Аннотация: И в старости, слабой и глупой, прошепчете: "Жаль, что не я!"
Своего мужа Анна любила. Когда-то её сердце Александр покорил легко и просто. Он знал все тексты 'The Beatles', даже внешне чем-то напоминал Джона Леннона и был самым популярным ведущим на институтских дискотеках. Девчонки от него пищали, но только умнице и веселушке-Аннушке он сказал : 'Оу, Йоко!'
На последнем курсе они поженились. К тому времени беззаботная жизнь в ритме 'рок-н-ролл' осталась в прошлом, так как Александр готовился поступать в аспирантуру. Они 'на берегу' договорились, кому - вершки, а кому - корешки. Муж должен делать карьеру, а жена - всё остальное.
Семья их оказалась, на редкость, крепкой. Разногласий и конфликтов не было, потому что мужа устраивало, как Анна тащит на себе семейную повозку. Её оптимизма и жизненных сил хватало на двоих. Командовать домашним парадом ей нравилось, а ответственность её не тяготила. Двое детей украсили их жизнь и сделали семью монолитом.
Анна была уверена, что счастлива в браке. Она вообще относилась к той редкой породе людей, умеющих быть счастливыми при любых обстоятельствах. Но иногда, очень редко, её посещало смутное ощущение, что в палитре жизни всё же не хватает каких-то красок. Её сознание выхватывало сценки из будней, как кадры в чёрно-белом кино, и Анна ловила себя на мысли: ' Посмотри со стороны, нравится? Утирать носы детям, носить на загривке мужа, потом наоборот, и так - по кругу?'
'Я просто устала, пройдёт', - успокаивала себя Анна.
В такие моменты душевной слабости она вынимала из укромного места пачку писем ... Писал ей одноклассник. С тех пор, как они окончили школу и разъехались по разным городам, он писал ей всегда.
'...Я помню каждое твоё слово.... Помню, как стервенел от любого твоего взгляда, улыбки, адресованных не мне. Сколько мнимого и истинного огорчения я перенёс, но был счастлив, своим детским счастьем, что могу каждый день видеть тебя. А потом ты уехала, исчезла...'
Сергей был в её жизни всегда и давно стал привычным, как воздух. Он есть, но его не замечаешь. Он необходим, но об этом не задумываешься. Анна и относилась к его письмам, как к кислородной подушке: когда задыхалась, пила из них струями чистый кислород.
Дети росли, муж делал карьеру.Анна хранила тепло и уют домашнего очага... От мужа получала цветы. По праздникам. А вот благодарность в иной форме с годами стала едва улавливаться. Потом и вовсе исчезла. Жертва, принесённая Анной на святилище семьи, стала повседневной пищей, утратила первоначальный смысл и как следствие - достойную оценку.
Она ловила себя на мысли, что всё чаще напоминает нищенку с протянутой рукой. Ещё надеялась, хоть изредка, получать крохи внимания и нежности. Уже не стыдилась - выпрашивала. Александр, с искренним недоумением, удивлялся: 'Ну, чего этим женщинам не хватает?! Зарплату отдаю. Обуваю-одеваю..., как могу. Тянем лямку худо-бедно, но вместе. Дышим в едином двухкомнатном (!) пространстве, пусть без придыхания, зато стабильно. Другим о такой жизни приходится только мечтать! Тут сдача отчёта на носу - голова пухнет, а ей телячьи нежности подавай!'
А бывало, возвращается с работы, припозднившись, Анна встречает его, чуть не в слезах: 'Милый, у нас младший температурит, а старший бусину в нос затолкал!' В другой раз кто-то из них банку аскорбинки слопал и весь сыпью покрылся, а кто-то градусник разбил и ртутные шарики по полу катал... Александру не хотелось во все это вникать. Так и вошло в привычку : жена обрушивала на него в конце дня поток домашних новостей, а он, под этот шумок, тихо и размеренно прожёвывал ужин, чаще всего, попросту, не слушая. Со временем, к его удовольствию, Анна мало-помалу стала сбрасывать градус эмоций. Спокойная такая стала - вот и славненько! Перестала обижаться, когда он поглощал ужин, отгородившись газеткой. Говорили уже совсем мало, обменивались дежурными фразами. От былой нежности остался ритуальный поцелуй в лоб - Александр целовал её всегда, уходя и возвращаясь.
У мужа - командировки, у неё - всё тот же очаг. Только тепло из него выветрилось. Неизменным оставалось одно. Сергей по-прежнему ей слал письма.
'Здравствуй, печаль моя, Аннушка! Твоё письмо - всегда подарок для меня, и всегда - сюрприз. Веришь ли, получая его, я волнуюсь, как школьник перед экзаменом, радостно и чуть тревожно...'.
'Почему с годами всё то, что давно должно было бы перегореть, наоборот, становится всё более необходимым, близким? Наказание это или милость Божья? Знаю только, что, несмотря на всю тяжесть и безысходность, я ни на что не променяю это'.
' В привычку вошло прикидывать, как вы там, на два часа к западу? Встречать утренний рассвет и знать, что ты ещё спишь. Мне кажется, что часть меня витает где-то около тебя, не отрываясь взглядом и согреваясь теплом твоей души'.
