Очнулся я довольно нескоро от какого-то странного звука, вроде пения птички. Обстановка совершенно незнакомая, ясно одно - не операционная. С удивлением заметил, что не могу двигаться. Повращав глазами туда - сюда, понял - я в реанимации. Во рту стояла трубка - трахеостома и рядом со мной вздыхал аппарат ИВЛ. Пилюлюкал другой аппарат на стенке в головах - кислородный прибор, трубка от которого тянулась ко мне и, раздвоившись в конце, заняла нос. Он попискивал по птичьи в такт ИВЛу. На пальце левой руки висел датчик пульса. В обеих руках красовалась периферия, занятая на правой руке капельницей с плазмой, а на левой - с кровью. Стояла и третья стойка с чем-то прозрачным в пакете и работала, куда лилось из неё - я не понял. В ногах стояла четвёртая с огромным, литра на три мешком, труба, от которого тянулась также ко мне. Не успел я удивиться, как в поле зрения возникла девушка в белом халате, шапочке и маске:
- Очнулись? Ну и замечательно! Говорить не пытайтесь, если всё хорошо - просто закройте глаза - донеслось до меня, как сквозь вату.
Я прикрыл глаза.
- Не напрягайтесь, скоро снимем ИВЛ, сможете говорить.
Голова чуть - чуть двигалась, и я осмотрелся. Палата была огромной, и в ней стояла ещё пара кроватей, также утыканных со всех сторон капельницами и аппаратами. Напротив стоял стол, за которым сидела женщина и писала. Медсестра назвала мою фамилию и доложила, что я очнулся.
- Пусть полежит, попривыкнет. Который час? - спросила врач у медсестры.
- Полшестого.
- Зафиксируй в журнале.
Пролежав где-то около часа, я привык к свету, пиликанью аппаратов и вздохам ИВЛ, попытавшись, правда, выплюнуть трубку ИВЛа. Не удалось. Ничего не менялось всё работало, разве что появилась уборщица и начала протирать...стены.
Вскоре врач освободилась, и они с сестрой принялись за меня. Достали трахеостому и ещё одну трубу из желудка. Я подивился их длине и толщине. Отвязали меня во всех точках от кровати. Кислород убирать не стали, и он продолжал петь. Заменили все три капельницы и слили кровь из мешка промывочной системы. Всё это чётко, без суеты, лишних слов и движений.
Пришёл мой лечащий врач и сказал:
- Всё вычистили и причины кровотечений устранили. Теперь потерпи.
Попытка ответить хоть что-то не удалась. Говорить я пока не мог. Появился ещё один врач из наших и притащил такой же огромный мешок с раствором для промывки. Он о чём-то пошутил, но я не отреагировал, хотя попытался.
Начался отходняк и боли в месте операции. Врач с медсестрой переглянулись, глядя в монитор, и медсестра вкатила мне огромный укол чего-то. Через пару минут свет погас. Я опять уснул.
Проснулся только под утро. Вчерашний врач из урологии что-то обсуждал с новой медсестрой, втолковывая ей как рассчитать, сколько промывки использовано. Подошёл ко мне, увидев что я открыл глаза и, дурачась, доложил:
- Реанимационные мероприятия идут в штатном режиме. Я связался с твоим братом, родные в курсе, что всё прошло хорошо, и где ты теперь.
- Спасибо попытался сказать я и...получилось.
- Ну вот, приходишь в норму к обеду заберём тебя "домой".
Новая медсестра готовилась сдавать смену. Я познакомился с ней и немного поговорил. Она побрила меня, правда, пару раз порезав, а затем вымыла прямо в кровати, процедура видно, что была отработана.
- Сейчас буду вас сдавать напарнице - должны быть как огурчик. Больно, нет?
- Терпимо.
- У нас не терпят, поворачивайся.
Снова укол и опять отъезд на другую сторону Земли.
Очнулся я около часу дня. За мной с каталкой пришли наши сёстры. Переложили меня с кровати и повезли в своё отделение. Я ещё не до конца очнулся, но запомнил что катали долго и возили на двух лифтах. Наконец, я оказался в родной палате на своей кровати. Мне дали телефон и я отзвонился брату. Медсестра Лена принесла мне что-то в пакетике. Я не сразу понял, что это обручальное кольцо. Посторонние предметы в реанимации запрещены. К обеду я опоздал, да и есть не хотелось совсем.