Дура залетела. Тень страшной догадки пришла к Джо Молоко еще за полночь, заставив его неистово метаться по кровати и стонать во сне, но утром, стоило только оторвать голову от подушки, растаяла как предрассветный туман. Позже, за чашкой кофе стремительным озарением она обожгла ему пальцы, однако начавшиеся по телевидению новости Координации тут же вытеснили взбалмошную из головы, не дав хоть сколько-нибудь помешать по-утреннему заторможенному мыслительному процессу. Вот и получилось, что лишь за неторопливой чисткой зубов, когда есть возможность тщательно подумать, когда ничто не отвлекает и сосредоточенность достигает своего максимума, Джо Молоко вдруг и окончательно понял - Дура залетела.
Все встало на свои места, головоломка сложилась, концы нашлись, глупые поступки и пустые слова обрели тайную и зловещую подоплеку. Не осталось больше никаких сомнений, картина стала до предела ясной. Джо почувствовал себя бессовестно разыгранной пешкой. Зубная щетка выпала из рук, оставив на полу значительное белое пятно, отражение в зеркале поплыло, и лишь неимоверным усилием воли Молоко сумел сдержать наступающие слезы. Как же все-таки несправедливо! Как гадостно и противно! Это Дура залетела, а за его, Джо, жизнь теперь не дадут и ломанного гроша! Все его начинания, все труды, все мечты полетят в тартарары, и только лишь потому, что он сразу же не заметил очевидного...
И тут же подленько так: а вот Клобук заметил - не зря же он вился вокруг его Дурочки. Вынюхивал, как пить дать. Вот уж порадуется ментовская скотина - такая возможность отметиться перед уходом...
Но как у нее получилось? Спохватившись, Молоко подобрал щетку, окунул под струю воды, после чего запихал в карман халата. Сплюнул, вытерся полотенцем и, перехлестнув его через плечо, отправился собирать вещи.
Времени оставалось мало.
"И все-таки как? Как это вышло?" - взбудоражено размышлял Джо, укладывая в чемодан носки. Ведь Молоко с маниакальной дотошностью предохраняя не только себя, но и саму Дуру, разбавляя ей в вечернем чае противозачаточные таблетки.
А она залетела.
О, лучше бы он вообще не совался на этот проклятый Титан! Но нет, захотелось же славы, денег, головокружительной карьеры. Да что там скрывать, просто детской мечты захотелось - это кто же из мальчишек не хочет ступить на чужую планету, оставить след на пыльных тропинках далеких планет? Ох, знал бы, чем обернется, плюнул на все и корпел бы себе дальше в тесном муравейнике Земли. По сути-то, те же шахты, те же люди...
Земные.
А какой теперь смысл? Даже если повезет улизнуть, если удастся уйти от возмездия, как дальше-то жить? Подделать документы, оформить пластическую операцию, начать новое существование...
И вздрагивать при каждом шорохе?
Джо горестно взвалил чемодан на спину, окинул взглядом свою коморку, вспоминая, ничего ли не забыл, но едва успел шагнуть по направлению к двери, как та вдруг сама услужливо открылась, явив на пороге бритоголового типа в пышных усах.
"Ну вот и все, - обреченно выдохнул Джо, чувствуя как подгибаются колени. - Хана".
***
Невыносимо саднили разбитые костяшки пальцев. Этот негодяй Молоко оказался крепким орешком, долго не сдавался, упорствуя в заблуждениях, но Василий Савельевич за свою долгую ментовскую жизнь колол и не таких.
Расколол и этого.
И все, казалось бы, можно спокойно закрывать дело. Признание выбито, злодей посажен в надежное место...
А тут вдруг такая свинья!
Василий Савельевич подул на кулак, раздраженно поднялся из-за стола и принялся нервно кружить по кабинету. Нет, причиной его недовольства служили отнюдь не пустяковые ссадины, а крохотный клочок бумаги, нагло пятнавший своей белизной потемневшую от времени столешницу.
Василий Савельевич с ненавистью уставился на злополучную рекомендацию, помеченную координаторской печатью.
- И откуда только все знают... - пробормотал он, возвращаясь на рабочее место. И уже шепотом. - Дьяволы тысячеглазые.