Эти письма издалека всё чаще утешали её, она уже их ждала, они стали её жизненной потребностью.
Однажды Сергей написал: ' Я никогда не ревновал тебя к мужу, ведь он - отец самых близких и дорогих тебе человечков, твоих детей. Другое дело, я вряд ли бы хотел познакомиться с ним. И сожалею, что он вообще знает о моём существовании '.
И Анна впервые задумалась, почему муж не ревнует? Ведь он знает о переписке. Как-то она спросила его: 'Хочешь почитать?' Александр неопределённо пожал плечами и брезгливо скривил губы. ' Саша, а тебе совершенно безразлично, ЧТО Сергей мне пишет?' Ответ был лаконичен: 'Этот твой влюблённый Пьеро меня совершенно не волнует!'. Анна так и не смогла понять: то ли это великодушие, то ли - простодушие, то ли - равнодушие?
'Я помню каждую, даже мимолётную встречу с тобой. И всегда погода портилась, шёл дождь или снег. Возможность увидеть тебя была для меня чем-то иррациональным, фантастичным. Как будто мне на день, на час удавалось вырваться из мира теней и плоских карикатур, и тем тяжелее было потом, каждый раз, возвращаться обратно. Мысль о скором прощании вгоняла меня в столбняк с первой же минуты нашей встречи'.
...Их последняя встреча с Сергеем осталась в далёком студенчестве. Тогда Анна не была ещё замужем. Он приехал в Москву, как всегда, на один день, заранее предупредив письмом о своём приезде. Место встречи было, неизменно, одно и то же - Пушкинский сквер на Тверской. Время не оговаривалось, он не хотел стеснять её какими-то рамками. Это означало, что он ждал её там с семи часов утра . Был холодный зимний день. Шёл снег. К тому времени, как она пришла, он превратился в примёрзший к скамейке сугроб. Зубы начали стучать потом, когда она затащила его погреться в ближайшее кафе. А говорить он ещё долго не мог. Анна сокрушалась : 'Свалился же на мою голову! Ненормальный какой-то... С таким кавалером и по городу не погуляешь, он уже двигаться не в состоянии!' Сергей никак не мог отогреться, смотрел на неё во все глаза и только просил: 'Ты говори, говори...'
Все годы, что Анна была замужем, Сергей не нарушал дистанцию. Во всяком случае, на желание увидеться не было и намёка. Он ей регулярно писал, она - отвечала нечасто. Много раз Анна и вовсе пыталась оборвать переписку, боясь, что вселяет своими письмами напрасные надежды - ведь Сергей так и не женился... Тогда он взрывался мольбами: 'Хотя бы два слова!...Только не молчи!!!'
После окончания мединститута Сергей попал в забытую Богом глушь, и был там - на все руки доктор. Природа в тех краях - дивная. Он пристрастился к рыбалке и охоте, собирал целебные травы и готовил из них лечебные настойки. И, конечно, сочинительствовал на досуге. Анне он частенько присылал свои заметки, не лишённые чёрного юмора, о нравах своих пациентов, которых, по долгу службы, он должен был лечить от 'белой горячки'. Всякое в его практике случалось, приходилось и роды принимать...
Много лет спустя, Анна узнает, что Сергей дважды прилетал в Москву инкогнито и улетал обратно тем же рейсом. В первый раз он смотрел в её окна издалека, так и не осмелившись приблизиться. А во второй - положил под дверь баночку мёда и пакет с лечебными травами. Анна потом долго думала, от кого этот странный подарок?
И вдруг, по прошествии тринадцати лет, он неожиданно попросил о встрече.
'... Захотелось украсть тебя хоть на час! Или это абсолютно невозможно? Я очень хочу тебя увидеть. Что-то многого в последнее время начал опасаться, а больше всего его самого - времени. Слишком быстро бежит. В детстве год казался чем-то огромным, необозримым. А теперь - просто пауза от отпуска до отпуска'.
Мысль о возможной встрече взволновала Анну. Захотелось срочно похудеть. Может быть, впервые она задумалась над тем, что время безжалостно исказило 'портрет'. Вдруг не узнает в ней свою музу?
Он успокоил её: 'Ты сама, в суете будней, забыла, как ты прекрасна! Все женщины, по сравнению с тобой - суетливые вороны'.
Встретились они в июле, всё в том же сквере. Сергей возмужал, черные волосы слегка посеребрила седина. Он показался Анне необычайно красивым. Не впал в ступор при виде её, как бывало в молодости. Напротив, был весел и остроумен. Анна растерялась. Раньше она снисходила до него, одаривая милостью мимолётной встречи. Теперь всё изменилось - она сама в нём так нуждалась! В замешательстве Анна смутилась, не зная, как себя вести. Мысленно себе приказала: 'Соберись, тряпка!' - и взяла его под руку. 'Пойдём, не смотри на меня, а то я сквозь землю провалюсь!' Она почувствовала, как его затрясло крупной дрожью. Как много лет назад, когда он промёрз до костей. Только сейчас было лето.
Они никуда не пошли, прямо там, в сквере, приютились на лавочке. Он обнял её, слегка прикоснулся губами к её виску, и она разрыдалась. В этом плаче было так много невысказанного: и радость, и горечь, и страх - как жить дальше?...