Ранним солнечным, сентябрьским утречком я, не спеша, топал в школу. Ночью случился пожар. Сгорела избушка аэропорта. Куча брёвен дымилась на пригорке. На школьном стадионе уже толклись одноклассники. Кто втихаря покуривал, кто тренировался, болтаясь на турнике и брусьях, кто обсуждал пожар.
Приличную на вид компанию составляли пацаны, постоянно попадавшие в истории. Пиротехник Петька. Оружейник Ванька - конструктор разных: пистолетов, пугачей, ружей. Путешественник Вовка, организатор походов. Парочка второгодников: Толик и Ванька Длинный. Первый - ярый спортсмен, а второй - ярый курильщик. Ватага разношёрстная.
- Здорова, мужики!
- Здоровше видали!
- А чё, похряли на пожарище, вдруг интересное найдём.
- Да ты чё, Лёвка? Времени мало до первого урока, вроде, контрольную класска обещала. Опоздаем - будет визгу.
- Мигом туда-обратно. Вон головёшки дымят, поглядим и назад. Айда!
Ватага пацанов, сорвалась, побросала в классе учебники, скатилась с крыльца школы и ринулась к сиротливо дымившей на горе куче брёвен.
- Ребя, гляди, а горит еле-еле. Давайте костёрчик соорудим и картошку испекём. Поле-то рядом, да, и ведро валяется. Она же быстро испекётся. - предложил Петька.
- Не, не успеем.
- Ну, опоздаем малость.
- Дак, контрольная же у класски. Нарвёмся.
- А давайте запалим, картоху сунем и в перемену прибежим, после матки физра, Филиппыч не заложит, если и опоздаем. Понимает пацанов, не то что остальные,- разговорился Толян.
- Во! Так-то будет дельно! В темпе, ребя.
Выдирая с корнем кусты, наполнили ведро картошкой, обложили головнями. Курильщик Ванька, поднёс зажигалку. Пламя весело заплясало, разгораясь и... перекинулось на тлевшие брёвна. Через пять минут куча, потрескивая и рассыпая искры, пластала во всю мочь. По дороге мимо школы пролетели, две пожарки из сельского депо.
- Ребя, валим за склад, в бурьян. Увидят, нагорит нам за выезд пожарок, а так скажут - недотушили. - смекнул второгодник Толик.
Спрятавшись за сараем с удобрениями, стали смотреть, как пожарные залили кучу и наш костерок. Поматерились и уехали. Мы вылезли из укрытия и рванули в школу. Часов ни у кого не водилось, но ясно и так, что на контрольную опоздали. Чтоб избежать втыка, на первый урок не пошли. Появились на физкультуре. Классная показалась издали, глянула на строй и заспешила на урок.
- Ребя, а, пронесло. То начала бы воспитывать, ну напишет, в дневниках. Впервой что ли? Да я давно дневник сам подписываю.- буркнул Толян и ухмыльнулся.
Обрадовались, что обошлось. Физрук Филиппыч, весело улыбнулся, взглянул на нас, как-то ехидно и скомандовал:
- Три круга, бегом марш!
Мы, весело переговариваясь, нарезали круги по стадиону и не подозревали, что тучки над нами сгущались. После физры классная, выловила нас, когда забирали сумки и портфели, и сказала:
- Так, всех шестерых прогульщиков директор приглашает после уроков к себе. И не вздумайте сбежать.
- Чего мы у него не видали? Напишем мы вам контрольную, - "выступил" Длинный.
- У него и узнаете. Я тут не причём. А контрольную всё равно напишете, я её перенесла на завтра.
Мы собрались в закуте под лесенкой в раздумьях. Гора с плеч свалилась, что не прогуляли контрольную, но взамен повис вопрос. Зачем мы понадобились директору? Знает или нет, что мы устроили выезд пожарной команде? Договорились: ничего не знаем, нигде не были, ничего не видели. Играли на старом кладбище возле школы. Если бы знал, наверно, уже нам учинил разнос, а раз нет - значит, не в курсе. А если знает? Девчонки говорили, что одна пожарка у школы останавливалась и вроде кто-то в школу заходил. Ну, и чё заходил? Они же там нас не видели. Костёр наш видели и картошку. И чё? Костёр кто угодно мог запалить. Так, наверно, директор спросил у учителей про опоздавших на первый урок и прогульщиках. Ну так, не пойман - не вор. Договорились же, на кладбище играли. Кто докажет? Настроение приподнялось. Остальные уроки прошли незаметно. Мы пришли в свой класс, дождались Людмилу Петровну и двинули к директору.