Взгрустнулось. С некоторым усилием Василий Савельевич сгруппировался и закинул ноги на стол. Раньше он делал это чаще и охотнее, иногда даже ради того, чтобы просто полюбоваться на свои ноги, такие длинные и красивые, в отглаженных брюках и начищенных штиблетах. Но время прошло, молодость канула в лету, оставив после себя неприятный осадок неисполненных желаний, и теперь Василий Савельевич занимался подобными трюками исключительно в целях гимнастики.
Изредка.
Да, годы брали свое... Василий Савельевич провел ладонью по тщательно выскобленной макушке. Огладил длиннющие усы, закручивающиеся в изящные колечки по концам, окрашенные в красно-синие цвета. Дернул за мочку правого, любимого уха.
Как всегда бывало в такие моменты, потянуло на Родину.
"А в Ро сейчас, должно быть, весна, - замечтался Василий Савельевич, - Снег тает..."
Но тут, нарушив его размышления, в дверь робко поскреблись.
По роду своей деятельности Василию Савельевичу пришлось изрядно просидеть в кабинетах, и какой бывает стук, он знал не понаслышке. Зачастую по одному только звуку можно определить тип гостя. Нагловатые люди, к примеру, дверь открывают одновременно со стуком, оправдываясь в редких случаях: "Ну я же постучался..." Если стучат долго - знайте, за дверью зануда; но если при том витиевато, а иногда даже и мелодично - напротив, человек творческий. Трусливые люди стучат осторожно, тихони - тихо; а шумные друзья мало того, что всю дверь исколотят, так еще и крикнут через дверь. У торгового люда стук скупой, но эффективный. Редкий. Безалаберный же человек, ненадежный молотит по двери много и с разбросом. Рассеянный стучит по косяку, циничный - по дверной табличке.
Впрочем, людская сущность бывает обманчива.
- Ну! - позвал Василий Савельевич, переходя в исходное положение.
Скрипнули петли, и в кабинет протиснулся юноша. Форма его одежды один в один совпадала с мундиром Василия Савельевича, но комиссар был точно уверен, что этот человек не с Титана. Не было в его подчинении таких вот... Фиф.
Столь нелестное определение на зря пришло на ум хозяину кабинета: гость действительно обладал слишком, даже чересчур опрятной внешностью. Черно-синяя ментовская форма на нем была чуть ли не вылизана, светлые волосы лежали на голове столь прилежно, что казались париком, а румяное лицо наводило на мысль о косметике.
- Чорт Хороборец! - представился юноша, вытянувшись во фрунт. - Прибыл, дабы сменить вас на посту комиссара Титана.
"Неужели уже?" - подивился печальному течению времени Василий Савельевич и встал поприветствовать сменщика. Рукопожатие у Хороборца оказалось слабеньким. Неприятным.
- Экая фамилия у тебя неказистая. Наверное, в Академии часто дразнили?
Юноша чуть порозовел.
- Никак нет! В академии курсанты относятся друг к другу с почтением.
- Знаем-знаем, проходили мы это почтение, - Василий Савельевич вновь опустился на стул. - Что же, рад знакомству, Чорт. Меня, как ты должен знать, зовут Василий Савельевич, но здесь все называют меня просто - Вассав. Мне это нравится, не скрою, вполне звучит. Называй и ты меня так.
Хороборец моргнул.
- Вопросы? - поинтересовался Василий Савельевич. - Тебя еще не ввели в курс дела? Не выделили жилья?
- Ввели! Выделили! - выпалил Чорт. - Вопрос у меня есть, но он приватного характера.
- Озвучь.
Чорт немного потоптался на месте и наконец решился:
- Савельевич - это ваша фамилия?
Тяжело будет с ним, вздохнул про себя Василий Савельевич, вслух же ответив:
- Фамилия моя написана на двери и звучит как Клобук. Савельевич - это уважение.
Видя, что прелюдия себя изжила, Комиссар вытащил из ящика двумя пальцами крохотный цилиндрик. Протянул Чорту.
