Поднялся сильный ветер. Рваные тучи стремительно неслись по небу, будто опасаясь погони. Кому нужны эти грязные серые сгустки? Луна тоже была отвратительно некрасива. Ни один приличный оборотень и не вздумал бы раскрывать этому непонятного цвета пятнышку в бордово-фиолетовом небе свою темную волчью душу.
Волосы непослушно развивались, лезли в глаза, подол платья раздувался - ткань, казалось, вот-вот порвется, а плащ норовил слететь с плеч. Но я все же шла на этот поединок.
Звезд не было видно. От ветра слезились глаза, и я крепко вцепилась в локоть Ганда. Братья тоже решили прийти посмотреть на исполнение нашего рискованного плана, опора и надежда которого вот-вот сорвется с моего плеча, бешено хлопая крыльями и возмущаясь на своем драконьем.
- Этот ветер - нейны, - прокричал Ганд, чей голос еле различался в шуме ветра. Деревья, жалобно шелестя кронами, сгибались до самой земли. Где-то были слышны отзвуки камнепада. - Это их волнение.
Вдали что-то взвыло, зазвенело, лопнуло, будто натянутая струна, и я поспешила подняться на каменистый утес, увлекая за собой братьев. Риск сорваться был весьма велик, но меня это не пугало. Когда это кошку пугали высота да неприступность?
- Дель! Осторожно!
Я еле успела увернуться от летящего вниз булыжника, когда увидела их.
- Нет! Не подходите ближе! - донесся крик Ирика.
- Вы... тоже тут? - с другой стороны к нам на вершину утеса спешили Дриза и Дорт. Девушка, казалось, совсем запыхалась и буквально висла на могучем плече тролля.- Они еще не начали... Глорен...
Ее прервал оглушительный свист.
Я подошла почти к самому краю пропасти. До противоположного края - сгусток темного тумана, уходящего вниз. Слева и справа над пропастью нависли, устремляясь к рваным тучам, два обломка скалы. Страшными тенями они казались в эту ночь завывающего ветра и безумной луны. И на вершине одного из обломков четко вырисовывалась хрупкая фигурка, держащая в руках странный музыкальный инструмент.
Я поискала глазами Глорена. Неужели струсил? Нет, вторая фигурка, казавшаяся в неверном желтоватом свете тенью на сером камне, карабкалась ввысь, на скалу. Ужас охватил меня при виде этого зрелища. Эльфийское зрение помогло рассмотреть расцарапанные в кровь ладони. Но Глорен все лез, сжав зубы. Безумием светились его огромные глаза. Я перевела взгляд на Ирика и чуть не взвыла. Сколько презрения и ненависти отражали тонкие черты его лица. Неужели все зря? Еще чуть-чуть, и он убьет. Перестанет играть его чудный инструмент, перестанет звучать дивная песнь, не созданная для убийств. Несмываемое пятно на душе менестреля.
Глорен уже вскарабкался на свою скалу. Волосы развевались на ветру, окровавленные руки сжаты в кулаки.
- Тот, кто проиграл, падает в пропасть. Ты готов, незаконный сын и незаконный возлюбленный? - выкрикнул Ирик. Ненависть искрилась в его глазах, передавалась голосом. Порыв ветра чуть не снес Глорена со скалы, едва не размазав по серому камню.
- У любви свои законы! Я разделаю тебя, ты, жалкий менестрелишка! Подбитая пташка! Скворец, позарившийся на прекрасного павлина! Ты не смеешь жить! Все вы не смеете, с вашим распрекрасным островком! - Глорен еще раз пошатнулся и, сложив пальцы в неподобающий знак, плюнул Ирику прямо в лицо с мощным ударом ветра.
Ирик поморщился.
- Да как ты смеешь? - звенел его голос.- Ты, бескрылый недоносок! Непочтенный, несмирившийся, непокорный трус!
- Это я то, ик, трус? На себя посмотри! Я тебе сейчас крылышки-то подрежу, и не будешь ты так сладко ублажать всех своими песнями! Не будешь околдовывать, не будешь принуждать! Лишишься своей власти!
- Ты сам скоро перестанешь травить народ своими зельями! Перестанешь смешивать травы, экспериментировать и соблазнять чужих невест! - иссиня-фиолетовый шар полетел в сторону полунейна.
- О чем это они? - прокричала я, полностью сбитая с толку.
