- Послушай, ведь тебе вовсе не обязательно это делать?
- Обязательно, - она махнула перед моим лицом сложенным листом бумаги. - Ещё.
- Ладно, сейчас, - я ушёл в соседнюю комнату, где хранились коробки с документами. Вернувшись, я снова задал вопрос:
- Что это?
- Контракт, - девушка выхватила у меня из рук коробку и водрузила её на стол. Раскидывая по столу папки, она быстро просматривала бумаги и выписывала ровным мелким почерком имена и фамилии.
- Зачем тебе нужны эти люди? - я продолжал таскать из архива коробки, заменяя ими уже подчистую выпотрошенные папки. - Что за контракт?
- Это лишние люди, они больше не нужны здесь, - наёмница наконец подняла на меня серые глаза и насмешливо добавила: - Ты совсем как Он.
- Кто этот он? - я притащил последние архивные копии и опустился на стул. - Это всё.
- Понятно, - девушка задумчиво постучала авторучкой по верхним зубам, словно оценивая вероятную пользу от полученной информации. Опомнившись, она вернулась к нашей теме разговора.
- Он - тот, кто дал мне это, - она снова показала мне лист бумаги, где были прописаны имена двадцати человек. - А похож ты на него тем, что задаешь слишком много вопросов.
- Но мне непонятно это! - попытался возразить я, пододвигая список поближе к себе. Заглавие было набрано на машинке и выглядело не очень обнадёживающе: "Разрешение на убийство". Мерзкое название. Я был растерян - собственными руками помогал убийце выбирать жертв. А ведь многие из того списка только-только начинали жить.
- Что они тебе сделали?
- Мне ничего. Да и ему тоже. Просто так надо, - девушка впервые улыбнулась за вечер, поднявшись и стягивая светлые волосы в хвост. - Не бойся, я буду убивать красиво, и никто из них не пожалеет о преждевременной кончине.
- Я не хочу, чтобы ты их убивала! - я заметался по комнате, собирая беспорядочно разбросанные папки, таблицы, выписки. - Лучше убей меня, а их не трогай.
Девушка положила на стол список, жирной линией отделила написанное и легко начертала моё имя.
- Ты получишь приглашение. Memento mori, - она выскочила в окно, прихватив с собой аккуратно завернутое в ткань орудие убийства. Я не заметил его раньше и не знал, что это. Я похолодел от ужаса: никто меня за язык не тянул, а жажда жизни у меня была очень сильна. Но, как я уже убедился, эта девочка хоть и выглядит милой и беззащитной, ей ничего не стоит перерезать весь наш городок. С каким хладнокровием она вписала моё имя в свой контракт! Будто я и не помогал ей вовсе!
Мне не оставалось ничего другого, как пробормотать в пустоту ответную часть пароля - "и она заберет тебя" - и с грустью приняться за уборку. Все, кто попадал в её список, неизменно получали приглашение прийти на Холм Смерти. И никто не осмеливался ослушаться. Получу я или не получу приглашение - роли не играет, можно было считать, что она лично уведомила меня об этом. К слову сказать, мне было стыдно. Я, переживший сорок вёсен, боялся этого больше всего: быть приглашенным на Холм Смерти. Ужасное чувство!
Памятуя о том, что жертва всё же имеет право на последнее желание, я решил привести сперва всё в порядок, а затем, ближе к рассвету, отправиться на собственную казнь. Свежие пятна крови в первых лучах солнца... Это то, что наиболее часто представлял я, думая о смерти. И мне очень хотелось встретить начало нового дня прежде, чем моя голова распрощается с телом.
Уже светало, когда я наконец пробрался сквозь вересковые заросли к вершине холма. Отвратительное зрелище предстало пред моими глазами: окровавленные тела валялись в ярко-зеленой траве, небрежно раскинув руки, ноги и внутренности. Некоторые из них тянули руки к кишкам своих соседей или держали их во рту, собираясь проглотить. Отдельной грудой лежали еще теплые и трепещущие сердца. Скрывая рвотные позывы, я поискал глазами палача. Она наносила последние штрихи: поправляла волосы, одежду, улыбки. Да, все жертвы улыбались, словно это была весёлая шутка.
- Ты опоздал, - равнодушно заметила она, выпрямляясь и принимаясь за оружие.
- Я не получил приглашение, - извинился я, оглядываясь в поисках местечка, не изгаженного кровью, фекалиями и ошметками плоти.
Лезвие косы соскочило и разрубило пополам бившееся в конвульсиях тело младенца. Мне снова стало дурно. Девушка подняла лезвие и тщательно вытерла его куском ветоши. Заметив моё побледневшее лицо, она грустно сказала:
- Им не было больно. Они уже при жизни обратились в прах. Вот, смотри, - она зачерпнула ладонью кровь и подняла руку вверх. Багровая жидкость не заструилась, а осыпалась песком, с каждым мгновением становясь светлее.
- С рассветом это место будет всё засыпано пеплом, - девушка легла в траву, всю перемазанную кровью, и закинула руки за голову. - Смотри, какие красивые облака.
Я опустился на землю рядом с ней, стараясь не обращать внимания на растерзанные тела, и запрокинул голову. Синевато-белые облака постепенно меняли цвет: от бледно-желтого до ярко-розового. Наконец выкатилось солнце, согревая всё каждым своим лучиком и высушивая утреннюю росу. Трупы рассыпались в беловатую труху.
- Вот и всё, - девушка захватила горсть пепла и высыпала его рядом с собой. В её серых глазах стояли слёзы. - Помни о смерти, и она придет за тобой.
Она беззащитно улыбнулась, по-прежнему смотря в небо и не замечая своих слёз.