Аннотация: События развиваются в геометрической прогрессии...
Самосуд
Ход и порядок событий изменить можно, но не даром. Только заменить, наложить сверху другие. Притом, что картинка варьируется целиком, учитывая все составляющие.
Филиопат смотрел в упор на недавнего преследователя. Забытая, оставшаяся в живых, деталь уже искривленного им течения времени. Тот двигался навстречу, к центру пустыря, не моргая. Плохо, очень плохо. Непростительная ошибка. Следовало забыть тогда о жалости, как обычно, одной бы смертью больше. А теперь, как изменилось настоящее, скольких он обрек? Шпаков не хотел вновь чувствовать все это: знакомый хруст напряженных костей, теплую булькающую кровь, щелчки рвущихся сосудов, и видеть, как никто другой. Он склонил голову набок, отдавая права на действия пату. Парень, преследовавший его, мгновенно задохнулся, одновременно падая на землю и скрючиваясь. Наблюдатели в тени деревьев заметно оживились. Шепот разлетался по кольцу, подавляя шумы леса и ветра. Поднималась буря, отражаясь в побелевшем небе, которое резали неравными долями синие молнии. События развивались столь стремительно, что стоило бы задуматься об их природе, но люди, окружившие центр пустыря пришли сюда не думать, а наказывать. С каждой секундой громче становился треск и стон деревьев, отклонявшихся от эпицентра, не желающих видеть дальнейшего развития ситуации. Несколько крепких мужчин с разных сторон почти одновременно двинулись к месту, где уже лежало одно бездыханное тело. Они согнулись против ветра, не отдавая себе отчета, об источнике столь сильного порыва. Дэн не сможет просто удержать их, но что-то заставляло оттягивать момент расправы. Альтернативных вариантов по-прежнему небыло. Фил не осуждал их за желание самосуда и злости не испытывал. Сам-то разве не это делает? Да, у него больше информации, но это все.
-Ты убил моего сына! - грузный мужчина в возрасте выкрикивал слова, иначе их было не разобрать. Видимо, сам себе придав уверенности, он приблизился еще на пару шагов, покосившись все же на тело у ног своей цели. Еще шаг, и врежется в стену, которая не отпустит, а пат границы своего воздействия расширял. Шпаков делал то, чего сознательно делать не собирался, и это выводило его из себя. Он тронул сеть вероятных поворотов, на миг усомнившись, должно ли это было произойти, или все действительно - его вина. Слишком много людей. Столько одновременных жертв. Впустую. Нет, они никогда не собрались бы вместе, чтобы погибнуть. Этот глупый мальчишка рассказал о нем, хладнокровном убийце четверых друзей. Он выслеживал филиопата, когда тот был не в состоянии увидеть и пресечь, хотя сознавал, каким-то непонятным образом. И в баре, перекинув на себя нити официантки, Денис осязал его. Значит, уцелевший парнишка накапливал поводы и злость, чтобы отомстить. А еще единомышленников. Смертников.
Дэн поднял к небу глаза, наполнившиеся непонятной водой, в благоговейном ужасе. Стержень шторма - он, а густая сизая туча - смерть.
Еще кто-то попробовал кричать. Некоторые оглядывались, запоздало проникаясь опасностью, попытались бежать, но пустырь оказался закрытым от остального мира местом. В панике, ошеломленная большеглазая толпа напрочь забыла о цели собрания, захлебываясь ледяным ветром. Случайно замеченное, медленно снижающееся, облако вызвало завывания и крики. Мужчина в центре урагана зажмурился так сильно, словно это могло бы все изменить. Наконец, все смолкли столь внезапно, что он почти поверил в целесообразность закрытых глаз. И тогда фил осознал Его. Не увидел, не услышал, именно осознал, ведь все это время Костя был здесь. Шпаков быстро огляделся. Все, кто был ближе первого ряда деревьев неподвижно лежали на остывшей земле, остальные оцепенели. Странный небезразличный адепт Константин стоял между деревьями с широко распахнутыми, немигающими глазами.
Решение пришло само, как последовательность необходимых действий, и Денис коснулся облака той частью пата, которая еще принадлежала ему, колыхая его словно дым при дуновении. Упругий воздух скопился вокруг фила, угрожающе потрескивая. Мужчина злобно прищурился, связывая одни импульсы другими, разряжая их маленькими вспышками и параллельно создавая большую волну совсем в другом месте. Земля задрожала. Темное образование в небе устремилось на Дэна, отбрасывая на значительное расстояние, заставляя вспомнить ощущение боли от падения. Он улыбался, рассматривая взаимное растворение двух сильных электромагнитных полей одной природы, вплоть до момента, когда все это добро не обосновалось на нем, создавая непереносимо-высокую температуру. Рукава пальто затвердели и начали тлеть. Лицо обжигало раскаленным дыханием голодного пата, мужчина прикрыл глаза тыльной стороной ладони, где незамедлительно вздулась кожа. Он удовлетворенно ухмыльнулся и опустил веки, вздрагивая от вонзавшихся в грудь невидимых предметов. Слышал, как дико верещала, разбегаясь, уцелевшая часть собравшихся, было, вершить правосудие над ним. И, кажется, пошел дождь.