- У каждого нейна есть свой особый дар, - прокричал всезнающий Ганд в ответ. - Глорен варит уникальные зелья. Причем каждое отдельное зелье, сваренное им, обладает уникальными свойством, даже если ингредиенты были одинаковыми. А Ирик...
Его голос сорвался на ветру. Казалось, еще чуть-чуть, и меня снесет. Я ухватилась за чудом державшееся дерево и, несмотря на резь в глазах, как завороженная, продолжила наблюдать за поединком.
Ирик взмыл в небо. В руке он держал свой верный инструмент. Вот воздух пронзили первые резкие звуки. Закричали, запели струны в унисон с ветром. Закружился бешеный вихрь. И в самом круговороте рассыпчатых красок и звуков, надрывно, пронзительно и резко зазвучал голос Ирика. Все завертелось, подчиняясь страшному ритму, безумному голосу, будоражившему сердце. Слова были незнакомы, но, казалось, проходили сквозь тебя, вливались в кровь, эхом отдавались в висках. Ты уже падаешь в черную пропасть, когда тебя подхватывает безумный водоворот, и ты кружишься в страшном танце, боясь и обожая эту песнь, и точно зная, что когда замолкнет этот высокий, пронзительный голос, когда вызывающие дрожь слова прекратят врываться в распахнутую дверь сердца, когда кончится песнь, кончится и твоя жизнь.
- Дель, отойди!
Но я не могла отойти. Меня тянуло в пропасть. Ганд больно схватил меня за руку, оттащил куда-то, заставил отвернуться. Все прошло, остался только страх, да липкие капельки пота сбегали по спине.
- И это ты, несносный, называешь...ик...колдовством? Тогда смотри! - Глорен молниеносно вскинул руки. С кончиков тонких пальцев сорвались струйки голубоватого пламени, ударившие прямо в сердце смерча, вызванного пением. Ирик легко ушел от удара, но его чары развеялись. Снова бешено зазвенел голос певца. Снова ветер рвал струнный бой. Ирик закружился, будто танцуя на мощной струе воздуха. Взлетали и опадали каштановые кудри, а глаза были полузакрыты. Лицо исказила гримаса ненависти, руки бешено били по струнам, рискуя порвать их в неистовом запале. Отрывистым криком звучала песнь боевого заклинания. Песнь ужаса. Песнь ненависти. Песнь смерти.
Глорен начал падать. Кажется, от гремевшей в воздухе какофонии лопнули кровеносные сосуды, и по лицу полунейна бежали струйки крови. Он закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться, но музыка явно мешала ему. Он упал на колени, закрыв голову руками в ожидании смертельного удара.
- Нет! Глорен! Остановитесь! - внезапно на противоположном краю появился Марк. В глазах телепата было отчаянье. Он резко взмахнул рукой. Послышался жалобный звон, и все стихло. В полной тишине Ирик спустился на край скалы и с какой-то печально обреченной нежностью во взгляде положил покалеченный инструмент на серый камень. Марк же повернулся к Глорену.
- Чем ты тут, демон тебя побери, занимаешься? Почему я...
- Никто не смеет вмешиваться в поединок! - голос Ирика дрожал, когда он вдруг пропел несколько тихих слов, после чего телепат медленно опустился на руки подбежавшей вампирше.
- Я...и так...справлюсь..., - Глорен поднялся с колен, на которые его поставил страшный напев, вытер кровь с лица, и выставил вперед руку.- Как я тебя ненавижу, Ирик! - несколько быстрых, молний слетели с рассеченных ладоней. - Ненавижу за все те годы, что ты был с ней, а я нет!
Ирик легко увернулся от атаки в воздухе, сплетая новую яростную песнь из звуков, ненависти и ветра. Небо пронзали вспышки. Где-то в страшным мотив песни вливался грохот камней. Страх, ярость и ненависть сплелись в этой битве света и музыка, где рушатся горы, яростно воет ветер, звучит голос, так нежно исполняющий баллады, и вдруг кричавший, надрывающийся в дикой песне боя. Без инструмента сила нейна стала менее мощной. Искры слепили певца, губы были разбиты в кровь, но он продолжал петь. Голос его стал визжащим, бьющим по ушам, сводящим с ума. Он заставлял противника биться в болезненной судороге, кривил губы, разрывал сосуды.