Директора в школе менялись с завидной регулярностью. За десять лет помню, по крайней мере, семерых. Этот, Василий Васильевич, оказался последним. Он, как и остальные не запомнился, если бы не жил в доме напротив нас. С Виктором, его сыном, я дружил, поэтому общаться приходилось и с его отцом. Но эти мимолётные эпизоды ничего не проясняли в его характере. Здравствуйте. Витя дома? До свидания. И такие же односложные ответы, и ещё пара тройка фраз. Добр или рассержен он, никогда не поймёшь, всегда одинаково ровный тон.
Чего от директора ожидать мы не знали, он работал всего вторую неделю. По селу ходили слухи о его крутом нраве и нетерпимости к разгильдяйству. Вид, тоже внушал уважение. Здоровенный дядя с зычным командным голосом. Не сказать, что я его побаивался, но предпочитал играть с Витькой в отсутствие его папы. Тем более, что у них дома был настоящий, пусть и учебный, калаш. Трогать его, не приветствовалось. Но какие же мальчишки смогут устоять и не поиграть настоящим автоматом?
Один раз мы крупно нашкодили. Нажали на радиоле все клавиши разом. Они застряли и вернуть их обратно не удалось. Василий Васильевич, пригласил моего отца и они вместе починили радиолу. Нас не наказали. Сейчас это вспомнилось, но я не успел рассказать пацанам, что директор не злой. Мы уже пришли к директорскому кабинету. Людмила Петровна постучала.
- Входите-входите, я давно Вас поджидаю, - сказал директор, распахнул дверь и пропустил учительницу вперёд. За ней просочились и мы.
Василий Васильевич усадил нас и отпустил классную со словами:
- Мы тут по-мужски поговорим. Вы, наверно, устали? Не смею задерживать.
Повисла напряжённая тишина. Директор возвышался над горсткой притихших шалопаев. Он пришёл в нашу школу из коррекционной, заведения режимного и закрытого, но в селе поговаривали, что порядок там идеальный. Как директор добился его никто, из нас, пацанов не знал. Мы ждали. Что скажет?
Директор спросил добродушно:
- Где пропадали, когда шёл первый урок?
- Да, на старом кладбище, заигрались. Часов нет, а потом поняли, что сильно опоздали. Не стали среди урока заявляться. Людмила Петровна не любит когда опаздывают. Вот и отсиделись до физры, - втолковывал версию Ваня Длинный.
- Значит, на пожарище вас не было?
- Нет! Нет! Не было! Чего там делать-то? Что мы головни не видали? - закричали сразу несколько человек, радуясь, что директор поверил.
- Ваня, а покажи-ка мне свою легендарную зажигалку, - обратился он к заядлому курильщику, глядя ему прямо в глаза.
- Василий Василич, я сегодня её дома оставил, бензин кончился, - не моргнув, соврал Ванька.
- А я о тебе позаботился, позвонил папе и он заправил зажигалку, и принёс в школу. На, забирай! - директор протянул Ваньке винтовочную гильзу, на которой был искусно закреплен фитилёк и кремень с колёсиком. На гильзе упорный двоечник выцарапал иголкой, собственные имя и фамилию.
Ванька открыл рот, и едва смог выдавить:
- Так это. Папка же на работе... весь день.
- Тогда расскажи, как зажигалка могла попасть ко мне?
Ничего не оставалось, как выложить об утренней проделке всю правду. Директор терпеливо выслушал повествование и сказал:
- Пожарным пришлось выехать на ваш костёр, а если бы в это время случился настоящий пожар? Представляете, что произошло бы? Наказание за это - штраф всем родителям, и вполне солидный.
Мы понуро повесили головы. За штраф нас бы дома наказали серьёзно.
- Вы люди взрослые, поэтому полагаю, что вызывать в школу родителей, краснеть за своих недорослей, смысла нет? Но вину должно искупить, а лучше трудотерапии ничего не лечит дурь.
Люди никак не прониклись высокими идеями воспитания и угрюмо молчали.
- Замечательно! Сейчас из района придёт наша машина с углем, а разгрузить её некому. Отопительный сезон ещё не начался, кочегаров нет и, я думаю, что это самая подходящая работа в наказание за ваше поведение.
