слово за слово все глубже и глубже вбиваемому в живую плоть! А после того как он закончил, вдруг поднялся Громила-Боб. Все в городе знают его скверный характер и тяжелую руку. Громила был завсегдатаем "Бегемота" и чувствовал себя в нем, как дома. Вот и в этот день, успев уже с обеда значительно захмелеть, он только и искал повода побузить. Крики Джека были более чем достаточным поводом для этого.
Боб обратился к залу:
- Разумно ли верить уроду? - и, не дождавшись ответа, он подошел к Джеку и могучей своей пятерней схватил того за грудки, произнеся. - Твои крики пусты, Джек. Твои слова бессмысленны. Я тебе не верю!
На что, даже находясь в столь неприятном для себя положении, Джек спокойно ответил:
- Не тебе судить о словах. Ты даже их произносить толком не умеешь. Твое горло скорее предназначено под пиво, чем под речи.
Чтобы завести Громилу порой хватало и полуслова, но на сей раз он странным образом продолжал слушать, отведя свободную руку для удара, но так и не ударив. Так же странно не вступался за Крикуна и Боб-Пекарь, который физически ни в чем не уступал Громиле. Вместе с Эдами он стоял в стороне и ждал развязки ситуации, словно бы знал что-то неведомое остальным.
А Джек тем временем продолжал:
- Ты не веришь, что же... Тогда ты и не испытаешь всего того, что я сейчас скажу.
И он крикнул. Крикнул прямо в лицо Громиле!
- Несчастья, беды и лишения Бобу;
Пусть недуги телесные поразят Боба;
Отвергнут и проклинаем всеми Боб;
Между небом и землей болтаться Бобу!
А после этого - клянусь! - Боб побледнел и опрометью бросился прочь из паба, разом забыв про обиду, нанесенную ему Крикуном. Он бросился прямо под ливень! Как сумасшедший!..
Забегая вперед, сообщу, что нашли его этой же ночью, повесившегося в какой-то подворотне, на водосточной трубе, на собственном галстуке, а на лице у него были три ужасных разноцветных волдыря!..
Но в тот момент, когда Громила только скрылся в пелене дождя, и еще никому не было известно, чем для него обернется сей разговор, уже - уже! - все посетители притихли и никто, абсолютно никто, не посмел высказать Джеку хоть один упрек. Мне стыдно признаваться, но и я смалодушничал. Страх объял мой разум, овладел мной. Я мог только сидеть и молча смотреть на Джека, неспособный даже пальцем пошевелить, до тех пор, пока дождь не ослабел и злодей вместе со своими приспешниками не покинул паб.
Теперь ты понимаешь, какой силой обладает Крикун?
Тем удивительней, что многие по прошествии времени с трудом вспоминают его хриплый голос, его одутловатое лицо. Ведь он банален во всем: внешности, жестах. Даже все, что он говорит, сказано было уже не раз, но не так громко. А его каждый крик, он особенный... Нет, это невозможно повторить и трудно объяснить, но когда он кричит, то семеро из десяти после повторяют его слова на улицах, разнося тем самым заразу по городу и даже больше - за городские пределы. И потому отголоски его речей уже сегодня звучат из окон, словно помои обрушиваясь на уши прохожих, заставляя тех суетливо вжимать головы в плечи. А одуревшие от всего этого дети, - невинные создания! - еще не вникая в смысл слов, но уже понимая их силу, кричат куда ни попадя, воображая себя Джеками.
Вот и сейчас, я пишу эти строки, а в голове моей сама собой крутится песнь Крикуна, адресованная несчастному Громиле-Бобу, и мне хочется вновь и вновь ее повторять...
И мне становится страшно!
Да, немало слухов бродит вокруг фигуры Джека, хоть и знаком он нам недавно. Всем ли им верить, решать, конечно, тебе, ибо только от тебя зависят наши судьбы, но одним из основных слухов, - и который бесспорно тебя заинтересует, - является то, что свой талант Джек получил из рук самого дьявола!
Отсюда происходит и история, которой лично я склонен верить. Конечно, ты знаешь, ты осведомлен, в нашей благословенной стране немало тех, кто слову предпочитает дело, а оружие ценит прежде дружбы. Таких людей всегда хватало, но больше всего их было в период Конфликта Домов, когда Джек только появился на свет, огласив мир своим первым младенческим криком. В те недалекие времена особой воинственностью прославились люди из Дома Эохайда. Да, как тебе известно, они уничтожили немало Домов, стремясь к гегемонии, и Дом Джека был одним из тех, кого не миновала их ярость. В кровавой битве всего лишь семерых Эохайдов хватило, чтобы разрушить до основания Дом Джека и убить всех его клонов.
Но Крикуну удалось чудом уцелеть. Я не ведаю, как мальчик смог выжить, - и именно в этом я подозреваю темную силу, - но он вырос, и сердце его преисполнилось жажды мести. И именно тогда, в юном возрасте, он выколол себе глаза, воскликнув: "Нет более для меня солнечного света, ибо не смог я защитить своих братьев от гибели! В душе моей темно, так пусть будет темно и в глазах!"
А после этого он начал кричать. Он тренировался на зверях, и любой из тех, кто слышал его крик ярости, тут же падал замертво. Любой, кто слышал его крик скорби, сходил с ума. И никто никогда не слышал его крика милости.
Он отомстил Дому Эохайда, отомстил жестоко, кроваво. Джек пришел к Дому поздно ночью, встал у его дверей и кричал три дня, не смолкая ни на миг, пока не почувствовал, что кричит в пустоту.
И тебе известно, с тех пор ни одного Эохайда больше не видели. Я не отрицаю, возможно, они погибли и не из-за Джека вовсе. Возможно, виной этому совсем другие люди, другие обстоятельства. Но если тебе они известны, ты сделаешь все, что необходимо.
Я же прошу о другом.
Никто, кроме тебя, не способен остановить Джека. Даже Вопиющий Шон и Шон Горлопан стараются тут же покинуть те места, где появляется Крикун. Говорят, Вопиющий однажды столкнулся с Джеком и пытался его перекричать... Но с тех пор начинает страшно заикаться и бессвязно лепетать, стоит ему лишь напомнить о той встрече
Поверь, этот Джек, он не такой, как все! Если Вопиющий Шон и Шон Горлопан кричат о любви, добре, всепрощении и мире, но делают это как-то неубедительно; то Джек кричит о стыде, позоре, ненависти и войне...