Глорен кричал так, как могут кричать только птицы, неестественно выворачивал запястья, бросаясь в атаку снова и снова. Кружил, победно воя, ураган. Мелькали вспышки, камни летели в противника, царапали его руки, сбивали с ритма, заставляли отвлечься. Но Ирик был сильнее. Кружась в воздушных потоках, легко уворачиваясь от ударов, он, вскинув руки над головой и раскрыв ладони, творил нечто поистине страшное. Творил голосом и силой. Потоки ветра алыми спиралями вихрились над окровавленными пальцами. Юон побагровел у него на шее, на лбу выступил пот, а кудри бешено метались, падали на лицо, по которому бежала кровь. В лиловых отблесках порой мелькало искаженное мукой лицо Глорена. Напряжение возрастало. Я боялась не успеть. Вот между ладоней Ирика появился сноп искристо белого огня. Он снова увернулся от очередного заклинания Глорена, оберегая свое творение. Заклинание врезалось в скалу, вспышка и грохот камней, чуть приглушивший пение, убыстряющееся с каждым молниеносным вскриком певца. Ирик закружился быстрее. Ярко- рыжие молнии заклинаний Глорена плясали вокруг него, освещали чудовищно исказившееся лицо, бешеный огонь в некогда нежных карих глазах и развивающиеся пряди волос и будто создавали вокруг нейна жуткий ареол из огня и света. Шар в руках менестреля стал расти. Держа его на уровне груди, певец танцевал в потоках ветра, среди чужих заклинаний и летающих камней. Танцевал, будто его тело не ведало усталости, когда как уже Глорену становилось трудно дышать.
Менестрель вертелся уже совсем быстро, так, что трудно было уследить. Во все стороны от него летели ослепительные.
В безумии вихря и камнепада вдруг четко и громко зазвучали слова:
-Аррэ жэ энтан!
Аррэ жэ вюхэ!
Мне силу ветра!
Мне силу звука!
Я тоже ненавижу тебя. Глорен, за то, что ты украл мою любовь! За то, что она ждет тебя победителем!
Ирик резко остановился. Каштановые кудри опали на плечи. Менестрель метнул в противника полный ненависти взгляд и разжал пальцы. И снова, раскинув руки, закружился в воздушных потоках. Зазвенела полная яростных ноток песнь.
Огненный сноп понесся к Глорену, увеличиваясь в размерах по мере того, как Ирик пел все громче, резко роняя воздух слова. Надрывно, высоко сплетал его голос странный дикий узор боевого заклинания. Он открылся передо мной внезапно, когда очередная вспышка распорола фиолетовое небо. Глорен пытался остановить шар, но не мог. Белый сноп поглощал любую магию, при этом становясь все больше. Заклинания рушили камень, а Ирик все кружился и пел в вихре летящих отовсюду искр.
Медленно полунейн снова упал на колени от бессилия и отчаянья. Он не мог остановить свою смерть. По лицу его струился пот, светлые пряди липли к щекам, а в глазах больше не было боевого задора, лишь удивление.
Но уже прозвучали два волшебных слова. Вдохнув в грудь побольше воздуха, я резко сделала несколько шагов к самому краю. Пропасть под ногами совсем не пугала. Взгляд был прикован к фигурке в воздухе.
- Лети же, Лютик! Лети!
Алая точка взмыла в пылающее небо, направилась прямо навстречу ярко-белому снопу пламени, и на мгновение все звуки застыли. Только резко ударили о воздух крылья, когда дракончик вдруг поглотил несущийся шар.
- Ирик! Глорен!- крик, отчаянный, надрывный разорвал тишину. К остолбеневшей вампирше подбежала Лай. Волосы черным ураганом разметались на ветру, а в глазах испуг.
Но все уже кончилось. Ирик, как-то странно попятился в воздухе, дернулся, как от удара, бросил тоскливый взгляд на свою любимую, на ту, за кого он боролся, и опустил руки. Так и завис в воздухе, спокойно наблюдая, как Глорен медленно поднимается с колен, своими печальными карими глазами.
- Я любил тебя. Лай, и всегда буду любить. Любить тебя, а не ненавидеть того, кого любишь ты. Нет больше ненависти. Нет.- Мелодично зазвучал его голос, из которого вмиг исчезли надрывные нотки. Где-то вздохнул ветер. Одиноко упал в пропасть камень. - Я больше не ненавижу тебя, знай это, Глорен! Что же ты не ударишь? Не поднимется рука? Давай кончим этот поединок. Ты победил.
- А вот и ударю...сейчас найду чем, и ударю, - сквозь зубы пообещал полунейн, и мне стало горько. Неужели он не понял, что Ирик уже неопасен, неужели, хочет добить?
