Выворотень : другие произведения.

У Билли была дубина. Невеликая, метр с мелочью, но красивая - закругленная на конце и плавно сужающаяся к рукояти. В любой Америке ее непременно назвали бы битой, но Билли не любил Америку. Как, впрочем, не любил он и Азию, и Африку, и, до кучи, Антарктиду. Да что там скрывать, и родину-Россию Билли тоже недолюбливал.

Билли, как истинный артефисер*, любил только свою дубину.

Однажды с ним такой случай произошел: вечером наехали на него трое гопников, докопавшихся вопросом "Почему без бейсболки?". Так Билли их отлупил дубиной до такого состояния, что после все трое напрочь поменяли образ жизни, став медленными и благоразумными.

За это я и любил Билли.

Поэтому, когда Толстый всадил ему в грудь нож, я почувствовал необычайную грусть.

Лучше бы он всадил нож в Кента.

Кента я не любил. Но у него была "волына", черная, на девять миллиметров, и это заставляло его, как минимум, уважать. Никто не знал, откуда "волына" у Кента взялась и сколько в ней патронов, но один факт обладания столь значительным оружием позволял Кенту разгуливать по городу гусем и считаться в нашей тусовке главным.

Хотя, когда мы только в первый раз собрались вчетвером, я предложил устроить поединок до первой крови и по его итогам выбрать главного. Но Кент достал "волыну", и все как-то само решилось.

Честно говоря, именно поэтому я хотел лично прибить его.

И еще потому, что никогда не любил черных магов.

Когда же Билли размозжил Кенту голову, в душе моей зародилось противоречивое чувство: с одной стороны, обида на Билли, а с другой... Дело в том, что за мгновение до того, как распрощаться со своими мозгами, Кент направлял свою "волыну" на меня, так что и благодарность к другу во мне тоже присутствовала.

Ах да, еще была Крыса со своими дамскими штучками. Не сказать, чтобы Крысу я любил -- так, потрахивал иногда. Но, опять же, кроме меня, ее потрахивали еще пятеро моих знакомых, включая Кента, исключая Билли.

Ведь Билли, как истинный артефисер, любил только свою дубину.

А вот сама Крыса, по правилу классика, любила Билли. Хотя что общего могло быть у зеленой магички и артефисира я никак не мог понять.

Но однажды, на дискотеке, когда какая-то соска прицепилась к Билли и стала чуть ли не облизывать его, Крыса даже устроила безобразную сцену: схватила сучку за косы, вытащила на улицу и начала так мордовать, что если бы пацаны не оттащили -- убила бы.

Впрочем, и так убила. И пусть по сводкам значится, что соска, спустя месяц после этого случая, погибла от рук бомжей, мы-то все знали -- это все крысины дамские штучки.

И когда Толстый полоснул Крысу по шее, я почувствовал что-то вроде удовлетворения, смешанного с разочарованием. Крыса много и без дела болтала, делала глупости и явно зазнавалась... Но зато и трахалась - дай боже!

Кстати, у Толстого был нож-бабочка. Небольшой, совершенно невнятно выглядевший на фоне расплывшегося тела самого Толстого, что, однако, не мешало красному магу виртуозно расправляться с любым, даже отменно вооруженным, противником. Так, например, всадив нож в грудь, он одолел Билли, который до этого легко и непринужденно завалил Харю. И хотя Билли тоже отличился, сломав Толстому руку, значительно это не повлияло на боевые качества его противника. По крайней мере, Крысу он сделал одной левой, в прямом смысле этого слова.

Вообще-то, у Толстого с Крысой были давние счеты: где-то полгода назад они уже сходились. В темной подворотне, без официальных вызовов... Но закончить не успели -- на них случайно наткнулся милицейский патруль. Толстого тогда родители отмазали, но несколько неприятных часов в КПЗ ему провести довелось. А Крысу менты просто трахнули и отпустили.

И когда наконец Толстый сам, захлебываясь кровью, грохнулся на землю, я почувствовал вкус победы.

Что же касается Хари, то Харя был долбанным бычарой и адептом белой магии. Здоровенный, два метра в холке, и до хрена мускул. Он из принципа не пользовался оружием, предпочитая рукопашный бой. Оно и немудрено, в отличие от всех нас, Харя успел отслужить в армии, где прошел неплохую школу выживания.

Рассказывали, что однажды в армии он подрался с сержантом и тот откусил Харе ухо, а на следующий день ухо отросло как ни в чем не бывало. В эти регенерационные способности я не слишком верил, но уже то, что вокруг долбанного бычари ходят подобные легенды, наводило на неприятные мысли.

И когда Кент отправил против Хари Билли, у меня от сердца отлегло. Я бы, боюсь, не сдюжил.