- Не в доброе время прибыл ты, Хороборец, совсем в недоброе. Что-то происходит, и происходит именно сейчас, когда мы с тобой треплемся по пустякам. Титан меняется, меняются и люди на нем. Я три вахты провел здесь и, поверь, знаю о чем говорю. Скоро все вокруг станет иным, и тебе, Чорт, придется это расхлебывать. Неделю я еще пробуду с тобой, подсоблю, если что, но потом ты останешься один. И я тебе не завидую.
Хороборец воспринял сказанное спокойно, даже глаз не дернулся. Взял цилиндрик у Клобука.
- Что это?
- Твое первое задание. Нужно найти одного человека. Здесь вся информация: досье, съемки наблюдения, кастинг на земное шоу, школьные сочинения. Все что нужно. Работай.
- А кого ищем-то?
- Как обычно, Чорт, шерше ля фам.
- Простите?
- Свободен. Будут проблемы или результаты - заходи.
Когда Чорт покинул кабинет, Василий Савельевич устало облокотился на стол, обхватив скользкую от пота голову.
Пять лет... Неужели еще пять лет прошло, и теперь наконец-то он сможет вернуться на Землю? Уже навсегда. Навсегда оставить в прошлом этот Титан...
Привычно засосало под ложечкой.
***
Координация - организация, в состав которой входили известнейшие люди земли: от политиков да деятелей культуры. Базировалась на Луне, занимаясь координацией действий земных государств. В цели организации так же входило своевременное оповещение людей о том, что происходит в мире. Инструментом для этого являлся так называемый "узаконенный шпионаж". Работники Координации использовали все новейшие разработки в области технологии шпионажа, получали открытый доступ ко всем засекреченным материалам любой организации и страны. При этом Координация не вмешивалась во внешнюю и внутреннюю политику и имела лишь рекомендательный голос в ООН.
Однако после серии покушений и терактов, проведенных группировкой "Хапцабе" и направленных против нее, Координации дискредитировала себя непопулярными действиями и вскоре под давлением общественности была вынуждена прекратить свое существование.
***
Опыта у Чорта не было, поэтому масштаб его поисков поражал: Хороборец поднял на уши всю агентурную сеть, подключил полицию вкупе с шахтерской милицией, пытался даже армейский гарнизон соблазнить к работе, но был сурово отвергнут. Чорт исколесил весь Титаноцентр, от верхних ярусов, до подземных катакомб, засветился во всех общественных местах, приличных и не очень, но все тщетно.
Зря.
Беглянка ушла в Титаносфэр еще до начала поисков. За день до ареста своего сожителя, Джо Молоко.
- Василий Савельевич... - в кабинете Клобука Чорт чувствовал себя крайне неуютно. Постоянно ерзал на стуле.
- Я же говорил, называй меня Вассавом. Меня все так называют, - Василий Савельевич же, в пику напарнику, был совершенно спокоен и с блаженной улыбкой разглядывал, разложенные по столу сфотографированные пейзажи Земли. Казалось, что неудача с поисками его нисколько не волновала, но на самом деле в голове комиссара крутились совсем не радостные мысли:
Титаносфэр... Он так и знал, что ее понесет туда, но все-таки до последней секунды надеялся... Дрянное, дрянное место! Огромная свалка, собачий рай, приют для разного рода отщепенцев. Говорил же он генерал-губернатору, давно надо было уменьшить кислородное облако, чтобы всякий люд не лез, куда не следует, а сидел послушно в центре. Но нет, собачек пожалели... Проклятье!
- Василий Савельевич, может быть, стоит взять летуна?
Да проклятье же!
- Какой, нахрен, летун? - Василий Савельевич все-таки не выдержал, отложил фотографии. - Что ты с него разглядишь? Ты же ни разу не бывал в Титаносфэре, не знаешь, какой там гадюшник.
- Так что же делать? Чего мы ждем? Полдня прошло, а мы до сих пор ничего не придумали. Я думаю, нужно собрать все возможные силы и прочесать Титаносфэр.
Ишь ты какой шустрый, искренне позавидовал Василий Савельевич, все силы собрать... А где эти силы? Кто полезет из мягкого и уютного, словно туалетная бумага, Титаноцентра в недружелюбный и опасный Титаносфэр? Впрочем... Клобук кинул быстрый взгляд на залежавшуюся рекомендацию. С ней он, пожалуй, смог бы многое. И даже спесивых вояк по струнке вытянуть.