Полунейн между тем поднял откуда-то заклинанием большой камень.
- Вот как я ударять умею! И не только вашими зелененькими... ик ..., - Глорен пошатнулся, но все- таки успел запустить камнем в Ирика. прежде чем растянуться на серой скале. Луна спряталась за тучи.
Ирик, брезгливо сморщившись и легко увернувшись, подлетел к скале, бережно поднял свой инструмент и грустно улетел. Развевался в первых лучах рассвета его пурпурный плащ, разметались по спине шоколадные кудри. Лай бросилась к Глорену, положила его голову на колени, нежно погладила по слипшимся от крови волосам. А я вдруг обнаружила, что тихо рыдаю в рубашку Ганда, а тот ласково шепчет что - то на ухо, чуть прикрыв блестящие глаза.
Марк.
Мозг отказывался верить происходящему. Кто-то теребил меня за волосы и хлестал по щекам. Я приоткрыл глаза. Надо мной склонилось встревоженное лицо Вийи.
- Где я? Что с Глореном?
- Жив твой Глорен, даже вроде бы здоров, - фыркнула та, оставив в покое мои волосы. - Ты сам как умудрился в обморок грохнуться? Мне, между прочим, на руки. А они у меня слабые и хрупкие.
- Ладно, ладно, я же не выбирал, куда падать. Все претензии к тому, кто погрузил меня в это состояние. Кстати, где он?- менестреля. чуть не убившего лучшего друга, нигде не было.
- Улетел. Там такое было... Сначала он танцевал и пел так красиво, но страшно, Глорен аж падать начал, и ветер выл, и камни падали, а еще вспышки постоянно небо озаряли, такие яркие! А потом в руках его появился огонь, но прилетел дракон..., - восторженно затараторила вампирша. Голова сразу же начала болеть от переизбытка информации.
- Постой, постой, какой к демонам дракон?
- Как какой? Эльфийский.
- Исчерпывающий ответ. А то, что такой породы не существует, никого не волнует.
- Да причем тут порода? Ты совсем с ума сошел со своими научными книжками! Дракон сидел на плече у Дриэлии, - раздраженно пояснила вампирша.
- А что он там делал? - не понял я.
- Я же сказала, сидел!
- Но откуда?
- Сам спроси.
- У Дриэлии?
- Ну не у дракона же! - вконец взбесилась Вийа.
- Давай ты мне все это лучше покажешь, - наконец, после долгих раздумий, до меня дошел более эффективный вариант узнать все и сразу в красках и озвучке.
- Как? В лицах? Я тебе не шут, чтобы кривляться! - оскорбилась непонятливая вампирша.
- Да нет, я, ну как бы просмотрю твои воспоминания. Можно? - я скорчил умоляющую рожицу под ее категоричным взглядом. - Ну пожалуйста, очень прошу. Интересно же!
- Интересно ему. Нечего в обмороки грохаться! Ну да ладно, смотри, но чтобы больше никуда! Будешь рыться в моих воспоминаниях...
Я, не дослушав конец угрозы, но вполне осознав ее значимость, осторожно проник в память Вийи, стараясь в сем бардаке найти нужное воспоминание и не задеть ничего лишнего. Скандала совершенно не хотелось.
Искать пришлось недолго. Впечатления были столь яркими и свежими, что заполняли всю голову Вийи, вытеснив кучу прочих мыслей о всякой ерунде вроде платьев и духов.
Когда я пережил все так, как пережила Вийя, руки мои тряслись.
- Ма-арк, - кто - то дергал меня за рукав, и я раздраженно обернулся. Вампирша выглядела почему - то очень обеспокоенной, бледнее обычного.
- Ну что?
- Перестань так смотреть. Ты меня пугаешь, - потребовала она.
- А как я смотрел?
- Страшно. Будто хотел кого-то растерзать, - и она была недалека от истины. На противоположном краю пропасти я обнаружил свою сестру.
- Нам нужно срочно перебраться на другой берег, - бросил я вампирше.
- Тебе надо, ты и прыгай, - флегматично пожала плечами Вийя. - Мне и тут хорошо. Слишком много впечатлений. Мои ноги и так болят после той гонки, что я пережила по твоей милости. И топать назад, потом в обход до того края я не намерена.
