Первое сказание из цикла "Балканский венец". Аннотация к циклу: Что есть Истина? Как говорит отец Николай, один из героев сказаний: "Пройдут века, люди забудут о том, что было. Кто им напомнит, кроме нас? Про все забудут - про царей и воевод, про князей и простых людей, про зло и добро. Все стирается из памяти людской. И неоткуда будет людям узнать о корнях своих, кроме как от нас. И будет все так, как в этих книгах". Что это - гордость средневекового ремесленника, возводящего прекрасный собор? Современная тенденция пересматривать, а порой и переписывать историю? Или прозрение будущих концепций, несколько странных для средневекового монаха, но органичных для автора? Мать истины - история, и в сказаниях идет игра с сюжетами из истории Балкан. Балканы - это, в сущности, то место, где уже которую тысячу лет непрерывно творится история. Слишком часто именно здесь начинались мировые войны, и как знать, не здесь ли дано им завершиться в, возможно, недалеком будущем? От гомеровских времен до нас - три с лишним тысячи лет. Почему средневековье? Для нас Балканы средневековые - экзотика, пожалуй, большая, чем античная Греция, а потому идеи, правящие персонажами, кажутся порой странными и дикими. Но для жителей тогдашних Балкан Римская империя была живой и великой до самого падения Константинополя. Подобно наследникам империи Александра, эти наследники Византийской империи творят в тех же, в общем, местах дела столь же странные, великие, гнусные и живописные. О чем бы ни шла речь в сказаниях - о невероятных обстоятельствах битвы на Косовом поле, где турки терпят поражение, о трагической потере и чудесном обретении головы царя Лазаря, о князе Милоше Обиличе, одолевшем саму судьбу в неравной схватке, о султане-чернокнижнике Баязиде, умерщвленном Тамерланом, о зловещем господаре валашском Владе по прозванию Дракула, о падении Константинополя и о монахе, ушедшем в стену, о первых сербских династах Неманичах - святых и грешниках, о Марке-кралевиче, рожденном таинственной вилой (русалкой), - везде мы попадаем в жестокий и необычайно яркий мир фантастических Балкан, необыкновенно реальных запредельной реальностью вымысла, мир, где людьми правят нечеловеческие страсти и где чудо - не роскошь, но данность, порой жестокая. Метафизическая неоднозначность мира кровавой нитью проходит через все повествование, сплетая нити жизней героев, сшивая в причудливые полотна ткань времени. Темным колдовством Баязида возвращается раз за разом Милош в черный день своей славы, пытаясь изменить историю, и как знать, не удастся ли это ему хоть когда-нибудь? Обретение головы царя Лазаря может повернуть вспять историю Балкан, отроку Радко дано решить, каким быть посмертию овеянного легендами господаря Дракулы... А сожженная рукопись "Жеста хунгарорум" ("Деяния венгров") ставит точку в развитии венгерского королевства как самостоятельной политической силы. В последнем сказании из цикла - "Сказании о Дикой Охоте" - все сюжетные линии объединятся, переплетутся уже не в прошлом, а в обозримом будущем. Обретенная голова царя Лазаря, вышедший из стены монах с чудотворной реликвией в руках, услышавший рога Дикой Охоты и восставший из могилы господарь Влад - все это звенья цепи, ведущей нас к грядущим переменам. О таких материях трудно и странно говорить обычным языком, стилизация неизбежна, и она подобна проводнику в тот безумный и яростный, но отчаянно красивый мир, где вершится история и создаются легенды, где эпос и высокий патриотический пафос уживается с пронзительным лиризмом. Сказания следуют в русле традиции древнерусской воинской повести 11-17 вв. В качестве конкретных образцов были взяты "Повесть временных лет", сказания о княжеских усобицах, о борьбе с печенегами и половцами в Галицко-Волынской летописи, "Слово о полку Игореве", "Повесть о взятии Царьграда турками в 1453 г.". Цикл в некотором роде продолжает традицию литературных мистификаций по балканским мотивам, заданную П. Мериме и А. С. Пушкиным ("Песни западных славян") и продолженную М. Павичем ("Хазарский словарь" и др.). В этом контексте вспоминаются и "Баудолино" У. Эко, и єСад расходящихся тропокЋ Х. Л. Борхеса. История творит легенды, легенды творят историю, а Истина упорно оказывается где-то посередине. Однако настоящий цикл ориентирован на исторические факты, хотя и допускает порой фантастическое развитие событий и их трактовку. И, наконец, в цикле торжествует историческое, линейное время: кульминация ожидается где-то в будущем, и сам текст оказывается то ли прогнозом, то ли пророчеством. Реальность порой субъективна, и как знать, что есть Истина? "Пройдут века, люди забудут о том, что было. Кто им напомнит, кроме нас? Про все забудут - про царей и воевод, про князей и простых людей, про зло и добро. Все стирается из памяти людской. И неоткуда будет людям узнать о корнях своих, кроме как от нас. И будет все так, как в этих книгах".