Велико искушение, велико... Но чем меньше народу втянуто в это дело, тем лучше. Поэтому:
- Да подожди ты...
Договорить Василию Савельевичу не дали - в дверь без стука просунулась лысая голова одного из помощников:
- Василий Савельевич, Молоко убежал, - запоздало поняв, что сказанное звучит несколько неоднозначно, голова поспешила исправиться. - В смысле, Джо Молоко сбежал. Его пытались задержать, но он был хорош и ушел в Титаносфэр.
Василий Савельевич кивнул, разрешая голове исчезнуть, чем та не преминула воспользоваться.
- Ну вот и дождались... - пробормотал он и вдруг принялся спешно собираться.
- Василий Савельевич, куда вы? - Хороборец тоже вскочил.
- Обманутый мужчина всегда найдет предавшую его женщину, Чорт, - пристегивая кобуру, в ответ поделился мудрость Клобук, - Запомни это хорошенько. Сейчас Молоко ненавидит, а в такие моменты у него нюх, что у собаки, глаз, что у орла. Он достанет предательницу даже из-под земли. Найдет ее даже в Титаносфэре.
- А она его предала?
- Ушла от него, а это намного хуже.
- И что же?
- Мы должны найти Молоко, пока он не успел наделать глупостей. Он выведет нас к цели. В погоню!
Схватив за рукав, Василий Савельевич увлек Хороборца за собой.
***
К исходу дня Василий Савельевич с Чортом уже были в центре Титаносфэра. Молоко упорно не сбавлял темпа, неистово петляя по лабиринтам развалин и лишь сигнал маячка, вшитого в тело беглеца, давал надежду, что преступник не уйдет.
Но вот Солнце-2, гудя двигателями, отправилось на базу, оставив Титан во мраке ночи, а в непроглядной тьме ломать ноги никому из комиссаров не хотелось. Да и бешенный темп преследования вымотал обоих преследователей настолько, что лишь нашлось безопасное место, они мешками рухнули на землю.
- Так ты что же, дурень, даже пистолета не взял с собой? - резко спросил своего напарника Василий Савельевич, когда сердце в груди чуть унялось.
- Вы поймите, Василий Савельевич, - попытался оправдаться Чорт. - Ну не могу я его держать! Я и стрелять-то, если честно, не умею. Мы в Академии уже два года как без оружия работаем.
- Чорт, свой ритуальный гуманизм ты оставь вместе с дипломом где-нибудь подальше. Здесь тебе не Академия. И пусть, собак мы стараемся отстреливать лишь в научных целях, но иногда приходится переступать через принципы. Ты мент, Чорт, и оружие - это твой знак отличия, твоя именная гордость. То, что возвышает тебя над остальными смертными. Он всегда должен быть при тебе.
Закончив сию нравоучительную речь, Василий Савельевич лихо подкрутил свои изумительные усы. Но Хороборец не внял. Подошел к окну, - безопасным местом был выбран второй этаж полуразрушенного дома, - горящий его взгляд уткнулся куда-то в темное небо, где за сумраком атмосферы пряталась огромная блямба Сатурна.
- Грубая сила - удел слабых, - прошептал он. - И я верю, наступит время, когда миром будет править ум и совесть, а не страх и оружие.
Эк ему в Академии-то досталось, мысленно посочувствовал Василий Савельевич своему сменщику. Били, верно, часто.
- Василий Савельевич, - неожиданно Чорт повернулся. - А вы детей любите?
Столь резкий поворот разговора на мгновение выбил Клобука из привычной, наезженной колеи. Но опыт позволил вскоре вновь возобладать уверенности и чувству легкого превосходства.
- Не люблю. За что их любить? Дети разрушают мир, созданный их отцами.
- А хотя бы и так! - Хороборец не на шутку разошелся. - Мир должен меняться. Все движется, все меняется. Это закон природы!
- Я говорил про разрушение, а не изменение, - срезал зарвавшегося напарника Клобук. - Изменение, оно должно долго готовиться, происходить медленно и почти незаметно. А тут... Сами жить не умеем, так еще и после себя нарожаем племя идиотов. Нет, Чорт, детей надо вводить в мир медленно и по тщательно выверенному плану.