- Неужели ты думаешь, я настолько бездарен, что не способен элементарно левитировать? - обиделся я и, взгромоздив усталую вампиршу на руки, попробовал перелететь через пропасть. Как оказалось, левитировать не так уж и элементарно, особенно когда тебя отвлекают визжащие на твоих руках особы. От позорного падения меня спасли подлетевшая на помощь Лай, да близнецы-полукровки, умело подстраховавшие странным слиянием светлого и темного заклинаний.
- Чтоб я еще раз тебе доверилась! - фыркнула Вийя, поправляя юбку.- Левитатор недоделанный, авантюрист, клыки тебя разорвут!
- Больно надо, - снова обиделся я, хотя и понимал, что обвинения вредной вампирши более чем заслуженны. А после гибели Рэо она вообще стала жутко нервной, и дай ей только повод - вытрет ножки, покроет грязью и не заметит.
- Не огорчайся, - улыбнулся добродетель Драэль. - я тебя научу.
- Тоже мне магистр первой степени. Класс свой решил открыть? Или уже строишь планы о строительстве академии, где Дроэль будет некромантию преподавать, Дорт - единоборство, Дриэлия - оборотничество, Глорен- зельеварение, а Дриза будет грозным смотрителем ходить по коридорам и учеников пугать? - в сердцах съязвил я.
- Марк, не дерзи, в глаз дам, - хмуро откликнулась сестренка.
- Ты скажи лучше мне, милая, что это вы с моим другом сделали, что он на ногах не держится? - спокойно осведомился я.
- А лучше было бы, чтобы у него вообще этих ног не было? Чтобы его разбитые останки валялись на дне ущелья? - ощерилась та.
Представив себе сию картину, я все еще раз пересмотрел и был вынужден признать, что наезд на сестру был явно лишним.
- Но почему ты мне ничего не сказала? - пришел на ум единственный аргумент.
- А ты бы заметил? - язвительно фыркнула сестра. - Ты же кроме своей вампирши ничего не замечаешь!
- Это с какой стати я его? - возмутилась Вийя. - Да дался мне этот дерзкий телепатишка!
- Как ты могла подумать, что мне могла понравиться эта языкастая стерва? - не остался в долгу я.
- Он вечно путает заклинания! - продолжала обиженная и оскорбленная Вийя. Но я был не менее обиженным и уж точно более оскорбленным.
- Помолчала бы! Ты вообще ни одного заклинания не знаешь!
- Уж лучше так, чем забивать себе мозги всякой книжной ерундой!
- Ты так говоришь, потому что тебе забивать нечего!
- Быть может, вы разберетесь в умственных способностях друг друга где - нибудь в другом месте? - холодно заметил некромант и, как всегда, был совершенно прав.
- Я с этим типом вообще больше разговаривать не буду! - фыркнула вампирша и, развернувшись на каблуках, удалилась, послав на прощанье высокомерно презрительный взгляд из под рыжей челки.
Приходить в себя Глорен был не намерен, видимо Дриза с Дортом таки переусердствовали с дозировкой. Я почти не сомневался, чем именно они потчевали друга, и искренне ему сочувствовал. Гномья водка - штука крепкая.
- Зря ты так с ней, - заметил Драэль. Я исподлобья посмотрел на светлого. Только его нотаций мне не хватало!
- Чем отчитывать, сказал бы лучше, что боги говорят, - буркнул я.
- Я не с тобой разговариваю, - оборвал ее реплику я, чувствуя нарастающее раздражение.
- Не срывай на ней свою злость, человек, - сверкнул глазами Драэль. Его голос был твердым и каким-то нехорошим. Вся доброжелательность из него испарилась.
-Да ну вас всех, - я развернулся и пошел спать, все больше раздражаясь из-за навязчивой головной боли.
Спал я часов восемь, а потом еще долго бродил по окрестностям острова. Библиотека была для меня открыта, но сегодня не было настроения перелистывать старинные фолианты, большинство которых, к моему сожалению, были на нейнском.
- Ты грустишь, человек? - Фьютт, забавная нейнка, творящая совершенно невероятные вещи, застала меня в светлой рощице, где я придавался весьма туманным размышлениям о своем утреннем поведении.
- Да... Я понял одну очень печальную вещь,- признался я, теребя в пальцах листок.
- Правда? - оживилась та. - Расскажи! Может, она и мне покажется интересной.
- Вряд ли,- невесело усмехнулся я. - Я вдруг понял, что на самом деле большой дурак, и теперь не знаю, что с этим делать.