Все молчали и дальше, уже прикидывая, как сделать задуманное директором без потерь. Разгрузить машину простая работа. Уголь хранился, в бункере с небольшим люком. Сгрузить его туда, а в бункере перекидать на свободное место - самое дрянное дело. Поднимется пыль и с потом превратится в грязь. Когда этим занимались штатные кочегары, они вылезали из бункера, неотличимые друг от друга и от милых нашему сердцу негров, борющихся за свои права, в ненавистной Америке.
Переживали мы уже не за работу, а как не вымазаться. Дома сразу просекут, если придёшь грязный. Чем ты занимался, ясно, что не добровольно, придётся объяснять. Но никто не возмутился. Нашкодили серьёзно, чтоб качать права. Ни слова не говоря, поплелись к котельной.
Расположившись на травке вблизи котельной, стали ждать. Машина всё не шла. Само собой возникло желание чего-то перекусить. Столовой не было и за пятак нас поили чаем с булочкой в большую перемену. Магазин далеко, да там ничего и не купишь, даже будь у нас деньги. В другое время слазили бы в школьный сад за яблоками, но сейчас не хотелось. Начались разговоры кто бы и что сейчас хотел съесть. Пока Вовка не заорал?
- Ребя! Хватит уже! Кишка кишке, бьёт по башке!
Замолчали, уныло думая о предстоящей работе. Кинули жребий кому начинать, потом всё равно меняться, чтоб по-честному, в бункере грязнее.
Проклятая машина всё не шла. Петька - пиротехник сказал, что сырой уголь лучше горит. В котельной есть водопровод. Эх, если бы вёдра?! Быстренько сбегали к техничкам, те хоть и со скрипом - дали. Пообещали, что вернём чистыми.
Машина, наконец-то, появилась и, намочив уголь, мы начали работать. Голод забылся. Подначивая друг друга, взвинтили темп, помянув известного всей стране шахтёра. Меняясь без передышки, двумя командами, сделали работу меньше чем за полчаса. О чудо, даже не вымазались.
Осталось сдать работу. Идти за директором никто не захотел. А он не торопился, кочегары разгружали машину час. Наверно, Василий Васильевич переживал за нас. Семьи наши жили небогато и позволить лишнего себе не могли. Испорти мы одежду, в чём завтра пойти в школу? Об этом он или не подумал, или нарочно пошёл на риск. Увидев нашу сообразительность, директор даже слегка растерялся. Наказание вызвало радость и удовольствие у штрафников. На такой исход он вряд ли рассчитывал.
С грязной и тяжёлой работой, мы справились замечательно. И сияли сейчас перед директором, как медные гроши. Тогда он, уловив наше настроение, сделал ответный ход, который и оставил этот день в моей памяти на всю жизнь.
- Подождите меня пару минут. - строго сказал он, и скрылся за углом школы.
Вернулся он с двумя буханками горячего белого хлеба, обёрнутыми в полотенце. Редко в какой семье покупали этот хлеб - дорого. Его пекли на пекарне напротив школы. Мы иногда бегали к знакомому кочегару, дяде Валере, посмотреть как достают из печи формы с готовыми буханками и вытряхивают их на обычный стол. Аромат стоял головокружительный! Иногда дядька приносил нам некондицию и мы уплетали мятые буханки.
Василий Васильевич остановился перед нами и развернул полотенце. Новорожденные буханки лежали на нём во всей красе. Мы знали, как хрустит золотистая корочка и какой вкуснейший, воздушный мякиш скрывается под ней. Если, изредка, нас посылали за таким хлебом в магазин, то ни один мальчиш не приносил его целым. Никто не мог устоять против горячей корочки, даже девчонки-аккуратистки. Родители никогда нас не ругали за это. Хлеб источал такой дух, что все сами собой, начали глотать слюну.
Поиздеваться, что ли решил, мелькнула у меня мысль. Знает же, что мы голодные. Нет, наверно, домой купил, на пекарне. Тогда зачем просил, его ждать?
- Держите, и будем считать сеанс трудотерапии законченным.
- Ура!!! - радостно заорала ватага.
Он отдал буханки и мы мгновенно растерзали их несильно чистыми руками, и столь же мгновенно съели.
Мы даже не поблагодарили директора, приняв хлеб, как плату за работу. Василий Васильевич стоял в стороне, пока мы расправлялись с буханками, и молча улыбался.
Сейчас, когда прошло уже столько лет, осталось впечатление, что ничего вкуснее того хлеба я в детстве не ел...