Хитрый бес смутит и самую чистую душу, червь сомнений прогрызет даже крепчайший гранит уверенности, страх и дурака одолеет. Неосторожные слова могут найти цель. Заметив, что разговор грозит растянуться и перетечь в ненужное, опасное русло, Василий Савельевич не дал более Чорту сказать ни слова, приказав:
- А сейчас привал. С утра продолжим поиски. Будем надеяться, что оружие нам не особо понадобится.
По уставу чуть расслабились. После же, закутавшись в маскодеяла, легли спина к спине, стараясь сохранить крохи тепла.
Синхронно закрыли глаза.
***
Неумолимо наступала ночь, но сон не шел, как не идет лукавый муж к трепетной жене, в томлении ожидающей ласки. Проворочавшись с полчаса, Чорт не выдержал:
- Василий Савельевич? - шепнул он в темноту.
- Ну? - недовольно раздалось в ответ.
- Василий Савельевич, вы знаете, может быть, я не совсем корректен, но с первой же встречи мне показалось, что все менты здесь похожи один на другого, все лысые, с усами. Это что, мода такая?
- Это традиция, - пояснил Василий Савельевич. - А индивидуальность, Чорт, есть злейшая ересь и главнейший враг человечества. Из стремления обособиться, стать кем-то неповторимым, иным выросли все воины и революции. Человек оригинальный суть бунтарь и мятежник. Бороться с ним - твоя главная задача, как мента. Лишь в единстве, монолитности наша сила. В любом другом варианте смерть и разрушение ждут людскую расу.
- Но как же... - начал было Чорт, как вдруг совсем рядом раздалось деликатное покашливание.
Оба спутника разом вскочили. Василий Савельевич выхватил пистолет, одновременно включая фонарь. Чорт закрыл голову руками.
В круге образовавшегося света возникла собака. Вид она имела откровенной дворняжки и ростом была невелика, но два рудиментных, размером не более людских ладоней, крылышка на спине придавали животному некую благость, достоинство и даже местами изящное благородство.
И глаза. Глаза были пронзительно синего цвета и до жути умные.
- Привет, - кивнул Василий Савельевич, краешком рта шепнув Чорту. - Не показывай страха. Поодиночке они не нападают.
- А вдруг она не одна, - Чорт на всякий случай отодвинулся подальше.
- Тогда нам...
- Массакр! - встряла в разговор собака.
- Ага, массакр, - Василий Савельевич сел на место и взглядом приказал Чорту сделать то же самое. - Тебя как звать, собака?
- Апокалипсис? - переспросила ночная гостья.
- Ох ты ж, начитанная какая! - восхитился Чорт. - Василий Савельевич, а они точно неразумные?
Тут стоит сказать, что с лучшими друзьями человека на Титане творилось что-то непонятное. Собаки, прилетавшие с Земли, вели себя еще так себе, разве что в небо с какой-то необычной тоской глядели, а вот их потомство постигали воистину поразительные метаморфозы: у щенят, едва они открывали глаза, прорастали зародыши крыльев и появлялись задатки человеческой речи. Объяснить этот феномен ученые не могли, ограничиваясь общими словами о повышенном уровне радиации. Тем более, что по прилету на Землю титанские пустобрехи на свет производили опять обычных детенышей.
И самое странное, что кошкам, птицами, рыбам и хомячкам Титан никоим образом жизнь не портил.
Тараканам, кстати, тоже.
- Точно, - успокоил своего напарника Василий Савельевич, припомнив высказывания ученых. - Обычные мутанты. Дежурим по очереди. Ты первый.
Сказав это, он вновь завернулся в одеяло и рухнул на бок.
На этот раз сон накатил мгновенно.
И снилась Василию Савельевичу серебристая речка, пойманной рыбой бьющаяся меж изумрудных берегов. Окрест, как молоко, пролитое с неба, растекался туман, и, конечно же, не видно было ни зги. Василий Савельевич сидел на мохнатом камне, свесив босые ноги в прохладную речную воду, и искусно курил. В душе царили покой и умиротворение. Гармония с миром являлась настолько совершенной, что не возникало никаких сомнений - он был в Ро.