- А разве с этим можно что-то сделать? - удивилась нейнка, и я изумленно перевел на нее взгляд. Черные кудряшки, доходящие до пояса, ясные глаза и шаловливая улыбка Фьютт чуть успокоили меня. - Дураками рождаются. Возможно, ты просто сделал одну большую дурость. Но даже много-много больших дуростей, если их вовремя исправить, не сделают из тебя дурака. А исправить можно практически все.
С этими словами она легко вскочила с мягкой зеленой травяной подстилки и радостно полетела по своим делам. А я остался думать в одиночестве.
Думал я где-то до вечера, и придя к выводу, что Фьютт очень даже права, пошел все исправлять.
Сестренку и эльфа я обнаружил вместе, упоенно грызущими яблоки, попутно споря о чем-то легком и незначительном. Этот непринужденный спор больно напомнил мне наши с Вийей вечные разногласия. Нет бы, так же вот легко начинать спор, и кончать на какой- нибудь веселой ноте. И почему я не родился эльфом?
Сестренка простила меня быстро, чуть не задушив в объятьях. Эльф тоже заверил, что вовсе не обижен, и вообще сие чувство ему не свойственно, но это не значит, что он будет прощать хамство постоянно.
- Как тебе удается сохранять спокойствие, споря с Дризой? - украдкой шепотом спросил я эльфа, пользуясь тем, что предмет нашего обсуждения отвлекся, отправившись за новой порцией яблок.
- Это вовсе не так сложно. Просто нужно точно знать, так ли необходим спор, - с улыбкой сообщил Драэль, а потом, чуть смутившись, добавил. - Я, наверное, чуть преувеличил, когда звал тебя в ученики. Сегодня я полностью убедился, что одного ученика мне вполне достаточно.
- Замучила тебя моя сестричка? - понимающе усмехнулся я.
- Не то чтобы совсем, бросать ее на произвол судьбы я не намерен, не думай, просто учитывая, что вы родственники, а ее характер отнюдь не сахар... Я, конечно, помню про орочьи гены...
- Ладно-ладно. Я сам считаю напрашиваться в ученики ниже своего достоинства, даже к такому мастеру, как ты. В Академию уже пробовал поступить, так оттуда меня с треском выкинули. Да я и не жалею, не самое приятное заведение, как оказалось...
Эльф вдруг расхохотался.
- Как же я мог не догадаться! Так это ты узнал все интимные тайны директора Академии и пустил их по ветру! Об этом даже у эльфов знают, хотя моему народу нет никакого дела до ваших людских разбирательств. Наконец-то хоть кто-то разоблачил старого прохвоста с его уникальными педагогическими методами!
Я смущенно потупил взор. Директор был весьма противным дяденькой с кучей предрассудков, и придирчивый до неприязни. Тайн у него было достаточно, причем штук десять касались весьма незаконных сделок, их я с удовольствием сообщил всем стражам порядка, до которых сумел добраться. Об остальных же тайнах лучше корректно забыть.
- Только вот шалость твоя дорого тебе обошлась. Академия, несмотря на ряд недостатков, неточностей в некоторых областях изучения и зловредного директора, весьма неплохое учреждение, если судить о том, чему тебя там могут обучить.
- Может и так, - пожал плечами я. - Чего уж теперь судить?
Драэль лишь рассмеялся в ответ, что, должно быть, означало конец разговора. Все - таки эльфы - чудные создания, а их поведение не понятно примитивному человеку вроде меня. И никогда не будут понятно, что даже радует, ведь когда тебе что-то нравится, и ты понимаешь, как это что-то действует, ты непременно захочешь этому научиться, но если все люди будут такими же чудными, как эльфы, им будет скучно общаться с дивным народом.
Придя к такому выводу, я пожелал чудному Драэлю и моей не менее чудной сестренке (все-таки прекрасно, что эльф решился принять на свои хрупкие плечи такой тяжкий груз, как сестрино обучение, у него непревзойденно получается избавлять ее от орочьих предрассудков без ее на то согласия), и отправился в свою спальню.
Кровать казалась подозрительно неудобной, а наглое солнце, будто не желая покидать небо и освобождать место луне, цеплялось за стены и подоконник своими желтовато-красными лучами, мешая заснуть. Раньше меня это не смущало, но то ли я сегодня уже выспался, то ли недостаточно устал, но сон категорически отказывался заключать меня в свои сладкие объятья. Даже когда солнце наконец соизволило отпустить подоконник и скрыться за горизонтом, уснуть мне не удалось.
