Случилась эта история в моём далёком уже детстве. Жили мы, как все в деревне, очень небогато, хотя родителей видели только рано утром и поздно вечером, если успевали проснуться до их ухода на работу и не уснуть до возвращения.
Лет с семи я уже спокойно оставался в каникулы один с трехлетним братом и все заботы о нём ложились на меня, что сильно омрачало мне жизнь.
Сейчас, по прошествии полувека, я думаю о тех временах и не могу найти причину нашей нищеты. Все работали не покладая рук, а едва сводили концы с концами.
Подспорьем в нашей жизни служили охота и рыбалка. Тогда никто не задумывался о том, сколько можно поймать рыбы и взять дичи, если случалась удача - брали возможное по-максимуму.
Отец увлекался охотой и рыбалкой не только ради спортивного интереса, но и добычи, иногда браконьерничал. Однако ни разу он не продал ни одной рыбки или килограммма мяса и, думаю, что браконьерством это можно назвать чисто условно. Коренным народам Севера разрешено ловить рыбу и бить зверя круглый год, мол это их исконная пища, как будто на остальной территории огромного СССРа жили по-иному. Но я отвлёкся слегка от того, о чём хотел рассказать.
Однажды отец поставил сети на местном пруду. Делалось это ночью втихаря, потому что такое считалось браконьерством. Сейчас сети ставят средь бела дня на любом из прудов прямо в деревне, и никто никому слова не скажет, что это нехорошо. Да что сети, электроудочками лазят на виду у всех! Радует лишь одно - достойной рыбы в них практически не попадает, выцедили и выбили всю. В те же времена рыба водилась, и в пару сетей её набилось довольно прилично. Несколько вёдер.
Отец, приехав рано утром, забросил сети в баню, а сам завалился спать - ему нужно к восьми отправляться на работу, и он хоть пару часов решил вздремнуть. Мы с мамой, поднятые им, имели задачу достать рыбу из сетей. Я, видевший как это делают взрослые, посчитал порученное посильным, хотя отец ни разу не показал, как её достают. Мама моя выросла на большой реке и, видимо, отец решил, что она это умеет.
Развесив сети в бане на специальных крючьях, мы приступили. Но не тут-то было. Если мелкую рыбёшку я ещё умел доставать, протаскивая её через ячейки сети, крупную рыбу мы вытащить оказались не в состоянии.
- Мам, неси ножницы. Отец говорил, что если в сети больше дыр, она лучше ловит, - сказал я после нескольких попыток достать приличных линей, которые собирали на себя не меньше квадратного метра сети.
- Да это шутка, сынок. Отец нам головы снимет, если порежем сети. Давай пробовать ещё, - ответила мама.
Безрезультатно провозившись ещё час и высушив сети, а доставать рыбу из сухой сети хуже многократно, чем из мокрой, мама пошла будить отца. Он пришёл злой после бессонной ночи, отматерил нас и показал, как это делать. Втроём мы быстро вынули рыбу и спустили её в погреб на снег, намётанный туда с весны. Холодильников тогда в деревне никто не имел.
История бы на этом, наверно, и закончилась, но отец всегда в компании друзей, подвыпив, с упорством автомата рассказывал эту историю, пока я однажды не выдержал и, уже будучи в приличном возрасте, не рявкнул на него от души. До него, видимо, дошло и он больше не вспоминал о том случае.
Сам я, конечно, умею сейчас ставить сети и доставать из них рыбу, что и делал до какого-то времени. Но, после ухода мамы восемнадцать лет назад, мне каждый раз вспоминался тот эпизод, и потихоньку я рыбачить сетями перестал вовсе. Слишком горьким оказалось воспоминание. Да и поймать рыбы для ухи на природе для меня не составляет труда обычными удочками, а, как средство выживания, рыбалка давно уже утратила своё значение.