Внезапно утреннюю тишину, словно стрела, пронзила тягостная песня. Ритм ее был рван, как плащ проходимца, а поющий голос - хрипл до такой степени, что порой казалось, будто бы слова сливаются в жуткий вой:
Если туго под гнетом тирана,
Я встану рядом!
Если в битве оставят силы -
Прикрою спину!
И коли возникнет необходимость,
Отдам последнюю рубаху:
Все для тебя, брат-корсиканец!
Остальные - аууууу!
Василий Савельевич открыл глаза, поняв, что песня ему не приснилась. Нащупав рукоять пистолета, он осторожно осмотрелся.
Чорт, как убитый, храпел рядом, не обращая ни на что внимания, а собака сидела неподалеку и, задрав морду к непроглядно-черному небосклону, как раз заканчивала выводить незатейливую мелодию.
- Вот ведь сука! - огорченно выдохнул Василий Савельевич, расстроенный прерванным сном, и выстрелил.
Завизжав, певунья припустила прочь, поджимая лохматый хвост и прихрамывая на левую заднюю лапу.
Запахло паленой шерстью.
Стало поспокойней.
***
Ро - страна. Наряду с СС, Инь и Ян являлась одним из лидеров Евразии, но после серии терактов, проведенных группировкой "Хапцабе" в поддержку угнетенных национальностей, претерпела государственный переворот, после чего распалась на ряд мелко-феодальных княжеств и в ходе последующей гражданской войны перешла в разряд стран третьего мира.
***
О, лучше бы он остался на Земле! Ведь живут же миллиарды и ничего, и не жужжат. И он бы выжил, чем он хуже? Ходил бы по субботам в обсерватории, глазел бы на звездное небо, глотал взахлеб фантастические фильмы, листал до дыр приключенческую литературу... Так нет же, потянуло самому все потрогать, вдохнуть гнилостный воздух чужой планеты... А знал же, чувствовал подсознательно, что не бывает так, не везет сразу и везде. Понимал же, что если и найдет здесь женщину, то обязательно с изъяном. Нормальные сюда не летели, даже жены не все. Летели только уж совсем отмороженные шлюхи, на коих на Земле и смотреть-то противно было, а женщин- ученых по должности очкастых, безумных и фригидных сразу же расхватывали все мало-мальски шишковатые титанские власть имущие господа. А что имел он, Джо Молоко? Джо Молоко имел жуткую сексуальную неудовлетворенность.
А чувствовал же, что не надо было жалеть эту замухрышку, попользовать разок-другой и выбросить другим на потеху. Подозревал же, что ничем хорошим добро не обернется, что боком выйдет, но гормоны, - будь они прокляты! - взяли свое.
Взял Дуру к себе.
Ах, эти женщины, ох, эти дьявольские создания! И ведь Координация понимала, в Координации отнюдь не дураки сидели, и они знали, что без женщин на Титане будет царить абсурд и анархия. Мужчина без женской ласки груб и раздражителен, а значит, опасен для общества и власти, ибо издревле свое недовольство люди привыкли снимать бунтом и неповиновением. Власть для них как та баба, хочется ее порой взять за волосы да нагнуть пониже...
Пытались, тут не поспоришь, пытались что-то сделать, как-то хоть кого-то, хоть из-под палки, но загнать. Но зэчки стали не выходом: слишком непокорны оказались и после массового бунта чуть было не устроили из Титана обитель амазонок; а попытки поощрить на спутнике однополые сексуальные отношения вызвали лишь появление здесь в большом количестве слишком изящных мужчин. Лесбиянки упорно держались за Землю, мать их.
И ведь Джо знал все это, понимал, что Дура наверняка подложит что-нибудь этакое...
Джо завернул за угол останков какого-то здания.
Но ничего, вот доберется он до нее. Уж он-то выбьет из нее всю дурь.
Всю дурь.
Абсолютно всю.
Перед глазами Джо внезапно оказались чьи-то сапоги. Подняв взор, Молоко с ужасом уставился на бритую голову в пышных усах.
Колени привычно подогнулись.
***
- Охраняй, - Василий Савельевич протянул Чорту пистолет.
Тот недоуменно уставился на оружие.