Слава тебе в веках, о Дождь!
Первое прикосновение к обездвиженному филиопату оглушило электрическим разрядом. Мотнув головой, Константин повторил попытку. Странное дело, он совсем не видел теперь действие пата, что же это, в таком случае?
Пустырь освещала ущербная луна в окружении множества звезд. Сложно представить, что всего - ничего назад здесь бушевал ураган с нулевой видимостью. Ничего разумнее не придумав, врач поволок Дэна за воротник пальто, точнее, того, что от пальто осталось, к своей машине. Да, он не понимал того, что тут произошло, да, не мог и предположить подобного, только это не имело никакого значения, потому что собственным патом видел, как и какой ценой, молодой адепт, отпустивший силу, остановил все это. И еще, для кого.
Ноутбук изображал сложные трехмерные схемы, повторяющие ярчайшее за долгое время пси-воздействие. Лично прожитая модель получалась натянутой, не стабильной и не достаточно точной. Теперь Костя понимал, почему никогда раньше не попадал в круг воздействия подобных патовых вихрей. Дело вовсе не в том, что нечего там делать носителю пассивного дара, и не в том, что сам не хотел, и не позволяли. Собственно, ему обозначенное воздействие противопоказано в самом принципе способности, отражающей посторонние прикосновения к общему полю, разумеется, при этом затрагивая их. Удивительно, что доктор выжил на этот раз, и даже чувствовал себя не хуже обычного. Возможно, все было так очевидно, что применение пата попросту не понадобилось? Он вспомнил, как смотрел в центр грозовой тучи, ощущая притяжение, желанное, добровольное, как все онемели, готовые подчиниться. Мужчина потер ладони, прогоняя дикое воспоминание.
"Во что же ты влип?" - Константин отметил яркий румянец на бледном лице филиопата, - "судьбу человечества нынче вершат мальчишки. Мало мне твоего братца названного...". Врач глянул на показания приборов, температура пациента по-прежнему росла, препараты не оказывали должного действия. Он коснулся сознания парня патом, как всегда, в самом крайнем случае, и моментально врезался в защитную сеть импульсов фила. "Нет, ты его не спасаешь" - ласково обратился парапсихолог к чужому пату, охранная стена Дэна усилилась. Филиопат пошевелился на заднем сидении автомобиля, и устало посмотрел на доктора. Костя удивленно осматривал его какое-то время, но не выдержал неуместной тишины.
-Тебе серьезно досталось, может, в наше отделение центра? Или в Бюро? - он говорил тихо, боясь, что адепт враждебной ранее стороны не правильно расценит слова.
Сомкнутые губы Шпакова подернулись едва заметной усмешкой. Он рывком распахнул дверь и оказался под дождем, на ходу стягивая с одного плеча непригодное больше пальто. Холодные нетерпеливые струйки обняли его и, блаженствуя, мужчина облокотился на машину, запрокидывая голову.
Через несколько минут Константин присоединился к нему, кутаясь в плащ и стараясь скрыть дрожь. Теперь и врач молчал, пряча лицо с синеющими губами в капюшон. Когда в голову пришло, что сам заболевает, и решил убираться отсюда, Дэн обратился к нему:
-Твоя температура превышает возможности термометра, - это не возымело эффекта. - А дождь - временная анестезия.
-Врач? - не поворачиваясь, обронил филиопат.
-Так, или нет - не послушаешься. Залезай, поехали.
Слабо улыбаясь, Денис вопросительно вскинул бровь.
-В бар. Я не готовлю, а ты? - Уверенный голос доктора заинтересовал разбитого адепта, и он позволил усадить себя в машину, вспоминая ощущение от первой встречи.
Константин вел не быстро, аккуратно, поглощенный собственными мыслями.
"Почему ты сделал это для меня?" - он понимал, что должно сейчас волновать - "Почему ты допустил все это вообще?", но первый вопрос, почему-то казался важнее. Может, он чувствовал свою вину, как обычно, пытаясь вникнуть в ситуацию с научной точки зрения и меняя эту ситуацию подчистую.
-Ты - "постоянная величина", не "переменная". Ею не жертвуют, - Константин вздрогнул от неожиданной реплики. Чувствовалось, что она далась филу с трудом. - Так что не думай, что это нетрадиционная любовь с первого взгляда. - Добавил он все же.
"Шутники, вашу мать..." - водитель покрепче сжал руль. Конечно, он так не думал, а ответ на невысказанный вопрос подтверждал, что Дэн хорошо знает истинную причину его возникновения.
"Значит, если бы меня там не оказалось...?"
-Вслух - не легче? - Перебил мысль филиопат. - Тебя не должно было там быть. Применю пат - врежемся? - Резко сменил тему Шпаков.
Костю тронуло, что, понимая его восприятие чужих способностей, фил предупреждает о них, но, не успев додумать, ощутил действие импульсов. Куда-то вверх, резонируя поверхность общего магнитного пси-поля. Психокинез.
Дэн враждебно сощурился, глядя в затылок врача. Тот совершенно не одобрял пользование даром в случаях крайней слабости носителя, но в данный момент счел за благо промолчать.