Я долго ворочался с боку на бок, перекладывая подушку, и даже прибег к такому дурацкому способу, как счет овец. На триста двадцать первой я полностью удостоверился в неэффективности этого способа и решил, что, наверное, лучше просто полежать и разобраться, что же мне так мешает.
Мешала мне такая противная штука, как совесть. Я до сих пор не извинился перед Вийей, хотя не был уж совсем неправ, и все слова, сказанные в ее адрес, были чистейшей правдой. Извиняться стоило лишь за повышенный тон и грубую манеру. Жаль, не умею, как Дроэль, говорить гадости с милой усмешкой.
Наконец решившись, я рывком встал, оделся, кое - как пригладил волосы, и уверенным шагом покинул комнату. Извиняться я не любил, почему - то всегда чувствуя себя приниженным, прося у кого - то прощения, будь это моя сестренка, или кто посторонний. Но сестренку я знал с младенчества и был всегда точно уверен, что она простит. А вот скандальная вампирша может и послать со своими извинениями куда подальше. Просто так, из вредности характера. Собственно, я еще не успел придумать, что именно ей скажу, когда перед моим взором возникла двухстворчатая дверь из дерева не известной мне породы.
Я остановился, прокручивая в памяти возможные варианты извинений. Когда - то мне в руки попала книга по этикету, но сие произведение было столь нудным, что я не стал углубляться в суть и прочел весьма поверхностно.
С сестренкой все было просто и лаконично. Порой мне даже и рта открывать не приходилось, проникая в ее мысли и извиняясь там же. Телепатический контакт не даст соврать, и Дриза всегда в полной мере ощущала, насколько я раскаиваюсь в содеянном, и тут же делала собственные выводы. Я, не будь дураком, связь не прерывал и, после всего услышанного, делал выводы уже сам. Чаще всего сестренка приходила к тому, что я бессовестный хам, а я, что над ее манерами еще работать и работать. И все были довольны.
Как быть сейчас? Тоже попробовать извиниться телепатически?
Я чуть не подпрыгнул, осознав вдруг такое простое решение проблемы. Почему бы тихонечко не проникнуть в ее сознание, которое она, как обычно, забыла экранировать, и посмотреть, расположена ли вампирша выслушивать мои извинения? Если нет - я настаивать не буду, заткну свою совесть подальше, как все нормальные люди, и пойду спокойно спать. Еще не хватало перед этой дамочкой на коленях ползать!
Решившись, я чуть прикрыл глаза, скорее по привычке, чем из-за нехватки профессионализма, и сосредоточился на объекте поиска. А потом пол вдруг как-то подозрительно зашатался, заставив меня облокотиться на дверную створку, которая, по закону подлости, не замедлила распахнуться. Но боли от падения я уже не ощутил, провалившись куда-то в непонятность. Вот тебе и профессионал. Трудно что ли было догадаться, что в такое время все обычно спят?
***
Вийе снилось такое, отчего меня сначалоа бросило в дрожь, а потом где-то что-то щелкнуло, и я еле удержался от того, чтобы бросится на невозможно красивого черноволосого юношу, собственнически обнимавшего вампиршу за талию.
Поскольку то место, где мы находились (это напоминало морское дно, где почему-то можно дышать) не оглашалось громкими криками вроде: "Уйди, противный!", я заставил себя задуматься, а не мешаю ли этой парочке. Быть может, вампирша тайно встречается с кем-то во сне? Но тут она обернулась, и я сразу же отбросил всякие бредовые предположения и наконец-то начал думать. Такая немая обреченность читалась на ее побелевшем лице. Для начала я догадался, что застал Великого и Ужасного Айримаэна за развлечением с дамой в ее же сне. Причем дама была явно против этого самого развлечения. Затем я вспомнил, что в прошлом причислял себя к людям порядочным и благородным, а так же, что все в той же пресловутой книжке по этикету ясно написано, как должны себя вести благородные люди в таких случаях. Но прежде чем я сделал соответствующий вывод и приступил к решительным действиям, вампирша тихо выдохнула:
- Прошу тебя, уходи!
Я затаил дыхание. Все мысли как-то снова спутались, толкаясь и явно готовясь вылететь из головы. Я нисколечко им не препятствовал. Это все было неважно. Единственным важным фактором была вампирша, попавшая в беду.
- И не подумаю, мы же только начали,- прошептал черноволосый изверг в ответ, и я невольно сжал кулаки. Но потом быстро разжал. Когда творишь боевой пульсар, лучше держать ладони раскрытыми.
- Уходи, дурень! - громко повторила вампирша.