- Бери-бери, - подбодрил оробевшего напарника Клобук. - Мне он сейчас будет без надобности, а тебе может пригодиться. И запомни накрепко, Чорт, если этот ублюдок что-то попытается сказать, стреляй сюда. Если будет пытаться сбежать - сюда или сюда. Сюда не стреляй. А вот сюда - тем более. В крайнем случае пали сюда - медики, если что, выручат.
Оставив озадаченного многообразием выбора Хороборца наедине с оглушенным Молоком, Василий Савельевчич направился дальше по улице. Туда, где вдалеке виднелась нехилая проплешина в груде распространенного здесь мусора.
Как и все планы Клобука, этот план сработал превосходно. Молоко словно слепой щенок ткнулся носом в уверенно расставленную ловушку и без страха рванулся в подготовленный Василием Савельевичем побег. Теперь, после его поимки, уже не будет никаких сомнений в том, что подлец виновен. Любой комар уберет подальше свой нос при одном только взгляде на дело.
Василий Савельевич сам себе довольно улыбнулся.
Чисто все вышло. Осталась сущая малость.
***
Дура сидела посреди площади в замызганном, замученном, задавленном до смерти кресле и со счастливой улыбкой гладила живот. Рядом, у ног примостилась давешняя сука и задумчивым взглядом созерцала окрестности. Увидев своего обидчика, собака вскочила. Залилась истошным лаем.
Дура подняла пустые, прозрачные как вода, глаза. Охнув, достала из сумочки косметичку и принялась в спешном порядке скрывать все, что только можно и нужно было скрыть.
Василий Савельевич тоже приосанился, провел пятерней по блистательной лысине, дернул за мочку правого, любимого уха и осторожно начал приближаться.
Сука подпустила его лишь на пять метров до кресла, обнажив клыки, ясно давая понять, что дальше пройти будет крайне проблематично.
Василия Савельевича это не смутило.
- Дура Глаголева! - с нарочитым официозом объявил он. - Именем закона за преступления перед человечеством вы арестованы. Ваша участь предрешена. Вы имеете право...
Но тут Дура приложила палец к губам, и Василий Савельевич послушно замолчал.
- А я так мечтала о нем, - тихим голосом произнесла она. - Представляешь? Он будет такой маленький, красненький, как помидорчик, весь сморщенный от удивления. Ножки такие маленькие, ручки такие маленькие. И глазки тоже маленькие. Представляешь? У Мэрилин Монро не было, а у меня будет. У меня будет бэйбик. У нас будет бэйбик! Я ему уже и имя придумала - Хиро. И мальчику подходит, и девочке. Но будет мальчик, я уверена.
Василий Савельевич с трудом удержал каменное выражение на лице.
- Это была ошибка, - просипел он. - Я был нетрезв.
- Это было волшебно! Ты был мой, весь, до кончиков пальцев, а я была твоя. И теперь мы вместе, во мне. Представляешь?.. Он будет кричать, а потом, - когда вырастет, конечно, - будет называть меня мамой. А тебя папой. Представляешь? Мы будем с ним возиться, менять пеленки, кормить. Он будет такой смешной в своих первых памперсах!
- И кем он будет? - жестко спросил Василий Савельевич. - Какие у него будут права? Что он скажет в глаза своим сверстникам? Он обречен быть изгоем. И мы вместе с ним. Ты должна сделать аборт!
- А я знала, что ты так скажешь, - грустно похвасталась Дура. - Потому и ушла. Василий Савельевич, милый, пойми, я не могу убить нашего с тобой бэйбика! Я лишь хочу счастья для нас, для нас троих! Смотри, я даже прическу как у тебя сделала! - и она, копируя жест Колобка, провела ладонью по бритой голове.
Василий Савельевич рухнул на колени. В глазах противно щипало.
- Я тебя прошу, Дурочка, ну одумайся! - воскликнул он. - У нас еще есть шанс! Молоко все взял на себя. Остается лишь сказать, что он насильно склонил тебя к беременности. Ты сделаешь аборт, а потом мы сделаем нового бэйбика! Мы поженимся, наконец-то, поженимся, и уже никто нам не будет мешать! Мы будем жить в Ро, и наш ребенок будет только нашим, настоящим, земным!