А вот Билли сдюжил. Резко хватанул Харю по коленной чашечке, а пока тот загибался, живо раскроил ему череп. Никто даже чухнуться не успел.

Правда, потом Толстый, взбешенный тем, что Харя слил так легко, всадил Билли нож в грудь, а Крысе, бросившейся на помощь любимому, располосовал горло...

А Кент достал свою "волыну" и направил на меня, сказав:

- Теперь ты, Барсук.

Да, я Барсук, синий маг, и у меня было два ножа: десантный, от брата, и охотничий, трофейный.

Когда же Кент направил свою "волыну" на меня, я сказал:

- Ты чего, Кент? Вали Толстого!

Толстый, тем временем, тупо смотрел на нас и явно не врубался в происходящее.

- Если ты не убьешь его, то я так и поступлю, - обнадежил меня Кент и для убедительности потряс "волыной".

Делать было нечего, пришлось идти на бой. Если же быть до конца откровенным, то я не на шутку струхнул. Мои ножи, конечно, длинней, но у Толстого имелся большой опыт, что гораздо весомей в таких схватках.

И то, что Билли сломал Толстому руку, меня не сильно утешало. Я-то видел, как тот одной левой уделал Крысу, полоснув по горлу. Да и как самому Билли, мгновением раньше, он воткнул нож в грудь...

Вообще, против Толстого я знал лишь один верный способ - "волына" Кента, но Кент меня подставил, и поэтому нужно было рисковать.

А так как нужно было рисковать, я рискнул: сделав пару шагов, кинул десантный нож в Толстого, и когда тот начал уворачиваться, бросился вперед...

Вот за что я люблю Толстого, так это за то, что в него трудно не попасть. И хотя мне тоже досталось -- в районе плеча обожгло неприятное ощущение, моему визави пришлось гораздо хуже.

Захлебываясь кровью Толстый грохнулся на землю.

У земли была своя жизнь.

Тысячелетиями вбирала она в себя кровь магов, сражающихся за власть над восхитительным искусством. Тысячелетиями кровь магов текла рекой, превращаясь в могучие заклинания, сотрясая основы мироздания.

Немногие выживали в этих схватках, но лучшие из лучших становились всемогущими...

И когда Толстый, захлебываясь кровью, грохнулся на землю, я с улыбкой на губах повернулся к Кенту и уткнулся рожей в девятимиллиметровое дуло "волыны".

- Спасибо тебе, Барсук, - поблагодарил меня Кент, но выстрелить не успел, а вместо этого распрощался со своими мозгами.

А вот Билли я люблю за такие вещи!

- Ну и сучара! - прохрипел Билли, стоя над поверженным противником. Вытер дубину об одежду Кента и без сил опустился на землю.

- Что, херово? - я подошел к нему и осмотрел рану.

Фиговая, если по правде, была рана. С такой и загнуться недолго, а Билли, - смотри-ка, - еще и дубиной машет. Герой!

- Херово, - подтвердил Билли и вдруг, увидев что-то за моей спиной, открыл рот, что твоя рыба.

Я обернулся и обомлел.

Толстый, извиваясь в своей кровавой луже, бормотал какие-то слова, и воздух вокруг него начинал искриться.

- Сейчас кастанет**! - как-то по-девчоночьи взвизгнул Билли.

Трясущимися руками я схватил кентовскую "волыну", направил на Толстого, но нажатие на курок ничего не дало.

У Кента была "волына" без патронов!

И тут Толстый кастанул...

Молния сорвалась с его окровавленных пальцев и прожгла здоровенную дыру в животе Билли. Билли тихо охнул и скончался, а Толстый же сдох, едва произнес заклинание. Магия высосала из него практически всю оставшуюся кровь.

Вот цена нашего умения - даже на простейшее заклинание требуется мана.

Мана - это кровь.

А вот весь Толстый, типичный красный маг... Камикадзе чертов, Билли завалил!

Ругаясь матом, я обошел поляну, проверяя, не осталось ли живых - нет, не осталось. Собрал оружие: нож-бабочку Толстого, раскиданные по земле дамские штучки Крысы, "волыну" Кента... Чуть подумал и все-таки взял дубину Билли.

- Я позабочусь о ней, - пообещал я мертвому другу и медленно побрел в поселок.

...это только через пару лет, девятого сентября две тысячи девятого года состоится очередной финал, где сойдутся величайшие волшебники столетия. А пока нам нужно беречь свою кровь. Беречь для будущей битвы...

Темнело.

---------------------

Примечание:

Артефисер - маг, не примкнувший ни к одному из пяти цветов, а использующий исключительно силу артефактов, так называемую "бесцветную магию".

Кастануть - просторечное выражение, означающее "применить магию".