Боль взрывала голову, распиливала ее пополам. Я тихо выла на одной ноте, закрыв глаза, молясь, чтоб все это побыстрее закончилось. Сергей глухо матерился, сжав руль. Гудение клаксонов вызывало тошноту и желание зажать уши.
- Ну давай же ты! - крикнул Сергей в открытое окно, обращаясь к водителю застрявшей у светофора "шестерки". Посмотрел на меня с тревогой, спросил: - Ты как, малыш?
Я не смогла ответить, покачала головой. В сумке затрезвонил мобильник, я мученически сморщилась. Сережа достал телефон, нажал кнопку вызова.
- Да. Здравствуйте, Мария Сергеевна. Она не может. Зуб болит. Едем в больницу, да вот в пробке застряли.
Он отнял трубку от уха, повернул ко мне, и громоподобный голос тети Маши прозвучал, казалось, на весь салон машины:
- Да что ж такое!...Это же минутное дело! Простейшее заклинание! Разве можно так мучить себя?! Хоть бы о других подумала!
Я упрямо поджала губы, отвернулась к окну, стоически терпя боль.
Сергей вздохнул, ответил тетушке:
- И что с ней делать? Не хочет! Я и сам ей говорил... Упрямая, как не знаю, кто! - ойкнул, увидев, что пробка двинулась, торопливо попрощался, вырулил на полосу, выжал газ. - Но вообще-то хоть пробку могла бы разогнать! - это уже мне.
Я промычала, что перебьется. Он усмехнулся, скептически скривился.
- Когда я говорил, что надоело ловить тарелки и ложки, я вовсе не имел в виду, что против твоего занятия. И извинился, кстати. Может, хватит дуться? И правда, колдани, чтоб прошло, у меня сердце разрывается на тебя смотреть!
- Да?! Теперь, значит, колдани! А когда всего на денечек ушла позагорать, так скандал?! - и схватилась за опухшую щеку.
- Нет, ну не в Америку же! - возмутился Сергей. - Кто знает, кому ты там в зубы попадешься? И где я потом тебя по кусочкам буду собирать?!
- Я?! - от возмущения я даже забыла о зубе. - Я попадусь в зубы? А кто полез в джунгли за питоном? Чем он тебе так понравился?
- Да прикольный, гык, - осклабился муж, радостный, что удалось меня разговорить. - Но я недалеко и ненадолго. А ты явилась в три часа ночи!
- Не в три, - упрямо возразила я. - Там вообще светло было. Так, мы все решили, - спохватилась и вспомнила о нашем споре. - Больше никакой магии! Ни тебе, ни мне!
- Гнать, - торжествующе заявила я. - А зуб лечить. Я потерплю, ничего.
- Эх, - вздохнул Сережа и принялся с тоской прикидывать, как обходиться без своего железного коня на время ремонта, - кстати, на чтение мыслей запрет тоже распространяется!
Я вздохнула и вспомнила о зубе. Щеку снова пронзило болью, и я охнула, держась за нее ладонью.
Всем хороши наши отношения с Сережей, кроме одного: он меня не понимает. А я уже позабыла о том, каково это - быть обычным человеком. Привычка все решать щелканьем пальцев вросла в меня незаметно, и я уже с недоумением смотрела на людей, обращающихся к врачам, выстаивающих очереди. Но... Мне стало скучно. И это, пожалуй, главная проблема. Как объяснить Сергею мое состояние? Быть магом - все равно, что владеть гоночным "феррари" в деревне Кузяково. Вот он, блестящий, лаковый, развивающий космическую скорость - но куда на нем поехать? Вот и я растерялась. Вначале еще кипел адреналин от пережитых страстей, еще вздрагивала от любого шороха и пугала домашних вспыхивающими в руках огненными всполохами. Прошло. Стала спокойнее, ленивее. Работать - лень. Решать домашние проблемы - фу, рутина. И даже без магии можно обойтись. Обед приготовит мультиварка, постирает стиральная машина, погладит мама. Впрочем, я так и называла ее Надеждой Васильевной - что-то внутри не давало назвать матерью вроде как и чужую мне по крови женщину. Сын растет, мамой называет. Но он похож на Яну...
- Заняться тебе чем-нибудь нужно, - решительно заявил Сергей, пока зажегся красный на светофоре.
- Чем? - мрачно спросила я. - Крестиком вышивать?
- А если поработать?
- Кем?
Он замолчал. Мы уже обсуждали это. Вернуться на мое прежнее место - потерять семью, ночной образ жизни журналиста светских колонок не согласуется с воспитанием ребенка и жизнью обычной жены и матери. Чем-то другим - никуда не тянуло, да и зачем юлить, у меня было любимое занятие. Магия - вот все, что меня интересовало. Пробовала читать книги, рассказывающие о древних цивилизациях, магических практиках, но чаще всего захлопывала на третьей главе, хлюпая носом от смеха. Настоящих мастеров не попалось, сплошь шарлатаны, выдающие свои фантазии за истину.
- А если самой написать? - с надеждой спросил муж.
Думала и об этом. Но как написать то, что чувствуешь интуитивно, не можешь объяснить? Что написать? Сборник магических рецептов? Да их и так на каждом шагу кучи разномастных - от поклонения языческим богам до обожествления огурца. Тем, в ком нет силы, они все равно ничем не помогут, в ком есть - и не нужны. Маг и без указаний сотворит нужное ему действо.