-Ты стала чересчур храброй, может, забыла наши первые встречи? - его смех заставил руки вдруг затрястись. Снова, как в прошлый раз, появилось позорное желание удрать. Но белое лицо вампирши придавало мужества. Она была женщиной, а женщин мучить нельзя, даже если они редкостные стервы. Примерно так полагала книжка по этикету, и в конкретной ситуации я был с ней почти согласен. Проклятый пульсар все никак не создавался.
- Ты не сможешь, дурак, не во сне! - даже в таком положении, даже полубогам вампирша ухитрялась хамить. В правдивости ее утверждения я очень сомневался, поэтому напряг всю свою силу, в тридцатый раз мысленно вызывая формулу пульсара, посылая в нее магический импульс и нервно тряся рукой. Раньше на это уходили секунды.
- На твоем месте я бы не был в этом так уверен,- он склонился, и, с видимым удовольствием поцеловал ее. Она вся изогнулась от боли в его руках. Это меня окончательно взбесило. Голова уже начинала кружиться от перенапряжения, желание удушить мерзавца голыми руками не давало сосредоточиться.
- Дура-ак!- задыхаясь, вскричала вампирша, когда враг, на секунду оставил в покое ее губы.
- Не смей! - полубог резко ударил девушку по щеке. Та дернулась. На глазах выступили слезы.
И тут до меня дошло. Как я мог забыть, что во снах нет места моей магии! И как я не смог догадаться, что своими репликами Вийя предупреждала меня и просила уйти! Ну уж нет. Вот теперь то, увидев, как она поплатилась за мою бестолковость, я уже никуда не уйду.
- Боюсь, данное оскорбление предназначалось мне,- громко заявил я, встав в боевую позу и угрожающе подняв палкообразный предмет, так кстати валявшийся под ногами.
- Снова ты? - Айримаэн оторвался от своей жертвы, а та, совсем обнаглев, закричала, предусмотрительно отскочив в сторону, подальше от нас обоих. - Марк! Задай ему, и я тебя, быть может, прощу!
- Милая, ты так уверена, что этот мальчик сможет сделать мне хоть что нибудь?
- Я бы тоже советовал быть в этом уверенным, - сам я, на самом деле, в этом уверен отнюдь не был. Но менять что-то было уже поздно. Все, что оставалось, это забыть про печальную участь Рэо и наивно полагать, что все это - сон.
- Какой он наивный! У тебя отвратный вкус, милая. Прошлый твой кавалер был гораздо симпатичней. И куда менее наглый, - насмешливо заметил полубог. Вийя побелела еще больше.
- Не надо, прошу тебя! Что ты хочешь? - прошептала она. Я невольно зауважал своего противника. Добиться от вампирши подобной кротости казалось почти невозможным.
- Я много чего хочу, дорогая. А в особенности, чтобы наши встречи больше не прерывались. И именно это желание я намерен исполнить прямо сейчас. Ты получила мое первое предупреждение в качестве одного трупа, и тебе оказалось мало? Что ж, мне не жалко. Пойми, ты моя, и никакие посторонние мужчины не смеют к тебе прикасаться.
- Да и не думал я к ней прикасаться! - возмутился я, подходя все ближе и ближе.
- Зато постоянно лез, куда тебя не просят, - он как будто и не заметил моих маневров.
Я ничего не ответил, продолжая упорно продвигаться дальше. Когда до противника оставалось менее пяти шагов, он вдруг резко выбросил вперед руку, при этом подпрыгнув, сокращая расстояние между нами. Это был очень красивый боевой прием, и как все боевые приемы, сопровождался болью. В данном случае, противник, кажется, сломал мне руку. Палка отлетела в сторону, а я громко завопил. Айримаэн резко ударил меня в лицо, и я завопил еще громче.
- Милая, этот мальчик даже не в состоянии терпеть боль, - обратился довольный полубог к Вийе, но вампирши с нами уже не было. Мой замысел удался. Почувствовав боль во сне Вийи, я завопил в реальности. Мой крик просто обязан был разбудить вампиршу. Пора бы и самому оставить это место. Скоро сон развеется, и я вернусь в реальность. Правда, Айримаэн меня не отпускал, и сам я удрать не мог.
- А ты умнее, чем я думал, мальчик. Но у нас есть еще несколько прекрасных минут, когда сон еще не совсем испарился,- улыбнулся Айримаэн. и я начал сомневаться насчет благополучного возвращения в реальность.