Он выделяется среди посетителей ресторанчика не только красивой рыжей шевелюрой, но и тем, что закрыв глаза, погружен в песню старого цыгана.
Почему-то, слова песни вызывают в памяти не трагедию Шекспира, а моменты из его жизни.Точнее, той её части, в которой его звали Лави. Причем вполне определенные моменты, связанные с одним вполне конкретным экзорцистом организации под названием Черный Орден. Так что, можно сказать, что Лави погружен в собственную жизнь.
Джульетта оказалась пиратом,
А Ромео был морской змеей,
Их лица были чисты,
А после наступил зной.
Ромео читал ей Шекспира,
Матросы плакали вслух,
Капитан попытался вмешаться,
Но его смыло за борт волной.
Тихий плеск волн и мерное движение настраивали на романтический лад. Ла-Манш был удивительно спокоен для этого времени года. Впрочем, думать на эту тему не хотелось - в кои-то веки выпала возможность отдохнуть и расслабиться, и Лави не собирался её упускать. Он, конечно, не без оснований подозревал, что нанятый ими корабль обычно вовсе не перевозками экзорцистов занимается - были определенны признаки, - но думалось об этом как-то вяло - с ленцой. И причина такого равнодушия у Лави была - сидела в полушаге от книжника и усердно полировала свою катану. Матросы старались лишний раз мечнику на глаза не попадаться, избегая вместе с ним и книжника, поэтому даже поговорить было не с кем. Впрочем, он не расстраивался - ведь можно ещё свое остроумие и на Канде отточить. Если побегать захочется. Или поплавать.
- Эй, Юу! - окликнул Лави своего спутника, на всякий случай готовясь отпрыгнуть в случае опасности, - хочешь, я расскажу тебе сказку?
Против обыкновения Канда не заткнул задиру, а только покосился на него и неопределенно фыркнул. Лави предпочел счесть это за разрешение говорить и весело продолжил:
- Две равноуважаемых семьи в Вероне, где встречают нас событья...
- Ты мне ещё список действующих лиц перескажи! - перебил недовольный Канда, не прерывая, впрочем своего основного занятия - полировки обожаемого Мугена, - Если приспичило языком трепать, так делай это нормально!
- эх, Юу, - деланно огорчился Лави, - я тут стараюсь, приобщаю тебя к высокому, а ты...
- А я эту дрянь не раз уже слышал, - Муген, наконец, был признан годным к эксплуатации и со стуком возвращен в ножны, - или рассказывай своими словами или заткнись.
- Ну, - пристыжено пробормотал Лави, - хочешь, я тебе другую историю расскажу? Про африканского полководца? - предложил он в надежде заинтересовать Канду должностью Отелло.
Но мечник в ответ нахмурился ещё сильнее:
- Это про того, который жену свою по дури задушил? Одна хрень. У тех, из Вероны, хотя бы выбора другого не было, а этот сам дураком родился, - теперь он стоял в четверть оборота к книжнику, держа под наблюдением большую часть палубы и почти всех матросов.
- И откуда ты все это знаешь, Юу? - попытался за смехом скрыть удивление книжник. Ответа он не ожидал, ведь мечник и так сегодня был невероятно разговорчив, но у Канды тоже, видно, было умиротворенное настроение, поэтому он оглянулся, давая Лави оценить искривившую лицо гримасу и отбрил:
- Учитель тоже трепаться любит. Вы с ним похожи.
И Лави осталось только благодарить Бога, что у Канды нет глаз на затылке, и румянца он не увидел.
Не стой на пути у высоких чувств,
А если ты встал, отойди,
Это сказано в классике,
Сказано в календарях,
Об этом знает любая собака,
Не плюй против ветра, не стой на пути.
- Предлагаю сделку, - осклабился капитан, - вы отдаете нам свои деньги, а мы оставляем вам жизнь.
Наверное, двое небедных безоружных путешественников и впрямь казались ему легкой добычей. Команда за его спиной представляла необычное зрелище: было похоже, что не все разделяли идею напасть на пассажиров. Лави только собрался воспользоваться этим фактом и уже открыл рот, как его опередили:
- Предлагаю вам убраться, пока живы, - Канда, назначенный на эту миссию старшим и в обычной-то ситуации дружелюбием не отличался, а тут и вовсе последние остатки растерял. Его фирменный оскал охладил пыл ещё нескольких матросов, но капитан намека не понял:
- Деньги и золото сюда!
В воображении Лави молнией пронеслась картинка горящего корабля с ними на борту - Канда в гневе страшен, но вопреки его ожиданиям вместо "Муген, активация" раздалась совсем другая команда:
- Лави, водяная печать!
Лави подчинился чисто рефлекторно, не думая и не анализируя. Отработанным движением выхватил Молот, активировал печать... Капитана и часть команды за борт попросту смыло - никто и отскочить не успел. Остальные, во главе со старпомом, предпочли вернуться к своим делам.
- Да, Юу! - протянул книжник, опомнившись, - у тебя на пути лучше не стоять.
- Трепло, - не остался соратник в долгу.
Над головой светило солнце.
Прошлой ночью на площади
Инквизиторы кого-то жгли,
Пары танцевали при свете костра,
А потом чей-то голос скомандовал - пли.
Типичное начало новой эры,
Торжества прогрессивных идей,
Мы могли бы войти в историю,
Мы туда не пошли.