Потому я просто вздохнула и отвернулась к окну.
- Ань... - вкрадчиво начал Сережа, и я знала, что он скажет. Не потому, что читала мысли, просто чувствовала по-женски.
- Не надо, - перебила я его. - Я здорова.
- Ну вот, - огорчился он. - Еще даже не сказал ничего! Как с тобой разговаривать?!
- Да потому что уже говорено! Со мной все в порядке!
- А почему не получается тогда? - вскипел он. - У меня-то точно все в порядке - Стас.., - и прикусил язык.
- Продолжай, - угрожающе протянула я, - ты хочешь сказать, что у тебя есть сын, а я бездетна, значит, проблема с моей стороны?
- Ничего такого я не хотел сказать! - неубедительно попытался оправдаться он. - Ну есть же элементарная логика, чтоб там твои врачи не говорили!
- Нет логики, это миф! Есть знание! И я знаю, что здорова, и все.
- Ладно, как скажешь, - надулся он.
И снова тому же: он не понимает. Того, что я сама пока не хочу ребенка. Не могу. Не дает страх. Засел глубоко в душе и холодит. Ловец еще ходит где-то рядом, выжидая, когда же я сделаю ошибку. И они - мои любимые, близкие, родные - делают меня уязвимой. Но им-то не скажешь этого! Хотя, сами понимают. Глеб не расслабился, получив такую мощную поддержку в моем лице - укрепляет общину, по-прежнему старается отслеживать ловцов и хранителей, даже больше старается, словно у него появилось начальство. Тут-то я спокойна. Но ребенок... Он надолго выбьет меня из сил, я стану открытой всем напастям. И не смогу защитить тех, кому может понадобиться моя помощь.
Я всхлипнула.
- Анютыш, ну ты что? Елки, не хотел же говорить, зачем вообще ляпнул?! - расстроился Сергей. - Лапыш, прости дурака!
Я помотала головой.
- Сереж, это зуб просто болит.
- Ничего, вот уже, приехали, - засуетился муж, останавливаясь у клиники. - Пойдем.
Как маленькую, повел меня за руку. Сам спросил в регистратуре, куда нам идти, взял карточку. Когда я успела привыкнуть к тому, что он нянчится со мной? И зачем ему второй ребенок, если есть я? Того и гляди, начнет покупать кукол и кормить из ложечки. Кхм, из ложечки уже было... Надо принимать меры.
Укол подействовал быстро, боль стихла, зажужжала бормашина, невесомо касаясь замороженного зуба. Запах лекарств навел меня на мысли о Тане. Вот с кем можно поговорить обо всех своих тревогах! В кармане завибрировал телефон. Врач деликатно отстранилась, я, виновато пожав плечами, прочла сообщение: "Дару, буду вечером. Целую". Губы растянулись в улыбке. Могла бы и не смсить, я и так поняла, что придет.
Закрыла глаза, откинулась на кресло, предоставив врачу возиться с воспаленными корнями, а сама унеслась мыслями туда, где все начиналось...
Я не видела Кетцаля с того дня, как он исчез из клиники. Интересно, как он сам себя сейчас называет? Наверное, Кассиусом, как и его подопечные - но они-то почтительным шепотом. Чем он сейчас занимается? Путешествует, преподает, изучает древние трактаты? Чутье подсказывало мне, что он избавился от старого тела, и как теперь выглядит - неизвестно. Хотя, я все равно узнаю его. Как и он меня. Я даже знаю, что он, как и я, отказался от магии. На время. Может, копит силы для удара, а может, уже придумал какую-то каверзу. С него станется.
За то время, что мы не сталкиваемся, мир привык к относительному покою. Биржи стабильны, развязанные войны не обостряются, новых конфликтов не возникает. Да и природа не бунтует. Перемирие. Как-то я спросила у Глеба, почему бы не вмешаться в политику, не утихомирить бунтующие народы, не подтолкнуть власть к человеколюбию? Он усмехнулся:
- Анна, запомни: не бывает абсолютного зла и добра. То, что ты считаешь благом, обернется злом в другом месте. С твоими возможностями действовать нужно крайне аккуратно, локально, не влезая в путь человечества. Любой твой чих обернется цунами на другом континенте. Так же, как и Ловца. Потому жди проблем, которые сами идут к тебе, не бегай за ними. Все, что нужно делать нам, мы знаем и делаем.
- А что делать мне? - спросила я его.
Он посмотрел недоуменно. Похоже, и сам не знал ответа на этот вопрос.
- Учись.
- Чему?
- Ну, для начала печь пироги...
Вот и весь разговор. Как хочешь, так и понимай. Типа, там такая великая философская мудрость. А мне проще нужно, на пальцах.
Врач закончила работу, объяснила мне, что нельзя принимать пищу в течение двух часов, записала на прием через два дня.
Я рассеянно слушала и думала: "Если верно, что каждое событие ведет к новым возможностям, то что может значить визит к стоматологу? В чем знак? Где подтекст?"
С такими мыслями я и вышла к Сереже, обнаружив его сосредоточенно изучающим стенд о борьбе с кариесом. Вздохнула: может, именно это и есть цель мироздания, воспалившего мои корневые каналы?