- Нет, мы будем жить здесь, - безапелляционно заявила Дура. - Я хочу здесь жить с нашим бэйбиком! Мы придумаем с ним свой титанский язык и будем на нем разговаривать.
- Дура! - вскричал Василий Савельевич, вскакивая и бросаясь к девушке. - Я же тебя...
Договорить ему не дал гневный возглас: "Гекатомба!" И тут же острые клыки вцепились Василию Савельевичу в плечо. Мощный удар опрокинул его на спину, и лишь рефлекторно выставленные вперед руки, не дали жутко оскаленной пасти собаки добраться до шеи.
- Нет, отпусти его! Фу! - Дура вцепилась в хвост взбесившейся твари и попыталась ее оттащить. Но куда там!
И в тот момент, когда челюсти собаки уже были готовы сомкнуться на кадыке жертвы, над площадью раздался крик:
- Василий Савельевич! Лежите спокойно! Не дергайтесь!
Клобук скосил взгляд и увидел Чорта. Тот уже вынимал пистолет и, нетвердо держа его двумя руками, поочередно щурил глаза.
Выцеливал.
Вокруг располагались обширные развалины Титаносфэра, образующих подобие мертвого пригорода Титаноцентра. Когда здесь жили люди, но метеоритный ливень почти полностью уничтожил первую колонию Титана. Люди перебрались на другое место, создав себе новый дом, старый оставив для наглядности.
Или для достопримечательности.
Теперь же здесь повсюду, насколько хватало взгляда, лепились друг на друга, порой складываясь в длинные гряды, пестрые горы всевозможной дряни и остовы уничтоженных зданий, меж которыми привольно гулял мусорный ветер.
Запах стоял соответствующий.
***
Запись камеры наблюдения.
Кабинет с голыми как ветла стенами. Лишь два стула по разные стороны стола слегка разнообразят унылую обстановку. На стульях сидят двое людей: один в черно-синей форме, другой в тюремной робе.
Ситуация не требующая детальной прорисовки.
Василий Савельевич протягивает Джо пачку сигарет, шаблонно пытаясь расположить к себе. Молоко нагло берет всю.
Кольцами дыма плывет молчание.
- Объясни-ка мне, Василий Савельевич, - наконец просит Молоко. - Почему все так?
Клобук слабо улыбается.
- Видишь ли, Джо, мы давно минули то время, когда Землю разрывали на куски межэтнические войны. Впервые перед человеком стоит не национальный интерес, а глобальный, общеземной. Мы начали покорять Галактику, Джо! Наконец-то! И делаем это мы - земляне! Мы почувствовали себя одной нацией, братьями и сестрами! Мы, живущие на одной земле, обязаны защищать друг друга, помогать друг другу...
- Засаживать друг друга. Ага. Перед координаторами красуешься? - Джо махает рукой камере. - А ты мне как на духу скажи, ну что тебе с того?
- Хватит, Джо. Ты же понимаешь, я просто выполняю свой долг. И ты должен выполнить свой - признайся, ведь это ты ее склонил к беременности. Что, земли дармовой захотелось? Мало тебе родины?
- Волчара ты, Клобук. Волчарой был волчарой и помрешь. Ну даже если это я, что с того? Ну родит она и родит. Какая разница? Что изменится?
- Многое! Это станет началом конца! - Клобук неожиданно срывается на крик и бьет кулаком в стол.
Экран погас. Чорт Хороборец встал из-за стола, прошелся по кабинету, все еще непривычному и кажущимся чужим. Провел ладонью по недавно обритой макушке. Пощупал назревающие усы. Подбросил на ладони правого, любимое ухо Клобука.
Произнес:
- Или же станет просто... Началом.
***
"Хапцабе" - террористическая группировка, созданная титанским народным героем Хиро Хороборцем. Первоначальной целью ставила перед собой независимость Титана, но вскоре, вобрав в себя радикальное крыло земного антиглобалистского движения, сменила приоритеты на тотальную свободу всех национальностей. Уничтожена с возникновением Галактической Империи Добра.
КОНЕЦ
---
Примечание:
Менты - просторечное название работников службы контроля за менталитетом.