Аннотация: Кусочек второй, в котором Линду грызут воспоминания... :-)
"Семерых ощенила сука..."
В подмосковной даче на втором этаже - там, где крыша плавилась от летнего зноя, - чистокровная немецкая бульдожиха по кличке Джесси родила чистокровных семерых щенят - трех мальчиков и четырех девочек. Линда была последним щенком. Она тогда еще не знала, что она Линда - это Катька ее так потом назвала. Слабее родилась, чем другие. Потому и титьку мамкину не всегда пососать удавалось - проворные щенки затаптывали ее при попытке ухватиться за материнский сосок. Были бы силы, как дала бы им в нос Линда, этим противным братишкам и сестренкам, не отходившим от мамкиного брюха. К осени щенки подросли и стали нахально грызть в доме все подряд. Потом приходили люди, сюсюкались с ними, выбирали кого-нибудь, отдавали деньги хозяину и уносили брата или сестренку. Навсегда. И вот наступил день, когда Линда с матерью осталась одна. Линду забраковали - брали резвых щенков, подвижных и жизнерадостных, а она была вялая, сил-то маловато. И вот уже все мамкины титьки свободны - соси, какую хочешь и сколько хочешь. А скучно ведь одной! Собака-мать восстановилась после родов, и лежать долго со щенком ей не хотелось. Юродивую Линду никто не покупал, и тогда хозяйка дала объявление: "Отдам щенка в добрые руки". Спустя некоторое время пришел красивый черноглазый мальчик, посадил Линду себе подмышку и пошел. От человеческого тепла под курткой и размеренного покачивания во время ходьбы щенок задремал, даже не поняв, что от мамки его забрали навсегда.
"Покатились глаза собачьи
золотыми звездами в снег"
Под вечер Линда забеспокоилась. Она семенила на слабых лапах по Алешкиной комнате и скребла лапами дверь. Потом скулила, в тоске припадая к Алешке. Ей казалось, что там, за дверью, стоит ее мамка с полными титьками молока и хочет Линду облизывать и нежить... А Джесси в это время металась по двум этажам дачи, тщетно пытаясь найти единственного щенка. А когда к ночи поняла, что забрали ее последнего ребенка, завыла горько на луну, оплакивая свое материнское одиночество. Пришел хозяин, долго и грязно выругался, пригрозив острым мужским зонтом как следует избить, если не прекратит мешать ему спать. Что ж. Джес не легла на коврик, где была по-собачьи счастлива со своими детьми. Она спустилась на первый этаж и опустилась у входной двери, твердо решив, что наутро уйдет навсегда. Зачем ей хозяин, который не может поддержать в горе? Она положила голову на большие передние лапы, и из неподвижных открытых глаз покатились крупные собачьи слезы на коврик с надписью "Добро пожаловать!" Джес проплакала до утра. Утром радостный хозяин потрепал ее за ухо за то, что не мешала спать, открыл входную дверь. Джес вышла во двор и опрометью бросилась по сосновому поселку. "Не вернусь!" - решила она. Но... домашняя собака не знала, как жить без этой дачи и её бездушного хозяина. Она и ее подруги - такие же холёные псы богатых хозяев - никогда не общались с бродячими псами. Две касты, два разных мира... Пролежав в парке до вечера, она понуро вернулась домой, забралась на второй этаж и всё нюхала коврик, хранивший в себе детский щенячий запах...