Они опоздали... Когда Линали и Лави подошли к деревне, та уже догорала. Поэтому все, что оставалось экзорцистам - это ввязаться в неравный и бессмысленный бой. Но других вариантов не было...
Акума действовали так слажено, словно ими кто-то руководил, но младшему книжнику было пока не до анализа - он прикрывал отход Линали и искателей - в этот раз им попался слишком сильный и многочисленный противник, нужно было дождаться подкрепления. Впрочем, на другие рассуждения времени тоже не было - акума второго уровня почти взяли его в кольцо: только успевай поворачиваться.
Он и успевал. Пока во время очередного пируэта от усталости не подвернул ногу. На его счастье, огненный змей, хоть и на излете, сразу нескольких акума все же зацепил, и те благополучно взорвались. Правда, судя по близким взрывам, к Лави приближалась ещё как минимум парочка. С открытого пространства площади сгоревшей деревни надо было убираться как можно скорее, а двигаться было очень больно.
" - Наверное, - подумалось ему вдруг, - стоит здесь красиво упасть и сдохнуть. И детишки цветочки мне каждую весну носить будут... Истории про меня рассказывать... Хотя нет, я сам истории рассказывать хочу. Придется двигать."
- Долго ты там? - вывел его из размышлений резкий окрик, - тащишься, как сонная улитка!
- На себя посмотри! - фыркнул он, - где тебя носило? Меня тут акума чуть не убили!, - но на душе сразу просветлело. С Кандой он ощущал себя почти в безопасности. И не только он: сзади грозного экзорциста счастливо улыбалась Линали.
- Какая жалость, что не убили, - съязвил мечник, подставляя Лави свое плечо - было бы одним треплом меньше.
- Канда, что ты такое говоришь?! - попыталась Линали урезонить резкого друга, а младший историк только рассмеялся: дела Канды всегда были красноречивее его слов.
Не стой на пути у высоких чувств,
А если ты встал, отойди,
Это сказано в классике,
Сказано в календарях,
Об этом знает любая собака,
Не плюй против ветра, не стой на пути.
- Дальше без балласта! - категорично заявил Канда, разглядывая расположенный в низине пункт назначения: небольшой городок, в котором были замечены акума, - только под ногами путаетесь!
- Как ты можешь так относиться к искателям? - ожидаемо возмутился Аллен, - они делают нужное и важное...
- Аллен! - перебил Лави, уставший за последние три дня разнимать соратников, - давайте, потом, а?
Как ни странно в ответ юный экзорцист действительно умолк.
Тактику и стратегию боя традиционно не обсуждали, ибо за эти годы она не менялась: активизировав Чистую Силу, привлечь внимание акума и уничтожить цели.
...И снова сражение, попытка страховать впавшего в боевое безумие Канду и тяжелое ранение... Упасть Лави не успел: его подхватили сильные руки и рывком вернули в вертикальное положение. Ребра отозвались тошнотворной болью, пришлось сглатывать. Канда быстро закинул руку книжника себе на плечо, и обхватил Лави поперек талии. Охнув, книжник съязвил в попытке уйти от нового приступа тошноты:
- Какая забота, Юу! С чего бы это? - он сам чувствовал, что голос звучит вымучено и слабо, но остановиться не мог: разговор отвлекал, - Неужели я тебе так нравлюсь?
- Заткнись и шагай, - не поддержал его тона Канда, но Лави намеку не внял:
- Ты так нежен, Юу, - из последних сил проговорил он, заставляя себя сделать ещё один шаг, а потом ещё, - Может, это любовь?
- Ага, - не выдержал Канда, - хочешь, придушу из ревности?
- Пожалуй... обойдусь... - с трудом выдохнул Лави, теряя сознание.
Потом ему рассказывали, что всю дорогу до станции Канда тащил его на себе.
Потом они поженились,
И всё, что это повлекло за собой,
Матросы ликовали неделю,
А после увлеклись травой.
Иван Сусанин был первым,
Кто заметил куда лежит курс,
Он вышел на берег, встал к лесу передом,
А к нам спиной и спел.
- Когда закончится эта война, куда ты пойдешь? - взгляд Канды - внимательный, изучающий. Под таким ни солгать, ни промолчать просто не получается, поэтому Лваи пожимает плечами:
- На следующую: люди всегда воюют, без работы не останусь.
- Тогда мы ещё встретимся. Думаю, сумею там тебя найти, - усмехается Канда уголком рта.
- Мы справимся, - беспечный тон дается тяжело, но он старается: книжники уходят сегодня ночью. А рыдать при расставании - глупо.
- Обещаешь? - голос Канды становится требовательным, а взгляд, наоборот, просящим. И книжник твердо, без тени сомнения в голосе, отвечает:
- Клянусь!
Не стой на пути у высоких чувств,
А если ты встал, отойди,
Это сказано в классике,
Сказано в календарях,
Об этом знает любая собака,
Не плюй против ветра, не стой на пути.
Песня уже давно умолкла, но молодой рыжеволосый мужчина не спешит уходить: слишком живы в памяти картины прошлого. Между ним и Черным Орденом уже прошли две войны и сменились две личности, но ту, сорок девятую забыть не получается.
И в краткие минуты между заданиями Книжник снова превращается в Лави и... ждет. Он ждет той самой обещанной встречи, и знает, что однажды обязательно её дождется. Он верит в это.
И лес расступился, и все дети пели -
Не стой на пути у высоких чувств.
...И однажды он дождался.